CC BY
189* ТРИБУНА МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ *
А. Я. Ахмедов,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданского права Саратовской государственной юридической академии
A.Y. Ahmedov,
Candidate of law, Associate professor, Associate professor of the civil law branch of the Saratov State Law Academy
ahmedov. arsen@bk. ru
К ВОПРОСУ О ПРИЗНАКАХ СМАРТ-КОНТРАКТА*
Аннотация: в юридической литературе отсутствует единый подход к вопросу ^ о том, закреплено ли в отечественном законодательстве регулирование смарт-I контрактов. Законодателем закреплены правила о цифровых правах (ст. 141.1 ГК РФ), об электронной форме сделок (ст. 160ГКРФ) и исполнении обязательств путем ^ применения информационных технологий (ч. 2 ст. 309 ГК РФ). Однако дефиниция О- смарт-контракта так и не предусмотрена гражданским законодательством. В связи ^ с этим правовая природа смарт-контракта вызвала серьезную дискуссию в научной ф среде. Цель статьи заключается в установлении признаков смарт-контракта, В) которые должны быть положены в основу правового регулирования отношений, О. возникающих из смарт-контрактов, и сопоставлении их с признаками договора
С
г
0Q
I
см
условного депонирования (эскроу) и аккредитивной формой расчетов. Автор относит смарт-контракт к специальным договорным конструкциям. Смарт-контракт устанавливает особенности порядка исполнения договора, в отношении которого
g он применяется.
^ Ключевые слова: смарт-контракт, форма договора, заключение договора,
^ исполнение договора, специальная договорная конструкция, аккредитив, условное
С депонирование (эскроу). *
2
О То the question of the signs of a smart contract
(£ Abstract: in the legal literature there is no unified approach to the question of whether
smart contracts are enshrined in domestic law. The legislator has fixed the rules on digital rights (article 141.1 of the Civil Code of the Russia), on the electronic form of transactions 146 (article 160 of the Civil Code of the Russia) and the fulfillment of obligations by applying information technology (part 2 ofarticle 309 of the Civil Code of the Russia). However, the О definition of «smart contract» is not provided for in civil law. Thereby the legal nature of qJ the smart contract has caused serious discussion in the scientific community. The purpose C\j of the article is to establish the signs of a smart contract, which should be the basis for the legal regulation of relations arising from smart contracts, and compare them with the signs of an escrow agreement and letter of credit. The author refers the smart contract to special contractual type. A smart contract establishes the features of the contractual type of execution procedure in relation to which it is applied.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-11-00538 на тему «Концепция правового регулирования смарт-контрактов».
Keywords: smart contract, contract form, conclusion of the contract, execution of the contract, special contractual type, letter of credit, escrow.
Право представляет собой систему, используемую для регулирования общественных отношений. Договор одновременно выполняет несколько функций: выступает как основанием возникновения гражданских прав и обязанностей, так и регулятором имущественных отношений. Оформление договорных отношений является необходимостью, поскольку эгоизм и желание извлечь максимальную выгоду, в том числе из своего недобросовестного и иного незаконного поведения, приводят к нечестному поведению сторон договора. В подтверждении заключения договора и большинстве норм общих положений о договорах и общих положений об обязательствах не было бы никакой потребности, если бы субъекты гражданского права были уверены в исполнении обязательств и могли безусловно доверять друг другу. В связи с этим законодатель закрепляет правовые механизмы и стимулы, направленные на гарантирование исполнения обязательств. К ним, например, следует отнести способы обеспечения исполнения обязательств и способы защиты от на- *
00
рушений договора. Законодатель и правоприменительные органы § стремятся наделить кредитора все большей защитой. Поэтому по- § лучают закрепление новые способы обеспечения исполнения обяза- © тельств (обеспечительный платеж, товарная неустойка), новые до-говорные типы и виды (договор условного депонирования (эскроу), £ счет эскроу и т.д.), специфические формы расчетов (аккредитивная 5 форма расчетов). о
В настоящее время актуальным остается вопрос о возможности | использования для защиты прав кредитора договоров в форме про- £ граммного кода, или смарт-контрактов. Смарт-контрактом согласно проекту Федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах» признается договор в электронной форме, исполнение прав * и обязательств по которому осуществляется путем совершения в авто- 147 матическом порядке цифровых транзакций в распределенном реестре цифровых транзакций в строго определенной таким договором по- ^ следовательности и при наступлении определенных им обстоятельств. ^ Данный федеральный закон так и не был принят, однако Федеральным | законом от 18 марта 2019 г. № Э4-ФЗ «О внесении изменений в части о первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» ст. 309 ГК РФ дополнена указанием на то, что условиями сделки может быть предусмотрено исполнение ее
сторонами возникающих из нее обязательств при наступлении определенных обстоятельств без направленного на исполнение обязательства отдельно выраженного дополнительного волеизъявления его сторон путем применения информационных технологий, определенных условиями сделки.
