CC BY
144
УДК 159.09.07 А.И. Жиданов*
Правовое сознание современного российского общества: проблемы и перспективы
В статье анализируется зависимость уровня правового сознания общества от характера взаимодействия гражданского общества и государства.
Ключевые слова: правовое сознание, гражданское общество, государство, гражданская и политическая активность.
A.I. Zhidanov*. Legal consciousness of modern Russian society: problems and prospects. In
this article dependence of a level of legal society consciousness on character of interoperability of a civil society is analyzed.
Keywords: legal consciousness, a civil society, the state, civil and political activity.
Успехи в формировании зрелого гражданского общества и правового государства предопределяются не только провозглашением приоритета правовых норм в регулировании экономической, социально-политической и духовной жизни общества, не только прогрессивными изменениями в законодательстве и типе власти, но и в значительной мере степенью политического и правового сознания самых широких масс населения.
Правосознание — система ценностных представлений индивида, основанных на глубоком понимании роли законов и правовых норм в регулировании взаимоотношений между гражданами, между личностью, обществом и государством, под воздействием которых складываются внутренние личностные установки на подчинение этим нормам. Характеризуя сущность правосознания, Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин подчеркивает, что «правосознание в широком смысле слова включает в себя и правовую идеологию, и правовую психологию, и правовые чувства и правовой опыт индивидов, профессиональной элиты и всего общества в целом. Это правовой дух народа, та идеальная матрица, которая определяет поступки поведения людей» .
Формирование правосознания в обществе оказывается сложным процессом как по содержанию, так и по форме осуществления. Общество неоднородно. Оно представлено многими социальными группами, различающимися по национальным, конфессиональным, профессиональным и иным признакам. Взаимоотношения людей внутри любой социальной группы регулируются посредством «неписаных законов» — исторически сложившихся моральных норм, традиций и обычаев, признаваемых её членами. Различия в образе жизни людей, принадлежащих к разным социальным группам, приводит к тому, что каждый микросоциум формирует своё представление об идеальном типе личности, свой эталон одобряемого поведения и соответствующую систему морально-этических норм для регуляции и управления людьми внутри группы. Абсолютная приверженность ценностям «своей» группы, непринятие и отторжение ценностей других групп может приводить к вражде, гражданским конфликтам и даже к вооруженным столкновениям. Например, национальная неприязнь — к геноциду, религиозная нетерпимость — к кровавым войнам, ненависть бедных и богатых — к революциям.
Для сохранения и поддержания мира в стране каждое государство стремится выработать единую для всех входящих в него социальных групп систему правового регулирования социальных, экономических, политических и иных отношений — трудовое законодательство, гражданское, уголовное, земельное, экологическое право и др. Разумеется, невозможно разработать законодательство, статьи которого полностью удовлетворяли бы разнообразные и нередко взаимоисключающие претензии и стремления различных социальных групп, входящих в государство. Кроме того, наличие законов, как известно, не обеспечивает осуществления ими регулирующих, стабилизирующих, защитных функций, даже если по отношению к их нарушителям предусмотрены самые жестокие санкции. Законы действуют только в том случае, когда большая часть членов общества им подчиняется, даже если какие-либо положения их не устраивают. Только при обязательном подчинении всех субъектов общества гарантировано сохранение гражданского мира.
* Жиданов, Александр Иванович, профессор кафедры социологии и политологии Санкт-Петербургского университета МВЛ России, кандидат философских наук, профессор. Санкт-Петербургский университет МВЛ России. Адрес: Россия, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.: 744-70-93.
* Zhidanov, Alexander Voinovich, the professor of department of sociology and political science of the St.-Petersburg university of the Ministry of Internal Affairs of Russia, the candidate of philosophical sciences, the professor. The St.-Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. Address: Russia, 198206, St.-Petersburg, Pilyutov-street, 1.
Статья поступила в редакцию 28 июня 2010 года.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (48) 2010
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (48) 2010
Процесс формирования правового сознания граждан проходит ряд этапов. Усвоение индивидом политико-правовых ценностей предшествующих поколений основывается на непрерывном обучении. Этот процесс идет на протяжении всей жизни индивида. Он осуществляется в семье, школе, социальной группе, трудовом или служебном коллективе. Интенсивность этого процесса различна в разные периоды жизни человека.
Политико-правовое сознание включает ряд функций: информационно-познавательную, ценностно-ориентировочную, установочно-нормативную и поведенческо-деятельную.
1. Информационно-познавательная функция нацелена на решение познавательных задач в области политико-правовых отношений. Человеку передаются необходимые знания о государственном устройстве, политико-правовых отношениях, правах, обязанностях, санкциях за нарушение правовых норм и т.п.
