CC BY
194
УДК 342 + 32.001
ПРАВОВОЕ ОФОРМЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕЖИМОВ (ПО МАТЕРИАЛАМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ТОТАЛИТАРНЫХ ГОСУДАРСТВ)
© Тирских М. Г., 2011
Статья посвящена проблемам правового оформления политического режима на примере тоталитаризма. Автор полагает, что тоталитарному режиму свойственно особое состояние законодательства. Кроме того, делается вывод об обязательности отражения всех основополагающих признаков тоталитарного политического режима в законодательстве тоталитарных государств.
Ключевые слова: тоталитаризм; политический
Изменение законодательства является одним из наиболее ярких показателей тех политических процессов, которые происходят в государстве. Практически любое изменение в методах политического управления, в структуре государственной власти сказывается на содержании правовых норм.
Специфика процесса политического управления в условиях государства с тоталитарным политическим режимом не может не отражаться на характере права такого государства. Более того, именно «благодаря» уникальному характеру тоталитарного государства, основанного на принципах антидемократизма, однопартийности и приоритета идеологии в социальной жизни, и право, развивающееся в условиях такого государства, приобретает совершенно уникальный характер, изменяя не только свое функциональное предназначение, но и признаки.
Говоря о праве в условиях тоталитарного государства, следует отметить, что основным предметом исследования должны быть не столько роль права и его характер, а то, насколько законодательство такого государства содержит в себе правовые нормы, отражающие сущность политического режима. При этом следует отметить, что данная проблема имеет как минимум два базовых основания.
Значимым является вопрос о легальности законодательства тоталитарного государства. Учитывая, что тоталитарные режимы после своего падения, как правило, подвергаются процедурам, связанным с
режим; государство; законодательство; право.
утратой собственной легитимности, такой процесс может сопровождаться как судебным преследованием в отношении отдельных должностных лиц органов государственной власти, а также отдельных высокопоставленных представителей тоталитарной партии (например, Нюрнбергский трибунал), так и комплексными мерами, направленными на детоталитаризацию государства. При этом такие меры, как правило, носят системный характер и включают в себя совокупность различных действий, зачастую не связанных едиными административно-управленческими и организационными процессами. Так, например, «оттепель» в Советском Союзе вряд ли можно назвать унифицированным процессом. Не исключаются, правда, комплексные программы детоталитаризации (план «четыре Д» в послевоенной Германии, предполагавший ликвидировать вооруженные силы и военнопромышленный комплекс страны; уничтожить СС, СА, СД, гестапо со всеми их структурами, НСДАП и подконтрольные ей организации; отменить нацистские законы, предать суду военных преступников, удалить активных нацистов с общественных постов и с ответственных должностей в коммерческих фирмах; преобразовать жизнь немцев на демократических и мирных началах [1]; однако, и они, как правило, являются лишь частью общего, более масштабного процесса. Несмотря на разность технологии детоталитаризации и ее результаты, общим для них остается решение о признании отсутствия легитимности принятых нормативных установлений (в
том числе и принятых нормативных правовых актов). В такой ситуации признается недействительность принятого законодательства, в том числе и по причине нелиги-тимного характера его принятия, а лица, пострадавшие в результате применения таких законов, реабилитируются. В данном случае можно говорить о том, что такие «незаконные законы», по сути, не содержат в себе правовых начал и с позитивистской точки зрения. Однако это признание не может никаким образом повлиять на то, что правовые нормы, закрепленные такими законами, уже реализовывались в практической сфере, воспринимаясь на момент их действия в качестве соответствующих требованию законности, а значит, в данной конкретной ситуации, и правовых.
Таким образом, несмотря на спорность понимания правового характера законодательства тоталитарных государств, мы должны исследовать данное явление, рассматривая существовавший в тоталитарных государствах конгломерат норм, регулирующих общественные отношения, как право.
Говоря о праве тоталитарных государств, на наш взгляд, пристальное внимание следует уделить двум основным вопросам: основополагающим признакам права и функциям права в условиях тоталитарного государства.
