CC BY
92
4.3. ПРАВОВЫЕ ПРЕЗУМПЦИИ КАК СРЕДСТВА УСТАНОВЛЕНИЯ ПРОБЕЛОВ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
Забродин Дмитрий Михайлович, аспирант. Место учебы: Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА). Подразделение: кафедра теории государства и права. Должность: юрист. Место работы: Юридическая фирма «ЮСТ». E-mail: [email protected]
Аннотация: В рамках данного исследования автором рассматриваются общие теоретические положения об установлении пробелов в законодательстве и возможность использования правовых презумпций в качестве средств установления пробелов. Автор приходит к выводу о том, что деятельность по установлению пробелов в законодательстве является ключевой в рамках разрешения вопросов об их преодолении и ликвидации. По мнению автора, установление, как правило, проводится в рамках правоприменительной деятельности, но также имеет огромное значение для нормотворческого процесса. Рассматривая способы установления пробелов в законодательстве, автор указывает, что правовые презумпции относятся к формально-юридическому методу установления пробелов. Принимая во внимание, что результат установления пробела может быть как положительный (констатация пробела), так и отрицательный (отсутствие пробела), автор приходит к выводу о том, что правовые презумпции не являются эффективным средством установления пробелов в положительном смысле, но могут служить средством отрицания наличия пробелов в законодательстве. Автор полагает, что в качестве средств установления пробелов могут быть использованы социальные презумпции, входящие в содержание конкретно-социологического метода установления.
Ключевые слова: правовые презумпции, пробелы в законодательстве, установление пробелов в законодательстве.
Zabrodin Dmitriy Mikhailovich, postgraduate student. Place of study: Moscow state law university named after O.E.Kutafin (MSLA). Department: state and law theory chair. Position: lawyer. Place of employment: YUST Law Firm. Email: [email protected],
Annotation: In this research the author examines general theoretical ideas of determining legal gaps and the possibility of using legal presumptions as a means of determining gaps. The author draws a conclusion that determination of legal gaps is a key part of resolving the issues of overcoming and eliminating them. According to the author, although determination is usually part of law enforcement activity, it also has great significance for the process of law-making. Regarding methods of determining legal gaps, the author mentions that legal presumptions are part of the formal legal method of determining gaps. Taking into account that the result of determining a gap can be both positive (presence of gap) and negative (lack of gap), the author makes a conclusion that legal presumptions are not an effective means of determining gaps in the positive sense, but may serve to negate the presence of legal gaps. The author believes that social presumptions, which
are part of the specific sociological method of determination, may be used as means of determining gaps. Keywords: legal presumptions, legal gaps, determining legal gaps.
В настоящее время следует с сожалением констатировать, что проблема установления пробелов в законодательстве не разработана в юридической науке надлежащим образом. Между тем, данный вопрос имеет важное значение в теории права, поскольку только установление пробела позволяет ставить следующий вопрос о необходимости его преодоления и дальнейшего устранения путем принятия соответствующей нормы закона. Отсутствие или неполнота правовой нормы в отношении тех фактов общественной жизни, которые находятся в сфере правового регулирования и имеют объективную необходимость в упорядочивании со стороны законодателя, должны быть не только действительно выявлены, но и отграничены от такого явления, как «квалифицированное молчание» законодателя. Кроме того, необходимо помнить, что некоторые отношения не могут регулироваться правом в принципе, следовательно, отсутствие правового регулирования не может быть расценено в качестве пробела.
Помимо теоретического в значении установления пробелов в законодательстве имеется и практический аспект: благодаря теоретической проработанности данного вопроса могут быть улучшены или даже разработаны новые способы восполнения и преодоления пробелов в законодательстве.
Высокую оценку значения установления пробелов в законодательстве дал Лихачев В.Н.1 По мнению исследователя, способы установления пробелов являются «органичным элементом» категориального аппарата методологии всей науки правоведения. С данным утверждением сложно не согласиться.
В российской юридической практике особое внимание установлению пробелов в действующем законодательстве уделяется со стороны Конституционного Суда РФ.
