CC BY
116
ИСТОРИЯ
УДК 930
Т. Г. Леонтьева
ПРАВОСЛАВНЫЕ СВЯЩЕННИКИ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ ПРОТИВ «ТУПОГО РАЗГУЛА КАБАКА»
Борьба с пьянством - актуальная для России проблема. Во второй полвине XIX в. в ее решении активно участвовали православные священники. В статье рассмотрена деятельность таких священников, как Н. Лебедев, Д. Казанцев, Н. Поклонский и др., освещен вопрос организации обществ трезвости, издания тематических журналов «Вестник трезвости», «К свету».
Проблема борьбы с пьянством была и остается актуальной как для старой, так и новой России. Попытки ее преодоления не раз заводили сторонников трезвости в лабиринты бесполезных дискуссий, а власть - в тупики «сухого закона», но это не снижало энтузиазма желающих навсегда покончить со зловредной привычкой русского человека «выпить или напиться с горя и радости», «с устатку» или безделья. Можно ли в принципе одолеть порок, объявленный национальным? Существовали ли в прошлом институты, способные органично противостоять этой социальной напасти?
Эти вопросы особенно остро зазвучали во второй половине XIX в. в связи с развитием производственного отходничества. Безусловно, необходимое для модернизации России, оно повлекло за собой побочные негативные последствия: более 80% мигрантов не находили постоянной работы в городе, 11% из них вслед за тем «скатывались на дно» [1]. Неудачливые «ходоки за городским счастьем» приносили в свои деревни приобретенные в городе пороки. Различные асоциальные явления: пьянство, пауперизация, бродяжничество, рост преступности - разлагали патриархальную крестьянскую среду.
В самой деревне «зеленый змий» определенно вышел из-под контроля как помещика, так и общины: непременным компонентом народного быта сделались кабаки и трактиры, численность которых к 1890-м гг. на порядок превосходила количество просветительских учреждений [2, с. 2; 3, с. 120-125]. Так, в Тверской губернии официально насчитывалось 105 трактирных заведений, 15 пивных лавок, 4 винных склада и 18 погребов [4, 5]. По мнению знатоков крестьянского быта, сельское население употребляло алкоголь «неумеренно», встречались в деревне люди «запойные» и даже женщины, не уступавшие в пьянстве мужчинам [6, 7]. Причинами спонтанных возлияний становились как семейные радости, так и неурядицы, а православные священники отмечали, что в селах и деревнях свадьбы зачастую превращаются в разгул, «где пьют без просыпа по целой неделе сряду» [8].
Немаловажным можно считать и тот факт, что государство, получавшее колоссальные прибыли от торговли спиртным, постоянно наращивало его производство и продажу. По официальным данным, в это время в России (включая Царство Польское) было 204 тыс. питейных заведений с продажей
водки [7], а среднегодовое потребление этого напитка на душу населения составляло 0,31 ведра1. В столичных губерниях предпочтение отдавалось вину, потребление которого составляло 0,72 ведра. Менее пристрастными к алкоголю оставались жители восточных и северных губерний и Царства Польского [2, с. 18]. Признать эти цифры даже в качестве средних показателей можно лишь условно: повсеместно велось тайное винокурение и употребление суррогатов, так называемой «дешевки». К тому же средние показатели выводились с учетом всего населения империи, а между тем отдельные этносы вовсе не употребляли горячительного. Словом, основания для беспокойства были нешуточными.
Не удивительно, что именно в пореформенный период российская общественность рьяно взялась за искоренение пьянства: утверждали, что от чрезмерного употребления алкоголя вырождаются целые семьи, что неслыханно жестокие преступления совершаются одурманенными людьми, что заметно снижается нравственный уровень православного населения. Повсеместно поощрялось создание обществ трезвости, призванные научить «простой народ и фабричных более разумным развлечениям».
