CC BY
128
ЗАСЛОН ДЛЯ ЭКСТРЕМИЗМА
8 (41) - 2009
правовые основы взаимодействия местного самоуправления с религиозными конфессиями и многоэтническим населением в целях противодействия экстремизму
а. в. карпов,
доктор юридических наук, профессор Академия права и управления В. В. ЛОМАКИН Всероссийский институт повышения квалификации МВД России
Крайняя либерализация российской государственной религиозной политики в последнее десятилетие, пришедшая на смену методичному уничтожению и искоренению религиозной традиции в советское время, привела к проникновению и распространению на территории современной России многочисленных религиозных течений и идеологий радикального содержания.
Соотношение религии и экстремизма является областью малоизученной и в большинстве случаев находится за пределами восприятия и исследовательского интереса философов, социологов и других научных деятелей. До сих пор не выработано общепризнанного определения понятия «религиозный экстремизм», разлагающего российский социум, актуальным остается пока проблема разработки комплексной государственно-правовой политики противодействия религиозному, политическому экстремизму в контексте обеспечения необходимой национальной безопасности государства.
Стремление практически всех конфессий, осуществляющих деятельность на территории РФ, выстраивать «вертикаль власти», имеет тенденцию к росту противостояния между конфессиями и государственными структурами. В правоприменительной практике и существующей правовой базе местного самоуправления вопрос правового регулирования отношений с религиозными объедине-
72 -
ниями, как правило, отсутствует, так как органы местного самоуправления не знают рамок своей компетенции по данным вопросам, кроме того, отсутствует и серьезный мониторинг законодательства по указанной проблеме. Федеральный закон от 06.10.2003 г. № 131-Ф3 «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» предполагает новые аспекты этих взаимоотношений, которые еще только предстоит исследовать и реализовать.
Все это требует создания общегосударственной системы мер противодействия экстремистским проявлениям, которая должна включать в себя организационно-политические, правовые, воспитательные и специальные меры. Необходима разработка стратегии и тактических приемов и форм противостояния религиозно-политическому экстремизму.
Факторы, влияющие на распространение организованной преступности и экстремизма в нашей стране, представляют достаточно сложный комплекс отношений, в котором можно отметить основные аспекты — политический, экономический, социальный:
А. Политический: • разжигание и навязывание обострения межнациональных отношений (идеологическая проповедь национальной исключительности и
превосходства, разжигание межнациональной и межрелигиозной вражды);
• обострение политической борьбы партий, движений, объединений, спонсируемых все больше из-за рубежа, отсутствие опыта цивилизованной политической борьбы;
• продолжающиеся требования со стороны некоторых олигархических региональных элит национальной независимости субъектов федерации;
• различные противоречия во взаимоотношениях между федеральным центром и регионами;
• размежевание общества (формирование социальных слоев и групп с противоположными интересами);
• отчужденность региональной и муниципальной власти и местного населения;
Б. Экономический:
• сильное расслоение населения по уровню жизни;
• коррупция в региональных и муниципальных органах власти;
• структурные изменения экономических связей, кооперации регионов;
• сильные инфляционные процессы;
• большая безработица, особенно в некоторых северокавказских республиках;
• криминализация экономической составляющей страны;
В. Социальный:
• отсутствие эффективной системы социальной поддержки, а в некоторых случаях — саботаж чиновников по исполнению социальных гарантий государства перед населением;
• резкое снижение уровня социальной защищенности населения;
• реальный рост различных видов экстремистских и националистических преступлений в отличие от официальных статистических данных;
• стагнация духовных, нравственных, моральных, патриотических начал и культурного уровня населения, в частности молодежи, в том числе правовой нигилизм;
• не останавливающаяся, жестко навязываемая СМИ пропаганда насилия и культа жестокости, прямое западническое информационно-пропагандистское, психологическое воздействие на российскую молодежь через блок разнородных молодежных и так называемых «гламурных» программ телевидения.
