CC BY
69
обогащению национальных культур, формированию в них общих черт. Национальные культуры наследуют исторические и культурные традиции, заложенные межэтническим взаимодействием народов в предшествующие эпохи.
Взаимодействие национальных культур объективно способствует развитию в них и национально-специфического (этнического). Оно идет путем диалектического отрицания национально-специфического, которое проявляется в различных формах. Одна из форм такого отрицания — отказ от специфического, проявление которого не соответствует времени, современным интересам, художественным вкусам и потребностям народа. Утрачивая свою социальную значимость, такое национально-специфическое не отражается в современном национальном художественном творчестве (например, показ героя в образе комического бедняка Таста-ракая в алтайском народном творчестве, изображение врагов героя в специфических образах чудовищ в поэтическом творчестве ряда сибирских народов и др). Утрачивая социальную и эстетическую значимость в первичных формах художественного творчества (фольклоре к примеру), эти элементы могут быть воспроиз-
ведены во вторичных его формах — профессиональном творчестве, определяя своеобразие последнего.
Следующая форма развития национально-специфического в культурах — наполнение определенной его части актуальным социальным содержанием, соответствующим времени. Включенное в художественное творчество такое национально-спецефическое определяет своеобразие национальной культуры, специфику ее развития и функционирования. Примером данной формы развития национального является использование традиционных форм художественного творчества (алтайских героических сказаний, бурятских улигеров, якутских олонхо) соответственно в алтайской, бурятской, якутской современной культуре.
И, наконец, третья форма развития национальноспецифического — превращение лучшего его в межнациональное, региональное, общероссийское (интернациональное) достояние, средство обогащения российской культуры в целом. Современная российская культура— это своеобразный «сплав» культур многих российских этносов, в котором фундирующую роль играет русская культура как культура наиболее многочисленного этноса России.
Библиографический список
1. Проблемы духовного развития России: история и современность: материалы межвузовской конференции: вып.2 / под ред.
A.C. Фролова. — Барнаул: Изд-во ААЭП, 2007.
2. Щерба, Л.В. Избранные работы по русскому языку /Л.В.Щерба. — предисл., подбор текстов, примеч. и ред. М.И. Матусевич. — М.: Учпедгиз, 1957.
3. Щерба, Л.В. Избранные работы по русскому языку /Л.В.Щерба. — предисл., подбор текстов, примеч. и ред. М.И. Матусевич. — М.: Учпедгиз, 1957. — C.379.
4. Щерба, Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике / Л.В.Щерба. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1958. — T.I.
5. Виноградов, В.В. Различия между закономерностями развития славянских литературных языков в донациональную и национальную эпохи. V международный съезд славистов. — М.: Изд-во АН ССР, 1963.
6. Виноградов, В.В. Различия между закономерностями развития славянских литературных языков в донациональную и национальную эпохи. V международный съезд славистов. — М.: Изд-во АН ССР, 1963. — С.12.
7. См.: Котожеков, Г.Г. О некоторых особенностях диалектики национального и интернационального в хакасской литературе и искусстве / Г.Г.Котожеков // Великий Октябрь и социально-экономическое развитие Хакассии. — Абакан, 1978.— С.191-194.
8. См.: Хатунцев, В. Первый из удэге / В.Хатунцев // Правда. — 1987. — 5 августа.
9. См.: Воскобойников, М. Вызванная к жизни Октябрем / М.Воскобойников // Звезда. — 1967. — №8.
Статья поступила в редакцию 15.03.08
УДК 281.93(571.150)
С.В. Нестерова, д-р культурол. наук, проф. АлтГАУ, г. Барнаул
ПРАВОСЛАВИЕ НА АЛТАЕ. ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ
Рассматривается религиозное пространство Алтайского горного округа XVIII— начала XX вв., представлявшее собой полиструктурное образование,что было связано с существованием различных конфессиональных направлений на данной территории. Показано лидирующее значение православия, способствовавшего сложению системы религиозных учреждений и организаций. Дан анализ различных религиозных структур, образующих единое православное поле Алтая.