2. Ценностно-ориентировочная функция направлена на приобщение человека к функционирующей системе сложившихся политико-правовых отношений и ценностей. Благодаря этому у него вырабатывается своя индивидуальная система ценностных ориентаций в политикоправовом поле.
3. Установочно-нормативная функция нацелена на выработку собственных установок по отношению к возникающим политико-правовым ситуациям и выбор своего поведения.
4. Поведенческо-деятельная функция проявляется в конкретном политико-правовом поведении человека.
Механизм формирования правового сознания сложен и многомерен. Сложность этого процесса заключается уже в том, что в однотипной социальной сфере при одинаковом воспитании уровень правосознания и поведенческая деятельность у разных индивидов может оказаться диаметрально противоположными. Один становится правопослушным гражданином, а другой — закоренелым нигилистом в отношении права, правонарушителем или даже преступником. Исследуя этот феномен, ученые франкфуртской школы Т.Адорно, Д.Левинсон и др. пришли к выводу, что различия в политико-правовом сознании людей предопределяются не только социально-экономическими статусами, идеологическими предпочтениями и политико-правовым воспитанием, но и являют собой «выражение самых глубоких предрасположений психологического характера»2. И это необходимо учитывать в процессе формирования правового сознания, который осуществляют различные институты общества и государства.
Процесс формирования правового сознания является результатом общекультурной, политической и правовой социализации, т.е. целенаправленной деятельности различных субъектов общества и государства на приобщение человека к опыту, нормам и традициям правовой культуры народа. Правовое сознание выступает органической частью общей социализации личности. Политикоправовое сознание не только обеспечивает вертикальную связь поколений, что является предпосылкой непрерывного функционирования политико-правовой системы общества, но и придает этой системе горизонтальную устойчивость.
Формирование правового сознания и его сущность в демократическом и недемократическом, например, тоталитарном обществе коренным образом различаются. В демократическом обществе формирование правосознания осуществляется на основе добровольного и осознанного согласия большинства населения неукоснительно исполнять правовые нормы и глубокого внутреннего убеждения, что только это обеспечит не только их личные права и свободы, но и гражданский мир и согласие в обществе. В тоталитарном обществе процесс формирования правового сознания осуществляется посредством насилия. Граждане принуждаются к исполнению правовых норм мощным аппаратом социально-политического контроля и насилия. Служба безопасности, полиция, армия и др. карательные органы осуществляют массовый террор и запугивание населения.
В ходе ликвидации или ограничения частной собственности происходит массовая люмпенизация населения. Индивид попадает в тотальную зависимость от государства, без которого подавляющее большинство людей не может получить работу, средства существования, жилище, и т.п. Личность утрачивает всякую автономию и права, становится полностью беззащитной перед всесильной властью, подпадает под ее тотальный контроль. Тоталитарная власть делает попытку сформировать адекватный этому строю тип личности — «нового человека». Его определяющими чертами провозглашаются: беззаветная преданность господствующей идеологии и вождям, неукоснительное исполнение законов государства, скромность в потреблении материальных благ и готовность идти на любые жертвы ради «общего дела».
Тоталитарная модель общества покоится на ошибочных теоретических постулатах и отрицании таких достижений человеческой цивилизации, как свобода личности, уважение и защита прав человека, частная собственность, конкуренция и т.п. Тоталитарный строй разрушает среду предприимчивости, добросовестного инициативного труда, заменяет хозяина временщиком, отбывающим трудовую повинность, уравниловку и порождает массовое социальное иждивенство.
Мобилизационное или тоталитарное правосознание способно подвести все население к «единому знаменателю», к единству мыслей, ценностей и действий. Но как только мобилизационная ситуация уходит, то рушится вся социально-экономическая и политическая система. Противоречия между различными социальными группами, сдерживаемые ранее при тоталитарном режиме обручами силы, принуждения и страха, теперь выходят наружу. Начинается война всех против всех. Но самое
удивительное состоит в том, что тоталитарный строй рушится, а сформированное им правосознание продолжает жить в сознании и поведении многих представителей прежнего режима. Это обусловлено многими причинами: и эффективным тотальным политико-правовым воспитанием всех категорий населения, и закрытостью страны от внешнего мира «железным занавесом», и осознанием бесперспективности борьбы с режимом. Но не менее важным в живучести тоталитарного правосознания оказывается тот факт, как показывает опыт СССР, что за 70 лет функционирования тоталитарного режима основная масса населения страны привыкла чувствовать патерналистское, покровительственное отношение к власти и в новых условиях испытывает панический страх перед открывшейся личной свободой, конкуренцией и ответственностью за свою свободу. В постсоветский период изменились места и роли прежних субъектов формирования политико-правового сознания и появились новые. В советский период само государство выполняло функцию политической и правовой социализации, а семья, школа, вся система образования, профсоюзы, комсомол и др. организации выступали в роли ретрансляторов этой функции. В постсоветский период семья и школа утратили и эту роль, потому что изменилась роль самого государства, его функции и принципы взаимодействия с другими социальными институтами.
