CC BY
31
ЗАСЛОН ДЛЯ ЭКСТРЕМИЗМА
9 (42) - 2009
органы местного самоуправления как фактор противодействия религиозному и политическому экстремизму
а. в. карпов,
доктор юридических наук, профессор Академия права и управления В. В. ЛОМАКИН
Всероссийский институт повышения квалификации МВд России
Одной из особенностей функционирования общественной жизни современной России является активная деятельность различных партий, религиозных организаций и движений, многие из которых таким образом пытаются получить доступ к политическим, финансовым, административным и иным ресурсам любым путем, несмотря на ущемления прав и свобод рядовых граждан. Под данной деятельностью зачастую обнаруживаются политические манипуляции, борьба финансовых, политических и клановых региональных структур за ресурсы и расширение своего властного пространства, скрываемая под попытки решения различных религиозных, этнокультурных, социально-экономических, бытовых и других проблем, стоящих перед обществом.
Такие деструктивные процессы, обострившиеся в период постсоветского кризиса, оказали особенное влияние на подрыв политической и стратегической стабильности Российского государства и продолжают наносить ему ущерб, спекулируя на чувствах и взглядах российских граждан, в том числе и на религиозных.
Неотъемлемым, к сожалению, привычным фактором данных деструктивных процессов, влияющих на внутриполитическую жизнь России, стали радикальная и религиозная деятельность внутригосударственных правящих элит и экстремистская подрывная деятельность эмиссаров из западно-европейских и ближневосточных стран, до сих пор нацеленных на разрушение мультиэтнического об-
72 -
щества и федеративного российского государства, с перспективой наживы за счет богатейших запасов ископаемых и углеводородного сырья.
Не секрет, что многие республики Северного Кавказа во многом относятся к регионам с депрес-сионной экономикой. Дестабилизация и социальная ситуация здесь обострилась в связи с произошедшим и спровоцированным развалом СССР, неопределенностью статуса Чеченской, Ингушской, Карачаево-Черкесской, Кабардино-Балкарской, Дагестанской Республик, где исторически находили приют одиозные личности, разыскиваемые преступники, международные террористы и религиозные экстремисты.
Ни для кого не является секретом, что западные и ближневосточные эмиссары целенаправленно сотрудничали с появившимися как на дрожжах преступными группировками с целью ослабления контроля и влияния России в северокавказском регионе.
Не случайно и то, что Администрация США пересмотрела свою политику в сторону более плотного присутствия в данном российском регионе. Эмиссаров из-за рубежа не интересует защита демократии и свободы слова и независимость, самоопределение отдельно взятых российских республик или защита совести, вероисповедания и т. д. Всех интересуют огромные запасы каспийской нефти. Например, на дне российской части Каспийского моря прогнозируемые запасы нефти составляют более 340 млн т с конденсатом и 540 млрд м3 газа.
О значительной общественной опасности криминогенной ситуации в северокавказских республиках говорит тот факт, что, по официальному заявлению Администрации Президента России, среди криминальных регионов Дагестан стоит на первом месте.
Таким образом, серьезным сдерживающим фактором на пути устойчивого развития экономики кавказских республик стала криминализация многих сторон социально-общественной жизни и коррупция в органах местной власти. При этом немалая ответственность перед обществом и российскими гражданами лежит на законодательных органах власти и правительствах кавказских республик, депутатах, судьях, правоохранительных органах, органах местного самоуправления, которые обязаны обеспечить безопасность и достойную жизнь гражданам региона.
Как известно, рост преступности и ее латент-ность ослабляют доверие к государственной политике и органам государственной, региональной и муниципальной власти. Поэтому основой эффективной борьбы с преступностью и экстремистскими проявлениями в субъектах Федерации должны быть глубокие научные, криминологические исследования, разнообразные специальные и оперативные мероприятия, позволяющие выявлять их на ранних стадиях становления и формирования, и причинный комплекс этих явлений, прогнозировать, сдерживать и оказывать разлагающее и разрушающее воздействие на идеологию экстремизма и саму преступность.
