CC BY
3
Научная статья УДК 342.6
https://doi.org/10.24158/tipor.2023.11.38
Правовые формы делегирования государством своих функций субъектам частного права в процессе несостоятельности (банкротства)
Елена Сергеевна Петрова1, Марина Константиновна Кот2
1,2Самарский государственный экономический университет, Самара, Россия 1semenova.elem@yandex.ru
2mkroz@mail.ru, https://orcid.org/0009-0003-5169-9552
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы делегирования государством публичных функций частным субъектам в процессе несостоятельности (банкротства). Отмечается, что оно не приводит к утрате переданными функциями статуса публичных, вместе с тем субъекты, реализующие их (собрания кредиторов, арбитражные управляющие), действуют от своего собственного имени, а не от имени Российской Федерации и преследуют не публичные, а исключительно частные интересы. В этом заключается принципиальное отличие исследуемых от иных процедур, в рамках которых государство также делегирует свои функции отдельным субъектам (например, арбитражные или присяжные заседатели), однако они при этом реализуют не частный интерес, а публичный. Заключается, что передача полномочий частным субъектам в сфере несостоятельности (банкротства) происходит в полном объеме, государство оставляет за собой лишь контрольную функцию. Этим процесс в исследуемой сфере отличается от реализуемого, например, в нотариате, когда делегирование является частичным: часть полномочий по совершению нотариальных действий государство оставляет за собой.
Ключевые слова: несостоятельность (банкротство), публичные полномочия, делегированные полномочия, собрание кредиторов, арбитражный управляющий, арбитражный суд, должник, кредиторы, финансовое оздоровление
Финансирование: инициативная работа.
Для цитирования: Петрова Е.С., Кот М.К. Правовые формы делегирования государством своих функций субъектам частного права в процессе несостоятельности (банкротства) // Теория и практика общественного развития. 2023. № 11. С. 294-300. https://doi.org/10.24158/tipor.2023.11.38.
Original article
Legal Forms of Delegation by the State of Its Functions to Entities of Private Law during the Insolvency (Bankruptcy) Process
Elena S. Petrova1, Marina K. Cot2
12Samara State University of Economics, Samara, Russia 1semenova.elem@yandex.ru
2mkroz@mail.ru, https://orcid.org/0009-0003-5169-9552
Abstract. The article deals with the issues of delegation of public functions by the state to a private entity in the process of insolvency (bankruptcy). The author comes to the conclusion that such delegation does not lead to the loss of public status by the transferred functions, at the same time, the entities implementing such functions (meetings of creditors, arbitration managers) act on their own behalf, and not on behalf of the Russian Federation, and pursue not public, but exclusively private interests. This is the fundamental difference between the issues under study and other public procedures, in which the state also delegates public functions to private entities (for example, if we talk about arbitration proceedings, these are arbitration assessors, in criminal proceedings - jurors), but such entities do not realize a private interest, but a public one. Conclusion dwells upon the fact that the delegation of state powers to private entities in the field of insolvency (bankruptcy) occurs in the form of "transfer", i.e. the powers are transferred to the recipient in full, while the state retains only the control function. Thus, the delegation of authority in the field under study differs from, for example, a notary, where, by transferring certain powers to notaries, the state reserves part of the authority to perform notarial actions.
Keywords: insolvency (bankruptcy), public powers, delegated powers, meeting of creditors, arbitration manager, arbitration court, debtor, creditors, financial recovery Funding: Independent work.
For citation: Petrova, E.S. & Cot, M.K. (2023) Legal Forms of Delegation by the State of Its Functions to Entities of Private Law during the Insolvency (Bankruptcy) Process. Theory and Practice of Social Development. (11), 294-300. Available from: doi: 10.24158/tipor.2023.11.38 (In Russian).
© Петрова Е.С., Кот М.К., 2023
Конституция Российской Федерации1 не использует термин «делегирование полномочий», но, как пишет О.В. Романовская, упоминает о двух его основных формах - наделении полномочиями (ст. 132) и их передаче (ст. 78). При этом адресатами делегирования могут выступать исключительно органы муниципальной (ст. 132) и государственной (ст. 78) власти (Романовская, 2019).
