CC BY
77
ДОКЛАДЫ НА ПЛЕНАРНОМ ЗАСЕДАНИИ
В.А. Сапун, М.Г. Смирнова
Сапун Валентин Андреевич — доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры теории и истории государства и права Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов
Смирнова Марина Геннадьевна — кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов
Правовые презумпции как юридические средства закрепления
и .
социальных притязании в праве1
Первым общетеоретическим исследованием правовых презумпций явилась кандидатская диссертация (1969 г.), а впоследствии монография В.К. Бабаева «Презумпции в советском праве». И в настоящее время работа В.К. Бабаева — единственное комплексное исследование правовых презумпций в аспекте общей теории права, которое дало новый импульс для отраслевой разработки особенностей и роли презумпций в различных сферах правового регулирования2.
При характеристике правовых презумпций, на наш взгляд, надо избегать двух крайностей.
Во-первых, полного отрицания роли презумпций в праве либо преуменьшения их значения. Так, русский юрист В. Спасович писал в 1873 году: «Юридические презумпции суть вообще зло, которого следует всячески избегать. Законоведение опирается на костыли, называемые презумпциями только тогда, когда оно не в состоянии разрешить вопрос прямо и естественно, а должно разрубить его наугад и искусственно»3. В советский период отрицательное отношение к презумпциям в праве было вызвано прежде всего противоречиями между материальной истиной как принципом советского судопроизводства и презумпциями с их вероятностным характером и элементами формальных доказательств4. Такой подход в настоящее время следует признать преодоленным.
Во-вторых, преувеличение роли презумпций в правовом регулировании, их отождествление с иными правовыми явлениями. Это проявляется в случаях, когда происходит смешение правовых презумпций со способами правового регулирования либо близкими по содержанию правовыми феноменами — фикциями, аксиомами.
В современной российской юриспруденции сложилось несколько подходов к понятию правовых презумпций.
Первый подход можно определить как логико-философский. Видный представитель его В.К. Бабаев подчеркивал: правовая презумпция имеет логическую природу и представляет собой умозаключение популярной индукции как перехода от знаний меньшего объема к знаниям большего объема5.
Логико-философский подход к понятию презумпций не исключает, а скорее предполагает специально-юридическую характеристику правовых презумпций. Такой подход можно определить как специально-юридический. В систему права с его позиций включаются лишь правовые презумпции как юридическая обязанность правоприменительных органов признать презюмированный факт установленным. К таким презумпциям относится, например, признаваемый факт отцовства лица, состоящего в зарегистрированном браке. Основное в специально-юридическом подходе к правовым презумпци-
1 Работа выполнена в рамках проекта РГНФ.
2 См., например: Щекин Д.М. Юридические презумпции в налоговом праве: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — М., 2001; Цуканов Н.Н. Правовые презумпции в административной деятельности милиции: Монография. — Красноярск, 2003; Кузнецова О.А. Презумпции в гражданском праве. — СПб., 2004; Сериков Ю.А. Презумпции в гражданском судопроизводстве. — М., 2006; Баранов В.М. Презумпция истинности приговора: Монография /
В.М. Баранов, М.П. Поляков, О.Н. Сычева. — Н. Новгород, 2010.
3 Спасович В. Обзор решений гражданского кассационного департамента Правительствующего сената по вопросам гражданского и торгового права. — 1873. — Кн. 2. — С. 177.
4 См.: Строгович М.С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. — М.; Л., 1947. — С. 172.
5 См.: Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Горький, 1974. — С. 5—10.
ям — признание их нормативности, прямое или косвенное выражение в нормах права. Такое отношение к презумпциям в праве разделяет В.К. Бабаев, когда подчеркивает, что правовые презумпции «прямо или косвенно закрепляются в нормах права или иных правовых актах»1. Сочетание логикофилософского и специально-юридического подходов к правовым презумпциям позволило ученому определить ее как «закрепленное в нормах права предположение о наличии или отсутствии юридических фактов, основанное на связях между ними и фактами наличными и подтвержденное предшествующим опытом»2.
Перспективным представляется следующий подход к понятию правовых презумпций в их инструментальной интерпретации как правовых средств юридической техники.
Юридическая техника в свой состав включает широкий круг явлений правовой действительности под углом зрения их практического использования в процессе юридической деятельности в целях достижения определенных социальных результатов. Инструментальный компонент юридической техники состоит из системы правовых средств, юридических механизмов, правовых конструкций, которые находят практическое использование в правотворческой, правореализующей, правоприменительной и иных видах юридической деятельности. Первичным элементом юридической техники является именно правовое средство как институционное образование правовой действительности, направленное на достижение определенных результатов.