В этой связи необходимо отметить, что многие аспекты социальной политики могут глубоко влиять на преступность вообще и радикальные религиозные выступления в частности. Наиболее часто для сдерживания роста преступности проводятся мероприятия по следующим направлениям деятельности в социальной сфере: планирование развития городских и сельских районов, направленного на ликвидацию трущоб, управление размещением беженцев и мигрантов, решение проблемы бездомности, проектирование и предусмотрение мест общественного пользования и торговли, установление взаимосвязи между вопросами строительства и размещения жилья и решением социальных и бытовых проблем (транспорт, школьные и дошкольные учреждения, рабочие места); политика в области образования, семейная и молодежная политика, включая создание условий для досуга и отдыха, занятия культурой; политика в области здравоохранения, в части борьбы с наркоманией и алкоголизмом» [2].
Перечисленных методов не так уж много — велико число форм и способов их реализации. В умении оптимально сочетать эти методы, использовать различные способы их реализации заключается искусство депутата, политика и профессионала по ведению и осуществлению деятельности органов местного самоуправления.
В соответствии с Федеральным законом от 06.10.2003 № 131-Ф3 «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» идет активный процесс становления региональной и муниципальной правовой базы, приведение ее в соответствие с положениями принятого Закона, реализации предоставленных полномочий, которыми наделяется местная власть для оптимизации всей системы социального управления страны и таким образом стабилизации межэтнических и политических отношений.
Как отмечает Т. Я. Хабриева, «...необходимо найти равновесие в процессах саморегуляции и государственной регуляции местного самоуправления, оптимальное решение задачи разграничения компетенции по установлению правовых основ местного самоуправления» [6].
Принятый Федеральный закон является следующим по значению после Конституции РФ правовым источником муниципального права, в котором заложены принципы народовластия, равноправия и самоопределения. Статья 26 данного Закона приветствует правотворческую инициативу населения и право населения выступать с различными проектами муниципальных правовых актов, вносимых в порядке реализации их правотворческой инициативы. Существенно, что данные проекты в соответствии с нормами Закона подлежат обязательному рассмотрению органом местного самоуправления или должностным лицом, в компетенции которого находится принятие соответствующего акта. На общий взгляд, эта норма Закона дает соответствующий простор инициативе граждан, в первую очередь в регулировании отношений муниципальных властей с различными радикально настроенными и религиозными экстремистскими организациями, с иными функционирующими нетрадиционными общественными организациями, которые при необходимости могут способствовать проявлению и разжиганию экстремистских настроений.
На ранней стадии своего становления радикализм отдельных групп и общественных организаций легче поддается регулированию, чем в последующем, когда он может принять виды открытого противостояния, несущего угрозу стабильности всего государства. На начальных стадиях развития
- 73
конфликты местного уровня, в условиях отсутствия необходимой правовой базы, могут вырасти в социально-радикальное или религиозное движение, что подтверждается в настоящее время напряженностью в Южном федеральном округе (ЮФО). В дальнейшем понадобится приложить гораздо большие усилия для погашения конфликта муниципального или регионального уровня.
В своей статье «Право и саморегулирование» Ю. А. Тихомиров правильно замечает, что «... свободное... волеизъявление отражает публичный интерес и, по сути дела, порождает правовой акт, т. е. идет процесс принятия решений общественного значения, исполнение которых гарантируется законом и на местном уровне» [5].
В соответствии с Федеральным законом от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» и соответствующими изменениями и дополнениями в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием данного закона, в 2007 г. Федеральным законом № 211-ФЗ в большей степени расширена роль субъектов противодействия экстремизму, а также усилено внимание общественности и специалистов к проблемам религиозного экстремизма. Тем не менее возникает вопрос: когда же, наконец, будет окончательно решен социально-религиозный феномен экстремизма как источника терроризма и выработаны оптимальные меры противодействия ему на местном уровне? Где этот феномен проявляется, развивается и выплескивается, что требуется для противодействия ему у истоков? Там, где существуют нерешенные религиозные, хозяйственные, социальные, экономические вопросы местного значения. Сама суть в том, что религиозный экстремизм, не подавленный изначально информационно-психологически и сугубо оперативными методами и не зафиксированный в жестких рамках, имеет тенденцию превращаться в крайнюю форму протеста — терроризм.
