CC BY
645
ЮРИДИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ. ХРОНИКА
Право, закон и суд в трудах Карла Маркса
21 февраля 2018 г. в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации (ИЗиСП) состоялась конференция «Право, закон и суд в ранних трудах Карла Маркса» (к 200-летию со дня рождения Карла Маркса). С приветственным словом выступила директор ИЗиСП доктор юридических наук, профессор, академик РАН Т. Я. Хаб-риева, отметив, что собрание теоретиков права в стенах Института происходит в феврале уже третий раз, в связи с чем принято решение проводить подобные научные конференции в это время ежегодно. В начале выступления Т. Я. Хаб-риева отметила важность проводимого мероприятия, поскольку новое поколение ученых-юристов зачастую исключает из своего процесса научного познания учение К. Маркса, обосновывая это наличием в нем идеологической окраски. Директор отметила, что если не все, то большая часть работ К. Маркса требует изучения, поскольку в свое время его идеи овладели широкими массами и серьезно повлияли на исторический процесс. В связи с этим важно препятствовать укоренению в сознании нового поколения ученых вульгарного представления об учении Маркса, а также игнорированию того потенциала, который оно в себе несет. Т. Я. Хабриева отметила, что по итогам конференции будет подписана декларация, которая претендует на руководство к последующему действию, направлена на консолидацию в объединении усилий в проведении исследований.
С докладом «Интегративное видение государственности в ранних работах К. Маркса» выступил заве-
дующий отделом имплементации решений судебных органов в законодательство Российской Федерации ИЗиСП доктор юридических наук, профессор В. В. Лазарев. Он подчеркнул, что интегративно им рассматривается не только понятие и определение права, но и государственность, что вытекает в том числе из работ К. Маркса. Докладчик отметил, что Маркс — диалектик, и именно диалектика обусловливает интегративное мировосприятие. Основная причина отвержения интегративных методов, подходов, теории в том, что внимание их критиков акцентируется на противоположностях, но игнорируется единство. Закон единства и борьбы противоположностей, отметил докладчик, предполагает ин-тегративный подход, каковы бы ни были эти противоположности. Работы раннего Маркса содержат суждения о нормах, о правоотношениях, о сознании. Если вводить все эти элементы в понимание права, то можно заключить, что отдельные моменты интегративной теории права Марксом охвачены.
В. В. Лазарев обратил внимание, что трудно дать ответ на вопрос, кем является ранний Маркс: материалистом или идеалистом. Несмотря на расхождения исследователей по этому вопросу, которые в основном именуют его «младогегельянцем», многие согласны с тем, что он на раннем этапе своей деятельности был в большей мере юристом.
В работах Маркса интересна тема соотношения гражданского общества и государства. Гражданское общество превращает себя в государство, и их часто сложно разделить и понять отличия. В отечественной науке принято противопоставлять го-
сударство гражданскому обществу. Однако если избавиться от такого противопоставления, то станет ясно, что нельзя критиковать государство, поскольку оно есть гражданское общество с научной точки зрения. Государственные чиновники представляют собой средний класс. Бюрократия — формализм гражданского общества.
Маркс также отмечает, что разум и опыт интегрируются. Интегра-тивны естественные законы, полученные из разума и опыта, определяющие позитивное законодательство.
Докладчик обратил внимание, что П. И. Новгородцев критиковал Маркса за его революционное преобразование. Однако если бы диалектика Маркса не была доведена до решительного и даже сугубо революционного ниспровержения строя, то Маркс был бы для П. И. Новгород-цева приемлем. В. В. Лазарев предположил, что если бы Маркс был знаком с идеями П. И. Новгородцева о возрожденном естественном праве, то он не протестовал бы настолько рьяно против естественного права как такового, поскольку идея о меняющемся содержании естественных прав — это принципиально новая и далеко идущая идея.
Маркс был интегративист в науке и бескомпромиссный революционер в политике. Именно эту бескомпромиссность сейчас отвергают, но не следует отвергать научную сторону его исследований. Известный российский профессор В. Э. Багда-сарян отмечал, что Маркс интегрирует гегелевскую диалектику с материалистическим дискурсом. Аналогичных позиций придерживался В. Майхофер.
В завершение доклада В. В. Лазарев подчеркнул: если целостно представлять общество, государство, право, видеть весь анализ, который в ранних работах проводится Марксом, можно отметить, что эти работы ориентируют на консолидацию самых разных подходов, интеграцию
материального и идеального, должного и сущего и т. д.
С докладом «Диалектика К. Маркса и современные методологические поиски в правоведении» выступил главный научный сотрудник ИЗиСП, профессор РУДН доктор юридических наук, профессор Н. А. Власенко. Он обратил внимание, что в России господствует либеральное мышление с его ценностями. Историческое развитие и гармоничная последовательность такого мышления прервались в 1917 г. и вернулись в лоно нашей жизни в 90-е гг. прошлого века. Однако либеральное мышление имеет многовековую историю и, по оценкам специалистов, свои истоки берет в Англии и во Франции. Исторически первый этап формирования либеральной идеологии связан с французской буржуазной революцией; именно этот период историки охарактеризовали как этап «грубой» либеральной идеологии, отрицающий многие ценности — государство, семью, церковь, мораль и др. Последующие этапы развития либеральных мышления и идеологии — это «неолиберализм», «новый либерализм» и «рыночный либерализм». Их признаки — признание государственности, семьи, правовых ценностей и др. Между тем в России, и в этом особенность ее современного развития, нет устоявшегося, сформированного исторически, на основе эволюционных ступеней, либерального мышления, имеющего четкие принципы и ценности. Либеральная «анархия», к сожалению, проникает в науку. В связи с этим возникает вопрос: не здесь ли причина все отрицать, в том числе диалектику Маркса, и исторические воззрения на ценность права? По подсчетам докладчика, только современных теорий правопонимания, их модификаций насчитывается свыше 15, современных «единственно верных» методологий — свыше 10. И такого плана данные можно приводить и по другим проблемам теории права. Все эти «новации» переходят в учебную
литературу и диссертации аспирантов. Многих, особенно молодых ученых, увлекла идея «избавиться от марксизма». А с этим утрачивается диалектика, являющаяся, по признанию Маркса, методом Гегеля, который, в свою очередь, подчеркивал, что диалектику заимствовал у Платона. Таким образом, вместе с отрицанием марксизма отрицается диалектика Гегеля и Платона.
В заключение Н. А. Власенко обратился к критике парадигмаль-ной научной методологии, отметив, что механическое перенесение идей американского физика и математика Томаса Куна и его последователей в исследовательский арсенал юридической науки недопустимо. Этот метод, обоснованный указанным автором в 60—70-е гг. прошлого века, предполагает отказ научного сообщества от той или иной освященной веками научной теории в пользу другой теории, несовместимой с прежней. Докладчик полагает такой подход неприменимым к юридическим наукам.