В науке существует и иная точка зрения, при которой «наделение полномочиями» не следует рассматривать как одну из форм «делегирования». Как отмечает Д.Д. Якадин, при «наделении полномочиями» устанавливается первичный статус субъекта, сам же процесс передачи прав и обязанностей исключает компетенции правообладания передавшего свои права лица. При юридическом делегировании как вторичном акте происходит передача прав и обязанностей, при которой статусное лицо (доверитель) не теряет компетенций правообладания, что предопределяет более широкий спектр полномочий доверителя»2. Однако если исходить из такой точки зрения, то, например, в законодательстве о банкротстве нельзя говорить о делегировании в силу того, что в данном случае «компетенция правообладателя» (государства в лице его органов) полностью передается реципиенту полномочий, государство сохраняет лишь функцию контроля за деятельностью субъектов, которым переданы те или иные полномочия. Иными словами, можно выделить две формы делегирования - наделение (когда часть полномочий остается за публичными субъектами) и передачу (когда полномочия переходят реципиенту в полном объеме, государство далее их не реализует, оставляя за собой исключительно контрольную функцию).
Возможность делегирования публичных полномочий субъектам частного права в нормах Конституции РФ не предусмотрена, вместе с тем она легитимирована в ряде актов конституционного правосудия. Так, еще в 1998 г., в Постановлении Конституционного Суда РФ от 19.05.1998 № 15-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 2, 12, 17, 24 и 34 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате»3 отмечалось, что в Конституции отсутствует запрет на передачу государственных полномочий частным субъектам, и это отсутствие как раз позволяет представить расширительное толкование и передавать отдельные полномочия исполнительных органов власти негосударственным организациям. Если говорить непосредственно об институте несостоятельности (банкротства), то в Постановлении Конституционного Суда РФ от 19.12.2005 № 12-П «По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева»4 указано, что «с учетом конституционных принципов соразмерности государственного вмешательства в права и свободы граждан, баланса частных и публичных интересов федеральный законодатель вправе наделить рядом публичных нормотворческих, исполнительно-распорядительных, контрольных полномочий автономные публично-правовые субъекты - саморегулируемые организации арбитражных управляющих, призванные выполнять в этой сфере общественных отношений [то есть в сфере банкротства] функции саморегулирования в интересах общества, кредиторов и должников»5.
Делегирование государственных полномочий частным субъектам призвано повысить эффективность управления, оперативность реагирования на изменения политических и экономических реалий, активность вовлечения общественности в решение общенациональных задач.
Следует отметить, что рассматриваемая концепция делегирования государственных полномочий частным субъектам зародилась в недрах либертарианства. В частности, Ф. Хайек писал, что «государство в сложносоставном обществе не может выступать единственным управленцем» (Хайек, 2006: 31). А в Соединенных Штатах Америки идеи о делегировании государственных полномочий частным субъектам нашли свое отражение и в институте банкротства: соответствующие процедуры проводит частный субъект - доверительный управляющий (trustee). Количество их в каждом штате ограничено, они находятся под строгим контролем генеральных прокуроров штатов, выступая при этом частными субъектами, наделенными широкими полномочиями, в том числе в отношении третьих лиц, например, по истребованию имущества, опротестованию исполнения обязательств и др. До принятия Кодекса о банкротстве 1978 г.6 банкротные процедуры организовывали
1 Конституция Российской Федерации (принята 12.12.1993 г.) (в ред. 05.10.2022) // Российская газета. 2022. № 201.
2 Якадин Д.Д. Юридические делегирование: теория, практика, техника : дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2020. С. 22.
3 По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 2, 12, 17, 24 и 34 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате : Постановление Конституционного Суда РФ от 19.05.1998 № 15-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. № 6.
4 По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева : Постановление Конституционного Суда РФ от 19.12.2005 № 12-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. № 6.
5 Там же.
6 U.S. Code: Title 11 [Электронный ресурс] // Legal Information Institute. URL: https://www.law.cornell.edu/us-code/text/11 (дата обращения: 21.11.2023).
и осуществляли публичные органы, в частности, Комиссия по ценным бумагам и биржам США (SEC) (Королев, 2008).