Начинания, связанные с коренным переустройством быта, как известно, требуют колоссальных вложений. Рассчитывать на помощь государства не приходилось: последнее издавна экономило на всем, что по причине собственной близорукости относило к второстепенным заботам. Поэтому власть подталкивала к борьбе со злом энтузиастов из всех сословий и православную церковь. Считалось, что церковный приход является готовой структурой для борьбы с пьянством. В рамках прихода, особенно сельского, общественное движение за народную трезвость действительно обрело новые черты.
В 1889 г. Св. Синод издал указ, в котором говорилось, «что не прекращающееся до ныне пьянство среди низших классов городского и сельского населения весьма усиливается» [9], в связи с чем священникам предписывается всемерно содействовать возникновению обществ трезвости. От членов общества требовался отказ от употребления спиртных напитков, особенно в праздники, связанные с выполнением церковных обрядов, а также избавление от сопутствующих возлияниям дурных привычек - сквернословия, курения и карточной игры. Нарушителей обетов предполагалось сразу же исключать из обществ. А поскольку следовать столь жестким предписаниям было с непривычки довольно сложно, в качестве вознаграждения предполагались меры социальной поддержки семей трезвенников (организация касс взаимопомощи, похоронных касс, отделений помощи погорельцам и т.п.) [10].
Конечно, движение породило не только энтузиастов, но и скептиков: отвадить мужика от кабака казалось делом невозможным, тем более священникам, многие из которых, строго говоря, сами нуждались в лечении от алкоголизма. Однако медленно, но последовательно дело стало продвигаться: в августе 1890 г. было зарегистрировано общество в селе Павлово Нижегородской губернии, в октябре священник села Ильинское Пошехонского уезда Ярославской губернии объединил обетом воздержания от спиртного 20 прихожан [11, с. 81; 12, с. 25]. В Тверской губернии первое общество трезвости открылось в 1891 г. в Зубцовском уезде. Преодолевая скептицизм прихожан, священнику Нилу Лебедеву путем ярких проповедей и доверительных част-
1 Ведро - мера объема жидкостей, равная 12,3 литра.
4
ных бесед удалось склонить к вступлению в него 47 человек. Это было немало, учитывая, что в селе было 35 дворов, на которые приходилось два питейных заведения [13]. Обнаружились и еще более заметные успехи. В 1892 г. при церкви Иоанна Предтечи в Угличе (Ярославская губерния) объединилось сразу 268 трезвенников [14, с. 19-21].
В середине 1890-х гг. общества трезвости можно было встретить даже в глухих селах. В борьбе с пороком лидировал центральный регион: в Ярославской губернии 1900 г. в селе Марково Ростовского уезда в Никольское общество вступило сразу 165 человек, через три года число его членов возросло до 475; в 1901 г. объединения трезвенников появляются в Угличском и Борисоглебском уезде [15-18]. Один за другим союзы трезвенников появлялись в приходах Бежецкого, Корчевского, Старицкого, Новоторжского уездов Тверской губернии. К 1900 г. в этой губернии было зарегистрировано 17 обществ, охватывающих более 6 тыс. человек1. В Нижегородской губернии к этому времени функционировали 20 обществ2. В Московской, Вологодской, Костромской епархиях удалось создать «епархиальные комитеты трезвости» и «пастырские союзы борьбы с пьянством» [16, с. 214]. Активизировалось трезвенное движение в Псковской губернии [17, с. 143]. В Петербурге стал издаваться журнал «Трезвая жизнь».
Однако открытие общества только начало многотрудной борьбы с пороком. Разрешение на открытие общества необходимо было выхлопотать в духовной консистории, представив проект Устава, затем зарегистрировать его в полиции, а в процессе деятельности постараться не навлечь подозрений местных властей на склонность к «неуставной деятельности». Поскольку исправникам уследить за крестьянскими сборищами было трудно, а иные священники числились неблагонадежными, то проще было воспрепятствовать регистрации общества. Любопытно, что и земцы порой расценивали попытки крестьян начать «новую жизнь» как пустую блажь и бесполезную трату денег. Так, крестьянам-трезвенникам Макарьевского уезда Нижегородской губернии в местной земской управе отказано в помощи приобретения «волшебного фонаря» и выписке журнала «Вестник трезвости» [11, с. 82]. Словом, представители светской общественности были убеждены, что одними «молитвенно-церковными мероприятиями» пьянство не остановить.
