CC BY
184
ТРУДОВОЕ, СОЦИАЛЬНОЕ ПРАВО
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2016. № 3 (48). С. 149-158.
УДК 349
ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ КОМПЕНСАЦИИ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА В ПРАВЕ СОЦИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ
LEGAL PROBLEMS OF COMPENSATION OF MORAL DAMAGE IN SOCIAL SECURITY LAW
А. А. ПУЗЫРЁВА, М. Г. СЕДЕЛЬНИКОВА (А. А. PUZYREVA, M. G. SEDELNIKOVA)
Исследуются возможности компенсации морального вреда в праве социального обеспечения. Исследование обширной судебной практики позволяет сделать вывод об отсутствии единого подхода при разрешении указанной категории споров. Предложены пути решения возникающих проблем.
Ключевые слова: компенсация морального вреда; защита права на социальное обеспечение; социальное обеспечение.
The article analyzes the problems of compensation for moral damage in social security law. Extensive study of judicial practice leads to the conclusion about the absence of a common approach in the resolution of these disputes. Given article offered solutions to emerging issues.
Key words: compensation for moral damage; the protection of the right to social security; social security law.
Основным Законом нашей страны определено, что Российская Федерация - социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (ст. 7). Детализация данной нормы нашла свое отражение в ст. 39, в соответствии с которой каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом. Соблюдение и защита названных прав является обязанностью государства (ст. 2), выступающего своеобразным гарантом, обеспечивающим реализацию прав и свобод человека и гражданина (ч. 1 ст. 45).
К сожалению, приходится признать, что случаи нарушения права на социальное обеспечение отнюдь не единичны, зачастую граждане сталкиваются с огромным количе -
ством сложностей, реализация права затягивается на длительный срок, реальная стоимость социальных выплат обесценивается в ожидании очередного административного или судебного решения. Нестабильность социального законодательства, неоднозначность и противоречивость его норм, отсутствие единого подхода к их толкованию - всё это не только объясняет причины происходящего, но и подтверждает острую необходимость разработки целого ряда теоретических вопросов о способах и средствах защиты нарушенных социально-обеспечительных прав.
Традиционно исследователи ограничиваются указанием на судебный и несудебный (административный) способы защиты права, акцентируя внимание лишь на их процессуальных особенностях, не уделяя внимания содержательной стороне. В этих условиях правоприменительная практика пытается
© Пузырёва А. А., Седельникова М. Г., 2016
стать главным ориентиром при определении возможности использования конкретных правовых средств, в том числе межотраслевого характера. На наш взгляд, это является существенным упущением, поскольку правоприменительная практика (в первую очередь - судебная) чрезвычайно обширна, выносимые решения зачастую диаметрально противоположны, можно наблюдать изменение подходов к толкованию норм и, как следствие, взаимоисключающие решения могут приниматься по идентичным казусам в зависимости от места рассмотрения спора или от изменившихся экономических приоритетов.
Являясь сторонниками широкого понимания предмета права социального обеспечения и признавая его публично-частную природу, полагаем возможным констатировать появление пограничных институтов, имеющих поликомпонентный характер правовых конструкций и возможности использования их потенциала в праве социального обеспечения. Понятие договора и услуги, злоупотребление правом и неосновательное обогащение активно используются как законодателем, так и правоприменителем. Названные правовые инструменты в процессе их использования рассматриваются нами как средства защиты, служащие цели повышения социальной защищённости граждан.
Один из наиболее действенных инструментов защиты прав граждан - компенсация морального вреда - был закреплён в российском законодательстве сравнительно недавно. Как справедливо отмечала Е. Л. Невзгодина, «долгое время в нашей стране господствовала концепция, в силу которой денежное возмещение причинённого гражданину морального вреда, типичное для буржуазного общества, унижает достоинство советского человека» [1].
