CC BY
17ГАЛИМОВ Артур Шафкатович,
начальник Управления кадров федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет»
(РИНЦ Author ID 49170546), e-mail: [email protected]
ПРАВОВЫЕ И ЭТИЧЕСКИЕ НАЧАЛА ИНСТИТУТА НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО ОБОГАЩЕНИЯ ПО РОССИЙСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ
Аннотация. В статье отмечены исторически, генетически и типологически обусловленные качества института неосновательного обогащения: его универсальность, прямая экономическая мотивированность и правоприменительная сложность, состоящая в коллизии формализма и справедливости. Показано, что технико-юридические признаки сочетания правовых и этических начал, представленные в законодательных формулировках, для справедливого разрешения правовых споров данной категории недостаточны. Преодолению непропорционально избыточного формализма в судебном правоприменении института неосновательного обогащения будет способствовать конституционно-правовое истолкование, в результате которого рельефно выделено эти-ко-правовое единство норм о неосновательном обогащении.
Ключевые слова: неосновательное обогащение, этические начала, формализм, судебное правоприменение, справедливость.
GALIMOV Artur Shafkatovich,
Head of the Personnel Department of Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education "Kazan (Volga Region) Federal University"
LEGAL AND ETHICAL PRINCIPLES OF THE INSTITUTE OF UNJUSTIFIED ENRICHMENT UNDER RUSSIAN CIVIL LAW
Annotation. The article notes the historically, genetically and typologically determined qualities of the institution of unjust enrichment - its universality, direct economic motivation and law enforcement complexity, which consists in the collision of formalism and justice. It is shown that the technical and legal features of the combination of legal and ethical principles, presented in legislative formulations, are insufficient for a fair resolution of legal disputes in this category. Overcoming the disproportionately excessive formalism in the judicial enforcement of the institution of unjust enrichment will be facilitated by the constitutional and legal interpretation, as a result of which the ethical and legal unity of the norms on unjust enrichment is clearly highlighted.
Key words: unjust enrichment, ethical principles, formalism, judicial law enforcement, justice.
В системе действующего гражданско-правового регулирования институт неосновательного обогащения представлен нормами статей 1102-1109, объединенными в заключительную, 60-ю главу второй части Гражданского кодекса Российской Федерации. Так, лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмо-
тренных статьей 1109 данного Кодекса (пункт 1 статьи 1102). Например, не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения заработная плата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты и иные денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки (подпункт 3 статьи 1109).
К иным исключениям из общего правила о возврате неосновательного обогащения, пред-
усмотренного статьей 1102 ГК РФ, законодатель относит:
- имущество, переданное во исполнение обязательства до наступления срока исполнения, если обязательством не предусмотрено иное;
- имущество, переданное во исполнение обязательства по истечении срока исковой давности;
- денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности (подпункты 1, 2 и 4 статьи 1109 ГК РФ).
С правовой точки зрения рассматриваемый институт представляется нам уникальным ввиду сочетания следующих факторов.
Исторически данный институт ведет свое начало от римского права. В конце III - начале II в.в. до н.э., в период экономического расцвета, по мере распространения частной собственности и развития товарного хозяйства возникла необходимость защиты от неоправданного перемещения имущественных благ - и в рамках леги-сакционного процесса сформировался институт кондикции. Впоследствии он был воспринят правовыми порядками стран, входящих в состав не только романо-германской правовой семьи, но также и семьи общего права. При этом, за всю свою долгую историю и бытование в различных правовых системах институт неосновательного обогащения никогда не был «спящим», то есть не являлся пустой декларацией, а напротив, отличался активным применением, что само по себе уже дает нам основания признать высокую степень рациональности и эффективности норм о неосновательном обогащении. «Те начала, которые сложились под влиянием римского юридического духа, держались и развивались в течение двух тысячелетий... вероятно, будут долго соответствовать потребностям оборота на известных высоких ступенях гражданской жизни и культуры» [3].
Генетически данный институт связан не столько с правовой, сколько с экономической идеей. Юридические правила о возврате неосновательного обогащения изначально создавались как превентивный механизм, направленный на предотвращение волюнтаристского передела собственности. В свое время С.А. Муромцев, один из основоположников социологического направления в отечественном правоведении, верно заметил, что право собственности воспитало в членах общества, во-первых, стремление к личному приобретению, во-вторых, стремление к новым приобретениям на основании своего
права, а в-третьих, стремление каждого собственника, в случае соприкосновения его вещи с чужими вещами, к удержанию своего за собою при возможно большем игнорировании интересов других лиц [2]. Полагаем, институт неосновательного обогащения может быть представлен как реализация всех трех обозначенных С.А. Муромцевым стремлений, хотя бы и со стороны разных субъектов, один из которых может действовать недобросовестно, так что необходим механизм защиты от его действий.
