CC BY
52ПРАВО И ГОСУДАРСТВО
Law and State
УДК 340.13 © П. Н. Путилов, В. Е. Степанов, 2021 DOI: 10.24411/1999-625X-2021-11006
Правовое государство: реализация принципа равенства в уголовном и уголовно-процессуальном праве Российской Федерации
П. Н. Путилов, Омский государственный университет путей сообщения
Н pputilov@mail.ru В. Е. Степанов, Омский государственный университет путей сообщения Н stepanov.vladislav2009@yandex.ru
Проанализировано понятие «правовое государство» в теории права, факторы его формирования и функционирования, а также обстоятельства, препятствующие развитию данного политико-правового института. Проанализирован такой конституционный принцип правового государства, как равенство всех перед законом и судом. Проведен анализ содержания принципа равенства перед законом в Уголовном и Уголовно-процессуальном кодексах Российской Федерации, выявлены проблемные позиции его применения в отношении отдельных категорий лиц, сопоставлены положения отдельных федеральных законов с УПК РФ и Конституцией РФ, а также сформулированы предложения по устранению выявленных противоречий.
Ключевые слова: правовое государство; Конституция РФ; право; равенство; принцип равенства перед законом и судом;
Уголовный кодекс РФ; Уголовно-процессуальный кодекс РФ.
Law-Governed State: Implementation of the Principle of Equality in Criminal and Criminal Procedural Law of the Russian Federation
P. N. Putilov, Omsk State Transport University Н pputilov@mail.ru V. Е. Stepanov, Omsk State Transport University Н stepanov.vladislav2009@yandex.ru
The authors analyze the concept of the «law-governed state» in law theory, factors of its formation and functioning as well as the circumstances preventing the development of this political and legal institution. Such constitutional principle of the law-governed state as equality of all before the law and the court is under consideration. The authors estimate the content of the principle of equality before the law under the Criminal and Criminal Procedural Codes of the Russian Federation, reveal the problematic positions of its application with regard to certain categories of people, compare the provisions of some federal laws with the Criminal Procedural Code of the Russian Federation and the Constitution of the Russian Federation and formulate the proposals for eliminating the contradictions between the laws and the Constitution of the Russian Federation in the provisions of the principle of equality
Keywords: law-governed state; the Constitution of the Russian Federation; law; equality; principle of equality before the law and the court; Criminal Code of the Russian Federation; Criminal Procedural Code of the Russian Federation.
Процесс формирования правового государства и динамика его развития являются предметом изучения многих ученых: историков, социологов, политологов. Особое значение данные исследования приобретают в работах по юриспруденции, поскольку именно эффективно действующие правовые механизмы обеспечивают практическую реализацию сущности правового государства. При этом принцип равенства оказывается базовым по отношению к регулированию широкого спектра общественных отношений, включая отправление правосудия, так как напрямую связан с обеспечением социальной справедливости.
Развитие правового государства — сложный и разноплановый процесс, представляющий сферу самостоятельного проявления деятельности граждан и организаций, которые, функционируя в рамках закона, ограждены от произвольного вмешательства со стороны представителей власти. Тем самым юридически четко обозначены те пределы, за которые государство переходить не может, что создает условия, обязательные и для самого государства. В свою очередь, гражданское общество представляет собой определенное промежуточное звено между человеком и властью, не позволяя последней трансформироваться в авторитарные и тоталитарные режимы. Гражданское общество выступает инструментом социальной солидарности, способствует осознанию населения своей полноценной роли в качестве участника разнообразных общественно-политических процессов, в полной мере реализуя свои права и свободы. При этом власть и общество находятся в постоянном диалоге как равноправные партнеры, обладающие взаимными правами и обязанностями.
О. А. Косорукова обозначила ряд факторов, препятствующих активному развитию гражданского общества в России. Среди них раскол российского общества по различным линиям (бедные и богатые, центр и регионы, элиты и массы, власть и народ), отсутствие объединяющих ценностей (доверие, сопереживание, уважение к жизни, личности, правам и достоинству человека), отсутствие среднего класса, высокий уровень коррупции, низкий уровень правосознания и правовой культуры, приводящий к распространению правового нигилизма [1, с. 85].