В новых условиях семья оказалась не готовой к формированию у подрастающего поколения правового сознания, соответствующего новой социально-экономической и идейно-политической реальности. Родители, чьё мировоззрение и правосознание сформировалось в советское время и чьими образцами для подражания были Павлики Морозовы, Павки Корчагины, молодогвардейцы, уже не претендовали на роль наставников в понимании роли закона и права, поскольку сами престали многое понимать в новой жизни, тем более что молодежь осознанно и твердо отказывалась выступать простым приемником и транслятором старых норм, ценностей и образцов поведения, поскольку она их a priori не принимала.
Претензии школы заменить собой семью в процессе формирования гражданского и политикоправового сознания учащихся тоже не состоялись. Перестав быть государственным приоритетом, школа потеряла возможность быть флагманом культурной и правовой социализации молодёжи. Социологические исследования свидетельствуют о следующем. Если половина опрошенных выпускников школы считает, что семья активно или пассивно повлияла на формирование их этических и гражданских позиций, то о влиянии школы на эти процессы отзывы скромнее. «Так, 82% отрицают участие школы в формировании этических идеалов, 82% не считают школу причастной к формированию их мировоззрения, 81% считает, что школа практически не сыграла никакой роли в формировании их интеллекта, 87% считают школу абсолютно непричастной к определению их профессионального выбора»3. Сейчас ситуация в российском образовании осложняется тем, что рост необходимых затрат делает его всё менее доступным для большого числа населения и превращает само образование в фактор социальной дискриминации.
Что касается участия школы в непосредственном развитии правосознании учащихся, то социологические исследования на эту тему приводят к неожиданным выводам. Например, учащиеся 79 классов, которым не преподавался школьный курс «Правоведение», показали положительную возрастную динамику развития правового сознания, а его уровень оказался достоверно выше, чем у школьников, которые изучали этот курс в течение двух лет, причём сформированность правосознания хуже всех развита у отличников. Смысл корреляций таков: чем больше у учащихся правовых знаний, тем менее законопослушными становятся их поведенческие установки4. У них избирательно стимулируется эмоциональное осознание прав, но не происходит рационального принятия обязанностей. Кстати, такое явление имеет место также и среди студентов и представителей разных профессий старых поколений.
Дискредитированное в глазах общества советское государство утратило моральное право выполнять функцию социализации граждан, в т.ч. и воспитания у них правосознания. Нормативноправовая база постсоветского периода положила начало образованию демократических институтов народовластия, которые, по мнению новой либеральной власти, призваны были обеспечить формирование гражданского демократического правосознания в обществе. В 90-х гг. в России гражданские движения переживали настоящий бум. Только политических партий на федеральном и региональном уровне было образовано около трёх тысяч. В этот период возникли тысячи различных профсоюзных, молодёжных, экономических, экологических и иных движений и объединений. Общественные организации как институты гражданского общества должны были способствовать вовлечению граждан в процесс разработки правовых норм с тем, чтобы они стали не произвольными творениями государства, как при тоталитарном режиме, а выражением воли народа и соответствовали бы социально-экономическим, нравственным, культурным и иным общественным нормам. Естественно, в этом случае абсолютное большинство граждан стало бы проявлять добровольную готовность подчиняться декларируемым законам, именно при таком условии, как полагал известный русский мыслитель И.А. Ильин, «возникает акт национального правосознания и из него вырастает исторически государственное правосознание и государственная форма народа»5. Однако демократические институты гражданского общества 90-х гг. своей исторической миссии не выполнили.
Для подавляющей части политических партий, общественных движений и организаций 90-х гг. доминирующими были установки на традиционное для России отрицательное отношение к формальному праву, его эмоциональное неприятие, противопоставляющее его морально-нравственным
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (48) 2010
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (48) 2010
регуляторам, якобы способным обеспечить приоритетность этической категории справедливости. Процесс формирования правосознания вовсе не рассматривался как процесс борьбы человека за его свободы и права, а само понятие правосознания противопоставлялось законопослушному поведению. Установки на подчинение закону воспринимались и трактовались как пережитки тоталитарного правосознания. Социологические исследования 90-х гг. показывают, что в исследуемый период в российском обществе доминирует «восприятие законов как аппарата репрессий, а прав личности — как полной свободы действий; отрицается юридическая ценность законов, они воспринимаются не как целесообразные принципы общественного устройства, а как произвольные предписания»6. Поэтому лидеры многих общественных объединений «приоритетными задачами своей деятельности объявили борьбу против государства, с целью его ослабления»7.