Ключевые слова: православие на Алтае, конфессиональные направления Алтайского горного округа, религиозные учреждения и организации Алтая.
Особые условия формирования религиозного пространства Алтая XVIII — начала XX вв. были связаны с одновременным существованием на его территории различных конфессиональных направлений, что обусловило его историко-культурное своеобразие.
Доминирующее положение православия с XVIII в. вызвало необходимость его более детального рассмотрения в свете современных исследований. Религиозные институты и организации православия могут быть представлены в виде особой структуры, включающей пять самостоятельных блоков, достаточно автономных и вместе с тем связанных в единое целое: религиозное наследие, «надстройка», «базис», виды деятельности
религиозных организаций и верующих и религиозная символика [1, с. 112-113; 2].
Религиозное наследие. К началу русской экспансии в Сибирь и, в частности, на Алтай, на его территории среди коренного тюркоязычного населения уже были заложены традиции буддизма и ислама — крупнейших мировых религий, а также древнейших языческих верований, воплотившихся в шаманизм. Христианства — наиболее распространенной религии мира — в тот момент в регионе еще не существовало.
«Надстройка» (органы управления РПЦ). Иерархическая вертикаль Русской православной церкви (РПЦ) в Сибири была представлена системой учреждений,
центральной структурой которой являлись с 1621 г. Тобольская епархия, и епархиальное управление — Духовная консистория. В 1750 г. митрополитом Тобольским и Сибирским была создана новая административная структура — Барнаульское духовное заказное правление (впоследствии — Барнаульское духовное правление), ведавшее всей деятельностью РПЦ на территории горного округа [3, с. 5-6]. В 1834 г., в связи с учреждением Томской епархии и консистории, все церковные структуры Алтайского горного округа вошли в ее состав. Динамика увеличения храмов в округе отразилась, очевидно, и на усложнении всей религиозно-административной системы, которая с начала XIX в. стала иметь 4-ступенчатую структуру: Томская епархия и консистория — Барнаульское духовное правление — благочиние — приход [4, с. 21].
В 20-е гг. XX в., в связи с серьезными разногласиями внутри самой Русской православной церкви (в результате чего произошел ее фактический раскол), возникла обновленческая церковь, признававшая советскую власть. Тех, кто оставался на позициях традиционного православия, относили к староцерковникам [5, с. 47]. В итоге руководящая структура РПЦ на Алтае стала разукрупняться. Начинается ее дробление на более мелкие образования.
«Базис» (формы объединения верующих. Религиозные центры). Центральным и наиболее сложным по составу компонентом религиозной подсистемы является религиозный «базис», объединяющий как приверженцев определенного вероучения (в данном случае — православия), так и всевозможные их организации, начиная с первичных общин, братств и т.д., до крупных религиозных центров — монастырей и духовной миссии, как это было в Алтайском горном округе. Наименьшими структурными подразделениями Русской православной церкви были приходы, включавшие в себя церковь с причтом и общину верующих.
На Алтае существовало несколько разновидностей приходов: при военных укреплениях (крепостях, острогах), на предприятиях горнодобывающей промышленности — рудниках и заводах, в городах и сельской местности, а также в местах проживания коренного этноса — на территории Горного Алтая [6, с. 29]. По сравнению с Центральной Россией религиозность сибирских крестьян была более низкой в связи с недостаточностью церквей и отдаленностью территорий, о чем неоднократно свидетельствуют различные источники [7, с. 174]. Характеристика базисной структуры православной церкви в Алтайском округе была бы не полной без упоминания о сложившейся в приходах системе религиозного образования, в организации которого принимало участие приходское духовенство.