В отечественной науке вопросы делегирования публичных функций при банкротстве наиболее глубоко изучены в диссертационном исследовании И.С. Суходольского1, который отмечает следующее: выделяются различные типы делегирования, в том числе и публично-правовых функций. Делегирование возможно классифицировать на основании критерия сферы правового регулирования (в публичном (например, делегирование полномочий органам местного самоуправления в конституционном праве) и частном праве (например, доверенность в гражданском праве). Применительно к сфере банкротства можно выделить делегирование принятия решений собранию кредиторов со стороны всех кредиторов как элемент частноправового аспекта и делегирование государством саморегулируемым организациям контроля за деятельностью арбитражных управляющих как альтернативу полномочиям лицензирующих органов публично-правового аспекта.
В качестве критерия И.С. Суходольским обозначен юридический факт возникновения делегирования. В таком случае можно выделить такие его формы:
- на основе нормативного правового акта или индивидуального правового акта;
- соглашения;
- одностороннего акта2.
Применительно к сфере банкротства саморегулируемые организации действуют на основании закона, внешний управляющий представляет интересы должника по решению суда.
Согласно И.С. Суходольскому, возможно делегирование классифицировать также:
- по субъектам (частные субъекты (коммерческие организации в концессионных соглашения, некоммерческие организации в саморегулировании), государственные органы власти, местные органы власти, государственные юридические лица или лица публичного права);
- по характеру передаваемых правомочий (единичное и комплексное);
- по сроку действия (разовое, длящееся и бессрочное);
- по характеру воздействия (добровольное и принудительное (обязательное);
- по степени реализации (реализованное, частично реализованное, нереализованное);
- по порядку возникновения (первичное, субделегирование)3.
Представляется, например, что действия арбитражных управляющих осуществляются на основании первичного делегирования, имеющего длящийся характер, оно является комплексным процессом и осуществляется в ходе оформления несостоятельности (банкротства) в принудительном (обязательном) порядке.
В зависимости от особенностей внешнего проявления делегирование можно разделить на:
- прямое (непосредственное)
- косвенное (опосредованное).
По способам делегирования - на:
- институциональное;
- межинституциональное.
В зависимости от сферы делегирования - на:
- внутригосударственное (Конституция, закон),
- делегирование части государственных полномочий надгосударственным образованиям (международный договор).
В отношении института саморегулируемых организаций арбитражных управляющих, например, речь идет о прямом институциональном делегировании части государственных полномочий негосударственным институтам - саморегулируемым организациям4.
Таким образом, И.М. Суходольский фактически усматривает лишь одну сферу, в рамках которой в процессе банкротства публичные функции делегируются частным субъектам - это сфера деятельности арбитражных управляющих.
Следует учитывать, что специфические функции последних требуют реализации различных организационно-управленческих, имущественно-финансовых и правовых мероприятий, значительная часть которых носит императивно-принудительный характер (организация торгов для реализации имущества должника, прекращение трудовых отношений с работниками должника и др.), что и позволяет усмотреть в статусе арбитражного управляющего делегированные государственные полномочия (Кациян, 2019).
1 Суходольский И.М. Правовые формы и правовые средства участия государства в процессе несостоятельности (банкротства) : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2022. 217 с.
2 Там же.
3 Там же.
4 Там же. С. 158-159.
Институт (несостоятельности) банкротства по своей природе является проявлением публичных начал в праве - решение о признании организации или гражданина несостоятельным (банкротом) принимается специально уполномоченным органом государственной власти - арбитражными судами, при внесудебном банкротстве гражданина - многофункциональными центрами.
В любом случае такие решения носят принудительный характер, независимо от того, кто явился инициатором процедуры банкротства - кредиторы или сам должник, и влекут определенные негативные последствия для субъекта, который признан несостоятельным (банкротом): это может быть изъятие имущества, поражение в правах (например, граждане, признанные банкротами в течение десяти лет не вправе занимать должности в органах управления кредитной организации и т.д.) (Гартина, 2018).
Решение же арбитражного суда о признании организации или гражданина банкротом является актом правосудия и при всей специфике судебных процедур оформления банкротства по своей природе не отличается от иных применительных судебных актов.
В данном случае направленность осуществляемых процедур связана с императивным воздействием на субъекта гражданских отношений, который оказался не в состоянии в полном объеме исполнять свои обязательства.
Правосудие выступает публичной функцией, связанной с принудительно-распорядительными механизмами, и справедливо, что ее реализуют в целом именно государственные (публичные) субъекты.
Вместе с тем в процессе признания организации или гражданина банкротом некоторые публичные функции делегируются частным субъектам на основе норм закона и принятого в соответствии с ним правоприменительного акта.