Первое упоминание о ней содержится в Законе СССР «О печати и других средствах массовой информации» от 12 июня 1990 г. [2]. С этого времени сфера использованного указанного способа обеспечения охраняемых законом интересов граждан постоянно возрастала. В частности, соответствующие правовые конструкции были закреплены в Семейном кодексе РФ (п. 4 ст. 30) [3], Трудовом кодексе РФ (ст. 237) [4], в Уголовном кодексе РФ (ст. 61) [5], а также отдельными законода-
тельными актами в области экологических правоотношений (п. 2 ст. 34 Федерального закона от 23 ноября 1995 г. «Об экологической экспертизе») [6], туристической деятельности (абз. 5 ст. 6 Федерального закона от 24 ноября 1996 г. «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации») [7] и других сферах общественной жизни.
В праве социального обеспечения возможность компенсации морального вреда напрямую не предусмотрена ни одним законодательным актом. Исключением могут являться положения п. 3 ст. 8 Федерального закона от 24 июля 1998 г. «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» [8]. И хотя законодатель не предусматривает такого вида страхового обеспечения, как компенсация морального вреда, тем не менее, возможность предъявления указанных требований в общегражданском порядке косвенно подтверждает возможность его причинения работнику, например, при констатации профессионального заболевания. Изложенный тезис подтверждается правовой позицией Пленума Верховного Суда РФ, согласно которой компенсация морального вреда в порядке обязательного социального страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний не предусмотрена (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 марта 2011 г. № 2 «О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний») [9]. Поэтому надлежащим ответчиком по указанным требованиям будет являться работодатель (страхователь) или лицо, ответственное за причинение вреда. Необходимо отметить, что до 2000 г. Россия относилась к странам, где вопросы ответственности работодателей за возмещение причинённого работнику вреда регулировались в рамках гражданско-правового механизма ответственности. Функционировавший в условиях социалистического способа производства и моноработодателя - государства, он оказался неспособным защитить права лиц, пострадавших на производстве, при резком возрастании числа финансово несостоятельных организаций и предприятий, прекративших свою деятель-
ность. Следует отметить, что страхование профессиональных рисков в максимальной степени восприняло цивилистический подход, частноправовые начала страхования, что позволило в долгосрочной перспективе обеспечить его финансовую устойчивость, финансирование предупредительных мероприятий, капитализацию страховых взносов.
Полагаем, что отсутствие в законодательных актах прямого указания на возможность компенсации нравственных или физических страданий в конкретной сфере общественных отношений не ограничивает возможность граждан предъявить соответствующий иск. В любом случае при разрешении вопроса о защите охраняемого нематериального блага будет использоваться механизм, закреплённый в ст. 151 Гражданского кодекса РФ [10].
По общему правилу моральный вред компенсируется в случаях посягательства либо нарушения личных неимущественных прав граждан, к которым в соответствии со ст. 150 Гражданского кодекса РФ относятся жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство и иные нематериальные блага. При нарушении имущественных прав граждан компенсация морального вреда подлежит возмещению в случаях, если такая возможность прямо предусмотрена соответствующим законом. В частности, к таким законодательным актам относится Закон РФ «О защите прав потребителей» [11].
28 июня 2012 г. Пленумом Верховного Суда Российской Федерации разрешена проблема возможности применения законодательства о защите прав потребителей к отношениям по оказанию медицинских услуг в рамках обязательного медицинского страхования (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 г. № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей») [12]. До появления указанного разъяснения в судебной практике отсутствовала однозначная позиция по данному вопро-
су. Суды зачастую исходили из обратного, строго разделяя медицинскую помощь, оказываемую пациентам в рамках программ го -сударственного обязательного медицинского страхования, и медицинские услуги, предоставляемые по договорам добровольного медицинского страхования. Следовательно, возможность восстановления нарушенных прав граждан путём предъявления требований о взыскании компенсации морального вреда с медицинской организации, являющейся причинителем вреда, зависела лишь от основания и возмездности медицинского обслуживания.