Под флагом борьбы за гражданские права и свободы многие общественные организации лоббировали свои групповые и коммерческие интересы в ущерб другим социальным группам. Преобладающими выступают не публичные, легальные способы лоббирования, а тайные, негласные: личные связи с чиновниками различных ветвей власти, взаимные договорённости и соглашения между группами интересов, подкуп лиц, от которых зависит принятие нужных решений. С преобладанием личных связей публичная сфера общества становится менее восприимчивой к общественным интересам, а сами общественные организации, функционирующие по таким схемам, стали приобретать антиобщественную направленность. Поэтому ни добровольный, ни автономный принцип самодеятельных организаций и объединений объективно не давал оснований считать их элементами гражданского общества. «О принадлежности тех или иных учреждений к гражданскому обществу, — отмечает В. Виктюк, — нельзя судить по одним лишь формально-организационным признакам. Эта принадлежность устанавливается при учёте конкретной общественной роли и реальных функций... Направлены ли они на осуществление общественных потребностей, или имеют прогосударственный или, наоборот, антигосударственный смысл»8.
Среди общественных организаций, которые не соответствовали демократическим критериям и представляли угрозу гражданскому обществу и государству, существовали различные мафиозные структуры, криминальные группы, ассоциации националистического и шовинистического толка, религиозные фанатики и радикальные экстремистские организации, мотивом объединения которых были преступные цели. Ментальность членов преступных сообществ отрицала не только правовые нормы, но и все социальные нормы, сложившиеся в обществе. Преступные сообщества, отмечает Говард С.Беккер, «порождают преступность, создавая такие нормы, нарушение которых характеризуются как девиантность, и, применяя эти нормы к конкретным лицам, которые, таким образом, оказываются аутсайдерами. С этой точки зрения отклоняющееся поведение выступает не как свойство деяния, совершенного человеком, а скорее как следствие применения к человеку другими лицами норм и санкций, превращающих его в правонарушителя»9.
Особую роль в структуре формирующегося гражданского общества в постсоветской России играли неправительственные и некоммерческие организации, созданные на средства западных государств и влиятельных зарубежных фондов. К примеру, в американском «Акте о российской демократии за 2002 г.» отмечается: «Благодаря осуществляемым под эгидой правительства США программам., начиная с 1992 г. в самой России возникло 65 тысяч неправительственных организаций, тысячи независимых органов СМИ (несмотря на противодействие со стороны российского Правительства) и многочисленные политические партии»10. В 2001 г. на финансовые средства зарубежных стран в России было создано более 300 тысяч некоммерческих организаций, включавших почти 3,5 млн. активистов. Услугами этих НКО пользовалось почти 15% населения страны11. Примером негативного влияния прозападных неправительственных организаций на формирование национального правосознания россиян могут служить политические заявления и действия самой заметной сейчас организации «Другая Россия», которая претендует на роль непримиримой оппозиции нынешней российской власти.
Практика показала, что высокая гражданская активность, проявлявшая себя в 90-е гг., вне правового поля содействовала углублению фрагментации, неконтролируемому противоборству, усилению социальной напряженности и затрудняла процесс консолидации общества. Активность разных субъектов гражданского общества препятствовала формированию общего интереса, духа национальной общности и национального правосознания. Это привело к разбалансированности системы государственного управления, ослаблению федерализма и усилию сепаратизма, расцвету коррупции, к нравственно-психологическому и духовному кризису общества. Реорганизация либеральных реформ, сулившая гражданам страны блага свободы и процветания, оказалась для них драматичной, что стало причиной отчуждения больших масс населения от участия в общественной жизни и усиления правового нигилизма.
Итак, социально-экономические и политические преобразования в постсоветской России показали несостоятельность леволиберальных представлений о необходимости ослабления государства и бесконтрольного расширения возможностей самодеятельных организаций гражданского общества. Многообразные и активные институты гражданского общества сами по себе не способны преодолеть социальные расколы, достигнуть социального и политического согласия. Тем более что многие его структуры преследовали отнюдь не демократические цели. Известный специалист по проблемам гражданского общества Г.И. Ванштейн отмечает: «Представление о том, что массы, включенные в независимые объединения, добивающиеся реализации своих интересов, способны сами по себе,
благодаря этой включенности, сформировать демократически ориентированное гражданское общество, руководящие здоровыми принципами правового демократического государства, является ложным представлением. И надежды на самосовершенствование этих масс, а с ними и гражданского общества — это не более чем утопия, своеобразное толстовство. Необходимы внешние силы, которые способствовали бы такому совершенствованию»12.