Инструментальной теорией права дан углубленный анализ первичного элемента правовой действительности — правового средства (далее — ПС). Потребность в инструментальной проработке правовых явлений все больше подчеркивается учеными-юристами, занимающимися изучением проблем общей теории действующего права. В отечественной юридической литературе общетеоретическим вопросам ПС наибольшее внимание уделил С.С. Алексеев3. Характеристика ПС как особых явлений правовой действительности, элементов механизма правового регулирования предпринята в работах А.В. Малько, К.В. Шундикова4. Вопросы аналитической юриспруденции, механизма правового регулирования и юридических средств Н.Н. Тарасов обоснованно относит к методологическим проблемам юридической науки и считает при этом, что методологические традиции аналитической юриспруденции правоведы не только не исчерпали, но и не реализовали в должной мере5.
При характеристике ПС выявляются их отличительные черты и особенности как институционнофункциональных образований, систематизирующих элементов юридической техники.
В аспекте инструментального подхода ПС обладают всеми свойствами, которые характеризуют позитивное право как систему ПС, — публичностью, обозримостью, конкретностью, реальной применимостью, гарантированностью. Эти свойства придают ПС характер институционности, а также возможность практического использования.
Правовые средства предусмотрены нормами права, вне нормативно-правовой сферы они существовать не могут. Правовые явления, рассматриваемые в качестве ПС, характеризуются преимущественно под углом зрения их регулятивных и охранительных функций и возможностей, что и выражает суть того специально-научного подхода, который назван инструментальным. Под углом зрения регулятивного потенциала ПС могут рассматриваться как институционный элемент юридической техники. Поэтому, когда исследуются ПС в их реальном функционировании, имеются в виду не новые «реалии, которые не укладываются в содержании традиционных терминов», «для обозначения которых требуются новые понятия»6, а все правовые установления и формы, то есть все институционные правовые явления во всем многообразии их разновидностей, но рассматриваются они с практической, функциональной стороны — под углом зрения их роли в оптимальном воздействии на общественные отношения.
Таким образом, правовые средства — это такие институционные образования (установления, формы) в структуре юридической техники, которые обладают регулятивным потенциалом и в своем реальном функционировании, использовании в процессе правовой деятельности приводят к достижению определенного результата в решении разнообразных задач и проблем, стоящих перед личностью, обществом и государством.
В правовом регулировании между ПС прослеживается теснейшая взаимосвязь. Если отдельно взятое ПС — это особый, единичный фрагмент в составе юридической техники, то в единстве и взаимодействии ПС образуют комплекс, сцепление, связи ПС, то есть юридические механизмы, действующие совместно на тех или иных участках правового регулирования.
1 Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. — Горький, 1974. — С. 13.
2 Там же. — С. 14.
3 См.: Алексеев С.С. Правовые средства: постановка проблемы, понятия, классификация // Советское государство и право. — 1987. — № 6; Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски решения. — М., 2001. — С. 241—255.
4 См.: Малько А.В. Цели и средства в праве и правовой политике / А.В. Малько, К.В. Шундиков. — Саратов, 2003.
5 См.: Тарасов Н.Н. Методологические проблемы юридической науки. — Екатеринбург, 2001.
6 Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. — М., 1984. — С. 85.
Правовые средства, составляющие нормативную основу правового регулирования, могут быть выражены как в типичных, так и нетипичных правовых предписаниях.
Типичные правовые предписания как нормативная основа реализации права характеризуются следующими признаками: это властные веления, обладающие высшей степенью нормативности, непосредственно выражены в нормативно-правовых актах, отличаются формальной определенностью, их характеризует цельность и логическая завершенность1.
Типичные правовые предписания, выраженные в регулятивных (управомочивающих, запрещающих, обязывающих) и охранительных нормах права, закрепляют триаду способов правового регулирования: дозволений, запретов и позитивных обязываний, а также санкций, которые предусматривают неблагоприятные последствия за нарушение правовых требований. Типичные правовые предписания реализуются в трех формах непосредственной реализации права: использовании дозволений, соблюдении запретов, исполнении обязанностей. Санкции как охранительные ПС применяются специальными государственно-властными органами в процессе правоприменительной деятельности2.
