CC BY
2418. Cycugin A.V. Sovremennye vidy ob"edinenij gosudarstv. Dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2001.
19. Elistratova V.V. Soyuzy i ob"edineniya gosudarstv // Pravovaya kul'tura. 2022. №1 (48).
20. Oksamytnyj V.V. Mezhgosudarstvennye pravovye sistemy v sovremennom izmerenii // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. 2017. №6.
21. Vojtenko O.V. Ponyatie gosudarstvennogo obrazovaniya (k postanovke problemy) // Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 11. Pravo. 2005. № 6.
22. Dmitriev Yu.A., Mironov V.O. Mezhgosudarstvennye ob"edineniya: ponyatie, formy i klassifikaciya // Gosudarstvo i pravo. 2013. №3.
23. Kurdyukov G.I. Gosudarstvo v sisteme mezhdunarodno-pravovogo regulirovaniya. Kazan': Izd-vo Kazan. un-ta, 1979.
24. Azarov S.O. Konfederaciya kak osobaya forma gosudarstvennogo ustroj stva // Sociologiya i pravo. 2011. №2(8).
25. Sulejmanov B.B. Metodologicheskie problemy mezhgosudarstvennyh obrazovanij (ob"edinenij) // Pravovaya kul'tura. 2022. №1 (48).
ФУРСОВ ВСЕВОЛОД ВЛАДИМИРОВИЧ - Автономная некоммерческая организация дополнительного профессионального образования "КУПНО", руководитель юридического сектора (vsevolod-nn@yandex.ru). FURSOV, VSEVOLOD V. - Autonomous Non-Profit Organization of Additional Professional Education "KUPNO", Head of the Legal Sector (vsevolod-nn@yandex.ru).
УДК 34.037 DOI: 10.24412/2411-2275-2022-3-43-48
ПАРОНЯН К.М.
«ПРАВО НА ЗАБВЕНИЕ» КАК ЭЛЕМЕНТ СОВРЕМЕННОЙ КОНСЕРВАТИВНО-МОДЕРНИСТСКОЙ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ СТРАТЕГИИ
Ключевые слова: информация, информатизация, право на забвение, заявитель, оператор поисковой системы, свобода информации.
Информация в современном мире трансформировалась в нечто большее, чем просто знания относительно фактов, событий, вещей, идей и понятий, имеющие конкретный смысл в определенном контексте. С помощью информации можно достигать экономических, политических и даже военных целей. Одной из актуальных политико-правовых проблем современности является нахождение баланса между правом на получение и распространение информации и правом на неприкосновенность частной жизни. В статье с помощью общенаучных методов, а также с использованием сравнительно-правового подхода анализируется одно из цифровых прав личности - право на забвение, представляющее собой элемент российской консервативно-модернистской политико-правовой стратегии. Автор исследует механизм реализации права на забвение в России в сравнении с западными аналогами и формулирует выводы относительно перспектив его совершенствования. Обосновывается тезис о необходимости дальнейшего доктринального обсуждения различных аспектов права на забвение и совершенствования действующего российского законодательства в этой сфере.
PARONYAN, K.M.
"RIGHT TO FORGET" AS AN ELEMENT OF MODERN CONSERVATIVE-MODERNIST POLITICAL
AND LEGAL STRATEGY
Key words: information, informatization, right to be forgotten, applicant, search engine operator, freedom of information.
Information in the modern world has been transformed into something more than just knowledge about facts, events, things, ideas and concepts that have a specific meaning in a specific context. With the help of information, economic, political and even military goals can be achieved. One of the pressing political and legal problems of our time is finding a balance between the right to receive and disseminate information and the right to privacy. The article, using general scientific methods, as well as using a comparative legal approach, analyzes one of the digital rights of the individual - the right to oblivion, which is an element of the Russian conservative-modernist political and legal strategy. The author examines the mechanism for exercising the right to be forgotten in Russia in comparison with Western counterparts and formulates conclusions regarding the prospects for its improvement. The thesis about the need for further doctrinal discussion of various aspects of the right to be forgotten and the improvement of the current Russian legislation in this area is substantiated.