Для преодоления системного кризиса и тотального правового нигилизма необходимо было коренным образом изменить распространенную в обществе и утвердившуюся в либеральной культуре точку зрения на гражданское общество о том, что оно будто бы составляет негосударственную сферу, которая защищает интересы, права и свободы не зависимо от государства и даже вопреки нему. «В условиях современной России, — отмечает Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин, — когда гражданское общество слабо развито и недостаточно дееспособно, особая нагрузка и ответственность по трансформации правосознания (как профессионального, так и массового) и поддержанию баланса движущих начал социума (свобода, власть, закон, общая цель) ложится именно на публичную власть»13. В силу особенностей исторического развития нашей страны, гражданское общество и самоуправление у нас всегда были довольно слабыми институтами, в то время как государственная власть играла доминирующую роль в решении основных вопросов во всех сферах жизнедеятельности общества.
Провозглашенная Президентом России В.В. Путиным политика на укрепление вертикали власти положила начало теоретическому обоснованию приоритета права во взаимоотношениях государства и гражданского общества. В отличие от 90-х гг., стала признаваться юридическая ценность закона в качестве целесообразного принципа общественного устройства. Правовое воспитание граждан фокусируется на обосновании положения, что вне правового поля гражданское общество не может успешно развиваться по демократическому пути. Гражданское общество — это система отношений, защищённых правом. Это система отношений между гражданами, между организациями, между человеком, обществом и государством, а также между капиталом и трудом, регламентированная правом и гарантированная силой и мощью государства. Слабое государство неспособно обеспечить устойчивое правовое поле для эффективного функционирования гражданского общества без потрясений и войн.
Коренной поворот в понимании властью характера взаимоотношений гражданского общества и государства настоятельно требовал создания соответствующих этому пониманию методов властвования, способных обеспечить оптимальный баланс механизмов саморазвития общества и государственного регулирования. Политическая система начала 2000-х гг. характеризуется усилением федерального государства, равноудалённостью олигархических групп от власти, повышением регулирующей роли государства в социально-экономической сфере, сменой приоритетов в региональной политике, реорганизацией судебной системы, реформированием государственного административного аппарата.
Укрепление государства сопровождается усилением его взаимодействия с гражданскими институтами. Так, в 2004 г. по инициативе Президента Российской Федерации был организован Гражданский форум, который призван «усилить контроль граждан над процессом принятия решений». Произошло усиление общественно-политической роли политических партий, общественнополитических движений и организаций вследствие уточнения законодательной базы о принципах и институализации и функционирования. Государство осуществляет поддержку институтов гражданского общества, содействует формированию партийной системы, состоящей из сильных, поддерживаемых обществом политических партий. В январе 2006 г. принят Федеральный закон об Общественной палате РФ. Её создание представляет собой попытку власти создать эффективный канал для трансляции общественных интересов в функционирующую систему.
Министерство юстиции выделило почти 80 млн. руб. на пропаганду правовых знаний и оказание бесплатной политической помощи неимущим гражданам через государственные бюро. При содействии Ассоциации юристов России уже открыто более 200 юридических клиник при вузах, открываются центры правовой помощи и правовой пропаганды при региональных представительствах ассоциации. Все эти и другие мероприятия государства и общественных организаций направлены на повышение правовой культуры граждан, глубокое понимание ими своих прав и обязанностей, на повышение их активности в управлении делами общества и государства, а, следовательно, на повышение их правового сознания.
Однако усилия государства по активизации гражданского потенциала не находят адекватного отклика в обществе. Как с горечью замечает заместитель секретаря Общественной палаты Михаил Островский: «До сих пор лишь 7% граждан участвуют в общественной жизни страны. Слава богу, что ещё 26% готовы к ним примкнуть. Поэтому важнейшая задача — активизировать общество. Мы должны убеждать скептиков, что участие в общественной жизни может принести реальные результаты ...»14.
Это обусловлено многими разноплановыми причинами, прежде всего психологическими способностями русского народа, сформировавшимися в глубокой истории. Как заметил Н.А. Бердяев, «Россия — самая безгосударственная самая анархичная страна в мире. Анархизм — явление русского духа.»15. Корни современного правового нигилизма лежат не только в глубокой истории страны, но и в современной жизни. Народ продолжает жить в убеждении, что правовыми средствами нельзя добиться своих целей.
Далее, в России традиционным является недоверие общества к власти. Поэтому приглашение гражданских структур властью в качестве контролёра над её деятельностью оценивается большинством
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (48) 2010
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (48) 2010
населения не более как средство обеспечения ею своей легитимности. На практике материальная и организационная помощь и поддержка со стороны государства общественным организациям зачастую оборачиваются изменением их природы, «превращением их в инструменты контроля над обществом, а не наоборот. Да и странно было бы ожидать, что носители власти или капитаны бизнеса будут активно стимулировать активность тех, кто будет их контролировать за их же деньги»16.
