CC BY
20
ДЕНИС ЕВГЕНЬЕВИЧ МАТЫЦИН
Волгоградский государственный университет
400062, Российская Федерация, Волгоград, пр-т Университетский, 100 Волжский филиал Международного юридического института, 404106, Российская Федерация, Волжский, ул. Большевистская, д. 7 E-mail: [email protected]; [email protected] SPIN-код: 2677-9447
DOI: 10.35427/2073-4522-2022-17-1-matytsin
ПРАВОВЫЕ КОНСТРУКЦИИ СДЕЛОК, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ ПО ОСОБЫМ ИНФОРМАЦИОННЫМ ТЕХНОЛОГИЯМ ДЛЯ МИНИМИЗАЦИИ КОНФЛИКТОВ В ИНВЕСТИЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЯХ
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда «Трансформация общественных отношений в условиях индустрии 4.0: юридическая превенция» (проект № 20-18-00314).
Аннотация. В статье автором обосновано, что в дистанционно-цифровых инвестиционных сделках могут и должны применяться по особым информационным технологиям правовые конструкции, способствующие минимизации конфликтов в инвестиционных отношениях: договоры репо и эскроу. Разделение сделки репо на две части существенно (как минимум на половину) снижает вероятность конфликта сторон при исполнении обязательств. Аналогично полезные результаты дает конструкция эскроу, поскольку цель договора эскроу, представляющего собой юридическое обеспечение инвестиционного оборота, состоит в достижении надлежащего правового результата, при котором отношение завершается взаимным, своевременным и в полном объеме исполнением обязательств. Для минимизации конфликтов в инвестиционных отношениях правовые конструкции репо и эскроу должны использоваться по особым информационным технологиям — blockchain и смарт-контракт в сочетании. Применение технологии смарт-кон-тракта, которая также должна быть имплементирована в аппаратно-программный комплекс организаторов торговли, операторов финансовых и инвестиционных платформ, операторов информационных систем, позволит сторонам договора репо из разных юрисдикций автоматически предусматривать применимое право о ликвидационном неттинге, а также устранить необходимость самостоятельно учитывать условия договора репо о ликвидационном неттинге.
Ключевые слова: инвестиционные сделки, дистанционное взаимодействие, минимизация конфликтов, договор эскроу, договор репо, неттинг
DENIS E. MATYTSIN
Volgograd State University
100 Universitetsky avenue, Volgograd, Russian Federation 400062
Volga Branch of International Law Institute,
7 Bolshevistskaya str., Volzhsky, Russian Federation 404106
E-mail: [email protected]; [email protected]
0RCID0000-0002-4038-4032.
LEGAL STRUCTURES OF TRANSACTIONS
USED BY SPECIAL INFORMATION TECHNOLOGIES TO MINIMIZE CONFLICTS IN INVESTMENT RELATIONS
Abstract. In the article the author substantiates that in remote digital investment transactions legal constructions that contribute to minimizing conflicts in investment relations should be applied using special information technologies: repo and escrow agreements. The division of the repo deal into two parts significantly (at least by half) reduces the likelihood of a conflict between the parties in the performance of obligations. Similarly, the escrow construction gives useful results, since the purpose of the escrow agreement, which is the legal provision of investment turnover, is to achieve an appropriate legal result in which the relationship ends with mutual, timely and full fulfillment of obligations. To minimize conflicts in investment relations, legal structures of repo and escrow should be used according to special information technologies — blockchain and smart contract in combination. The use of smart contract technology, which should be implemented in the hardware and software complex of trade organizers, operators of financial and investment platforms, operators of information systems, will allow the parties to the repo agreement from different jurisdictions, to automatically provide for the applicable law on liquidation netting, as well as, eliminate the need to independently take into account the terms of the repo agreement on liquidation netting.
Keywords: investment transactions, remote interaction, conflict minimization, escrow agreement, repo agreement, netting
Уровень конфликтности деловой среды в России в 2021 г. достиг рекордных показателей с 2017 г. Индекс рассчитывается по формуле, которая учитывает динамику судебных корпоративных споров, сообщения СМИ о текущих конфликтах, изменение количества компаний на рынке. В течение 2019 г. и до III квартала 2020 г. индекс конфликтности снижался с 1,93 до 1,15, резкий рост индекса отмечен в 2021 г. —
до значения 1,96, это максимальное значение за четыре года наблюдений1.
В юридической литературе прослеживается доктринальная линия, согласно которой объектами вещных прав признаются не только вещи, но и обязательственные права, бестелесные вещи. Причиной такого признания, как уже отмечалось, является технологический прогресс, благодаря которому в гражданском обороте начинают существовать принципиально новые объекты, включая три вида идеальных явлений: бездокументарные ценные бумаги, безналичные денежные средства и цифровые права (криптовалюта, токены и др.)2. Однако для стран общего права характерна проприетарная концепция толкования объектов вещных прав. Например, нематериальные объекты интеллектуальной собственности являются объектами вещных прав. По мнению профессора И.А. Зенина, наделение результата интеллектуальной деятельности признаками собственности обусловлено рядом исторических, экономических, психологических и юридических факторов3.
Одной из правовых конструкций инвестиционной сделки, используемой достаточно широко, является договор репо4. Существует особое регулирование отношений по договору репо специальным законодательством — Федеральным законом от 22 апреля 1996 г. № 39-Ф3 «О рынке ценных бумаг»5 (далее — Закон «О рынке ценных бумаг»). В соответствии с п. 1 ст. 51.3. указанного Закона договор репо представляет собой соглашение между двумя сторонами, разделенное на две части. По первой части договора продавец принимает обязательство в срок, установленный договором, передать в собственность покупателю ценные бумаги, а покупатель — принять их и уплатить за них определенную денежную сумму. По второй части договора покупатель принимает обязательство передать в срок, установленный договором, ценные бумаги в собственность продавца, а продавец — принять их и уплатить за них определенную денежную сумму. Сле-
1 Эксперты отметили рекордный уровень конфликтности в российском бизнесе. URL: https://www.rbc.ru/business/08/06/2021/60bef12a9a79474603ad5e407utm_ source=yxnews&utm_medium=desktop (дата обращения: 09.06.2021).
2 См.: Бородкин С.В. Новый подход к классификации объектов вещных прав // Журнал российского права. 2018. № 2. С. 6-12.
