CC BY
175
Г.В. Назаренко А.И. Ситникова
Назаренко Геннадий Васильевич — доктор юридических наук, профессор, академик Российской академии юридических наук, почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, профессор кафедры уголовного права
Юго-Западный госуниверситет (г. Курск)
Ситникова Александра Ивановна — доктор юридических наук, доцент, член Российского профессорского собрания, профессор кафедры уголовного права
Юго-Западный госуниверситет (г. Курск)
Правовые ограничения в уголовном праве в свете законодательной текстологии
В общей теории права правовое ограничение рассматривается как установленные в праве границы, в пределах которых субъекты должны действовать, и как исключение определенных возможностей в деятельности лиц либо как сдерживание одних лиц и одновременно удовлетворение общественных интересов в охране и защите. В академическом курсе общей теории государства и права жирным шрифтом выделено определение, которое гласит: «Правовое ограничение — это правовое сдерживание противозаконного деяния, создающее условия для удовлетворения интересов контрсубъекта и общественных интересов в охране и защите»1.
Категория «правовые ограничения» охватывает разнообразные юридические инструменты, оказывающие правовое воздействие на субъектов права. Теория права к средствам правового ограничения относит юридические факты-ограничения (гипотеза), юридические обязанности, запреты, приостановления (диспозиция), наказание (санкция). При этом даются следующие разъяснения: фактами-ограничителями являются сдерживающие обстоятельства, установленные в гипотезе нормы права (ст. 17 Семейного кодекса РФ и др.). Правовыми ограничениями в диспозиции выступают юридические обязанности, которые ограничивают действия обязанного лица, сдерживают его правовые возможности. Запреты возлагают на гражданина обязанность воздержаться от запрещенных действий. Приостановления выступают своего рода временными и конкретными запретами на использование должностными лицами, предприятиями, учреждениями и организациями своих функциональных обязанностей (ч. 2 ст. 270 КоАП РФ и др.). Наказание есть форма и мера юридического осуждения (порицания), закрепленного в санкции в отношении виновных лиц, в результате чего такие лица в чем-то обязательно ограничиваются, чего-либо лишаются2.
Рассматривая правовые ограничения в уголовном законодательстве, А.В. Малько ограничивается кратким замечанием: в уголовном законе правовые ограничения используются в форме запретов и наказаний. Термин «ограничение» используется в названиях отдельных видов наказаний, в частности таких, как ограничение свободы, ограничение по службе, ограничение досуга (ст. 29-33 УК РСФСР), и рекомендуется использовать подобные виды наказаний в новом Уголовном кодексе Российской Федерации3.
Эта краткость в известной степени определяется тем, что в уголовном законодательстве термин «ограничение» используется для обозначения конкретных видов наказания, таких как ограничение по военной службе, ограничение свободы (п. «в» и п. «з» ст. 44 УК РФ, п. «д» ст. 88 УК РФ) и принудительных мер воспитательных воздействий, применяемых к несовершеннолетним, в частности такой мерой является ограничение досуга и установление особых требований к поведению несовершеннолетнего по решению суда (п. «г» ст. 90 УК РФ). Причем все виды ограничений, предусмотренных УК РФ, детально регламентированы в последующих статьях (ст. 51 «Ограничение по военной службе», ст. 53 «Ограничение свободы», ч. 4 ст. 91 «Содержание принудительных мер воспитательного воздействия»). К тому же доктрина уголовного права опирается на действующее уголовное законодательство, которое не содержит столь широкой правовой категории, как «правовые ограничения», которая включала бы в себя все сдерживающие и лимитирующие элементы действующего Уголовного кодекса РФ, а практика
1 Общая теория права: академический курс: в 3 т. / отв. ред. М.Н. Марченко; 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. Т. 3. С. 241.
2 См.: Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве // Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. М., 1997. С. 640—641.
3 См.: Малько А.В. Правовые ограничения: от отраслевого понимания к теоретическому // Правоведение. 1993. № 5. С. 15.
применения уголовно-правовых предписаний, судя по всему, не испытывает потребности в теоретическом понятии, которое отсутствует в уголовном законе и не адаптировано отраслевой доктриной. Кроме того, законодатель закрепил в Уголовном кодексе РФ предельно широкую уголовно-правовую категорию «Меры уголовно-правового характера», к числу которых отнес наказание (ч. 2 ст. 2 УК РФ), а затем в 2006 году внес в уголовный закон раздел VI «Иные меры уголовно-правового характера», включающий в себя принудительные меры медицинского характера (глава 15) и конфискацию имущества, не являющуюся наказанием (глава 151).
В результате указанных нововведений ряд исследователей сосредоточили свое внимание на исследовании категории «иные меры уголовно-правового характера». Тем не менее до настоящего времени в науке уголовного права остается дискуссионным вопрос, что следует понимать под такими мерами, так как одни авторы включают в указанные меры наряду с принудительным лечением и конфискацией имущества принудительные меры воспитательного воздействия, применяемые к несовершеннолетним1. Другие авторы исключают из перечня мер уголовно-правового характера меры медицинского характера и меры воспитательного воздействия2, третьи высказываются за исключение из системы иных мер уголовно-правового характера конфискации имущества,, поскольку эта мера имеет, по их мнению, карательный характер, то есть является наказанием3.
М.Ф. Гареев к таким мерам, кроме мер, закрепленных в разделе VI «Иные меры уголовно-правового характера», относит условное осуждение, отсрочку исполнения приговора и условно-досрочное освобождение4. Н.И. Калинина, в свою очередь, полагает, что раздел VI УК РФ не исчерпывает всех форм принудительного воздействия на лиц, совершивших преступления, и включает в их число наряду с мерами, предусмотренными законодателем, административный надзор в отношении лиц, отбывших наказание, и меры воспитательного воздействия, применяемые к несовершеннолетним. При этом отмечает неоднородность указанных мер5.