Далее с докладом «Гегелевское понимание "Bürgerliche Gesellschaft" (гражданское общество) в ранних трудах Карла Маркса» выступил и.о. заведующего отделом теории законодательства ИЗиСП доктор юридических наук, доктор философских наук, профессор О. Ю. Рыбаков. Он отметил, что марксизм — это творческое учение, поскольку в его основе находится диалектический метод, который Маркс унаследовал и использовал не только в экономических работах, но и вообще в своей теории.
В отличие от Гегеля, который сформировал парадигму социально-философского учения, личностного учения, индивидуального, Маркс переводит вопрос в сферу социальной философии, в область исторического развития, конкретного понимания гражданского общества, семьи, государства, исторического процесса в целом. О. Ю. Рыбаков подчеркнул: марксистская теория
реализуема, что делает ее наиболее привлекательной в рамках исторической практики. Это новая па-радигмальная связь теории и практики. Переход диалектики на методологическую платформу, которая в корне изменила область приложения очень важных гегелевских конструкций.
Докладчик отметил, что речь идет о гражданском обществе. По Марксу, в рациональном виде гегелевские положения означают следующее:
1) семья и гражданское общество представляют собой части государства. Материал государства разделен между ними при посредстве обстоятельств произвола и собственного выбора своего призвания. Граждане государства являются членами семей и членами гражданского общества;
2) соотношение единичности и всеобщности. Маркс объясняет, что субъектом служит необходимость идеальности, т. е. идея внутри самой себя. Предикатом является политическое умонастроение, политический строй. Политическое умонастроение есть субъективное, а политический строй — объективная субстанция государства. Логическое развитие семьи и гражданского общества государства есть чистая видимость, потому что не показано, в каком настроении семьи, в каком настроении гражданского общества институт семьи и общественное установление относятся к политическому умонастроению и политическому строю и в какой связи они находятся с ним.
Таким образом, идеи, которые формирует в своей философии права Гегель, безусловно, диалектичны и понятны. Это не практически преобразующие основания для того чтобы социальную философию отпустить в «грешный мир» и изменить его, потому что Гегель явно относит свое понимание к абсолютному духу, к Богу. Маркс начинает свою работу с критики религии. Выражение «опиум на-
рода» — это выражение Маркса в данной работе. Завершая свое выступление, О. Ю. Рыбаков отметил, что при всей критике Марксом Гегеля диалектические позиции, которые сформулированы Марксом, показали свою жизненность: Маркс не оставил гражданское общество. Он показал, что из него вырастет будущее общество и будущее государство.
Заведующий отделом теории и истории права и судебной власти Российского государственного университета правосудия доктор юридических наук, профессор В. М. Сырых выступил с докладом «Истоки материалистической теории права в работах К. Маркса и Ф. Энгельса 1845—1848 гг.». Докладчик заметил: марксистское понимание права часто сводится к тому, что право — есть воля господствующего класса, возведенная в закон. Но это фальсификация марксизма, которая была дана 80 лет назад.
В. М. Сырых отметил, что прокурор СССР А. Я. Вышинский подготовил доклад на заседание секции общественных наук Академии наук, приуроченной к 120-летию со дня рождения Маркса, где дважды подчеркнул, что указанное понимание права является единственно марксистским. Также он признал, что производство и обмен определяют весь характер общественных отношений, право же есть регулятор этих отношений.
Именно эти слова, принимаемые часто за достоверные, есть грубейшая фальсификация марксизма, заметил докладчик. Марксисты никогда не сводили право к воле господствующего класса и не говорили, что право регулирует общественные отношения. Они никогда не сводили общественные отношения ко всей сумме отношений, которые существуют в обществе. Для них общественные отношения имели другой смысл.
Право — это любой закон. Классики различали право как нормы,
которые разрабатывает общество, как частное право. А публичное право, которое издает государство, они называли законом. Произошла, таким образом, фальсификация. Указанные положения К. Маркса были разработаны в 1845—1848 гг. в трех работах: «Святое семейство», «Немецкая идеология» и «Нищета философии». В этих работах есть прямые свидетельства тому, что К. Маркс и Ф. Энгельс думали противоположно тому, что думаем мы о них сейчас, заключил докладчик.
Например, в работе «Наемный труд и капитал» Маркс пишет, что производственные отношения в своей совокупности образуют то, что мы называем общественными отношениями, обществом. Капитал — тоже общественное производство, производственные отношения. Таким образом, вопреки устоявшимся представлениям о том, что общественные отношения — это любые, в том числе единичные, отношения, они полагали, что общественные отношения есть синоним производственных отношений. И только к этим общественным отношениям они и разрабатывали свою теорию права.
Маркс и Энгельс никогда не говорили о том, что право регулирует общественные отношения. Наоборот, они над этим иронизировали. Например, в работе «Нищета философии» К. Маркс пишет, что во все времена государи вынуждены были подчиняться экономическим условиям и никогда не могли предписывать им законы. С сарказмом Маркс пишет также об авторах, которые стремятся урегулировать собственность на разумных основаниях, отвечающих чувству справедливости добродетельных мужей. Они право никогда не регулировали. Они не утверждали, что право может что-то регулировать. Они, наоборот, говорили, что право закрепляет и отражает.
Сегодня необходимо использовать подлинную марксистскую
трактовку права, отметил докладчик. Состоит она в том, что чистое право представляет собой изобретение общества. Право рождается самим обществом. В характеристике частного права Маркса решающую роль играют его разъяснения по поводу истории возникновения частного права. Это «Экономические рукописи» (т. 46, ч. 1, с. 188—192). Для того чтобы частное право возникло, не нужно было никаких действий государства. Государства вообще еще не было. Собрались два лица, например охотник и земледелец, которые хотели иметь товары друг друга. Состоялся первый обмен. В процессе обмена эти люди четко сформулировали все четыре принципа, которые лежат в основе нынешнего современного частного права: равноправие, свобода воли, направленность каждого на удовлетворение собственных интересов и эквивалентная основа обмена. Позднее, когда создалось общественное производство, уже было необходимо создавать нормы, которые бы придали праву общественный характер. Люди обходились без государства несколько тысячелетий, гораздо больше, чем мы сегодня существуем с нашим позитивным правом. Затем субъекты начали выступать на правовых основах, но в душе они пытались эти правовые основы обойти, обмануть своего соперника. Споры и конфликты между обменивающимися людьми по этой причине стали уделом государства. Государство судило конфликты на основе тех обычаев, которые существовали в обществе. В конце концов государство поняло, что оно тоже имеет право принимать регулирование и изобрело письменное право. Первым признаком письменного права до сих пор считаются законы Хаммурапи, которые были написаны на скале. С этого времени появляется позитивное право, право государства.
Затем право государства стало выражать не общие интересы, а интересы того класса, в руках которого
находится государство. Вместо того чтобы быть правом равноправных, свободных лиц, право стало выражать одностороннюю волю господствующего класса. Поэтому позитивные законы государства в любом случае не были правом. По сегодняшний день общество создает нормы, обычаи, с помощью которых пытается реализовать свои частные интересы, вопреки законам, в своих собственных интересах. В качестве примера докладчик отметил, что мы пользуемся Интернетом, но закона, который бы регулировал отношения в Интернете, нет. Общество само заинтересовано в пользовании Интернетом, оно создало нормы, которые несовершенны, но существуют и действуют.