Прямая экономическая мотивированность норм о неосновательном обогащении повлияла, в частности, на разную законотворческую и правоприменительную практику в зависимости от того, как трактовалось право собственности и какими гарантиями оно было обеспечено в различных правопорядках.
Весьма наглядной иллюстрацией здесь может послужить опыт гражданско-правового регулирования неосновательного обогащения в советский период отечественной правовой истории. Сам термин «обогащение» считался недопустимым как связанный с отношениями, основанными на частной собственности, тогда как в СССР, где частную собственность ликвидировали, конструкция обогащения в ее классическом понимании потеряла смысл. Тем не менее, сама экономически обусловленная задача «защиты социалистической собственности или производной от нее личной собственности» оставалась актуальной, что и заставляло модифицировать соответствующие гражданско-правовые средства. Именуя их «неосновательным приобретением», «неосновательным получением имущества», а также «обязательствами из так называемого неосновательного обогащения», нормы применяли в разнообразных случаях недоговорных обязательств, если предъявление требований о возмещении вреда или виндикации было невозможно [4].
Наконец, в типологическом плане институт неосновательного обогащения никогда не был однородным. Общим понятием кондикции в римском праве объединялись личные иски, направленные на возвращение в случаях приобретения из чужого имущества без справедливого основания [1]. Если первоначально такие иски были judicia stricti juris и предназначались лишь для востребования ценностей, данных в кредит на основании контракта, то в дальнейшем, начиная с последних веков республики, юриспруденция «подчинила эти строгие иски высшим целям справедливости», используя их довольно широко, в том числе и для востребования того, что без правомерного основания было приобретено из чужого имущества помимо контракта.
Полагаем, такая неоднородность, заложенная в нормы о неосновательном обогащении изначально, послужила главной причиной правоприменительных сложностей, отмечаемых на протяжении существования данного института, вплоть до настоящего времени. В самом общем виде все они сводятся к тому, что в спорах, возникших по обязательствам из неосновательного обогащения, наиболее ярко проявляется коллизия по формуле «справедливость против формализма».
Так, в последнее время стала актуальной проблема применения института неосновательного обогащения к ситуации, когда обнаруживается переплата при начислении денежного довольства военнослужащим.
Гражданин проходил военную службу по контракту, заключенному 16 января 1997 года, уволен 17 ноября 2019 года и исключен из списков личного состава воинской части 21 декабря 2019 года. В период с января 2012 года по октябрь 2016 года ежемесячная надбавка за выслугу лет выплачивалась ему в размере 40% оклада денежного содержания, в то время как исходя из фактической продолжительности выслуги лет размер надбавки должен был составлять до 6 марта 2015 года - 25%, а затем - 30% этого оклада.
Военные суды двух инстанций удовлетворили требование о взыскании с гражданина излишне выплаченных ему денежных средств. Суды пришли к выводу, что переплата явилась следствием неправильного исчисления причитающейся гражданину надбавки за выслугу лет, в то время как в решении суда апелляционной инстанции была упомянута выписка из приказа командира воинской части от 23 июля 2014 года, согласно которой данная надбавка была установлена в размере 25% оклада денежного содержания, то есть, именно исходя из фактической продолжительности его выслуги лет на тот момент.
Если с позиций формализма судебная оценка ситуации была одинаковой, то с точки зрения справедливости мнения судей не совпали. Суд апелляционной инстанции усмотрел недобросовестность в том, что гражданин достоверно знал о факте переплаты и получал ежемесячную надбавку за выслугу лет в необоснованно начисленном размере. Судья Верховного Суда Российской Федерации, отказывая в передаче жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, не расценил действия гражданина как недобросовестные, но установил, что несвоевременное внесение достоверной информации в базу данных, повлекшее неправильный расчет и излишнюю выплату военнослужащему денежных средств, свидетельствует о наличии счетной ошибки.