Значимость гражданского общества в формировании правового государства отмечают Ф. Г. Шухов и И. А. Наумов, определяя правовое государство как «функционирование государства в гражданском демократическом обществе, суверенная власть которого основана на приоритете права, реальном обеспечении статуса гражданина» [2, с. 158].
Безусловно, процесс формирования и функционирования правового государства в Российской
Федерации связан с рядом трудностей, имеющих историческую природу. Длительный период самодержавия, сменившийся советским тоталитаризмом, определил на долгий период векторы развития, идущие вразрез с понятием «правовое государство». Это отсутствие политической оппозиции, непродолжительный период существования российского парламентаризма, преследование инакомыслия, включая массовые политические репрессии, отсутствие диалога между властью и обществом и независимой системы правосудия. Все это делало невозможным реализацию базового признака правового государства — равенства всех перед законом и судом.
Особую значимость идея соблюдения прав и свобод человека приобрела после завершения Второй мировой войны. Человечество, пережив беспрецедентную по своим масштабам и последствиям катастрофу, осознало необходимость принятия документа, обеспечивающего международную стандартизацию прав человека. Таким документом стала Всеобщая декларация прав человека ', в создании которой приняли участие специалисты из разных стран и континентов. Таким образом, впервые в истории человечества был принят документ, провозгласивший необходимость защиты основных прав человека.
Несомненным фактом является то, что уровень соблюдения прав и свобод в странах мира существенно различается. Тем не менее были четко обозначены ориентиры, на которые необходимо равняться при построении демократических институтов, основанных на реализации прав и свобод человека.
В условиях развития современного общества конституции стран с демократическими политическими режимами устанавливают принцип равенства перед законом и судом для лиц, находящихся на территории данного государства. Данное положение является показателем цивилизованности общества и определенной степени зрелости правовой системы, обладающей инструментами, обеспечивающими реализацию данного принципа. Кроме того, обеспечение принципа равенства фактически завершило практику применения сословных привилегий, которые ранее обеспечивали отдельным категориям населения особые права, обусловленные их особым положением в обществе, как правило, связанным с их происхождением.
Построение демократического государства в Российской Федерации является ключевой задачей, реализация которой носит комплексный характер. Принятие всенародным референдумом в 1993 г. Конституции РФ стало мощным импульсом реализации базовых принципов правового государства. Принцип равенства перед законом и судом, закрепленный
1 Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) // Рос. газета. 1995. 5 апр.
ч. 1 ст. 19 Основного закона, определяет именно юридическую трактовку понятия «равенство», так как априори люди находятся в неравном положении, что связано с уровнем их благосостояния, полученного образования, занимаемой должностью и другими характеристиками. Но именно равенство перед законом является общим знаменателем в жизни демократического государства, наказывать виновных в совершении правонарушения следует независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям.
Следует отметить, что равенство выступает в двух самостоятельных ипостасях, одна из которых определяет другую как правовая категория, подразумевающая равенство прав, обязанностей и ответственности всех лиц вне зависимости от перечисленных выше обстоятельств, и как принцип правосудия, т. е. руководящая идея в деятельности судов, запрещающая им отдавать предпочтение при отправлении правосудия каким бы то ни было лицам, независимо от тех же обстоятельств [3, с. 215].
Отметим, что принцип равенства выражается не только в реализации прав и свобод, но и в осуществлении обязанностей, что зафиксировано в ч. 2 ст. 6 Конституции РФ: «Каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации».
Положение о равенстве перед законом и судом является конституционным принципом уголовного судопроизводства, относится ко всем его стадиям и содержит требование к законодателю и правоприменителю не допускать при производстве по уголовным делам привилегированного или дискриминационного положения его участников [4, с. 136].
В. А. Задорожная выделяет в содержании принципа равенства перед законом и судом три взаимосвязанных между собой элемента: нравственный, социально-правовой и технико-юридический.
Нравственное содержание выражается в том, что закон является единым для всех и по отношению к каждому имеет одинаковую силу. Законодатель и лицо, осуществляющее уголовное судопроизводство, обязаны в своей деятельности исходить из представлений о высшей ценности каждой личности, не допуская умаления чести и достоинства участников производства по уголовным делам и обеспечивая защиту их прав и свобод всеми законными способами, с соблюдением требований профессиональной этики [4, с. 136].