Система религиозного образования на Алтае была представлена двумя типами учебных заведений: уездным духовным училищем, осуществлявшим подготовку кадров священнослужителей, и целой сетью церковно-приходских школ, располагавшихся на территории округа. Среди других структур, образовавших конфессиональный «базис» округа, следует отметить создание противораскольнического братства св. Димитрия Ростовского и Барнаульского Богородице-Казанского женского монастыря, расширивших религиозное пространство Алтайского округа в конце XIX -начале XX в. Одной из наиболее крупных структур «базиса» явилась Алтайская духовная миссия (АДМ), сыгравшая в колонизации Горного Алтая значительную роль. Центральной задачей миссии была христианизация коренного населения, представленного племенными объединениями, которые имели многовековые языческие традиции.
В качестве ведущего административно-религиозного центра Горного Алтая Духовная миссия способство-
вала созданию развитой православной инфраструктуры, включавшей помимо миссионерских церквей и молитвенных домов, монастырей и общин, церковноприходских школ и других учреждений благотворительного назначения вновь образующиеся миссионерские поселки и целые станы, состоявшие из ряда самостоятельных поселений.
Монастыри Духовной миссии являлись крупными просветительными, благотворительными и культурными центрами Горного Алтая. Это — Улалинский Николаевский (1863 г.) и Бийский Тихвинский (1894 г.) женские монастыри, а также Чулышманский Благовещенский мужской монастырь (1864 г.). Отмечая большую просветительскую работу Алтайской духовной миссии, следует подчеркнуть, что у ее истоков стояли незаурядные деятели русской православной культуры, а также представители алтайской интеллигенции — М. Глухарев, В. Вербицкий, С. Ландышев, М. Чевал-ков и др. Они занимались не только миссионерской работой по призванию, но и являлись первыми учеными, деятелями культуры Горного Алтая, носителями научного знания. Начавшийся диалог двух культур — православной русскоязычной и культуры местного тюркоязычного населения, двух этносов — степного и славянского в силу объективных причин не получил дальнейшего продолжения. Позиции шаманизма оказались достаточно сильны, поскольку «чем раньше возникла базисная для данной территории религиозная культура, тем значительнее ее влияние на характер и развитие культурного слоя» [8, с. 195]. Этим, очевидно, и можно объяснить прочные, устоявшиеся традиции шаманизма на Алтае, несмотря на подвижническую деятельность АДМ. Помимо этого, правительственные законы 1905-1906 гг. о веротерпимости также не способствовали упрочению православия в этом регионе.
Виды религиозной деятельности. Деятельность религиозных организаций и верующих в Алтайском горном округе была представлена достаточно разнообразно. Естественно, религиозной культовой деятельности (богослужения, требоисполнение) отводилось главенствующее значение. Весьма широк был спектр религиозной внекультовой деятельности, которая характеризовалась двумя сферами: духовной и практической. В сфере духовной внекультовой деятельности лидировала структура АДМ, занимавшаяся разработкой и претворением в жизнь религиозных идей с учетом миссионерского служения, интенсивной научной работой в области языкознания, крупномасштабной работой по переводу Библии.
Еще более разнообразной была практическая вне-культовая сфера деятельности, представленная в округе системой духовного образования, катехизаторской и миссионерской деятельностью, медицинско-профи-лактической работой по лечению и оспопрививанию местного населения и т.д. Помимо этого, в системе РПЦ большое место отводилось нерелигиозной деятельности, которая осуществлялась через социальное служение и благотворительность (устройство в монастырских обителях приютов, богаделен, больниц и т.д.) [1, с. 112113; 2; 9, с. 277].
Религиозные символические системы. Религия как особый тип мировоззрения и мироощущения на протяжении многовековой практики вырабатывала определенные символические системы, включающие в себя средства культовой деятельности. К ним можно отнести культовые сооружения, произведения религиозного искусства, украшающие интерьеры храмов, музыку и т.д. [9, с. 279].
Средства культовой деятельности способствовали сложению значительного пласта традиционной религиозной культуры, образованной синтезом искусств:
образцами культовой архитектуры и изобразительного искусства (включавшего в себя монументальную и станковую живопись), декоративно-прикладным искусством, музыкой и многовековыми традициями хорового пения а’саре11а, а также литературой (в виде элементов поэтического творчества, представленного богослужебными текстами церковных изданий). Все виды религиозного искусства были аккумулированы в пространстве храма, что обусловило доминирующую роль культовой архитектуры в синтезе искусств. Наиболее значимым средством культовой деятельности являются церковные здания, часовни, молитвенные дома, формирующие особое социокультурное пространство, которое уводит человека от повседневных забот и приобщает верующих через способы культовой деятельности (определенные нормы поведения в храме) к духовному единению друг с другом и Богом [9, с. 279-280].