Не вызывает сомнения тот факт, что медицинская помощь подпадает под определение услуги, зафиксированной в ст. 779 Гражданского кодекса Российской Федерации [13]. При этом возмездность такой услуги при её оказании в рамках обязательного медицинского страхования будет носить опосредованный характер. Согласно ст. 37 Федерального закона «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации» [14] право застрахованного лица на бесплатное оказание медицинской помощи реализуется на основании заключённых в его пользу между участниками обязательного медицинского страхования договора о финансовом обеспечении обязательного медицинского страхования и договора на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию. Целью заключения данных соглашений является реализация права застрахованного лица на получение медицинской помощи. Конструкция указанных договоров определяет их правовую природу как заключённых в пользу третьего лица (ст. 430 Гражданского кодекса Российской Федерации), поэтому оплата за медицинские услуги будет производиться не самим потребителем, а из иных источников - Федерального фонда обязательного медицинского страхования. В данном случае договорные отношения, опосредующие возмездный характер медицинской помощи, связывают соответствующее территориальное отделение Фонда обязательного медицинского страхования и медицинское учреждение, оказывающее услуги по программе обязательного медицинского страхования. Несмотря на существующие особенности обязательного и
добровольного медицинского страхования, их объединяет договорная природа взаимоотношения участников: страховщика, страхователя и медицинской организации.
Ещё одним дискуссионным вопросом остается возможность применения законодательства о защите прав потребителей и требования о возмещении морального вреда в сфере социального обслуживания.
В 2013 г. законодательство о социальном обслуживании было обновлено, действующий ныне Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации» [15] (далее - Закон о социальном обслуживании граждан) предусмотрел ряд нововведений. В частности, внесены изменения в понятийный аппарат; отныне социальные услуги предоставляются на основании договоров; в качестве самостоятельного вида социального обслуживания предусмотрено предоставление срочных социальных услуг; наконец, расширен перечень субъектов, участвующих в предоставлении социального обслуживания - теперь поставщиками могут быть как частные организации, так и индивидуальные предприниматели.
Между тем вопросы защиты прав и законных интересов граждан при получении социального обслуживания не получили надлежащего правового закрепления. В Законе о социальном обслуживании граждан имеет место лишь указание на право граждан на осуществление защиты своих прав и законных интересов в соответствии с законодательством Российской Федерации (п. 5 ст. 9), но не обозначен механизм осуществления такой защиты. Безусловно, в случае неправомерных действий или бездействий соответствующих субъектов гражданин не лишен права на их обжалование в административном и судебном порядке. Нерешенным остается вопрос защиты прав граждан в области качества предоставляемых услуг. Актуализации данной проблематики способствует отсутствие соответствующего права гражданина на получение качественных социальных услуг и коррелирующей ему обязанности поставщика оказать эту услугу соответствующим образом (ст. 9 и 12). Своеобразной гарантией качественного социального обслуживания выступает возможность проведения независи-
мой оценки в рамках общественной формы контроля. В дополнение к указанному Законом о социальном облуживании граждан предусмотрены стандартизация социальных услуг, а также включение в стандарт конкретных показателей качества.
Распространение законодательства о защите прав потребителя на отношения в сфере социального обслуживания позволило бы решить ряд вопросов, на которые сегодня невозможно дать однозначного ответа. Например, может ли гражданин требовать возмещения морального вреда в связи с ненадлежащей организацией питания в стационарном учреждении социального обслуживания? С учетом того, что принятие Закона о социальном обслуживании граждан было направлено на развитие системы социального обслуживания граждан в целом, а также повышения его уровня, качества и эффективности, использование таких правовых средств в полной мере соответствовало бы реализациям поставленных законодателем целей [16].