Социально-правовое содержание принципа равенства всех перед законом и судом выражается
в том, что все участники уголовного судопроизводства имеют равные правовые возможности для реализации своих прав и защиты своих законных интересов, а лица и органы, осуществляющие уголовное судопроизводство, не отдают никому предпочтения и никого не подвергают дискриминации в зависимости от обстоятельств, характеризующих участников уголовного судопроизводства [4, с. 137]. Безусловно, данное положение способствует независимости суда, обеспечивает объективность при вынесении решений и играет важную роль в реализации принципа разделения властей.
Технико-юридический элемент выполняет функцию юридического оформления социально-правового и нравственного содержания данного принципа, обеспечивая ясность норм закона и невозможность различного их толкования. То есть технико-юридический элемент выступает в качестве вспомогательного и обеспечивает функционирование первых двух элементов [4, с. 137].
Все изложенное верно с точки зрения теоретических положений права и базовых конституционных норм. Однако дальнейшая реализация принципа равенства в уголовном и особенно в уголовно-процессуальном законодательстве России уже демонстрирует множество отклонений и коллизий.
Конституционные положения равенства перед законом реализуются в уголовном законодательстве России в кратком виде. Так, ст. 4 УК РФ закрепляет принцип равенства граждан перед законом путем перечисления обстоятельств, независимо от которых все лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности. Единственное отступление от этого принципа закреплено в ч. 4 ст. 11 УК РФ — вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступления на территории Российской Федерации разрешается в соответствии с нормами международного права.
Данное положение получило закрепление и развитие и в УПК РФ, который регламентирует вопросы порядка уголовного судопроизводства. Так, в ч. 2 ст. 3 УПК РФ закреплено, что процессуальные действия, предусмотренные настоящим Кодексом, в отношении лиц, пользующихся иммунитетом от таких действий в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации, производятся с согласия иностранного государства, на службе которого находится или находилось лицо, пользующееся иммунитетом, или международной организации, членом персонала которой оно является или являлось.
Помимо общих положений, касающихся принципа равенства, УПК РФ содержит раздел XVII, в котором закреплены особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц. В результате тщательного и пристрастного анализа норм, входящих в этот раздел, возникает ряд вопросов о несоответствии содержания этих норм как уголовно-правовому содержанию принципа равенства перед законом, так и положениям Конституции РФ.
Так, в статье 447 УПК РФ определяется большой круг категорий лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам. Актуальный список включает двенадцать групп, в каждой из них представлено по нескольку категорий лиц, в отношении которых законодатель считает необходимым применять «особый порядок производства по уголовным делам», а фактически — особый порядок привлечения к уголовной ответственности. Полагаем, что для системного тщательного анализа такого объемного списка, все категории лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по делу, можно структурировать и условно поделить на три группы. К первой группе необходимо отнести те категории лиц, особый статус которых содержится в Основном законе. Так, Конституция РФ напрямую закрепляет только четыре группы лиц, обладающих неприкосновенностью, — Президент РФ (ст. 91), члены Совета Федерации РФ и депутаты Государственной Думы РФ (ст. 98), судьи (ст. 122), при этом только Президенту РФ гарантирована безусловная неприкосновенность, у членов Совета Федерации РФ, депутатов Государственной Думы РФ и судей неприкосновенность условная, так как конституционно закреплено положение о возможности привлечения к уголовной ответственности, но только в порядке, определяемом федеральным законом. Таким образом, только в пп. 1 и 2 ст. 447 УПК РФ содержится перечисление групп лиц, в отношении которых конституционно предусмотрено исключение из принципа равенства перед законом и судом.
Вторая группа объединяет категории лиц, статус которых закреплен в УПК РФ, не имеющих
конституционно-гарантированного иммунитета, но впервые получивших «особый статус» именно в УПК РФ (в 2001 г.): депутат законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации; депутат; член выборного органа местного самоуправления; выборного должностного лица органа местного самоуправления; Председатель Счетной палаты РФ, его заместитель и аудитор Счетной палаты РФ; Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации; Президент РФ, прекративший исполнение своих полномочий, а также кандидат в Президенты РФ; прокурор; следователь; адвокат.