На наш взгляд, категория «принудительные меры уголовно-правового характера» является более широкой, чем в трактовке вышеприведенных авторов, так как включает в себя не только правовые ограничения, но и правовые стимулы, используемые законодателем для оказания уголовно-правового воздействия на лиц, склонных к совершению деяний, запрещенных уголовным законом. Диапазон средств уголовно-правового характера широк и многообразен: он включает в себя все уголовно-правовые институты, начиная от преступления и заканчивая судимостью. Объем понятия «меры уголовно-правового характера», содержащегося в статьях 2, 3, 6 и 7 УК РФ, намного шире объема понятия «иные меры уголовно-правового характера», о котором идет речь в разделе VI УК РФ, включающего в себя институты принудительного лечения и конфискации имущества. В указанных статьях наказание ставится в один ряд с иными, то есть другими мерами уголовно-правового характера, применяемыми к лицу, совершившему преступление. В этой связи Т.М. Калинина и В.В. Палий справедливо отмечают, что законодатель, используя термин «меры уголовно-правового характера», имел в виду все предназначенные для решения задач уголовного закона меры1.
До введения в Уголовный кодекс РФ Федеральным законом от 27 июля 2006 года № 153-Ф3 раздела VI «Иные меры уголовно-правового характера» категории «меры уголовно-правового характера» фактически не придавалось особого значения, так как эти меры понимались как совокупность мер наказания и иных мер, применяемых к лицам, совершившим преступления. Законодатель механически включил в Уголовный кодекс РФ в качестве названия раздела термин «Иные меры уголовно-правового характера», хотя фактически имел в виду особые меры уголовно-правового характера, и тем самым породил ряд противоречий. «Особое» стало восприниматься в качестве «иного». Меры, предусмотренные в отношении лиц, совершивших преступления, вопреки содержанию статьи 6 УК РФ включили в себя принудительные меры, применяемые в отношении невменяемых лиц (п. «а» ч. 1 ст. 97 УК РФ), деяния которых не признаются преступлениями, а традиционная мера наказания — конфискация — превратилась в средство возмещения причиненного ущерба (ст. 1041 УК РФ).
В результате поспешной модернизации действующего Уголовного кодекса РФ категория «принудительные меры медицинского характера» наполнилась противоречивым содержанием, которое побудило специалистов уголовно-правового профиля обратиться к категории «меры уголовно-правового воздействия», не предусмотренной уголовным законом. В настоящее время А.И. Чучаев и А.П. Фирсова предлагают заменить категорию «меры уголовно-правового характера» категорией «меры уголовно-право-
1 См.: Костюк М.Ф. Понятие и виды иных мер уголовно-правового характера. М., 2011. С. 4—72.
2 См.: Звечаровский И.Э. Понятие мер уголовно-правового характера // Законность. 2007. № 1. С. 20—21.
3 Архипенко Т.В. Конфискация имущества по уголовному законодательству Российской Федерации // Российский следователь. 2008. № 12. С. 19.
4 См.: Гареев Ф.М. Цели мер уголовно-правового характера и средства их достижения по российскому уголовному праву: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2005. С. 25.
5 См.: Калинина Т.М. Иные меры уголовно-правового характера. М., 2014. С. 3.
1 См.: Калинина Т.М., Палий В.В. Иные меры уголовно-правового характера: научно-практический комментарий / отв. ред. А.И. Чучаев. М., 2011. С. 11.
вого воздействия», поскольку в уголовно-правовой доктрине не сложилось общепринятого подхода к понятию «меры уголовно-правового характера», причем статусом таких мер наделяются феномены, сущ-ностно и содержательно разобщенные, не отвечающие качеству единого целого. Указанные авторы определяют меры уголовно-правового воздействия как «основанное на уголовном законе принуждающее влияние, применяемое государством в ответ на совершение запрещенных УК РФ общественно опасных деяний в целях их предупреждения»1.
А.И. Рарог и его соавторы справедливо отмечают, что потребность обогащения понятийного аппарата уголовно-правовой науки категорий «меры уголовно-правового воздействия» вызвана ограниченными гносеологическими возможностями понятия «меры уголовно-правового характера» и отсутствием общепризнанного понимания таких мер, их признаков и видов2.
В юридической литературе выделяются несколько форм уголовно-правового воздействия:
— наиболее строгая форма воздействия сопряжена с реализацией наказания и сопутствующих мер, которые включают в себя совокупность ограничений, применяемых к лицу, признанному виновным. Наряду с наказанием ограничительной мерой выступает судимость и административный надзор за лицом, освобожденным из мест лишения свободы. Кроме того, ограниченно вменяемому лицу, наряду с наказанием, могут быть назначены принудительные меры медицинского характера;
— вторая форма (без назначения наказания) имеет место в случаях освобождения от наказания либо от отбывания назначенного наказания (ст. 80, 81, 82, 821, 83, 92 УК РФ), которое связано с назначением правовых ограничений;
— специфика третьей формы воздействия состоит в возможности реального исполнения дополнительного наказания наряду с условным осуждением к одному из основных видов наказания (ч. 4 ст. 73 УК РФ), что создает две формы уголовно-правового воздействия, связанные с правовыми ограничениями;
— четвертая форма воздействия имеет место при освобождении несовершеннолетних (в исключительных случаях лиц от 18 до 20 лет) от уголовной ответственности с назначением принудительных мер воспитательного воздействия (ч. 1 ст. 90, ст. 96 УК РФ). К таким мерам закон относит ограничительные меры, предусмотренные в части 2 статьи 90 и части 2 статьи 92 УК РФ;
— последняя, пятая, форма воздействия состоит в применении принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, которые совершили общественно опасные деяния в состоянии психического расстройства и нуждаются в принудительном лечении1.