Нетипичные ПС выражены в нормах специального действия. Нетипичные ПС в определенных параметрах отклоняются от признаков типичности и используются в процессе реализации права в системе с ПС, закрепленными в регулятивных и охранительных правовых нормах. К таким нетипичным ПС юридической техники следует отнести правовые презумпции, а также легальные правовые дефиниции, правовые аксиомы, юридические фикции и некоторые другие ПС.
Презумпции как нетипичные (нестандартные) ПС юридической техники имеют свои, только им присущие особенности.
Во-первых, их предположительный, вероятностный характер, а значит возможность опровержения. Такова, например, презумпция отцовства лица, состоящего в зарегистрированном браке.
Во-вторых, презумпции закрепляют особые, нестандартные положения в праве. Их использование, как правило, приводит к несовпадению реальности объективного и юридического. Понятие истины применительно к презумпциям носит относительный, условный характер. Например, презумпция смерти лица, официально признанного безвестно отсутствующим.
В-третьих, презумпции обладают ограниченным регулятивным потенциалом, их уровень нормативности менее высок, ибо они действуют, реализуются через регулятивные и охранительные нормы, получая закрепление в нормах специального действия.
Итак, правовые презумпции по своей инструментальной природе — это нетипичные, нестандартные правовые средства юридической техники, которые отличаются определенным уровнем нормативности, формальной определенностью и выражаются в обязанности правоприменителя признать презюмированный факт установленным, пока не доказано иное.
Правовые презумпции совместно с типичными ПС направлены на закрепление и последующую реализацию социальных притязаний в праве.
Под социальным притязанием понимается требование, которое предъявляют индивиды, социальные группы, иные общности (социальные субъекты) к структурным элементам общества и государства, об осуществлении практических действий, способствующих реализации собственных социальных интересов, а также их институционализации.
Социальные притязания являются ближайшим подступом к праву как юридическому феномену, его ближайшей социальной основой, его сущностью (второго порядка)3. В зависимости от своего содержания, конкретной социальной обстановки они имеют значение в одних случаях основания для преобразования и изменения существующих юридических установлений, в других — «предвосхищения» установленного законом права.
Социальные притязания — не только ближайшая социальная основа права как юридического явления, но и фактор, способный через механизм правосознания оказывать прямое влияние на правовое регулирование общественных отношений, внедряться в правотворчество и применение права. Так, социальные притязания признаются государством и закрепляются им в законодательном порядке, они приобретают тем самым статус юридических прав граждан. В результате возникают и соответствующие правоотношения между государством и носителем этих прав (управомоченными и обязанными), а также последних между собой. Все субъекты становятся в определенное положение по отношению друг к другу и к государству, то есть возникают правоотношения общего типа. Каждый должен видеть в другом носителя права, а себя считать правообязанным по отношению к нему, воздерживаться от нарушения «чужого» права, не чинить никаких препятствий к его осуществлению. Социальные притязания, таким образом, превращаются в правовые4.
1 См.: Давыдова M.Л. Юридическая техника. Проблемы теории и методологии. — Волгоград, 2009. — С. 174.
2 См.: Caпyн B.A. Охранительные правовые средства в обеспечении реализации права || Охранительный механизм в правовой системе социализма: Межвузовский сборник научных трудов. — Красноярск, 19B9. — С. 196—206.
3 См.: ЯковлевA.M. Социология экономической преступности. — М., 19BB. — С. 61.
4 См.: Maтyзoв Н.И. Правовая система и личность. — Саратов, 19B7. — С. B6.
При этом, рассматривая понятие «социальные притязания» в широком социальном смысле — как проявление политического, нравственного, правового сознания людей и общества в целом, их стремления к улучшению своего положения, необходимо иметь в виду, что определенные притязания у людей были всегда, но далеко не все из них можно квалифицировать как права человека.
Правовая наука должна, когда это нужно, обосновывать необходимость государственного признания и юридического закрепления соответствующих требований, ставить вопрос о переводе их в разряд охраняемых и защищаемых официальной властью, о правовом опосредствовании. Именно в этом заключается задача, именно за это велась и ведется борьба. Простое же объявление указанных стремлений «правом» ничего не дает. В начале века общественная мысль заявила: «Еще громадное количество несомненных материальных интересов, чрезвычайно важных для индивидуума, ждет своего формально-правового признания»1. Другое дело — «проблема адекватного отражения» прав и обязанностей как объективных явлений в нормах права, законах, конституциях2. Это проблема совершенствования всей юридической формы современных общественных отношений, их оптимальности, эффективности, надежности.