Так, например, в Определении от 18.09.2014 № 1828-О, Конституционный Суд РФ пришел к выводу о наличии пробела в действующем законодательстве, выражающегося в отсутствии специального механизма судебного обжалования решений уполномоченных органов, по вопросам об освобождении от уголовной ответственности и от наказания в связи с амнистией (за исключением органов предварительного расследования и суда). «Тем не менее, наличие данного пробела не позволяет само по себе толковать положения действующего законодательства как препятствующие обжалованию в суд таких решений и рассмотрению по существу соответствующих обращений, поскольку восполнение пробелов в законодательном регулировании общественных отношений (как и правоприменение в целом) требует от судов учета нормативного единства российского права, в системе которого Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу и прямое действие».
В связи с этим Конституционный Суд РФ сделал вывод о том, что при наличии пробела в вопросах процедуры судебного обжалования решения должностного лица исправительного учреждения или следственного изолятора должна применяться непосредственно ст.
1 Лихачев В.Н. Установление пробелов в современном между-
народном праве. Казань: Издательство Казанского университета.
1989. С. 31.
46 Конституции РФ, которая гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод и по смыслу которой решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц, в результате которых нарушены права и свободы гражданина или созданы препятствия для осуществления гражданином его прав и свобод, в том числе права на доступ к правосудию, могут быть обжалованы в суд. Данная правовая позиция Конституционного Суда РФ подлежит применению до принятия нормативного правового акта, регулирующего вышеобозначенные вопросы.
Однако не следует считать, что установление пробелов в законодательстве - это полномочие (или прерогатива) только Конституционного Суда РФ.
Как указывал еще И. Сабо, установление пробелов в законодательстве одновременно означает констатацию необходимости восполнить их в процессе применения права в целом2.
Основным (особым) правоприменителем является суд как орган судебной системы, предназначенной для разрешения споров, возникающих из различных правоотношений, посредством применения надлежащих норм права3. В связи с этим в процессе правоприменения суды общей юрисдикции и арбитражные суды также сталкиваются с ситуациями, разрешение которых не является очевидным, и которые можно рассмотреть с точки зрения наличия пробела в законодательстве, а, значит, - коснуться вопроса о необходимости его преодоления (восполнения).
Как справедливо отмечает В.В. Лазарев, установление пробелов не означает их выискивания. Данный процесс начинается объективно, а именно со столкновения какого-либо органа, должностного лица с затруднениями в решении юридического дела из-за отсутствия правового инструмента, позволяющего отве-
4
тить на все вставшие перед ними вопросы .
Вместе с тем нельзя забывать о превентивном поиске пробелов в законодательстве в рамках нормотвор-ческого процесса, поэтому установление пробелов на стадии создания закона также имеет ключевое значение. Более того, оно является частью правотворческой деятельности5.
Установление пробелов в законодательстве необходимо отграничить от таких схожих категорий, как «обнаружение» и «констатация».
Термин «обнаружение» пробелов в законодательстве был употреблен А.С. Пиголкиным в его дискуссионной статье «Обнаружение и преодоление пробелов в праве»6.
Однако в рамках данной статьи ученый не говорит об обнаружении пробелов в законодательстве как таковом. Поэтому сделать вывод о том, чем отличается термин «обнаружение» от термина «установление» пробелов в законодательстве в понимании автора, не представляется возможным.
С нашей точки зрения, термин «обнаружение» может служить описанием ситуации, в которой пробел был выявлен случайно, в связи с тем, что он объективно
2 Сабо И. Социалистическое право. М.: Прогресс. 1964. С. 253.
3 Алексеев С.С. Общая теория права. М.: Проспект. 2009. С. 240.
4 Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения. М.: «Юридическая литература». 1974. С. 41.
5 Там же. С. 41 - 42.
6 Пиголкин А.С. Обнаружение и преодоление пробелов права // Советское государство и право. М.: Наука. 1970. № 3. С. 49 - 57.
дал знать о себе, а не был объектом целенаправленных изысканий правоприменителя.
Некоторые ученые используют также термин «констатация пробела в законодательстве»7. На наш взгляд, данный термин не отражает всего смысла деятельности по установлению пробелов в законодательстве.
По нашему мнению, констатация - это узкое по смыслу действие, направленное лишь на утверждение о существовании пробела в законодательстве как такового. По сути, констатация является финальным этапом деятельности по установлению пробелов, при том сугубо положительным, т.е. когда правоприменитель приходит к выводу о наличии пробела в законодательстве.