К третьей группе относятся категории лиц, которые в дальнейшем, после 2001 г., были добавлены в УПК РФ путем внесения соответствующих изменений: присяжный или арбитражный заседатель в период осуществления им правосудия 2; Председатель Следственного комитета РФ; руководитель следственного органа 3; член избирательной комиссии, комиссии референдума с правом решающего голоса 4; зарегистрированный кандидат в депутаты Государственной Думы РФ, зарегистрированный кандидат в депутаты законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации 5.
Таким образом, специальный статус установлен в отношении свыше 20 категорий лиц в ряде законодательных актов России — Конституции РФ, федеральных конституционных и федеральных законах, в том числе в федеральных конституционных законах «О судебной системе Российской Федерации», «О Конституционном Суде Российской Федерации», «О статусе судей в Российской Федерации» и др. Положения перечисленных актов определяют понятие статуса этих лиц, объем и пределы предоставляемых таким лицам специальных гарантий, а УПК РФ устанавливает порядок применения этих норм в уголовном судопроизводстве в связи с возбуждением уголовного дела, привлечением к уголовной ответственности этих лиц [6].
В чем сущность особого порядка привлечения к уголовной ответственности, ко всем ли обозначен-
2 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : федеральный закон от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ // Рос. газета. 2002. 1 июня.
3 О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» : федеральный закон от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ // Рос. газета. 2007. 8 июня.
4 О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» : федеральный закон от 4 июля 2003 г. № 94-ФЗ // Рос. газета. 2003. 8 июля.
5 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон „Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации», а также в целях обеспечения реализации законодательства Российской Федерации о выборах и референдумах : федеральный закон от 26 апреля 2007 г. № 64-ФЗ // Рос. газета. 2007. 11 мая.
ным категориям этот порядок применяется одинаково или есть законодательные различия?
Можно выделить несколько моментов, закрепленных в уголовно-процессуальных нормах. Во-первых, в ст. 448 УПК РФ установлено, что решение о возбуждении уголовного дела в отношении лица, указанного в ст. 447, либо о привлечении его в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, принимается определенным должностным лицом и, как правило, при согласии определенного органа, уровень которых соответствует «статусу» привлекаемого лица. Так, в отношении федерального судьи (в том числе Верховного Суда РФ, кассационного или апелляционного суда общей юрисдикции, верховного суда республики, краевого или областного суда, федерального арбитражного суда, военного суда и др.) вопрос о возбуждении уголовного дела решается Председателем Следственного комитета РФ с согласия Высшей квалификационной коллегии судей РФ (п. 4); в отношении Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации — Председателем Следственного комитета РФ (п. 7).
Подобные особенности возбуждения уголовного дела либо привлечения в качестве обвиняемого предусмотрены и в отношении почти всех категорий лиц, перечисленных в ст. 447 УПК РФ. Однако необходимо выделить три категории лиц, хотя и предусмотренных в ст. 447, но в отношении которых в ст. 448 УПК РФ не закреплено каких-либо особенностей возбуждения уголовного дела либо привлечения в качестве обвиняемого: 1) судья конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации; 2) присяжный заседатель в период осуществления им правосудия; 3) арбитражный заседатель в период осуществления им правосудия.
В отношение указанных трех категорий лиц и в иных статьях главы 52 УПК РФ не устанавливается каких-либо особенностей привлечения к уголовной ответственности и производства по уголовным делам. В связи с этим возникает сомнение в необходимости включения данных категорий лиц в перечень, содержащийся в ст. 447 УПК РФ.
Вторая особенность касается задержания лица по подозрению в совершении преступления. Так, ст. 449 УПК РФ особо выделяются следующие категории лиц — Член Совета Федерации РФ, депутат Государственной Думы РФ, судья федерального суда, мировой судья, прокурор, Председатель Счетной палаты Российской Федерации, его заместитель и аудитор Счетной палаты РФ, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, Президент РФ, прекративший исполнение своих полномочий. При этом указывается только одно основание,
допустимое для задержания данных лиц по подозрению в преступлении, — фактическое задержание на месте преступления.
Во всех остальных случаях, предусмотренных для данного процессуального действия (а именно, когда это лицо застигнуто непосредственно после совершения преступления либо когда потерпевшие или очевидцы укажут на это лицо как на совершившее преступление, либо когда на таком лице или его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления, либо при наличии иных данных, сформулированных в ст. 91 УПК РФ, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления), лица, указанные в ст. 449 УПК РФ, должны быть освобождены немедленно после установления их личности [5, с. 1070-1071].