3 См.: Зенин И.А. Гражданское и торговое право зарубежных стран: Учеб. пособие. М., 2005. С. 92.
4 См.: Boudry W.I., Kallberg J.G., Crocker H.L. Investment Opportunities and Share Repurchases // Journal of Corporate Finance. 2013. Vol. 23. P. 28.
5 СЗ РФ. 1996. № 17. Ст. 1918.
довательно, по договору репо происходит обратный выкуп ценных бумаг по истечении определенного срока6. В одном договоре репо, по сути, интегрированы два договора купли-продажи между двумя лицами. К отношениям из договора репо применяются общие положения Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) о купле-продаже, за исключением положений, предусмотренных специальными нормами ст. 51.3. Закона «О рынке ценных бумаг».
Репо (от англ. repo — repurchase agreement) — один из видов гражданско-правовых сделок, совершаемых с ценными бумагами. Можно считать договор репо альтернативным способом кредитования под залог ценных бумаг. Однако в отличие от договора займа с обеспечением в форме залога ценных бумаг, влекущей в случае неуплаты суммы основного долга продажу залога с торгов, права на ценные бумаги уже принадлежат кредитору по первой части репо. Как правило, цена обратного выкупа ценных бумаг больше цены первой продажи — как плата за пользование денежными средствами — аналог процентных платежей по займу. Образуя в составе единой сделки специфическую комбинацию двух сделок: первая — спотовая (кассовая) и вторая — поставочный форвардный контракт, репо следует относить к особому сегменту рынка репо7. Такие сделки не относятся к разновидностям производных финансовых инструментов, выделенных Указанием Банка России от 16 февраля 2015 г. № 3565-У «О видах производных финансовых инструментов»8.
Применительно к акциям договор репо может использоваться в целях увеличения суммы инвестирования в определенный актив, соответственно применяется обычно институциональными инвесторами. Инвестор приобретает акции Y при первичном размещении у эмитента, затем продает их на время по сделке репо (первая часть репо). Полученные от продажи Y денежные средства инвестор направляет на приобретение акций X. Спустя некоторое время при росте цены на акции X инвестор их продает и зарабатывает дополнительную прибыль. Часть дополнительной прибыли инвестор направляет на обратный выкуп акций Y, закрывая заработанной суммой вторую часть репо9.
6 См.: Gottardi P., Maurin V., Monnet C. A Theory of Repurchase Agreements, Collateral Re-Use, and Repo Intermediation // Review of Economic Dynamics. 2019. Vol. 33. P. 32.
7 См.: Ершова И.В., Отнюкова Г.Д., Спектор А.А., Шевченко О.М. Инвестиционное право. М., 2016.
8 Вестник Банка России. 2015. № 28.
9 См.: Рынок ценных бумаг: Учебник для вузов / Под общ. ред. Н.И. Берзона. 5-е изд., перераб. идоп. М., 2020. С. 88.
Представленная схема сделки с виду указывает на наличие кредитных отношений10, в связи с чем в сфере судебного правоприменения возникли споры между хозяйствующими субъектами. Отметим, что арбитражные суды указывают на следующее обстоятельство: если договоры купли-продажи ценных бумаг не содержат существенных условий о залоге (ст. 339 ГК РФ), две сделки взаимосвязаны и стороны фактически совершают действия по исполнению договоров, их следует признать договором репо. При этом суды отмечают, что законодательство не ограничивает субъектов гражданского оборота в способах аккумуляции денежных средств — либо с помощью займа, либо путем заключения сделок, содержание которых определяет обратный выкуп одного и того же имущества.
По своим юридическим характеристикам договор репо является консенсуальным, встречным, двусторонним и синаллагматическим договором, поскольку исполнение покупателем обязательств по оплате товара обусловлено исполнением продавцом своих обязательств по передаче товара покупателю (п. 1 ст. 328 ГК РФ). Относительно сторон договора действует правило о том, что и продавцом, и покупателем может быть как физическое лицо, так и юридическое лицо. Вместе с тем, если исполнение договора осуществляется за счет частного инвестора (физического лица), стороной сделки обязательно выступает брокер, дилер, депозитарий, управляющий, клиринговая организация или кредитная организация либо договор репо заключается брокером за счет физического лица на основании договора между физическим лицом и брокером.
Существенные условия договора репо прямо определяются в норме ст. 51.3 Ззакона «О рынке ценных бумаг». Так, предмет договора определяется как взаимная передача ценных бумаг с взаимной выплатой денежных сумм. В соответствии с п. 2 указанной статьи в качестве ценных бумаг по договору могут быть переданы: 1) эмиссионные ценные бумаги российского эмитента; 2) инвестиционные паи паевого инвестиционного фонда, доверительное управление которым осуществляет российская управляющая компания; 3) клиринговые сертификаты участия; 4) акции или облигации иностранного эмитента; 5) инвестиционные паи или акции иностранного инвестиционного фонда; 6) ценные бумаги иностранного эмитента, удостоверяющие
10 См.: Baklanova V., Caglio C., Cipriani M., CopelandA. The Use of Collateral in Bilateral Repurchase and Securities Lending Agreements // Review of Economic Dynamics. 2019. Vol. 33. P. 235.
права в отношении ценных бумаг российского и (или) иностранного эмитента. Полагаем, п. 2 ст. 51.3 должен быть дополнен, требуется добавить в состав предмета договора репо криптообъекты: цифровые права, утилитарные цифровые права, цифровые финансовые активы, цифровую валюту.
Законом предусмотрено установление в договоре цены первичной продажи и обратного выкупа объекта инвестирования, определяемой через его стоимость или иным порядком. К тому же, в силу императивности ст. 51.3 Закона «О рынке ценных бумаг» срок передачи объекта инвестирования подлежит обязательному согласованию и считается согласованным, когда стороны определили в договоре срок уплаты цены по первой части и по второй части договора, а также сроки передачи объекта инвестирования. Срок исполнения по второй части может быть определен моментом востребования.
Норма п. 1 ст. 18 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 325-ФЗ «Об организованных торгах»11 устанавливает, что договор заключается на основании двух зарегистрированных разнонаправленных заявок, полное или частичное соответствие которых друг другу установлено и зафиксировано в реестре договоров. Разнонаправленные заявки — это заявки, содержащие встречные code на заключение договора. При этом для подтверждения полномочий на отправление заявки участника торгов (брокера, дилера, управляющего) могут использоваться электронные подписи, аналоги собственноручной подписи, коды, пароли и иные средства, подтверждающие, что документ исходит от уполномоченного на это лица (ст. 17). Верификацию осуществляет организатор торгов.