Однако священников все это не расхолаживало. Как видно из протоколов тверских епархиальных съездов 1909 г., они, признавая, что «устройство и открытие чайных, библиотек, читален, театральных представлений и народных зрелищ не приносили благих результатов и не сокращали пьянства», все же выражали готовность продолжать борьбу с «величайшим из человеческих зол» [18, с. 50]. Рассчитывая на союз с правительством и земством, священники призывали к повсеместному открытию обществ трезвости. Им казалось, что обеты, данные «простым народом» перед крестом и евангелием, -самое надежное средство против винопития. В качестве других мер предлагались следующие: «пример трезвости самого духовенства; проповедь о вреде пьянства как для души и тела самого пьяницы, так и для его семьи и потомст-
1 Подсчитано по: Вестник трезвости (1894-1900).
2 Между тем в сводках Св. Синода приводятся явно завышенные показатели. Данные исследователей, подкрепленные архивными материалами, представляются более достоверными.
ва»; «ознакомление детей с идеями о вреде пьянства в школе» [18, с. 50]. Находились и скептики, уповавшие исключительно на «запретительные меры». Они предлагали даровать сельским обществам право закрывать винные лавки и штрафовать за торговлю водкой в шинках. Звучали и вовсе оригинальные предложения. Например, священник Чулицкий призывал внедрить так называемое церковное страхование: прихожанин, жертвуя на нужды храма определенную сумму, освобождался от обязанности устраивать для односельчан брачный пир или поминальную тризну. Как альтернатива пьянству рассматривалась даже идея открытия товариществ мелкого кредита: эта предполагаемая панацея от народной бедности должна была ликвидировать первопричину пьянства [18, с. 51].
Прекраснодушные мечтания своих собратьев несколько «приземлил» пионер и ветеран борьбы с пьянством - священник, председатель крупнейшего в епархии Власьевского общества трезвости. Наученный горьким опытом, он указывал на эфемерность результатов в этом неравном столкновении и убеждал съезд обратиться в Государственную Думу и Государственный Совет с предложением запретить продажу спиртных напитков, а в губернии создать, наконец, централизованную систему управления уже действующими обществами. Депутаты постановили обратиться с принятыми резолюциями в законодательные органы и избрать общегубернский трезвенный оргкомитет. Примечательно, что последний состоял по преимуществу из церковных старост - наиболее авторитетных на селе мужиков, а возглавил его многоопытный священник Н. Лебедев [18, с. 52].
Он начал новое дело с издания епархиального «противоалкогольного» журнала «К свету», желая с его помощью не только «открыть... ужасную картину разложения от пьянства семьи, общества, государства», но и помочь тем, кто изнывал под бременем страшного недуга. Увы, столь благородная затея оказалась убыточной: только за один год редакция потеряла 1290 руб. [19, с. 84]! Между тем на следующем общеепархиальном съезде депутаты настоятельно рекомендовали Лебедеву не оставлять просветительских трудов. Более того, после длительной дискуссии большинством голосов порешили передать отцам-издателям 1187 руб., оставшихся после закрытия комитета по оказанию помощи голодающим губерниям. Иные батюшки разгорячились так, что убедили участников съезда ввести обязательную подписку для всех приходов. Однако владыка Антоний охладил их пыл, начертав резолюцию «достаточно рекомендовать» [18, с. 85]: ему было известно, каким тяжким бременем могла оказаться подписка для бедных причтов.