К признакам смарт-контракта Л. Г. Ефимова и О. Б. Сиземова относят:
1) заключение в форме компьютерного кода;
2) заключение с использованием технологии ЫосксИат;
3) оплата встречного предоставления цифровым финансовым активом;
4) самостоятельное и автоматизированное исполнение обязательств [1, с. 27].
Заключение договора в форме компьютерного кода порождает ряд рЗ вопросов. Основным из них, пожалуй, является вопрос о соотношении ^ программного кода и договора. Представляется, что смарт-контракт может оформляться в силу достижения соглашения между субъекта-^ ми гражданского права, т.е. ему может предшествовать заключение О договора в устной или письменной форме. В.М. Камалян отмечает,
со
^ что для составления смарт-контракта привлекается специалист, име-С ющий техническую квалификацию, но не владеющий юридической $ техникой, необходимой для верного отражения воли сторон в про-^ граммном коде [2, с. 34]. При этом перед правоприменительными органами в случае возникновения спора при отсутствии буквенного (текстуального) выражения воли сторон соглашения встанет проблема О толкования договора. По указанной причине оформление документа ^ как доказательства достижения соглашения на определенных ус-Ч ловиях тем не менее следует признать рациональным. По мнению О В.М. Камаляна, помимо основного договора необходимо заключать ^ договор со специалистом, который будет составлять смарт-контракт ^ и нести ответственность за неправильное его составление (за несоответствие текста договора программному коду (содержанию смарт-148 контракта)) [2, с. 35].
Стороны договора не могут быть уверены в соответствии про-граммного кода их воле. Оформление договора в буквенной (тексту-О альной) форме, в том числе классической электронной, позволяющей Г1 суду установить волю сторон, является принципиально важным, т.к. ^ с момента возникновения основания исполнения смарт-контракта воля его сторон не выражается. При этом думается, что полностью исключать возможность заключения договора именно в рамках информационной технологии было бы неверно. Акцепт оферты допустим
и посредством применения информационной технологии, но в таких случаях стороны принимают дополнительные риски, усложняя процесс защиты прав.
В любом случае программный код является необходимым признаком смарт-контракта. Закрепление в абз. 2 п. 1 ст. 160 ГК РФ правила, согласно которому письменная форма сделки считается соблюденной в случае совершения лицом сделки с помощью электронных либо иных технических средств, позволяющих воспроизвести на материальном носителе в неизменном виде содержание сделки, породило дискуссию о целесообразности отнесения электронной формы к простой письменной форме совершения сделок. Л.Ю. Василевская отмечает, что в Германии помимо письменной формы сделки (документ, подписанный сторонами) выделяются текстовая (с использованием факсимильной или иной визуализации подписи либо без подписи, когда получатель осведомлен об отправителе документа) и электронная (удостоверенная квалифицированной электронной подписью) формы сделки [3]. Л. Г. Ефимова также выделяет электронную форму в качестве самостоятельного вида формы сделки [4]. Следует согласиться с тем, что программный код существенно отличается от классических
представлений о простой письменной форме сделки. *
00
Оформление соглашения в качестве программного кода спо- §
собствует автоматизированному исполнению возникающих из него §
обязательств. На наш взгляд, использование смарт-контракта для ис- © полнения договорного обязательства представляет собой надстройку,
применимую к различным договорным типам. Аналогичным образом £
дело обстоит в случае с использованием конструкций рамочного, 5
опционного или абонентского договоров. Договорные конструкции, «
подлежащие применению к отдельным типам договоров, принято |
называть специальными договорными конструкциями. Применение £ специальной договорной конструкции может быть обусловлено как соответствием имманентных для договора признаков или процедуры
заключения договора ее признакам (как, например, в случае с пу- ш
бличным договором или договором присоединения), так и желанием 149 сторон договора (как, например, в случае с рамочным и опционным
договорами, а также смарт-контрактом). ^
Признание смарт-контракта специальной договорной конструкци- ^
ей, применимой в отношении конкретного договора, свидетельствует |
о том, что смарт-контракт не порождает параллельной реальности, о на которую не распространяется действие нормативных правовых актов. Использование смарт-контрактов необходимо для обеспечения автономности при исполнении обязательств. Программный код обе-
спечивает автоматизированное последовательное совершение действий, направленных на исполнение обязательств, при наступлении определенных сторонами договора обстоятельств.
