CC BY
413
УДК 34
DOI 10.24411/2078-5356-2018-10430
Кожокарь Игорь Петрович Igor P. Kozhokar
кандидат юридических наук, доцент, старший научный сотрудник
Институт государства и права Российской академии наук (119019, Москва, ул. Знаменка, 10) candidate of sciences (law), associate professor, senior research
Institute of state and law Russian academy of sciences (10 Znamenka st., Moscow, Russian Federation, 119019)
E-mail: [email protected]
Неполнота гражданско-правовой регламентации (пробел законодательства) как дефект
Incomplete of civil regulation (lacuna in law) as a defect
В статье рассмотрены пробелы гражданско-правового регулирования в российском законодательстве, рассмотрены различные трактовки понятия пробелов. Автором уточнено понятие пробела и произведено его разграничение со сходными явлениями в праве. Приведено несколько классификаций пробелов в праве. В качестве примера пробела рассмотрен серьезный недостаток механизма правового регулирования вещных отношений, касающийся права владения. Сделан вывод о том, что пробелы в гражданском праве возможно преодолеть с помощью аналогии права и аналогии закона.
Ключевые слова: гражданское право, пробел в праве, дефект механизма правового регулирования, вещное право, право владения, аналогия права.
The article considers the lacunas in civil law regulation in the Russian legislation. Various interpretations of the concept of lacunas are considered. The author clarifies the concept of the lacuna in law and specifies a distinction between the above-mentioned concept and similar phenomena in law. Several classifications of lacunas in law are considered. A serious lack of a mechanism of the legal regulation of property relations regarding the right of possession is considered as an example of a lacuna in law. The author concludes that lacunas in civil law can be overcome with the help of the analogy of law and the analogy of legislation.
Keywords: civil law, a lacuna in law, a defect in the mechanism of legal regulation, property law, the right of possession, the analogy of law.
Пробелы в праве обоснованно называются одними из «„агрессивных" недостатков законодательства, поскольку дают почву для произвола» [1, с. 23]. Они относятся к числу наиболее изученных дефектов (уступая, наверное, только коллизиям) механизма как правового, так и гражданско-правового регулирования. Достаточно подробно изучались пробелы в праве и зарубежной цивилистической наукой [2; 3].
Для теории права, а вслед за ней и для отраслевых наук характерно понимание пробелов в широком и узком смыслах.
По мнению П.Е. Недбайло, пробел в праве -это «фактический пробел в законодательстве в смысле отсутствия конкретной нормы для разрешения определенных случаев, находящихся в сфере воздействия права» [4, с. 456; 5]. Под правовыми пробелами С.С. Алексеев понимает неполноту действующего законодательства, выражающуюся в отсутствии конкретного нормативного предписания в отношении фактических обстоятельств, находящихся в сфере правового регулирования [6, с. 261]. При узком подходе констатация пробела возможна только
© Кожокарь И.П., 2018
тогда, когда отношения уже входят в сферу правового регулирования, но решения его не предусмотрено [7, с. 50].
При широком подходе в пробел включаются и отсутствие необходимых предписаний (политико-правовой недосмотр), и противоречия, и отсутствие целых правовых институтов, и непринятие нормативных актов, к которым имеются отсылки, а также многозначность и неопределенность правовых норм [8, с. 37; 9-12].
Мы будем придерживаться первого подхода, поскольку, на наш взгляд, пробел связан только с отсутствием правовой нормы, необходимой для регулирования какого-либо аспекта отношений, в целом уже подвергнутого правовой регламентации. Подобный подход позволяет разграничивать пробелы и аксиологические дефекты.
