CC BY
17Научная статья
УДК 281.93:94(47)"1918/1920" 001: 10.25803/26587599_2022_44_74
И. В. Петров
Православное духовенство Севера России между белыми и красными в 1918-1920 годах
Петров Иван Васильевич, канд. ист. наук, старший научный сотрудник Института истории Санкт-Петербургского государственного университета, Санкт-Петербург, Россия, i.petrov@spbu.ru, ORCID: 0000-0002-3692-7938
аннотация: В статье рассматривается вопрос служения православного духовенства на территории Севера России в 1918-1920 гг. Основное внимание уделяется периоду присутствия в регионе войск Антанты и правительства Северной области. Дается оценка степени участия православного духовенства в поддержке Белого движения как на фронте гражданской войны, так и в сфере идеологии. Рассказывается об антицерковной политике большевиков, репрессиях и самосудах, направленных против духовных лиц. В материале определяется специфика деятельности православного духовенства на Севере России в сравнении с другими регионами, охваченными борьбой большевиков и их противников. В ходе написания статьи было установлено, что ключевую роль в жизни Архангельской епархии сыграл епархиальный совет, образованный местным еп. Павлом вместо духовной консистории. В период антибольшевистского правления на Севере России епархиальный совет являлся действующим органом, который успешно справлялся как с чисто церковными обязанностями, так и с тем массивом задач, которые относились к гражданским властям, в частности, с регистрацией браков. Подобного рода действия шли в разрез с советским законодательством. В силу этого после восстановления советской власти епархиальный совет был упразднен, а его члены арестованы. Значительные успехи в период белого присутствия на Севере были достигнуты также в сфере восстановления духовного образования, миссионерской деятельности, служения военного
© Петров И. В., 2022
духовенства и поддержки тех пастырей и их семей, которые пострадали от большевистской политики. Статья основана на богатом документальном материале из Государственного архива Архангельской области, а также на новейшей научной литературе.
ключевые слова: история церкви, Север России, Гражданская война, Православная церковь, Антанта, большевизм, Архангельск, религия
для цитирования: Петров И. В. Православное духовенство Севера России между белыми и красными в 1918-1920 годах // Вестник Свято-Филаретовского института. 2022. Вып. 44. С. 74-100. DOI: 10.25803/26587599_2022_44_74.
благодарности: Исследование выполнено при финансовой поддержке Гранта РНФ № 21-18-00266 «Религиозный фактор в России в годы Гражданской войны: феномен, значение и региональная специфика».
I. V. Petrov
Orthodox clergy of the North of Russia between Whites and Reds in 1918-1920
Petrov Ivan Vasilievich, Cand. Sci. (History), Senior Research, St. Petersburg State University, Saint Petersburg, Russia, i.petrov@spbu.ru, ORCID: 0000-0002-3692-7938
abstract: The article deals with the issue of the service of the Orthodox clergy in the territory of the North of Russia in 1918-1920. The main focus is on the period of presence in the region of the Entente troops and the government of the Northern Region. An assessment is given of the degree of participation of the Orthodox clergy in supporting of the White movement, both on the front of the Civil war and in the sphere of ideology. It tells about the anti-church policy of the Bolsheviks, repressions and lynchings against clergy. The material defines the specifics of the activities of the Orthodox clergy in the North of Russia in comparison with other regions covered by the struggle of the Bolsheviks and their opponents. In the course of writing the article, it was established that the Diocesan Council, formed by the local bishop Pavel instead of the spiritual consistory, played a key role in the life of the Arkhangelsk diocese. During the period of anti-Bolshevik rule in the North of Russia, the Diocesan Council was an active body that successfully coped both with purely church duties and with the array of tasks that belonged to the civil authorities, such as registering marriages. Such actions were contrary to Soviet legislation. Because of this, after
the restoration of Soviet power, the Diocesan Council was abolished, and its members were arrested.
The article is based on the rich archival material of the Arkhangelsk region, as well as on the latest scientific literature.
keywords: Church history, North of Russia, Civil War, Orthodox Church, Entente, Bolshevism, Arkhangelsk, religion
for citation: Petrov I. V. (2022). "Orthodox clergy of the North of Russia between Whites and Reds in 1918-1920". The Quarterly Journal of St. Philaret's Institute, 2022, iss. 44, pp. 74-100. DOI: 10.25803/26587599_2022_44_74.
acknowledgments: The research was supported by the Russian Science Foundation grant № 21-18-00266 "Religious factor in Russia during the Civil war: phenomenon, significance, and regional specifics".
По справедливому замечанию знатока российской церковной истории петербургского ученого С. Л. Фирсова, Гражданская война в России стала
трагедией для миллионов подданных российской короны, и прежде всего для тех, кого победители-большевики зачислили в категорию «бывших», в число которых, помимо дворян и «капиталистов», вошли представители православного духовенства [Фирсов, 126].
Катастрофа, последовавшая после прихода к власти большевиков в октябре 1917 г., навсегда изменила течение жизни крупнейшей на тот момент поместной православной церкви, обрушила надежды многих ее иерархов, духовенства и верных чад на дальнейшее реформирование, обрекла на постоянные, периодически усиливавшиеся и лишь иногда затихавшие гонения. В ряде бывших губерний Российской империи в годы Гражданской войны к власти приходили силы, противостоящие большевикам. Политическая ориентация этих сил была весьма многообразной: от крайне правых сил до представителей национального движения; от социалистов-революционеров и народных социалистов до монархистов. Не стал исключением и Север России — обширный регион, в который входили территории, где тесно переплетались между собой национальные, религиозные, социальные и иные противоречия.
Судьба Православной церкви на Севере России остается слабо изученной страницей как в истории Гражданской войны в целом, так и в исследованиях, посвященных религиозной жизни страны
1917-1922 гг. Современные историки с большим интересом изучают историю православия и других христианских конфессий на территориях, оказавшихся под контролем антибольшевистских сил на Дальнем Востоке [Баконина; Коростелёв, Караулов], в Сибири [Олихов; Цыремпилова], на Северном Кавказе [Лобанов] и в эмиграции [Кострюков; Шкаровский]. Церковная жизнь на Севере менее привлекает внимание историков по ряду причин. Во-первых, Север России не стал местом служения таких крупных церковных фигур, как митр. Антоний (Храповицкий), митр. Вениамин (Федченков), протопр. Георгий Шавельский, свящ. Владимир Востоков [Бирюкова], оказавшихся на Юге России, Украине и в Крыму. Во-вторых, на рассматриваемой территории не проходили столь значимые для истории Православной церкви
1918-1922 гг. события, как Юго-Восточный церковный собор или Томское соборное совещание, а также последовавшее за ними образование временных церковных управлений. В-третьих, Север России не породил серьезный поток церковной эмиграции, а следовательно, воспоминаний, дневниковых записей, в которых был бы запечатлен этот период церковной истории. При этом Север России таит в себе важное отличие от всех остальных занятых антибольшевистскими силами территорий, которое связано с широким участием в свержении советской власти союзников России по Антанте и влиянием последних как на внутреннюю жизнь местного населения, так и на положение дел на фронте.
Попытаемся разобраться в особенностях жизни Архангельской епархии в роковой 1917 г. Именно в этом году в Православной Российской церкви произошли события, названные исследователем П. Г. Рогозным «церковной революцией»:
С ликвидацией монархии властная ситуация сверху донизу поменялась. Епископату волей-неволей приходилось вступать в контакт с новыми органами власти, губернскими комиссарами, а в условиях двоевластия, и с различными общественными силами и Советами. Именно с последними, видевшими в архиерее «агента старого режима», и возникали наиболее конфликтные ситуации [Рогозный, 208].