Впоследствии этот военнослужащий обратился в Конституционный Суд Российской Федерации, причем оказался уже не первым заявителем, оспаривающим конституционность положений статей 1102 и 1109 ГК РФ - в той мере, в какой они по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, позволяют взыскивать с лиц, проходивших военную службу, в качестве неосновательного обогащения излишне выплаченные им суммы ежемесячной надбавки за выслугу лет, не признавая таковую ни заработной платой, ни платежами, приравненными к ней, при отсутствии как недобросовестности со стороны этих лиц, так и счетной ошибки.
По существу этот вопрос касается этических начал института неосновательного обогащения - справедливо ли взыскание с военнослужащего, в том числе после увольнения его с военной службы по контракту, денежных средств, являющихся дополнительными выплатами в составе его денежного довольствия, если квалифицировать их в качестве неосновательного обогащения, полученного данным военнослужащим в период прохождения указанной службы, вне зависимости от действительной причины их неправильного начисления (выплаты в повышенном размере). В итоге, оспоренные положения были признаны не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования не предполагают такого взыскания денежных средств, если действительной причиной их неправильного начисления (выплаты в повышенном размере) послужили действия (бездействие) лиц, обеспечивающих исчисление и перечисление военнослужащим денежного довольствия, при отсутствии недобросовестности со стороны военнослужащего или счетной ошибки.
Конституционно-правовое истолкование данной правоприменительной ситуации состоит в следующем. Сославшись на принципы верховенства права и справедливости, уважения человека труда и самого труда (преамбула; статья 4, часть 2; статья 75, часть 5; статья 75.1 Конституции Российской Федерации), Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что выплата военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, денежного довольствия, являющегося основным средством их материального обеспечения и стимулирования исполнения обязанностей военной службы (часть 1 статьи 2 Федерального закона «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат»), должна осуществляться в строгом соответствии с законом, т.е. в порядке, размере и на условиях, им предусмотренных, а правовое регулирование в данной сфере должно гаранти-
ровать достаточный уровень такого обеспечения с учетом особого рода деятельности военнослужащих и специфических условий прохождения военной службы.
В данной ситуации предполагается неуклонное соблюдение законодательных и иных нормативных правовых актов о денежном довольствии военнослужащих как командиром (начальником) воинского подразделения, ответственным за надлежащее расходование денежных средств, при издании им приказов (директив) об установлении военнослужащим тех или иных выплат, входящих в состав их денежного довольствия, так и иными лицами, в служебные обязанности которых входит обеспечение исчисления и перечисления указанных выплат (в том числе совершение расчетных операций, оформление платежных документов, внесение (передача) необходимых для этого сведений в программное обеспечение и т.п.). Ненадлежащее исполнение названными лицами возложенных на них обязанностей, повлекшее за собой получение конкретным военнослужащим в составе его денежного довольствия излишних денежных средств (выплату тех или иных причитающихся ему надбавок в большем, чем положено, размере), служит, по общему правилу, основанием для привлечения виновных к юридической ответственности в соответствии с законодательством, включая такой ее вид, как материальная ответственность.
В части признания излишне выплаченных военнослужащему в составе его денежного довольствия денежных средств неосновательным обогащением и взыскания их с него, в том числе после увольнения с военной службы, то указал, в силу принципов правового государства, верховенства права, справедливости и поддержания доверия граждан к закону и действиям государства (преамбула; статья 1, часть 1; статья 2; статья 4, часть 2; статья 17, часть 1; статья 18; статья 55, части 2 и 3, Конституции Российской Федерации) правовое регулирование соответствующих отношений, равно как и правоприменительная практика должны гарантировать, что военнослужащий, не обладающий достаточными знаниями о содержании нормативного регулирования, определяющего структуру и размеры отдельных составляющих его денежного довольствия, и добросовестно полагающийся на правильность расчета полученных им сумм, произведенного лицами, обеспечивающими начисление и выплату денежного довольствия, не будет претерпевать неблагоприятные последствия имущественного характера в виде удержания (взыскания) необоснованно выплаченных ему денежных средств и, по существу, нести ответственность за ненадлежащее исполнение названными лицами возложенных на них обязанностей.
Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что в случае обнаружения факта выплаты военнослужащему, проходящему военную службу по контракту, излишних денежных средств в составе его денежного довольствия должен быть исключен формальный подход к установлению и оценке фактических обстоятельств (причин), в действительности обусловивших такого рода переплату, что, в свою очередь, в обязательном порядке предполагает выявление воинским должностным лицом, ответственным за соблюдение законодательства при начислении и выплате денежного довольствия и за расходование бюджетных средств (а в случае возникновения спора - судом), конкретных лиц, действия (бездействие) которых повлекли за собой неправильное начисление военнослужащему тех или иных выплат.
