CC BY
73
УДК 340
Бугаенко Юлия Юрьевна
кандидат философских наук, доцент кафедры уголовного права юридического факультета Кубанского государственного аграрного университета yuliannazone@mail.ru Yulia Yu. Bugayenko
candidate of philosophical sciences, associate professor criminal law of law department Kuban state agrarian university yuliannazone@mail .ru
Правовой нигилизм в условиях современной российской политической системы
Legal nihilism in the conditions of the modern Russian
political system
Аннотация. В статье рассматриваются некоторые аспекты правового нигилизма в условиях изменяющейся политической системы в современной России.
Ключевые слова: правовой нигилизм, политическая система, российское общество, гражданское общество, гражданские организации, общественное сознание, цензура, бюрократия.
Annotation. The article considers the manifestation of legal nihilism in a changing political system of modern Russia.
Keywords: legal nihilism, the political system, the Russian society, civil society, civil society organizations, social consciousness, censorship, bureaucracy.
Наличие правового нигилизма в России констатируют многие отечественные и зарубежные ученые. Мнения большинства исследователей о его истоках в нашей стране сводятся к двум позициям. Во-первых, многие авторы связывают это с юридической неграмотностью населения, с повсеместным обыденным пренебрежением законодательством. Второй причиной, по мнению многих ученых, является несовершенство и противоречивость законов. Существуют и другие точки зрения.
Так, некоторые авторы считают, что причиной неуважения к праву является его противоречие с религиозными нормами. В связи с тем, что имеет место существенный разрыв между принципами, заложенными в действующее законодательство, и принципами христианской православной каноники, отдельные авторы считают, что соблюдать российские законы невозможно технически и нецелесообразно.
Отсюда напрашивается вывод, что причиной правового нигилизма в России является несоответствие правовых норм социокультурному типу
российского общества. Причем такое несоответствие наблюдалось в первые десятилетия советской власти в Советской России и СССР; этот феномен наблюдается в нашей стране и в постсоветский период ее истории. Естественно, что социокультурная обстановка в обществе не является неизменной, она постоянно находится в развитии.
Несоответствие же законодательства социокультурному развитию российского общества, по нашему мнению, является основной причиной правового нигилизма в нашей стране. Следует отметить, что российский законодатель в различные исторические периоды придерживался диаметрально противоположных взглядов на принадлежность России к тому или иному культурологическому типу. Исходя из этого, правовая система в нашей стране строилась либо на основе индивидуалистического мировоззрения, либо на основе коллективизма. Ни первый, ни второй типы правовой культуры не соответствуют по отдельности нравственным устоям российского общества.
Вводимые правовые институты не имели широкой поддержки в обществе, что являлось причиной достаточно низкого уровня правопорядка в стране, в результате чего ситуация с соблюдением законов, с правовой культурой в нашей стране являлась в некоторых случаях критической. Так, академик О.Е. Кутафин отмечал, что «Мы никогда не были так далеки от правового государства, как сейчас... У нас пока не верят в законы и не уважают их». «Законодательство, - писала Е.А. Лукьянова, - не воспринимается населением, оно стало хаотичным, пробельным, ущербным...» [1].
Правовой нигилизм не возникает, если государство существует не в отрыве от гражданского общества, а в согласии с ним, и если гражданское общество путем сотрудничества и партнерства с государственными институтами решает собственные задачи и проблемы правовыми методами. Гражданские организации - это традиционно важный институт формирования общественного сознания. Вокруг гражданских организаций формируется актив местных сообществ, который постоянно находится в непосредственном контакте с населением и позиции которого могут реализоваться как на локальном уровне, так и быть переданы на региональный и федеральный уровень власти через посредничество государственных органов. Стабильность экономической сферы гражданских организаций имеет значение для укрепления авторитета гражданских лидеров в глазах населения, в противном случае в условиях экономической зависимости от власти и невозможности решения волнующих жителей проблем, добиться такого авторитета невозможно.
Только сильное гражданское общество обеспечивает эффективные механизмы сдерживания коррупционных интересов власти. Учет интересов и мнения широких кругов гражданского общества позволит обеспечить не только правовую стабильность, но и заметно повысит эффективность борьбы с правовым нигилизмом [2].