Кроме того, события февраля 1917 г. обострили давно назревавшее противостояние между епископатом, «князьями церкви»
и рядовым духовенством, чьи интересы часто не совпадали. Процесс отстранения от управления кафедрами архиереев, особенно уличенных в сотрудничестве с павшей монархической властью, не затронул, однако, Архангельскую епархию. Архангельскую и Холмогорскую кафедру возглавлял с 1912 г. епископ, а затем — архиепископ Нафанаил (Троицкий). Выходец из священнической семьи, он был уроженцем области Войска Донского и успел послужить в дореволюционный период на Тамбовской, Уфимской и Мензелинской кафедрах. Был широко известен и в сфере духовного образования. Окончив Новочеркасское духовное училище и Донскую духовную семинарию, он, после непродолжительного обучения в духовной академии в Киеве, окончил Казанскую духовную академию. После получения степени кандидата богословия будущий епископ Архангельский и Холмогорский преподавал в Таврической духовной семинарии, был ректором в духовных семинариях Тамбова и Олонца. В бытность же главой Архангельской и Холмогорской епархии, еп. Нафанаил принял в 1916 г. участие в закладке Никольского храма в Романове-на-Мурмане, положив начало строительству будущего Мурманска. После свержения монархии еп. Нафанаил пребывал в некоторой растерянности и 4 марта 1917 г. направил телеграмму в адрес Святейшего синода с просьбой «указаний относительно прочтения в церквах высочайшего манифеста об отречении Государя Императора от престола и относительно поминовения за богослужением» [Российское духовенство, 239]. Но уже через четыре дня владыка На-фанаил направил телеграмму председателю Государственной думы М. В. Родзянко, в которой отметил, что «духовенство города Архангельска приветствует... Временное правительство», а также надеется, что оно «выведет свободную Россию на путь правды и мира», а над Россией «воссияет солнце свободы» и «падут исторические цепи с духовного сословия» [Российское духовенство, 229]. Занятая епископом Архангельским и Холмогорским политическая позиция мало чем отличалась от позиции других церковных иерархов, оказавшихся перед историческим выбором дальнейшего пути церковного корабля.
Не менее важную роль в жизни епархии в то время стал играть другой церковный деятель, непосредственно управлявший епархией в период господства в регионе белых, — еп. Павел (Павловский). В связи с исключительной важностью его роли в развитии дальнейших событий следует кратко обозначить основные вехи на его жизненном пути.
Петр Андреевич Павловский родился в 1864 г. в селе Велико-николаевском Шенкурского уезда Архангельской губернии в семье псаломщика. В 1885 г. он окончил Архангельскую духовную семинарию, был рукоположен в сан иерея и назначен в Спасскую церковь с. Спасо-Прилуцкого Архангельского уезда. С сентября 1891 г. о. Петр Павловский начал преподавать Закон Божий в местной церковно-приходской школе. В 1892 г. он был награжден набедренником. В 1896 г. о. Петр овдовел. В августе того же года последовало его назначение на должность епархиального противо-раскольничьего миссионера. В феврале 1898 г. о. Петр Павловский был награжден скуфьей, в 1902 г. — камилавкой, а в 1907 г. — наперсным крестом. В годы Первой мировой войны последовало его назначение настоятелем Михайло-Архангельского монастыря Архангельской епархии с возведением в сан архимандрита по принятии монашества. В августе 1915 г. архим. Павел (Павловский) стал благочинным монастырских подворий г. Архангельска. Наконец, 19 марта 1917 г. прошла его хиротония во епископа Пинежского, викария Архангельской и Холмогорской епархии с местом пребывания в Веркольском мужском монастыре [Лавринов, 447]. Любопытно, что при поставлении архим. Павла во епископа Пинежского имелись ссылки не на императорские указы, а на соответствующие синодальные определения. Присягу епископ Пинежский произносил на имя «благоверного правительства» [Соколов, 81].
Важным фактором, позволяющим дать оценку процессам, происходившим на Севере России в период Гражданской войны, являются политические предпочтения местного населения, в том числе духовенства и верующих. Исследователь Белого движения в годы Гражданской войны в России В. Ж. Цветков справедливо отмечает невысокую популярность большевистских идей на Севере России, иллюстрацией чего стали выборы в Учредительное собрание:
Выборы в Учредительное собрание показали непопулярность большевистских лозунгов среди избирателей. В трех северных губерниях (Архангельской, Вологодской и Олонецкой) подавляющее большинство (73,7 % голосов избирателей) получили эсеры. Продолжали работу прежние органы местного самоуправления, и «период триумфального шествия советской власти» затянулся здесь до февраля 1918 г. [Цветков, 358].
Не будет ошибкой, на наш взгляд, отнести к числу противников большевиков представителей духовенства, в особенности
крупных городов региона и, в частности, самого Архангельска. Более того, сохранились данные, что в ряде приходов Севера России идея об отделении церкви от государства не встретила поддержки мирян. По свидетельству историка А. В. Соколова, в середине ноября 1917 г. прихожане Малонемнюжского прихода Пинежского уезда постановили, что
ввиду близости Учредительного собрания, не возражая против программ социалистических партий в вопросах государственного управления, в религиозном вопросе не желаем отделения церкви от государства и школы от церкви, а желаем, чтобы Закон Божий был в школах обязательным предметом для православных детей и содержание православному духовенству было отнесено на счет государства [Соколов, 232-233].
Епископ Пинежский Павел (Павловский) отправил данную резолюцию в министерство исповеданий.
Количество большевиков в городе в конце 1917-1918 гг., а также популярность их среди местного населения оцениваются исследователями как весьма скромные. Перед их свержением в августе 1918 г. число членов РСДРП в Архангельске, по подсчетам Л. Прайсмана, приблизилось к шестистам [Прайсман, 30]. Только в июле 1918 г. большевикам удалось организовать выпуск газеты «Архангельская правда», чрезвычайно низкой была их популярность в уездах. Далеко не все поддерживали идею ликвидации Архангельского земского собрания, также была реальной перспектива поражения большевиков во время выборов в Архангельский совет.
При этом на Севере России то и дело происходили столкновения между новой властью и распропагандированной ей солдатской массой с одной стороны и духовенством и верующими — с другой. Так, свящ. Стефан Красильников был выселен из собственного дома, а его храм был отобран крестьянами Кестенгского прихода [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 312. Л. 687]. Прихожане Пильдозер-ского прихода, настроенные пробольшевистски, 29 июля 1918 г. отобрали у свящ. Николая Павловского церковь, выгнали его самого из дома, а заготовленные консисторией бревна продали [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 312. Л. 687]. В период проведения Поместного собора 1917-1918 гг. в селе Кереть солдаты пришли в дом священника и велели ему прекратить церковный звон в день обнародования соборного послания по случаю выбора патриарха [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 312. Л. 687]. Более того, священнику этого прихода
грозил арест, а «обвиненные» в нарушении закона колокола были срезаны. Подтверждает тяжелое положение настоятеля и членов причта данного прихода факт обвинения их в «буржуазности», а также желание духовных лиц получить назначение в другой приход региона. Впоследствии, о чем еще будет сказано ниже, и при «белой» власти православное духовенство будет подвержено опасности репрессий и самосудов со стороны крайне левых сил.
Еще одной крайне неприятной «реформой» большевиков стал удар по духовному образованию. Епископ Нафанаил (Троицкий) с особой опаской встретил новость о фактическом уничтожении религиозного образования в России. В июне 1918 г. епископ Архангельский и Холмогорский составил доклад патриарху, который начинался со слов:
Светлые дни Св. Пасхи в этом году для Архангельской паствы были омрачены тревогой за судьбу духовно-учебных заведений. Местный губернский комиссар по народному просвещению уведомил начальствующих духовно-учебных заведений, что он приступит на основании декрета правительства к описи и приему означенных и всего имущества не позднее 15 мая [ГААО. Ф. 29. Оп. 31. Д. 2350. Л. 1-1 об.].