Значительным фактором здесь является то, что местные власти получили существенные возможности в соответствии с Федеральным законом «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» по противодействию экстремистско-политическим проявлениям. Например, к вопросам местного значения относятся организация и деятельность местного самоуправления по установлению между гражданами толерантности и необходимого согласия в осуществлении в своей практической правовой деятельности общепризнанных принципов свободы совести, вероисповедания, равноправия и само-
74 -
определения, гарантированных Конституцией РФ и федеральным законодательством.
Как отметил профессор Р. М. Абакаров, «...толерантность должна быть не только как понятие, но как реально функционирующее явление духовной жизни российских регионов, известное много веков и, например в Дагестане, это явление называлось — «маслиат». «Толерантность для нашего социума должна быть наивысшей ценностью и социальной нормой гражданского общества, проявляющейся в праве всех граждан быть различными, обеспечении устойчивой гармонии между различными конфессиями, политическими, этническими и другими социальными группами; уважении к разнообразию различных мировых культур, цивилизаций и народов; готовности к пониманию и сотрудничеству с людьми, различающимися по внешности, языку, убеждениям, обычаям и верованиям» [1].
«Людям необходимы различные контакты и общение, творческие встречи. Необходимо расширять поле знания о других конфессиях, обычаях и правилах. Этнокультура как единая система, объединяющая традиционное с прогрессивным, инновационным, способна сохранить уникальность при условии, если в своей основе она имеет общечеловеческие нравственные ценности, выраженные в формах, органичных и когерентных данной локальной культуре», — отмечает профессор Р. М. Абакаров.
Таким образом, этнокультура способна сохранить уникальность и взаимопонимание народов, быть значимым фактором взаимодействия, цементирующим фактором в мультиэтническом российском обществе и в полной мере должна использоваться органами местного самоуправления в достижении необходимого диалога власти и общества. Ведь политический и национальный экстремизм осуществляется, как правило, скрытно, под прикрытием общесоциального интереса, активно используя местные институты власти.
В условиях характерной для нашей страны неэффективности местного самоуправления и отсутствия должного профессионализма, а порою открытой коррупции местной власти в решении социальных вопросов и крайней неповоротливости и неразвитости механизмов общественного контроля в данной сфере, можно себе представить какую дестабилизирующую роль играет современный религиозный экстремизм, особенно в политической и межконфессиональной жизни нашей страны.
«При этом необходимо учитывать два обстоятельства. Во-первых, существует опасность, что под воздействием сохраняющихся в обществе не-
гативных процессов в экономике, и прежде всего в социальной жизни многих субъектов Российской Федерации, ведущих в конечном счете к обнищанию основной части населения, идеи гражданского общества могут быть дискредитированы, так же, как была дискредитирована история нашей страны. Во-вторых, совершенно очевидно, что в сложившихся условиях власть без участия институтов гражданского общества не сможет не только реально воздействовать на экстремистские проявления, но и практически осуществлять любую социально значимую программу намеченных мероприятий. В данной сфере наблюдается много деклараций со стороны органов власти и слабая активность общественности в эффективном использовании представленных им законом возможностей», — замечает профессор А. М. Муртазалиев [4].
Таким образом, на современном этапе главный источник противостояния религиозно-политическому экстремизму находится не в кабинетах местной власти, а в культовых и религиозных учреждениях, соборах и мечетях, которые были и будут основой формирования эффективного функционирования институтов гражданского общества в противодействии идеологии ближневосточных экстремистов.
В связи с этим возведение местных храмов и мечетей, выделение земельных участков для поклонения и проведения необходимых религиозных церемониалов и обеспечения насущных потребностей и нужд различных конфессий и тому подобное входит в решение задач муниципального управления, которое, по общему мнению, следует из гл. 8 Конституции РФ и Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Однако, на взгляд специалистов, ныне действующий закон слабо учел конституционный принцип самостоятельности местных органов власти в решении стоящих местных задач, к которым, конечно же, относятся и вопросы урегулирования церковных взаимоотношений на вверенной территории. Тем самым остался нерешенным важнейший вопрос профилактики и противодействия радикальным экстремистским религиозным проявлениям в нормативно-правовой базе местного самоуправления.