Таким образом, специалисты выделяют некоторые мотивы радикализма и экстремизма в нынешнем обществе: молодежная романтика и героизм,
самоутверждение, придание своей деятельности
особенной значимости, отчуждение, пресыщение, маргинальность и т. д. Имеют место и корыстные мотивы, которые вытесняют, а иногда и подменяют идейные мотивы. Одним из главных мотивов называют «идейный абсолютизм», «железные убеждения» в области единственной высшей цели, окончательно истинной, уникальной рецептурой «спасения» своей социальной группы, народа или даже человечества. Нельзя здесь не отметить и то, что подобная мотивация присуща не только радикалам, экстремистам, террористам, но достаточно часто политическим, религиозным лидерам и идеологам.
Важнейшей задачей современного Российского государства является достижение гражданского мира, согласия и толерантности в многоконфессиональном обществе в рамках обеспечения национальной безопасности, являющейся необходимой гарантией сохранности государственно-конституционного строя. Важным аспектом обеспечения национальной безопасности поликонфессионального государства выступают, прежде всего, система правового и социального регулирования государственно-конфессиональных отношений, наличие своевременной и правильной государственно-правовой и социальной политики, направленной на противодействие религиозному, политическому экстремизму и различным радикальным проявлениям. В том числе со стороны некоторых национальных элит, которые, контролируя руководство местных администраций, в некоторых случаях не используют во благо местного самоуправления интеллектуальный и профессиональный потенциал многонационального по составу населения. Некоторые главы местных администраций общаются со своими гражданами чисто эпизодически, расстановка и подбор кадров в районе осуществляется по клановому и родственному принципам, а также по степени приближенности к главе администрации и активности его сторонников во время выборной кампании.
В российском законодательстве происходит процесс перехода на европейские стандарты, в том числе и в вопросах расширения компетенции местного самоуправления. Но пока этот процесс требует дальнейшего научно-теоретического обоснования и усилий по организации региональной и муниципальной правовой базы, в целях приближения ее к мировым стандартам. Светский характер государства объективно не препятствует использованию ресурсов религиозных объединений на благо России. Даже в условиях светского государства на уровне местного самоуправления возможна ассоциация органов местного самоуправления с религиозными организациями для решения проблем местного зна-
чения, что требует дополнительного теоретического исследования и правового регулирования. Тогда отпадет надобность в оправданиях такого типа, как «церковь отделена от государства, но не от народа» и т. д. Законодательно церковь отделена от государства, но не от местного самоуправления, которое не входит в систему государственной власти (ст. 12 Конституции РФ) и свободно от ограничений, налагаемых принципом светскости государства и федеральным законодательством.
Без сомнения, функции регулирования повседневной религиозной деятельности на уровне муниципальных образований, городских и сельских поселений без всякого ущерба для межконфессиональных взаимоотношений и конституционного строя РФ могут быть переданы на местный уровень. В основных международных актах и, в частности, в Европейской конвенции о местном самоуправлении закреплена высокая степень самостоятельности региональных и муниципальных органов власти в решении местных вопросов, в том числе и во взаимоотношениях с религиозными конфессиями и организациями. Поэтому расширение полномочий местного самоуправления по решению вопросов взаимоотношения с местными епархиями и религиозными организациями в условиях демократического развития России будет соответствовать складывающейся международной практике правового регулирования взаимоотношений религиозных организаций и светского государства.