Однако в отношении тех ценных бумаг, которые прошли процедуру листинга и внесены в котировальный список биржи, возможны сделки отчуждения и вне биржи. Продавец обязан проинформировать биржу о совершенной сделке. Биржа вносит данную сделку в реестр внебиржевых сделок и присваивает порядковый номер. Данное правило закреплено в положении о предоставлении информации о заключении сделки и распространяет свое действие на все сделки, связанные с куплей-продажей ценных бумаг. Однако исключением из правила являются сделки репо и опционные договоры в связи с тем, что при совершении сделки репо происходит обратный выкуп ценных бумаг и смена титульного владельца осуществляется на некий период времени. Более того, первоначальный продавец и конечный покупатель со-
11 СЗ PO. 2011. № 48. CT. 6726.
впадают в субъектном составе, что нивелирует необходимость ведения специального учета в отношении внебиржевых сделок репо. Подобное правило действует и в отношении своп-контрактов, фьючерсов, поскольку отсутствует фактический переход права на ценную бумагу12. Вместе с тем, как мы уже отмечали выше, на практике происходят случаи, когда сделки репо проходят не все стадии, т.е. фактические отношения прекращаются на первой части договора и ценные бумаги не возвращаются на баланс продавца. Как показывает практика, чаще всего это происходит в связи признанием юридического лица несостоятельным, правоспособность которого ограничена императивными нормами федерального законодательства о банкротстве, а фактическое управление имуществом осуществляется конкурсным управляющим.
Договоры репо могут быть заключены и в отношении ценных бумаг иностранного эмитента и с иностранным лицом. Трансграничные операции репо осуществляются в соответствии с правилами, утвержденными Международной ассоциацией рынков капитала (ICMA), созданной в 1960 г., являющейся одной из старейших международных организаций участников международного финансового рынка. Global Master Repurchase Agreement (GMRA) в последней редакции 2011 г. содержит правила трансграничных операций репо. Данные правила содержат положения относительно тех случаев, когда в отношении одного из контрагентов по сделке репо ведется ликвидационный неттинг. Ликвидационный неттинг можно квалифицировать как способ прекращения обязательств13.
При наступлении одного из событий неисполнения обязательств начинается процедура ликвидационного неттинга. С момента подачи заявления о банкротстве назначается ликвидатор и ликвидационный неттинг начинается автоматически, в иных случаях необходимо уведомление о неисполнении (default notice). Все обязательства по репо подлежат акселерации и немедленному исполнению, а имущество, переданное в счет обеспечения исполнения обязательства, заявленное сторонами, подлежит возврату. Та сторона, которая заявила о неисполнении, определяет размер взаимных требований в расчетной валюте и производит взаимозачет.
12 См.: Юркова Е.В. Особенности совершения сделок по отчуждению бездокументарных ценных бумаг // Проблемы экономики и юридической практики. 2018. № 2. С. 147.
13 См.: Paech P. The Value of Financial Market Insolvency Safe Harbors // Oxford Journal of Legal Studies. 2016. No. 4. Р. 844-883.
Российская Федерация установила правила о ликвидационном неттинге в национальном законодательстве. В соответствии с нормой ст. 20 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. № 395-1 «О банках и банковской деятельности»14 запрещено прекращать обязательства перед кредитной организацией путем зачета встречных однородных требований с момента отзыва лицензии. Однако Федеральный закон от 27 декабря 2019 г. № 507-ФЗ «О внесении изменений в статью 20 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" и Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" в части развития инструментов финансового рынка»15, устанавливающий основы ликвидационного неттинга обязательств, закрепил исключение, допуская прекращение обязательств из финансовых договоров в порядке ст. 4.1 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»16.
Для договоров репо, осложненных иностранным элементом, требуется коллизионная норма о ликвидационном неттинге. Учитывая, что договор репо относится к «непоименованным» договорам, т.е. по отношению к нему отсутствует специальная коллизионная норма, в литературе предлагается применять п. 1 ст. 1211 ГК РФ. Эта норма устанавливает, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Сделки, к которым может применяться ликвидационный неттинг, могут регулироваться различными правовыми системами, что осложняет правоприменение в отсутствие соглашения между сторонами о применимом праве по неттингу. Полагаем, следует поддержать предложение коллеги о введении специальной коллизионной нормы о ликвидационном неттинге17.
Как видим, выявляется отсутствие в российской правовой системе коллизионной нормы о ликвидационном неттинге применительно к непоименованному договору репо. Когда данное соглашение между сторонами не достигнуто, на практике применяется норма п. 1 ст. 1211
14 СЗ РФ. 1996. № 6. Ст. 492.
15 СЗ РФ 2019. № 52 (ч. 1). Ст. 7825.
16 СЗ РФ. 2002. № 43. Ст. 4190.
17 См.: КлементьевА.П. Выбор права в трансграничном ликвидационном неттинге // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 228.
ГК РФ о применении права стороны, осуществляющей основное исполнение по договору. Предлагается дополнить ст. 51.3 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» п. 22 в следующей редакции: «В случае участия в договоре репо иностранного лица в качестве стороны договора, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом или другим законом, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве, к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора — покупателя по первой части договора репо».
Федеральный закон от 26 июля 2017 г. № 212-ФЗ «О внесении изменений в части первую и вторую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Фе-дерации»18 в ряду совершенствования гражданско-правовых институтов затронул и сферу финансовых сделок. Они довольно значимы для инвестиционного оборота, особенно восприимчивого к текущим процессам оцифровки юридических процедур19. По нашему мнению, представляется вполне рациональным применение договорной конструкции эскроу и для бездокументарных ценных бумаг, и для крипто-объектов по технологии смарт-контрактов20.
Как отмечает профессор В.В. Витрянский, «договор условного депонирования (договор эскроу) еще до появления в ГК РФ норм, направленных на его регулирование, уже введен в имущественный оборот, но только для тех случаев, когда в роли эскроу-агента выступают банки»21. С 1 июня 2018 г. поименованные в ГК РФ договоры были дополнены договором эскроу. Согласно ст. 9261 ГК РФ «по договору условного депонирования (эскроу) депонент обязуется передать на депонирование эскроу-агенту имущество в целях исполнения обязательства депонента по его передаче другому лицу, в пользу которого осуществляется депонирование имущества (бенефициару), а эскроу-
18 СЗ РФ. 2017. № 31 (ч. 1). Ст. 4761.