Здесь следует задаться вопросом идеологического обоснования самой возможности делегирования частным субъектам публичных функций, иными словами, почему и зачем государство посредством закона и правоприменительного акта «отдает» решение конкретной задачи в рамках реализации той или иной публичной функции, что мешает выстроить модель признания субъекта несостоятельным (банкротом), в рамках которой все процедуры, которые проводит арбитражный управляющий, осуществляло бы должностное лицо органа государственной власти, например, налоговых органов?
Вряд ли в данном случае причины кроются в экономии государственных финансов - с учетом вознаграждений, получаемых за участие в деле и проведение банкротных процедур, такая деятельность способна принести прибыль, но никак не убытки. Иными словами, возложив реализацию функций арбитражных управляющих на органы власти, государство бы пополняло бюджет, а не расходовало его.
Однако, как справедливо отмечает О.Я. Ястребов, причины, по которым полномочия по организации и проведению банкротных процедур были переданы частным субъектам, во-первых, связаны с зарубежным опытом, который предусматривал организацию и проведение таких процедур именно частными субъектами, при этом очевидно, что после распада СССР в тех вопросах, в которых отечественное законодательство практически не имело опыта, за основу принимались именно «западные» модели; во-вторых, делегирование публичных полномочий частным субъектам основано на либеральных идеях, связанных с минимизацией роли государства в общественной жизни и выступавших противовесом жесткого административного режима советского периода. Соответственно, само по себе делегирование некоторых публичных функций и полномочий частным субъектам явилось одной из тенденций развития постсоветской России (Ястребов, 2016).
Представляется, что определенные черты рассматриваемого процесса можно усмотреть и в процессуальных полномочиях собрания кредиторов, однако данный вопрос следует изучить более детально, здесь же постараемся проанализировать делегирование публичных функций сообществу арбитражных управляющих, в котором можно выделить два направления: общее и частное.
Общее делегирование означает передачу статусно-контрольных функций, когда деятельность сообщества арбитражных управляющих в первую очередь регулируется и контролируется не государством в форме лицензирования, а самим сообществом посредством деятельности саморегулируемых организаций (СРО) арбитражных управляющих.
Общий статус СРО определен Федеральным законом от 01.12.2007 № 315-Ф3 «О саморегулируемых организациях»1, специальный статус СРО в процедуре банкротства установлен в ст. 21 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»2.
На первоначальных этапах процедуры банкротства саморегулируемые организации арбитражных управляющих являются, по сути, посредником между судом и конкретным арбитражным
1 О саморегулируемых организациях : Федеральный закон от 01.12.2007 № 315-Ф3 (ред. от 02.07.2021) // Российская газета. 2007. № 232.
2 О несостоятельности (банкротстве) : Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 04.08.2023) // Там же. 2002. № 209.
управляющим, который будет участвовать в деле, далее, уже после утверждения конкретной кандидатуры арбитражного управляющего, роль СРО сводится исключительно к контрольной.
По сути, утверждение судом конкретной кандидатуры арбитражного управляющего и является «специальным» делегированием, которое осуществляется на основании сопряжения нормы закона и правоприменительного акта суда - нормы ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» предусматривают участие в деле арбитражного управляющего, в том числе делегирование ему части публичных функций, и на основании таких норм, в рамках правоприменения, суд утверждает кандидатуру арбитражного управляющего, который с этого момента приобретает достаточно широкий комплекс правомочий, в том числе распорядительно-принудительного характера.
Подтверждение того, что арбитражный управляющий осуществляет именно публичные функции, будет приведено ниже, здесь же следует вернуться к вопросу о собрании кредиторов и определить, наличествует ли в данном случае делегирование функций публичного характера.
Полномочия собрания кредиторов приведены в ст. 12 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»1. К исключительной его компетенции относится утверждение дополнительных требований к кандидатурам арбитражных управляющих, которые являются для суда обязательными: лицо, не подпадающее под признаки, обозначенные как желательные собранием кредиторов, не может быть утверждено судом в качестве участника процедуры банкротства.
Еще одно полномочие, подтверждающее делегирование собранию кредиторов публичных функций, предусмотрено в ст. 80 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве»)2 - по общему правилу, процедура финансового оздоровления может быть введена в отношении должника исключительно на основании решения собрания кредиторов, при этом при наличии такого решения суд не вправе отказать во введении данной процедуры.