Следует заметить, что термин «пробел» крайне популярен в цивилистической литературе, но он используется чаще всего в самом широком значении «любых недостатков, недочетов, просчетов, недосмотра законодателей» и просто в случаях, когда какое-либо регулирование не устраивает исследователя. Так, Г.В. Синцов видит пробел в том, что кредитору не предоставлено право на одностороннее досудебное расторжение договора с должником по потребительскому кредиту, что «нарушает соблюдение баланса интересов сторон» [13, с. 19]. Однако, на наш взгляд, никакого пробела закона здесь нет - это принципиальная позиция законодателя о недопустимости одностороннего отказа от договора со стороны предпринимателя в отношениях с непредпринимателями, с учетом экономической и юридической слабости последних. Но даже если бы в этой ситуации и имело место нарушение баланса прав и обязанностей сторон, то следовало бы говорить о наличии соответствующего дефекта юридических средств, а не пробела закона.
Поэтому представляется, что теоретическое исследование пробелов в гражданском законодательстве должно идти по пути их отграничения от смежных, необоснованно смешиваемых с ними явлений.
От реальных пробелов следует отличать мнимый пробел - «пробел, возникший, созданный искусственно, надуманный. Он существует, прежде всего, в сознании субъектов, когда возникает иллюзия необходимости урегулирования тех или иных общественных отношений, хотя на самом деле такая потребность отсутствует» [14]. Так, например, долгое время считалось, что статья 426 ГК РФ содержит пробел, не
допускающий заключение публичного договора со стороны индивидуальных предпринимателей, поскольку он определялся как «договор, заключенный коммерческой организацией». Однако такой пробел является мнимым, поскольку согласно пункту 3 статьи 23 ГК РФ к предпринимательской деятельности граждан, осуществляемой без образования юридического лица, соответственно применяются правила ГК РФ, которые регулируют деятельность коммерческих организаций. При взаимосвязи указанных статей становится очевидным, что никакого пробела в распространении правил о публичных договорах на индивидуальных предпринимателей не было. Вместе с тем, этот «пробел» под давлением доктрины и правоприменения в ходе совершенствования ГК РФ все же был устранен.
Главные причины появления мнимых пробелов в гражданском праве - большой нормативно-правовой массив, объективная невозможность сопоставить все нюансы разрозненного регулирования и субъективная «ограниченность знаний о закономерностях развития правовой материи и юридической практики». Мнимые проблемы не являются дефектами механизма гражданско-правового регулирования, их негативное значение заключается в том, что их «устранение» необоснованно увеличивает объем нормативного материала, а также ведет к радикальному легализму и крайней юридизации общества. Как правило, обнаружение мнимых пробелов свидетельствует о пробелах в профессиональном правосознании [15].
Пробелы необходимо отграничивать и от такого смежного с ним правового феномена, как квалифицированное молчание закона, при котором законодатель целенаправленно и сознательно отказывается регулировать те или иные отношения [16; 17]. И при пробеле, и при молчании отсутствует соответствующая правовая норма, однако в первом случае такое отсутствие свидетельствует о недостатках в законотворческой работе, а во втором - о соответствующей правотворческой политике. Для публичных отраслей права большое значение имеет разграничение молчания закона на негативное и позитивное [18], поскольку с учетом метода регулирования молчание означает запрет (все, что не разрешено, то запрещено). В гражданском праве действует иной принцип - все, что не запрещено, то разрешено. Это должен учитывать и законодатель: желая установить какие-либо гражданско-пра-
вовые запреты, он должен выразить их прямо. При позитивном молчании законодатель использует относительно определенные юридические средства с открытым содержанием (принципов, перечней, оценочных понятий, диспозитивных норм и т. п.). Поэтому нельзя признать пробелом, например, отсутствие нормативно определенного содержания у принципов гражданского права. По этой же причине нельзя признать обоснованными призывы к легальному дефинированию оценочных понятий. В статье 20 ГК РФ усматривают такой пробел, как отсутствие понятия «преимущественное проживание» при определении места жительства гражданина. Однако, на наш взгляд, это пример квалифицированного молчания законодателя, требующего от правоприменителя в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств оценивать «преимуществен-ность» проживания. Безусловно, наличие позитивного молчания требует творческого подхода со стороны правоприменителей [19, с. 369].
Квалифицированным молчанием следует признать и отсутствие в гражданском законодательстве правовых последствий истечения срока, на который избран исполнительный орган юридического лица [20, с. 116]. Было бы странным регулировать эти вопросы: ведь, прежде всего, учредители должны думать об этом.