В ныне действующем Законе № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» некоторым образом растворился, утерял свою специфическую актуальность религиозный экстремизм, растворившись в экстремизме вообще, хотя он имеет со всеми видами экстремизма мало общего и в большей степени встраивается в Федеральный закон «О свободе совести и о религи-
озных объединениях». Поэтому затруднительно сформулировать исчерпывающее определение экстремизма, так как в общее понятие собираются разнородные виды экстремистской деятельности. В данном случае необходимо было бы применить анализ как логический прием получения понятий, чтобы в дальнейшем сформулировать наиболее всеохватывающее определение экстремизма и показать сущность данной противоправной подрывной деятельности. Данный анализ может помочь в оказании существенной методической помощи для принятия необходимых правовых документов на муниципальном и региональном уровнях в рамках установленной компетенции местных органов власти. Также назрел вопрос о более целенаправленном применении правового, религиозного, информационно-психологического и идеологического воздействия как профилактического способа ведения борьбы с навязыванием и распространением «ваххабитской» или «салафитской» идеологии экстремистского толка. Особенно это относится к исследованию сложившихся новых взаимоотношений между религиозными организациями и государством, которые начали разрастаться за установленные границы принципа свободы совести и выступают в форме религиозного экстремизма как одна из главенствующих проблем национальной безопасности России, требующей аналитического и теоретико-правового анализа механизмов пра-вообеспечения.
Достаточно часто одной из причин экстремизма называют столкновение цивилизаций, радикализм религиозного сознания. Можно в какой-то степени согласиться с высказываниями специалистов, что радикализм и экстремизм, исходящие с Ближнего Востока, объясняются влиянием не столько политического ислама, сколько неспособностью большинства стран этого региона подключиться к процессам глобализации и социально-экономической модернизации.
Не оспаривая влияния процессов глобализации и модернизации на формы социальных протестов, можно предположить, что действия социальных групп предопределены внутренним социально-политическим устройством общества. Соглашаясь с тем, что экстремизм нередко имеет религиозные или национальные формы, необходимо заметить — национальные или религиозные сообщества, стремящиеся реформировать социум, по сути, предлагают изменить систему управления. Логика поведения национальной элиты и религиозных иерархов имеет свои закономерности. Так, в осуществлении борьбы за власть национальные
- 75
элиты допускают протестные действия и акции даже в их крайне радикальной форме, но при обретении властных полномочий они заинтересованы в стабилизации социальной и религиозно-политической местной ситуации, поэтому непосредственно здесь их интересы расходятся с радикалами и экстремистами. Наступает такая социальная фаза дальнейшего местного становления и развития, когда правящие элиты, используя православные, католические, мусульманские, протестантские, буддистские организации, начинают активно участвовать в предотвращении и разрешении местных экстремистских проявлений и вооруженных конфликтов, пытаясь стабилизировать общественно-социальную ситуацию в регионе.
Проблема религиозного экстремизма давно стала объектом внимания специалистов в научной среде. В России проходили на различных уровнях межрелигиозные съезды, в которых участвовали представители всех основных мировых религий. Всегда и везде участники съездов выражали свою озабоченную позицию и давали отрицательную оценку религиозному экстремизму, который является питательной средой для террористов и околовластных национальных элит.
Всегда, на всех уровнях различными религиозными представителями и иерархами подчеркивалось, что от отношений между религиями, светской философией и традиционными ценностями напрямую зависит стабильность в мире и общее взаимодействие сотрудничества в борьбе с экстремизмом на религиозной и межнациональной почве.