Таким образом, если задержанное лицо, застигнутое сразу после совершения преступления, и на это лицо потерпевший и очевидец указали как на лицо, совершившее преступление, при установлении данных о лице (например, что это Иванов Иван Иванович, главный инженер ПО «Полет»), он будет задержан в порядке ст. 91 УПК РФ, а в другом случае, если после установления данных, окажется что это, например, Петров Петр Петрович, аудитор Счетной палаты РФ или прокурор, такое лицо немедленно освобождается. Соотносится ли данное указание с конституционным принципом равенства перед законом? Ответ очевиден — данное положение полностью противоречит принципу равенства.
Третья особенность содержится в ст. 450 УПК РФ и включает указание на специфику избрания меры пресечения и производства отдельных следственных действий в отношении некоторых категорий лиц, статус которых закреплен в ст. 447 УПК РФ. Так, в соответствии с ч. 5 ст. 450 УПК РФ следственные и иные процессуальные действия в отношении таких лиц производятся в общем порядке, с изъятиями, установленными ст. 449 УПК РФ.
Рассматривая категории лиц, не имеющих конституционно гарантированного иммунитета, но к которым применяется особое производство в соответствии с УПК РФ, обращаем внимание, что некоторые категории лиц расписаны достаточно подробно, путем скрупулезного перечисления (например, различные категории судей). Другие же, наоборот, неконкретно, обобщенно, путем указания то ли на должность, то ли на статус лица (например, прокурор, следователь, адвокат и др.). На наш взгляд, закрепление в ст. 447 УПК РФ таких категорий лиц весьма некорректно, так как неясно, указание ли это на должность или статус соответствующего лица и какое отношение такое лицо имеет к уголовному судопроизводству. Так, в ст. 5 УПК РФ термин «прокурор» регламентируется обобщенно, как Генераль-
ный прокурор РФ и подчиненные ему прокуроры, их заместители и иные должностные лица органов прокуратуры, участвующие в уголовном судопроизводстве и наделенные соответствующими полномочиями федеральным законом о прокуратуре.
В соответствии с Федеральным законом «О прокуратуре Российской Федерации» термин «прокурор» вновь не конкретизируется, а определяется, что «прокурор участвует в рассмотрении дел судами в случаях, предусмотренных процессуальным законодательством Российской Федерации и. полномочия прокурора, участвующего в судебном рассмотрении дел, определяются процессуальным законодательством Российской Федерации» 6. Таким образом, УПК РФ отсылает к Закону «О прокуратуре Российской Федерации», а тот, в свою очередь, — к УПК РФ. И нет никаких официальных пояснений применения термина «прокурор». Возможно предположить, что в терминологическом понимании рассматриваемых положений УПК РФ «прокурор» — это любой работник любой прокуратуры, входящей в систему прокуратуры РФ, а также работник любого структурного подразделения любой из обозначенных видов прокуратур. Насколько уместно выделять любого работника прокуратуры в качестве категории лиц, особо защищенных нормами УПК РФ от уголовного преследования?
Еще больше вопросов возникает применительно к профессии адвоката. Неясно, на каком основании законодатель включил адвоката в категорию лиц, в отношении которых согласно ст. 447 УПК РФ применяется особый порядок производства по уголовным делам. Здесь же уместно упомянуть и явно пролоббированные положения Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», касающиеся государственной защиты адвокатов. Так, согласно положениям ст. 18 данного Закона предусматривается целый комплекс гарантий «независимости адвоката», среди которых выделяются следующие:
— адвокат, члены его семьи и их имущество находятся под защитой государства. Органы внутренних дел обязаны принимать необходимые меры по обеспечению безопасности адвоката, членов его семьи, сохранности принадлежащего им имущества;
— уголовное преследование адвоката осуществляется с соблюдением гарантий адвокату, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством 7.
Возникает вопрос, почему адвокатам, не являющимся государственными служащими, предоставлены подобные меры безопасности и государственной
защиты? Отчасти это можно было бы объяснить, если бы речь шла о конкретных случаях, когда адвокаты выступают в роли защитников по конкретным уголовным делам и именно в связи с осуществлением этой деятельности. Но ведь известно, что деятельность многих адвокатов не связана с проведением защиты по уголовным делам (например, адвокат по бракоразводным процессам, адвокат, осуществляющий деятельность по гражданским делам, и т. д.). Однако в соответствии с указанными положениями Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и нормами УПК РФ получается, что такие меры защиты и гарантии для адвокатов предусмотрены законодательством уже только за то, что определенное лицо просто является адвокатом, что представляется весьма спорным и сомнительным с точки зрения равенства перед законом и судом.