19 См.: Рузакова О.А., Степкин С.П. Некоторые проблемы правового регулирования договорных отношений условного депонирования (эскроу) // Банковское право. 2018. № 2. С. 29-36.
20 См.: ДавудовД.А., СаликовД.А. О некоторых аспектах совместимости договора эскроу и смарт-контрактов // Философия социальных коммуникаций. 2019. № 4 (49). С. 31-34.
21 Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М., 2016. С. 246.
агент обязуется обеспечить сохранность этого имущества и передать его бенефициару при возникновении указанных в договоре оснований». Примечательно, что к объектам, которые можно передать на условное депонирование, законодатель отнес движимые вещи: документарные ценные бумаги, бездокументарные ценные бумаги, наличные и безналичные денежные средства. Зададимся вопросом, можно ли дополнить этот перечень криптообъектами? Сначала обратим внимание на то, что при депонировании бездокументарных ценных бумаг возникают некоторые сложности22.
Особенность договора эскроу, по мнению профессора О.В. Ефимовой, состоит в специфике прав и обязанностей: право собственности на депонированное имущество сохраняется за депонентом, однако собственник лишается права распоряжения им на все время действия договора до момента передачи бенефициару, что является рубежом перехода права собственности от одного лица к другому. Гарантию сохранности имущества обеспечивает банк посредством обособления от собственных активов и ведением на отдельном счете, банк также не вправе удерживать вознаграждение из массы такого имущества, вместе с тем банк вправе применять способы защиты вещных прав к такому имуществу23. Суть эскроу состоит в том, чтобы стороны были уверены в сохранности их имущества до исполнения основного обязательства. Депоненту гарантируется передача его имущества только после исполнения встречного обязательства бенефициаром, как правило, перевода денежных средств на счет депонента. Равно и бенефициар получает уверенность, что из имеющейся массы имущества, являющегося предметом основного обязательства с депонентом, часть не будет удержана третьими лицами, передана другому лицу или контрагент откажется от передачи24. Практически нейтрализация потенциальных конфликтов проявляется в эскроу-агенте — посреднике между сторонами.
Участниками договора эскроу являются три стороны: депонент, бенефициар и эскроу-агент. По своей характеристике договор явля-
22 См.: Шаповалов О.В. Условное депонирование (эскроу) бездокументарных ценных бумаг в условиях текущего правового регулирования // Акционерное общество: вопросы корпоративного управления. 2019. № 6 (181). С. 72.
23 См.: Ефимова О.В. Договор условного депонирования // Ученые труды российской академии адвокатуры и нотариата. 2019. № 1 (52). С. 63.
24 См.: Полярович М.А. Правовая природа договора условного депонирования и перспективы его развития в российском законодательстве // Евразийское Научное Объединение. 2019. № 1-3(47). С. 158.
ется консенсуальным, синаллагматическим, возмездным. Договор считается заключенным с момента достижения всех существенных условий. К таковым можно отнести предмет (ст. 432 ГК РФ) с указанием полных идентифицируемых данных депонированного имущества, оснований передачи (реквизиты и условия основного договора), иные условия, которые стороны считают существенными. Срок договора эскроу согласно императивной норме ст. 926.1 ГК РФ ограничен пятью годами. К форме договора применяются специальные требования, а именно — договор условного депонирования должен быть нотариально удостоверен, за исключением случаев, когда депонируются безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, и криптообъекты.
Передача объекта инвестирования происходит в отношении третьего лица (бенефициара) и возможна лишь при выполнении определенного условия (условий). Последнее роднит эскроу с аккредитивами или договорами аренды банковской ячейки с получением доступа к ней при определенных условиях25. Такого рода механизмы позволяют обеспечить одновременную передачу денег и имущества по договорам со встречным исполнением. Некоторые ученые отмечают акцессорный характер договора эскроу, объясняя это наличием обеспечительного механизма основного обязательства, приводя в пример возможность использования эскроу при проведении сделок слияния и поглощения (М&А) в корпоративных правоотношениях. Так, авторы отмечают, что исполнение по эскроу может быть сопряжено с отдельными этапами сделки купли-продажи акций: успешное завершение ёиеШ^епсе, достижение соглашения по отдельным условиям купли-продажи и др. В связи с чем эскроу смягчает асимметрию сторон в части информированности и сокращает потери от ненадлежащего исполнения обязательств26.
Юридическая конструкция договора эскроу позволяет в полной мере вести цифровую трансформацию в финансово-банковской сфере путем внедрения средств робототехники, компьютерной алгоритмизации и программных протоколов. Как отмечается исследователями, основанный на программно-компьютерном фундаменте — ЫосксИат
25 См.: ГонгалоБ.М., КазанцевМ.Ф., КрашенинниковП.В., МироновИ.Б., Михе-ева Л.Ю., Рузакова О.А., Суханов Е.А. Договор: Постатейный комментарий глав 27, 28 и 29 Гражданского кодекса Российской Федерации. М., 2010. С. 358.
26 См.: Ерохина М.Г., Арнаутов Д.Р. Применение эскроу при структурировании сделок слияния и поглощения // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 5 (102). С. 139, 143.
системах, смарт-контрактах, больших данных, криптозащите — фин-тех заменит в ближайшие годы примерно одну треть банкинга 27. Согласимся, что такие новации ведут к построению модели взаимодействия между клиентами и банковскими организациями, получившего название ё^ЫЪапМщ или е-Ьапк1^. Автоматизация предоставления банковских услуг, во-первых, требует значительно меньше ресурсов в виде человеческого труда, во-вторых, ставит под угрозу существование банков в традиционном их виде28.
Смарт-контракт суть программа для ЭВМ, состоящая из цифрового кода, направленная на автономное и автоматическое исполнение обязательств сторон при наступлении определенных условий договора 29. А.И. Савельев совершенно справедливо определяет смарт-кон-тракт как договор, существующий в форме программного кода, который обеспечивает автономность и самоисполнимость условий такого договора по наступлении заранее определенных в нем обстоятельств30. В смарт-контракт невозможно внести несанкционированные изменения или отказаться от исполнения31.