Далее он замечал, что местная духовная школа славилась своими архипастырями и пастырями в прошлом. В качестве примера епископ привел целую плеяду известных имен представителей епископата и белого духовенства, причем особое место уделил «всероссийскому батюшке» Иоанну Сергиеву, ведь, по словам еп. Нафанаила, «одно имя его может оставить славу и гордость Архангельской духовной школы» [ГААО. Ф. 29. Оп. 31. Д. 2350. Л. 1 об.]. Подобного рода ссылки на авторитет о. Иоанна Кронштадтского, известного своими правыми и антиреволюционными взглядами, демонстрируют, что как епископ Архангельский и Холмогорский, так и вверенное ему духовенство не осознали характера и следствий политических перемен, произошедших в России осенью-зимой 1917 г. Для спасения Архангельской духовной школы представителями Православной церкви были предприняты отчаянные шаги. Так, в середине-конце мая 1918 г. было принято решение отправить специальную делегацию в Москву. Этому предшествовали богослужение в архангельской церкви Иоанна Богослова и организованный крестный ход в церковь духовного училища им. Кирилла и Мефодия, возглавил который отец ректор семинарии прот. Александр Орлов — старейший
священник города, отдавший делу духовного образования 38 лет своей жизни [ГААО. Ф. 29. Оп. 31. Д. 2350. Л. 1 об.-2].
Подобного рода поведение новых властей не могло не настроить против них духовных лиц и преданных Православной церкви мирян. Постоянный страх усиливающихся гонений, бессудных расправ и поражения в правах, а также многочисленные запреты, дублирующие политику центральных властей в Москве, стали благодатной почвой для поддержки переворота в Архангельске в начале августа 1918 г.
История самого переворота, его ключевые фигуры, а также роль и степень участия в случившемся сил Антанты — вопросы, довольно хорошо изученные, к тому же выходящие за рамки нашего исследования. Заметим лишь, что в Архангельске к моменту переворота продолжительное время существовало антибольшевистское подполье, которое состояло как из политических лидеров (в основном социалистов небольшевистской направленности), так и из военных и морских офицеров, настроенных более консервативно. Как отмечает В. Ж. Цветков:
Выступление в Архангельске прошло быстро и без серьезного сопротивления со стороны большевиков. Одновременно с союзным десантом в ночь на 2 августа в городе выступили члены офицерской организации Чаплина 1 и заранее подготовленного Беломорского конного отряда б. ротмистра Берса 2 [Цветков, 363].
После того как советское руководство отбыло из города на кораблях вверх по Северной Двине, в Архангельске было создано Верховное Управление Северной области, возглавляемое депутатами разогнанного большевиками Учредительного собрания. Председателем правительства стал «дедушка русской революции», известный народный социалист Н. В. Чайковский, в состав же правительства вошли депутаты Учредительного собрания от Архангельской, Вологодской, Новгородской и даже Казанской и Самарской губерний. Правительство в своих первых воззваниях
1. Имеется в виду Георгий Ермолаевич Чаплин
(1886-1950). В момент переворота в Архангельске — капитан 2 ранга, связанный с антибольшевистским подпольем в Петрограде и британской дипломатией; участник русско-японской войны 1904-1905 гг., в годы Великой войны командовал миноносцем «Михаил Архангел» и служил на английской подводной лодке.
2. Речь идет о первом эшелоне Беломорского конного отряда ротмистра Берса, формально являвшегося охраной прибывшего из Москвы председателя ревизионной комиссии СНК М. С. Кедрова, а фактически — противобольшевисткой силой, сотрудничавшей с французским представительством в Петрограде.
декларировало также «беспрепятственное удовлетворение хозяйственных, общественных и духовных нужд населения» [Цветков, 364-365]. В опубликованных 2 августа 1918 г. программных постановлениях говорилось среди прочего о восстановлении попранных свобод, в том числе свободы совести. Несмотря на первоначальный «социалистический» состав антибольшевистского правительства на Севере России, можно говорить о лояльном отношении к нему со стороны духовенства.
Наконец еще одной особенностью организации управления Севером России во время антибольшевистского присутствия в регионе стало создание модели управления, при которой сочетались полномочия военной и гражданской власти с четким разграничением обязанностей: председатель правительства является главой власти, генерал-губернатор осуществляет военную власть «в тылу», командующий войсками — на фронте, а управвнудел — власть гражданскую [Цветков, 371]. Подобная система управления на Севере России, подконтрольном антибольшевистским силам, просуществовала вплоть до начала 1919 г.
Как Православная церковь отреагировала на смену власти в Архангельске в начале августа 1918 г.? Для начала отметим, что еп. Нафанаил (Троицкий) как делегат Поместного собора находился в драматичный период смены власти в Москве и не смог вернуться на кафедру. Более того, в апреле 1919 г. он был возведен в сан архиепископа и остался в Москве. Эта коллизия стала причиной того, что управление Архангельской и Холмогорской епархией легло на плечи еп. Павла (Павловского) — викария еп. Нафанаила. Несмотря на недолгий период пребывания в епископском сане, Пинежский архиерей был уроженцем Севера России и прекрасно разбирался в специфике местной религиозной жизни и настроений духовных лиц и мирян. Как он сам, так и большинство вверенного ему духовенства с конца лета 1918 г. заняло бескомпромиссно антибольшевистскую позицию.
Уже 18 августа 1918 г. благочинный архангельских городских церквей прот. Михаил Легатов разослал настоятелям приходов города указ явиться с крестными ходами в Кафедральный собор к 12:00, после чего в городе должно было быть совершено торжественное молебствование на Соборной площади «по случаю избавления церкви, веры и служителей ее от притеснений» [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 312. Л. 609 об.]. Любопытно, что во время молебна духовенство молилось не только об освобождении от большевиков, но и о «даровании на Западном фронте победы
союзникам нашим» и о «даровании победы нашей молодой Армии над немцами» [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д .312. Л. 609 об.].
Важной особенностью позиции православного духовенства на Севере России был своего рода «внешнеполитический» фактор. Так, с одной стороны, особо подчеркивалась роль союзников по Антанте, освободивших город, с другой стороны, власть большевиков напрямую связывалась с немцами. 19 августа 1918 г. настоятели церквей Архангельска на заседании благочиннического совета постановили:
По изменившимся обстоятельствам местной жизни Христианской Церкви и общественных событий, направленных к освобождению Северной области и Русского Государства от немецкого завоевания, ко введению в храмах г. Архангельска к произнесению выработанного Благочинническим собранием и Настоятелями Церквей г. Архангельска особого поминовения при богослужениях по указанной формуле: Правительства и Воинства препятствий не встречается, впредь до общего распоряжения Священного Синода [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 312. Л. 616-616 об.].
В системе управления епархией произошли существенные изменения в период «белого» Архангельска. Наиболее заметным изменением стало преобразование местной консистории в епархиальный совет, которое произошло 2 декабря 1918 г. Епископ Павел (Павловский) особо отмечал, что духовенство медлило с назревшей реформой ввиду сложившейся в епархии сложной «военно-политической обстановки», а теперь возродилась надежда на нормальное функционирование епархиальных структур [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 312. Л. 821]. Членам совета выплачивалось фиксированное жалование в размере 1300 р. Уже в конце 1918 г. духовенство высказывало надежду на то, что в состав Епархиального совета войдут и миряне.