Из преамбулы Закона «О защите прав потребителей» следует, что данным законом регулируются отношения, возникающие между потребителями и изготовителями, исполнителями, импортёрами, продавцами при продаже товаров, выполнении работ или оказании услуг. При этом потребителем является гражданин, имеющий намерение заказать или приобрести либо заказывающий, приобретающий или использующий товары (работы или услуги) исключительно для личных, семейных, домашних или иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности. На стороне исполнителя выступают организация независимо от её организационно-правовой формы, а также индивидуальный предприниматель, выполняющие работы или оказывающие услуги потребителям по возмездному договору. В соответствии со ст. 17 Закона о социальном обслуживании практически все виды социальных услуг (за исключением срочного социального обслуживания) предоставляются на основании договора о социальном обслуживании, заключаемого между поставщиком социальных услуг и гражданином. Более того, в соответствии с действующим законодательством подавляющее большинство социальных услуг являются для гражданина воз-
мездными и предоставляются на условиях полной либо частичной оплаты. Однако и в случае получения гражданами социальных услуг бесплатно (ст. 31 указанного Закона) это не означает безвозмездности и безэкви-валентности такого рода услуг [17]. Согласно традиционному пониманию под социальной услугой понимается лишь такое благо, которое предоставляется бесплатно или за неполную рыночную стоимость (полностью или частично за счёт общества) [18]. В противном случае, когда социальная услуга продаётся как товар, правовое регулирование такой услуги будет осуществляться в рамках гражданского права вне зависимости от характеристики потребителя услуги [19]. С учетом того, что любые отношения в социальном обеспечении носят распределительный характер, социальная услуга всегда будет обладать стоимостным выражением, которое можно отнести либо к доходам (в случае предоставления социальной услуги за плату), либо к убыткам (при безвозмездном её оказании). При этом не имеет значение, какой именно субъект осуществляет её оплату -непосредственно получатель социальных услуг либо государство в лице уполномоченных органов. Равным образом не может изменить статус потребителя социальных услуг факт оплаты услуги за счёт государственного бюджета.
Использование средств защиты прав потребителей возможно и при применении к указанным правоотношениям в рамках аналогии права положений п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 17, согласно которому права и законные интересы граждан, имеющих право на государственную социальную помощь и использующих в ходе её реализации товары или услуги, подлежат защите в порядке, предусмотренном законодательством о защите прав потребителей.
Данная категория дел представляет достаточную редкость. В Омской области отсутствуют подобные судебные споры, что обусловлено спецификой субъектного состава отношений, не исключающей вероятности отсутствия у граждан надлежащей информации о возможности осуществления судебной защиты путём предъявления указанных исков.
Как уже отмечалось ранее, во всех случаях причинения вреда жизни и здоровью моральный вред подлежит возмещению. Сложившаяся правоприменительная практика подтверждает такую возможность и при возмещении морального вреда ввиду незаконного бездействия соответствующих органов при организации предоставления льготного лекарственного обеспечения в рамках Федерального закона «О государственной социальной помощи» [20].
Гражданка М. являлась инвалидом 2-й группы по онкологическому заболеванию с 2007 г. До 2013 г. она систематически получала лекарственные препараты, поддерживающие её силу и допустимую трудоспособность, на бесплатной основе. В 2013 г. она не была своевременно обеспечена жизненно необходимым препаратом, что грозило появлением метастазов во внутренних органах и необратимым течением болезни. Перерыв в обеспечении жизненно необходимым препаратом составил более 200 дней. Причиной отсутствия обеспечения М. бесплатными лекарственными препаратами в необходимом количестве являлось отсутствие заявок на участие в конкурсах на приобретение лекарственных препаратов, объявленных Министерством здравоохранения Волгоградской области. Признав, что моральный вред М. был причинён ввиду ненадлежащих действий органов, финансируемых за счёт бюджета субъекта Российской Федерации, суд присудил М. компенсацию морального вреда, обязанность по возмещению которого возложил на Министерство финансов Волгоградской области [21].
В рассматриваемых случаях при присуждении гражданам, своевременно не обеспеченным жизненно важными препаратами, компенсации морального вреда суды исходят из того, что незаконными бездействиями соответствующих государственных органов нарушаются права граждан на получение назначенных врачом лекарственных средств, что неразрывно связано с состоянием здоровья таких лиц, поскольку имевшие место опасения за возможное ухудшение его состояния при наличии тяжелых заболеваний не могли не причинить им нравственных страданий [22].