Содержательные пробелы необходимо отличать от технических пробелов, которые вызваны несовершенством законодательной техники (непостоянство в выражениях, многословие, беспорядочность расположения материала и т. п.) [21, с. 258-259].
Выделяют два основных признака пробела: факт вхождения спорной ситуации в общественные отношения, подлежащие регулированию, и невозможность разрешения указанной ситуации при помощи действующих правовых норм [22].
Необходимо также отметить, что пробелы могут быть как первоначальными (на момент принятия закона), так и последующими дефектами, возникающими в процессе действия права. С течением времени гражданское законодательство не может не сталкиваться с новыми фактическими обстоятельствами, которые не были предусмотрены действующим правом [23, с. 93].
Так, несмотря на то что гражданскому обороту давно известны такие отношения, как факультативные обязательства, они не были урегулированы даже на момент принятия уже постсоветского ГК РФ 1994 года. В Концепции было предложено включить их регламентацию в ГК РФ, что и было сделано Федеральным за-
коном от 8 марта 2015 года № 42-ФЗ. Однако так и остался неурегулированным вопрос о судьбе факультативного обязательства при случайной гибели предмета основного предоставления, хотя от его решения зависит правильность разграничения факультативного и альтернативного обязательств. В связи с этим следует поддержать предложение об устранении этого пробела и на законодательном уровне установить, что «должник освобождается от исполнения факультативного обязательства при гибели основного предоставления вследствие обстоятельств, за которые он не отвечает» [24, с. 132].
В пункте 3 статьи 392.1 ГК РФ законодатель определил, что при переводе долга прекращается обеспечение, предоставленное первоначальным должником, за исключением случая, когда имущество, являющееся предметом обеспечения, не передано им новому должнику. Однако законодатель не «дописал», что такая передача имущества между должниками должна быть связанной именно с договором о переводе долга, в противном случае передача имущества по какому-либо иному обязательству между ними будет вести к возникновению обеспечения при переводе долга.
В пункте 2 статьи 431.1 ГК РФ допускается применение эстоппеля, только если сторона договора не предоставила исполнение. Однако это же правило следует распространить и на случаи, когда было предоставлено ненадлежащее исполнение.
Ряд пробелов, на которые указывали авторы Концепции развития гражданского законодательства, так и не были ликвидированы при совершенствовании ГК РФ и продолжают сохранять статус дефектов. Так, обращалось внимание на то обстоятельство, что «в отношении кабальных сделок статью 179 ГК РФ необходимо дополнить опровержимой презумпцией крайней невыгодности сделки для стороны, попавшей в затруднительное положение. Согласно такой презумпции сделка может считаться совершенной на крайне невыгодных условиях, если цена, процентная ставка или иное встречное предоставление, получаемое или передаваемое потерпевшей стороной, в два или более раза отличается от предоставления другой стороны» (п. 5.2.6). Однако эта презумпция и соответствующая дефиниция «крайне невыгодного условия» так и не была нормативно закреплена.
В пункте 5.1.4 констатировался следующий пробел: «Действующее законодательство не предусматривает общих положений о возможно-
сти последующего подтверждения (одобрения) оспоримых сделок. Данный пробел должен быть восполнен. Законодательно также следует допустить возможность исцеления (конвалидации) в некоторых случаях ничтожных сделок». Нормы о конвалидации сделок появились в ГК РФ только фрагментарно, а полноценного, комплексного института исцеления сделок пока нет.
Особое место занимают понятийные пробелы, которые возникают, если используемый для обозначения гражданско-правового понятия термин влечет различное толкование либо может означать разные понятия, либо является неюридическим профессионализмом, но при этом используется в акте широкого применения, либо применяется в особом, не общеизвестном смысле.