Представители гражданских организаций должны активно участвовать
в общественно-политической жизни регионов, в том числе в публичных слушаниях, в выработке решений органов власти, в общественных советах, выступать в средствах массовой информации, организовывать сходы граждан и открытый диалог между гражданским обществом и властью. Гражданские организации являются тем "приводным ремнем", который создает социально-правовую среду соблюдения законов. Гражданские лидеры хорошо знают особенности и проблемы территории и населяющих ее людей. Они способны предложить наиболее эффективную тактику реализации правовых стратегий и проектов, разработанных на федеральном уровне, а также обеспечить для руководителей властей непрерывную и достоверную «обратную связь».
Современная российская политическая система не предполагает обратной связи с обществом через свободные СМИ и честные выборы. Несмотря на отсутствие в России законодательных препятствий для ведения журналистской деятельности, независимые СМИ сталкиваются с серьезными проблемами. Пресса и телевидение лишь в незначительной своей части работают на реализацию интересов гражданского общества. Доля независимых СМИ в информационном поле постепенно уменьшается. Учредителями большинства региональных и муниципальных газет выступают органы муниципальной и региональной власти, что отражается и на редакционной политике этих изданий, и на их экономической независимости. Основные издания субсидируются из средств региональных и местных бюджетов и становятся информационными лоббистами власти.
В России функциональная деятельность электронных СМИ деформирована, что стало одной из причин многих тяжелых проблем страны и многочисленных ошибок в государственном управлении. Монополия государственных СМИ прикрывает провалы в действиях властей и вводит россиян в глубокое заблуждение по поводу истинного положения страны. Первоочередная задача политической реформы - отмена цензуры. Общество нуждается в свободе слова для необходимого обмена мнениями о ситуации в стране и мире, контроля над деятельностью властей.
Основным институциональным элементом обеспечения работы власти в интересах общества остается гражданский контроль. Хотя при всех органах исполнительной власти созданы наблюдательные советы из представителей гражданского общества, на обсуждение их до сих пор не выносятся решения по принципиальным вопросам.
Гражданское общество необходимо для существенного обновления власти в России и трансформации государственной машины в государство, дружественное собственным гражданам. Без гражданских организаций в России невозможна «антибюрократическая революция», которая сможет повернуть государство лицом к гражданам, заставить его на практике служить людям, обеспечить реализацию принципа, заключающегося в том, что государство существует для человека, а не человек для государства. У гражданского общества должна быть институциональная возможность воздействовать на власти, заставлять их прислушиваться к нуждам людей,
корректировать ошибочную политику. Изучение общероссийской ситуации с гражданскими организациями показывает, что развиваются и различные формы конструктивного взаимодействия общественности и властей, механизмы общественного контроля и механизмы цивилизованного согласования интересов различных социальных групп.
Гражданские лидеры обмениваются социально значимой информацией в социальных сетях и предоставляют важную информацию властям о ходе выполнения важнейших национальных задач в регионах, об отношении граждан к различным инициативам власти, а также предложения по корректировке принятых решений. Но если лидеры гражданского общества пропагандируют неправовые способы решения социальных конфликтов, то уровень нигилистического отношения в социуме к праву возрастает [ 2 ].
Правовой нигилизм, даже если он не сопровождается активными противоправными действиями, далеко не безразличен для общества и государства. Государство заинтересовано в значительном сокращении, а по возможности и в минимизации правового нигилизма.
Часть российских граждан исполняют требования правовых норм сознательно и добровольно. Они подчиняются правовым нормам, поскольку правовое поведение им удобнее и выгоднее. Однако государство вынуждено в некоторых случаях использовать принудительные правовые, административные и силовые средства, поскольку правомерное поведение свойственно далеко не всем индивидам. В таких случаях принуждение означает воздействие на волю одного индивида или множества людей с целью подчинить их поведение соответствующим требованиям закона, нормативно-правового акта или властной политической или административной воле принуждающего.
Обычно на рост нигилистического отношения к праву в общественном сознании государство реагирует тем, что использует весь арсенал защитных правовых, административных и политических средств, имеющихся у него в распоряжении для борьбы с правовым нигилизмом. Политика, не обеспеченная законной силой государственной власти, теряет качества правовой, поскольку ослабевает механизм, способный принуждать индивидов к соблюдению норм права. Наполнение силового государственного принуждения правовым содержанием передает ему правовые ценности. В этом смысле «правовая политика категориально представляет собой стратегию государственно-правового развития в соответствии с определенной иерархией ценностей» [2].
Как подчеркивают современные российские правоведы, философы, центральным элементом правовой политики выступает не слово, теория и даже убежденность как таковые, а практика их реализации [3]. Как отмечает Н.В.Исаков, «правовая политика есть способ организации правовой жизни общества, которая выражается в правовых актах и правоотношениях, определяет специфику и уровень правового развития общества» [4].