Следовательно, на муниципальном уровне можно создать нормативно-правовую базу для регулирования взаимоотношений конфессиональных субъектов и органов местного самоуправления по решению возникающих на местном уровне проблем. Следует признать, что церковь постепенно переходит под негласное управление со стороны государства, а это трудно согласовывается с российским конституционным правом. Но если этот процесс необратим, тогда нужно перенести отношения с религиозными организациями на уровень местного самоуправления, которое не входит в структуру государственной власти и, следовательно, в соответствии со ст. 12 Конституции РФ юридически свободно от налагаемых светским государством ограничений. На уровне федеральной власти должна иметь место только концепция светского государства. Вся религиозная жизнь, включая идеологию и пропаганду, проходит в приходах, расположенных в муниципальных образованиях. Поместная церковь, определяя свою деятельность на уровне «поместий» (приходов), может входить в структуру как самоуправления, так и гражданского общества,
74 -
стать субъектом местных правоотношений, что исторически и существовало в России на протяжении столетий. Лишение амбиций федерального уровня пойдет различным религиозным организациям лишь на пользу, так как позволит им сосредоточиться на уставных задачах, если, конечно, руководители конфессий не имеют целей возврата им былого социального статуса. Но тогда это будет не церковь, а политическая или государственная организация с иным, чем прописан в Конституции РФ, статусом.
Поэтому на лидирующее место во взаимодействии местного населения, муниципальной власти и органов правопорядка встает развитие полноценного диалога между конфессиями и религиозными организациями в Российской Федерации.
Еще в дореволюционной России существовала целая система церковного права, в которой религиозная жизнь, например, православной церкви вводилась в рамки светского законодательства.
Однако в процессе становления церковного права в царской России возрастал интерес к нему и со стороны социума, а также со стороны законотворцев, особенно в контексте изменения правового статуса различных слоев населения, возрождениям прихода как единицы местного самоуправления, фактически составляющего основу земства. Потому следует обращаться чаще к историческому опыту, показывающему, что в тяжелых условиях царской России конца XIX — начала XX вв. произошел перенос основной религиозной деятельности на земский уровень, т. е. по нынешнему смыслу — на уровень местного самоуправления. В сегодняшней ситуации Россия осуществляет такой же период поиска насущных форм взаимоотношений с гражданским обществом, состоящим в том числе из религиозных организаций, в связи с необходимостью передачи им функциональных прав и обязанностей по вопросам местного значения, потому что для этого прежде всего подходит муниципальный уровень.
Религиозные конфессии могут получить доступ к различным функциональным обязанностям органов местной власти, к непосредственному участию в разработке и проведении социально-экономической политики на муниципальном уровне. Все это необходимо религиозным конфессиям и объединениям в связи с тем, что их цель — спасение не страны, а конкретной души человека, значит более подходит именно местный уровень.
В целях дальнейшего совершенствования взаимодействия и гармонизации государственных, национальных, конфессиональных отношений на местном уровне и в российском обществе в це-
лом, повышения уровня этноконфессиональной толерантности, позитивного развития межнациональных отношений необходимо провести реформу нормативной базы, регулирующей деятельность местного самоуправления в условиях противодействия экстремизму.
В вопросах национальной безопасности целесообразно разработать основы комплексной Концепции государственной национальной политики Российской Федерации в конфликтогенных и стратегически важных республиках и регионах, которая должна учитывать специфику развития народов, местные традиции и обычаи, менталитет, духовно-созидательный потенциал основных действующих религий, — таких как христианство, ислам, буддизм — в условиях многонациональной общности народов России.
При этом для анализа государственной политики в сфере взаимодействия религиозных организаций и органов местного самоуправления в области конфессиональных отношений необходимо использовать методы политической и юридической этнологии и принципы социального моделирования.
В последнее время религиозные конфессии принимают активное участие в обсуждении законопроектов, касающихся взаимодействия религиозных епархий и гражданского общества. Примером подобной деятельности можно назвать обращение Межрелигиозного совета России с просьбой принять поправки к Федеральному закону «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации», цель которых — разъединить светский туризм от паломничества, придать туризму с религиозным уклоном и паломничеству познавательный и просветительный характер, исключив напряженность между верующими и неверующими при посещении святых мест.
В соответствии с этим важно, чтобы принятие федеральных законов, действующих в данной сфере, не порождало коллизий федерального законодательства в других сферах деятельности.