Одной из причин политической и гражданской пассивности россиян является то, что правосознание подавляющего большинства из них сформировалось в доперестроечное время, и его типичные характеристики практически не изменились, т.е. индивид и в новой политической системе продолжает чувствовать себя всецело зависимым от государства, лишенным права на автономию, способным только исполнять властную волю. Он даже не пытается заявить о своих правах и тем более влиять на принятие решений властью. Кроме того в обществе наблюдается низкий уровень правовой культуры.
Отчуждению общества от власти способствовала политика леволиберального государства 90-х гг., которая привела к резкому расслоению общества и противопоставлению небольшой кучки богатых и сверх богатых людей, с одной стороны, и основной массой населения, с другой. Сейчас у российских граждан наблюдается отход от уравнительной психологии к более реалистичному и позитивному восприятию социального расслоения. В настоящее время недовольство вызывает не само неравенство, а наиболее явные, вопиющие его проявления. Непрекращающийся рост социального расслоения и трудности кризисного периода усиливают негативный образ богатства, нажитого нечестным путем. Да, в последнее время «за» пересмотр итогов приватизации высказывается не более 30% населения, но противоречие между богатыми и бедными занимает лидирующее положение в иерархии межгрупповых конфликтов.
В российском обществе ещё жива имперская традиция — вера в царя или президента, способного навести порядок. Эта традиция заявляет о себе всякий раз, как только для этого появляются необходимые условия. Политическая практика 90-х гг., сопровождавшаяся абстрактными политическими лозунгами о свободе личности, подорвала доверие не только власти к институализированным структурам гражданского общества (политическим партиям, профсоюзам, общественным движениям, некоммерческим организациям и т.п.), но и к самой демократии. Общество, уставшее от тяжелых последствий неоправданно радикального разрушения всего уклада жизни, от произвола чиновников, криминального беспредела, неспособности гражданских структур обеспечить обещанный демократический порядок, а зачастую и прямой обман с их стороны с целью удовлетворения групповых интересов, все больше впадает в апатию и апеллирует к «сильной руке», способной навести общественный порядок.
Подлинно демократические институты власти не могут состояться без высокого доверия к ним со стороны общества, без признания их в качестве определяющих правовых механизмов решения возникающих проблем. Но такое доверие возможно только при наличии у большинства граждан высокого уровня правового сознания, т.е. когда они проявляют глубокую приверженность к нормативным порядкам и правилам, устраивающих их в качестве регуляторов общественной жизни. Пока же у большинства граждан не сформирован уровень правового сознания, необходимый развитому демократическому обществу, главным фактором политической стабильности общества выступает не система законов, а авторитет Президента, который восполняет слабость существующих институтов власти.
Правосознание российского общества находится на низком уровне. Показателем этого факта служит то, что только 52% опрошенных россиян готовы соблюдать все законы государства. Остальные считают, что к их соблюдению можно и нужно подходить избирательно. Такого мнения придерживаются 30% работников самих законодательных органов17. Многие считают, если государство не способно обеспечить правопорядок, то нет необходимости выполнять законы, а их нарушение гражданами следует считать оправданными. Вполне допустимым признаются взяточничество, неуплата налогов, присвоение государственного имущества. Почти 30% опрошенных студентов юридических вузов оправдывают незаконное присвоение госимущества и взяточничество ссылками на то, что «так принято в обществе».
Правовой нигилизм прочно удерживает свои позиции в сознании и поведении россиян как среди простых граждан, так и среди чиновников. Из 1110 опрошенных респондентов только около одной трети с доверием относятся к существующим законам. Таковых не оказалось среди гуманитариев, журналистов, биологов и безработных. Не доверяют существующим законам даже «большинство представителей самой власти»18.
Многие из тех россиян, кто непосредственно на себе испытал действие наших законов, склонны подчеркивать их негативную роль. Только 15% опрошенных отметили положительное влияние законов на организацию их деятельности, 26% считают, что существующие законы защищают их права. Значительно большее число опрошенных заявили об отрицательном влиянии законов на их жизнь. Из них 21,3% считают, что законы им мешают; 31,4% — унижают; 36,1% — дезориентируют; 39,0% — заставляют их обходить, а 41,2% респондентов заявили, что законы тормозят организацию их деятельности19. Естественно, что подобное негативное или индифферентное восприятие законов размывает сущностную функцию правосознания и открывает простор для нарушения системы правопорядка. «При больном правосознании, — отмечает В.Д. Зорькин, — даже наличие хороших
законов не спасает правоприменительную практику и конституционную законность от
деформирования. Начинается рост произвола чиновников, коррупции, преступности и числа
20
правонарушений в целом»20.