Однако прискорбен тот факт, что не все религиозные представители правильно понимают и воспринимают гуманизационную составляющую основных прав и свобод и зачастую злоупотребляют ими, используя существующие пробелы в российском законодательстве. Необходимо заметить, что в существующем законодательстве не нашли своего места многие положения, необходимые для противодействия появлениям, распространению и навязыванию экстремизма, исходя из презумпции святости церкви или совершенства мусульманского наследия. В связи с тем, что на местном уровне, где растекается и навязывается саудитская и другая чужеродная религиозная идеология, отсутствуют правовые акты местного самоуправления, контролирующие и регулирующие общие требования Федерального закона, да и сама святость церкви здесь ставится под вопрос и носит приземленный характер. Статья 282.2 «Организация деятельности экстремистской организации» УК РФ лишь в самой общей форме формулирует и содержит ме-
76 -
ханизм борьбы с экстремистской деятельностью и не содержит четкого определения экстремизма как социального явления, а санкции, применяемые в отношении организации и деятельности, просто не отражают кризисности религиозно-экстремистской ситуации, сложившейся в Российской Федерации. Обзор уголовных дел, расследуемых по ст. 282.2 УК РФ, показывает, что только небольшая их часть доходит до суда, а до приговора и подавно. Предварительное расследование большинства уголовных дел, перечисляемых в определении экстремистской деятельности, осуществляется в форме предварительного следствия. Основная масса данных уголовных дел находится в ведении Следственного комитета при Генеральной прокуратуре РФ.
Таким образом, служба милиции общественной безопасности, и тем более местная криминальная милиция, не в достаточной степени оказывается ведущим звеном в деле противодействия экстремизму. Также проведенный анализ полномочий органов внутренних дел в сфере борьбы с экстремизмом показывает, что в сложившейся сложной ситуации созданные антиэкстремистские подразделения не обладают должными полномочиями для всестороннего противодействия данному злу. И сегодняшнее создание отдельного департамента МВД и отделов по борьбе с экстремизмом на уровне УВД по субъектам Российской Федерации, проблему в корне решить не сможет. Очевидна необходимость внесения изменений в Уголовно-процессуальный кодекс и отнесение всех уголовных дел экстремистской направленности к компетенции следователей местных органов внутренних дел, так как состояние дел в сфере борьбы с экстремизмом и существующий параллелизм функций при расследовании экстремистских преступлений и подобных радикальных проявлений явно не способствует правильному и всестороннему расследованию и неотвратимости наказания. Также назрела необходимость отмены института присяжных при рассмотрении данных дел, да и прокурорский надзор, в том числе за оперативно-розыскной деятельностью, являющейся главным элементом в правоохранительной деятельности, стал слишком вездесущим, чем могут не преминуть воспользоваться коррумпированные сотрудники, пользуясь в том числе своим завышенным правовым статусом и «неприкосновенностью личности».
В связи с этим некоторые выводы напрашиваются сами собой — борьбу с религиозным экстремизмом необходимо передать на местный уровень, туда, где и происходит его становление, навязывание, проявление и растекание в различных его формах.
Например, А. Г. Залужный в своей статье «Проблемы реализации законов, направленных на противодействие экстремистской деятельности» пишет, что существующие проблемы противодействия проявлениям экстремистского характера, в частности отсутствие в Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» положений, регламентирующих координацию работы субъектов противодействия экстремистской деятельности», показывают, что в число этих необходимых субъектов необходимо включить органы местного самоуправления как располагающие материальной и технической базой и соответствующими межконфессиональными, диаспорными, традиционными и нетрадиционными возможностями противодействия экстремизму на своей территории.
Построение правового демократического государства в России невозможно без признания общепризнанных принципов и норм международного права, прав и свобод граждан, которые закреплены в Конституции Российской Федерации.
Среди них свободомыслие и свобода совести (ст. 28), светскость государства и равенство религиозных объединений (ст. 14), идеологическое многообразие (ст. 13), равенство прав и свобод граждан, независимо от отношения к религии и принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств (ст. 19), включая право на альтернативную гражданскую службу (ст. 59). Оглашая принцип свободы совести, государство предоставило значительные преференции местным религиозным организациям и объединениям, дав значительные уступки всем гражданам, независимо от их религиозных убеждений. В соответствии с этим государство вправе получить от различных религиозных иерархов и организаций всестороннюю поддержку различных усилий по восстановлению и устройству межрелигиозного и межконфессионального мира, толерантности и взаимопонимания.