Всеобщей декларацией прав человека, принятой 10 декабря 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН, в ст. 25 установлено право каждого человека на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи [23]. Таким образом, право на социальное обеспечение, несмотря на отнесение его к категории имущественных прав, столь тесно связано с правом на жизнь и здоровье, что его нарушение окажет воздействие на состояние личных неимущественных прав граждан.
В юридической литературе высказывалась точка зрения, согласно которой при нарушении прав граждан на пенсионное обеспечение ввиду неправомерного отказа в назначении пенсии либо необоснованного прекращения её выплат должна следовать материальная ответственность соответствующего органа, включая право гражданина на компенсацию морального вреда [24]. Однако согласно п. 31 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 декабря 2012 г. № 30 «О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии» [25] нарушение пенсионных прав граждан затрагивает имущественные права граждан, поэтому не подлежат удовле -творению требования о компенсации морального вреда, так как специального закона, допускающего в указанном случае возможность привлечения органов, осуществляющих пенсионное обеспечение, к такой ответственности, не имеется. Позиция как законодателя, так и правоприменителя представляется нам как минимум непоследовательной. По нашему мнению, страховые (ранее - трудовые) пенсии являются не чем иным, как отложенной заработной платой, текущая невыплата которой даёт возможность требовать компенсации морального вреда.
Тем не менее случаи, когда при нарушении права на пенсионное обеспечение на органы, ответственные за назначение и выплату пенсий, возлагалась обязанность компенсировать моральный вред, редко, но всё же встречаются в правоприменительной практике. Притом зачастую, некоторые из них демонстрируют вопиющие нарушения прав
граждан на достойный уровень социального обеспечения.
Гражданин А., являющийся военным пенсионером, временно проживал в Эстонской Республике и получал пенсию через отдел социального обеспечения Посольства РФ. В период Великой Отечественной войны А., будучи малолетним, вместе с семьей был насильственно вывезен в Латвию на оккупированную немецкой армией территорию СССР, где привлекался к принудительному труду. Отделом социального обеспечения ему производилась ежемесячная денежная выплата по категории «бывший несовершеннолетний узник-инвалид». Впоследствии А. получил от отдела социального обеспечения извещение о снятии указанной выплаты в связи с проведённой проверкой финансово-экономической и хозяйственной деятельности отдела и признании данной выплаты необоснованной. Для возобновления указанной выплаты А. пришлось в судебном порядке устанавливать факт насильственного вывоза и принудительного содержания в местах, специально созданных фашистами с целью принудительного труда, аналогичных по тяжести условий содержания концлагерям, гетто и тюрьмам на оккупированных территориях СССР. После представления указанного решения суда в отдел социальной защиты при Посольстве РФ в Эстонии А. были вновь назначены указанные выплаты (а фактически - возобновлены), однако в их перерасчёте за период, когда указанные средства А. не получал, ему было отказано. Установив, что действующим законодательством не предусмотрен обязательный порядок установления факта содержания узника в концлагере в судебном порядке, суд признал незаконными действия указанных органов и удовлетворил требования А. о взыскании компенсации морального вреда [26].
Единичность данных примеров подтверждает наличие правового пробела в обозначенной сфере. В том случае когда буква закона не содержит определённого указания на возможность компенсации морального вреда либо отсутствие таковой, осуществление судами правоприменительной деятельности приводит к различным правовым последствиям, что соответствующим образом сказывается на уровне социальной защищённо-
сти граждан. Наиболее противоречивой является практика рассмотрения судами споров в связи с ненадлежащим обеспечением реализации прав инвалидов на равные с другими гражданами возможности в реализации гражданских, экономических, политических и других прав и свобод, предусмотренных Федеральным законом от 24 ноября 1995 г. «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» [27].