Не менее важной является проблема реализации федерального законодательства о свободе совести и о религиозных объединениях в субъектах Российской Федерации и муниципальных образованиях. В самом Федеральном законе от 26.09.1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» не содержится механизма контроля за осуществлением органами местного самоуправления отдельных государственных полномочий, в частности в отношении организаций, действующих на территории муниципального образования. Но государство, как известно, вправе передать на му-
ниципальный уровень свои отдельные полномочия на основе федеральных законов и законов субъектов федерации.
По причине отсутствия базовых положений противодействия организованным экстремистским проявлениям в правоустанавливающих документах местного самоуправления (уставах, положениях и т. д.) местным органам самоуправления приходится разрешать возникающие проблемы путем издания необходимых актов меньшей юридической силы: инструкций, распоряжений, постановлений и т. д., что также переводит борьбу с экстремистскими проявлениями в разряд второстепенных задач местного самоуправления.
Сегодня очевидно, что экстремистские проявления вышли на первое место в качестве угрозы национальной безопасности и стабильности многонациональной и многоконфессиональной России и требуют кропотливой деятельности по совершенствованию нормативно-правовой базы как на региональном, так и на местном уровнях. Особенно это касается уровня поселений, где экстремистские проявления не прекращаются со времени начала проведения демократических реформ в России.
Многие вопросы органы местного самоуправления решают достаточно быстро, грамотно и относительно самостоятельно. Однако вопросы охраны общественного порядка от посягательства экстремистских провокаторов не могут быть решены в той или иной мере и в полном объеме без участия государства. Изучение практики деятельности органов местного самоуправления по предупреждению экстремистских видов преступности в северокавказских республиках, в частности Дагестане, Ингушетии, свидетельствует о низкой организующей роли глав местных администраций в реализации предоставленных им полномочий. Например, после выборов главы администраций начинают кампанию по полному увольнению всех работников муниципальной организации, работавших при прежнем руководителе. При этом никто не считается с необходимостью сохранения преемственности и укрепления профессионального ядра, что порождает помимо существующих первоочередных проблем противодействия радикальному экстремизму, проблемы корпоративного противостояния и командно-бюрократические интриги различного рода между структурами внутри правоохранительных органов и местных администраций.
Участились случаи устрашения и применения насилия в отношении представителей СМИ, местные жители порой ищут спасение не в законе, а в так называемом «правителе», имеют место случаи
- 75
узурпирования власти главами администраций с привлечением сподвижников из своих «кланов» и «тейпов» на «теплые и доходные места», предпринимаются попытки по переделу собственности. Контролирующие силовые органы с заметным опозданием опротестовывают незаконные постановления администраций. Имеют место случаи по созданию муниципальных унитарных предприятий под контролем представителя из ближайшего окружения главы администрации, в итоге — создание теневого капитала и вывод доходов из-под налогообложения.
Конечно, всем понятно, укрепление правопорядка на подведомственной органам местного самоуправления территорий во многом зависит от личности главы администрации, его принципиальности, решительности и бескомпромиссности в борьбе с экстремистскими проявлениями и преступностью в целом. Но причиной многих пробелов в вопросах местного управления и нормотворчества является, во-первых, отсутствие привычной команды сверху по властной вертикали, а во-вторых, отсутствие инициативы местных властей, которые хотя и получили право, но избегают ответственности за самостоятельные действия.
Преодолеть различные трудности и противоречия можно на уровне развития межконфессиональных и межличностных отношений, а касаясь дальнейшего развития местного самоуправления — с помощью общественной экспертизы результатов местного нормотворчества и расширения прав правотворческой инициативы на местах, что позволит принимать требуемые документы путем прямого волеизъявления людей. Это же касается и утверждения правил деятельности общественных организаций, диаспор, общин и т. д., действующих на территории поселения. Вследствие этого возрастает ответственность местной власти за профилактику условий, порождающих экстремизм или социальное напряжение. Акты прямого действия должны установить нерушимые правила добрососедства проживающих совместно граждан, конфессий, диаспор, общин. Экстремизм имманентен религии. Практика показывает, что все религии в своих постулатах допускают проявления экстремизма, выраженного в истинности собственной религии и в ожидаемых карах для последователей других религий.