Обращает на себя внимание, что все выделенные формы уголовно-правового воздействия имеют принудительный характер и представляют собой правовые ограничения, закрепленные уголовно-правовыми предписаниями. Однако уголовно-правовое воздействие, предусмотренное уголовным законом, не исчерпывается правовыми ограничениями, поскольку наряду с ограничительными мерами включает в себя стимулирующие меры. В качестве особой формы правового стимулирования в уголовном праве выступает поощрение позитивного поведения.
И.А. Тарханов к мерам поощрения в действующем уголовном законодательстве относит исключение уголовной ответственности в связи с добровольным отказом от преступления (ст. 31 УК РФ), специальные виды освобождения в связи с деятельным раскаянием (прим. к ст. 194, 198, 199, 204, 228, 275, 276, 278, 291, 307 УК РФ и др.), освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ), условно-досрочное освобождение от отбывания наказания лиц, возместивших причиненный вред (ст. 79 УК РФ), замену неотбытой части наказания более мягким видом лицам, возместившим вред, с учетом их поведения (ст. 80 УК РФ) и иные меры уголовно-правового поощрения позитивного поведения осужденных (ст. 72, 81, 82, 83, части 3, 4, 5, ст. 86 УК РФ)1.
На наш взгляд, кроме указанных мер, стимулирующих правомерную активность граждан, ими также являются обстоятельства, исключающие преступность деяния, предусмотренные главой 8 УК РФ, такие как необходимая оборона (ст. 37 УК РФ), причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38 УК РФ), крайняя необходимость (ст. 39 УК РФ), физическое или психическое принуждение (ст. 40 УК РФ), обоснованный риск (ст. 41 УК РФ), исполнение приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ). Данные обстоятельства при соблюдении условий правомерности, указанных в обозначенных статьях, исключают уголовную ответственность лиц, причинивших вред в неординарных ситуациях, предусмотренных уголовным законом. При этом условия правомерности по существу являются правовыми ограничениями. Это означает, что указанные институты сочетают в себе правовые стимулы и правовые ограничения, то есть представляют собой парные категории (более подробно обстоятельства, исключающие преступность деяния, рассматриваются в специальном разделе статьи).
Внимание криминалистов исключительно к ограничительным мерам уголовно-правового воздействия и сужение их содержания является вполне закономерным, так как уголовное право традиционно
1 См.: Чучаев А.И., Фирсова А.П. Уголовно-правовое воздействие: понятие, объект, механизм, классификация: монография. М., 2010. С. 27.
2 Уголовно-правовое воздействие: монография / под ред. А.И. Рарога. М., 2013. С. 3.
1 См.: Уголовно-правовое воздействие: монография / под ред. А.И. Рарога. М., 2013. С. 35—45. 1 См.: Тарханов И.А. Поощрение позитивного поведения в уголовном праве: монография. Казань, 2004. С. 192—310.
воспринимается как самая репрессивная (карательная) отрасль законодательства и как сугубо наказа-тельное право. Такой подход ведет к определенной недооценке стимулирования посткриминального поведения мерами уголовного закона, имеющими профилактический потенциал. Не случайно существующие концепции уголовно-правового воздействия не включают в себя меры стимулирующего воздействия.
На наш взгляд, уголовно-правовое воздействие, основанное на уголовно-правовых предписаниях, включает в себя меры правового ограничения и меры стимулирования позитивного поведения в сфере действия уголовного закона. Соответственно, категория «уголовно-правовое воздействие» может рассматриваться как предельно широкое и многостороннее понятие, охватывающее все формы и виды уголовно-правовых ограничений и уголовно-правовых стимулов.
Средствами уголовно-правовых ограничений в уголовном праве выступает запрет, наказание, судимость, принудительные меры воспитательного воздействия, принудительные меры медицинского характера и конфискация имущества. Указанные меры традиционно относят к мерам принудительного характера. Вместе с тем, уголовный закон кроме мер, адресованных лицам, нарушающим уголовно-правовые запреты, имеет уголовно-правовые предписания, которые содержат правовые ограничения, адресованные правоприменителю, в виде запретов и обязанностей. В частности, принцип законности не допускает применения уголовного закона по аналогии (ч. 2 ст. 3 УК РФ), принцип вины не приемлет объективного вменения (ч. 2 ст. 5 УК РФ), принцип справедливости запрещает нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление (ч. 2 ст. 6 УК РФ), принцип гуманизма налагает запрет на применение к лицу, совершившему преступление, действий, имеющих целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства (ч. 2 ст. 7 УК РФ). Кроме того, суд при назначении наказаний обязан учитывать общие начала назначения наказания, в том числе характер и степень общественной опасности преступления и личности виновного, обстоятельства, смягчающие и отягчающее наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи (ст. 60 УК РФ). В случаях освобождения от уголовной ответственности и от наказания, предусмотренных уголовным законом, суд обязан соблюдать условия освобождения, которые по своей сути являются правовыми ограничениями.