Вместе с тем, любая из выплат, входящих в состав денежного довольствия военнослужащих, проходящих военную службу по контракту (в том числе ежемесячная надбавка за выслугу лет), по смыслу подпункта 3 статьи 1109 ГК Российской Федерации, не подлежит возврату в качестве неосновательного обогащения при отсутствии недобросовестности (противоправных действий) со стороны самого военнослужащего или счетной (арифметической) ошибки. То обстоятельство, что данное законоположение не раскрывает понятия недобросовестности применительно к вопросу о взыскании с гражданина в качестве неосновательного обогащения выплаченной ему заработной платы и приравненных к ней платежей (включая денежное довольствие военнослужащих, проходящих военную службу по контракту), само по себе не свидетельствует о неопределенности подпункта 3 статьи 1109 ГК Российской Федерации. Данная норма в контексте своего конституционно-правового предназначения не предполагает формального подхода к оценке поведения военнослужащего, притом что его недобросовестность - в силу вытекающего из статей 1 (часть 1), 15 (части 1 и 2), 17 (части 1 и 3), 18, 21 (часть 1) и 49 Конституции Российской Федерации принципа добросовестности участников правоотношений - во всяком случае не должна презюмироваться.
Таким образом, при решении вопроса о взыскании с военнослужащего, проходящего военную службу по контракту, излишне выплаченных ему денежных средств в составе денежного довольствия вывод о наличии недобросовестности с его стороны, являющейся непосредственной причиной переплаты, может быть, по общему правилу, сделан лишь при установлении - на основе тщательного анализа всех обстоятельств - таких фактов, которые безусловно свидетельствуют о совершении им действий (бездей-
ствия), заведомо направленных на получение излишних выплат.
Вместе с тем, не исключается и возможность взыскания с военнослужащего, в том числе после увольнения с военной службы, излишне выплаченных ему денежных средств, когда непосредственной причиной переплаты послужили не его действия (бездействие), однако сумма полученного им денежного довольствия явно и очевидно превышает его разумные ожидания в отношении подлежащей выплате ему суммы. Отметим, что институт неосновательного обогащения уже на уровне технико-юридического оформления проявляется в единстве правовых и этических начал, о чем свидетельствует используемая законодателем терминология (недобросовестное поведение, средство к существованию, заработная плата и приравненные к ней платежи, недобросовестность, цели благотворительности), а также системная нормативная связь со статьями, закрепляющими основные начала гражданского законодательства. Тем не менее, как показывает правоприменительная практика, одни лишь технико-юридические признаки сочетания правовых и этических начал недостаточны для справедливого разрешения правовых споров данной категории. Гораздо более рельефно выступает эти-ко-правовое единство в конституционно-правовом истолковании статей 1102 и подпункта 3 статьи 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации, что в результате, безусловно, будет
способствовать преодолению непропорционально избыточного формализма в судебном правоприменении института неосновательного обогащения.
Список литературы:
[1] Дернбург Г. Пандекты. Обязательственное право. Том 2 / Г. Дернбург. - М., 1911.
[2] Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима / С.А. Суромцев. - М.: Тип. А.И. Мамонтова и К°, 1883.
[3] Соколовский П. От переводчика по поводу второго издания. В кн.: Дернбург Г. Пандекты. Обязательственное право. Том 2. М., 1911. С. VII.
[4] Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения / Е.А. Флейшиц. - М.: Госюриздат, 1951.
Spisok literatury:
[1] Dernburg G. Pandekty. Obyazatel'stvennoe pravo. Tom 2 / G. Dernburg. - M., 1911.
[2] Muromcev S.A. Grazhdanskoe pravo Drev-nego Rima / S.A. Suromcev. - M.: Tip. A.I. Mamon-tova i K°, 1883.
[3] Sokolovskij P. Ot perevodchika po povodu vtorogo izdaniya. V kn.: Dernburg G. Pandekty. Obyazatel'stvennoe pravo. Tom 2. M., 1911. S. VII.
[4] Flejshic E.A. Obyazatel'stva iz prichineniya vreda i iz neosnovatel'nogo obogashcheniya / E.A. Flejshic. - M.: Gosyurizdat, 1951.