При этом процесс строительства гражданского общества и межконфессиональных отношений может сопровождаться усилением проявлений в массовом сознании жителей различных предрассудков и страхов, как реакции на взаи-
76 -
модействие с чужим представителем или культурой: этнофобии, кавказофобии и антисемитизма, мигрантофобии, национализма, дискриминации и нетерпимости. В условиях роста социального разнообразия российского общества, как отмечалось ранее, существует опасная тенденция нарастания межэтнической, межконфессиональной, социально-экономической, межпоколенческой и политической нетерпимости. Данным формам крайне непрофессионально противостоят некоторые органы местного самоуправления, что нередко используется радикальными и экстремистскими представителями и их эмиссарами для разжигания ненависти, национальной розни и социальных конфликтов в мультиэтническом российском обществе. Во все времена фанатические представители и экстремистские движения действовали по одной и той же форме, точно описанной Юлием Кимом: «Они нас убивают за то, что мы живем». Они предавали анафеме, сжигали, уничтожали в концлагерях и газовых камерах целые народы, в первую очередь праведников толерантности, представителей интеллигенции и миротворцев с открытым сознанием.
Для экстремистов часто оказывается достаточным, что человек иной, непохожий, думающий по-другому, смотрящий по-другому, любящий иное, верящий другой религии. Разве это не является экстремизмом — объявлять, например, все немусульманские народы обитателями огня, как об этом говорится в Коране, лишь за то, что они не признают Аллаха и его посланника, или, к примеру, ниспослание кар на своих грешников, в том числе и грешников других богов. Верующие, исповедующие не основные религии, могут рассматривать такие экстраполяции, как проявление крайнего экстремизма, так как, по их представлениям, они находятся под защитой своих богов. А поскольку такие обвинения взаимны, то религиозный мир всегда содержит зерна конфликтов, и устранить их собственными силами они не в состоянии. Об этом говорят многочисленные попытки религиозных лидеров России и других стран отмежеваться от буквального толкования религиозных догм и перейти на новое толкование старых текстов с тем, чтобы разъяснить, что есть экстремизм или терроризм и что есть истинная религия, опирающаяся на божественное откровение. Для этого, конечно, потребуется внешняя сила, которой может являться местное самоуправление и государственные органы, выступающие третейским судьей в богословских спорах и в конкретной деятельности конфессиональных представительств на террито-
рии поселений, но только лишь в установленных рамках поддержания необходимого общественного спокойствия и гражданского мира, не отдавая предпочтения какой-либо из сторон.
Религиозные конфессии должны также участвовать и поддержать необходимость принятия корпоративных кодексов чести, моральных кодексов, кодексов профессиональной этики и т. д., в которых должны добровольно, а иногда принудительно взять на себя необходимые обязательства, исключающие или делающие невозможным осуществление экстремистских проявлений. В данных кодексах корпоративного характера должны излагаться необходимые нормы, добровольно принятые самообязательства, которые послужат ориентиром для деятельности организаций и их местного нормотворчества. В свою очередь муниципальные и региональные власти могли бы в данном случае выступить поручителями этих кодексов и договоров в виде своего авторитета и общественного доверия, а во вторых, — гарантом необходимого обеспечения свободы совести, на равных условиях, для всех конфессий. Как отмечают многие специалисты, без внесения изменений в ст. 7 Закона РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях» необходимый надзор и осуществление нужного контроля за их деятельностью представляется достаточно сложным в связи с тем, что любая религиозная доктрина посредством соответствующего толкования может превратиться в экстремистскую, так как форма изложения священных текстов и писаний допускает это.