Анализируя функции права в тоталитарном государстве, необходимо констатировать факт, что в таком государстве, как, впрочем, и в любом другом, право сохраняет в качестве основной функции регулирование общественных отношений. Однако правовое регулирование в тоталитарных государствах, испытывая существенное воздействие со стороны внешних, социальных регуляторов, а также являясь одним из механизмов тоталитарного управления (при этом не самым удобным), определенным образом меняет свою функцию. Если в условиях демократического государства регулятивная (в широком ее понимании) функция права играет основополагающую роль, то в условиях тоталитаризма право имеет тройственную функциональную составляющую, в рамках которой все три элемента становятся приоритетными.
Первой основной функцией права является реализация идеологических оснований тоталитарного режима при регулировании общественных отношений. Тоталитарное государство, основанное на приоритете и пре-
валирующем влиянии идеологии, рассматривает право в качестве одной из сфер выражения идеологических постулатов. При этом важно, что право придает универсальность идеологическим началам, переводит их из сферы научной и политической дискуссии в разряд правила, обязательного для исполнения. Право в условиях тоталитарного государства становится формой, в которой реализуется одна из базовых целей тоталитарной партии — главенство определенной политической идеологии. В таком случае в рамках конкретных правовых норм в условиях тоталитаризма именно соответствие норм права идеологическим постулатам является приоритетом перед иными его возможностями. Частными случаями проявления данной функции права являются обилие «норм-принципов» в нормативных правовых актах, частое употребление преамбул, обязательная фиксация элементов главенствующих идеологических постулатов, использование политической терминологии и т. д.
Второй значимой функцией права, проявляющейся в условиях тоталитарного политического режима, можно назвать нормативную легитимацию деятельности государства и тоталитарной партии при помощи правовых норм. Для тоталитарной партии, являющейся основной управляющей структурой в тоталитарном государстве, значение имеют возможности не закрепить определенный порядок деятельности, а придать строгое правовое оправдание собственной деятельности, обосновать ее «формальную законность». Право приобретает своеобразный сакральный смысл, становясь политической «индульгенцией» для тоталитарной организации. При этом важнейшим фактором является абстрактный характер такой легитимации. Власть в условиях тоталитарного государства заинтересована в большей мере в том, чтобы определить «партийность политического управления» вообще, а не устанавливать конкретные правовые предписания, определяющие те или иные права и обязанности партийных структур. В итоге, право, обосновывая возможность органов государства на осуществление политической власти, утрачивает для этих органов приоритетное значение и превращается в инструмент, используемый наряду или даже в дополнение к квазиправовым (как правило, партийным) предписаниям.
Наконец, как функция права сохраняется правовое регулирование (в наиболее широком его понимании). При этом оно в условиях тоталитарного государства не носит универсального характера. Правовому регулированию, подчас излишне детальному, подвергаются общественные отношения, реализация которых не вызывает затруднений у тоталитарной партии. В случае же, когда правовое закрепление того или иного правила поведения может вызвать затруднение в рамках реализации воли тоталитарной партии, правовое регулирование сменяется либо нереализуемым предписанием, либо санкционированным замалчиванием. Нереализуемые предписания — это формально закрепленные, однако невозможные в силу существующих ограничений правила поведения. Так, например, гарантия свободы слова в советском государстве де-юре признавалась, но де-факто в полном ее понимании быть реализована не могла хотя бы из-за отсутствия средств массовой информации альтернативных государственным, партийным и ведомственным.
Что касается санкционированного замалчивания, то такая практика свойственна тоталитарным государствам, как правило, в случаях необходимости формального закрепления какого-либо института с обоснованной потребностью нереализации. Так, признание права субъектов советской федерации на выход из ее состава (сецессии) не сопровождалось формированием на подзаконном уровне механизма, при помощи которого это право было бы реализовано [2].
Следует отметить, что помимо существенного изменения функций права в условиях тоталитарного политического режима наблюдается и определенная деформация признаков позитивного права. Говоря о праве тоталитарного государства, конечно, нельзя говорить, что общие признаки, присущие для позитивного права (общеобязательность, формальная определенность, установление государственной волей и гарантированность принудительной силой государства реализации правовых норм) совсем утрачиваются. Однако они приобретают несколько иные очертания.