Епархиальный совет вполне можно назвать органом, созданным в условиях гражданской войны в согласии с решениями Поместного собора 1917-1918 гг. Его функционирование в период антибольшевистской власти в Архангельске свидетельствует о довольно прочных церковно-государственных отношениях, а также о благосклонности местных властей к духовенству, что видно из возвращения в ведение церкви бракоразводных дел и дел об актах гражданского состояния.
Несмотря на социалистический состав антибольшевистского правительства в Архангельске, на первоначальном этапе «белой
эпопеи» на Севере России отношение новых гражданских властей к церкви разительно отличалось от большевистской политики. Данный процесс хорошо иллюстрирует частный, как может показаться на первый взгляд, случай с воском из норвежского порта Скиботен (Шиботн, Норвегия. — И. П.). В норвежском порту в 1918 г. находилось 40 тонн (2400 пудов) пчелиного воска. Воск этот был приобретен Святейшим синодом Российской Православной церкви еще в 1917 г. Однако «воск этот из-за представившихся трудностей морского пути в Северный Ледовитый океан, не мог быть доставлен своевременно в Архангельск и был выгружен для хранения в вышеназванном иностранном порте» [ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 2. Д. 2230. Л. 1]. Отдел иностранных дел просил не оставлять вопрос о том, не будет ли признано желательным использовать упомянутый воск для нужд церквей Северного края, «в каковом случае Верховным Управлением будут приняты меры к вывозу воска из Норвегии до закрытия текущей навигации». Уже 25 октября 1918 г. иностранный отдел сообщал, что находящийся в Скиботене воск
ныне доставлен сюда при любезном содействии Великобританского посольства, которое уже несколько лет тому назад, еще до поручения Российским послом в Лондоне обратило внимание своего правительства на ощущаемую здесь потребность в воске, необходимом для нужд Церкви [ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 2. Д. 2230. Л. 16-16 об.].
В итоге за присланный воск произошло даже некое соперничество между Соловецким монастырем и Архангельской епархией (монастырь не находился в прямом подчинении последней и, как подчеркивалось, не нуждался в воске) [ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 2. Д. 2230. Л. 17-17об.]. 29 октября отдел финансов передал воск Соловецкому монастырю [ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 2. Д. 2230. Л. 18].
В 1919 г. на небосклоне военно-политической истории антибольшевистского Севера появилась многогранная личность Евгения Миллера. Следует кратко охарактеризовать фигуру генерал-лейтенанта Е. К. Миллера, в особенности в той мере, в которой она касается жизни Православной церкви на Севере России. Среди современных исследователей нет единодушной характеристики этого политического и военного деятеля. Так, историк Леонид Прайсман характеризует двойственность поступков Евгения Карловича, в жизни которого были и самоотверженное поведение «в застенках НКВД» в 1937-1939 гг., и позорное «бегство из России» после поражения белых [Прайсман, 146 ]. Мы не будем вдаваться
в подробности личной религиозности этого военного деятеля, лишь проанализируем, как изменилось положение дел Православной церкви на Севере России в 1919 г., когда он сконцентрировал в своих руках всю полноту власти.
Многие представители православного духовенства приняли участие в Гражданской войне, в первую очередь пополняя ряды военного духовенства (о состоянии института военного духовенства в Гражданскую войну см.: [Вебер]). Классическим примером подобного рода настроений стало решение священника Тойнокурского прихода Архангельского уезда Евгения Пономарева в ноябре 1918 г. поступить добровольцем в действующую армию и уволиться от своего прихода ввиду желания стать священником в Славяно-Британском легионе. Епархиальный совет это перемещение поддержал [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 312. Л. 818-818 об.]. Сам легион был сформирован летом 1918 г. после высадки британских экспедиционных сил на Севере России. Состав легиона был пестрым в национальном плане. В него входили русские, канадцы, поляки, финны, литовцы и лица других национальностей.
23 января 1919 г. священник Ворзогорского прихода Онежского уезда Константин Сибирцев решил подать прошение о переводе его с прихода в ряды военного духовенства. Вместо себя о. Константин просил назначить монаха Крестного монастыря. Епархиальное начальство вняло просьбе священника, в результате чего он был назначен военным священником в Онежский батальон [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 313. Л. 37-37об.].
Активное участие в борьбе с большевизмом на Севере России приняли и православные псаломщики. Сохранились данные, что некоторые из них были мобилизованы в армию и погибли на фронте [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 313. Л. 639].
Подобное рвение как духовенства, так и псаломщиков можно объяснить действиями самих большевиков. Все помнили первые месяцы их господства в регионе, а на той территории, которая вновь попадала под советское управление, разворачивались драматичные гонения на церковь. Важно отметить, что и духовные лица, и белые власти активно использовали события гонений в своей пропаганде и распространяли новости о зверствах большевиков среди местного населения.
Наиболее известным стал случай, связанный с судьбой свящ. Анфила Суровцева. В Усть-Цильме (ныне село в республике Коми) большевиками было убито много местных жителей, среди
них оказался и местный протоиерей Анфил Суровцев. Панихида по убиенным прошла 28 декабря 1918 г. как в самом селе, так и в Архангельске. Также было принято решение ввиду
значимости нравственного и патриотического значения имеющей быть панихиды пригласить к участию в ней в кафедральный собор к 2 часам дня все городское духовенство, о чем и дать знать указом благочинному церквей для объявления подведомственным причтам [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 312. Л. 701-702].
Семье убитого в епархии оказывали помощь и поддержку. Так, вдове священника Юлии Суровцевой назначали вместе с 6 несовершеннолетними детьми пенсию в размере 200 р. [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 313. Л. 73].
С течением времени и изменением линии фронта представители духовенства в буквальном смысле слова атаковали епархиальное начальство просьбами о помощи. Так, свящ. Георгий Маккавеев из Шетогорского уезда (ныне Пинежский район Архангельской области) писал 13 февраля 1919 г., что из-за бегства от наступающих большевиков в ноябре 1918 г. остался без средств к существованию, и просил денежное вспомоществование, а также пищу и одежду [ГААО. Д. 29. Оп. 5. Т. 1. Д. 1642. Л. 7]. 5 февраля 1919 г. Епархиальный совет просил гражданские власти в дополнение к отношениям от 14 декабря 1918 г. за № 9780 и 13 января 1919 г. за № 10451 назначить следующие пособия: священникам В. Невскому, В. Павловскому, Н. Любимскому и прот. Н. Молчанову, а также семье свящ. Корелина по 500 р., диак. Н. Мелетиеву 300 р. Особо говорилось, что
такое пособие, конечно, не может возместить всех убытков, которые понесли означенные лица, лишившиеся всего движимого имущества, на несколько десятков тысяч рублей и испрашивается в вышеуказанных размерах, только в виду затруднительного финансового положения Правительства [ГААО. Д. 29. Оп. 5. Т. 1. Д. 1642. Л. 4].
Тогда же в епархиальный совет написали беженцы священник Усть-Люменского прихода Иоанн Шмаков и диакон Масловерско-го прихода Александр Ярославцев:
Ввиду занятий наших приходов большевицкими войсками, с 13 января сего года мы принуждены были оставить свои приходы и быть на положении
беженцев без всяких средств для существования. Находясь в безвыходном положении, мы вынуждены обращаться в АЕС (Архангельский епархиальный совет. — И. П.) с всепокорнейшею просьбой помочь нам в нашем бедственном положении [ГААО. Д. 29. Оп. 5. Т. 1. Д. 1642. Л. 6].