Религиозная архитектура и искусство являются не только носителями определенной символики, но и оказывают большое эстетическое воздействие на общину прихожан, воспитывая чувство красоты и гармонии, вызывая наслаждение прекрасным. К тому же, обладая особой спецификой (предназначены сугубо для выполнения религиозных обрядов), храмовые сооружения явились крупными центрами, сконцентрировавшими значительные художественные и культурные богатства в виде стенных росписей, икон (в том числе и особо почитаемых — чудотворных), предметов культа (церковная утварь и облачения священнослужителей), фундаментальных библиотек (о пополнении которых заботилось церковное руководство), то есть явились своеобразными собраниями музеефицированных ценностей, которые имели подчас статус историко-культурных реликвий. В данном случае церковь выступала не только как транслятор религиозных идей, средоточие культурных православных ценностей, но и являлась хранителем религиозного наследия христианства. Подобная роль церкви — хранителя и транслятора духовных и художественных традиций православия способствовала формированию религиозного (православного) наследия.
Архитектура. В культовой архитектуре Алтая XVIII — начала XX в. были представлены известные историко-архитектурные стили — барокко, классицизм, а также русско-византийский и русский [10, с. 143]. Одной из архитектурных особенностей Алтая являлось шатровое и шпилевидное завершение храмовых сооружений, что в сочетании с церковными усадьбами, часовнями (которых было немало в округе) придавало неповторимость и своеобразие городским и сельским территориальным комплексам. Культовые здания органично включались в природные ландшафты, вызывая чувство гармонии и красоты.
Изобразительное и декоративно-прикладное искусство. Центральное место в интерьерах храмов отводилось культовой живописи, представленной стенными росписями и иконами, в которых воплощалось «божественное» в идеально возвышенных образах. Жители Алтая проявляли себя и в иконотворчестве, правда, ощутимых результатов в виде создания «алтайского стиля» или «алтайской иконы» не было достигнуто [11, с. 24-25]. В отличие от официальной церковной живописи, так и не сформировавшей на Алтае прочных иконописных традиций, культовое художественное творчество старообрядцев в Сибири имело более прочные позиции и отличалось не только от официальной, но также и от «народной» иконописи [12, с. 20]. В обрядовой практике старообрядцев широко применялось художественное литье — бронзово-медная пластика, представленная крестами-распятиями, литыми иконами, складнями. Подобные иконы могли представлять собой либо самостоятельные отлитые из металла произ-
ведения, либо сочетали черты пластики и живописи [13, с. 202].
Исходя из оценки общего уровня живописной религиозной культуры Алтайского горного округа
XVIII — начала XX в. следует, что, несмотря на наличие нескольких иконописных мастерских (существовавших в XIX в.), а также определенного круга мастеров: иконописцев-самоучек и окончивших данные мастерские (чьи имена не сохранились), на Алтае, в силу особых сложившихся условий функционирования Горного округа и проживания населения, не сформировались традиции официального православного иконотвор-чества, не было выявлено ярких самобытных мастеров религиозного искусства. Связано это было не в последнюю очередь с процессом разрушения православного самосознания, которое отмечалось на Алтае в XIX в. [11, с. 26, 31]. Напротив, иконотворчество старообрядцев, бережно хранивших традиции древнерусской культуры (несмотря на их тяжелые условия проживания), оказалось более жизнеспособно. Большая востребованность предметов старообрядческого культа привела к созданию в округе центров художественного литья по производству бронзово-медной пластики и появлению ряда талантливых иконописцев, чье творчество еще нуждается в серьезном изучении.