Таким образом, по Марксу, частное право есть право общества, оно изобретается самим обществом, а государство только его реализует.
В завершение В. М. Сырых предложил организовать специальный семинар по обозначенным проблемам и подготовить коллективный труд «Марксистская теория права».
Заместитель заведующего Центром публично-правовых исследований ИЗиСП доктор юридических наук, профессор Ю. А. Тихомиров выступил с докладом «Методология анализа государства К. Марксом». В начале выступления докладчик отметил, что в российской науке теория Маркса необоснованно забыта. Вместе с тем К. Маркс — блестящий социолог, философ, политик, юрист, экономист. Также он блестящий реалист. Он хорошо чувствовал динамику развития жизни.
Ю. А. Тихомиров отметил работу советского юриста Л. С. Мамута «Маркс как теоретик государства», которая по замечанию докладчика отличалась тем, что Л. С. Мамут провел скрупулезный анализ текстов и развитие мысли Маркса. Выраженная классовая позиция Маркса позволила рассматривать государство как орудие классового подавления. Маркс очень четко выражает свою
позицию в этой части в ранних работах. Для него государство — это явление, которое надо поймать где-то в мире. Он находит, что надстройка воспринималась им и Энгельсом не как пассивная структура, но в сильной детерминистской зависимости от экономики. Этот экономический детерминизм потом выразился и в советской трактовке рыночного хозяйства. У Маркса было желание показать государство прежде всего как государственный аппарат. Это было ощутимо не только в его ранних работах, где он раздражался по поводу акций судебных и административных органов.
Обращаясь к содержательной стороне вопроса, докладчик указал, какие функции выполняет государство: принуждение и насилие. С точки зрения Маркса, главная функция государства — это защита собственности, порядка распределения доходов и имущества.
Маркс все время придерживается своей главной линии: он пытается доказать, что практика подсказывает новые решения. Опыт парижской коммуны дал Марксу возможность прийти к новым строгим выводам и отказаться от восхваления тех традиционных институтов, которые были.
Примечателен ответ М. А. Бакунину, сформулированный К. Марксом и уточненный в Манифесте Коммунистической партии Ф. Энгельсом на вопрос: «Если по вашему мнению, все будут наверху, то кто будет внизу?». Докладчик процитировал: «... и на место будущего государства придет всеобщая ассоциация, условием которой будет свободное развитие каждого и свободное развитие всех». Маркс пытался показать, что государство в целом создает предпосылки для самоисчезновения.
За последние 30 лет почти не было серьезных исследований проблематики государства и государственности. Сегодня больший уклон делается в сторону исследований о праве. Государство же приобрело харак-
тер структуры, которая управляет общими публичными делами. У Маркса есть понятия «классовые дела» и «общие дела». Докладчик добавил к ним также «всеобщие дела». Это та мера публичности, которая ложится на плечи государства, универсальной организации. Дело не в количестве государств или государ-ствоподобных образований. Государство — живучий феномен, причем не только за счет того, что оно защищает богатых или ловких людей, за счет того, что этот инструмент, эта машина тащит на себе общесоциальные функции. Именно государство сохраняет регулятивность в международном плане. Давно доказали, что человек — субъект международного права, подчеркнул Ю. А. Тихомиров.
Ведущий научный сотрудник сектора сравнительного права Института государства и права РАН кандидат юридических наук, доцент Н. В. Варламова в докладе «Человек как частное лицо и член политического сообщества: актуализация идей К. Маркса в современных интерпретациях прав человека (размышления над статьей "К еврейскому вопросу")» продолжила рассуждения о гражданском обществе и отметила, что в рассматриваемой статье К. Маркс проводит классическое различие между гражданским обществом и государством, акцентируя внимание на двойственности бытия человека в развитом государственно организованном обществе: частного лица и члена политического сообщества. Права человека опосредуют обе названные составляющие его бытия, гарантируя человеку возможность преследовать свой эгоистический частный интерес, реализовывать свой частный произвол, но и участвовать в жизни политического сообщества (в осуществлении государственной власти). В этом и заключается тонко проведенное К. Марксом (и, к сожалению, во многом забытое современной наукой) различие между правами человека и правами гражданина.
К. Маркс полагал, что дуализм частной и публичной (политической) жизни человека, нашедший выражение в дуализме гражданского общества и его политической организации (государства), может и должен быть преодолен. Это предположение, по мнению докладчика, утопично, что подтверждается современной политической практикой. Обособление частной и публичной сфер жизнедеятельности человека — неизбежное следствие ее усложнения, которое требует институционализации специальных способов социального управления — формирования публичной политической власти. Одновременно существование независимой от публичной власти сферы частной активности индивида является гарантией его свободы, а ее отсутствие (поглощение гражданского общества государством) тождественно деспотизму, который, действительно, как и подчеркивал К. Маркс вслед за Ж.-Ж. Руссо, меняет «человеческую природу», точнее — грубо попирает ее.
Однако в новейших западных интерпретациях прав человека акцент делается именно на его включенности в политическое сообщество. Для современного понимания прав человека характерен отказ от их сущностной интерпретации и увязывания с природой человека, неотъемлемо присущими ему свободой и достоинством. Доминируют так называемые политические, инклюзивные, структурные, статусные и т. п. концепции прав человека, в рамках которых права человека трактуются как производные от существующих институциональных механизмов и процедур их защиты и одновременно — в качестве условий включенности человека в национальное и глобальное политическое сообщество. Человек при этом рассматривается по Марксу не как обособленное, частное, автономное, самодостаточное лицо, а как «родовое», «общественное» существо,
часть политического сообщества, от которого в конечном счете и проистекают его права. Это возвращает к оставленным юридической наукой представлениям об октроированно-сти прав человека и нивелирует их значение.
Продолжил выступления доцент кафедры теории государства и права и политологии юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова кандидат юридических наук, доцент И. Ф. Мачин. Обращаясь к работам раннего Маркса, выступающий отметил, что в статьях, опубликованных в 1842 г. в «Рейнской газете», критикуется прусское законодательство и прусское государство, а Маркс рассуждает как теоретик и социолог права и государства. В статье «Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции» К. Маркс выступил сторонником формального права. Введение цензуры означало отказ от такого права, поскольку наделяло цензоров особыми привилегиями, что означало возврат к сословному праву как привилегии одной из сторон.
Для критики института цензуры Маркс использовал правовую аксиому «Никто не может быть судьей в своем собственном деле». В его понимании инструкция о цензуре исходила из недоверия к сословию не-чиновников и требовала неограниченного доверия к сословию чиновников. В связи с этим докладчик задал вопрос: почему именно это сословие чиновников, в данном случае цензоров, имеет право на безоговорочное мнение, выступая судьями в своем собственном деле? По мнению Маркса, это право является правом на произвол.