В России исторически сложилось так, что государственное принуждение реализуется путем авторитарного насилия, за которым часто
скрывается не общественно значимая цель или необходимость соблюдения правовой процедуры, а административный произвол правящих элит. Эта политика сочетает грубое применение полицейской силы и административного давления со слабым использованием политического диалога. В результате решение системных проблем правовой сферы откладывается, уступая место ограниченным законодательным инициативам.
Государственное принуждение аксиологически основано на том, что в российском общественном сознании, в традициях, обычаях, привычках, стереотипах, образах восприятия, оценках, чувствованиях правовой действительности в существующем социокультурном пространстве государство выше права. Государственные власти, в целом, не связаны какими-либо нормами, в т.ч. и издаваемыми ими. Для политической и общественной системы, выстроенной в России за прошедшие двадцать лет, человек являлся второстепенным звеном в политической жизни страны, и эта ситуация к настоящему времени мало изменилась в лучшую сторону.
Росту правового нигилизма, по нашему мнению, способствует слабость государственного принуждения к исполнению правовых норм в случае их нарушения. Его эффективность не велика в условиях усиливающейся криминализации государственных структур и правоохранительных органов. Низкий образовательный уровень, непрофессионализм,
незаинтересованность и авторитарность должностных лиц являются серьезным препятствием для построения правового государства. России необходим качественно новый класс чиновников и управленцев. Данная ситуация получила критическую оценку на высшем правительственном уровне, артикулированную в ежегодном послании В. В. Путина Федеральному Собранию в 2006 г.: «Современный российский чиновник обязан учиться разговаривать с обществом не на командном жаргоне, а на современном языке сотрудничества, языке общественной заинтересованности, диалога и реальной демократии...» [5]. Этот призыв руководителей нашего государства продолжает сохранять свою актуальность по сей день, что находит отражение практически в каждом их обращении к представителям законодательной и исполнительной власти, в выступлениях на массовых политических мероприятиях.
Как нам представляется, ключевыми направлениями преодоления правового нигилизма в массовом сознании россиян являются: повышение общей и правовой культуры граждан, их правового и морального сознания; совершенствование законодательства; профилактика правонарушений, и прежде всего преступлений; упрочение законности и правопорядка, государственной дисциплины; уважение и всемерная защита прав личности; массовое просвещение и правовое воспитание населения; подготовка высококвалифицированных кадров юристов; скорейшее проведение правовой реформы и другие. Однако ясно, что правовой нигилизм невозможно ликвидировать мгновенно. Это трудный и длительный процесс.
В конечном счете, все формы и средства борьбы с нигилизмом связаны с выходом общества из глубокого системного кризиса - социального,
экономического, политического, духовного, нравственного. Однако многое зависит и от активной позиции самой личности, ее противодействия силам зла.
Очевидно, что изменение отношения общества и индивидов к праву -это трудоемкая задача, растянутая во времени. Вполне возможно, что для этого потребуется не одно десятилетие, напряженные усилия нескольких поколений. Передовой зарубежный правовой опыт Германии, Франции и др. стран свидетельствует, что отношение к праву поддается позитивной корректировке. Существующие в российском социуме проблемы и сложности не должны отодвигать решение указанной выше задачи на второй план. Напротив, ее успешное решение должно рассматриваться в качестве стратегической цели проводимой в нашей стране правовой реформы. Сегодня как никогда актуальны слова известного русского правоведа П.И. Новгородцева: «Если Россия... не поверит в силу права..., она никогда не будет иметь успеха ни в каких делах своих, ни внешних, ни внутренних»" [6].
Российская бюрократическая каста пронизана негодными для построения правового государства традициями и культурой управления. В существующей управленческой системе политические решения нередко принимаются кулуарно, прямое обсуждение действий чиновников высшего звена ограничено, а в среде чиновников доминирует административная круговая порука, защищающая неудачливых управленцев от ответственности за свои провалы. У большинства наших соотечественников существует устойчивое мнение, что государственные служащие активны, настойчивы и последовательны, только когда решают свои личные экономические проблемы, подключая мощный государственный аппарат и неформальные связи. Под видом прогрессивных экономических реформ нередко принимаются законы и правовые нормы в лоббистских целях отдельных корпораций и промышленных групп. Закрытые круги приближенных к государственной власти бизнесменов или бизнесменов - родственников чиновников часто совершают сделки в ущерб федеральному, региональному и местному бюджетам, в результате конкуренты устраняются с рынка и возникают локальные монополия.