А тем временем против трезвенников объединялись торговцы крепкими напитками. Если в будни священникам кое-как удавалось удерживать паству от излишних возлияний, то в праздники положение усложнялось. Поскольку под духовное действо «подгадывали» базары и ярмарки (чем больше праздник, тем больше и базар), то случалось, что уже во время обедни совершенно пьяные мужики слонялись в храме, «как одурманенные и отравленные мухи» [19, с. 140].
Двойственную позицию занимали и иные земства. Одни бесплатно лечили алкоголиков даже в небольших уездных больницах [20]. Другие считали, что, прежде чем приступить к искоренению пьянства, надо изыскать возможности компенсировать утрату доходов от торговли спиртным. В резуль-
тате Тверское губернское земское собрание отклонило ходатайство одного из уездных земств о признании за сельскими сходами права закрывать винные лавки [21]. Но даже в такой обстановке священникам все же удавалось противостоять пьяным разгулам.
Ситуация изменилась в годы Первой мировой войны в связи с принятием «сухого закона». Поначалу деревня стала трезветь. Но со временем тайные торговцы спиртным (в том числе и из крестьян) вновь обрели свою клиентуру. Развернулась настоящая война против проповедников трезвости: даже невинное вразумление священником «загулявших» могло обернуться для него «безумною местью - поджогами». Обеспокоенные церковные иерархи вновь воззвали к активизации обществ трезвости [19, с. 142-143].
Между прочим, отдельные общества преуспевали. Общероссийскую известность, к примеру, приобрело к этому времени Тверское Казанское общество трезвости, открытое в приходе села Власьево Тверского уезда, взявшееся объединить, согласно Уставу, «лиц обоего пола православного исповедания» [22]. Его организатору, уже упомянутому выше священнику Н. Лебедеву, удалось убедить в преимуществах трезвой жизни не только своих прихожан, но и рабочих из предместья Твери. Первоначальный капитал общества составили средства самого организатора, затем стали поступать членские взносы и доходы от общественных начинаний (подписок, лотерей и т.п.). Силами общества содержались три чайных, дешевая столовая для рабочих, бесплатный ночлежный приют для приезжающих из города на воскресные беседы. Разумеется, это потребовало подвижнических усилий со стороны священника и его ближайших помощников.
Казанское общество стало самым крупным в Твери: в 1899 г. в него входило 2200 человек, в 1900 г. - уже 3700. Доверие к священнику было столь велико, что прихожане не стали возражать против строительства в селе библиотеки и приобретения более 600 книг - все это было весьма недешево для крестьян. Последующие деяния общества поразили даже горожан: в рамках прихода открылась ремесленно-земледельческая колония, касса взаимопомощи, приют для алкоголиков со столярной и сапожной мастерскими и приют-колония для беспризорных детей [13, 23]. К 1913 г. общество получило статус юридического лица, что позволило существенно расширить сферу его влияния - получить доступ в школы и училища, участвовать в епархиальных съездах [24].
Одновременно разворачивалась деятельность Иоанно-Предтеченского общества в Ярославле. Оно открылось 17 мая 1892 г. и довольно скоро привлекло в свои ряды 268 человек, причем его актив составили женщины, семейная жизнь которых была расстроена пьянством мужей или сыновей [14, с. 18-20]. Помимо антиалкогольной пропаганды обществом практиковалось «развитие вкуса к благородным и полезным удовольствиям» - чтению, посещению чайных, хоровому пению и т.п. Священник Федор Успенский вложил немало собственных средств, чтобы открыть «Приют-школу для бедных девочек и сирот» и «Дневной приют для грудных детей», матери которых трудились на фабрике. Его же усилиями поддерживалась бесплатная столовая и богадельня.
Деятельность общества постепенно приобрела социально-миссионерский характер. Наиболее стойкие трезвенники создавали особые ячейки на предприятиях Ярославля, разъясняя вред пьянства и преимущества здорового образа жизни. Деятельность священника Успенского и его помощников
была поддержана светскими благотворительными учреждениями «Женская миссия» и «Приходское попечительство» [14, с. 19-21; 25, 26]. В общем, как видно, возможности духовного воздействия на паству заметно усиливались, когда общество было готово активно противостоять конкретным людским порокам.
