CC BY
32
УДК 82-21
Новиков Антон Витальевич
аспирант кафедры культурологии Шуйского филиала Ивановского государственного университета [email protected] Anton V. Novikov
Ph.D. student of Cultural Studies Department, Shuya branch of Ivanovo State University [email protected]
Православные образы в исторических хрониках Островского
(по исторической хронике «Козьма Захарьич Минин, Сухорук»)
Orthodox images in Ostrovsky's historical chronicles (according to the historical chronicle "Kozma Zakharyich Minin, Sukhoruk")
Аннотация. В статье анализируется роль православия для людей эпохи Смутного времени в исторических хрониках А.Н. Островского, исследуется влияние религии на человека, изучена православная символика и ее роль в хронике.
Ключевые слова: А.Н. Островский; драматургия; культура России; православие; Смутное время; исторические хроники; православная символика.
Summary. The role of Orthodoxy for the Time of Trouble people in historical chronicles by A.N. Ostrovsky, the influence of religion on a person, orthodox symbolism and its role in the chronicle are analysed in the given article.
Key words: A.N. Ostrovsky, dramaturgy, culture of Russia, Orthodoxy, the Time of Trouble, historical chronicles, orthodox symbolism.
Об исторических хрониках Островского Л.М. Лотман пишет: «В его пьесах близкие каждому рядовому зрителю, волнующие простых людей коллизии осмыслены с позиций народного житейского и нравственного опыта» [4, с.118].
Православные образы придают хроникам Островского особый, русский колорит, углубляют психологизм пьес, наполняют пространство хроник религиозной благодатью.
Для Козьмы Минина Бог - это не просто высшая сила, но и заступник России, единственная и последняя надежда: «Нам теперь одна надежда - На бога. Помощи откуда ждать!» [5, с.39]. Православная вера становится единственным нравственным ориентиром в катастрофический для Руси период.
Смута, по мнению Козьмы Захарьича, это «годы испытанья» [5, с.24], которые «наслал господь» [5, с.24]. Торговый человек Аксенов продолжает мысль Козьмы Захарьича о смуте как Божьей каре: «Бедам конца не видно. Знать, господь / Нам прегрешений наших не отпустит / И до конца нас хочет погубить» [5, с.15].
«Не социальный протест, а инстинкт государственного единения и жгучая обида за осквернённые религиозные святыни увлекают простого новгородского купца Минина на великий патриотический подвиг» [3, с.6]: «Друзья и братья! Русь святая гибнет! / Друзья и братья! Православной вере, / В которой мы родились и крестились, / Конечная погибель предстоит» [5, с.100].
Факт видения русских святых был для русских людей исключительным по важности событием. Видение говорило о покровительстве небесных сил. Такое место становилось святым для народа. Об этом упоминает Марфа Борисовна:
На вас нисходит благодать господня, Ваш дом он избрал для чудес своих. Ты радуйся, не плачь! Молебны пойте! Из всех церквей иконы поднимите! И крестным ходом город весь пойдет С хвалебным пением и со свечами На место свято [5, с. 70].
Православный человек считает жизнь земную как приготовление к жизни вечной. Герои исторической хроники размышляют об этом, упоминают о Божьем суде. Семенов замечает: «...Не нынче-завтра / Бог по душу пошлет; тогда уж поздно / Грехи замаливать: ступай к ответу!» [5, с.63].
Смерть - особая категория в православии. Н.А. Шалимова в книге «Человек в художественном мире А.Н. Островского» справедливо отмечает: «Персонажей <...> не очень волнует смерть сама по себе как прекращение реальной земной жизни - она даже входит в состав жизни как ее необходимый атрибут. Но их чрезвычайно тревожит посмертная участь души» [8, с. 92].
Смутное время осознается народом с точки зрения религии. Одной из причин Смуты стала «всеобщая виновность всего русского народа перед Господом» [6, с.365]. В одном из монологов Минин произносит: «Самих себя сначала приготовить / Должны мы: помыслы постом очистить, / Говеньем волю утвердить на подвиг / И скорому помощнику молиться; / Он даст нам разум, даст нам силу слова, / Сухим очам пошлет источник слез» [5, с.53].. Единственный путь очищения от грехов и спасение родины Козьма видит только в молитве, посте. Укрепит волю человека на борьбу с разорителями государства только слово Божье. Образ «сухих очей» многозначен. Во-первых, «сухие очи» олицетворяют безнадежность, отчаяние, потерей смысла жизни в душах людей. Во-вторых, только через слезы, символ покаяния, можно «волю утвердить на подвиг» спасения родины. В-третьих, «сухие очи» связаны с черствостью людей, безразличием к судьбе государства.