Музыкальное искусство и исполнительство. Наряду с религиозной живописью культовая музыка являлась одним из важных компонентов православной службы. В отличие от народной церковная музыкальная культура, пришедшая из Византии, изначально была связана с письменной традицией и была исключительно вокальной (хоровое исполнение). Церковная музыка входила во все виды православного богослужения. Музыкальное просвещение и воспитание различных слоев населения Алтайского округа проходило преимущественно в храмах, что, безусловно, благотворно сказывалось на общей культуре всего православного социума.
В заключение необходимо отметить следующее. На примере формирования и развития религиозного пространства Алтайского (Горного) округа очевидно определенное ослабление влияния РПЦ. Это проявилось, во-первых, в недостаточной «прочности» одного из ее основополагающих базисных компонентов — общин верующих (особенно в сельской местности), что было заметно уже в начальный период; во-вторых, — в разукрупнении структур в 20-е гг. XX в. (фактическом расколе и конфронтации) ее другого, не менее важного компонента — «надстройки», приведшего к появлению епархий староцерковников и обновленцев. Подобные процессы, безусловно, ослабляли Русскую православную церковь. Помимо этого, существовавшие иные конфессии Алтая (хотя и не столь многочисленные) формировали свое религиозное пространство, «сужая» тем самым пространство православия.
Религиозное пространство Алтая представляло собой полиструктурное образование, включавшее в себя религиозные поля различных конфессий, существовавших в данном регионе. Подобное явление способствовало возникновению феномена рубежной (маргинальной) коммуникативности, создавшего предпосылки для появления нового импульса, стимулировавшего последующее позитивное развитие религиозного пространства [1, с. 52]. Объективные условия для его дальнейшего развития и возможной трансформации были налицо. Вероятный вариант поликонфессионального развития, возможно, предполагал и первый начальник Алтайской духовной миссии, крупный религиозный мыслитель — архимандрит Макарий (Глухарев), когда выдвигал идею «о соединении православной, римско-католической и лютеранской церквей в единую христианскую церковь» [14, с. 181].
В сложившихся условиях Русской православной славной культуры в связи с массовым закрытием хра-
церкви на Алтае просто не хватило времени для ее даль- мов и изъятием церковных ценностей, среди которых
нейшего развития. К концу первой трети XX столетия было немало выдающихся произведений русского рена Алтае фактически были утрачены традиции право- лигиозного искусства.
Библиографический список
1. Гладкий, Ю.Н. Регионоведение / Ю.Н.Гладкий, А.И.Чистобаев. — М., 2000.
2. Сафронов, С.Г. Географические аспекты изучения религиозной сферы России: автореф. дис.... канд. геогр. наук / С.Г. Сафронов. — М., 1998.
3. Документы по истории церквей и вероисповеданий в Алтайском крае (XVII— начало XX в.) Барнаул, 1997.
4. Кривоносов, Я.Е. 250 лет со дня образования Барнаульского духовного правления / Я.Е. Кривоносов // Страницы истории Алтая. 2000 г.: календарь памятных дат.— Барнаул, 2000.
5. Кривоносов, Я.Е. История православной церкви Алтайского края (1917-1998 гг.) / Я.Е. Кривоносов, Н.И. Разгон // Барнаул для Вас. Альманах.— 1999.— № 1.
6. Адаменко, А.М. Приходы Русской православной церкви на юге Западной Сибири в XVII — начале XX в.: автореф. дис.... канд. ист. наук / А.М. Адаменко. — Кемерово, 1998.
7. Островская, Л.В. Некоторые замечания о характере крестьянской религиозности (на материалах пореформенной Сибири) /
Л.В. Островская // Крестьянство Сибири XVIII— начала XX века (классовая борьба, общественное сознание и культура).— Новосибирск, 1975.
8. Веденин, Ю.А. Очерки по географии искусства / Ю.А. Веденин.— СПб., 1997.
9. Введение в общее религиоведение / под ред. И.Н. Яблокова. — М., 2001.