В уголовно-правовой литературе значительное внимание уделяется наказуемости преступных деяний, установлению и назначению санкций. Между тем наказание как таковое, система наказаний, виды и размеры наказаний, предусмотренные санкциями статей Особенной части УК РФ, являются правовыми ограничениями, производными от конкретных уголовно-правовых запретов. Несмотря на определенное внимание к категории «запрет» в уголовно-правовой доктрине отсутствует единое понимание уголовно-правового запрета. Запрет рассматривается то как метод регулирования охранительных отношений1, то как элемент запрещающих норм Особенной части УК РФ,2 то как формальное сосредоточение всех уголовно-правовых запретов в составах преступлений, признаки которых закреплены в Особенной части Уголовного кодекса3.
Современное монографическое исследование С.А. Маркунцова позволяет по-новому осмыслить социально-правовой феномен запрета в уголовном праве. Указанный автор пишет, что «уголовно-правовой запрет имеет двойственную социально-правовую природу. С одной стороны (в первом значении) — это формальное государственно-властное веление нормативного характера, содержащее обязанность лица не совершать (воздержаться от совершения) общественно опасного деяния, признаваемого уголовным законом противоправным, которое будучи воспринятым адресатами как «отрицательная обязанность» интерпретирует общественные отношения сквозь призму механизма уголовно-правового воздействия. С другой стороны (во втором значении) — это нормативно-правовое предписание, законодательная конструкция, закрепляющая все возможные варианты (модели) преступного поведения, признаваемого в соответствии с уголовным законодательством противоправными в конкретный исторический период, являющееся элементарной, самостоятельной, цельной, логически завершенной ячейкой в контексте уголовного права»4.
На наш взгляд, уголовно-правовой запрет — это нормативное предписание, диспозиция которого содержит признаки запрещенного деяния, а санкция указывает виды и размеры наказаний, предусмотренные за его совершение. Запрет в уголовном праве не содержит прямого требования не совершать убийство, кражу, иное преступление и не вменяет лицу в обязанность воздержаться от чего-либо. Вместо этого законодатель информирует адресатов уголовного закона, каковы признаки деяния, запрещенного Уголовным кодексом РФ под угрозой наказания. Уголовно-правовой запрет — это информация обо всех запрещенных деяниях, а не призыв не совершать преступлений. Другие признаки запрета в контексте уголовно-правовых ограничений — вторичны.
Наказание в уголовном праве в отличие от других принудительных мер предусматривает лишение либо ограничение прав и свобод лица, признанного судом виновным в совершении преступления (ст. 43
1 См.: Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. А.И. Рарога. М., 1998. С. 4.
2 См.: Пикуров Н.И. В системе межотраслевых связей: монография. Волгоград, 1998. С. 94.
3 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А.И. Рарог. М., 2001.
4 Маркунцов С.А. Теория уголовно-правового запрета: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2015. С. 11—12.
УК РФ). Будучи мерой государственного принуждения, наказание обладает высоким ограничительным потенциалом, так как опирается на систему мер, которая включает в себя денежные взыскания в размере от пяти тысяч до пяти миллионов рублей (ст. 46 УК РФ), лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью от 6 месяцев до 3 лет, а в специально предусмотренных случаях — до 20 лет (ст. 47 УК РФ); бесплатные обязательные работы на срок от 60 до 480 часов (ст. 49 УК РФ); исправительные работы на срок от 2 месяцев до 2 лет с удержанием в доход государства от 5 до 20 процентов заработной платы (ст. 50 УК РФ), ограничение по военной службе военнослужащим, с удержанием до 20 процентов из денежного довольствия (ст. 51 УК РФ); ограничение свободы на срок от 2 месяцев до 4 лет в качестве основного наказания, а также на срок от 6 месяцев до 2 лет в качестве дополнительного наказания (ст. 53 УК РФ), принудительные работы на срок от 2 месяцев до 5 лет в местах, определяемых органами уголовно-исполнительной системы (ст. 53.1 УК РФ); арест сроком от 1 до 6 месяцев в условиях строгой изоляции (ст. 54 УК РФ), содержание в дисциплинарной воинской части на срок от 3 месяцев до 2 лет (ст. 55 УК РФ); лишение свободы на определенный срок: от 2 месяцев до 20 лет, при сложении сроков — не более 25 лет, по совокупности приговоров — не более 30 лет, а в специально предусмотренных случаях — не более 35 лет (ст. 56 УК РФ); пожизненное лишение свободы (ст. 57 УК РФ) и, наконец, смертную казнь, которая заключается в лишении жизни (ст. 59 УК РФ).
Указанные виды наказаний наряду с лишениями и ограничениями, назначенными судом виновному лицу, предусматривают в качестве правовых ограничений соблюдение юридических обязанностей судом и обязательные для него запреты при назначении того или иного вида наказания. В частности, суд вправе назначить арест на срок от 1 до 6 месяцев, а в случае замены арестом исправительных работ или обязательных работ обязан назначить арест менее 1 месяца (ч. 1 ст. 54 УК РФ). Запрещается назначать арест несовершеннолетним, а также беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до 14 лет (ч. 2 ст. 54 УК РФ). Указанные уголовно-правовые ограничения вполне оправданы, так как судейское усмотрение не должно превращаться в судебный произвол, особенно при назначении наказаний. Необоснованно широкие пределы усмотрения (например, в ч. 6 ст. 15 УК РФ, дающие возможность суду изменить категорию преступления, отсутствие нижних границ в санкциях ряда статей) в настоящее время являются коррупциогенными факторами, позволяющими назначить необоснованно мягкое наказание либо освободить виновное лицо от наказания.