Признак государственного установления правовых предписаний и норм, де-юре сохраненный, «де-факто» носил условный характер. В условиях тоталитарного государства принятие правовых норм государством, как правило, носит характер реали-
зации воли тоталитарных партий, принятых в негосударственных структурах. Так, зачастую, решения партийных съездов и конференций «дублировались» в нормативных правовых актах. В таком случае, право получало как минимум двойственный партийно-государственный характер. В некоторых случаях такой дуализм приводил и к прямому противоречию между положениями отдельных нормативных правовых актов, как, например, печально известный «закон о трех колосках» [3], инициированный лично И. В. Сталиным и противоречивший Уголовному кодексу 1926 г. В письме И. В. Сталина Кагановичу и Молотову 20 июля 1932 г. указывалось, что «по закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формально!), а на деле через 6—8 месяцев амнистируются. Подобный режим в отношении этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную “работу”. Терпеть дальше такое положение немыслимо» [4]. Таким образом, воля тоталитарного лидера, или тоталитарной партии, оказывалась превалирующей перед действующим законом.
Общеобязательность правовых норм, являющаяся одним из основополагающих признаков позитивного права, в условиях тоталитарного государства также деформируется. Это не означает, что право не предполагает распространение на неопределенное число случаев, а равно на неопределенное число лиц. Эти свойства общеобязательности сохраняются, однако в тоталитарных государствах право подвергается значительному преобразованию с точки зрения их универсальности. Одновременное исключение определенных категорий лиц из числа субъектов права (по национальному, социальному или религиозному признаку) и существование совокупности органов и должностных лиц, правомочных осуществлять внеправовые формы деятельности, зачастую поощряемые государством, приводят к тому, что право в условиях тоталитарного государства утрачивает общеобязательный характер. При этом в большей мере проявляется классовая, расовая или иная другая сущность права, определяемая тоталитарной идеологией.
Формальная определенность, свойственная позитивному праву, т. е. обязательность фиксации правовых норм в норматив-
ных правовых актах и их источниках, в условиях тоталитарного государства также подвергается изменениям. Формальное закрепление правовых предписаний в нормативных правовых актах реализуется, однако, процедурно зачастую не имеет завершенного характера. Так, для тоталитарных государств характерно значительное число неопубликованных нормативных правовых актов, которые при этом имели значительное прикладное значение. В том числе, обнародованию не подлежали нормативные акты, связанные с использованием механизмов террора, фиксацией отдельных государственных полномочий и иных вопросов. Такой характер права, связанный с сокрытием отдельных нормативных документов (при этом в ряде случаев не удается найти даже текст оригинала нигде не публикованного нормативного правового акта), свидетельствует об отсутствии унификации в части реализации признака формальной определенности позитивного права в условиях тоталитарного государства.
Гарантированность действия правовых норм принудительной силой государства является одним из редких признаков позитивного права, не изменяющихся в условиях тоталитарного государства, однако, и в этой сфере происходят некоторые изменения. Важно отметить факт действия наряду с государственными механизмами контроля и принуждения также и негосударственные (партийные и общественные формы). Существование общественных («товарищеских») судов, партийного анализа деятельности членов партии (рассмотрение персонального дела на заседании партийной организации) и других механизмов показывает, что и в рамках реализации данного признака позитивного права происходит вполне определенная деформация.
Необходимо отметить и специфику содержания правовых норм. Фактически в законодательстве тоталитарных государств отражаются базовые признаки тоталитарного политического режима.
Если взять в качестве определенной константы позицию К. Фридриха и З. Бжезинского, высказанную в работе «Тоталитарная диктатура и автократия» [5], относительно признаков тоталитаризма, можно заметить, что большинство из этих признаков имеют легальное выражение в законодательстве тоталитарных государств. Однако эти признаки в законода-
тельстве носят завуалированный и значительно сглаженный характер.