Представляется, что установление пробела в законодательстве - понятие более широкое, отражающее комплексный процесс по поиску и определению пробела в законодательстве в рамках правоприменительной деятельности. Кроме того, мы полагаем, что в настоящее время можно говорить об установлении пробелов в качестве деятельности по целенаправленному их поиску.
В.В. Лазарев утверждает, что для установления пробела в законодательстве требуется выявить два обстоятельства:
отсутствие нормы действующего законодательства, регулирующее рассматриваемые общественные отношения;
наличие объективной необходимости урегулирован-ности данной ситуации8.
Выявление объективной необходимости наличия правовой нормы требует анализа:
социально-экономических и духовных потребностей общества; проявления вовне воли законодателя; правосознания;
сложившейся юридической практики9. При этом способы выявления объективной необходимости могут быть различными. По нашему мнению, вариативность способов является весьма широкой: от анализа судебной практики по определенному вопросу до анализа доктрины. На многогранность источников для анализа законодательства в целях установления пробелов указывал, в частности, Лихачев В.Н.10
Некоторые ученые проводят разграничение между понятиями «приемы» и «методы» установления пробелов в законодательстве, представляя их в качестве равнозначных категорий11.
На наш взгляд, «приемы» (средства) установления пробелов должны составлять содержание конкретного метода установления пробела в законодательстве. Например, аналогия как логический прием используется в рамках одного из способов установления пробелов.
Общепринятым в российской юридической науке является выделение двух методов установления пробелов в законодательстве:
7 Например, Белкин A.A. Избранные работы 90-х годов по конституционному праву. Аналогия в государственном праве. СПб: Юрид. центр «Пресс». 2003. С. 37.
8 Лазарев В.В. Установление пробелов в праве в процессе его применения // Советское государство и право. М.: Наука. 1973. № 2. С. 20-25.
9 Там же. С. 23.
10 Лихачев В.Н. Указ. соч. С. 33.
11 Например, Уранский Ф.Р. Пробелы в праве и способы их восполнения в правоприменительной деятельности. Дис. канд. юр. наук. Москва. 2005. С. 61.
формально-юридический;
конкретно-социологический.
В.В. Лазарев также говорит о индивидуально-психологическом методе, который охватывается содержанием конкретно-социологического12, а Лихачев В.Н. указывает на использование «комплексного подхода», который должен применяться при установлении пробелов в международном праве13.
Первый метод, как следует из названия, предполагает обращение к содержанию системы права в отрыве от социальных и экономических отношений и предлагает следовать внутренней логике права. В связи с этим, в содержание данного метода входят такие приемы, как толкование, аналогия, обратное заключение, системный подход, индукция, дедукция и т.п.
Использование формально-юридического метода проистекает из свойства формальной определенности права. При применении формально-юридического метода исследуется логическая и абстрактная природа права, рассматриваются языковые особенности сформулированных в законодательстве норм.
Конкретно-социологический метод предлагает обратиться к содержанию тех общественных отношений, которые регулируются рассматриваемым законодательством, и на социальную практику реализации данных отношений. Приемы этого метода включают в себя наблюдение, опрос, моделирование, эксперимент, анализ статистики и т.п.
Яркий пример использования конкретно-социологического метода может быть обнаружен в пояснительной записке к законопроекту № 782171-6, предполагающий внесение изменений в КоАП РФ, устанавливающих ответственность должностных лиц за неисполнение адвокатских запросов.
Одним из приемов выявления необходимости установления ответственности за неисполнение запроса адвоката стал опрос, согласно которому 97 % из 500 опрошенных адвокатов указали, что в своей профессиональной практике они сталкивались с различными затруднениями при реализации права на запрос сведений, необходимых для оказания квалифицированной юридической помощи по уголовным делам. Нарушения прав адвокатов и их подзащитных выражались в длительном (более 1 месяца) непредставлении информации (65 %), в письменном отказе в представлении информации (20 %), в отсутствии ответа на запрос вообще (15 %)14.
Применение формально-юридического метода оставляет за «бортом» множество факторов, которые в действительности имеют гораздо большее влияние на право и, в частности, на законодательство. Кроме того, оно не использует «живую» социальную материю, которая отражается, прежде всего, в цифрах статистики.