В соответствии со ст. 9 названного Закона под реабилитацией инвалидов понимаются система и процесс полного или частичного восстановления способностей инвалидов к бытовой, общественной, профессиональной и иной деятельности. Конкретные формы, виды и объём реабилитационных мероприятий, в том числе нуждаемость в технических средствах реабилитации, предусматриваются в индивидуальной программе реабилитации, исполнение которой является обязательным для соответствующих органов государственной власти. Кроме того, Законом (ст. 9) предусмотрен альтернативный способ обеспечения инвалида техническими средствами реабилитации - путём возмещения компенсации за самостоятельно приобретённое инвалидом техническое средство.
На практике распространены случаи обращения граждан в суд с целью осуществления защиты нарушенного права на надлежащее обеспечение техническими средствами реабилитации. Зачастую граждане одновременно предъявляют к соответствующему органу требования о возмещении морального вреда, поскольку ввиду ненадлежащего исполнения указанных обязанностей их право на создание благоприятных условий и равное положение в обществе было нарушено.
Как было сказано выше, судебная практика по данной категории дел не отличается единообразием. В отдельных случаях суды признают нарушенными права граждан в виде фактического лишения (либо ущемления) гарантированных Конституцией Российской Федерации прав в сфере социальной защиты [28] либо указывая, что факт несвоевременного обеспечения гражданина техническими средствами реабилитации, необходимыми по состоянию здоровья, затрагивает личное неимущественное право гражданина на здоровье, и на этом основании констатируют факт
причинения ему морального вреда [29]. Однако в подавляющем большинстве случаев суды отказывают в компенсации морального вреда, мотивируя принятое решение тем, что требования истца направлены не на защиту каких-либо неимущественных прав, а на получение надлежащего технического средства реабилитации, в связи с чем носят имущественный характер и не подлежат удовлетворению [30].
Попыткой внесения ясности в сложившуюся ситуацию следует признать сформулированную Конституционным Судом Российской Федерации правовую позицию, выраженную в Определении от 3 апреля 2014 г. № 686-О по жалобе гражданина А. М. Шап-кина на нарушение его конституционных прав ст. 6.1, 6.2 и 6.7 Федерального закона «О государственной социальной помощи» и ст. 15, 6, 151, 1064, 1069 и 1071 Гражданского кодекса Российской Федерации [31]. По мнению заявителя, оспариваемые положения Федерального закона «О государственной социальной помощи», а также ст. 15, 16, 151, 1064, 1069 и 1071 ГК Российской Федерации устанавливают презумпцию невиновности государственных органов в случаях недостаточного финансирования государственной социальной помощи.
Рассматривая жалобу, Конституционный Суд РФ признал, что обращение гражданина, имеющего права на государственную социальную помощь в виде набора социальных услуг, является юридическим фактом, обуславливающим начало правоприменительной процедуры, в рамках которой путевки на санаторно-курортное лечение должны предоставляться таким гражданам в последовательности, определяемой датой регистрации их заявлений. Иными словами, не исключается установления очередности обеспечения граждан путевками на санаторно-курортное лечение, что при условии соблюдения указанной последовательности согласуется с конституционными принципами справедливости и равенства. Оспариваемые положения ст. 6.1, 6.2 и 6.7 данного Федерального закона не могут служить правовым основанием для освобождения Российской Федерации от выполнения обязательств по финансовому обеспечению предоставления гражданам, имеющим право на государственную соци-
альную помощь в виде набора социальных услуг. Однако это не исключает прав федерального законодателя в порядке реализации своих дискреционных полномочий с учётом особенностей правового статуса отдельных категорий граждан совершенствовать механизм предоставления государственной социальной помощи гражданам, которые не были обеспечены такими путёвками в течение календарного года. Также Конституционный Суд РФ признал не препятствующими защите нарушенных прав граждан ст. 15, 16, 151, 1064, 1069 и 1071 ГК Российской Федерации, которые (как он ранее и указывал) закрепляют дополнительные гарантии защиты прав граждан и юридических лиц от незаконных действий (бездействия) органов государственной власти и направлены на реализацию права на возмещение вреда, причинённого их незаконными действиями (или бездействиями), включая компенсацию морального вреда в установленных законом случаях (Определения Конституционного Суда РФ от 20 февраля 2002 г. № 22-О и от 3 июля 2008 г. № 734-О-П [32]).