Советник директора ИЗиСП, главный редактор журнала «Государство и право» доктор юридических наук, профессор А. С. Автономов выступил с докладом «Диалектика правового и метаправового в трудах молодого Карла Маркса». В отличие от Гегеля, для которого идеальным государством было прус-
ское государство того времени, Маркс пытался сопоставить образ идеального государства и государства существующего. Рассматривая принципы, которые заложены в идеальной модели государства и права, Маркс обнаружил, что деятельность рейнских ландтагов им не соответствует, поскольку они были не просто направлены на реализацию частных интересов, но не учитывали при этом иных интересов. Другими словами, в деятельности ландтагов отсутствовала согласованность. Идеальное право, базирующееся на принципах и аксиомах, ближе к обычному праву, в котором не разделялось право частное и публичное. Римское право с его абстрактными юридическими понятиями несправедливо разложило обычно-правовые традиции, используя неправовые методы. Таким образом, заключил докладчик, в начале научного пути Маркс действительно был близок к Гегелю. Но, столкнувшись с описанными реалиями, он выступил с критикой таких воззрений уже в 1843 г. Появившаяся в дальнейшем его работа о критике критической критики отражает уже собственные воззрения К. Маркса. Критика, не боящаяся ни своих выводов, ни власть предержащих. Критика теологии была заменена критикой государства, а критика религии — критикой права. Для Маркса, отметил А. С. Автономов, право начинает зиждиться не только в идеях, но и в материальных условиях.
Профессор кафедры теории государства и права Сибирского федерального университета доктор юридических наук В. Ю. Панченко обратился к проблеме юридически значимой деятельности в свете положений Маркса о сферах, подвластных законодателю. Под юридически значимой деятельностью, отметил докладчик, следует понимать такую совокупность человеческих действий, которая способна вызывать определенную оценку (в каче-
стве правомерной или противоправной) и реакцию (содействие-поддержка или противодействие-сдерживание) со стороны государства на основаниях и в порядке, установленных действующим в конкретном государстве в конкретный исторический период позитивном объективном праве.
Правовому регулированию должны подвергаться (1) только такие социальные связи, которые выражены внешне в актах человеческого поведения; (2) только в тех случаях (которые могут быть установлены, доказаны), когда они предполагают деятельное участие других лиц, затрагивают внешнюю деятельность другого субъекта, вызывают взаимные правовые действия, деятельную реакцию со стороны иных субъектов права.
В связи с этим К. Маркс в «Заметках о новейшей прусской цензурной инструкции» (1843) совершенно справедливо отмечал, что «...лишь постольку, поскольку я проявляю себя, поскольку я вступаю в область действительности, — я вступаю в сферу, подвластную законодателю. Помимо своих действий я совершенно не существую для закона, совершенно не являюсь его объектом».
В правотворческой практике нарушение этого положения Маркса заключается в придании юридического значения реакциям не дея-тельностным, которые объективированы и могут быть установлены в процессе доказывания, а реакциям психическим, эмоциональным, верифицировать которые невозможно в силу их субъективной сущности.
В своем выступлении «Марксизм и проблема объективности нормативной регуляции» доцент кафедры онтологии и теории познания Воронежского государственного университета кандидат философских наук М. А. Беляев отметил, что трудность восприятия некоторых соображений раннего Маркса связана с их впле-тенностью в конкретно-практиче-
ский контекст, из которого непросто абстрагировать отвлеченное суждение, претендующее на статус философской позиции и выступающее точкой отсчета при развитии мысли далее. Яркой иллюстрацией подобного рода проблемы можно считать слова Маркса о том, что «законодатель не делает законов, не изобретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных отношений» (статья «Проект закона о разводе» 1842 г.). С одной стороны, эта точка зрения входит в непосредственное противоречие с общей установкой диалектического материализма на общественно-историческую природу истины, предполагающую, что никакой всецело духовной объективности не существует (постоянна в своем объективном существовании лишь материя как субстанция, в том числе субстанция общественных отношений). С другой стороны, если не считать марксизм самопротиворечивым, то и саму объективность законодателя следует понимать не в терминах, предлагаемых позитивистской методологией, но в собственно-марксистских понятиях. Систематическое осмысление этих понятий сегодня представляет собой отдельную исследовательскую задачу. Маркс предлагает интерпретировать объективное подобно тому, как современная системная методология понимает целое в противоположность его частям (они, в свою очередь, могли бы толковаться как нечто субъективное). Целое в картине мира Маркса — это сложное переплетение первичных и вторичных межсубъектных связей, из которых далеко не все каким-либо образом осознаются (проходят сквозь психику индивидов), но тем не менее существуют и действуют. Целое предопределяет судьбы своих частей, но эта детерминация может быть «скрытой». И регулирование отношений посредством права может осуществляться весьма по-
верхностно, если учитываются только осознаваемые факторы поведения. Однако, по Марксу, наивно полагать, будто бы воля и разум законодателя могут при таком поверхностном подходе отразить в правовых текстах саму субстанцию общественных отношений, которой Маркс считает нравственность. В силу особой сложности связей в условиях развитого капитализма вряд ли единая воля и единый разум могут справиться с задачей согласования содержания (нравственность) и формы (право). Тогда, если адаптировать положение об объективности законодателя к современности, следует поразмышлять над возможностью перехода от монологического представления о творящем нормы разуме к представлению диалогическому, т. е. к такой модели создания права, в которую необходимым образом войдут устойчивые институты (структуры) гражданского общества как равноправные участники диалога. Далее эту модель можно будет распространить (по аналогии) и на истолкование права, и на его применение. Сказанное в общем подтверждает актуальность даже тех идей, которые были предложены Марксом ad hoc, а не в силу сугубо исследовательской потребности.
Доцент кафедры теории и истории государства и права Нижегородской академии МВД России кандидат юридических наук, доцент О. Б. Купцова в докладе «Государство как идея и как надстройка над обществом» отметила, что в своих ранних произведениях Маркс освещал среди иных категорий весьма многогранную и неоднозначно трактуемую проблематику сущностных характеристик государства. Марксистская трактовка содержит достаточно широкое представление о месте государства в обществе. С одной стороны, государство по отношению к сферам гражданского общества видится как внешняя необходимость и их высшая власть, но, с другой стороны, государство
представляет собой цель, присущую их природе, и оно имеет свою силу в единстве всеобщей конечной цели государства. Надстроечный характер государства по отношению к базисным общественным институтам вытекает из сущности базис-надстроечных отношений экономических и политико-правовых явлений социума.
Главный научный сотрудник Российского государственного университета правосудия (РГУП) доктор юридических наук, профессор В. М. Шафиров в докладе «Учение К. Маркса о праве и государстве и современное правопонимание» отметил следующее: 1) в трудах молодого Маркса прослеживается влияние школ права (естественного, позитивного права); 2) буржуазное право — узкоклассовое явление; 3) возникновение права — закономерный, естественно-исторический процесс. История формирования и развития свободной личности есть одновременно история формирования и развития права. Право обусловлено множеством факторов. Экономический фактор лишь один из них. Право является выражением свободы. Свободное состояние личности есть правовое состояние. Оно имеет реальный, а не формальный характер. Свобода человека выражается в правах и свободах. На протяжении многих веков беспрерывно шла борьба лично зависимых людей за право быть свободными и равными, за расширение объема, перечня прав и свобод. Юридический закон имеет объективный характер. Это не просто нормативный акт, обладающий высшей юридической силой, а вид социального закона. Право может не совпадать с законом. Следовательно, не каждый закон — правовой закон. Для современного правопонимания, по мнению докладчика, актуальны определенные идеи о праве и государстве, высказанные в ранних работах Маркса.