Например, отечественное законодательство не знает понятия «место исполнения договорного обязательства» [25; 26]. В ГК РФ определено лишь понятие «место исполнения обязательства». Из одного соглашения сторон чаще всего вытекает несколько обязанностей, то есть мест исполнения обязанностей в каждом конкретном договоре может быть несколько. Возможны два пути устранения указанного дефекта: конкретизация положений статьи 316 ГК РФ или уточнение правил, касающихся отдельных договоров. Более предпочтительным представляется второй путь, так как статья 316 ГК РФ устанавливает лишь общие правила определения места исполнения обязательств.
Понятийным нормативным пробелом является отсутствие гражданско-правовой дефиниции владения, права владения и фактического владения. Указанный пробел во многом обусловлен отсутствием доктринального единства по этому вопросу. Так, в кандидатской диссертации Т.Ю. Астаповой [27] содержится целый ряд интересных и заслуживающих внимания положений, нашедших воплощение в статьях Проекта изменений ГК РФ. Вместе с тем, ее суждения о понятии владения крайне противоречивы. Т.Ю. Астапова по существу не различает право владения и фактическое владение, объединяя эти два разных понятия в одном определении. По ее мнению, «право владения является субъективным вещным правом в единстве фактического и правового аспектов, содержание которого выражается в фактическом господстве над вещью, означающее для окружающих правовое осуществление лицом правомочий субъективного вещного права». Более того, она предлагает ввести в ГК РФ положение следующего
содержания: «Владение - это фактическое, независимое от правового титула, волевое обладание вещью, означающее для окружающих правовое осуществление лицом правомочий субъективного вещного права».
Как представляется, в приведенных определениях смешаны разные категории: право владения и фактическое владение, осуществление права и отношение третьих лиц к такому осуществлению. Не ясно лишь, как сам владелец относится к вещи: воспринимает ее как собственную, свою или же оглядывается на окружающих, как они воспринимают его отношение. Но если право есть лишь возможность поведения, как может быть правом само поведение? И если закон предусматривает возможность владения, то это будет право (или, точнее, правомочие в составе имущественного права, если придерживаться текста ГК РФ). Если же закон ссылается на само поведение (фактическое господство над вещью), то это будет фактическое владение. Именно в таком плане строится юридическая конструкция владения в Проекте. Владение означает фактическое господство лица над объектом владения. Но владение может осуществляться и на основании права на объект владения, включающего правомочие владения. Приобретение права на объект владения не означает приобретения владения данным объектом, если законом не установлено иное. Вместе с тем, передача объекта владения лицом, которому принадлежит право на этот объект, включающее правомочие владения, другому лицу не означает прекращения этого права, если иное не предусмотрено законом или договором. Таким образом, следует различать фактическое владение (оно может быть как законным, так и незаконным, титульным и беститульным) и правомочие владения (право владения) в составе имущественного права (как вещного, так и обязательственного).
С точки зрения А.В. Германова, термином «владение» обозначается: «фактическое состояние как внешняя связь лица с вещью, как физическое обладание вещью, как простая констатация факта», «властное отношение к вещи, господство над ней», «обладание, соединенное с субъективным правом» [28], то есть ученый рассматривает владение в качестве многозначного явления. Еще один подход - понимание владения в качестве общественного отношения, возникающего в результате физического обладания лицом вещью, соединенного с намерением использовать вещь по хозяйственному назначению и извлекать
из нее полезные свойства [29, с. 8]. Е.В. Вавилин отмечает, что, «с одной стороны, правомочие владения отражает одну из форм реализации вещного права, а с другой - служит необходимой предпосылкой, состоянием общественных отношений для реализации правомочий пользования и распоряжения вещью» [30, с. 16].
В одном из судебных решений указано, что под владением, как правило, понимается фактическое непосредственное господство над вещью, предполагающее полный контроль за ней, возможность беспрепятственного доступа к ней в любой момент и осуществления в отношении нее иных правомочий (по пользованию и распоряжению вещью) [31]. В изложенном обращает на себя внимание следующее. Во-первых, использование судом слов «как правило» уже наталкивает на мысль, что вывод суда неоднозначен; во-вторых, связь владения с другими правомочиями - владением и распоряжением. Между тем это не совсем так. В частности, отсутствие возможности у собственника владеть имуществом (например, сдача его в аренду) не означает лишение правомочия распоряжения.