Островский строит хронику так, что мотив слез, покаяния постоянно нарастает, а затем становится главным.
Всеобщее покаяние становится символом надежды на спасение, о чем и размышляют женщины: 1-я
Ни в жизнь столько слез не видала! Ни на одних похоронах того не бывает.
2-я
Уж и не говори! Так рекой и разливались. Ангелы-то с небеси, чай, смотрят да радуются. [5, с.97].
Форма «небеси» характерна для церковного языка, указывает на набожность русского человека, благоговение перед Высшими силами.
Покаявшийся народ ощущает заступничество высших сил. Молитвы, чистота помыслов и души, единение в деле спасения родины становятся важным элементом для успешного освобождения страны от интервентов:
Пусть лютый враг, Как лев, зияет, бесом вооружаем; Не страшен нам злохитрый ков его! За нас молитвы целого народа, Детей, и жен, и старцев многолетних, И пенье иноков, и клир церковный, Елей лампад, курение кадил! За нас угодники и чудотворцы, И легионы грозных сил небесных, Полк ангелов и божья благодать! [5, с.114].
Островский создает образ народа, который из грешника превращается в святого благодаря искреннему покаянию. Народ теперь не «забытый», а в полной мере ощущающий заступничество божьих сил. В хрониках Островского «вектор события <.. .> устремляется ввысь» [8, с.114-115].
Кроме монологов, содержащих прямое упоминание Бога, драматург использует различные художественные средства, которые так или иначе связаны с религией. В частности, Минин произносит: «Из наших уст смиренные глаголы / Польются в души, и сердца в народе / Затеплятся, как свечи пред иконой» [5, с.53]. Эпитет «смиренные» непосредственно связан с православием, ибо смирение является неотъемлемым качеством характера православного человека. Сравнение «как свечи пред иконой» создает образ святости, строгости и вместе с этим наполнен особой православной благодатью.
Перед каждым значительным делом на Руси было принято молиться в храме. Так было и перед битвой на Чудском озере, и перед Куликовской. Это свидетельствует о сохранении традиций русскими людьми. Островский в исторической хронике «Козьма Минин» пишет: «Напутственный молебен поют. - Отпели, ратных людей благословляют да кропят» [5, с.133].
Искупление грехов возможно, по православным канонам, только через молитву. К этому часто и призывает Козьма: «И сотворит господь по нашей вере. / Молиться надо!» [5, с.39].
Молитву ценят в православном мире очень высоко. «Молитва. дает опыт соприкосновения с вечностью, молитва - это доказательство нашей борьбы с грехом и страстями» [1, с.7]. Поэтому Островский много внимания обращает на молитвенный мотив в хронике, глубоко проникая в психологию человека того времени. Об этом рассуждают герои хроники: «.а божье слово, / В час утренней молитвы, возвышает / Мне душу грешную, и рвутся цепи, / К
земле гнетущие» [5, с.98], - говорит Семенов. Молитва, по мнению героя пьесы, способна «возвышать» «душу грешную», то есть помогает человеку уйти от земного, бренного, ощутить высшую, божественную, силу. «Какая легость для души молитва!» [5, с.99] - продолжает Поспелов.
«Подчеркивая значение храмовых богослужений в жизни своих персонажей, Островский вводит в действие своих пьес литургическое измерение времени. Путем возведения бытовой эмпирии к бытию абсолютному он замыкает временную цепь и вызывает «короткое замыкание» между двумя планами бытия - мирским и мировым» [8, с.111].
Народная жизнь полностью регламентирована церковным календарем. Во время постов браки были запрещены: «Скоро пост начнется: / Сама ты знаешь, свадьбы не венчают» [5, с.109].
Важным символом православия является крест. Будучи религиозными, русские люди того времени придавали особое значение ношению этого предмета. Островский, как знаток жизни людей ХУ1-ХУП вв., указывает на этот атрибут: «.. .мы клялись креста не целовать...».
Крест являлся одним из самых дорогих предметов для православного человека. Но в эпоху Смуты для спасения родины жертвуют всем. Промотавшийся Колзаков говорит Минину: И у меня добра довольно было, Да сплыло все. Теперь людям завидно. Не то завидно, милый человек, Что хорошо живут да чисто ходят; А то завидно, что добро несут, А мне вот нечего. И одежонка Вся тут. Да! Погоди! Тельник на шее, Серебряный, большой! Ну, слава богу! Нашлось-таки, что господу отдать [5, с.107].
Идея защиты родины соединяется в идею защиты православия, то есть драматург указывает на единство понятий «родина» и «вера».
В исторических хрониках Островский придает большое значение православным образам, которые «расширяют» пространство хроники: к материальному миру добавляется мир духовный.