10. Степанская, Т.М. Архитектура Алтая XVIII— начала XX в. / Т.М.Степанская. — Барнаул, 1995.
11. Красноцветова, Л.Г. Иконописное наследие Алтая / Л.Г.Красноцветова// Художественная культура Сибири и Алтая. История и современность: сб. мат. науч. конф. и семин. 1988-2000 гг.— Барнаул, 2001.
12. Алехин, ЮЛ. Сибирское старообрядческое иконотворчество (вторая половина XVII — начало XX в.) / Ю.Л.Алехин, Е.Б.Урлат-кин // Сибирь в панораме тысячелетий: мат-лы междунар. симпозиума.— Новосибирск, 1998.
13. Фурсова, Е.Д. Предметы старообрядческого культа в частных собраниях юга Западной Сибири / Е.Д.Фурсова, В.И. Голомянов
В.И. П // Этнография Алтая и сопредельных территорий. — Барнаул, 1998.
14. Модоров, Н.С. Гражданин, «смиренный труженик» и просветитель (Слово об архимандрите Макарии Глухареве): мат-лы Все-рос. науч.-практ. конференции./ Н.С. Модоров// Теология и религиоведение.— Барнаул, 2002.— Вып. 1.
Статья поступила в редакцию 15.03.08
УДК 712(571.1 /5-21)(09)
Т.В. Пойдина. канд. искусств. наук, ст. преп. АлтГУ, г. Барнаул
ГРАФИЧЕСКИЕ ДОКУМЕНТЫ И ФОТОИЛЛЮСТРАЦИИ АРХИВНЫХ И МУЗЕЙНЫХ ФОНДОВ КАК ИСТОЧНИКИ ИЗУЧЕНИЯ САДОВО-ПАРКОВОГО СТРОИТЕЛЬСТВА В СИБИРСКОМ ГОРОДЕ
Доказывается продуктивность использования архивных и музейных материалов в исследовании региональных особенностей отечественного садово-паркового строительства. Реконструируется специфика формирования садово — парковых ансамблей сибирских городов.
Ключевые слова: архивные и музейные материалы, садово-парковые ансамбли сибирских городов.
Изучение истории садово-паркового строительства в сибирском городе возможно на основе архивного, музейного и библиографического материала. Сохранившиеся в современной градостроительной структуре исторически сложившиеся парковые территории претерпели существенные изменения и не позволяют исследовать основные тенденции в устроении садовых ансамблей
XIX — начала XX вв. Утрачены усадебные, церковные, а также некоторые городские сады. В данной статье автором показано использование архивных и музейных материалов в исследовании региональных особенностей устроения садов во взаимосвязи с традициями отечественного садово-паркового строительства. Исследовательской базой послужили документы Центра хранения архивных фондов Алтайского края, Государственного архива Омской области, Алтайского Государственного краеведческого музея, Томского Областного краеведческого музея, Омского Областного музея истории искусств им. М.А. Врубеля. Материалы фондов позволили выявить графические и текстовые документы, фотоиллюстрации, характеризующие особенности планировочной организации садово-парковых территорий, исторического облика некоторых городских садов и бульваров,
а также послужили источником для определения их местоположения в градостроительной структуре.
Формирование провинциальных садово-парковых ансамблей, как правило, обусловлено местными топографическими, социально-историческими, градостроительными факторами, но вместе с тем очевидна зависимость от тех тенденций, которые имели место в столицах. «Провинции, хотя и каждая по-своему, следовали за столицами, причем, как правило, с некоторой задержкой, временным интервалом» [1, с. 6]. Это касается и сибирских городов.
Садово-парковое строительство сибирских городов досоветского периода представлено следующими видами садов: сады лекарственных трав, ботанические, церковные, усадебные сады, частные сады «для развлечений», городские общественные сады. Устойчивой традицией является приспособление для мест отдыха прилегающих к городу природных массивов, устройство аллей и парковых сооружений в городских и загородных рощах, устройство на главных улицах бульваров и скверов, получивших историческую преемственность, разбивка малых садов на площадях и перед общественными зданиями.