Автоматизированное исполнение обязательств делает актуальным вопрос о характеристиках такого исполнения. По мнению А. И. Савельева, любое исполнение, произведенное программным кодом, будет считаться надлежащим; ненадлежащее исполнение смарт-контракта и изменение транзакции, внесенной в распределенный реестр, невозможны [5, с. 33-34]. Действительно, изменить, расторгнуть или нарушить программный код невозможно, но все указанные действия могут быть совершены с договором, на основании которого программируется код. Мы убеждены в том, что способ исполнения обязательств не может исключать возможность нарушения договора и защиты нарушенных прав. Оформление смарт-контракта pj устанавливает порядок исполнения договорных обязательств, на ко-^ торый стороны соглашения не способны повлиять, поскольку ис-полнение договорных обязательств полностью изолируется от воли g сторон договора.
О Смарт-контракт как специальная договорная конструкция моди-^ фицирует договорное отношение, внедряя в него обусловленность С исполнения обязательств. В соответствии со ст. 327.1 ГК РФ испол-$ нение обязанностей может быть обусловлено совершением или не-^ совершением одной из сторон обязательства определенных действий jS либо наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором,
в том числе полностью зависящих от воли одной из сторон. О Отметим, что на сегодняшний день исполнение посредством ^ оформления смарт-контракта нередко применяется в отношении части Ч договора, связанной с оплатой переданных товаров, выполненных О работ и оказанных услуг. Объясняется это в том числе тем, что не ^ любой объект обязательства может быть выражен в программном коде ^ (в отношении передачи вещей использовать программный код затруднительно). В связи с этим данный способ исполнения обязательств 150 используется только в отношении цифровых прав и безналичных денежных средств. Закрепление цифровых прав в качестве объектов гражданских прав не может не повлиять положительно на развитие О практики применения смарт-контрактов. Согласно п. 1 ст. 141.1 ГК Г1 РФ цифровыми правами признаются названные в таком качестве ^ в законе обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам. Осуществление, распоряжение, в том числе передача, залог,
обременение цифрового права другими способами или ограничение распоряжения цифровым правом возможны только в информационной системе без обращения к третьему лицу.
Таким образом, признаками смарт-контракта являются:
1) дополнительный по отношению к основному договору характер смарт-контракта, представляющего собой специальную договорную конструкцию;
2) автоматизированный характер исполнения;
3) обусловленный характер исполнения;
4) заключение в форме программного кода;
5) исполнение договорных обязательств с использованием информационных технологий;
6) минимизация участия сторон договора в его исполнении, изолирование исполнения договора от действий и воли сторон договора. Снижение риска нарушения договора, отсутствие необходимости в обеспечительных мерах и в совершении действий по исполнению договорных обязательств приводят к уменьшению стоимости встречного предоставления.