Профессор кафедры теории и истории государства и права Нижегородской академии МВД России док-
тор юридических наук, кандидат культурологии М. В. Баранова выступила с докладом «Сущностные аспекты невластного начала юридической техники». Она отметила, что отправной точкой познания сущностных аспектов невластной юридической техники служит понимание специфики, объема, роли невластной составляющей, поскольку сущность и базовое явление находятся в органичном единстве, но не идентичны.
Специфика и роль невластного начала юридической техники на современном этапе социального развития наиболее полно проявляются во взаимодействии и в сравнении с властной составляющей:
невластное и властное в юридической технике сложно отделить друг от друга, эти начала тесно взаимосвязаны, взаимообусловлены;
ориентация исключительно на властный характер деятельности субъекта не позволяет провести дифференциацию властного и невластного в полной мере;
в некоторых случаях властное поглощает, включает в себя невластное;
в невластной деятельности воплощаются и типично властные виды юридической техники;
программируемый юридически значимый результат невластной деятельности может быть достигнут с помощью технико-юридического инструментария, типичного для властной деятельности;
неправовые социальные регуляторы в ряде случаев являются основой технико-юридического аспекта регулирования властной деятельности.
Сущность юридической техники заключается в гармонизации и конечной адекватности технико-юридического обеспечения того или иного вида признанной юридически значимой деятельности, с учетом специфики ее возможного перспективного развития.
Правовая культура, право, юридическая техника Россия историче-
ски базируются на представлении о высшей правде и справедливости, что предопределило взаимосвязь, взаимообусловленность властного и невластного аспектов в правовой жизни социума. Невластное начало юридической техники позволяет наиболее полно проявить государственное властное начало, гармонизировать технико-юридическое обеспечение в соответствии с велением времени и прогнозируемыми перспективами.
Профессор кафедры теории и истории права НИУ «Высшая школа экономики» и кафедры государство-ведения ИГСУ РАНХиГС при Президенте РФ доктор юридических наук Ю. Г. Арзамасов начал доклад с критики марксистской теории. Выступающий отметил, что большим минусом теории Маркса являются атеистические высказывания, взятые потом на вооружение многими его последователями, которые развивали, как они считали, учения Маркса. Докладчик подчеркнул, что особое внимание уделяется классовой борьбе, классам-антагонистам, т. е. враждебным, противоречивым классам, и смена одной формации происходит в процессе столкновения между классами-антагонистами. Не учитываются другие секторы экономики и другие прослойки, интеллигенция, военные и т. д.
В то же время если говорить об актуальности работ Маркса, в том числе ранних, которые в лоне философии и юриспруденции, то здесь больше положительного, чем отрицательного. Во-первых, это стремление к равенству, справедливости, справедливым решениям, во-вторых, положительным моментом для общей теории права и государства является метод исторического материализма, о котором, к сожалению, сегодня почти не упоминается.
Доцент кафедры теории права, государства и судебной власти РГУП кандидат юридических наук, доцент З. В. Соломко выступила с докладом «Радикальная критика права:
от молодого Маркса к современности». Ранний Маркс не тождествен Марксу зрелому, но нужно быть очень невнимательным или очень предвзятым читателем, чтобы не заметить того, что уже у молодого Маркса — периода 1842—1845 гг. — появляются, постепенно вызревают и вполне оформляются все основные составляющие его критической правовой теории: диалектика, материализм, революционный демократизм, понимание права как одного из «несвященных образов» человеческого самоотчуждения, а спекулятивной философии права — как формы ложного сознания, подлежащей идейному, но прежде всего практическому отрицанию.
Радикальная критика Марксом права во всех ее формах в итоге была не продуктом чистой мысли, но голосом общественного бытия, его нерешенных противоречий. В отечественной теории права непосредственными продолжателями марк-совой радикальной критики стали раннесоветские теоретики (Е. Па-шуканис, П. Стучка, И. Разумовский и др.) — по мере затухания социалистического импульса Октябрьской революции это течение было изничтожено. Спустя несколько десятилетий радикальная критика права в академическом правопонимании возрождается в современной западной критической правовой теории.
Постсоветское мейнстримное правоведение если и готово терпеть радикальную критику права, то только в гомеопатических дозах и в разбавленном виде — аутентичная марксистская политико-правовая мысль вызывает либо непонимание, либо плохо скрываемую идиосинкразию. Классовая борьба и классовая солидарность, эксплуатация, сознательная самоорганизация снизу, демократический контроль за производством, прямая демократия в управлении государством, обобществление собственности — понятия, практически выбывшие из лексикона российской теории права. Серь-
езный разговор о наследии Маркса не может сегодня обойтись без констатации идейной и идеологической противоположности мейнстримного правопонимания во всех его формах и традиции радикальной критики права. Центральным должен стать вопрос об истинности каждой из этих позиций и их объективной взаимосвязи с интересами господствующих и угнетенных социальных групп и классов.
Заведующий Центром зарубежного законодательства и сравнительного правоведения ИЗиСП доктор юридических наук, профессор А. И. Ковлер обратился к проблемам демократии, поднятым в работах К. Маркса и Ф. Энгельса. Докладчик отметил, что возвращение к теме демократии в интерпретации Маркса, прослеживание эволюции его идей особенно актуально сейчас, когда мы испытываем явный дефицит демократических ценностей в обществе. Молодой Маркс в своих идеях — это прежде всего университетский мыслитель. Он воспринимает демократию как форму государства. Здесь для него демократия как форма государства — это антипод монархии, и подлинная демократия — это республиканская демократия. Здесь он чистый республиканец.
Маркс со временем развивает свои идеи, у него появляются иные определения демократии. Это фактически готовая матрица того, чем пользуется сейчас современные теория права и политология, в которых демократия представлена как мировоззрение, как политическая ценность.
Когда Маркс сначала в письме к Вейдемейеру, а затем в «Манифесте» формулирует вместе с Энгельсом идею диктатуры пролетариата, он не отбрасывает идею демократии. Для него это разновидность пролетарской демократии.
Другой этап в формировании идей К. Маркса в отношении демократии происходит путем анализа краткосрочного, трагичного опыта париж-
ской коммуны. Здесь, по мнению докладчика, наблюдается резкий крен в сторону классовой демократии. Ставится вопрос о преодолении буржуазной демократии путем преодоления «их права», «их государства» и всего остального.