В «Российской газете» от 16 сентября 2005 г. А. Сабов замечает, что для мусульманина Ваххаб — одно из 99 священных имен Аллаха, значит, любой правоверный мусульманин вправе называть себя последователем Аль-Ваххаба, т. е. ваххабитом, и тем избежать обвинения в экстремизме. Однако, можно оспорить тот факт, что в экстремистском смысле ваххабитом делает верующего способ прочтения Священного писания, который допускает мирное и немирное толкование религиозных догм. А поскольку этот выбор весьма условен, то даже небольшое внешнее воздействие может склонить верующего к тому или иному толкованию. Но необходимо согласиться с тем, что структуры местной власти и корпоративные кодексы чести могут стать фактором, который сможет противодействовать экстремистским внешним влияниям и ориентировать внимание верующих на гуманистические и нравственные мотивы священных писаний, а не на возбуждение вражды и ненависти по религиозным мотивам.
В данном смысле решение проблем экстремизма на местном и государственном уровне может зависеть, в том числе, от успешного формирования духовно-нравственной идеологии, искусства поиска компромиссов, продуктивной конкуренции между различными финансово-промышленными группами, сферами малого и среднего бизнеса. Однако при нынешней активной унификации техногенных ценностей становится крайне сложно продолжать необходимое возрождение нравственных начал и духовного становления и сохранения уникальности этнокультур и их свободной ценностно-избирательной деятельности, отличной от всех других однородных систем.
Это может стать возможным при необходимой реализации принципа равенства всех религий перед законом, предусмотренного в ч. 2 ст. 14 Конституции РФ, лежащего в основе мирного сосуществования в пределах государства и на местном уровне. В связи с этим Ш. Монтескье говорил: «Если законы государства находят нужным признать терпимыми многие религии, необходимо, чтобы они обязали эти последние соблюдать терпимость и по отношению друг к другу» [3; 4].
Однако существенные трудности возникают на пути выработки данных корпоративных кодексов в связи с тем, что пока не определены ни их состав, ни участники, ни необходимый фундамент соглашений, ни рамки, на которые способны пойти представители договора в своих уступках.
На наш взгляд, в названных договорах религиозные конфессии обязаны идти навстречу и, в некотором смысле, поступиться своими принципами в связи с тем, что это взаимный путь либерализации и необходимого решения острых вопросов, в том числе религиозного характера.
В этой связи В. И. Гараджа отмечает, что «религиозность часто является формой выражения классовых и этнических конфликтов. Враждебность в отношении других религиозных групп колеблется в зависимости от того, в какой мере религиозные различия связаны с экономическими, политическими или национальными интересами», в значительной мере определяется историческими, культурными традициями [1].
К этому следует добавить, что она — эта враждебность — в значительной мере имеет корни в местных условиях и связана со спецификой решения многих местных проблем. В нынешних условиях полиэтничности РФ, когда религия является необходимым средством национальной самоидентификации, уход от провозглашенного принципа равенства религиозных конфессий часто восприни -
77
мается социумом как очередная несправедливость, т. е. нарушение существующего принципа равноправия народов, и становится очередным фактором для экстремистских проявлений. Как отмечает Г. Н. Комкова: «...государству следует крайне осторожно подходить к регулированию вопросов, касающихся прав религиозных организаций, чтобы не вызвать нарушение баланса интересов в стране, в которой пока нет стабильности ни в экономической, ни в политической сферах» [2].
Тем не менее, в нынешней ситуации в России фактически складывается союз государства и отдельных конфессий вместо принципа мирного сосуществования всех конфессий. В условиях светского государства в России социум фактически принял идеологию основной доминирующей конфессии, и в данном случае церковь в некотором смысле добивается передачи ей части государственных функций.