Судимость. Весьма тесную связь с наказанием имеет институт судимости (ч. 1—6 ст. 86 УК РФ). Согласно ст. 179 Уголовно-исполнительного кодекса РФ лица, отбывшие наказание, «пользуются правами с ограничениями, предусмотренными федеральным законом для лиц, имеющих судимость». Иначе говоря, судимость представляет собой правовое ограничение, которое находится за пределами наказания. В качестве правового ограничения судимость имеет количественные и качественные показатели: ее срок зависит от тяжести преступления, вида уголовно-правового воздействия и характера поведения лица, отбывшего наказание. Наличие судимости имеет уголовно-правовое значение, так как учитывается при назначении наказания, рецидиве преступлений и влечет за собой иные правовые ограничения в случаях и порядке, которые установлены федеральными законами. Типичным примером ограничений является запрет на выполнение определенных трудовых функций и юридически значимых действий, таких как приобретение оружия, усыновление и прочее.
Принудительные меры воспитательного воздействия, назначаемые судом несовершеннолетним, совершившим преступления небольшой или средней тяжести, вместо наказания представляют собой правовые ограничения, которые включают в себя передачу под надзор родителей или лиц, их заменяющих, либо специального государственного органа; возложение обязанности загладить причиненный вред, ограничение досуга и установление особых требований к поведению несовершеннолетнего (ст. 90 УК РФ). В соответствии с уголовным законом несовершеннолетнему может быть назначено одновременно несколько ограничений. Их срок устанавливается от одного месяца до двух лет при совершении преступлений небольшой тяжести и от шести месяцев до трех лет — при совершении преступлений средней тяжести. Наибольший перечень ограничений содержит такую меру, как ограничение досуга и установление особых требований к поведению несовершеннолетнего. В случае применения указанной меры несовершеннолетнему запрещается посещать определенные места, управлять механическим транспортным средством, пребывать вне дома после определенного времени, выезжать в другую местность и так далее. Перечень указанных ограничений не является исчерпывающим и может быть расширен по усмотрению суда.
Принудительные меры медицинского характера, как и другие ограничительные меры, предусмотренные уголовным законом, имеют качественные и количественные параметры. Они назначаются судом определенным категориям лиц: невменяемым, а также тем, у кого психическое расстройство наступило после совершения преступления, ограниченно вменяемым лицам и взрослым педофилам, совершившим преступления против половой неприкосновенности малолетних (ст. 97 УК РФ). Принудительное лечение указанных лиц в зависимости от характера психического расстройства может быть назначено в психиатрических стационарах, осуществляющих лечение, уход, содержание и наблюдение различного типа (общего, постоянного и интенсивного), что влияет на характер и степень правовых ограничений лиц, находящихся на лечении. В отношении ограниченно вменяемых лиц и педофилов суд может назначить
принудительное лечение и наблюдение у врача-психиатра в амбулаторных условиях в сочетании с наказанием, которое в свою очередь ограничивает права осужденного. Количественные параметры принудительного лечения связаны с освидетельствованием лиц, которым назначены принудительные меры медицинского характера: первое освидетельствование проводится чрез шесть месяцев. Соответственно, первое продление принудительного лечения может быть произведено через полгода, а последующие продления — ежегодно.
Конфискация имущества имеет сложную природу. Законодатель отнес эту меру, не являющуюся наказанием, к иным мерам уголовно-правового характера. Неоднородный характер имущества, подлежащего конфискации, позволяет выделить три варианта правовых ограничений в виде лишения имущества: во-первых, лишение незаконно полученного и незаконно используемого имущества (п. «а», «б» ч. 1 ст. 1041 УК РФ); во-вторых, изъятие законного имущества, которое используется в качестве орудия, оборудования или иных средств совершения преступления (п. «г» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ); в-третьих, конфискация имущества, которое используется либо предназначено для финансирования преступной деятельности (п. «в» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ). В указанных случаях правовые ограничения заключаются в реституции либо лишения права собственности.
С позиций законодательной текстологии адресатами уголовно-правовых ограничений выступают не только лица, склонные к совершению преступлений, но и граждане, защищающие свои права и законные интересы путем причинения вреда другим лицам, а также правоприменитель уголовно-правовых предписаний. В этом отношении наиболее показательными являются институты рецидива преступлений (ч. 1—5 ст. 18 УК РФ), неоконченного преступления (ст. 29—31 УК), соучастия в преступлении (ст. 32—36 УК РФ) и обстоятельств, исключающих преступность деяния (ст. 37—42 УК РФ), которые содержат наибольшее количество ограничительных признаков, направленных на сдерживание нежелательного поведения адресатов уголовного закона. Институт рецидива преступлений содержит множество правовых ограничений, адресованных суду. Статья 18 УК РФ обязывает суд не признавать рецидив преступлений при совершении умышленного преступления, если лицо судимо за умышленное преступление небольшой тяжести либо в возрасте до 18 лет, а также при наличии судимости в случаях условного осуждения или отсрочки исполнения приговора либо снятия или погашения судимости.
В соответствии с либеральными тенденциями уголовно-правовой политики законодатель исключил признание в действиях лица рецидива преступлений путем использования такого рестриктивного (ограничительного) элемента, как наличие судимости за умышленные преступления небольшой тяжести (п. «а» ч. 4 ст. 18 УК РФ). Наличие данного законодательно-текстологического признака в п. «а» ч. 4 ст. 18 УК РФ при назначении наказания с учетом предписаний ст. 68 УК РФ может привести к разным правовым последствиям:
1) если лицо имело судимость за умышленное преступление небольшой тяжести, то при назначении наказания за вновь совершенное умышленное особо тяжкое, тяжкое или средней тяжести преступления статья 68 УК РФ не применяется в силу отсутствия рецидива;
2) при совершении лицом нового умышленного преступления небольшой тяжести и при наличии судимости за умышленные особо тяжкие, тяжкие и средней тяжести преступления рецидив признается, и тогда срок наказания определяется в соответствии со статьей 68 УК РФ.