Низкий уровень правового сознания россиян обусловлен не только незрелостью гражданского общества, недостаточной его дееспособностью и сохраняющимися подданническими традициями, но и действиями самой власти. Известно, что публичная власть преимущественно руководствуется правовой идеологией юридического позитивизма, согласно которой право отождествляется с законом. Это порождает у нее убеждение в том, что любое ее повеление, облеченное в форму закона, становится правом, обязательным к исполнению всеми субъектами правоотношений. Принимаемые властью законы часто не учитывают реальные интересы и потребности тех регионов, слоев и групп населения, которым они предписаны. Например, как отмечает по этому поводу заместитель председателя комитета Совета Федерации РФ по безопасности Г. Гудков: «Из региональных инициатив 95% отклоняются ... субъекты законодательной инициативы работают в отрыве от депутатов, представляющих регионы.,
есть сложности в согласовании законодательных инициатив, с профильными инстанциями, с
21
правительством и т.д.» .
Невосприимчивость власти к сигналам «снизу» тормозит процессы формирования правосознания и укрепления правопорядка. Практика цивилизованных стран убедительно доказывает, что граждане добровольно исполняют правовые нормы государственной власти только тогда, когда видят в них выражение своих интересов.
Проблема дальнейшего развития правового сознания является заботой всех субъектов российского общества, наделенных исторической ответственностью. Мера ответственности исторических субъектов определяется местом и функциями субъектов в системе общественных отношений. Особая ответственность в решении рассматриваемой проблемы лежит на государстве, единственно способном создать благоприятное правовое поле для дальнейшего развития гражданского общества.
Российское государство начинает проявлять готовность к более эффективному использованию партнерских механизмов взаимодействия с гражданским обществом. Так, в ежегодном Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию в 2009 г. заявлено о необходимости «доверять все большее число социальных и политических функций непосредственно гражданам, их организациям и самоуправлению». Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 г. значительное внимание уделяет развитию механизмов взаимодействия государства, населения, бизнеса и структур гражданского общества. Государство обязуется оказывать «поддержку самоорганизации граждан, объединяющихся с целью совместной защиты своих конституционных прав, контроля над деятельностью государственных и муниципальных органов, взаимопомощи и добровольного участия в решении социальных проблем, развития образования, здравоохранения. Получат развитие механизмы взаимодействия органов власти с гражданским обществом, в т.ч. общественная экспертиза готовящихся решений, общественные советы и слушания.
Существенно возрастет роль изучения общественного мнения в определении приоритетов политики
22
государства и оценке деятельности органов власти».
Обязательства государства не должны оставаться декларацией о намерениях. Чтобы сохранять и наращивать доверие общества, государству необходимо и дальше двигаться по намеченному пути в решении социально-экономических задач и политико-правовых проблем. Прежде всего, необходимо остановить тенденцию роста социальной поляризации, снизить долю населения, находящуюся на грани выживания. Ведь неправомерно рассуждать о политическом и правовом равенстве, о развитии политического и правового сознания если сохраняется масштабное экономическое и социальное неравенство, принуждающее часть общества заниматься тем, чтобы бороться за элементарное физическое выживание. Чтобы повысить свой авторитет, власть должна не на словах, а на деле научиться исполнять волю граждан и добиваться реализации в своей деятельности таких принципов правового государства, как верховенство закона, один закон для всех, ответственность государства перед личностью и реальное обеспечение ее прав и свобод.
В свою очередь, гражданское общество будет следить за тем, чтобы ее многочисленные самодеятельные ассоциации не осуществляли деятельности, направленной против государства и других ассоциаций, чтобы не было соперничества между гражданскими ассоциациями за право представлять народ, или попытку захватить власть неконституционным путём. Гражданское общество, опираясь на социальные нормы, должно следить за тем, чтобы граждане, обладающие свободами и правами, выполняли свои обязанности и несли ответственность за свои поступки, как перед гражданами, так перед государством и его законами.
Для развития правового сознания необходимо формировать в общественном мнении доминирующее представление о необходимости тесного взаимодействия гражданского общества и государства. Реальная политика публичной власти должна убеждать массы в том, что как гражданское общество объективно нуждается в сильном государстве, которое не позволит опрокинуть себя политическим переворотом, превратиться в диктатуру и начать репрессии против него, и что, в свою очередь, государство нуждается в развитом гражданском обществе потому, что именно гражданское общество способно не только поддерживать традиции и мораль частной жизни, но и активно формировать правовую культуру, правовое сознание и правопорядок.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (48) 2010
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (48) 2010
Необходимость взаимосвязанности гражданского общества и государства подтверждена всей историей и практикой постсоветской России. При слабом гражданском обществе государственные функции гипертрофируются и тормозят развитие общества, а само государство теряет возможность превратиться в правовое государство. И, наоборот, при зрелом гражданском обществе государство неизбежно обретает способность быть правовым и обеспечивать простор для проявления гражданских инициатив. Гражданское общество и правовое государство способны образовать единый социальноправовой континуум, в котором гражданское общество обеспечивает ценностные аспекты социального бытия граждан, а государство — нормативные. Высокий уровень правовой культуры, правового сознания и устойчивый правопорядок выступают прямым результатом их взаимодополняемости.