Как подчеркивает Г. П. Зинченко, «в культуре наших чиновников сложились устойчивые аномалии, унаследованные от прошлого, которые создают помехи для эффективного функционирования госаппарата» [7]. Одной из таких социокультурных аномалий является коррупция. Коррупционерами являются не все чиновники и сотрудники правоохранительных органов, потому что многие из них не имеют возможностей получать коррупционные поборы с населения.
Коррупция является в России номенклатурной привилегией. "Обмен политического капитала на ресурсы личного благосостояния стал основной реальностью, с которой столкнулся политический деятель новой России. И он стремится не упустить представившиеся возможности, инстинктивно чувствуя их недолговечность" [8].
Обвиняемые в коррупции по-прежнему, в основном, пересаживаются
из одних кресел в другие. Общая система организации работы бюрократического аппарата и система его мотивации остаются нетронутыми. Поскольку многие чиновники фактически не взаимодействуют с населением и/или бизнес структурами, они не являются коррупционерами, но коррупционные возможности у проверяющих структур достаточно велики. Самыми доходными местами считаются руководящие посты в муниципальных и региональных администрациях, где средний размер взятки начинается от 1 миллиона рублей [9].
Мы не имеем оснований для обвинения властьпредержащих в нежелании бороться с коррупцией в нашей стране. Более того, руководством России прилагается немало усилий в преодолении коррупции, но ими же признается недостаточная эффективность этих мер. Мы поддерживаем позицию тех исследователей, которые заявляют о необходимости большей открытости деятельности органов государственной власти на всех уровнях под постоянным общественным контролем, в первую очередь, в бюджетной сфере, при распределении гос.заказов, при проведении гос.закупок и т.д. [10].
Россию можно отнести к странам с высокоразвитой культурой взяточничества, коррупционного поведения, получения денежных средств незаконным путем, многочисленных «теневых» источников, несоответствия декларируемых расходов и имущества доходам и пр. Родственники, друзья и знакомые многих чиновников занимаются предпринимательской деятельностью, осваивают бюджетные средства и приватизируют государственную собственность в тех сферах, где эти чиновники обеспечивают регулирование (к примеру, вплоть до второй половины 2011 года так действовали бывший мэр Москвы Ю. Лужков и его супруга - бизнесмен Е. Батурина).
Самостоятельные социальные действия, направленные на достижение важных жизненных целей, отстаивание значимых прав в современных условиях реализуются преимущественно в неправовом пространстве, которое за годы реформ настолько расширилось, что для большинства населения стало более привычным, чем правовое. Основная часть индивидов более эффективным способом защиты своих прав (как и достижения других своих целей) в современных условиях признает, скорее, обход законов, чем следование им (42%). Значительно меньшая часть (29%) , напротив, полагает, что "закон превыше всего". Причем, почти 70% считают, что сейчас для защиты законных прав люди вынуждены прибегать к противозаконным действиям чаще, чем до реформ [11]. Это свидетельствует о том, что адаптация шла и идет не только к новым условиям с их "западными" правами и свободами, предполагающими рост самостоятельности и независимости. Одновременно она идет и к существенно расширившемуся неправовому пространству, которое сегодня пронизывает, по существу, все основные сферы жизнедеятельности разных групп и все больше становится неприкрытым, открытым. В настоящее время неправовые действия стали для одних индивидов важным способом социального продвижения, а для других - барьером адаптации к новым условиям. Они выступают важным каналом
новых социальных неравенств и одним из наиболее труднопреодолимых последствий современного трансформационного процесса. Превращение неправовых социальных действий во все более массовые и устойчивые - по существу, в неправовые практики, - придает либеральным по форме правам иное содержание и выступает одним из важных барьеров формирования субъектов и структур гражданского общества [12].
Так например, В. А. Александров [13] считает, что современная Россия -неправовое государство, которое при возрастающем вале законов становится все более неправовым. По сравнению с дореформенным периодом разница заключается всего лишь в расширении свободы слова и права граждан на достоверную информацию о состоянии дел в стране, включая сведения о произволе и беззаконии в разных сферах общественной жизни и на разных уровнях иерархии. Однако высокая информированность не исключает наличия информационных «белых пятен» применительно к криминальной деятельности и вытекающей отсюда правовой беспомощности граждан. Т.Н. Заславская приводит один из типичных ответов на открытый вопрос анкеты, посвященной неправовым практикам: «Мы теперь всё знаем: кто сколько своровал, кто взятку взял, кто войну начал, но знаем и то, что за это никого не наказывают». Конституирующееся новое институциональное пространство российского общества строится на праве сильного. Многие исследователи выражают тревогу по поводу глубокого разрыва между административно-правовой и социокультурной составляющими российских институтов. Многократно отмечалось, что новые законы и нормы нередко остаются на бумаге, реальные же практики развиваются так, как если бы этих норм не было [14]. Фиксируется растущая роль теневых правил и норм в экономике, политике и других сферах общественной жизни 15]. Утверждается, что доминирование неформальных отношений над формальными регуляторами - главная черта, отличающая Россию от стран Центральной и Восточной Европы, и основная причина неуспеха реформ [16].