Показательно, что названные общества не ограничивались борьбой с социальными аномалиями. Они становились микроцентрами духовной жизни прихода; там проходили беседы на религиозно-нравственные темы, читались лекции по земледелию, истории, географии, звучали произведения русских классиков, устраивались выступления самодеятельных хоровых коллективов, ставились любительские спектакли, проводились народные гуляния. Благодаря деятельности приходских обществ (а не только земств, как принято считать), в деревне появляются новые очаги культуры: библиотеки, народные театры и вовсе авангардная форма досуга - примитивное «кино» - «волшебные фонари с туманными картинами».
Популяризация подобных благородных начинаний через журнал «Вестник трезвости»1 повлекла за собой распространение наиболее эффективных форм трезвеннической деятельности [3, с. 114; 27]. Нетрудно вообразить, как изменилась бы Россия, если бы все православные батюшки оказались столь же деятельными. Но фигур, подобных Лебедеву и Успенскому, увы, не хватало.
Успехи отдельных церковных обществ трезвости привлекли внимание светских властей. Это не удивительно: по численности они не только существенно превосходили аналогичные светские структуры [12, с. 11-27], но в ряде губерний даже компенсировали отсутствие последних2. Учитывая серьезность намерений духовенства и памятуя о собственном, прозвучавшем еще в 1894 г. призыве создать Всероссийское церковное Братство трезвости с отделениями в каждой епархии, самодержавие оказало некоторую поддержку этому вообще-то невыгодному для казны начинанию. На основании решения Государственного Совета от 10 июня 1900 г. в ряде губерний (в том числе и Тверской) были изданы обязательные к выполнению постановления «о воспрещении публичного распития крепких напитков на открытых местах» [28]. Впрочем, эффект от административно-запретительных мер оказался невелик: основной силой в борьбе с «зеленым змием» по-прежнему оставались энтузиасты-священники. Именно им принадлежала инициатива расширения сферы деятельности приходских обществ трезвости.
Дело в том, что в начале ХХ в. основательно бюрократизированная российская «патерналистская» власть ухитрялась не замечать таких острых проблем, как детский алкоголизм и проституция, сиротство и безотцовщина. По мере роста отходничества здесь на лидирующих позициях оказалась Тверская губерния. Не удивительно потому, что одним из первых в России на эту деликатную тему заговорил тверской священник, настоятель прихода и «главный трезвенник» села Погорелое Городище Зубцовского уезда Дмитрий Казанский. Объектом его патронажа стали дети не только церковно-
1 См.: Вестник трезвости (1895-1905).
2 Например, в Тверской губернии земские деятели впервые поставили вопрос о мерах по борьбе с пьянством лишь в 1910 г. (см.: Журналы Тверского губернского земского собрания. Тверь, (1910)).
приходской, но и земской школы. Простейшее социологическое обследование, проведенное им, показало, что из 45 учащихся местной приходской школы 35 мальчиков и 6 девочек «имеют представление» о спиртных напитках различной крепости, 6 подростков не раз напивались допьяна. Из 60 учеников земской школы не знали алкогольного опьянения лишь 3 мальчика и 6 девочек, 11 школьников единожды напивались «по-взрослому», а 9 - основательно приобщились пороку [29]. Священник откровенно обвинил сельское общество в потакании стародавнему обычаю расплаты за работу водкой: крестьянские дети, помогавшие родителям, обычно получали ту же «награду», что и взрослые, а затем потешали всех своими пьяными выходками. Доводы священника Казанского не сразу встретили поддержку.
В 1910 г. другой тверской священник Николай Поклонский вновь поднял этот вопрос, предложив заменить меры случайного характера организованной борьбой с детским алкоголизмом [30]. Подобные инициативы получили развитие и в Псковской епархии. Священник Панов, организатор и руководитель Казанского общества трезвости в г. Остров, проводил специальные «уроки трезвости» среди подрастающего поколения [17, с. 143].