Из этого правила существует ряд исключений, однако в целом объем и характер полномочий собрания кредиторов, которое фактически «за суд» принимает решение о введении финансового оздоровления, указывает на публичность реализуемой здесь функции.
Таким образом, собрание кредиторов получает возможность самостоятельного определения механизмов воздействия на должника и решает, предоставить ли ему возможность оздоровить свою хозяйственную деятельность, стабилизировать финансовое положение или нет, и тем самым определенным образом предвосхищает решение суда, который не может пропустить процедуру финансового оздоровления, если на ней настаивает собрание кредиторов.
Даже если суд сочтет, что требуются более строгие меры, игнорировать мнение собрания кредиторов по общему правилу он не может.
Возвращаясь к арбитражным управляющим, следует отметить, что данные субъекты при утверждении их для участия в процедуре банкротства также приобретают достаточно широкие полномочия в отношении гражданина или организации как объектов осуществляемой процедуры, и по своей сути и природе такие полномочия близки к публичным, присущим только органам власти - в частности, арбитражный управляющий приобретает существенные распорядительные правомочия в отношении имущества организации или гражданина, которые выступают должником.
В рамках завершающей стадии банкротства организации - конкурсного производства - арбитражный управляющий, который в этот период именуется «конкурсным управляющим», вправе распоряжаться имуществом должника, увольнять его работников, отказываться от исполнения договоров и др.
Все такие полномочия, безусловно, осуществляются не произвольно, а в соответствии со строгими правилами, условиями и основаниями, однако их содержание в любом случае более присуще реализации публичной функции, а не частной.
Вышесказанное и позволяет говорить о том, что в рамках процедуры банкротства в форме поручения, оформляемого судебным актом, арбитражным управляющим делегируются публичные функции, позволяющие им принудительно распоряжаться имуществом граждан и организаций, прекращать трудовые и договорные отношения, в которых находился должник. Такие полномочия присущи государственным органам, но никак не частным субъектам.
Помимо банкротства, делегирование государственных полномочий присуще и иным сферам, например, нотариату. В частности, исполнительная надпись нотариуса относится к документам, на основании которых может быть возбуждено исполнительное производство с принудительным истребованием имущества должника. Иными словами, здесь также государство делегирует нотариусу полномочия, которые по своей сути присущи публичным органам, что свидетельствует о достаточно широком распространении «делегирования» российским законодательством публичных полномочий частным субъектам. Так, оно имеет место в процессуальном законодательстве - например, присяжные заседатели при рассмотрении уголовных дел самостоятельно определяют вопрос виновности или невиновности подсудимого, и их вердикт обязателен для суда.
1 О несостоятельности (банкротстве) : Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 04.08.2023) ...
2 Там же.
Если смотреть «ближе», с отраслевой точки зрения, то в арбитражном процессе существуют такие субъекты, как «арбитражные заседатели» - частные лица, допущенные к отправлению правосудия.
Однако между присяжными (арбитражными) заседателями и арбитражными управляющими существует принципиальное отличие - первые реализуют публичный интерес, вторые же получают возможность использования предоставленных им принудительно-распорядительных полномочий для удовлетворения личного интереса, в том числе корыстного.
Не следует забывать о том, что арбитражный управляющий осуществляет свою деятельность на профессиональной основе, соответственно, если для присяжного или арбитражного заседателя участие в процедурах и реализация государственных функций - это выполнение общественного долга и содействие правосудию, для управляющего же - способ заработка.
В целом вышеизложенное позволяет подвести итог.
Основной правовой формой делегирования государством своих функций субъектам частного права в процессе несостоятельности (банкротства) выступает поручение арбитражному управляющему проводить (осуществлять) банкротные процедуры.
Такое поручение осуществляется посредством правоприменительного акта арбитражного суда, основанного на требованиях закона, при одновременном контроле со стороны саморегулируемой организации арбитражных управляющих, которая априори подтверждает добросовестность и квалификацию управляющего. При этом он получает «от имени» государства широкие правомочия по распоряжению имуществом должника, его обязательствами перед работниками и контрагентами по сделкам.