При этом стержнем социального притязания являются требования жизнедеятельности субъектов (индивидов, социальных групп и иных общностей), которые обусловлены природой социальной среды. Именно здесь, в идее социальных притязаний и находит выражение жесткая (и с этой точки зрения вполне природная, естественная) зависимость права от внешних факторов, от всего того, что образует человеческое бытие. В этом отношении социальное притязание в настоящее время выполняет особо значимую миссию. Социальное притязание, сохранившее свою первичность, изначальность, образует тот слой социальной жизни, лежащий в основе системы социальной регуляции, который аккумулирует, сводит благодаря силе разума в некоторые нормативные начала, притом в виде изначально «должного», назревшие требования среды, всей социальной жизни — природные, экономические, правовые и иные.
Структура социального притязания является сложной по составу входящих в нее элементов и состоит из субъекта, объекта и содержания. Рассмотрим каждый из этих элементов.
Первым структурным элементом социального притязания являются его субъекты. Субъектами социальных притязаний могут быть индивиды, социальные группы и иные общности (партии, классы, нации, все иные коллективные образования и социальные общности), стремящиеся выразить и отстаивать свои значимые интересы в отношениях с государством и со структурными элементами общества.
Прежде всего, субъектом социальных притязаний является человек, так как выражать и отстаивать свои интересы в состоянии каждый.
Социальные притязания субъективны по форме. Субъективность социальных притязаний определяется тем, что они возникают и существуют в человеческом сознании, именно человек выражает и требует их реализации; вне субъекта социальные притязания немыслимы. Реализуемые социальные притязания перестают быть таковыми.
Выступление граждан в качестве субъектов социальных притязаний определяется их положением в государстве и обществе, так как человек — существо не только биологическое, но и социальное. Он находится в сложной системе отношений с другими людьми, осознает и аккумулирует в себе окружающую его действительность, способен изменять ее или, по крайней мере, влиять на нее. Одним из существенных качеств человека выступает его способность артикулировать свои значимые интересы при помощи выдвижения социальных притязаний. Важно заметить, что, отстаивая социальные притязания, люди тем самым выражают свой интерес (заинтересованность) в праве.
Вторым структурным элементом социального притязания являются его объекты. Под объектом социального притязания следует понимать то, на что направлены и по поводу чего складываются сами социальные притязания. Это результат, которого желают достичь притязатели, выдвигая требования о реализации социальных интересов.
В целом объектами социальных притязаний выступают социальные блага, так как под благом понимается все то, что способно удовлетворить интерес, потребность индивида. Те или иные социальные притязания представляют ценность не сами по себе, а лишь потому, что они направлены на достижение социально необходимых результатов, обеспечение тех или иных потребностей, интересов. С помощью социальных притязаний создаются необходимые предпосылки для пользования гражданами теми благами и преимуществами, которые заложены в природе нашего общества. Общественная значимость тех или иных притязаний определяется в решающей степени тем, какие возможности они открывают, какими ценностями позволяют пользоваться, какие интересы, потребности удовлетворяют3.
1 Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. — М., 1916. — С. 580—581.
2 См.: Мальцев Г.В. Права личности: юридическая норма и социальная действительность // Конституция СССР и правовое положение личности. — М., 1979. — С. 52.
3 См.: Матузов Н.И. Правовая система и личность. — Саратов, 1987. — С. 83.
Закрепление того или иного социального притязания в нормах права означает возможность действовать, вести себя определенным (дозволенным законом) образом, а в связи с этим пользоваться теми благами и преимуществами, которые вытекают из природы нашего общества, позволяют человеку участвовать в общественно-политической жизни страны, в управлении государством, развивать свои способности, дарования, совершенствоваться как личности и т. д.
Основным структурным элементом социального притязания выступает его содержание, которое имеет две стороны: внутреннюю и внешнюю. Первая выражена в наличии социального интереса — внутренней активности, готовности субъектов к внешним действиям. Вторую сторону содержания социального притязания образуют собственно внешние действия, которые предпринимают субъекты с целью реализации, воплощения в жизнь своих социальных интересов.
Социальный интерес представляет собой внутреннюю сторону притязания. Интерес является реальной причиной собственно активных действий притязателей.
Именно социальные интересы побуждают общество, группу или отдельного человека содействовать сохранению или достижению благоприятных условий для жизни и развития коллектива или личности и бороться с условиями, затрудняющими их существование и развитие, посредством выдвижения и отстаивания своих социальных притязаний1. В конечном счете именно социальные интересы движут общественным развитием, поступками и социальными притязаниями социальных групп и отдельных личностей.