По нашему мнению, вполне эффективно смарт-контракты могут функционировать в сочетании с технологией распределенного реестра, который представляет собой распределенную по нескольким узлам систему фиксации и хранения данных. К этой информации может относиться, например, наличие имущества, сведения о государственной регистрации, наличие полномочий и др., в ЫоекеЬат эта информация хранится на каждом устройстве в узлах сети и одинакова у всех участников32. В этой связи следует снова согласиться с А.И. Савельевым, отмечающим, что благодаря МоекеИат появилась возможность
27 См.: GoncharovA.I., Goncharova M.V. Digital Tokens in the Tools of Modern Foreign Trade Activities by Economic Entities of the Brics Jurisdictions // Legal Concept. 2019. Т. 18. № 3. Р. 42.
28 См.: Матьянова (Губенко) Е.С. Цифровые технологии в финансово-банковской сфере // Финансовое право. 2018. № 7. С. 14-17.
29 См.: Inshakova A. O., Goncharov A. I., Salikov D.A. Electronic-Digital Smart Contracts: Modernization of Legal Tools for Foreign Economic Activity // In Lecture Notes in Networks and Systems. 2020. Vol. 91. P. 6.
30 См.: SavelyevA.I. Contract Law 2.0: "Smart" Contracts as the Beginning of the End of Classic Contract Law // SSRN. 2018. No. 71. P. 58.
31 См.: EfanovD., Roschin P. The All-Pervasiveness of the Blockchain Technology' // Procedia Computer Science. 2018. No. 123. P. 117.
32 См.: Федоров Д.В. Токены, криптовалюта и смарт-контракты в отечественных законопроектах с позиции иностранного опыта // Вестник гражданского права. 2018. № 2. С. 30-74.
конструировать самоисполнимые договоры, независящие от человеческого фактора33. Также blockchain позволяет реализовать субъективные права владельцев, удостоверяемые ценными бумагами. Например, право на участие в управлении деятельностью общества путем голосования на общем собрании, а также право избирать членов коллегиального исполнительного органа 34. Как справедливо отмечает профессор Л.А. Новоселова, при проведении общего собрания составляется общий список лиц, обладающих правом на участие в голосовании. Поэтому, чтобы акционеры могли при голосовании с использованием системы blockchain участвовать в собрании, им необходимо иметь на своем «счете» в распределенном реестре определенное количество единиц, удостоверяющих их права акционера, и равное количеству голосующих акций35.
Как известно, концепция правомочия владения предполагает фактическое господство над определенной вещью36. Такое господство выражается возможностью управомоченного лица определять доступ к этой вещи. Сама бестелесная вещь (крипто объект) выражается одинаковой криптозаписью в каждом из узлов распределенного реестра, по нашему мнению, допустимо при необходимости применять такой способ защиты титульного владения, как виндикационный иск. В силу того, что каждое перемещение имущества в информационном пространстве фиксируется каждым узлом распределенного реестра, следовательно, возможно установить лицо, фактически владеющее вещью против воли законного владельца. По нашему мнению, криптозащита операций по сделкам, исполняемым в режиме смарт-контрактов, позволяет на техническом уровне исключить нарушения прав.
Вместе с тем конституционное право на судебную защиту нарушенных прав и законных интересов либо на защиту от такой угрозы может быть нарушено вследствие ограниченного доступа к тексту соглашения между сторонами. В таком случае стороны обязаны предоставить суду текст смарт-контракта: программный code, если они до-
33 См.: Савельев А.И. Некоторые правовые аспекты использования смарт-кон-трактов и блокчейн-технологий по российскому праву // Закон. 2017. № 5. С. 94-117.
34 См.: Chung K.H., Lee Ch. Voting Methods for Director Election, Monitoring Costs, and Institutional Ownership // Journal of Banking & Finance. 2020.Vol. 113.105738.
35 См.: Новоселова Л., Медведева Т. Блокчейн для голосования акционеров // Хозяйство и право. 2017. № 10. С. 16.
36 См.: Агарков М.М. Основные принципы советского гражданского права // Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. Т. I. М., 2002. С. 452.
говорились ограничить толкование только code, либо переведенный письменный текст договора37. В случае если стороны не составляли письменное соглашение на языке, доступном восприятию, очевидно, судьи не смогут самостоятельно правильно квалифицировать возникшие правоотношения в силу того, что не обязаны обладать специальными техническими познаниями в области IT-технологий и «прочитать» программный code в целях его толкования38.
По нашему мнению, уже на современном этапе можно применять нормы ГК РФ о заключении договора в электронной форме, в том числе путем обмена электронной документацией без изменений законодательства. Кроме того, допускается заключение договора на языке, доступном восприятию человека, в том числе языке программирования, необходимо только явное выражение воли субъекта. Такое выражение воли происходит путем скрепления документов электронной цифровой подписью.
По мнению А.В. Захаркиной, договор эскроу содержит потенциал для развития платформы цифровой экономики, что приведет к выходу электронного бизнеса на новый уровень, поскольку законодательная база договора достаточно функциональна и может быть в дальнейшем перестроена под технологические изменения в обществе39. На основе проведенного анализа возможностей сочетания договора эскроу и смарт-контракта считаем возможным дополнить ст. 9261 ГК РФ дис-позитивным положением о праве сторон по взаимному соглашению заключить договор в простой письменной форме с использованием информационной системы распределенного реестра в целях исполнения обязательств по передаче денежных средств и депонированного имущества (бездокументарных ценных бумаг, крипто объектов) в автономном режиме в соответствии с правилами информационной системы. Вместе с тем необходимо адаптировать условия применения технологии blockchain к дистанционным инвестиционным сделкам.
Таким образом, от Законодателя в отношении регулирования криптообъектов требуется в составе подинститута ГК РФ выделить
37 См.: Kaulartz M. and Heckmann J. Smart Contracts — Anwendungen der Block-chain-Technologie // Computer und Recht. 2016. Vol. 32. No. 9. P. 621. URL: https:// doi.org/10.9785/cr-2016-0923
38 См.: Buchleitner C., Rabl T. Blockchain und Smart Contracts. Revolution oder alter Wein im digitalen Schlauch? // Ecolex. 2017. No. 1. P. 9.