В отдельных действующих нормах гражданского права термин «владение» употребляется в смысле фактического владения. Очевидно, что ни в каком другом значении, кроме как в значении фактического владения, этот термин не может употребляться, когда речь идет о незаконном владении, пусть даже и добросовестном, хотя в юридической науке было высказано и другое мнение. Так, Т.Н. Сафронова считает, что у давностного владельца имеется субъективное право на вещь с весьма ограниченным позитивным содержанием, представляющее собой право на чужую вещь, отличающееся от других ограниченных вещных прав непроизво-дностью от права собственности [32, с. 8-9].
В попытке разработать новую редакцию статьи 216 ГК РФ Л.В. Щенникова на первое место ставит право владения, находя доказательство существования этого права в российском гражданском праве при анализе статьи 234 ГК РФ. Вместе с возрождением приобретательной давности, по ее мнению, происходит возрождение старого, но забытого вещного права - права владения имуществом. Данное право не имеет титула, но подлежит защите (п. 2 ст. 234 ГК РФ). Субъектом его будет добросовестный владелец, который относится к имуществу как к собственному. При этом само право собственности отсутствует. Объектом отношений здесь выступает материальная вещь, в том числе недви-
жимая. Владелец приобретает определенные возможности в отношении этой вещи, включая защиту права против третьих лиц [33]. Нельзя согласиться с тем, что любое право, в том числе право владения, может существовать без титула. Право не берется ниоткуда. Титул - это то основание, из которого возникает право, иными словами, это юридический факт. Еще в 1959 году Ю.К. Толстой совершенно справедливо заметил, что процесс образования любого субъективного права обязательно проходит стадию юридического факта [34, с. 13].
Отстаивая свою позицию, Л.В. Щенникова ссылается на римское право, которое признавало право владения. Однако, обращаясь к римским источникам, мы находим в них как фрагменты, в которых владение называют фактическим состоянием, так и фрагменты, в которых владение называется правом. Например, в Дигестах Юстиниана р. 41.2.1.3) [35] в одном фрагменте говорится о фактическом владении, а в другом р. 43.8.2.38) речь идет уже о праве владения.
В качестве еще одного довода в защиту своей позиции Л.В. Щенникова приводит то обстоятельство, что давностному владельцу предоставляется иск в защиту своего владения. Согласно пункту 2 статьи 234 ГК РФ до приобретения на имущество права собственности в силу приобретательной давности лицо, владеющее имуществом как своим собственным, имеет право на защиту своего владения против третьих лиц, не являющихся собственниками имущества, а также не имеющих прав на владение им в силу иного предусмотренного законом или договором основания. Однако сама по себе защита не представляет собой то свойство, которое позволяет отнести давностное владение к субъективному праву, сохраняя за ним статус фактического владения.
Фактическое незаконное владение представляет для владельца охраняемый законом (законный) интерес. Владелец заинтересован в сохранении своего владения, поскольку непрерывное и открытое владение в течение срока, установленного законом, превращает его в право собственности. Не следует забывать и о публичной заинтересованности государства в стабильности общественного порядка, на охрану которого направлена в том числе и владельческая защита фактического владения, пресекая недозволенное законом самоуправство.
Вряд ли давностное владение можно признать каким-то особым правом. У незаконного владельца, каким является добросовестный вла-
делец, не может быть субъективного права на вещь, даже очень ограниченного. Поскольку изменения в ГК РФ предполагают исчерпывающий перечень ограниченных вещных прав, вопрос о юридической природе отношений давностного владельца решается в пользу признания фактического владения давностного владельца.
Таким образом, имеется существенный изъян механизма правового регулирования вещных отношений, который вызывает дефектность правового регулирования всех вещных отношений. Он заключается в отсутствии определения понятия владения. Без четкости и ясности в указанном вопросе сложно добиться эффективности правового регулирования.