Неправовые по своему характеру соцальные взаимодействия не только получили широкое распространение в рамках современного трансформационного процесса в России. Более того: в обществе активно осуществляется процесс их габитуализации, институционализации, т.е. превращения в устойчивое, постоянно воспроизводящееся явление общественной жизни. Интегрируясь в формирующуюся систему общественных отношений, это явление превращается в социальную норму поведения акторов самых разных уровней и постепенно интернализуется ими. Возникшие противоречия и несоответствия в институциональной системе общества, становясь важным источником неправовых практик, постепенно втягивают неправовые практики в свою орбиту, делая элементом институциональной системы.
В свою очередь, неправовые практики превратились за последнее время в мощный барьер для институционализации провозглашенных в ходе реформ либерально-демократических ценностей и прав. Вплетенные по столь
многообразным каналам в институциональную систему трансформирующегося общества, неправовые практики не могут быть устранены указом сверху.
Нет оснований и для другой крайности - целиком списывать рост неправовых практик на закономерности переходного периода. Анализ институциональных источников расширения неправовых практик показывает, что такое расширение, неизбежное в периоды крупных социальных преобразований, в российском обществе усиливалось и искусственно. Ослабление неправовых практик может быть лишь очень постепенным и произойти в результате продуманной экономической и социальной политики, которая учитывала бы интересы и возможности акторов всех уровней и способствовала бы ослаблению несоответствий, как в конфигурации новых социальных институтов, так и между отдельными элементами каждого из них.
Таким образом, необходимым условием конституирования в России правового демократического государства является преодоление и ограничение объема неправовых социальных практик [17].
В современной России развился и закрепился мозаичный, несистемный тип правовой культуры, составленной из разнородных, плохо согласующихся между собой, дисгармоничных фрагментов. Ее характеризует когнитивный вакуум, примитивный утилитаризм, отсутствие знаний и понимания ситуации в обществе, господство слухов и дезинформации. Все это способствет распространению правового нигилизма и других проявлеий деформированной правовой культуры, особенно в молодежной среде. Правовая культура отражает общий мозаичный характер культуры и включает в себя локальные фрагменты деформированного правосознания, неправовых ориентации и мотиваций. Все это в совокупности можно считать важнейшими факторами деформированной правовой культуры, влияющими на молодежные девиации в современном российском обществе.
Литература
1. Малешин Д.Я. Причины правового нигилизма в России // Закон. 2009. №1. - С. 150.
2. Дугина Е. В. Конфликтогенный потенциал российской либеральной правовой политики. Ростов-на-Дону: РГУ. 2005. - С. 7.
3. Нерсесянц В. С. Государство и право на рубеже веков. Проблемы истории и теории. М. 2001.- С.12.
4. Исаков Н. В. Правовая политика современной России. Ростов-на-Дону: РЮИ МВД. 2004. - С. 9.
5. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета. 2006. 11 мая. - С. 4.
6. Сауляк О.П. Правовой нигилизм как инвариант отечественного правосознания //Правовое государство. 2009. №9. - С.25.
7. Зинченко Г. П. Государственная служба: дисфункции и девиации // Чиновник. 2002. № 1. - С. 24.
8. Здравомыслов А. Г. Власть и общество в России: кризис 90-х годов // ОНС 2000. №6. - С. 30.
9. Путин. Коррупция. Независимый экспертный доклад. М: Изд-во Солидарности. 2011. - С. 34.
10.Попов М.Ю. Консалидационный потенциал антикоррупционной политики российского государства в современных условиях.//Актуальные проблемы социогуманитарного знания:история и современность.Межвузовский сборник научных трудов.Выпуск 10.Краснодар.Кру МВДРоссии.2013г. - С.69.
11. Аналитический доклад: О чём мечтают россияне (размышления социологов) // Научный электронный журнал «Вестник Института социологии» http://www.vestnik.isras.ru/14.06.2012. - С.121.