Православные священники также печаловались за псаломщиков и мирян, которые оказались в стесненном положении, за семьи погибших или убитых большевиками. Священник Уздрин-ского прихода Шенкурского уезда Василий Невский озаботился судьбой умершего в 1918 г. псаломщика Фантина Шмакова. Последний отдал служению в церкви 20 лет, а после своей кончины оставил вдову и четверых детей, старшему из которых исполнилось только 12 лет. Особо о. Василий отметил, что покойный Шмаков служил в рядах Русской Императорской армии и потерял на военной службе свое здоровье [ГААО. Ф. 29. Оп. 5. Т. 1. Д. 1642. Л. 13-13 об.].
На территории Севера России в период господства белых собирались факты насилия над представителями духовенства со стороны большевистских властей. Пострадавшим и семьям убитых выплачивались пособия. Подобного рода практика существовала по всему антибольшевистскому фронту, в том числе на Юге России [Агеев, Бирюкова] и в Сибири [Сушко].
Еще одной важной особенностью церковно-государственных отношений на Севере России в годы Гражданской войны стал национальный вопрос. Не секрет, что обретшая независимость Финляндия имела свое видение будущего Карелии и финно-угорских народов, проживавших на Севере России. Национальное возрождение периода революции и гражданской войны коснулось и религиозных вопросов. Еще 13 июля 1917 г. в протоколе, составленном на народном собрании в с. Ухта Ухтинской волости Кемского уезда Архангельской губернии было принято решение, что
нужно скорее приступить к основанию упомянутой Карельской епархии и принять меры для введения народного языка в церковь, назначения пастырями священников, понимающих народный язык, и для расширения самоуправления прихода [Витухновская-Каупалла, Осипов, 289].
В середине февраля 1919 г. в Кеми состоялся съезд представителей карельских волостей, на котором было принято решение о провозглашении независимости Карелии. Подобного рода заявления не были восприняты властями Северной области.
По тонкому замечанию исследователей М. А. Витухновской-Кау-палла и А. Ю. Осипова, для представителей власти, в частности, генерал-губернатора по управлению Мурманским краем В. В. Ермолова, подобного рода «карельский сепаратизм» являлся не чем иным, как «формой красного террора» и разновидностью социального протеста [Витухновская-Каупалла, Осипов, 146]. Северное правительство не только подавляло выступление карельского населения военным путем, но и разделяло местное население, заменяло идею карельской государственности выбранными в феврале-марте 1919 г. земскими органами, как несложно догадаться, состоящими преимущественно из этнических русских. Идея единой и неделимой России, пусть и России республиканской, не могла привлечь финно-угорское население, смотревшее в сторону Финляндии.
Сходным путем пошла и Православная церковь, которая с опаской относилась к гипотетической возможности усиления влияния панфинской национальной идеи среди части местного населения. Кроме того, православному духовенству, как и антибольшевистским властям, виделась здесь и опасность усиления влияния лютеран.
Е. К. Миллер 2 сентября 1919 г. писал епископу Пинежскому Павлу (Павловскому):
Начальник Мурманского края телеграфирует мне, что западные волости Кемского уезда, населенные корелами (так в тексте. — И. П.), просят возвращения православных священнослужителей, жалуясь, что дети не крещены, умершие погребены не отпетыми, поэтому ходатайствуют о назначении православных священников, знающих корельский язык, для совершения богослужений на этом языке, при отсутствии же кандидатов г. Ермолов просит командировать священника для объезда брошенных приходов, назначив наивысшее вознаграждение от Казны. Учитывая переживаемый момент и психологическое настроение сельского населения при создавшемся положении, я с своей стороны прошу ВАШЕ ПРЕОСВЯЩЕНСТВО не отказать, принять все меры к удовлетворению изложенного в телеграмме ходатайства крестьян, каковое мероприятие может предотвратить население от влияния панфинско-лютеранской пропаганды [ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 181. Л. 2].
4 сентября 1919 г. состоялось совместное заседание епархиального и миссионерского советов епархии. Было отмечено, что священники покинули свои приходы по двум причинам. Первой причиной был страх перед финским присутствием в Карелии.
Вторая причина крылась в плохом материальном положении пастырей. Для того чтобы преодолеть проблемы, возникшие в Кемском уезде, было принято решение о назначении причтам «жалования в наивысшем размере». Также были объединены некоторые приходы. Было решено в месяц платить священнику, служащему в этом уезде, 1500 р., а псаломщику — 400 р. [ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 181. Л. 5-5 об.]. Епархиальный совет понимал, что необходимо возбудить ходатайство перед правительством об увеличении жалования духовенству. Те духовные лица, которые знали карельский язык, были возвращены на приходы в первую очередь. Вскоре еп. Павел повторил просьбу Временному правительству Северной области, отмечая, что сейчас пособие для священника равнялось 600 р., а 200 р. в месяц получал псаломщик. Всего если будут платить в 6 приходах по 1500 и 400 р. соответственно, общая сумма выплат будет равняться 20900 р. в месяц [ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 181. Л. 6-6 об.].
В период белого присутствия на Севере России был решен вопрос с духовным образованием, а также с преподаванием Закона Божия. Выше нами уже была описана крайне негативная реакция архипастырства и пастырства на большевистские преобразования, касающиеся сферы религиозного образования. На рубеже 1918-1919 гг. епархиальный совет Архангельска столкнулся с реальностью отсутствия Закона Божия в сетке преподаваемых предметов. Так, Мезенская земская управа писала в совет, что преподавание в данный момент невозможно по причине «неимения средств на оплату данного предмета» [ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 10. Л. 1 ]. Отдел народного образования считал подобное положение вещей ненормальным и просил разрешить данный вопрос силами епархиального совета. К решению вопроса в Мезенском уезде был подключен председатель Законоучительского союза в Холмогорах Всеволод Перовский. Последний парировал, что средств на оплату работы священников — преподавателей Закона Божия нет, а выход может заключаться только в оплате труда законоучителей из казны и в привлечении к преподаванию светских педагогов [ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 10. Л. 5 об.]. Мезенская земская управа четко стояла за идею оплаты труда законоучителей из средств «местных религиозных общин», о чем уведомляла протоиерея Мезенского собора А. Ивановского [ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 10. Л. 6]. Затем в отдел народного образования написали члены благочиннического совета 1-го Мезенского уезда. Они отметили, что законоучителями не посещаются некоторые уроки:
«Собранию приходится невольно примириться, так как голод, нужда, заставляют некоторых пастырей уклоняться от бесплат-ныхуроков Закона Божия» [ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 10. Л. 9-9 об.]. Решение виделось в оплате преподавания из средств казны. На общем благочинническом собрании округа церквей Архангельска 20 февраля — 5 марта 1919 г. постановили со ссылкой на Поместный собор 1917-1918 гг., чтобы преподавание стало обязательным в школьных училищах, а законоучителя пользовались теми же правами, что и другие учителя низших училищ [ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 10. Л. 12-12 об.]. Такое предложение было отправлено в адрес Временного правительства Северной области.
Наконец, Архангельский епархиальный совет сообщил президиуму Архангельского губернского земского собрания, что в уездах учителя получают плату поурочно. Также было сообщено, что в распоряжение епархиального совета приходят ходатайства от целого ряда приходских собраний и советов о желательности и необходимости оплачивать труд законоучителей из указанного вида источника (поурочно) [ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 10. Л. 18]. Именно материальные вопросы оставались причиной нерешенности проблем обеспечения законоучителей. Процесс религиозного образования больше был похож на перетягивание каната между земствами, центральными властями и епархиальным руководством.
Вопрос о духовных школах также был практически решен. Так, епархиальное собрание духовенства и мирян Архангельской епархии 22 сентября 1919 г. приняло решение об открытии обучения в духовных школах города в 1919/1920 учебном году [ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 2. Д. 2263. Л. 10]. Следующее подобное собрание для разработки учебных планов на 1920-1922 гг. было запланировано на 15 июня 1920 г. [ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 2. Д. 2263. Л. 32].