В результате при совершении в разной последовательности умышленных преступлений небольшой тяжести и преступлений, относящихся к другим категориям тяжести, ограничительный признак, содержащийся в п. «а» ч. 4 ст. 18 УК РФ, дает возможность, в одном случае, при наличии судимости за ранее совершенное умышленное преступление небольшой тяжести и совершении лицом новых умышленных преступлений других категорий тяжести либерализовать наказание в силу непризнания рецидива, в другом случае ужесточить наказание за счет признания рецидива, если лицо, ранее судимое за умышленное преступление средней тяжести, тяжкое или особо тяжкое, совершает новое умышленное преступление небольшой тяжести. В этой связи в научной литературе высказаны критические замечания относительно двойственной правовой регламентации и назначения наказаний при рецидиве преступлений1.
Модернизация специальных правил назначения наказания при рецидиве преступлений, проведенная Федеральным законом от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ, уравняла все виды рецидива за счет унификации и ограничения сроков наказания. Нововведение законодателя в части 3 статьи 68 УК РФ фактически свело на нет уголовно-правовое значение деления рецидива на виды, тем самым ограничило возможность правоприменителя оценить характер и степень общественной опасности различных видов рецидива в соответствии с принципом справедливости, сформулированным в статье 6 УК РФ, и назначить лицу, совершившему рецидив, адекватное наказание.
Рассмотренные правовые ограничения, адресованные правоприменителю, в измененной редакции рецидива преступлений имеют необоснованный характер, так как не соответствуют степени общественной опасности опасного и особо опасного рецидива и предельно ограничивают усмотрение суда при назначении наказания за различные виды рецидива.
1 См.: Самылина И.Н. Назначение наказания при рецидиве преступлений: дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2005. С. 80; Благов Е.В. Квалификация рецидива преступлений по негативным признакам // Уголовное право. 2006. № 8. С. 49.
Законодательно-текстологический анализ позволяет отметить, что институт неоконченного преступления содержит ряд уголовно-правовых предписаний, ограничивающих возможность привлечения лица к уголовной ответственности за совершение приготовления к преступлению и покушение на преступление. Такими предписаниями-ограничителями являются:
— во-первых, предписание о наступлении уголовной ответственности только за приготовление к тяжкому и особо тяжкому преступлениям, исключающее ответственность за приготовление к иным преступлениям;
— во-вторых, уголовно-правовое предписание о возможности привлечения лица к уголовной ответственности только за приготовление путем действия, исключающее ответственность за приготовление к преступлению путем бездействия.
На наш взгляд, законодатель включил в действующий УК РФ необоснованные ограничения, адресатами которых являются сотрудники правоохранительных органов и суды, так как дифференцировал приготовительные действия на наказуемые и ненаказуемые. Такой подход явно противоречит принципу неотвратимости наказания и предоставляет возможность безнаказанного осуществления приготовления к наиболее распространенным преступным деяниям, которые относятся к преступлениям небольшой и средней тяжести, таким как кража с незаконным проникновением в помещение или иное хранилище (п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ), мошенничество (ч. 1 ст. 158, ч. 2, 3 ст. 159.1, ч. 2, 3 ст. 1592, ч. 2, 3 ст. 1593, ч. 2, 3 ст. 1594, ч. 2, 3 ст. 1595 УК РФ), присвоение или растрата (ч. 1 ст. 160 УК РФ), грабеж (ч. 1 ст. 161 УК РФ), вымогательство (ч. 1 ст. 163 УК РФ), хулиганство (ч. 1 ст. 213 УК РФ), незаконное изготовление оружия (ч. 1 ст. 223 УК РФ), побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ч. 1, 2 ст. 313 УК РФ) и других (всего около 300 видов преступлений)1.
С.Ф. Милюков справедливо считает, что частичная декриминализация приготовительных действий способствует открытой подготовке ко многим распространенным преступлениям, и делает вполне обоснованный вывод, что «ненаказуемость приготовления к совершению преступлений небольшой и средней тяжести не соответствует криминологической характеристике их общественной опасности»2. Кроме того, декриминализация ряда приготовительных действий существенно ослабляет позиции лиц, использующих свое право на необходимую оборону, поскольку не позволяет четко определиться в наличности посягательства и степени его общественной опасности.
Дифференциация приготовительных действий на наказуемые и ненаказуемые имеет множество противников. При этом одни ученые (С.Ф. Милюков, А.И. Ситникова, В.Д. Иванов) предлагают криминализовать приготовительные действия к совершению преступлений любой степени тяжести, другие (М.В. Гринь, С.В. Чернокнизенская, М.П. Редин) выступают за частичную криминализацию приготовительных действий, третьи (М.И. Ковалев, Т. Д. Устинова, А.П. Козлов) считают целесообразным признать приготовление наказуемым путем указания в статьях Особенной части УК РФ; четвертые (В.Ф. Караулов и его сторонники) полагают, что в дефиницию приготовления необходимо включить перечень статей Особенной части УК РФ, предусматривающих ответственность за приготовление1.
Сторонники ограничительных предписаний приводят несколько аргументов в пользу декриминализации части приготовительных действий: во-первых, приготовительные действия отделены от готовящегося преступления по времени; во-вторых, приготовительные действия являются малозначительными в силу части 2 статьи 14 УК РФ; в-третьих, приготовительные действия вызывают процессуальные трудности доказывания; в-четвертых, совершая приготовительные действия, лицо тщательно их скрывает; в-пятых, при совершении приготовительных действий отсутствует непосредственное воздействие на объект уголовно-правовой охраны, создается лишь угроза причинения вреда2.