При этом первенство в рассмотрении и в применении принадлежит формально-юридическому методу лишь потому, что установление пробелов в праве предполагает первоначально всестороннее знание действующего права15.
Следует отметить, пробел может быть признан наличествующим с помощью формально-юридического
12 Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения. М.: Юридическая литература. 1974. С. 52.
13 Лихачев В.Н. Указ. соч. С. 34.
14 Ссылка на законопроект в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет»:
http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/%28SpravkaNew%297OpenAg ent&RN=782171 -6&02. Дата посещения: 01.04.2016.
15 Лазарев В.В. Указ. соч. С. 98.
метода, но при этом отсутствующим при использовании конкретно-социологического метода. Это может быть связано с динамическим развитием общественных отношений, при котором определенные социальные институты «отмирают» в связи с их неактуальностью, либо с намеренным игнорированием необходимости в правовом регулировании определенных институтов со стороны социума.
Переходя к непосредственной теме настоящего исследования, следует отметить, что с точки зрения классификации методов установления пробелов в законодательстве, правовые презумпции, по нашему
мнению, относятся к формально-юридическому методу.
Именно данный метод имеет дело с содержанием правовой системы и правовых норм. Кроме того, индуктивная (индуктивно-дедуктивная) логическая природа правовой презумпции роднит ее с приемами формально-юридического метода.
Правовые презумпции используются с целью оптимизации законодательного регулирования в случаях, когда детальное регулирование невозможно в силу объективных причин, либо не достигает того оптимального результата, достижение которого ставится законодателем в качестве цели урегулирования общественных отношений.
В связи с этим, правовые презумпции исключают рассмотрение регулируемых общественных отношений в полном спектре. Законодатель, вводя презумпцию, сам исходит из предположения того, что она в достаточной степени упорядочивает все те вопросы, которые не могут быть детально урегулированы. Поэтому внимание к каждому аспекту общественных отношений можно не проявлять. Например, вместо детальной проработки отношений по определению автора произведения искусства законодателем была использована презумпция авторства с возможностью ее опровержения.
Рассматривая презумпцию добросовестности, установленную ст. 10 ГК РФ, и презумпцию достоверности сведений, содержащихся в ЕГрЮЛ, Б.А. Булаевский отметил, что следуя презумпции добросовестности участников гражданского оборота, публичная власть пребывает в «расслабленном состоянии», получая достоверные регистрационные данные юридического лица в ЕГРЮЛ от заявителей при минимуме собственных усилий. Между тем, применение данных презумпций не является однозначным с точки зрения допущения злоупотребления правами участниками гражданского оборота16.
Иными словами, правовые презумпции становятся рамками, за которыми пробел в законодательстве перестает быть виден с формально-юридической точки зрения.
При этом в таком случае пробел может быть обнаружен с использованием конкретно-социологического метода (например, путем опроса лиц, «пострадавших» от применения правовой презумпции). В данном свете можно говорить о применении социальных презумпций в качестве средств установления пробелов в законодательстве, поскольку участники общественных отношений также исходят из определенных предположе-
16 Булаевский Б.А. К вопросу о конкуренции презумпций // Журнал российского права. 2012. № 10. С. 39 - 47 (СпС «Консультан-тПлюс»).
ний, выработанных на основании практики данных от-
"17
ношений .
Тем не менее, не стоит забывать, что в результате деятельности по установлению пробела в законодательстве лицо может констатировать наличие пробела в законодательстве, так и прийти к выводу о его отсутствии.
В данном случае правовые презумпции могут выступить в качестве средств, опровергающих наличие пробела в законодательстве (установления пробелов в отрицательном смысле).
В качестве одного из недавних примеров можно использовать предлагаемую Минэкономразвития России норму о закреплении на законодательном уровне обязанности арбитражных управляющих отвечать на обращения всех заинтересованных лиц вопросам, связанным с исполнением им обязанностей в деле о бан-18
кротстве .
Необходимость введения данной нормы была констатирована достаточно давно, поскольку в Федеральном законе от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) не содержится каких-либо положений, позволяющих конкурсному кредитору запрашивать и обязывающих арбитражного управляющего предоставлять какую-либо информацию относительно деятельности последнего.