Изложенное позволяет заключить, что делегирование государственных полномочий частным субъектам в сфере несостоятельности (банкротства) представляет собой основанную на нормах закона и правоприменительного акта передачу определенных принудительно-распорядительных правомочий негосударственным организациям и отдельным гражданам с соответствующим профессиональным статусом. Такое делегирование происходит в форме «передачи», то есть правомочия переходят к реципиентам в полном объеме, государство оставляет за собой лишь контрольную функцию за деятельностью СРО арбитражных управляющих. Тем самым делегирование полномочий в исследуемой сфере отличается от реализации данного процесса, например, в рамках нотариата, где, передавая нотариусам определенные полномочия, государство некоторые из них оставляет за собой, поскольку ряд публичных субъектов также наделен правом совершать нотариальные действия (например, консульские должностные лица).
Список источников:
Гартина Ю.А. Теоретические аспекты процедуры признания юридического или физического лица несостоятельным (банкротом) // Балтийский гуманитарный журнал. 2018. Т. 7, № 1 (22). С. 337-340.
Кациян Н.С. Права и обязанности арбитражного управляющего: актуальные вопросы практической деятельности // Право и государство: теория и практика. 2019. № 4 (172). С. 65-70.
Королев В.В. Эволюция законодательства о банкротстве в США // Пробелы в российском законодательстве. 2008. № 1. С. 119-120.
Романовская О.В. Правовые основы делегирования государственно-властных полномочий субъектам частного права // Вестник Российского фонда фундаментальных исследований. Гуманитарные и общественные науки. 2019. № 3 (96). С. 112122. https://doi.org/10.22204/2587-8956-2019-096-03-112-122.
Хайек Ф. Право, законодательство и свобода: современное понимание либеральных принципов справедливости и политики. М., 2006. 220 с.
Ястребов О.А. Делегирование государственных полномочий и функций негосударственным организациям // Вестник Московского университета. Серия 11: Право. 2016. № 5. С. 31 -39.
References:
Gartina, Yu. A. (2018) Theoretical Aspects of the Procedure for Recognizing a Legal Entity as Insolvent (Bankupt). Baltic Humanitarian Journal. 7 (1 (22)), 337-340. (In Russian).
Kacijan, N. S. (2019) Rights and Duties of Liquidator: Topical Issues of Practical Activities. Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika. (4 (172)), 65-70. (In Russian).
Khaiek, F. (2006) Pravo, zakonodatel'stvo i svoboda: sovremennoe ponimanie liberal'nykh printsipov spravedlivosti i politiki [Law, legislation and freedom: modern understanding of liberal principles of justice and politics ]. Moscow. 220 p. (In Russian).
Korolev, V. V. (2008) Evolyutsiya zakonodatel'stva o bankrotstve v sShA [Evolution of bankruptcy legislation in the USA]. Gaps in Russian Legislation. (1), 119-120. (In Russian).
Romanovskaya, O. V. (2019) Pravovye osnovy delegirovaniya gosudarstvenno-vlastnykh polnomochii sub'ektam chastnogo prava [The legal basis for delegating public authority to subjects of private law]. Vestnik Rossiiskogo fonda fundamental'nykh issledovanii. Gumanitarnye i obshchestvennye nauki. (3 (96)), 112-122. Available from: doi:10.22204/2587-8956-2019-096-03-112-122. (In Russian).
Yastrebov, O. A. (2016) Delegation of State Powers and Functions to Non-Governmental Organizations. Moscow University Bulletin. Series 11: Law. (5), 31-39. (In Russian).
Информация об авторах М.К. Кот - кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры правового обеспечения экономической деятельности Самарского государственного экономического университета, Самара, Россия.
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=640810
Е.С. Петрова - аспирантка кафедры правового обеспечения экономической деятельности Самарского государственного экономического университета, Самара, Россия. https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=640810
Вклад авторов:
все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Конфликт интересов:
авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Information about the authors M.K. Kot - PhD in Law, Associate Professor, Associate Professor at the Department of Legal Support of Economic Activity, Samara State University of Economics, Samara, Russia. https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=640810
E.S. Petrova - PhD student at the Department of Legal Support of Economic Activity, Samara State University of Economics, Samara, Russia.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=640810
Contribution of the authors:
The authors contributed equally to this article.
Conflicts of interests:
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 22.10.2023; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 19.11.2023; Принята к публикации / Accepted for publication 28.11.2023.
Авторами окончательный вариант рукописи одобрен.