Представляется, что признаки смарт-контракта частично совпадают с признаками договора условного депонирования и ак- *
00
кредитивной формы расчетов. Все они применимы к исполнению § всех или части обязательств, возникающих из иных договоров, и, § соответственно, направлены на наделение кредитора гарантиями © получения исполнения. Так, в соответствии с п. 1 ст. 926.1 ГК РФ договор условного депонирования (эскроу) - это соглашение, в силу £ которого депонент обязуется передать на депонирование эскроу- д агенту имущество в целях исполнения обязательства депонента « по его передаче другому лицу, в пользу которого осуществляется | депонирование имущества (бенефициару), а эскроу-агент обязуется £ обеспечить сохранность этого имущества и передать его бенефици-ару при возникновении указанных в договоре оснований. Эскроу применяется в целях исключения посредством депонирования * имущества в ситуации, когда обязательство исполнено лишь одной 151 из сторон договора. Эскроу-агент обязан обеспечить сохранность переданного имущества и не вправе распоряжаться им. Блокирование ^ денежных средств является обязанностью банка по договору счета > эскроу (ст. 860.7 ГК РФ). |
Аналогично дело обстоит и с использованием аккредитивной о формы расчетов. Согласно п. 3 ст. 867 ГК РФ в случае с расчетами по аккредитиву банк-эмитент либо перечисляет сумму аккредитива в распоряжение исполняющего банка на весь срок действия обязатель-
ства (покрытый или депонированный аккредитив), либо предоставляет исполняющему банку право списывать денежные средства с его счета, открытого в исполняющем банке, или указывает иной способ возмещения исполняющему банку сумм, уплаченных по аккредитиву (непокрытый или гарантированный аккредитив). Смарт-контракты предполагают наличие объекта в информационной системе, а также возможность списания безналичных денежных средств. Показательно то, что для реализации смарт-контракта нередко используется аккредитивная форма расчетов. Таким образом, смарт-контракт, эскроу и расчеты по аккредитиву выполняют обеспечительную функцию, хотя и не выступают способами обеспечения исполнения договорных обязательств.
При этом должник не может совершить действий, умаляющих гарантии передачи денежных средств или иного имущества кредитору. рЗ В соответствии с п. 1 ст. 860.8 ГК РФ ни депонент, ни бенефициар не вправе распоряжаться денежными средствами, находящимися на счете эскроу. В отношении договора условного депонирования
Os
g также закреплено правило о недопустимости распоряжения объектом О депонирования после его передачи эскроу-агенту (п. 4 ст. 926.1 ГК РФ). ^ Пунктом 4 ст. 869 ГК РФ в качестве общего правила предусмотрена С безотзывность аккредитива, т.е. запрет его отмены или изменения X банком-эмитентом без согласия получателя средств. Смарт-контракт ^ в целом исключает возможность повлиять на программный код и его jS реализацию.
Каждый из объектов сопоставления предполагает обусловленность 9 исполнения обязательств. Как справедливо указывает O.A. Чаусская, в отличие от сдачи товара продавцом перевозчику или организации
С
О
СМ
•ч
см
О;
Ч связи для доставки покупателю (п. 2 ст. 458 ГК РФ) у эскроу-агента не О возникает безусловной обязанности передать имущество бенефициару ^ [6, с. 116]. Как договор, так и договор счета эскроу предусматривают ^ передачу имущества при возникновении указанных в договоре оснований (обстоятельств). Договор условного депонирования может 152 закреплять проверку по внешним признакам документов, подтверж-дающих наличие оснований для передачи имущества (п. 1 ст. 926.3 ГК РФ). Представление предусмотренных аккредитивом документов в соответствии с его условиями является условием исполнения аккредитива (п. 1 ст. 867 ГК РФ). Исполнение обязательств посредством применения смарт-контракта автоматизировано.
В качестве значительного плюса смарт-контрактов в юридической литературе называют отсутствие посредников. Действительно, в отличие от эскроу и аккредитива договор может быть заключен
в форме смарт-контракта без посредников. Однако представляется, что в большинстве случаев в оформлении смарт-контракта будут принимать участие информационные посредники, преобразующие текст договора в программный код.
Объектом смарт-контракта могут являться лишь цифровые права или денежные средства. Думается, что договор условного депонирования и аккредитивная форма расчетов направлены в том числе на гарантирование передачи реальных вещей, выполнение работ или оказание услуг.
Таким образом, несмотря на то, что смарт-контракт, так же как договор эскроу и расчеты по аккредитиву, функционально обеспечивает исполнение обязательств и представляет собой законодательно предусмотренную модель обусловленного исполнения обязательств, он существенно отличается от всех существующих видов обязательств и договорных конструкций своей формой (программный код в информационной технологии), автоматизированным и независимым от воли субъектов гражданского права характером исполнения обязательств.