Однако как этим, так и многим другим планам по развитию церковной жизни на Севере России так и не суждено было сбыться в связи с установлением в начале 1920 г. в Архангельске большевистской власти.
Сейчас довольно сложно оценить настроения местного населения в конце 1919 — начале 1920 г. по отношению к противостоянию красных и белых. Служивший на Севере России британский морской офицер С. Дикисон вспоминал:
Мы хотели убедить «доброе» семейство также уйти вниз по реке, так как чувствовали, что у них могут быть проблемы, когда вернутся большевики.
А произойти это должно очень скоро. Но ничто не могло убедить их оставить свое хозяйство. Единственной, кому могли позволить уйти, была старшая дочь, довольно симпатичная молодая девушка, и то, только если кто-нибудь пообещает на ней жениться [Дикинсон, 141].
Не исключено, что многие православные верующие и даже представители духовенства разочаровались в антибольшевистских властях, господствовавших полтора года в регионе.
Симптоматично, что с возвращением большевиков среди местного населения стал падать уровень религиозности, что прекрасно демонстрируют рапорты благочинных за 1920 г. Так, благочинный 2-го Архангельского округа о. Сильвестр Титов писал в отчете:
...Некоторые священники не стали говорить поучений полемического и обличительного характера из опасения навлечь на себя репрессии. Христианский долг Исповеди и Святого Причащения прихожане в большинстве своем слабо исполняют, что и ранее наблюдалось в нравственном отношении во многих приходах. Посты слабо соблюдаются, святость праздников слабо почитается [ГААО. Ф. 1025. Оп. 5. Д. 1258. Л. 12-12 об.].
При этом о. Сильвестр отмечал, что «новое влияние» плохо прививается к пастве, «партийных» среди них сравнительно немного.
В отчете Пинежского благочинного о. Алексия Огурцова говорилось, что
некоторые лица не приглашают священников крестить новорожденных младенцев, ограничиваясь записями брака в исполкомах, без церковного браковенчания; совершают гражданские похороны. главным образом эти случаи характерны для Пинежского собора [ГААО. Ф. 1025. Оп. 5. Д. 1258. Л. 29 об.].
Однако в отчете благочинного 2-го Онежского округа о. Леонида Ивановского видна двойственность отношения прихожан к духовенству в новых военно-политических реалиях:
...В большинстве случаев пользуются уважением со стороны только лучшей части населения своих приходов и терпят осуждения и укоры и даже не заслуженные оскорбления со стороны неразумного, по большей части ленивого, элемента, не понимающего значения свободы и не сколько
не думающего считаться с желанием и волею других и таким образом все более впадающим в рабство своеволию, страстей, и вообще в грехи [ГААО. Ф. 1025. Оп. 5. Д. 1258. Л. 70].
Еще тяжелее складывалась судьба тех лиц, которые входили в период существования «белого Севера» в состав епархиального совета. Этот орган не мог вписаться в реалии советской религиозной политики. Уже 20 февраля 1920 г. Архангельск был занят Красной армией. 2 марта 1920 г. распоряжением губернского революционного комитета имущество, архив и дела Епархиального совета были переданы в ведение Архангельского губернского отдела [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 313. Л. 698]. Совет был закрыт, а дела его опечатаны. 3-4 марта 1920 г. еп. Павел (Павловский), члены епархиального совета священники А. Нечаев и А. Теремицкий, секретарь совета Д. Соколов в Архиерейском доме обсуждали вопрос об организации епархиального управления в связи с закрытием епархиального совета гражданской властью. Было заявлено:
Епархиальный совет был открыт и действовал на основании постановления Всероссийского Церковного Собора, а посему он является учреждением чисто церковным. В силу предоставленных ему Временным правительством Северной области прав, он исполнял в том числе и некоторые функции государственного значения (дела бракоразводные и об актах гражданского состояния). Ввиду закрытия Епархиального совета гражданской властью, нужно понимать в смысле прекращения его гражданских функций. В качестве учреждения церковного, при том же имеющего выборный характер, Епархиальный совет должен продолжать свою деятельность по делам чисто церковным. Тоже вытекает из декрета об отделении церкви от государства, согласно которому церковь и церковные общества только теряют свой публично-правовой характер и становятся установлениями порядка частного, но не лишаются права своего внутреннего распорядка и узаконения [ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 313. Л. 703].
Судьбы духовенства Севера России в большинстве своем сложились трагично. Любопытно, что часть клира, даже еп. Павел (Павловский), перешли в обновленчество в 1922 г. и какое-то время пребывали в нем, что не спасло их от дальнейших репрессий [Лавринов, 447]. Справедливости ради отметим, что подобные процессы проходили и в других регионах [Кульпинов].
Что же принесло господство антибольшевистских сил в жизнь православных на территории Севера России в период Гражданской
войны? Период первых месяцев Советской власти на Севере России, впрочем, как и во многих других районах страны, охваченных междоусобицей, обернулся самосудами, ущемлением прав духовенства, падением религиозности и глумлением над святынями. Однако свержение большевиков в августе 1918 г. подарило многим духовным лицам и верующим надежду на то, что теперь вновь можно строить планы на дальнейшее развитие епархии, оглядываясь на дореволюционные традиции или хотя бы на опыт церковно-государственных отношений периода Временного правительства. Представители так называемой демократической контрреволюции отнюдь не мешали представителям духовенства и епископата восстанавливать попранную большевиками систему управления приходами, духовного образования, воссоздавать институт военного духовенства. Не возникало проблем и при налаживании контактов между православным духовенством Севера России и союзниками России по Антанте (ситуация с доставкой воска из норвежского порта прекрасная тому иллюстрация). Для властей Северной области Православная церковь была важнейшей цементирующей единицей, способной предотвратить сепаратизм ряда проживающих в регионе народов, в первую очередь карел. Большинство служащего на Севере России духовенства было настроено антисоветски. Самосуды и антирелигиозная политика большевиков угрожали духовенству, которое в ужасе бежало от наступающей Красной армии и большевистских партизан, с большим подъемом вступало в ряды военного духовенства, а дети из священнических семей — и в ряды антибольшевистских сил. Финал Гражданской войны на Севере России был печальным. Практически все начинания и попытки реставрации нормальной жизни епархии с восстановлением советской власти канули в Лету.
Источники
1. ГААО. Ф. 29. Оп. 31. Д. 2350 = Доклад епископа Архангельского и Холмогорского Нафанаила патриарху Тихону // Государственный архив Архангельской области (ГААО). Ф. 29. Оп. 31. Д. 2350.
2. ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 312 = Рапорт благочинного Александра Петрова от 7 сентября 1918 г. № 176 // ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 312.
3. ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 10 = Письмо в Отдел народного образования Северной области от Архангельского епархиального совета от 10 марта 1918 г. // ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 10.
4. ГААО. Ф. 1025. Оп. 5. Д. 1258 = Отчет благочинного 2-го Архангельского округа Священника Сильвестра Титова // ГААО. Ф. 1025. Оп. 5. Д. 1258.
5. ГААО. Ф. 29. Оп. 5. Т. 1. Д. 1642 = Письмо беженцев Усть-Люменского прихода Иоанна Шмакова и диакона Масловерского прихода Александра Ярославцева // ГААО. Д. 29. Оп. 5. Т. 1. Д. 1642.
6. ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 2 Д. 2230 = Дело о переписке о доставке в Архангельск воска из Норвегии и Англии // ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 2. Д. 2230.
7. ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 313 = Журнал заседаний Епархиального совета за 1919-1920 гг. // ГААО. Ф. 29. Оп. 9. Д. 313.
8. ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 181 = Дело о соединении карельских приходов Ювалакшскаго с Ухтинским, Ладвозерскаго с Вокнаволоцким, Лаго-варцкого с Кестенгским и об увеличении жалования причтам // ГААО. Ф. 5300. Оп. 2. Д. 181.
Литература
1. Аггев, Бирюкова = Агеев Евгений, свящ., Бирюкова Ю. А. Церковь на Дону в годы Гражданской войны 1918-1919 гг. : Расследования Особой комиссии. Волгоград : ПринТерра-Дизайн, 2022. 392 с.
2. Баконина = Баконина С. Н. Церковная жизнь русской эмиграции на Дальнем Востоке в 1920-1931 гг. : На материалах Харбинской епархии. Москва : Изд-во ПСТГУ, 2014. 389 с.
3. Бирюкова = Бирюкова Ю. А. Священник Владимир Востоков — участник белого движения и основатель Братства Животворящего Креста // Вестник Свято-Филаретовского института. 2020. Вып. 34. С. 194-214.
4. Вебер = Вебер М. И. «Никто из духовенства действующей армии не должен находиться в обозах»: рапорт благочинного 15-й Воткинской дивизии Георгия Желватых // История Лаборатории древних технологий. 2022. Т. 18. № 1. С. 196-208.
5. Витухновская-Каупала, Осипов = Витухновская-Каупала М. А., Осипов А. Ю. В пучине Гражданской войны: Карелы в тисках стратегий выживания 1917-1922. Москва; Санкт-Петербург : Нестор-История, 2021. 352 с.
6. Дикинсон = Дикинсон С. С. М. В. на Севере России // Британские моряки в России (1918-1919). Малоизвестные страницы истории Гражданской войны: сб. воспоминаний и документов / Пер. с англ. А. С. Дементьева; сост. А. С. Дементьев, Н. А. Кузнецов. Москва : Содружество «Посев», 2020. С. 109-169.
7. Коростелёв, Караулов = Коростелёв В. В., Караулов А. К. Православие в Маньчжурии, 1898-1956. Москва : Изд-во ПСТГУ, 2019. 880 с.
8. Кострюков = Кострюков А. А. Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов : Организация церковного управления. Москва : Изд-во ПСТГУ, 2007. 398 с.
9. Кульпинов = Кульпинов Сергей, диак. Процессы распространения обновленческих идей и институциализации обновленческого раскола в Иркутской епархии в материалах советской периодической печати (на примере газеты «Власть труда») // Христианское чтение. 2020. № 3. С. 159-170.
10. Лавринов = Лавринов Валерий, прот. Обновленческий раскол в портретах его деятелей. Москва : О-во любителей церковной истории, 2016. 754 с.
11. Лобанов = Лобанов В. Б. Терек и Дагестан в огне Гражданской войны : Религиозное, военно-политическое и идеологическое противостояние в 1917-1920-х годах. Санкт-Петербург : Владимир Даль, 2017. 483 с.
12. Олихов = Олихов Дмитрий, прот. Временное высшее церковное управление в Сибири (1918-1920 гг.) Опыт церковного строительства в эпоху гражданского лихолетья. Санкт-Петербург : Сатисъ, 2017. 222 с.
13. Прайсман = Прайсман Л. Г. 1917-1920 : Огненные годы Русского Севера. Санкт-Петербург : Нестор-История, 2019. 400 с.
14. Рогозный = Рогозный П. Г. Церковная революция 1917 года (Высшее духовенство Российской Церкви в борьбе за власть в епархиях после Февральской революции). Санкт-Петербург : Лики России, 2008. 224 с.
15. Российское духовенство = Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году (Материалы и архивные документы по истории Русской православной церкви) / Сост. М. А. Бабкин. Москва : Индрик, 2008. 632 с.
16. Соколов = Соколов А. В. Государство и Православная церковь в России в феврале 1917 — январе 1918 годов. Санкт-Петербург : Д. А. Р. К., 2015. 258 с.
17. Сушко = Сушко А. В. Первый омский новомученик Николай Цикура : анализ убийства служителя Церкви в условиях начала Гражданской войны в России // Вестник ПСТГУ. Серия II : История, История Русской Православной Церкви. 2022. Вып. 105. С. 111-123.
18. Фирсов = Фирсов С. Л. «Время войне и время миру» : Православная Российская церковь и Гражданская война в России : Очерки истории и историографии. Санкт-Петербург : Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2018. 168 с.
19. Цветков = Цветков В. Ж. Белое дело в России: 1917-1919 гг. Москва : Яуза-Каталог, 2019. 1056 с.
20. Цыремпилова = Цыремпилова И. С. Русская православная церковь и государство: история взаимоотношений в 1917-1930 гг. (на материалах
Байкальского региона). Улан-Удэ : Издательско-полиграфический комплекс ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2008. 300 с.
21. Шкаровский = Шкаровский М. В. История русской церковной эмиграции. Санкт-Петербург : Алетейя, 2009. 359 с.
References
SOURCES
1. "Delo o perepiske o dostavke v Arkhangelsk voska iz Norvegii i Anglii" ["Correspondence case concerning the delivery of wax from Norway and England to Arkhangelsk"]. Gosudarstvennyi arkhiv Arkhangel'skoi oblasti [State Archive of the Arkhangelsk Region], coll. 29, aid. 4, v. 2, foll. 2230 (in Russian).
2. "Delo o soedinenii karel'skikh prikhodov Iuvalakshskago s Ukhtinskim, Ladvozerskago s Voknavolotskim, Lagovartskogo s Kestengskim i ob uvelichenii zhalovaniia prichtam" ["The case of the unification of the Karelian parishes of Yuvalaksha with Ukhtinsky, Ladvozersky with Voknavolotsky, Lagovartsky with Kestengsky and increasing salaries to clergy"]. Gosudarstvennyi arkhiv Arkhangel'skoi oblasti [State Archive of the Arkhangelsk Region], coll. 5300, aid. 2, foll. 181 (in Russian).
3. "Doklad episkopa Arkhangel'skogo i Kholmogorskogo Nafanaila patriarkhu Tikhonu" [Report of Bishop Nathanael of Arkhangelsk and Kholmogory
to Patriarch Tikhon]. Gosudarstvennyi arkhiv Arkhangel'skoi oblasti [State Archive of the Arkhangelsk Region], coll. 29, aid. 31, foll. 2350 (in Russian).
4. "Otchet blagochinnogo 2go Arkhangel'skogo okruga Sviashchennika Sil'vestra Titova" ["Report of the Dean of the 2nd Arkhangelsk District Priest Sil'vestr Titov"]. Gosudarstvennyi arkhiv Arkhangel'skoi oblasti [State Archive of the Arkhangelsk Region], coll. 1025, aid. 5, foll. 1258 (in Russian).
5. "Pis'mo bezhentsev Ust'-Liumenskogo prikhoda Ioanna Shmakova i diakona Masloverskogo prikhoda Aleksandra Iaroslavtseva" ["Letter from refugees of the Ust'-Lyutyensky parish, John Shmakov, and deacon of the Masloversky parish, Alexander Yaroslavtsev"]. Gosudarstvennyi arkhiv Arkhangel'skoi oblasti [State Archive of the Arkhangelsk Region], coll. 29, aid. 5, v. 1,
foll. 1642 (in Russian).
6. "Pis'mo v Otdel narodnogo obrazovaniia Severnoi oblasti ot Arkhangel'skogo eparkhial'nogo soveta ot 10 marta 1918 g." [Letter to the Department of Public Education of the Northern Region from the Arkhangelsk Diocesan Council dated March 10, 1918]. Gosudarstvennyi arkhiv Arkhangel'skoi oblasti [State Archive of the Arkhangelsk Region], coll. 5300, aid. 2, foll. 10 (in Russian).