12. Архипова Н.Ю. Социетально-архетипические факторы правового поведения. Ростов-на-Дону, 2003. - С. 103.
13. Александров ВА. Современная Россия - что это такое? //http://www.politcenter.ru/discussion/dl 70503/alexandrovl 70503.htm
14. См., например, Трансформация экономических институтов в постсоветской России. Под ред. проф. P.M. Нуреева. Москва, МОНФ, 2000; Шабанова МЛ. Социология
свободы: трансформирующееся общество. Под ред. акад. Т.Н. Заславской. Москва,
МОНФ, 2000; Теневые отношения. Pro et Contra, зима 1999, Москва; Неформальная
экономика: Россия и мир. Под ред Т. Шанина, Москва, «Логос», 1999.
15. Рывкина Р.В. От теневой экономики к теневому обществу // Pro et Contra. - Зима 1999. - С.25-39;КлямкинИМ., Тимофеев ЛМ. Теневое общество. М., 2000. ,
16. КапелюшниковР.И. «Где начало того конца?..» (к вопросу об окончании переходного периода в России // Вопросы экономики. - 2001. - № 1. - С. 138 -156.
17. См.: Зубок Ю.А., Чупров В.И. О формировании правовой культуры молодежи России и Беларуси // Социологические исследования. 2006. № 10. -С.49.
Literature
1 . Maleshin D. Ya. The reasons of legal nihilism in Russia//the Law. 2009 . No. 1. - Page 150.
2 . Dugina E. V. Conflictogenic potential of the Russian liberal legal policy. Rostov-on-Don: RGU. 2005 . - Page 7.
3 . Nersesyants V. S. Gosudarstvo and right at the turn of the century. History and theory problems. M 2001.- Р. 12.
4 . Isakov N. V. Legal policy of modern Russia. Rostov-on-Don: RYuI Ministry of Internal Affairs. 2004 . - Page 9.
5 . Message of the President of the Russian Federation to Federal Assembly of Russia//Russian newspaper. 2006 . May 11. - Page 4.
6 . Saulyak O. P. Legal nihilism as invariant of domestic sense of justice/Constitutional state. 2009 . No. 9. - Page 25.
7 . Zinchenko G. P. Public service: dysfunctions and deviations//Official. 2002 . No. 1. - Page 24.
8 . Zdravomyslov the A. G. Vlast and society in Russia: crisis of the 90th years//OHC 2000. No. 6. - Page 30.
9 . Putin. Corruption. Independent expert report. M: Solidarity publishing house. 2011 . - Page 34.
10 . Popov M. Yu. Konsalidatsionny the potential of anti-corruption policy of the Russian state in modern //Actual problems socio-humanistic a znaniya:istoriya and the present. Interuniversity collection of scientific works. Release 10. Krasnodar. Crewe Ministry of Internal Affairs Rossii.2013g. - P.69.
11 . Analytical report: Of what Russians (reflection of sociologists)//the Scientific electronic magazine "Bulletin of Institute of Sociology" http://www.vestnik.isras.ru/14.06.2012 dream. - Page 121.
12 . Arkhipova of N. Yu. Sotsiyetalno-arkhetipicheskiye factors of legal behavior. Rostov-on-Don, 2003. - Page 103.
13 . Alexandrov WA. Modern Russia - what is it?//http://www.politcenter. ru/discussion/dl 70503/alexandrovl 70503.htm
14 . See, for example, Transformation of economic institutes in Post-Soviet Russia. Under the editorship of the prof. of P.M. Nureeva. Moscow, MONF, 2000; Shabanova JR. Sociology freedoms: being transformed society. Under the editorship of Akkad. T.N. Zaslavskoy. Moscow, MONF, 2000; Shadow relations. Pro et Contra, winter 1999, Moscow; Informal economy: Russia and world. Under ped T. Shanina, Moscow, "Logos", 1999.
15 . Ryvkina R. V. From shadow economy to shadow society//Pro et Contra. - Winter 1999 . - Page 25-39; Klyamkinim. Timofeyev of LM. Shadow society. M, 2000.
16. Kapelyushnikov R.I. "Where beginning of that end? . " (to a question of the termination of the transitional the period in Russia//economy Questions. - 2001 . - No. 1. - Page 138 -156.
17 . See: Zybok YU.A., Chuprov V. I. About formation of legal culture of youth of Russia and Belarus//Sociological researches. 2006. No. 10. - Page 49.