Позднее с Марксом опять происходит странная метаморфоза. Энгельс увлекается историей, он читает и рекомендует Марксу работы Мена, Бахофена, Моргана. Маркс изучает русский язык с тем, чтобы прочитать Ковалевского. Он видит огромное разнообразие форм организации власти, как догосударственной, так и раннегосударственной. Маркс начинает думать о том, что государство возникает не только как орудие подавления одного класса другим, но и как некая организация для эффективного управления разросшимися общностями.
Интерес Маркса к генезису появления государства идет в сторону возврата к тому золотому веку, когда не будет государства, не будет демократии как орудия одного класса против другого, а будет самоуправление народа как новая историческая форма демократии. На этом пресеклись его творческая деятельность и жизненный путь.
К ассоциации свободных людей, идее демократии как самоуправления Маркс пришел уже на закате своей жизни, он фактически вернулся на те позиции революционного демократа, которых придерживался в молодые годы. Этот круг завершился и замкнулся логически. По мнению А. И. Ковлера, этим и интересен опыт осмысления Марксом демократии, он дает пример честного для ученого изучения того или иного явления, исправления своих собственных заблуждений.
Заведующий кафедрой теории и истории государства и права Пермского государственного национального исследовательского университета доктор юридических наук С. Б. Поляков обратился к вопросу о
движении мысли ученого и его последователей в поисках рубежа, когда озарение диалектики превращается в губительную крайность, начав с тезиса: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразовываться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние».
Такая формула сохраняет от крайностей, от уничтожения одной из противоположностей, равновесие между которыми должно обеспечивать гармонию социальной жизни. Но уже в «Манифесте Коммунистической партии» из четвертого тома сочинений, т. е. из следующего, в котором содержится приведенная цитата, написано, что частная собственность — корень зла. Государство — для охраны частной собственности. С ее уничтожением исчезнет государство (политическая власть).
Частная собственность действительно определяет частные интересы государства, должного быть выразителем интересов общества. Но оказалось, что уничтожение частной собственности губительно экономически. В этом главный отрицательный результат истории советского государства, не выполнившего свое предназначение достичь коммунистического идеала и превратиться из гусеницы в бабочку.
Человек постоянно стремится к идеалу, к вечному счастью на земле. Но утопия, коммунизм, правовое государство все ускользают. Гармонию противоположностей, но не беззаботную жизнь должно искать каждое поколение человечества самостоятельно на своем витке существования.
История до сих пор существовавших обществ (первые слова «Манифеста Коммунистической партии») была историей борьбы между правящими, олицетворяющими органы государства, и подвластными. Это веч-
ное противоречие всех государств. Круговорот видов правлений, описанный Макиавелли, повторяется во всех социально-экономических формациях, названных марксистско-ленинской теорией. Новая власть, провозглашающая себя волей народа, неумолимо перерождается к выгодам правящих.
Временный баланс между смутой и тиранией — здоровье общества, которое не вечно, как всякая отдельная жизнь. Юридическая ответственность чиновников — лекарство для поддержания этого баланса. В связи с этим вызывает сомнения критика К. Марксом превращения публичного наказания в денежное возмещение частному лицу, его возмущение в дебатах по поводу закона о краже леса против предоставления личности права применять наказание — как частное, так и государственное. «Вор похитил у лесовладельца лес, но лесо-владелец воспользовался вором для того, чтобы похитить само государство». Похищение государства (публичной власти) чиновником менее опосредованно, чем похищение государства лесовладельцем.
Коммунизм как смерть государства не состоялся. Поскольку никакой публичной власти кроме государственной история человечества не родила, публичная власть олицетворяется во власти должностных лиц, норовит стать средством удовлетворения их частных интересов, что сегодня называется коррупцией. В этой краже обладатель власти пользуется и вором, и потерпевшим.
Публично-правовая ответственность должностных лиц, в тисках которой отыскивается до сих пор лекарство от коррупции, неминуемо порождает «административную гарантию», т. е. требование разрешения начальства для привлечения к ответственности низших должностных лиц. Это заставляет задуматься о юридической штрафной ответственности должностных лиц и
государственных органов, виновно нарушающих права и законные интересы физических и юридических лиц, налагаемой судом непосредственно по заявлению потерпевшего от их правонарушения частного лица и в его пользу.
Профессор кафедры теории государства и права Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА) доктор юридических наук С. В. Ли-пень представил доклад «К оценкам исторической школы права».
«Философский манифест исторической школы права» — одно из ранних произведений К. Маркса, поводом к его написанию послужило 50-летие докторской степени одного из основателей исторической школы права Г. Гуго. Вопросы, поднимаемые исторической школой права, были в центре общественно-политических дискуссий в первой половине XIX в. Для немецкой интеллигенции и культуры был важен рост национального самосознания через осмысление истории, в противоположность универсальным ценностям, выражаемым естественно-правовыми учениями. На волне освобождения от Наполеона и его кодексов говорили о том, что национальные традиции в развитии права должны предпочитаться зарубежным, пусть и лучшим. Историческая школа права также рассматривалась как одно из консервативных учений, которые начали появляться в качестве реакции на французскую революцию. Маркс не ставит своей задачей анализ в целом этого направления юридической науки, с учетом его более поздних модификаций (взгляды Ф. К. Савиньи, Г. Ф. Пухты), а предлагает политические оценки исторической школы права, останавливаясь только на учебнике естественного права Г. Гуго, вышедшем еще в конце XVIII в. «Школа, которая подлость сегодняшнего дня оправдывает подлостью вчерашнего, которая объявляет мятежным всякий крик крепостных против кнута, если только этот кнут — старый, унаследован-
ный, исторический кнут», — так охарактеризовал К. Маркс историческую школу права во «Введении к Критике гегелевской философии права».
Эти оценки не были известны в отечественной дореволюционной юридической науке, в которой историческая школа права рассматривалась как научное направление, господствующее в немецкоязычной юриспруденции в первой половине XIX в., как первая научная традиция российской юридической науки. В 20—80-е гг. ХХ в. к характеристике исторической школы права применялся практически исключительно социально-классовый подход, впервые ее марксистские оценки были консолидированы и прокомментированы в 1933 г. Историческая школа права зачислялась в разряд консервативных феодальных учений, ее исследование рассматривалось как бесперспективное и практически не велось.
Современная традиция изучения наследия исторической школы права развивается на протяжении последних 15 лет, причем не только в рамках истории учений о праве и государстве, но и в теории права, к этому научному направлению обращаются современные исследователи проблем правопонимания, источников права, обычного права, судебной практики, правообразования и правотворчества, системы права и развития частного права, применения и толкования права, развития методологии юридической науки. В абсолютном большинстве из десятков работ последних лет марксистские оценки исторической школы права практически отсутствуют. Характеристики социально-политического значения исторической школы права, данные К. Марксом, являются точными по сути, они оригинально, образно выражены и заслуживают безусловного внимания в современных историко-политучен-ческих и теоретических исследованиях.
Член Российской ассоциации международного права кандидат юридических наук В. П. Поздняков выступил с докладом «Марксистско-ленинская концепция политико-правового отчуждения в теории научного коммунизма».