39 См.: ЗахаркинаА.В. Договор условного депонирования (эскроу) как основание нового сложного обязательства // Lex russica (русский закон). 2019. № 4 (149). С. 76.
цифровые права, утилитарные цифровые права, цифровые финансовые активы, цифровую валюту. Пункт 2 ст. 51.3 Закона «О рынке ценных бумаг» предлагается дополнить: в состав предмета договора репо включить криптообъекты: цифровые права, утилитарные цифровые права, цифровые финансовые активы, цифровую валюту.
Автором выявлено отсутствие в российской правовой системе коллизионной нормы о ликвидационном неттинге применительно к непоименованному договору репо. Когда данное соглашение между сторонами не достигнуто на практике применяется норма п. 1 ст. 1211 ГК РФ о применении права стороны, осуществляющей основное исполнение по договору. Предлагается дополнить ст. 51.3 Закона «О рынке ценных бумаг» п. 22 в следующей редакции: «В случае участия в договоре репо иностранного лица в качестве стороны договора, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом или другим законом, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве, к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора — покупателя по первой части договора репо».
По мнению автора, в дистанционно-цифровых инвестиционных сделках могут и должны применяться по особым информационным технологиям правовые конструкции, способствующие минимизации конфликтов в инвестиционных отношениях: договоры репо и эс-кроу. Разделение сделки репо на две части существенно (как минимум на половину) снижает вероятность конфликта сторон при исполнении обязательств. Аналогично полезные результаты дает конструкция эскроу, поскольку цель договора эскроу, представляющего собой юридическое обеспечение инвестиционного оборота, состоит в достижении надлежащего правового результата, при котором отношение завершается взаимным, своевременным и в полном объеме исполнением обязательств. Полагаем, что для минимизации конфликтов в инвестиционных отношениях правовые конструкции репо и эскроу должны использоваться по особым информационным технологиям — ЫосксИат и смарт-контракт в сочетании. Применение технологии смарт-контракта, которая также должна быть имплементирована в аппаратно-программный комплекс организаторов торговли, операторов платформ, операторов информационных систем, позволит сторонам договора репо из разных юрисдикций автоматически предусматривать применимое право о ликвидационном неттинге, а также
устранить необходимость самостоятельно учитывать условия договора репо о ликвидационном неттинге.
Автором вносится предложение дополнить ст. 9261 ГК РФ диспози-тивным положением в следующей редакции: «Договор эскроу подлежит нотариальному удостоверению, за исключением случаев депонирования безналичных денежных средств и (или) бездокументарных ценных бумаг, цифровых прав, утилитарных цифровых прав, цифровых финансовых активов. В случае, предусмотренном федеральным законодательством или соглашением сторон, договор эскроу может быть заключен в простой письменной форме с использованием информационной системы распределенного реестра в целях исполнения обязательств по передаче денежных средств и депонированного имущества (бездокументарных ценных бумаг, цифровых прав, утилитарных цифровых прав, цифровых финансовых активов) в автоматическом (без участия человека) режиме в соответствии с правилами информационной системы, устанавливаемыми ее оператором — эскроу-агентом».
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Агарков М.М. Основные принципы советского гражданского права // Агар-ков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. Т. I. М.: Центр ЮрИнфоР, 2002.
Бородкин С.В. Новый подход к классификации объектов вещных прав // Журнал российского права. 2018. № 2. С. 6-12.
Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016.
Гонгало Б.М., Казанцев М.Ф., Крашенинников П.В., Миронов И.Б., Михе-ева Л.Ю., Рузакова О.А., Суханов Е.А. Договор: Постатейный комментарий глав 27, 28 и 29 Гражданского кодекса Российской Федерации. М.: Статут, 2010.
Давудов Д.А., Саликов Д.А. О некоторых аспектах совместимости договора эскроу и смарт-контрактов // Философия социальных коммуникаций. 2019. № 4(49). С. 31-34.
Ерохина М.Г., Арнаутов Д.Р. Применение эскроу при структурировании сделок слияния и поглощения // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 5 (102). С. 137-144.
Ершова И.В., Отнюкова Г.Д., Спектор А.А., Шевченко О.М. Инвестиционное право. М.: Проспект, 2016.
Ефимова О.В. Договор условного депонирования // Ученые труды российской академии адвокатуры и нотариата. 2019. № 1 (52). С. 62-65.
Захаркина А.В. Договор условного депонирования (эскроу) как основание нового сложного обязательства // Lex russica (русский закон). 2019. № 4 (149). С. 68-77.
Зенин И.А. Гражданское и торговое право зарубежных стран: Учеб. пособие. М.: Издательство Юрайт, 2005.
Клементьев А.П. Выбор права в трансграничном ликвидационном неттинге // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 2. С. 209—232.
Матьянова (Губенко) Е.С. Цифровые технологии в финансово-банковской сфере // Финансовое право. 2018. № 7. С. 14-17.
Новоселова Л. Медведева Т. Блокчейн для голосования акционеров // Хозяйство и право. 2017. № 10. С. 10-21.
Полярович М.А. Правовая природа договора условного депонирования и перспективы его развития в российском законодательстве // Евразийское Научное Объединение. 2019. № 1-3(47). С. 158-160.
Рузакова О.А., Степкин С.П. Некоторые проблемы правового регулирования договорных отношений условного депонирования (эскроу) // Банковское право. 2018. № 2. С. 29-36.
Рынок ценных бумаг: учебник для вузов / Под общ. ред. Н.И. Берзона. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство Юрайт, 2020.
Савельев А.И. Некоторые правовые аспекты использования смарт-контрак-тов и блокчейн-технологий по российскому праву // Закон. 2017. № 5. С. 94-117.
Федоров Д.В. Токены, криптовалюта и смарт-контракты в отечественных законопроектах с позиции иностранного опыта // Вестник гражданского права. 2018. № 2. С. 30-74.
Шаповалов О.В. Условное депонирование (эскроу) бездокументарных ценных бумаг в условиях текущего правового регулирования // Акционерное общество: вопросы корпоративного управления. 2019. № 6 (181). С. 72-81.
Юркова Е.В. Особенности совершения сделок по отчуждению бездокументарных ценных бумаг // Проблемы экономики и юридической практики. 2018. № 2. С. 143-147.