Пунктом 4 статьи 20.3 Закона о банкротстве предусмотрена обязанность арбитражного управляющего действовать добросовестно и разумно и в интересах должника, кредитора и общества.
За неисполнение данной обязанности арбитражный управляющий может быть отстранен от дела о банкротстве и может быть принужден возместить убытки, причиненные своими действиями (бездействием).
Однако данные нормы никак не соотносятся с полномочием арбитражного управляющего предоставлять информацию об исполнении своих обязанностей, например, конкурсному кредитору должника. В связи с отсутствием прямо закрепленной обязанности отказ ответить на обращение конкурсного кредитора должника также не может быть признан недобросовестным исполнением арбитражным управляющим своих обязанностей. По крайней мере, обязанность доказать недобросовестность его поведения возлагается на самого конкурсного кредитора, который также обязан обосновать, почему он хочет получить данную информацию от арбитражного управляющего.
Ранее законодательство исходило из того, что всеми делами должника занимается арбитражный управляющий, который предполагался профессиональным управленцем и достаточно компетентным, чтобы в должной степени защитить интересы должника и его кредиторов (презумпция профессионализма арбитражного управляющего). Следовательно, необходимость вмешательства или усиленного контроля над его деятельностью отсутствовала.
Действие данной презумпции проявлялось и в других аспектах деятельности арбитражного управляющего. Например, в Информационном письме Президиума
17 Например, презумпция признания ценности человеческой жизни показала необходимость закрепления данной презумпции не только на внутригосударственном, но и на международном правовом уровне. См. подробнее Чистякова Ю.А. Социальные презумпции как регулятор общественных отношений. Дис. канд. фил. наук. Н. Новгород. 2004. С. 28-29.
18 Ссылка на законопроект в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет»:
http://regulation.gov.ru/projects#npa=40673. Дата посещения: 30.03.2016.
Высшего Арбитражного Суда от 22.05.2012 № 150 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с отстранением конкурсных управ-ляющих»19 При рассмотрении ходатайств лиц, участвующих в деле, об отстранении конкурсного управляющего должно быть установлено, повлекло либо могло ли повлечь допущенное им нарушение причинение убытков должнику или его кредиторам (п. 7 данного Информационного письма). Обязательным условием для отстранения конкурсного управляющего в связи с удовлетворением жалобы лица, участвующего в деле о банкротстве, является наличие или возможность убытков для должника либо его кредиторов.
Однако ВАС РФ не уточнил, на кого именно возлагается бремя доказывания добросовестности/недобросовестности действий арбитражного управляющего, в связи с чем применялись общие нормы о доказывании в арбитражном процессе (ч. 1 ст. 65 АПК РФ).
В такой ситуации арбитражным управляющим было легче избежать ответственности, поскольку им была известна вся сторона рассматриваемого вопроса, вдобавок они были защищены правовыми презумпциями добросовестности и профессионализма.
При этом иногда, исходя из анализа судебной практики, обязанность доказывания добросовестности своих действий возлагалась на арбитражного управляющего, но данные выводы содержатся в более поздних судебных актах, приближенных с точки зрения хронологии к настоящему времени20.
И только в рассматриваемом законопроекте Минэкономразвития России предлагает установить презумпцию недобросовестности действий (бездействия) арбитражного управляющего в определенных случаях. Вероятно, данное нововведение обусловлено слишком частым опровержением презумпции профессионализма арбитражных управляющих, а также презумпции добросовестности их поведения.
Благодаря наличию предлагаемой презумпции и ее прямому закреплению в нормах законодательства о банкротстве можно говорить об установлении на законодательном уровне обязанности арбитражного управляющего отвечать на обращения по вопросам его деятельности. Если арбитражный управляющий откажет в предоставлении информации об исполнении своих обязанностей в деле о банкротстве, то именно на него возлагается бремя доказывания добросовестности и обоснованности такого отказа.