Список литературы
1. Ефимова, Л. Г. Правовая природа смарт-контракта / Л. Г. Ефимова, § О.Б. Сиземова // Банковское право. - 2019. - № 1. - С. 21-28. о
2. Камалян, В. М. Правовые риски использования цифровых технологий в банковской деятельности / В.М. Камалян // Актуальные проблемы российского права. - 2019. - № 6. - С. 32-39.
од
■S
!
3. Василевская, Л.Ю. Электронная форма сделок в условиях раз- g вития цифровых технологий: проблемы определения и толкования / | Л.Ю. Василевская // Хозяйство и право. - 2019. - № 9. - С. 18-30. «
4. Ефимова, Л. Г. Правовые особенности электронной формы банков- J ских сделок / Л.Г. Ефимова // Вестник Университета имени O.E. Кутафина 2 (МГЮА). - 2017. - № 1. - С. 22-41. §
5. Савельев, А. И. Договорное право 2.0: «умные» контракты как начало Ц конца классического договорного права / А. И. Савельев // Вестник граждан- gj ского права. - 2016. - № 3. - С. 32-59.
6. Чаусская, O.A. Договор эскроу: некоторые проблемные вопросы / 153 O.A. Чаусская // Вестник Саратовской государственной юридической академии.-2018.-№ 5.-С. 115-119. £
so
А. Р. Семикин,
аспирант кафедры административного и муниципального права Саратовской государственной юридической академии
A.R. Semikin,
Graduate student of the department of administrative and municipal law of Saratov State Law Academy sar900@mail.ru
ОСОБЕННОСТИ СТАДИЙ ПРОЦЕДУРЫ АККРЕДИТАЦИИ В ОБЛАСТИ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ
Аннотация: на современном этапе развития сфера здравоохранения, характеризующаяся многообразием субъектов медицинской деятельности, с целью оказания своевременной, технологичной и квалифицированной медицинской помощи требует применения дополнительных процедур, направленных на улучшение качественных характеристик врачебной практики. На сегодняшний день введена и действует 4Э обязательная процедура аккредитации для следующих субъектов медицинской дея-(»5 тельности: медицинских организаций, работников здравоохранения. § Каждая из них обладает индивидуальными особенностями, присущими вну-
* тристудийным элементам и представляющими значимость как для обеспечения ^ необходимого уровня качества медицинской помощи, так и для соблюдения прав GQ соответствующих юридических лиц.
^ Вышеизложенная информация обуславливает актуальность изучения стадий
^ процедуры аккредитации в области здравоохранения и их особенностей. Более того, ^ законодательство в части реализации аккредитации в здравоохранении существенно ^ изменилось за последние несколько лет, это диктует необходимость разработки _ новых теоретических и практических подходов. Цель исследования заключается X в выделении стадий процедуры аккредитации в области здравоохранения, выявлении ¡5 правовых проблем их процессуальной регламентации и поиске возможных путей ре-§ шения. В соответствии с целью исследования сформулированы следующие основные О задачи: изучить законодательную базу и теоретические воззрения ученых на предмет С выделения определенных стадий управленческого (процедурного) процесса, на основе ^ действующего законодательства в области здравоохранения выработать структуру § стадий прохождения процедуры аккредитации субъектами медицинской деятельно-О сти. Для достижения поставленной цели были использованы общие методы познания ^ (системное и комплексное исследование, сравнительный метод, методы дедукции и индукции, анализ и синтез), а также специальные методы правоведения (толкование закона, методы аналогии права и закона). Научная новизна представленной работы заключается в обобщенном правовом исследовании особенностей стадий процедуры аккредитации в области здравоохранения, на основании чего были сделаны выводы о дальнейших перспективах развития процедуры аккредитации в области здравоох-ранения. Автор приходит к выводу о том, что на законодательном уровне необходимо О закрепить выработанный перечень стадий аккредитации субъектов медицинской деятельности, также следует упорядочить систему нормативных правовых актов, регламентирующих процедуру аккредитации субъектов медицинской деятельности, основываясь на положениях системообразующего закона о национальной системе аккредитации. Кроме указанного, необходимо закрепить на законодательном уровне понятие стадий аккредитации в здравоохранении по двум направлениям - для медицинских организаций и для работников здравоохранения. Следует конкретно
g
154