Baklanova V., Caglio C., Cipriani M., Copeland A. The Use of Collateral in Bilateral Repurchase and Securities Lending Agreements // Review of Economic Dynamics. 2019. Vol. 33. P. 228-249. DOI: 10.1016/j.red.2019.05.002
Boudry W.I., Kallberg J.G., Liu C.H. Investment Opportunities and Share Repurchases // Journal of Corporate Finance. 2013. Vol. 23. Р. 23-38. DOI: 10.1016/j.jcorpfin. 2013.07.006
Buchleitner C., Rabl T. Blockchain und Smart Contracts. Revolution oder alter Wein imdigitalenSchlauch? // Ecolex. 2017. No. 1. P. 4-14.
Chung K.H., Lee Ch. Voting Methods for Director Election, Monitoring Costs, and Institutional Ownership // Journal of Banking & Finance.2020. Vol. 113.105738, 1-17. URL: https://reader.elsevier.com/reader/sd/pii/S0378426620300054? token=9998F4D828831D98804AA7C308AEDE65B9E74B30DF0E07EC7A765EF79BE9C 60700D24885B8953E9F85757751BDEB23E4&originRegion=eu-west-1&originCreation= 20220201111957
Efanov D., Roschin P. The All-Pervasiveness of the Blockchain Technology // Procedia Computer Science. 2018. No. 123. P. 116-121.
GoncharovA.I., Goncharova M.V. Digital Tokens in the Tools of Modern Foreign Trade Activities by Economic Entities of the BRICS Jurisdictions // Legal Concept. 2019. T. 18. No. 3. P. 31-42.
Gottardi P., Maurin V., Monnet C. A Theory of Repurchase Agreements, Collateral Re-Use, and Repo Intermediation // Review of Economic Dynamics. 2019. Vol. 33. P. 30-56.
Inshakova A.O., Goncharov A. I., Salikov D.A. Electronic-Digital Smart Contracts: Modernization of Legal Tools for Foreign Economic Activity // In Lecture Notes in Networks and Systems. 2020. Vol. 91. P. 1-11.
Kaulartz M. and Heckmann J. Smart Contracts — Anwendungen der Block-chain-Technologie // Computer und Recht. 2016. Vol. 32. No. 9. P. 618-624. URL: https://doi.org/10.9785/cr-2016-0923.
Paech P. The Value of Financial Market Insolvency Safe Harbors // Oxford Journal of Legal Studies. 2016. No. 4. P. 844-883.
SavelyevA.I. Contract Law 2.0: "Smart" Contracts as the Beginning of the End of Classic Contract Law // Information & Communications Technology Law. 2017. Vol. 26. No. 2. P. 116-134. DOI: 10.1080/13600834.2017.1301036
REFERENCES
Agarkov, M.M. (2002). Osnovnye printsipy sovetskogo grazhdanskogo prava [Basic Principles of Soviet Civil Law]. In: Agarkov, M.M. Izbrannye trudypograzhdanskomu pravu [Selected Works on Civil Law]. Vol. I. Moscow: Centre "YurInfoR". (in Russ.).
Baklanova, V., Caglio, C., Cipriani M. and Copeland, A.(2019). The Use of Collateral in Bilateral Repurchase and Securities Lending Agreements. Review of Economic Dynamics, 33, p. 228-249. DOI: 10.1016/j.red.2019.05.002 (in Eng.).
Berzon, N.I. (2020). Rynok tsennykh bumag: uchebnik dlya vuzov [Securities Market: Textbook for Universities]. 5 th ed., rev. and add. Moscow: Yurayt Publishing House. (in Russ.).
Boudry W.I., Kallberg J.G. and Liu C.H. (2013). Investment Opportunities and Share Repurchases. Journal of Corporate Finance, 23, pp. 23-38. DOI: 10.1016/j.jcorpfin. 2013.07.006 (in Eng.).
Borodkin, S.V. (2018). Novyi podkhod k klassifikatsii ob"ektov veshchnykh prav [A New Approach to the Classification of Objects of Property Rights]. Zhurnal rossiiskogo prava [Journal of Russian law], 2, pp. 6-12. (in Russ.).
Buchleitner, C. and Rabl, T. (2017). Blockchain und Smart Contracts. Revolution oder alter Wein imdigitalenSchlauch? Ecolex, 1, pp. 4-14. (in Eng.).
Chung, K.H. and Lee, Ch. (2020). Voting Methods for Director Election, Monitoring Costs, and Institutional Ownership. Journal of Banking & Finance, 113.105738. (in Eng.).
Davudov, D.A. and Salikov, D.A. (2019). O nekotorykh aspektakh sovmestimosti dogovora eskroui smart-kontraktov [On Some Aspects of the Compatibility of the Escrow Agreement and Smart Contracts]. Filosofiya sotsial'nykh kommunikatsii [Philosophy of Social Communications], 4 (49), pp. 31-34. (in Russ.).
Efanov, D. and Roschin, P. (2018). The All-Pervasiveness of the Blockchain Technology. Procedia Computer Science, 123, pp. 116-121. (in Eng.).
Efimova, O.V. (2019). Dogovor uslovnogo deponirovaniya [Escrow agreement]. Uchenye trudy rossiiskoi akademii advokatury i notariata [Proceedings of the Russian Academy of Advocacy and Notaries], 1 (52), pp. 62-65. (in Russ.).
Erokhina, M.G. and Arnautov, D.R. (2019). Primenenie eskrou pri strukturirovanii sdelok sliyaniya i pogloshcheniya [The Use of Escrow in the Structuring of Mergers and Acquisitions]. Aktual'nyeproblemy rossiiskogoprava [Actual Problems of RussianLaw], 5 (102), pp. 137-144. (in Russ.).
Ershova, I.V., Otnyukova, G.D., Spector., A.A. and Shevchenko, O.M. (2016). Inves-titsionnoeparvo [Investment Law]. Moscow: Prospect. (in Russ.).
Fedorov, D.V. (2018). Tokeny, kriptovalyuta i smart-kontrakty v otechestvennykh za-konoproektakh s pozitsii inostrannogo opyta [Tokens, cryptocurrency and smart contracts in domestic bills from the perspective of foreign experience]. Vestnikgrazhdanskogoprava [Bulletin of Civil Law], 2, pp. 30-74. (in Russ.).
Goncharov, A.I. and Goncharova, M.V. (2019). Digital Tokens in the Tools of Modern Foreign Trade Activities by Economic Entities of the BRICSJurisdictions. Legal Concept, 18(3), 31-42. (in Eng.).