Оценка существующей проблемы, связанной с религиозным экстремизмом, в основном поднимает вопрос — чья, в сущности, это проблема: правоохранительная, бюрократическая, правовая, региональная или местная? В научной и специальной литературе традиционно проходит исследование ее правоохранительной или административной стороны, но борьбу с данным проявлением необходимо осуществлять на фундаментальной правовой основе, однако законом такая правовая основа в значительной степени не предусматривается. Действующее законодательство гарантирует
принцип свободы совести, без детализированного урегулирования процесса взаимодействия конфессий, религиозных организаций, самих верующих с гражданским обществом, оставив это на будущее. Однако без необходимого взаимоурегулирования конфессиональной религиозной деятельности последняя может проявляться в экстремизме и радикализации, которая также является спутником терроризма. «В каждом конкретном случае необходимо исследовать идеологию и практику каждой отдельной социальной группы — либо это фундаментализм с элементами эклектики и синкретизма, либо это представители умеренного движения, либо радикалы, несущие в себе как умеренные тезисы, так и содержащие симпатии к экстремистским формам взаимодействия с обществом и государством». Лакмусовой бумажкой при отнесении исламских радикалов к умеренным или экстремистам является применение определенной методологии при реализации исламской государственности. За мирный путь достижения намеченной наивысшей цели любой радикальной партии или группы выступают умеренные радикалы, т. е. исламисты, а за вооруженный и силовой вариант (насильственный) — ультрадикалы, т. е собственно экстремисты [3].
Как указывает А. Ю. Пиджаков, «.экстремизм в большей мере обращен не к разуму человека, логике, а к предрассудкам, пережиткам, чувствам и эмоциям людей. Идеологизация экстремистских действий создает особый тип сторонников экстремизма, склонных к самовозбуждению, неконтролируемым действиям, готовых на любые акции». «Массовую базу экстремизма, как правило, составляют выходцы из мелкобуржуазных и маргинальных слоев, а также часть интеллигенции, отдельные группы военных и правоохранительных структур, студенчества, националистические и религиозные движения», которым, с их субъективной точки зрения, объективно не нашлось достойного места в существующем социальном политическом строе». Как верно отмечает М. Я. Яхьяев, «.ядро эмоциональных переживаний фанатика составляет именно фанатическая страсть социального реформаторства».
В соответствии с этими и некоторыми другими факторами, проблемой национальной безопасности государства без преувеличения является социально-правовое урегулирование деятельности религиозных организаций, в том числе по защите прав и свобод граждан России. Законодателю должным образом необходимо организовать жесткие ограничения и соответствующее возмездие за осуществление экстремистской деятельности,
77
объявив межконфессиональные противостояния и распри теологической и теоретической областью выяснения их взаимоотношений.
Однако законодательством Российской Федерации и раньше была запрещена политическая, общественная, религиозная и иная деятельность, если осуществляющие ее организации, другие виды объединений граждан и отдельные лица совершали действия, прямо противоречащие Конституции Российской Федерации. Таким образом, радикалы и экстремистские эмиссары, пользуясь несовершенством российского законодательства и имеющимися в нем пробелами, придают своей противоправной деятельности некоторую видимость законной или, в крайнем случае, незапре-щенной. В соответствии с этим проблема состоит не в существующем отсутствии необходимого законодательства, а в манкировании, вездесущей расхлябанности и попустительстве, которые допускают властные структуры на различных уровнях выполнения своих делегированных полномочий, не запрещая деструктивных проявлений, нарушающих права и свободы граждан, которые довольно часто с уверенностью можно квалифицировать как экстремистскую деятельность.
Кроме того, формулировки общего характера в действующем законе часто требуют уточнения и детализации в подзаконных правовых актах, которых по рассматриваемому вопросу разрабатывается и издается недостаточно, в том числе на местном уровне. Еще в прошлые века межконфессиональное согласие и защита прав достигались такими методами, как общественные выступления и диспуты по спорным моментам вероучений, публичные проповеди, апелляции к бесспорным лидерам, духовным наставникам и авторитетам. Данные общественные диспуты осуществлялись очень часто под негласным контролем и непосредственным участием органов государственной власти и не переходили в междоусобное конфессиональное противостояние.