Внешняя сторона содержания социального притязания является его активной стороной, которая выражается в интенсивных сознательно-волевых действиях субъектов, направленных на удовлетворение своих социальных интересов, так как социальное притязание возникает в результате того, что жизнь не удовлетворяет человека, и человек своими действиями решает изменить ее. Внешняя сторона притязания наиболее точно и глубоко выражает объективные тенденции и закономерности развития общества и действующих в нем институтов. Она характеризует те широчайшие перспективы — социальные, экономические, политические, духовные, нравственные, правовые, которые открываются перед каждым человеком сейчас и в будущем, раскрывает заложенные в обществе творческие силы и способности удовлетворить самые широкие запросы и потребности людей.
Следовательно, объективно обусловленные социальные притязания являются движущей силой деятельности людей. Именно они способствуют развитию и совершенствованию субъективного права, так как без его динамики законодательство страны оторвалось бы от реального социального движения и превратилось бы в мертвую схему логически связанных норм. Но в исключительной подвижности субъективных прав имеются и свои минусы — их динамика имеет тенденцию к деструктурированию юридической формы, социальная жизнь может наполнить содержание субъективного права таким образом, что оно грозит взорвать правовую оболочку. Сдерживают такую тенденцию юридические нормы, то есть объективное право, внося в правовое регулирование необходимую устойчивость и прочность, изменения, которые заранее осмыслены законодателем, строятся на известных обобщениях юридической практики2.
Связь объективного права с социальными притязаниями очевидна, социальная свобода ближайшим образом «подступает» к объективному праву в виде того специфического явления, которое в этой статье названо социальным притязанием. «Право, — писал Н. Луман, — возникает не из-под пера законодателя. Оно обусловлено множеством нормативных ожиданий, иначе говоря, правовых требований, и едва ли могли бы издаваться законы без этого базиса. Прежде всего учитывается нормативность таких требований»3.
С этой точки зрения есть основания для того, чтобы признать социальные притязания, конечно же, не все, а только те, которые носят правовой характер, сущностью объективного права «второго по-
4
рядка»4.
Именно в общих правовых нормах социальные притязания субъектов общественных отношений, если они отвечают соответствующим критериям, находят и должны находить четкое и стабильное выражение. Благодаря фиксации в общих правовых нормах (в объективном праве) у любого участника отношений появляется уверенность, что данное притязание будет постоянно поддерживаться юрисдикцией государства в качестве субъективного права и что все иные субъекты должны будут (юридически обязаны) с этим считаться.
Необходимо отметить, когда нормы права отстают от развития общественных отношений или неполно их регулируют, появляются притязания на признание соответствующих прав, что ведет либо к
1 См.: ЧесноковД.И. Общественный интерес и механизм действия социальных законов // Вопросы философии. — 1966. — № 9. — С. 5.
2 См.: ЯвичЛ.С. Общая теория права. — Л., 1976. — С. 176.
3 ЫЬтапп N. ДиБсШегегтегипд с1ез ВесИ1з. — Ргапк1ш1-а.-М., 1981. — Б. 122.
4 См.: Явич Л.С. О сущности второго порядка: Гносеологические вопросы общего учения о праве // Правоведение. — 1976. — № 1. — С. 18.
совершенствованию законодательства, либо к наполнению общих норм и вытекающих из них правоотношений новым социальным содержанием. Признавая данное притязание, компетентный орган определяет его содержание, границы и свойства, а также вытекающие из него обязанности, должное поведение. Обязанное поведение, чтобы стать юридическим, также фиксируется государством. В данном случае социальные притязания закрепляются в типичных правовых предписаниях, которые выражены в виде регулятивных (управомочивающих, запрещающих, обязывающих) и охранительных норм и представляют собой одни из правовых средств, составляющих нормативную основу правового регулирования.
Однако социальные притязания субъектов могут получить совсем иную схему своего последующего развития и стагнации. В этом случае социальные притязания закрепляются при помощи нетипичных ПС, выраженных в нормах специального действия. Одними из таких выступают правовые презумпции.
Институционализация социальных притязаний в праве при помощи правовых презумпций как нестандартного правового средства юридической техники обусловлена исключительно причинами практического характера.