Православные образы - это не только проявление православной обрядности (молитвы, посты и т.п.), но и видения святых. О явлении Сергия Радонежского Козьма Минин упоминает в одном из своих монологов: «Сегодня ночью преподобный Сергий / Мне, грешному, явился, и велел он / будить народ и поспешать к Москве» [5, с.91]. Нужно отметить, что в годы Смутного времени чаще всего русским людям являлся именно Сергий Радонежский. Видения святых «играли стабилизирующую роль в русском обществе, ибо чаще всего Высшие Силы, являвшиеся тем или иным людям, требовали от народа покаяния, но и обещали свою поддержку в спасении России» [6, с.368]. Видения святых создают в хрониках образ святости, «переносят» действие из материального мира в мир духовный, более того - в небесный мир, недоступный для человека.
Лампадный свет, огонь свечей придают хроникам особый православный колорит, наполняют художественное пространство Господней благодатью.
«В храме встречается несколько потоков света: свет, льющийся из-под купола, горний, небесный и свет дольний, идущий от свечей и лампад, которые, в свою очередь, символизируют молитвы верующих» [7, с.120]. В обоих случаях образ света несет духовную и нравственную чистоту, «очищает» душу человека, дарует надежду на спасение. Неслучайно «виденье дивное» св. Сергия Радонежского сопровождается чудесным немерцающим свечением: «Образница вся облилася светом» [8, с.110].
Икона - один из важнейших символов православия, поэтому следует отметить благоговейное отношение русского человека к изображению святых. «Иконы были первой необходимостью; где не было икон, тот дом для русского не мог показаться христианским» [2, с.390]. Упоминание драматургом иконы еще более расширяет духовное пространство хроники. По сути, оно становится безграничным и непостижимым. Такое возможно за счет «обратной перспективы» изображения на иконе: «по мере удаления от зрителя предметы не уменьшаются, а часто даже увеличиваются; чем глубже мы входим в пространство иконы, тем шире становится диапазон видения. Мир иконы бесконечен, как бесконечно познание божественного мира» [7, с. 163].
В исторических хрониках Островского содержится множество мельчайших подробностей религиозной жизни русского человека. Уныние в православии - грех. Об этом и говорит Аксенов Минину: «Грехом уныния грешишь пред богом! / Противна богу суетная скорбь» [5, с. 117]. Грех - одно из самых часто употребительных слов в исторических хрониках. «Понятие грех выступает: как характеристика мира и всего мирского в нем, как определение человеческой природы в ее слабости и несовершенстве, как нравственная оценка того или иного недолжного поступка. «Для них разгневаться, отомстить, украсть, убить, соблазнить женщину и т.п. - <...> все это называется у них «согрешить». Вот почему это слово так часто встречается в известных нам русских драмах», - отмечал <.> французский критик» [8, с.84-85].
Литература:
1. Артемов В. Сила молитвы. - М.: Вече, 2012.
2. Костомаров Н.И. Домашняя жизнь русского народа. - М.: Эксмо,
2008.
3. Лебедев Ю.В. О национальном своеобразии драматургии А.Н. Островского // Литература в школе, 2008, № 8.
4. Лотман Л.М. Драматургия А.Н. Островкого. // История русской драматургии: вторая половина XIX-начала XX в. до 1917 года.
5. Островский А.Н. Козьма Захарьич Минин, Сухорук. Полное собрание сочинений: В Xт. Том III. - М., 1960.
6. Перевезенцев С.В. Россия. Великая судьба. - М.: Белый город.
7. Православие. Полная энциклопедия. - СПб, 2007.
8. Шалимова Н.А. Человек в художественном мире А.Н. Островского. - Ярославль, 2007.
Literature:
1 . Artyomov of V. Sil of a prayer. - M.: Veche, 2012.
2 . Kostomarov N. I. House life of the Russian people. - M.: Eksmo, 2008.
3 . Lebedev Yu.V. About a national originality of dramatic art of A.N. Ostrovsky//Literature at school, 2008, No. 8.
4 . Lotman L.M. Dramaturgiya of A.N. Ostrovky. // History of the Russian dramatic art: the second half of the XIX beginning of the XX century till 1917.
5 . Ostrovsky A.N. Kozma Zakharyich Minin, Sukhoruk. Complete works: In the X t. Volume III. - M, 1960.
6. Perevezentsev of S. V. Rossiya. Great destiny. - M.: White city.
7. Orthodoxy. Full encyclopedia. - SPb, 2007.
8 . Shalimova N. A. Chelovek in A.N. Ostrovsky's art world. - Yaroslavl, 2007.