Свобода информации, понимаемая как право искать, получать и распространять те или иные сведения, считается фундаментальным субъективным правом, гарантируемым и международным законодательством и национальными нормативными актами подавляющего большинства современных государств. С развитием информационно-телекоммуникационных технологий данное правомочие приобретает зачастую гипертрофированные формы, что приводит к актуализации проблемы ограничения информации сегодня, в XXI столетии, как бы это парадоксально не звучало. Подобным же образом не теряет актуальности, а, наоборот, с новой силой привлекает к себе исследователей проблема нахождения баланса между свободой средств массовой информации (в первую очередь сетевых, цифровых, распространяемых в Интернете) на распространение данных о конкретной личности, с одной стороны, и правом индивида на неприкосновенность частной жизни, на ограничение информации о себе - с другой.
Соответственно, та роль, которую играют в настоящее время информация, а также те угрозы, которые становятся реальным фактором внутренней и внешней политики современных государств, свидетельствуют о формировании конкретной политико-правовой стратегии управления информацией. В нашей статье будет проанализирована консервативно-модернистская политико-правовая стратегия, свойственная современной Российской Федерации, в отношении такого важного, хотя и сравнительно нового, элемента правого статуса личности, как право на забвение.
Право на забвение (англ. - «right to be forgotten») приблизительно с начала 2000-х годов относится к числу современных субъективных прав личности в информационной сфере. Поскольку одним из значений термина «забвение» является утрата памяти о чем-либо [1], можно считать, что право на забвение есть субъективное право требовать удаления тех или иных сведений из определенных цифровых ресурсов, например, из информационно-телекоммуникационной сети Интернет.
В отечественной и зарубежной науке существуют несколько подходов к пониманию и формулировке рассматриваемого субъективного правомочия. Так, ряд российских ученых называют его правом быть забытым или право на забвение (понимая их тождественно [2, 3]), а в зарубежных исследованиях встречается указание на право удалить, стереть или уничтожить (англ. - «right to erasure»). Несмотря на отмеченную дискуссию относительно понятия, все же представляется, что главным здесь следует считать не наименование, а суть этого субъективного цифрового права. В этом плане Е.В. Герасимова в качестве особого признака права на забвение справедливо выделяет его дуалистический характер, проявляющийся, с одной стороны, в том, что право на забвение является элементом неприкосновенности частной жизни, а с другой - выступает как способ защиты ряда конституционных прав, например, права на свободное развитие личности [3, с. 170].
Здесь же важно помнить и еще об одном аспекте права на забвение, широко обсуждаемым сегодня в Западной Европе, а именно о соотношении права на забвение и частной жизни. Дискуссионным остается вопрос, является ли частью личной жизни право на забвение, либо же это различные категории. В поддержку последней позиции выдвигается мнение о том, что право на конфиденциальность относится к информации, которая еще не была опубликована, а право на забвение превращает публичную информацию в частную и с определенного момента запрещает доступ к ней третьих лиц [4]. Этот аспект, как представляется, должен стать предметом доктринального обсуждения и в российской науке в ближайшее время, поскольку от его решения зависит дальнейшее направление правового регулирования в этой сфере.
Появление и активная реализация права на забвение в науке справедливо связывается со стремительным развитием сети Интернет, а также вызванной этим процессом практической неподконтрольностью информации, однажды попавшей в сеть. Появление такой категории, как «цифровая память», которая по меткому выражению современников, «помнит всё», привело к тому, что информация, распространенная в сети Интернет, может храниться там всегда. Именно это и стало причиной своеобразного акта естественной самозащиты общества в XXI веке от «всепроникающей власти Интернета» [5, с. 316].