Именно в такой обстановке веротерпимости, равноправия и богобоязненности сложились данные принципы. В дальнейшем они были восприняты и применены стратегами и идеологами в виде нынешнего принципа свободы совести и защиты прав человека и гражданина, так как защищали свободу личности от диктата религиозных радикалов.
Повседневная деятельность показывает, что экстремизм религиозного толка представляет себя как многогранное явление, проявляющееся в виде легальной и нелегальной практики. В легальной области деятельности радикальный религиозный экс-
78 -
тремизм, прикрываясь борьбой за права и свободы человека, осуществляет фактически подрывную, разлагающую и дезорганизирующую деятельность, в пику общественному правопорядку, пользуясь оболваниванием граждан, в основном молодежи, демагогическими приемами, вызывающими подозрение и недоверие у населения к существующей власти. Тем самым используется бытовое, социально-экономическое недовольство граждан для осуществления губительных деяний, своих религиозно-политических и стратегических целей. Данное, в сущности, адекватное социальное недовольство граждан, религиозные эмиссары и идеологи экстремизма используют в своих, только им известных, целях и, как правило, сами остаются в стороне от конфликта. А последующим результатом данных экстремистских проявлений, в основном, становятся конфликтогенные ситуации, попирающие права, свободы граждан и наносящие ущерб стабильности государства и общества в целом.
Нынешнее законодательство РФ о свободе совести, вероисповедания, религиозных объединениях основано на фундаментальных общепризнанных положениях Конституции РФ и создало такие условия, чтобы граждане и дальше могли реализовывать соответствующие гарантированные права и свободы. Однако в общепринятой правоприменительной деятельности существуют некоторые пробелы, которые требуют дальнейшего совершенствования нормативно-правового урегулирования вопросов деятельности религиозных организаций, особенно по вопросам их взаимоотношений с государством.
С точки зрения специалистов и практиков, существующие пробелы правового характера и отсутствие правовых механизмов, не высвечивающих паразитической сути религиозного экстремизма, становятся важнейшей проблемой правового реформирования местного самоуправления для обеспечения необходимой безопасности, исключающей конфликты на почве религиозной розни. В нынешних условиях данную деятельность по необходимому консенсусу определенных взглядов и позиций конфессиональных организаций, религиозных и иных общественных гражданских структур необходимо реализовывать, в том числе и на муниципальном уровне, в связи с тем, что местное общество структурировано из представителей различных диаспор и конфессий, а также социально активной нерелигиозной общественности.
В Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, принятой Генеральной Ассамблеей Ор-
ганизации Объединенных Наций в 1981 г., в п. 3 ст. 1 предусмотрено, что свобода исповедовать религию или выражать убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц. То есть, очерчены и определены пределы деятельности религиозных организаций, несоблюдение которых ставит под угрозу гарантированные государством демократические ценности личности. Данная декларация предусматривает широкий диапазон законодательного обеспечения не только свободы совести, но и защищенности общества от религиозных экстремистских проявлений. По сути, правотворческие органы в состоянии принять систему законов и подзаконных актов, регулирующую религиозную составляющую, в полном соответствии с существующим правовым урегулированием семейных, гражданских или административных отношений, в полной мере защищающих права и свободы человека и гражданина и запрещающих злоупотреблять ими, в том числе правами на религиозные убеждения. Крайность данной идеи видится не столько в разработке определенного закона о религиозных объединениях, сколько в систематизации законодательства, регулирующего те области религиозной деятельности, которые теснейшим образом стыкуются с гражданским обществом и государственными структурами. Именно в данных, не урегулированных законодательством областях зарождается религиозный и политический экстремизм.
Таким образом, четко обозначенное правовое положение религиозного объединения дает возможность раскрыть необходимое содержание и очертить необходимые пределы правомочности религиозных объединений в Российском государстве. Порядок деятельности религиозных организаций иногда может противоречить определенному режиму, утвержденному административным законодательством, или актами местного самоуправления. Например, какие-то санитарные условия, предписания о соблюдении тишины во время отдыха граждан, и т. д. Данные разногласия довольно часто приводят к различным конфликтам в регионах и выплескиваются в радикальную экстремистскую деятельность, как против различных конфессий и религиозных обрядов, так и против местной власти, не оказывающей должных мер воздействия на подобные нарушения.