Указанный подход не выдерживает критики. Так, приведенные аргументы не доказывают отсутствия в приготовительных действиях общественной опасности. Напротив, особенности приготовительных действия свидетельствуют о наличии общественной опасности, так как лицо заранее готовится к совершению преступления, маскирует предварительную преступную деятельность, что, как правило, вызывает процессуальные трудности доказывания, создает угрозу причинения вреда объекту уголовно-правовой охраны. В случае приготовления к тяжким и особо тяжким преступлениям приготовительные действия представляют повышенную общественную опасность, и в силу прямого указания закона (ч. 2 ст. 30 УК РФ) не подпадают под признаки малозначительных деяний, предусмотренных частью 2 статьи 14 УК РФ.
Законодательное признание наказуемыми приготовительных действий только к тяжким и особо тяжким преступлениям дает возможность беспрепятственно осуществлять приготовление к преступлениям небольшой и средней тяжести. Причем одни и те же действия признаются в одном случае ненаказуемыми, если они направлены на совершение преступления средней тяжести, в другом случае — наказуемыми, если приготовительные действия направлены на совершение преступлений, относящихся
1 См.: Ситникова А.И. Доктринальные модели и законодательные конструкции института неоконченного преступления. Орел, 2009. С. 133—134.
2 Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. СПб., 2000. С. 72.
1 См. подробней: Ситникова А.И. Уголовно-правовая текстология: монография. М., 2016. С. 151—162.
2 См.: Гоинь М.В. Неоконченное преступление: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2003. С. 13—14.
к категории тяжких. Например, изготовление отмычек для незаконного проникновения в помещение или иное хранилище с целью кражи является ненаказуемым, так как данное хищение считается преступлением средней тяжести, а изготовление отмычек для совершения кражи с незаконным проникновением в жилище признается наказуемым приготовлением, поскольку кража с незаконным проникновением в жилище относится к тяжким преступлениям. В последнем случае приготовительные действия подлежат квалификации по части 1 статьи 30, пункту «а» части 3 статьи 158 УК РФ как приготовление к квалифицированной краже.
Кроме того, законодательная дифференциация приготовительных действий на наказуемые и ненаказуемые нередко ограничивает реализацию уголовно-правовых предписаний, сформулированных в части 5 статьи 34 УК РФ. Действия исполнителя, совершившего приготовление к преступлению небольшой или средней тяжести, согласно части 2 статьи 30 УК РФ считаются непреступными. Соответственно, действия остальных соучастников, выполнивших в полном объеме преступные действия организатора, подстрекателя или пособника, не признаются уголовно-противоправными. Такой подход, основанный на принципе акцессорной ответственности, не отражает реальной общественной опасности лиц, которые довели свои преступные действия до конца, проявили волю и решимость достичь преступного результата за счет своих организаторских, подстрекательских и пособнических действий. Недоведение исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам не снижает общественную опасность других соучастников, хотя и влияет на степень общественной опасности деяния, совершенного исполнителем. Дифференциация приготовительных действий на преступные и непреступные создает искусственный ограничительный барьер, исключающий привлечение к уголовной ответственности соучастников, которые в отличие от исполнителя довели свои преступные действия до конца и представляют общественную опасность, несмотря на признание приготовительных действий к преступлениям небольшой и средней тяжести ненаказуемыми. Представляется, что в случае ненаказуемости соучастников в силу предписания, сформулированного в части 2 статьи 30 УК РФ, принцип акцессорной ответственности соучастников проявляет себя как принцип акцессорной безответственности, основанный на конвенциальном предписании о ненаказуемости ряда приготовительных действий в зависимости от категории преступления.
Особый интерес в плане правовых ограничений представляют обстоятельства, исключающие преступность деяния, при наличии которых причинение вреда не рассматривается как совершение преступления. Условия правомерности причинения вреда в обстоятельствах, предусмотренных статьями 37—42 УК РФ, по существу, являются уголовно-правовыми ограничениями, адресованными лицам, которым представлено право необходимой обороны, задержания лица, совершившего преступление, устранения опасности, обоснованного риска и неисполнения заведомо незаконного приказа или распоряжения.
Указанные в уголовном законодательстве условия правомерности имеют двусторонний характер и существенно ограничивают действия, которые в критических ситуациях признаются общественно полезными либо социально приемлемыми. Такими условиями являются: при необходимой обороне — ограничительные условия, относящиеся к посягательству и защите; при задержании лица, совершившего преступление, — условия, обеспечивающие право на задержание, и условия правомерности мер задержания; в ситуации крайней необходимости — условия, относящиеся к угрожающей опасности, и условия, характеризующие защиту от этой опасности; в ситуации принуждения — объективные и субъективные условия; при обоснованном риске — направленность рискованных действий на достижение общественно полезной цели и принятие лицом достаточных мер для предотвращения вреда; при исполнении приказа — условия, относящиеся к приказу и к его исполнению1.
Весьма показательным в аспекте правовых ограничений является институт необходимой обороны. Многие лица, реализовавшие свое право на защиту жизни и здоровья от общественно опасных посягательств не сумели в ситуации нападения учесть ограничительные условия и совершили наказуемый эксцесс обороны. В этой связи законодатель неоднократно вносил в статью 37 УК РФ изменения и дополнения, направленные на устранение из уголовного закона неоправданных правовых ограничений, закрепленных в первоначальной редакции статьи.
Закон (ч. 1 ст. 37 УК РФ) характеризует необходимую оборону как правомерную защиту личности, общества или государства от общественно опасного посягательства, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны.