В целом важно отметить, что само гражданское право беспробельно, что вызвано наличием системы правовых принципов, составляющих ядро права, которая позволяет восполнять пробелы в законодательстве [36, с. 16-17; 37, с. 16-17; 38]. Согласно ГК РФ при отсутствии правовых норм, регулирующих гражданские отношения, к этим отношениям подлежат применению нормы права, регулирующие сходные отношения (аналогия закона), либо отношения регламентируются, исходя из общих принципов и смысла гражданского законодательства (аналогия права). Подобные правоположения имеются и в ГПК РФ (ст. 11), и АПК РФ (ст. 13) и КАС РФ (ст. 15).
Примечания
1. Головина С.Ю. Дефекты Трудового кодекса России и способы их устранения // Юрист. 2008. № 4.
2. Buss Emily. The Gap in Law between Developmental Expectations and Educational Obligations. URL: http:// lawreview.uchicago.edu/sites/lawreview.uchicago.edu/ files/uploads/ 79_1/03%20Buss%20SYMRpdf (дата обращения: 11.06.2016).
3. Micloçinâ Otilia. Defininggapinlaw. URL: http:// www.upm.ro/ proiecte/EEE/ Conferences/papers/ S1A12.pdf (дата обращения: 11.06.2016).
4. Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм. М., 1960.
5. Масловская М.В. О некоторых дефектах избирательного права // Конституционное и муниципальное право. 2009. № 18. С. 9-12.
6. Алексеев С.С. Проблемы теории права: в 2 т. Свердловск, 1974. Т. 2.
7. Пиголкин А.С. Обнаружение и преодоление пробелов права // Советское государство и право. 1970. № 3.
8. Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения. М., 1974.
9. Кондрашев А.А. Пробелы в Конституции России: понятие, классификация и отграничение от смежных явлений // Российский юридический журнал. 2014. № 2. С. 20-37.
10. Маслов К.В. Дефекты правового регулирования операций с информацией как препятствие в развитии налогового администрирования // Финансовое право. 2011. № 8. С. 17-20.
11. Авакьян С.А. Пробелы и дефекты в конституционном праве и пути их устранения // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 8. С. 3-12.
12. Мурзабулатов У.М. Концептуальные пробелы в законодательстве об исполнительном производстве // Правовое государство: теория и практика.
2014. № 1 (35). С. 44-47.
13. Синцов Г В. Проблемы в законодательстве о потребительском кредите // Российская юстиция.
2015. № 9.
14. Зайцева Е.С., Козловский П.В. Понятие «мнимые пробелы в праве» и роль мнимых пробелов в механизме правового регулирования // Современное право. 2015. № 7. С. 33-37.
15. Шафиров В.М. Проблема пробелов в праве и современное (интегративное) правопонимание // Нормативное и индивидуальное в правовом регулировании: вопросы теории и практики: материалы VII Международной научно-практической конференции. М., 2013. С. 79-85.
16. Баранов В.М. «Квалифицированное молчание законодателя» как общеправовой феномен (к вопросу о сущности и сфере функционирования пробелов в праве) // Пробелы в российском законодательстве.
2008. № 1. С. 75-78.
17. Трофимов В.В. «Квалифицированное молчание законодателя» как средство «профилактики» правотворческих ошибок // Правотворческие ошибки: понятие, виды, практика и техника устранения в постсоветских государствах: материалы Международного научно-практического круглого стола (29-30 мая 2008 г) / под ред. В.М. Баранова, И.М. Мацкевича. М.,
2009. С. 590-597.
18. Демин А.В. Квалифицированное молчание в механизме налогово-правового регулирования // Закон. 2012. № 2. С. 129-137.
19. Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права: учебник для вузов. М., 2001.
20. Мухортов А.А. Некоторые аспекты влияния пробелов в праве на эффективность правоприменительной деятельности // Правовое государство: теория и практика. 2014. № 2 (36).
21. Алексеев С.С. Теория права. М., 1995.
22. Уранский Ф.Р. Пробелы в праве и способы их восполнения в правоприменительной деятельности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005.