В таких условиях правовое сознание личности является не результатом угрозы санкций за неисполнение закона, а результатом её приверженности принципам общей воли. Правосознание не ограничивается уважением человека к Закону. Оно включает проявление интереса и внимания к общественным делам, что находит своё выражение в осмыслении публично значимой информации и действиях в политико-правовой сфере. Человек с развитым правовым сознанием характеризуется добровольным участием в служении коллективу, частью которого он является, и обществу. Такой человек способен защищать свои конституционные права и выполнять свои обязанности перед обществом и государством. Человек с развитым правосознанием обладает чувством гражданского долга, который предписывает ему вполне определенное поведение, в т.ч. и поведение, связанное с признанием существующего общественно-экономического, политического и правового порядка. В России личность с развитым политическим и правовым сознанием находится в процессе становления, который осуществляется параллельно с развитием гражданского общества и государства.
Список литературы
1. Адорно, Т. Исследование авторитарной личности. — М., 2001.
2. Зорькин, В. А. «Современный мир, право и Конституция». — М., Норма, 2010.
3. Мваненко, С. П. Проблемы социализации современной молодежи. — СПб., 2008.
4. Ясюкова, Л. А. Правовое сознание в структуре ментальности россиян. — СПб., 2008.
Literature
1. Adorno, Т. Research of the authoritative person. — Moscow, 2001.
2. Ivanenko, S. P. Problem of socialization of modern youth. — 2008.
3. Jasykova, L. A. Legal consciousness in structure of mentality of Russians. — 2008.
4. Zorkin, V. D. «The Modern world, the right and the Constitution». — Moscow, 2010.
1 Зорькин В.Д. Современный мир, право и Конституция. М., Норма 2010. С. 97.
2 Адорно Т. Исследование авторитарной личности. — М., 2001. С. 280.
3 Иваненков С.П. Проблемы социализации современной молодежи. — СПб., 2008. С 202.
4 Ясюкова Л.А. Правовое сознание в структуре ментальности россиян. — СПб., 2008. С. 34.
5 Ильин И.А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. С. 127.
6 Шматкова Н.А. Особенности развития морально-правового сознания в разных культурах / / Преемственность поколений: диалог культур / отв. ред. В.Т. Лисовский. Вып. 2. С. 160.
7 Ванштейн Г.И. Гражданское общество и власть. Проблемы концептуализации // Проблемы становления гражданского общества в России. Материалы научного семинара. Вып. 2. М., 2003. С. 99.
8 Виктюк В.В. Состав и структура гражданского общества как особой сферы социума // Гражданское общество: теория, история, современность / отв. ред. З.Т. Голенкова. М., 1999. С. 65.
9 Цит. по: Гревцов Ю.И. Очерки теории и социологии права. СПб., 1996. С. 218.
10 Цит. по Сычева Л. Кому нужна «другая Россия?» / / Российская Федерация сегодня. 2006. Июль. № 14.
11 Никовская Л.И. Социальные основания гражданского общества Западе и в России: состояние проблемы // Проблемы становления гражданского общества в России. Материалы семинара. Вып. 4. М., 2003. С. 48, 54.
12 Ванштейн Г.И. Гражданское общество и власть. Проблемы концептуализации / / Проблемы становления гражданского общества в России. Материалы научного семинара. Вып. 2. М., 2003. С. 102.
13 Зорькин В.Д. Указ. соч. С. 97.
14 Миссия — разбудить общество // Аргументы и факты. 2009. № 39. С. 11.
15 Бердяев Н.А. Душа России // Русская идея. М., 1992. С. 298.
16 Пшизова С.Н. Заметки на полях книги С.П. Перегудова «Корпорации, общество, государство: Эволюция отношений». М.: Наука, 2003 / / Политическая наука в современной России: время поиска и культуры эволюции: Ежегодник 2004. М., 2004. С. 422-423.
17 Ясюкова Л.А. Правовое сознание в структуре ментальности россиян. СПб, 2008. С. 47.
18 Там же. С. 49.
19 Там же. С. 51.
20 Зорькин В.Д. Указ. соч. С. 97.
21 Цит. по М. Пивоварова. Удвоенная неэффективность // Аргументы недели. 2010. № 17.
22 Концепция административной реформы в Российской Федерации в 2006-2010 г. (Одобр. Распоряжением Правительства
Российской Федерации от 25 октября 2005 г. № 1789-р, в ред. Постановления Правительства РФ от 28 марта 2008 № 221) // СЗ РФ.
2005. № 46. Ст. 4720.