К таким признакам относят: наличие одной всеобъемлющей идеологии, на которой построена политическая система общества; наличие единственной партии, которая сливается с государственным аппаратом и тайной полицией; контроль за средствами массовой информации и средствами массовой коммуникации; использование массовых репрессий в качестве средства управления обществом; крайне высокая роль государственного аппарата, проникновение государства практически во все сферы жизни общества.
Степень нормативного оформления данных признаков различна, как и их выраженность. Анализ законодательства тоталитарных государств показывает, что допустимо говорить о трех основных подходах к оформлению отдельных признаков тоталитарного государства в законодательстве:
1. Формирование системы норм-принципов. Так, например, идеологическая выраженность законодательства носит практически повсеместный характер, что отражается в специфике содержания норм-принципов в нормативных правовых актах тоталитарных государств. Тоталитарная идеология фиксируется в законодательстве в абсолютном большинстве случаев не при помощи регулятивных или охранительных норм, а именно в качестве нормы-принципа.
2. Непосредственное институциональное регулирование. Для оформления некоторых признаков, например роли и места правящей политической партии в тоталитарных государствах, используются конкретные предписания, связанные, в том числе, с запретом на функционирование иных политических партий. Такие нормы формируются предельно строго, не оставляя возможности для какого-либо иного толкования.
3. Регулирование отдельных общественных отношений, в своей совокупности позволяющих реализовать признак тоталитарного политического режима. В частности, можно говорить о том, что использование репрессий и террора в тоталитарных государствах не имело институционального закрепления. Как справедливо отмечает Р. Арон, «репрессивность на основе закона — не главный аспект террора как явления. Начиная с 1934 года, в советском Уголовном кодексе фигурировали статьи, ныне, возможно, отмененные: они давали тайной полиции или министерству внутренних дел
(что одно и то же) право арестовывать “социально опасных” и “контрреволюционеров”, приговаривая их к долгим срокам пребывания в концлагере, причем не подлежащий обжалованию приговор мог быть вынесен и в отсутствие обвиняемого, и в отсутствие защитника» [6]. Такое регулирование отдельных общественных отношений создавало реальную возможность репрессивной деятельности, а значит, и оформляло данный признак тоталитарного политического режима.
Таким образом, краткий анализ права в условиях тоталитарного государства показывает, что право, формально сохраняя свою сущность, превращается в принципиально иное явление. Праву в тоталитарном государстве свойственен ряд существенных изменений, к числу которых следует отнести: изменение баланса роли права и других социальных регуляторов; преобразование функций права за счет приоритетного значения идеологической и легитимирующей функции, и, наконец, изменение характера всех без исключения признаков позитивного права. Таким образом, анализируя законодательство и правоприменительную практику тоталитарных государств, смело можно говорить об уникальном характере права тоталитарного государства, предопределяющем как его действие, так и его «судьбу» в период неизбежного крушения тоталитарного государства.
1. Шейндлин Б. В. Сущность советского права. Л. : Изд-во ЛГУ, 1959. С. 58, 59.
2. Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности : постановление ЦИК и СНК СССР от 7 авг. 1932 г. // СЗ СССР. 1932. № 62. Ст. 360.
3. Лысков Д. Ю. «Сталинские репрессии». Великая ложь XX века. М., 2009.
4. Janowitz M. German Reactions to Nazi Atrocities // The American Journal of Sociology (The University of Chicago Press). 1946. N 52 (2). S. 141—146.
5. Фридрих К., Бжезинский 3. Тоталитарная диктатура и автократия // Тоталитаризм: Что это такое? (Исслед. зарубеж. политиков). М., 1993.
6. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М. : Текст, 1993. С. 103.
Legal Registration of the Political Regime Based on the Law of the Totalitarian States
© Tirskich M., 2011
The article about legalizing political regime as an example of totalitarianism. The author writes that a totalitarian regime corresponds to a special state legislation. The conclusion is that all the basic features of a totalitarian political regime are displayed in the legislation of totalitarian states.
Key words', totalitarianism; the political regime; a state law; the right.