Gongalo, B.M., Kazantsev, M.F., Krasheninnikov, P.V., Mironov, I.B., Mikheeva, L. Yu., Ruzakova, O.A. andSukhanov, E.A. (2010). Dogovor: Postateinyi kommentarii glav 27, 28 i 29 Grazhdanskogo kodeksa Rossiiskoi Federatsii [Agreement: An Article-By-Article Commentary on Chapters 27, 28 and 29 of the Civil Code of the Russian Federation]. Moscow: Statut. (in Russ.).
Gottardi, P., Maurin, V. and Monnet C. (2019). A Theory of Repurchase Agreements, Collateral Re-Use, and Repo Intermediation. Review of Economic Dynamics, 33, pp. 30-56. (in Eng.).
Inshakova, A.O., Goncharov, A.I. and Salikov, D.A. (2020). Electronic-Digital Smart Contracts: Modernization of Legal Tools for Foreign Economic Activity. In Lecture Notes in Networks and Systems, 9, pp. 1-11. (in Eng.).
Kaulartz, Markus and Heckmann, Jörn. "Smart Contracts — Anwendungen der Blockchain-Technologie" Computer und Recht, vol. 32, no. 9, 2016, pp. 618-624. https:// doi.org/10.9785/cr-2016-0923. (in Eng.).
Klementyev, A.P. (2019). Vybor prava v transgranichnom likvidatsionnom nettinge [Choice of Law in Cross-Border Liquidation Netting]. Pravo. Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki [Law. Journal of the Higher School of Economics], 2, pp. 209-232. (in Russ.).
Matyanova (Gubenko), E.S. (2018). Tsifrovye tekhnologii v finansovo-bankovskoi sfere [Digital Technologies in the Financial and Banking Sector]. Finansovoepravo[Finan-cial Law], 7, pp. 14-17. (in Russ.).
Novoselova, L. and Medvedeva, T. (2017). Blokchein dlya golosovaniya aktsionerov [Blockchain for Voting by Shareholders]. Khozyaistvo ipravo [Economy and Law], 10, pp. 10-21. (in Russ.).
Paech, P. (2016). The Value of Financial Market Insolvency Safe Harbors. Oxford Journal of Legal Studies, 4, pp. 844-883 (in Eng.).
Polyarovich, M.A. (2019). Pravovaya priroda dogovora uslovnogo deponirovaniya i perspektivy ego razvitiya v rossiiskom zakonodatel'stve [The Legal Nature of an Escrow Agreement and the Prospects for its Development in Russian Legislation]. Evraziiskoe Nauchnoe Ob"edinenie [Eurasian Scientific Association], p. 158—160. (in Russ.).
Ruzakova, O.A. and Stepkin, S.P. (2018). Nekotorye problemy pravovogo reguliro-vaniya dogovornykh otnosheni i uslovnogo deponirovaniya (eskrou) [Some Problems of Legal Regulation of Contractual Relations of Escrow (Escrow)]. Bankovskoepravo [Banking Law], 2, pp. 29-36. (in Russ.).
Savelyev, A.I. (2017) Contract Law 2.0: "Smart" Contracts as the Beginning of the End of Classic Contract Law // Information & Communications Technology Law, 2017, Vol. 26, No.2, 116-134. DOI: 10.1080/13600834.2017.1301036 (in Eng.).
Saveliev, A.I. (2017). Nekotorye pravovye aspekty ispol'zovaniya smart-kontraktov i blokchein-tekhnologii po rossiiskomu pravu [Some Legal Aspects of the Use of Smart Contracts and Blockchain Technologies under Russian Law]. Zakon [Law], 5, pp. 94-117. (in Russ.).
Shapovalov, O.V. (2019). Uslovnoe deponirovanie (eskrou) bezdokumentarnykh tsennykh bumag v usloviyakh tekushchego pravovogo regulirovaniya [Escrow (escrow) of book-entry securities in the context of current legal regulation]. Aktsionernoe obshchest-vo: voprosy korporativnogo upravleniya [Joint-stock company: corporate governance issues], 6 (181), pp. 72-81. (in Russ.).
Vitryanskii, V.V. (2016). Reforma rossiiskogo grazhdanskogo zakonodatel'stva:prome-zhutochnye itogi [Reform of Russian civil legislation: interim results]. Moscow: Statut. (in Russ.).
Yurkova, E.V. (2018). Osobennosti soversheniya sdelok po otchuzhdeniyu bezdokumentarnykh tsennykh bumag [Features of transactions on the alienation of uncertified securities]. Problemy ekonomiki i yuridicheskoi praktiki [Problems of Economics and Legal Practice], 2, pp. 143-147. (in Russ.).
Zakharkina, A.V. (2019). Dogovor uslovnogo deponirovaniya (eskrou) kak osnovanie novogo slozhnogo obyazatel'stva [Escrow Agreement as the Basis for a New Complex Obligation]. Lexrussica [Russian Law], 4 (149), pp. 68-77. (in Russ.).
Zenin, I.A. (2005). Grazhdanskoe i torgovoepravo zarubezhnykh stran: Ucheb. Posobie [Civil and Commercial Law of Foreign Countries: Textbook. Allowance]. Moscow: Izda-tel'stvo Yurait. (in Russ.).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Матыцин Денис Евгеньевич — научный сотрудник Института права Волгоградского государственного университета; доцент кафедры гражданского права и процесса Волжского филиала Международного юридического института, кандидат экономических наук.
AUTHOR'S INFO:
Denis E. Matytsin — Research Fellow at the Institute of Law, Volgograd State University; Associate Professor of the Department of Civil Law and Procedure of the Volga Branch of the International Law Institute, Candidate of Economic Sciences.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:
МатыцинД.Е. Правовые конструкции сделок, используемые по особым информационным технологиям для минимизации конфликтов в инвестиционных отношениях // Труды Института государства и права РАН / Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS. 2022. Т. 17. № 1. С. 156-176. DOI: 10.35427/2073-4522-2022-17-1-matytsin
FOR CITATION:
Matytsin, D.E. (2022) Legal Structures of Deals Used by Special Information Technologies to Minimize Conflicts in Investment Relations. Trudy Instituta gosudarstva i prava RAN — Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS, 17(1), pp. 156-176. DOI: 10.35427/2073-4522-2022-17-1-matytsin