На первый взгляд статья 37 УК РФ дает четкую дефиницию необходимой обороны, устраняет возможные правовые ограничения и устанавливает единственное уголовно-правовое ограничение — соответствие обороны характеру и опасности посягательства. Однако практика применения статьи 37 УК РФ показывает, что уголовный закон содержит две группы правовых ограничений, которые, с одной стороны, относятся к посягательству, с другой стороны — к защите.
Посягательство при необходимой обороне должно отвечать трем условиям:
— во-первых, посягательство должно быть общественно опасным, то есть способным причинить существенный вред правам и законным интересам, охраняемым уголовным законом. Исходя из этого
1 См., подробней: Назаренко Г.В. Русское уголовное право. Общая часть: курс лекций. М., 2000. С. 135—151.
условия, действия граждан, прибегающих к защите собственных благ путем причинения вреда лицам, совершающим малозначительные деяния, признаются неправомерными;
— во-вторых, посягательство должно быть наличным, то есть причиняющим вред либо создающим непосредственную угрозу причинения вреда. Наличным является посягательство, которое уже началось, но еще не закончилось либо представляет собой приготовление к нападению. Причинение вреда после явного окончания нападения является неправомерным, так как посягательство в таком случае отсутствует;
— в-третьих, посягательство должно быть реальным, то есть существующим в действительности, а не в воображении обороняющегося лица. Если реальное посягательство отсутствует, то имеет место мнимая оборона, которая может рассматриваться в качестве казуса при наличии соответствующих признаков. При отсутствии казуса субъект несет уголовную ответственность за причинение вреда.
Защита при необходимой обороне также должна отвечать трем условиям:
— во-первых, защитные действия должны осуществляться в отношении прав и законных интересов личности, общества либо государства. Защита недопустима против законных действий представителей власти, актов необходимой обороны, совершаемых без превышения пределов необходимости;
— во-вторых, защита осуществляется путем причинения вреда посягающему лицу, а не путем бегства, обращения за помощью или причинения вреда третьим лицам (фактически посторонним);
— в-третьих, защита должна соответствовать характеру и степени опасности посягательства (ч. 2 ст. 37 УК РФ).
Федеральный закон от 14 марта 2002 года № 29-ФЗ дифференцировал необходимую оборону на два вида: в части 1 статьи 37 УК РФ выделена оборона от общественно опасного посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой такого насилия; в части 2 статьи 37 УК РФ сформулировано предписание об обороне от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.
В соответствии с конституционной нормой (ст. 45 Конституции РФ) законодатель фактически абсолютизировал защиту обороняющегося лица от опасного для жизни и здоровья посягательства и предоставил право на необходимую саморасправу в отношении посягающего лица. Во втором виде обороны от посягательства, не опасного для жизни и здоровья, законодатель ограничил право обороняющегося лица условиями правомерности защитных действий.
27 сентября 2012 года Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял очередное постановление «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», свидетельствующее о том, что УК РФ содержит избыточные правовые ограничения, препятствующие реализации гражданами своих прав на защиту от преступных посягательств и задержание лиц, совершивших преступления1.
Вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы:
— правовые ограничения в уголовном праве являются наиболее распространенными юридическими средствами, поскольку уголовное законодательство представляет собой отрасль, которая содержит множество правовых запретов, закрепляет систему наказаний, предусматривает многочисленные санкции за совершение преступления против личности, общества и государства, а также включает в себя уголовно-правовые предписания ограничительного характера, адресованные должностным лицам правоохранительных органов и судам в целях сдерживания правоприменительного усмотрения;
— в действующем Уголовном кодексе Российской Федерации термин «ограничение» используется для обозначения конкретных видов наказания и ограничений, применяемых к несовершеннолетним в качестве принудительных мер воспитательного воздействия. Наряду с этим многочисленные правовые ограничения фигурируют в уголовном законе как меры уголовно-правового характера, в доктрине уголовного права — как меры уголовно-правового воздействия;
— в отличие от других отраслей законодательства, в уголовном праве правовые ограничения содержат не только запретительные нормы, но и нормы-принципы, включающие в себя правовые запреты, регламентирующие нормы, в которых сформулированы ограничительные правила, непосредственно адресованные правоприменителю, нормы, предписывающие принудительные меры медицинского характера, воспитательного воздействия и конфискацию имущества, а также управомочивающие и поощрительные нормы, предусматривающие определенные правовые ограничения;
— теория уголовного права уделяет определенное внимание правовым ограничениям, имеющим место в уголовном законодательстве, но при этом недостаточно исследует их связи и отношения с важнейшими уголовно-правовыми категориями, такими как принципы уголовного законодательства, меры уголовно-правового характера и меры уголовно-правового воздействия;
— модернизация Уголовного кодекса Российской Федерации недостаточно опирается на достижение законодательной текстологии и теоретические разработки, которые способны, с одной стороны, ис-
1 См.: Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. В.М. Лебедева. 6-е изд. перераб. и доп. М., 2014. С. 183—193.
ключить избыточные правовые ограничения, имеющие место в уголовном законе, с другой стороны не допустить расширения судебного усмотрения за счет введения обоснованных правовых ограничений в отношении имеющихся у правоприменителя рескрипционных правомочий.
Представляется, что тема ограничений в уголовном праве является перспективным направлением исследований, которое позволит выйти за рамки локального рассмотрения оснований уголовно-правовых запретов, основ уголовно-правового воздействия, наказания и иных мер уголовно-правового характера и приступить к глобальному исследованию уголовно-правовых проблем, связанных с различными видами правовых ограничений в уголовном праве, их обоснованностью и степенью эффективности в правоприменительной практике.