Церковные приходы открылись практически во всех государственных учреждениях, даже таких закрытых, как МВД, ФСИН, Вооруженных Силах и общеобразовательных учреждениях, что может в некоторых случаях привести к обострению межконфессиональных отношений и стать основой для экстремистских проявлений. Оценка причин сближения государства и православной церкви является делом политологии и философии, а задача правоведения — осуществить необходимое юридическое оформление данного союза, который не укладывается в общепризнанные юридические рамки светского государства. Подобный процесс не может протекать так долго вне юридических рамок в связи с тем, что затрагивает и конституционные основы государства и государственные отношения с церковью и необходимые права граждан в складывающемся гражданском обществе.
Для России это явление в некотором смысле новое, так как нет необходимого официального толкования основополагающих принципов светского государства: понятия вмешательства (или невмешательства) государства и церкви в дела друг друга, их взаимной ответственности перед друг другом, необходимого сотрудничества и т. д. При всем том, что церковь в истории взаимоотношений с государством практически всегда, за исключением сложных этапов развития Российской государственности, искусно превращала интерес государственный в свой интерес, а чаще в интерес отдельных высших церковных иерархов. Данным образом можно повторить путь Петровских церковных реформ, которые закончились созданием светского департамента духовных дел.
Опыт прошлого и складывающаяся ситуация диктуют необходимость обозначить фрагментарно некоторые меры раннего профилактического воздействия на экстремистские проявления на муниципальном уровне и определить первоочередные направления по организации эффективной борьбы с проявлениями экстремизма.
В частности, для стабилизации межконфессиональной обстановки на территории местного самоуправления, профилактики деструктивных процессов, обеспечению национальной безопасности представляется необходимым:
• дальнейшее совершенствование и повышение эффективности работы муниципальных антитеррористических комиссий на местах по противодействию политическому и религиозному экстремизму;
• дальнейшее более плотное и жесткое пресечение и выявление деструктивных и подрывных сил, действующих под прикрытием различных международных благотворительных фондов, общественно-религиозных организаций;
• осуществление дальнейшей деятельности по совершенствованию информационно-аналитической работы, направленной на создание положительного имиджа всех органов местного самоуправления, общественных объединений, населения, отдельных лиц, реально помогающих в борьбе с экстремизмом и преступными проявлениями в целом;
• необходимо активизировать работу муниципальных комиссий по взаимодействию с религиозно-политическими объединениями по идеологическому противодействию политическому и религиозному экстремизму;
• использовать более активно до конца не оцененный потенциал объединений и движений, совета старейшин, ветеранов и особенно духовенство в профилактической работе;
• органам местного самоуправления и администрациям необходимо ввести и сопровождать банк данных по выявленным и учтенным на данной территории действующим религиозным объединениям, образовательным учреждениям и активизировать работу в данном направлении;
• необходимо наладить, а также организовать систему проведения сельских сходов, собраний трудовых и коммерческих коллективов с обсуждением общественных вопросов воздействия в отношении участников экстремистских группировок и сочувствующим им лицам. Это позволит проводить единую идеологическую и стратегическую политику, единую в своих ис-
токах, но разнообразную в проявлениях, опираясь на местные исторические, культурные, этнические и другие традиции мультиэтнического социума, близкие и понятные местному населению и в то же время способствующие объединению России в единый социокультурный этнос, что соответствует конституционным требованиям о сохранении исторически сложившегося государственного единства и уважения памяти предков, передавших нам любовь к Отечеству, веру в добро, единство толерантных взглядов, взаимоуважение и справедливость в условиях меняющейся России.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гараджа В. И. Социология религии. — М. : Инфра-М. 2005. - 348 с.
2. Комкова Г. Н. Равенство прав независимо от отношения к религии. // Правоведение. 2003. № 1. С. 19.
3. Монтескье Ш. О духе законов. // Избранные произведения. - М. , 1995. С. 547.
4. Сабов А. Мусульманский шанс России. // Российская газета. 16.09.2005.