Таким образом, усилиями приходского (по преимуществу сельского) духовенства движение за народную трезвость постепенно набирало силу. Населению удавалось внушить, что пьянство - не освященный традицией ритуал, а серьезный социальный недуг, бороться с которым следует всем миром. Понятно, что общества трезвости могли заниматься лишь профилактикой пьянства, чего, строго говоря, было уже недостаточно. Но с их помощью активизировались православные приходы, способные основательно противостоять пороку.
Список литературы
1. Ульянов, Г. Н. Изучение социальных аномалий, благотворительности и общественного призрения в России / Г. Н. Ульянов // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. - М., 1996. - С. 418.
2. Вестник трезвости. - 1894. - № 4.
3. Ярославский район: страницы истории. Вторая половина XIX - начало XX в. -Ярославль, 1998. - С. 120-125.
4. Отчет Тверской городской управы за 1895 год. - Тверь, 1896. - С. 8.
5. Вестник трезвости. - 1894. - № 3.
6. Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя В. Н. Тенишева (на примере Владимирской губернии) / сост. Б. М. Фирсов, И. Г. Киселева. - СПб., 1993.
7. Дмитриев, В. К. Критические исследования о потреблении алкоголя в России : репринт. изд. 1911 г. / В. К. Дмитриев. - М., 2001.
8. Булгаков, С. В. Настольная книга для священно-церковнослужителей : в 2-х ч. : репринт. изд. 1913 г. - М., 1993. - Ч. II. - С. 1253.
9. Церковные ведомости. - 1889. - № 34.
10. «Устав» и «Правила» Власьевского Казанского общества трезвости // Тверские епархиальные ведомости (ТЕВ). - 1907. - № 18. - С. 436-446.
11. Гудков, Б. И. Деятельность церковно-приходских обществ трезвости Нижегородской губернии в конце XIX - начале ХХ вв. / Б. И. Гудков // Мининские чтения : материалы научной конференции. - Н. Новгород, 1992.
12. Русские общества трезвости, их организация и деятельность в 1892-1893 гг. / сост. Н. И. Григорьев. - СПб., 1894.
13. Тверские губернские ведомости. - 1905. - № 18. - С. 3.
14. Вестник трезвости. - 1895. - № 10.
15. Вестник трезвости. - 1902. - № 89. - С. 46 ; № 101. - С. 45 ; 1901. - № 79. - С. 27 ; 1903. - № 106. - С. 43.
16. Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по ведомству православного вероисповедания за 1911-1912 гг. - СПб., 1913.
17. Псковский край в истории России / сост. Е. П. Иванов. - Псков, 2000.
18. Журналы Тверского Епархиального Очередного Съезда 1909 года. - Тверь, 1910. -№ 20.
19. Серафим (Чичагов). О возрождении приходской жизни // Да будет воля твоя. Ле-ствица для молитв веры. - М. ; СПб. - Ч. 2.
20. Статистические исследования о составе больных Ярославской губернской земской больницы в 1904 г. - Ярославль, 1905.
21. Журналы Тверского губернского земского собрания. - Тверь, 1914. - С. 233. -(1 пагинация).
22. Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. 510. Оп. 1. Д. 413. Л. 32.
23. ГАТО. Ф. 800. Оп. 1. Д. 13127. Л. 10.
24. ГАТО. Ф. 510. Оп. 1. Д. 413. Л. 31-32.
25. Вестник трезвости. - 1896. - № 36. - С. 11-13.
26. Вестник трезвости. - 1900. - № 63. - С. 26-27.
27. Тверские губернские ведомости. - 1902. - № 8.
28. Тверской край в ХХ в. Документы и материалы. - Вып. 4. - Тверь, 1997. - С. 267.
29. Вестник трезвости. - 1900. - № 70. - С. 26-29.
30. К свету. - 1910. - № 5. - С. 7.