Спустя три десятка лет после известных событий, завершившихся исчезновением с политической карты Советского Союза, а с ним и мировой социалистической системы, проблема политико-правового отчуждения заявляет о себе с нарастающей силой. Отчуждение стало материально оформленным принципом организации политической власти и ее отношений с обществом.
Формирование отчуждения имеет столь же длительную историю, как история классового общества. Постановкой проблемы отчуждения в домарксистский период мы обязаны, в частности, Руссо и особенно Гегелю — он последний разрабатывал проблему отчуждения в «Философии права». К. Маркс осуществил концептуализацию гегелевской диалектики отчуждения перестройкой методологического вектора анализа политических и правовых структур. Один из самых непредвзятых аналитиков реальности, Маркс прояснил проблему отчуждения критикой форм политико-правового мышления и их differentia specifica в различных формах государства.
Ведущий научный сотрудник отдела теории законодательства ИЗиСП доктор юридических наук, профессор Д. А. Пашенцев отметил, что А. Г. Гойхбарг в работе, подготовленной им в 1925 г., пишет: если мы говорим, что религия — это опиум для народа, то еще большим опиумом для народа является право. И наша задача — вести с правом беспощадную борьбу, вплоть до его полного уничтожения.
А. Я. Вышинский, выступая в 1938 г., говорит следующее: у нас был товарищ Гойхбарг, который призывал уничтожить право. Но мы вместо этого уничтожили товарища
Гойхбарга, а право наше будет развиваться, потому что нашему пролетариату нужны кодексы, нужен ГК, нужен УК, нужны процессуальные кодексы. По мнению Д. А. Пашен-цева, заслуга Вышинского состоит в том, что он, опираясь на свою интерпретацию Маркса, поставил точку в вопросе о том, нужно ли право на данном этапе строительства социализма либо не нужно. После выступления Вышинского, ссылавшегося на Маркса, всем стало понятно, что право пока отмирать не собирается. Право будет жить, будет развиваться. На определенный период времени это стало основополагающей установкой.
Далее с докладом «Критика марксизма в русской философии права (П. И. Новгородцев)» выступила профессор кафедры теории государства и права и политологии юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова доктор юридических наук Е. А. Фролова. Она обратила внимание на то, что критика Новгородцевым марксистской идеологии не умаляет фундаментального значения теории Маркса и Энгельса, однако в этом заключается ее научный характер. Новгородцев четко показал, во-первых, несоизмеримость абсолютного идеала и несовершенных форм его осуществления, во-вторых, социологически преходящий характер доктрины марксизма, в-третьих, теоретические противоречия этого учения. Оценивая политическую концепцию П. И. Новгородцева, докладчик полагает возможным утверждать, что концепция не только противостояла марксистской идеологии в теории (Новгородцев — сторонник мирного, реформистского преобразования общества на основе идеалов социально-правового государства), но и принципиально отличалась от нее на философском, мировоззренческом, ценностном уровнях.
Доцент кафедры гражданского и административного судопроизводства РГУП кандидат юридиче-
ских наук С. И. Князькин отметил, что современный закон оставляет суду возможность принятия справедливого судебного решения. Однако в судебной практике преобладает формальный подход, предполагающий рассмотрение многих дел по шаблону, когда отсутствует индивидуальный подход, предполагающий не только юридическую, но и морально-этическую оценку судом спорного правоотношения. Это обосновывается преобладанием типовых дел, бесспорных требований, не требующих индивидуального подхода со стороны суда.
К. Маркс критикует так называемый закон о лесных порубках. Речь идет о посягательстве не на материал дерева, а на государственный нерв дерева, право собственности. Это означает необходимость рационального обоснования правотворчества и правоприменения, включая судебное правоприменение, наличие целеполагания в законодательной деятельности. Целесообразно отходить от огульного законотворчества, а результаты судебной аналитической деятельности должны не только преследовать цель обеспечения единообразной судебной практики, но и носить ценностный характер, поскольку и единая практика может быть безнравственной.
В выступлении ведущего научного сотрудника отдела финансового, налогового и бюджетного законодательства ИЗиСП кандидата юридических наук О. О. Журавлевой по теме «Категория налога в ранних работах К. Маркса» было отмечено существование в научной среде двух диаметрально противоположных точек зрения о вкладе К. Маркса в финансовую науку и финансовое право. Внимание исследователей преимущественно концентрируется на поздних трудах (многие из которых были выполнены в соавторстве с Ф. Энгельсом). Однако в ранних работах можно найти значительное количество идей о налогообложении, которые позже были более детально
и глубоко разработаны. Хотя часть из затронутых К. Марксом проблем до настоящего момента остается не разрешенной, выводы относительно потенциала и эффективности налоговых стимулов как инструментов государственной поддержки, в том числе в кризисных ситуациях, сохраняют свою актуальность.
Проведенное исследование ранних произведений К. Маркса свидетельствует об отсутствии среди них отдельных специальных работ, посвященных вопросам налогов и налогообложения, но соответствующая проблематика затрагивалась при обсуждении иных социально значимых проблем, например справедливости и пауперизма, базовых принципов конституционного устройства государства, а также основных конституционных свобод. В заключение выступления О. О. Журавлевой был сделан вывод о рассмотрении в ранних работах К. Марксом категории налога как сложной экономико-правовой категории.
Декан юридического факультета Казанского инновационного университета имени В. Г. Тимирясова (ИЭУП) кандидат юридических наук, доцент А. Г. Никитин проанализировал статью К. Маркса «Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции» и выделил три проблемы.
1. Проблема нравственного государства и права. Данная проблема понимается Марксом не просто как противоречие между идеалом и действительностью, а как противоречие, присущее самой развивающейся действительности.
2. Проблема внутренней противоречивости цензуры. В статье указывается на противоречие цензурной инструкции, которая провозглашает свободу печати и одновременно ужесточает цензуру.
3. Проблема критериев оценки материалов. В статье обосновывается, что для цензурной инструкции главным критерием в оценке ценности и надежности печатных изданий яв-
ляется тенденция сочинений, в то время как для критики главным является выражение всеобщего интереса, т. е. истина. Только истине должен доверять писатель, поскольку истина всеобща, она принадлежит всем, а не наоборот. Поэтому Маркс полагает, что научная истина должна обеспечить себе дорогу самостоятельно в борьбе против устаревших идей.
Таким образом, можно прийти к выводу, что К. Маркс в рассматриваемой статье ставит проблему свободы слова, пытается ее решить, но не всегда успешно. Особенно, когда интегративное правопонима-ние К. Маркса сталкивается с нормативным пониманием права государственных органов Пруссии в начале 40-х гг. XIX в.
Начальник кафедры теории и истории государства и права Академии МВД Республики Беларусь кандидат юридических наук, доцент В. И. Павлов поднял проблему веры и человека в свете развития современной антропологии права.
В 1932 г. впервые были опубликованы «Экономическо-философские рукописи 1844 г.» К. Маркса, в которых мыслитель исследует фундаментальные вопросы антропологии — проблему природы и существования человека, его свободы и отчуждения. В советском марксизме эта проблема нивелировалась в связи с гиперболизацией социального, однако марксизм действительно давал основание для такой гиперболизации: как бы ни интерпретировали К. Маркса, сущность человека он все же рассматривал как «совокупность всех общественных отношений».