Таким образом, не усматривается оснований для возмещения морального вреда гражданам, не получившим должного социального обеспечения, в том случае если такое поведение вызвано не зависящими от государственных органов обстоятельствами, в том числе при отсутствии бюджетного финансирования, признании конкурса несостоявшимся ввиду отсутствия заявок на его проведение либо наличии иных ситуаций, свидетельствующих об отсутствии вины в действиях государственных органов [33].
Другое дело, когда ущемление прав граждан произошло ввиду незаконных действий государства. Трудно оправдать решение отдела социального обеспечения Посольства РФ в Эстонской Республике, которое «заставило» бывшего узника концлагеря (который на тот момент достиг весьма преклонного возраста) доказывать в судебном порядке, что место его пленения, где осталась его семья, является концлагерем, спустя более полувека после пережитого ужаса. Равным образом, права инвалидов на достойные условия жизни в обществе наравне с иными гражданами не должны быть поставлены в зависимость от возможности и желания государства испол-
нить возложенные на себя социальные обязательства.
Подводя итоги сказанному, можно сделать ряд выводов. Высшие судебные инстанции высказывали свою позицию по целому ряду вопросов, связанных с использованием частноправовых конструкций (например, регресс, моральный вред) в механизме защиты прав граждан на социальное обеспечение чаще всего следующим образом:
1) закрепляя фактически сложившуюся правоприменительную практику в судах низового звена, что далеко не всегда является правильным выбором с позиции теории права;
2) изменяя вектор судебной практики на противоположный, руководствуясь при этом финансовыми возможностями государства, существенно ограничивая возможности граждан в сфере социального обеспечения. При существующем кризисном положении экономики и сопутствующей ей ситуации правовой неопределённости соблазн воспользоваться этим способом чрезвычайно велик.
Каждый из этих способов вряд ли может считаться безупречным. Более того, с нашей точки зрения, нецелесообразно отдавать разрешение столь важного вопроса на откуп правоприменителю. Полагаем необходимым закрепление на законодательном уровне возможности компенсации морального вреда в социально-обеспечительных отношениях. Теоретически обоснованное использование частноправовых конструкций, в частности «морального вреда», в целях защиты прав граждан будет служить повышению их га-рантированности вне зависимости от субъективных факторов процесса правоприменения и сиюминутных финансовых интересов.
1. Невзгодина Е. Л. Внедоговорные охранительные обязательства : учебное пособие / под ред. проф. М. Ю. Федоровой. - Омск : Изд-во Ом. гос. ун-та, 2008. - С. 263.
2. О печати и других средствах массовой информации : Закон СССР от 12 июня 1990 г. № 1552-1 // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. -1990. - № 26. - Ст. 492.
3. Семейный кодекс Российской Федерации от
29 декабря 1995 г. № 223-ФЗ // СЗ РФ. - 1996. - № 1. - Ст. 16.
4. Трудовой кодекс Российской Федерации от
30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ // СЗ РФ. -2002. - № 1, ч. 1. - Ст. 3.
5. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЭ // СЗ РФ. - 1996. -№ 25. - Ст. 2954.
6. Об экологической экспертизе : Федеральный закон от 23 ноября 1995 г. № 174-ФЗ // СЗ РФ. - 1995. - № 48. - Ст. 4556.
7. Об основах туристской деятельности в Российской Федерации : Федеральный закон от 24 ноября 1996 г. № 132-ФЗ // СЗ РФ. - 1996. - № 49. - Ст. 5491.
8. Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний : Федеральный закон от 24 июля 1998 г. № 125-ФЗ // СЗ РФ. -1998. - № 31. - Ст. 3803.
9. О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний : Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 марта 2011 г. № 2 // Российская газета. - 2011. -№ 57. - 18 марта.
10. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // СЗ РФ. - 1994. - № 32. - Ст. 3301.
11. О защите прав потребителей : Закон РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 // СЗ РФ. - 1996. -№ 3. - Ст. 140.