23. Верещагин А.Н. Судебное правотворчество в России: сравнительно-правовые аспекты. М., 2004.
24. Логинова Т.Е., Захаркина А.В. Факультативные и альтернативные обязательства в праве Российской Федерации и зарубежных правопорядках: сравнительно-правовое исследование // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. № 1.
25. Муратова Н.Г., Челышев М.Ю. О межотраслевой теории процессуальных соглашений: вопросы гражданского права, цивилистического и уголовного процесса // Вестник гражданского процесса. 2012. № 4. С. 10-27.
26. Осипов А.О. Место исполнения обязательства как основание международной подсудности // Арбитражный и гражданский процесс. 2012. № 6. С. 18-22.
27. Астапова Т.Ю. Владение как институт гражданского права России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.
28. Германов А.В. От пользования к владению и вещному праву. М., 2009.
29. Мальбин Д.А. Владельческая защита (посес-сорная) в российском гражданском праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2014.
30. Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2009.
31. Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 27 мая 2014 г. № 33-7412/2014 по делу № 2-126/2014. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «Консультант-Плюс».
32. Сафронова Т.Н. Проблема владения в гражданском праве: автореф. дис. . канд. юрид. наук. Саратов, 2002.
33. Щенникова Л.В. Вещное право: учебное пособие. М., 2006.
34. Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л., 1959.
35. Дигесты Юстиниана / пер. с лат.; отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. Т. VI, полут. 2 (кн. XLI-XLIV).
36. Зорькин В.Д. Современный мир, право и Конституция. М., 2010.
37. Туманов Д.А. Пробелы в гражданском процессуальном праве. М., 2008.
38. Степанов С.А. О «пробелах» в праве // Циви-листические записки: межвузовский сборник научных трудов. М., 2001. С. 328-330.
Notes
1. Golovina S.Yu. Defects of the Labour code of Russia and ways of their elimination. The Lawyer, 2008, no. 4. (In Russ.)
2. Buss Emily. The Gap in Law between Developmental Expectations and Educational Obligations. URL: http://lawreview.uchicago.edu/sites/lawreview.uchicago. edu/files/uploads/ 79_1/03%20Buss%20SYMP.pdf (accessed 11.06.2016).
3. Miklo§inä Otilia. Defininggapinlaw. URL: http:// www.upm.ro/ proiecte/ EEE/Conferences/papers/ S1A12.pdf (accessed 11.06.2016).
4. Nedbaylo P.E. Application of Soviet legal norms. Moscow, 1960. (In Russ.)
5. Maslovskaya M.V. About some of the defects of the electoral law. Constitutional and municipal law, 2009, no. 18, pp. 9-12. (In Russ.)
6. Alekseev S.S. Problems of the theory of law: in 2 vol. Sverdlovsk, 1974. Vol. 2. P. 261. (In Russ.)
7. Pigolkin A.S. Detection and overcome the gaps in law. Soviet state and law, 1970, no. 3. (In Russ.)
8. Lazarev V.V. Gaps in the law and ways to eliminate them. Moscow, 1974. (In Russ.)
9. Kondrashov A.A. Gaps in the Constitution of Russia: concept, classification and delimitation from related activities. The Russian legal magazine, 2014, no. 2, pp. 20-37. (In Russ.)
10. Maslov K.V. Defects of the legal regulation of operations with information as an obstacle in the development of tax administration. Financial law, 2011, no. 8, pp. 17-20. (In Russ.)
11. Avakyan S.A. Gaps and defects in the constitutional law and ways of their elimination. Constitutional and municipal law, 2007, no. 8, pp. 3-12. (In Russ.)
12. Murzabulatov U.M. Conceptual gaps in the legislation on enforcement proceedings. Legal state: theory andpractice, 2014, no. 1 (35), pp. 44-47, (In Russ.)
13. Sintsov G.V. Problems in the legislation on consumer credit. Russian justice, 2015, no. 9. (In Russ.)
14. Zaitseva E.S., Kozlovsky P.V. Concept of «imaginary gaps in law» and the role of imaginary gaps in the mechanism of legal regulation. Modern law, 2015, no. 7, pp. 33-37. (In Russ.)