Например, установленные требования сертификации и санитарно-эпидемиологического надзора за продукцией и представляемыми услугами религиозными организациями, возможно, были бы уместными, а также в какой-то степени разумными
и не нарушающими прав на свободу вероисповедания, гарантируемую ст. 28 Конституции РФ. Нет серьезных оснований уводить услуги ритуального характера и некоторые товары культового потребления из-под общих установленных правил, действующих на территории местного самоуправления, и контроля соответствующих органов за их необходимым качеством.
Вопросы, связанные с деятельностью религиозных организаций, должны подпадать под действие законов, установленных для всех субъектов гражданского оборота. В данном случае это приведет к дальнейшему укреплению авторитета религиозных конфессий. В деятельности конфессий гласность и прозрачность религиозной деятельности крайне необходимы, так же, как в любом светском учреждении, тем более что храмы, мечети и монастыри открыты для всех прихожан и скрывать, по всей видимости, нечего. В том числе подобным образом ликвидируется даже формальный повод для экстремистских проявлений, ведущих к столкновениям на почве религиозной и иной розни, наихудшего проявления нетерпимости, радикализма и ксенофобии.
В нынешних условиях полиэтничности Российской Федерации, когда религия является еще и средством национальной самоидентификации, уход от принципа равенства религиозных конфессий часто воспринимается людьми как дополнительная несправедливость, т. е. нарушение принципа свободы, равноправия, самоопределения народов, и становится еще одним дополнительным фактором для религиозного и политического экстремизма.
В ходе будущих научно-теоретических разработок и различных дискуссий по этим злободневным проблемам, возможно, появятся новые идеи, взгляды и подходы к взаимо отношению различных религиозных организаций с органами местного самоуправления и государства, к анализу факторов и причин появления религиозного экстремизма. Это поможет различным конфессиям и организациям трансформироваться, например, в поместную церковь и встроиться в нынешние структуры местного самоуправления и гражданского общества.
В свою очередь, все это разрешит возможность проводить единую в своих истоках, но разностороннюю и разнообразную в проявлениях идеологию, полагаясь на местные исторические, культурные, этнические, духовные и другие традиции и нормы, близкие и понятные всему местному населению и в то же время способствующие объединению России в единый социокультурный этнос — россиян, что соответствует конституционным нормам о сохранении исторически сложившегося многонациональ-
- 79
ного государственного единства и уважения памяти предков, передавших нам любовь к Отечеству, веру в добро и справедливость, защите свобод прав гражданина и человека.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абакаров М. Толерантность против экстремизма. Всероссийская научная конференция. 2007.
2. Гаджиев Д. М. Власть и особенности предупреждения преступности в Республике Дагестан - М.: URSS. С. 4.
3. Залужный А. Г. Проблемы реализации законов, направленных на противодействие экстре-
мистской деятельности. // Государственная власть и местное самоуправление. 2003. № 4. С. 42.
4. Муртазалиев А М. Правовые основы противодействия национальному и политическому экстремизму. Всероссийская научная конференция. 2007.
5. Тихомиров Ю. А. Право и саморегулирование. // Журнал российского права. 2005. № 9. С. 89.
6. Хабриева Т. Я. Современная конституция и местное самоуправление. // Журнал российского права. 2005. № 4. С. 13.
7. Яхьяев М. Я. Идейные основы противодействия национальному и политическому экстремизму. Всероссийская научная конференция. 2007.
Реклама в журналах
Издательского дома «ФИНАНСЫ и КРЕДИТ»
Мы гарантируем Вам:
S оперативное размещение S Гибкую систему скидок S индивидуальный подход S особые условия для рекламных агентств. Ваши выгоды очевидны, потому что у нас: S самые низкие цены
S Широкая профессиональная аудитория по всей территории россии и сНГ S оперативная публикация рекламы осуществляется в необходимые Вам сроки S Высокая эффективность рекламы проверена временем.
Реклама в наших журналах — прямой путь к конечному потребителю.
Тел./факс: (495) 621-69-49, http: www.fin-izdat.ru
(495) 621-91-90 E-mail: post@fin-izdat.ru
(495)621-72-79