12. О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей : Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 17 // Российская газета. -2012. - № 156. - 11 июля.
13. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ // СЗ РФ. - 1996. - № 5. - Ст. 410.
14. Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации : Федеральный закон от 29 ноября 2010 г. № 326-ФЗ // СЗ РФ. -2010. - № 49. - Ст. 6422.
15. Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации : Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. № 442-ФЗ // СЗ РФ. - 2013. - № 52, ч. I. - Ст. 7007.
16. См.: О направлении информации по Федеральному закону от 28 декабря 2013 г. № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации» : Письмо Минтруда России от 5 февраля 2014 г. № 12-5/10/В-547 // Социальный мир. - 2014. - № 9.
17. Авторами ранее отмечалась данная проблема. См.: Пузырёва А. А., СедельниковаМ. Г., Тру-таева А. В. Проблемы формирования рынка социальных услуг: потребности и перспективы // Вестник ОмГУ Серия «Право». - 2015. -№ 4 (45). - С. 130-136.
18. Право социального обеспечения России : учебник / под ред. К. Н. Гусова. - М., 2004. -С. 397.
19. Шаблова Е. Г. Гражданско-правовое регулирование отношений возмездного оказания услуг : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Екатеринбург, 2002. - С. 13.
20. О государственной социальной помощи : Федеральный закон от 17 июля 1999 г. № 178-ФЗ // СЗ РФ. - 1999. - № 29. - Ст. 3699.
21. Апелляционное определение Волгоградского областного суда от 28 февраля 2014 г. по делу № 3-2301/2014. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
22. Апелляционное определение Саратовского областного суда от 22 февраля 2013 г. по делу № 33-1060 ; Апелляционное определение Саратовского областного суда от 10 июля 2013 г. по делу № 33-4198 ; Апелляционное определение Саратовского областного суда от 23 мая 2013 г. по делу № 33-2904. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
23. Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.) // Российская газета. - 1995. - № 67. -5 апр.
24. Ерофеева О. В. Защита прав граждан на пенсионное обеспечение : автореф. дис. . канд. юрид. наук. - М., 2010. - С. 17.
25. О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии : Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11 декабря 2012 г. № 30 // Российская газета. - 2012. - № 295. - 21 дек.
26. Апелляционное определение Московского городского суда от 20 апреля 2015 г. по делу № 33-7769/2015. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
27. О социальной защите инвалидов в Российской Федерации : Федеральный закон от 24 ноября 1995 г. № 181-ФЗ // СЗ РФ. - 1995. - № 48. - Ст. 4563.
28. Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 10 июня 2014 г. по делу № 33-9845/2014. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
29. Апелляционное определение Саратовского областного суда от 29 октября 2015 г. по делу № 33-7194. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
30. См.: Апелляционное определение Пермского краевого суда от 28 января 2015 г. по делу № 33-613 ; Апелляционное определение Пермского краевого суда от 18 февраля 2015 г. по делу № 33-1789 ; Апелляционное определение Ростовского областного суда от 15 января 2015 г. по делу № 33-174/2015 ; Апелляционное определение Саратовского областного суда от 15 мая 2014 г. по делу № 33-2659 ; Обзор практики применения законодательства о социальном обеспечении граждан : обзор судебной практики Красноярского краевого суда от
10 апреля 2012 г. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
31. По жалобе гражданина Шапкина Александра Михайловича на нарушение его конституционных прав статьями 6.1, 6.2 и 6.7 Федерального закона «О государственной социальной помощи» и статьями 15, 16, 151, 1064, 1069 и 1071 Гражданского кодекса Российской Федерации : Определение Конституционного Суда
РФ от 3 апреля 2014 г. № 686-О // СЗ РФ. -2015. - № 5. - Ст. 877.
32. По жалобе открытого акционерного общества «Большевик» на нарушение конституционных прав и свобод положениями статей 15, 16 и 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации : Определение Конституционного Суда РФ от 20 февраля 2002 г. № 22-О // Экономика и жизнь. - 2002. - № 16.