Неомарксизм, а также современные исследователи К. Маркса ключевой проблемой антропологии полагают проблему человеческого отчуждения (Entfremdung), которая обострилась в современный век развитием техники. Заслуга К. Маркса заключается в том, что, предваряя антропологию XX в., он начи-
нает рассматривать человека не абстрактно, а в его конкретном бытии, обусловленном реальным общественно-историческим процессом. Другое дело, что для К. Маркса этот процесс заключался в промышленном производстве, и для XIX в. это объяснимо.
Вместе с тем, верно усмотрев порабощение человека производством и капиталом в процессе отчуждения, немецкий мыслитель не прибегает к традиционному учению о ценностях, укорененных в религии, — трансцендентном. К. Маркс принципиально антирелигиозен, он очень поверхностно знаком с опытом христианской антропологии. Глядя на безудержное развитие промышленного капитализма, он создает свою онтологию социального реализма и гуманизма, укореняя ее в правде распределения благ и последующем за этим преображением человека, считая это достаточным для личностной онтологии. Но оказалось не все так просто — К. Маркс ошибся в познании человека.
Современный кризис социальных ценностей связан с отрицанием традиционных культурно-исторических ценностей и небывалым антигуманизмом, который стимулируется юридической защитой антиантропологических притязаний (соматические права). Этот процесс сопровождается распространением по миру этих «универсальных ценностей». Кроме того, на пороге уже новый кризис, связанный с трансгуманизмом и роботизацией человека, причем классической новоевропейской антропологии права сложно что-то противопоставить этим тенденциям. На примере борьбы с абстрактными положениями школы естественного права К. Маркс отважно выступал против абстрактного субъекта права и естественных прав человека. Однако марксизм не может наполнить конкретикой человека в праве, поскольку современное производство практически модифицировалось и стерло те противоре-
чия, которые должны были привести к революции угнетенных (это маскировка эксплуатации, высокий уровень потребления, виртуальное отвлечение, появление прекариата и т. д.).
Преодоление кризиса ценностей, по крайней мере в части юридических возможностей, заключается в воссоздании антропологии права на основе модели, учитывающей конкретный опыт человеческого существования. Многие понятия марксизма в связи с этим (практика, деятельность, отношение, отчуждение) остаются рабочими, однако их использование должно быть направлено в другое русло, которое связано с практикой существования по воспроизводству личностных ценностей.
Профессор РГУП доктор юридических наук, профессор Д. А. Фурсов выступил с докладом «Ранние воззрения Маркса и современные проблемы правосудия».
В ранних произведениях Маркса особым образом обращают на себя внимание те идеи, которые связаны с пониманием противоречий как движущей силы в развитии любых социальных процессов.
Более неотложные проблемы, требующие рассмотрения, находятся в сфере, непосредственно примыкающей к организации правосудия и его отправлению, которые чаще всего остаются вне поля зрения современной юридической науки. Их минимальный перечень, имеющий отношение как к группе внешних, так и группе внутренних противоречий, включает:
противоречия между целями формирования судейского корпуса и способами их достижения;
противоречия между целями правосудия и системной организацией судебной власти;
противоречия между формой и содержанием правосудной деятельности;
противоречия между единством судебной практики и ее личностным
преломлением через сознание судьи в рамках рассматриваемого дела.
Отсутствие диалектических представлений о формировании и развитии правосудной деятельности порождает крайне поверхностные о ней суждения, которые заведомо неспособны сформировать адекватные оценки.
Вероятно, этими причинами вызваны проблемы, которые связаны с пониманием конкурсного порядка отбора кандидатов в судьи, в то время как этот порядок основан преимущественно на характеристиках, т. е. протекциях.
Как писал К. Маркс в статье «О сословных комиссиях в Пруссии» (1842), безупречная репутация, иные характеристики личности — слишком неопределенные понятия. Вместе с тем он отмечал признаки настоящей, так называемой свободной интеллигентности, ее отличия от утилитарной интеллигентности. В первом случае человек защищает правое дело, невзирая ни на что, даже в ущерб себе, борется за общий интерес в условиях отсутствия всякого эгоизма. Во втором случае за крикливыми фразами о справедливости обнаруживается борьба только за благополучие собственного домашнего очага.
Докладчик поднял ряд вопросов. Какой интеллигентностью отличаются современные судьи? Способны ли они противостоять любым формам влияния на них со стороны? Достает ли им сил бороться за справедливость при любых условиях и даже во вред себе? Не признаются ли действия судьи во вред себе свидетельством его умственного помешательства, поскольку основная масса человечества так не поступает?
Скорее всего этими причинами (отсутствием диалектического восприятия социальных процессов) обусловлены проблемы, связанные с пониманием судебной системы лишь со стороны ее инстанционного построения, а не самодостаточной организации, обеспечивающей га-
рантированное отправление правосудия. В условиях монополизации деятельности по рассмотрению споров данная группа проблем приобретает особую актуальность, отметил Д. А. Фурсов.
В современных условиях мы имеем возможности для использования не только прошлого фило-софско-этического опыта, но и надежных отраслевых знаний. Они позволяют находить решения для всех проблем, возникающих в современных условиях, но не иначе как на базе того философского фундамента, который был заложен в трудах молодого Маркса.
Младший научный сотрудник отдела имплементации решений судебных органов в законодательство Российской Федерации ИЗиСП Ю. Э. Ибрагимова выступила с докладом «Предсказательная возможность теории марксизма в условиях современной цифровой экономики». Она подняла актуальную, обсуждаемую в мировых СМИ тему крип-товалют.
Докладчик продемонстрировала становление криптовалют по схеме Маркса, где отметила, что Маркс выступал за систему без государственности, где рабочий контролирует средства производства. Так, согласно формулировке частого соавтора К. Маркса Ф. Энгельса, государство «увядает». Биткоин создавался как не имеющая центра и никому не
подчиненная пиринговая платежная система, работа которой обеспечивается самими участниками, а все операции регистрируются с помощью блокчейна. Так и создатель биткоина стремился к удалению финансовых посредников — банков и компаний по выпуску кредитных карт, которые контролируют мировой поток ценности.
Ю. Э. Ибрагимова подчеркнула, что сегодня мы наблюдаем параллельное сосуществование двух систем, построенных на разных принципах: консервативной, контролируемой и неповоротливой традиционной экономики, подкрепленной национальными государствами, и цифровой — быстроразвиваю-щейся и мобильной. Цифровые инструменты все глубже внедряются в нашу жизнь и становятся обязательным атрибутом работы. А средства производства, как известно, определяют общественные производственные отношения. Цифра стала базисом экономики, а базис всегда определяет надстройку.
А. И. СИДОРЕНКО, ведущий научный сотрудник отдела судебной практики и правоприменения ИЗиСП, кандидат юридических наук
Ю. Э. ИБРАГИМОВА, младший научный сотрудник отдела судебной практики и правоприменения ИЗиСП