15. Shafirov V.M. The problem of gaps in law and modern (integrative) legal understanding. Normative and individual in legal regulation: issues of theory and practice: proceedings of the VII International scientific-practical conference. Moscow, 2013, pp. 79-85. (In Russ.)
16. Baranov V.M. «Qualified silence of the legislator» as a general legal phenomenon (to the question of the nature and scope of functioning of gaps in the law). Gaps in the Russian legislation, 2008, no. 1, pp. 75-78. (In Russ.)
17. Trofimov V.V. «Qualified silence of the legislator «as a means of» prevention» of law-making mistakes. Law-Making mistakes: concept, types, practice and technique of elimination in the post-Soviet States: materials of the international scientific and practical round table (May 29-30, 2008) / ed. V.M. Baranov, I.M. Matskevich. Moscow, 2009, pp. 590-597. (In Russ.)
18. Demin A.V. Qualified silence In the mechanism of tax and legal regulation. Law, 2012, no. 2, pp. 129-137. (In Russ.)
19. Lazarev V.V., Lipen S.V. Theory of state and law: textbook for universities. Moscow, 2001. (In Russ.)
20. Muhortov A.A. Some aspects of the impact of gaps in the law on the effectiveness of law enforcement. Legal state: theory and practice, 2014, no. 2 (36). (In Russ.)
21. Alekseev S.S. Theory of law. Moscow, 1995. (In Russ.)
22. Uransky F.R. The gaps in the law and ways to fill them in the law enforcement. Author's abstract... candidate of legal sciences. Moscow, 2005. (In Russ.)
23. Vereshchagin A.N. Judicial law-making in Russia: comparative legal aspects. Moscow, 2004. (In Russ.)
24. Loginova T.E., Zakharkina A.V. Optional and alternative obligations in the law of the Russian Federation and foreign legal systems: a comparative law study. Vestnik of Perm university. Legal science, 2014, no. 1. (In Russ.)
25. Muratova N.G., Chelyshev M.Yu. The theory of inter-sectoral procedural agreements: issues of civil law, civil and criminal process. Herald of civil process, 2012, no. 4, pp. 10-27. (In Russ.)
26. Osipov A.O. The place of performance of the obligation as the basis of international jurisdiction. Arbitration and civil procedure, 2012, no. 6, pp. 18-22. (In Russ.)
27. Astapova T.Y. Possession as Institute of civil law of Russia. Author's abstract... candidate of legal sciences. Moscow, 2006. (In Russ.)
28. Germanov A.V. From use to possession and property rights. Moscow, 2009. (In Russ.)
29. Malbin D.A. Possessory protection (possessory) in Russian civil law. Author's abstract... candidate of legal sciences. Saratov, 2014. (In Russ.)
30. Vavilin E.V. Implementation and protection of civil rights. Moscow, 2009. (In Russ.)
31. Appellate determination of the St. Petersburg city court of May 27, 2014 no. 33-7412/2014 in the case no. 2-126/2014. Access from the reference legal system «ConsultantPlus». (In Russ.)
32. Safronova T.N. The problem of ownership in civil law. Author's abstract... candidate of legal sciences. Saratov, 2002. (In Russ.)
33. Schennikova L.V. Property law: a training manual. Moscow, 2006. (In Russ.)
34. Tolstoy Yu.K. To the theory of legal relations. Leningrad, 1959. (In Russ.)
35. Digest of Justinian / transl. from the Latin.; ed. L.L. Kofanov. Moscow, 2005, vol. VI, polutom 2 (book XLI-XLIV). (In Russ.)
36. Zorkin V.D. Modern world, law and Constitution. Moscow, 2010. (In Russ.)
37. Tumanov D.A. Gaps in the civil procedure law. Moscow, 2008. (In Russ.)
38. Stepanov S.A. About the «gaps» in the law. Civil notes: the interuniversity collection of scientific works. Moscow, 2001, pp. 328-330. (In Russ.)