Стоит согласиться с В.М. Барановым, что «предположение есть лишь техническое средство для достижения определенных целей — надежности, быстроты, реализации права в условиях, когда нет возможности установления истины другим способом»1.
Об этом же пишет и Т.В. Кашанина, что «презумпции можно назвать исключительными способами формирования содержания права. Законодатель использует их от безысходности и рассуждает примерно так: возможно, предположение не подтвердится, но если каждый раз его проверять, обществу это будет дорого стоить и в финансовом, и во временном отношении»2.
Данная служебная роль презумпции обусловлена ее природой. Так, презумпции, отражая «обычный порядок» предметов и явлений материального мира, представляют собой обобщения высокой степени вероятности. Исследуя понятие гражданско-правовой презумпции, В.А. Ойгензихт писал: «Презумпция — это всегда вывод, вытекающий из высокой степени вероятности, продиктованный жизнью, опытом, знаниями, обобщениями»3.
Юридическая сторона презумпции заключается в ее нормативном закреплении в виде обязанности признать презюмируемый факт установленным, а также в юридической возможности опровергнуть данный факт. Основа юридического предположения состоит в том, что на правоприменителя налагается обязанность признать определенные факты установленными не окончательно, а до тех пор, пока не будет доказано обратное, то есть обязанность предположить, что факты установлены.
Таким образом, презумпция востребована только в ситуации неопределенности, то есть отсутствия достоверного знания. В отечественной юриспруденции одним из первых обратил на этот факт внимание профессор М.С. Муромцев: «Источник презумпций заключается в невозможности для судьи во всех случаях добираться путем правильного исследования истины, вследствие чего право и указывает судье руководствоваться в некоторых случаях предположениями, выведенными на основании вероятности из данных опыта жизни»4.
Поскольку данное нетипичное правовое средство предполагает необходимость признания соответствующих обстоятельств установленными без специальных доказательств, при помощи презумпции удовлетворяются социальные притязания субъектов, регулируются общественные отношения. Тем самым правовые презумпции вносят определенность в разрешение юридического дела, что позволяет обойти юридические тупики. Ярким примером выступает презумпция смерти лица, безвестно отсутствующего в течение определенного времени. Без законодательного закрепления этой презумпции бесчисленное множество социальных притязаний субъектов, связанных с невозможностью реализации своего права на наследство, так и не получили бы своего реального отражения и последующего воплощения в праве.
Именно с целью институционализации социальных притязаний в праве законодатель, закрепляя презумпции, устанавливает общее правило, общий порядок регулирования тех или иных отношений. При этом также жестко закрепляются возможные исключения из общего правила (в том числе субъектов, порядок и условия его нарушения или опровержения) и во всех случаях, кроме специально оговоренных, действует общее правило5.
Важно отметить, что правовые презумпции, выступая в качестве нетипичных средств юридической техники, представляют собой также профессиональные механизмы упрощения и оптимизации
1 Баранов В.М. Истинность норм советского права. — Саратов, 1988. — С. 370.
2 Кашинина Т.В. Юридическая техника. — М., 2007. — С. 184—185.
3 Ойгензихт В.А. Понятие гражданско-правовой презумпции // Советское государство и право. — 1975. — № 10. —
С. 26.
4 Муромцев М.С. О консерватизме римской юриспруденции. Опыт по истории римского права. — М., 1875. — С. 100.
5 См.: Давыдова М.Л. Юридическая техника. Проблемы теории и методологии. — Волгоград, 2009. — С. 250.
процедуры рассмотрения дела, выступают средством упрощения и оптимизации процедуры рассмотрения дела, средством рационализации юридической деятельности.
В качестве примера можно привести действующие в гражданском процессе презумпции: презумпция отказа от исковых требований лица, дважды не явившегося на судебное заседание, презумпция достоверности доказательств, признаваемых обеими сторонами, и т. п.
Таким образом, презумпции, бесспорно, выступают нетипичным правовым средством, при помощи которого получают свое закрепление и последующее воплощение в праве насущные социальные притязания субъектов. Однако использование законодателем таких технико-юридических средств, как презумпции, должно носить исключительный характер и закрепляться в нормах специального действия только в случаях отсутствия иного способа правовой регламентации общественных отношений, поскольку невозможность юридически разрешить ту или иную ситуацию влечет неудовлетворение социальных притязаний субъектов и в итоге — проблемы в развитии конкретных отношений. Презумпции, таким образом, не просто экономят силы и средства участников процесса, но и устраняют препятствия на пути нормального развития общественных отношений.