В связи с тем, что сам законодатель допускает подобные существенные отклонения от конституционного принципа равенства при принятии законов, неизбежно появляются авторы, оправдывающие законодательные отклонения от принципа равенства. Так, Н. В. Романенко при анализе содержания принципа равенства перед законом весьма замысловато излагает: «полагаем, что следует пользоваться методом „от противного", т. е. давать определение равенства в противовес к определению неравенства, а не излюбленным как законодателем, так и некоторыми исследователями методом тавтологичного определения, при котором „равенство" — это равное отношение, когда все равны» [3, с. 218]. Заметим, что Н. В. Рома-ненко в данном случае дозволяет себе толковать закон по собственному усмотрению, даже «в противовес. излюбленному законодателем методу».
В качестве оправдания таких отступлений приводится некая обоснованность и целесообразность. Так, «мы можем сформулировать вывод, что правовая категория равенства имеет диалектическую природу, т. е. допускает исключения в виде установления для отдельных категорий лиц льгот, привилегий, а равно и дополнительных ограничений и запретов, что не является его нарушением, если указанные исключения обоснованны, оправданны, сбалансированы и соответствуют конституционно значимым целям и требованиям» [3, с. 217].
По нашему же мнению, наоборот, конституционно значимые цели и требования изложены в Конституции РФ — основном законе государства, именно на основании положений которого и должна строиться вся правовая система государства.
6 О прокуратуре Российской Федерации: федеральный закон от 17 января 1992г. № 2202-1 // Рос. газета. 1992. 18 февр.
7 Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации : федеральный закон от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ // Рос. газета. 2002. 5 июня.
Законодатель впервые в 2001 г. включил в УПК РФ раздел, посвященный особенностям производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, в ранее действовавших Уголовно-процессуальных кодексах подобных норм не было.
Полагаем, как первоначально при принятии УПК РФ, так и в дальнейшем — в федеральных законах, вносивших дополнения и изменения в нормы данного раздела УПК РФ, произошло антиконституционное лоббирование интересов различных категорий госслужащих и некоторых приравненных к ним лиц. При этом продемонстрирована попытка законодательно закрепить для указанных категорий лиц «право» обладания особым наборов прав и гарантий в вопросах привлечения к уголовной ответственности. А это не что иное, как проявление того самого неравенства, которое запрещено Конституцией РФ.
Мы согласны с мнением В. Ю. Зубакина, что «невозможно отрицать тесную связь понятий „право" и „равенство". Ведь право как юридически оформленное воплощение справедливости можно рассматривать в качестве инструмента, средства распространения и внедрения идей равенства в жизнь» [6, с. 17].
В связи с изложенным считаем необходимым внесение изменений в уголовно-процессуальное законодательство в части привлечения к уголовной ответственности отдельных категорий лиц, которые в настоящее время обладают «особым статусом», путем кардинальной переработки положений главы 52 УПК РФ, в том числе исключением из содержания ст. 447 УПК РФ категорий лиц, особый статус которых не закреплен Конституцией РФ, в целях приведения законодательства в полное соответствие с содержанием и духом конституционного принципа равенства перед законом и судом.
Список литературы
1. Косорукова О. А. Существует ли гражданское общество в России? // Социально-политические науки. 2013. № 1.
2. Шухов Ф. Г., Наумов И. А. Правовое государство: эволюция взглядов и современность // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2007. Т. 10. № 31.
3. Романенко Н. В. О равенстве перед законом и судом как конституционном принципе правосудия // Общество и право. 2014. № 2(48).
4. Задорожная В. А. Содержание принципа равенства всех перед законом и судом в уголовном судопроизводстве // Вестник ЮУрГУ. 2006. № 5.
5. Ходжалиев С. А. Категории лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам // Молодой ученый. 2016. № 10.
6. Зубакин В. Ю. Место и значение принципа равенства перед законом и судом в системе принципов правового государства // Ленинградский юридический журнал. 2014. № 3.