При этом мы полагаем, что следует ограничить круг лиц, на обращения которых арбитражный управляющий обязан ответить. В частности, к таким лицам следует отнести лиц, участвующих в деле о банкротстве должника, участников (учредителей) должника и собственника имущества должника, орган по контролю (надзору) и регулирующий орган, а также уполномоченный орган, если он еще не является лицом, участвующим в деле о банкротстве. Следует оговориться, что к перечню указанных лиц относятся и иные лица, на обращения которых обязанность отвечать установлена в силу закона (например, судебный пристав-исполнитель).
Однако до принятия законопроекта Минэкономразвития России в настоящее время нельзя говорить ни об обязанности арбитражного управляющего предостав-
19 Информационное письмо было опубликовано в «Вестнике ВАС РФ» № 8 (Август) за 2012 год.
20 Например, постановление Арбитражного суда Московского округа от 29.06.2015 № Ф05-595/2015 по делу № А40-30648/2012.
лять информацию об исполнении им своих обязанностей, ни о недобросовестности его поведения в случае отказа от предоставления такой информации по запросу конкурсного кредитора должника.
Таким образом, можно заключить, что правовые презумпции не являются эффективным средством установления пробелов в законодательстве в положительном смысле (средством констатации пробела), но могут служить средством отрицания наличия пробелов в законодательстве (установления пробелов в отрицательном смысле).
Список литературы:
1. Алексеев С.С. Общая теория права: М.: Проспект. 2009. - 576 с.
2. Белкин A.A. Избранные работы 90-х годов по конституционному праву. Аналогия в государственном праве. СПб: Юрид. центр «Пресс». 2003. - 321 с.
3. Булаевский Б.А. К вопросу о конкуренции презумпций // Журнал российского права. 2012. № 10. С. 39 - 47 (СПС «КонсультантПлюс»).
4. Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения. М.: Юридическая литература. 1974. - 184 с.
5. Лазарев В.В. Установление пробелов в праве в процессе его применения // Советское государство и право. М.: Наука. 1973. № 2. С. 20 - 25.
6. Лихачев В.Н. Установление пробелов в современном международном праве. Казань: Издательство Казанского университета. 1989. С. 31.
7. Пиголкин А.С. Обнаружение и преодоление пробелов права // Советское государство и право. М.: Наука. 1970. № 3. С. 49 - 57.
8. Сабо И. Социалистическое право. М.: Прогресс. 1964. - 396 с.
9. Уранский Ф.Р. Пробелы в праве и способы их восполнения в правоприменительной деятельности. Дис. канд. юр. наук. Москва. 2005. - 192 с.
10. Чистякова Ю.А. Социальные презумпции как регулятор общественных отношений. Дис. канд. фил. наук. Н. Новгород. 2004. - 151 с.
Рецензия
на статью аспиранта Забродина Д.М. «Правовые презумпции как средства установления пробелов в законодательстве»
Установление пробелов в законодательстве является важнейшей стадией на пути их преодоления и восполнения.
В настоящее время в юридической науке чувствуется нехватка работ, целиком и полностью посвященных проблемам установления пробелов. Однако именно благодаря рассматриваемому процессу правоприменитель может прийти к выводу о мнимости обнаруженного им пробела или выявить действительную волю законодателя при столкновении с его «квалифицированным молчанием». Установление пробелов также обладает превентивной функцией в нормотворческом процессе. Иными словами, ценность данной деятельности сложно не переоценить.
В представленном исследовании Забродиным Д.М. кратко обрисована ситуация, сложившаяся вокруг установления пробелов в науке теории права на данный момент, а также рассмотрен и отрицательно разрешен вопрос о возможности правовых презумпций выступать в качестве средств установления пробелов в законодательстве. Актуальность выбранной для исследования темы не вызывает сомнений.
Тем не менее, рассматриваемый Забродиным Д.М. вопрос явно выходит за рамки статьи. Автору рекомендуется рассмотреть иные примеры, в которых правовые презумпции могли бы выступать в качестве средств установления пробелов в законодательстве. Кроме того, выводы, сделанные автором, не являются бесспорными и могут стать основой для дискуссии.
В целом же материал изложен логически стройно, точка зрения Забродина Д.М. может быть представлена на обозрение, требования для публикации в изданиях ВАК соблюдены.
Статья рекомендуется для публикации в открытой печати и ранее не публиковалась.
Научный руководитель,
д.ю.н., профессор Лазарев В.В.