7. "Raport blagochinnogo Aleksandra Petrova ot 7 sentiabria 1918 g. № 176" ["Report of archpriest Aleksandr Petrov dated 7 September 1918 n. 176"]. Gosudarstvennyi arkhiv Arkhangel'skoi oblasti [State Archive of the Arkhangelsk Region], coll. 29, aid. 9, foil. 312 (in Russian).
8. "Zhurnal zasedanii Eparkhial'nogo soveta za 1919-1920 gg." ["Journal of meetings of the Diocesan Council for 1919-1920"]. Gosudarstvennyi arkhiv Arkhangel'skoi oblasti [State Archive of the Arkhangelsk Region], coll. 29, aid. 9, foll. 313 (in Russian).
LITERATURE
1. Ageev Evgenii, priest, Biryukova Y. A. (2022). Tserkov' na Donu v gody Grazhdanskoi voiny 1918-1919 g. Rassledovaniia Osoboi komissii [Church on Don in the period of Civil War 1918-1999. Investigations of Special Comission]. Volgograd : PrinTerra-Dizain (in Russian).
2. Babkin M. A. (ed.) (2008). Rossiiskoe dukhovenstvo isverzhenie monarkhii v 1917godu (Materialy i arkhivnye dokumentypo istorii Russkoipravoslavnoi tserkvi) [The Russian Clergy and the Overthrow of the Monarchy in 1917 (Materials and Archival Documents on the History of the Russian Orthodox Church)]. Moscow : Indrik (in Russian).
3. Bakonina S. N. (2014) Tserkovnaia zhizn' russkoi emigratsii na Dal'nem Vostoke v 1920-1931 gg. : Na materialakh Kharbinskoi eparkhii [Church's Life of Russian emigration In Far East 1920-1931 : on materials of Harbin diocese]. Moscow : PSTGU Publ. (in Russian).
4. Biryukova Y. A. (2020). "Priest Vladimir Vostokov — Member of the White Movement and Founder of the Brotherhood of the Life-Giving Cross". The Quarterly Journal of St. Philaret's Institute, 2020, v. 34, pp. 194-214 (in Russian).
5. Dikinson S. (2020). "S. M. V. on the North of Russia", in Britanskie moriaki v Rossii (1918-1919). Maloizvestnye stranitsy istorii Grazhdanskoi voin:
sb. vospominanii i dokumentov [British sailors in Russia (1918-1919). Little-known pages of the history of the Civil War: collections of memories and documents]. Moscow : Sodruzhestvo "Posev", pp. 109-169 (Russian translation).
6. Firsov S. L. (2018). 'Vremia voine i vremia miru'. Pravoslavnaia Rossiiskaia tserkov' i Grazhdanskaia voina v Rossii. Ocherki istorii i istoriografii ['A time for war and a time for peace'. Orthodox Russian Church and the Civil War in Russia. Essays on history and historiography]. St. Petersburg : RGPU im. A. I. Herzen (in Russian).
7. Karaulov A. K., Korostelev V. V. (2019). Pravoslavie v Man'chzhurii [Orthodoxy in Manchuria]. Moscow : PSTGU Publ. (in Russian).
8. Kostryukov A. A. (2007). Russkaia Zarubezhnaia Tserkovnaia vpervoipolovine 1920-kh godov. Organizatsiia tserkovnogo upravleniia [Russian Church Abroad in the first half of the 1920s. Organization of church government]. Moscow : Publ. PSTGU (in Russian).
9. Kulpinov S., deacon (2020). "The Processes of the Propagation of Renovationist Ideas and the Institutionalization of the Renovationist Schism in the Irkutsk Diocese in the Materials of the Soviet Periodical Press (using as an Example the Newspaper Vlast' Truda)". Khristianskoye Chteniye, 2020, v. 3, pp. 159-170 (in Russian).
10. Lavrinov Valerii, archpriest (2016). Obnovlencheskii raskol vportretakh ego deiatelei [Renovationist split in the portraits of its leaders]. Moscow : Obshchestvo liubitelei tserkovnoi istorii (in Russian).
11. Lobanov V. B. (2017). Terek i Dagestan v ogne Grazhdanskoi voiny. Religioznoe, voenno-politicheskoe i ideologicheskoe protivostoianie v 1917-1920-kh godakh [Terek and Dagestan in the fire of the Civil War. Religious, military-political and ideological confrontation in 1917-1920s]. St. Petersburg : Vladimir Dal' (in Russian).
12. Olihov Dmitrii, archpriest (2017). Vremennoe vysshee tserkovnoe upravlenie v Sibiri (1918-1920 gg.) Opyt tserkovnogo stroitel'stva v epokhu grazhdanskogo likholet'ia [Temporary higher church administration in Siberia (19181920) Experience of church construction in the era of civil hard times].
St. Petersburg : Satis (in Russian).
13. Prajsman L. G. (2019). 1917-1920. Ognennye gody Russkogo Severa [19171920. Fiery years of the Russian North]. St. Petersburg : Nestor-Istoriia (in Russian).
14. Rogoznyi P. G. (2008). Tserkovnaia revoliutsiia 1917goda (Vysshee dukhovenstvo Rossiiskoi Tserkvi v bor'be za vlast' v eparkhiiakh posle Fevral'skoi revoliutsii) [The Church Revolution of 1917 (The highest clergy of the Russian Church in the struggle for power in the dioceses after the February Revolution)]. St. Petersburg : Liki Rossii (in Russian).
15. Shkarovskii M. V. (2009). Istoriia russkoi tserkovnoi emigratsii [History of Russian church emigration]. St. Petersburg : Aleteiia (in Russian).
16. Sokolov A. V. (2015). Gosudarstvo i Pravoslavnaya cerkov' v Rossii vfevrale 1917-yanvare 1918 godov [Gosudarstvo i Pravoslavnaia tserkoV v Rossii v fevrale 1917 — ianvare 1918 godov]. St. Petersburg : D. A. R. K. (in Russian).
17. Sushko A. V. (2022). "Nikolai Tsikura, the first new martyr of Omsk : an investigation of the murder of the member of the Church at the beginning of the Civil War in Russia". Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi, 2022, v. 105, pp. 111-123 (in Russian).
100
ИСТОРИя цЕРКВИ
18. Tsvetkov V. Zh. (2019). Beloe delo v Rossii: 1917-1919 gg [White movement: 1917-1919]. Moscow : Iauza-Katalog (in Russian).
19. Tsyrempilova I. S. (2008). Russkaiapravoslavnaia tserkov' i gosudarstvo: istoriia vzaimootnoshenii v 1917-1930 gg. (na materialakh Baikal'skogo regiona) [Russian Orthodox Church and state: history of relations in 19171930 (on Baikal region)]. Ulan-Ude : Publ. FGOU VPO VSGAKI (in Russian).
20. Vituhnovskaya-Kaupala M. A., Osipov A. Y. (2021). Vpuchine Grazhdanskoi voiny: Karely v tiskakh strategii vyzhivaniia 1917-1922 [In the Abyss of the Civil War: Karelians in the Grip of Survival Strategies 1917-1922]. Moscow : St. Petersburg : Nestor-Istoria (in Russian).
21. Weber М. I. (2022) " 'No one of the clergy of army in the field should be in supply train': the reports of dean of the 15th Votkinsk division Georgy Zhelvatykh (September — October 1919)". Istoriia Laboratorii drevnikh tekhnologii, 2022, v. 18, n. 1, pp. 196-208 (in Russian).
Статья поступила в редакцию 06.06.2022; одобрена после рецензирования 26.07.2022;
принята к публикации 08.08.2022