Либеральная европейская политико-правовая стратегия, как и в случае с иными проявлениями правового статуса личности, идет немного дальше отечественной, при этом оставаясь интересным объектом для изучения и дальнейшего совершенствования механизма реализации права на забвение. К примеру, французская модель права на забвение, в числе прочих, изначально была основана на понимании права осужденного, уже отбывшего свой срок наказания, требовать прекращения публикации фактов о его тюремном прошлом. В английской традиции встречается упоминание об «исчерпанности» судебного приговора, сведения о котором с течением времени могут быть ограничены или удалены по требованию заявителя.
Вместе с тем, можно отметить некоторые прогрессивные моменты и в современной российской консервативно-модернистской политико-правовой стратегии в отношении права на забвение. Так, если, к примеру, в современном французском или итальянском праве гражданам соответствующих государств разрешается направлять запросы на удаление информации «из поисковой выдачи», связанной исключительно с действиями конкретного лица, то в отечественном законодательстве допускаются запросы на удаление информации, связанной и с некоторыми событиями [6, с. 225].
Право на забвение нашло весьма широкое отражение в международно-правовых документах. Основу его составляют, например, ст. 12 Всеобщей декларации прав человека, запрещающая произвольное вмешательство в личную и семейную жизнь индивида, ряд иных фундаментальных международных договоров о правах человека. Точкой отчета для возникновения законодательной основы права на забвение можно считать судебное дело М.К. Гонсалеса против каталонской газеты La Vanguardia и компании Google, предметом которого
стало требование удалить устаревшие сведения о продаже дома заявителя за долги, датированные 1998 годом. В результате Европейский суд по правам человека признал правоту заявителя и обязал Google удалить все ссылки с именем М.К. Гонсалеса из поисковой системы [7].
Отечественный законодатель в целом воспринял западную модель. В частности, в ст. 10.3 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27.07.2006 № 149-ФЗ указывается на обязанность оператора поисковой системы, распространяющий в сети «Интернет» рекламу, направленную на привлечение внимания российских потребителей, по требованию гражданина прекратить выдачу сведений об указателе страницы сайта в сети «Интернет», позволяющих получить доступ к информации о заявителе, распространяемой с нарушением законодательства Российской Федерации, являющейся недостоверной, а также неактуальной, утратившей значение для заявителя в силу последующих событий или действий заявителя (данная норма была введена в действие 1 января 2016 г. Федеральным законом от 13.07.2015 № 264-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" и статьи 29 и 402 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"» и по обоснованному мнению Е.А. Войниканис явилась следствием влияния западной концепции цифровых прав в России [2, с. 72]). Исключением здесь является информация о событиях, содержащих признаки уголовно наказуемых деяний, сроки привлечения к уголовной ответственности по которым не истекли, и информации о совершении гражданином преступления, по которому не снята или не погашена судимость.
Субъектом права на забвение является гражданин, физическое лицо. Из общей категории граждан исключаются специальные субъекты, например, государственные служащие, обязанностью которых в соответствии с ФЗ №79 «О государственной гражданской службе РФ» является размещение общедоступной информации, не допускающей никаких ограничений к доступу. Соответственно, специальные субъекты не вправе требовать забвения.
В техническом плане реализация права на забвение не предполагает удаление из сети «Интернет» той или иной информации, к ней лишь затрудняется доступ. Поэтому говорить о том, что цифровое пространство может в буквальном смысле «забыть» ту или иную информацию, некорректно. В этом, на наш взгляд, можно видеть и проявление современного института цензуры: информация не удаляется, ограничивается лишь доступ к ней в интересах конкретного пользователя, субъекта права.
На практике право на забвение, в соответствии с указанным ФЗ-149, реализуется путем удаления ссылок на информацию о конкретном пользователе в случае обращения к результатам поиска по фамилии и имени заявителя. При этом обращение заявителя с требованием о прекращении выдачи определенных сведений должно содержать данные о самом физическом лице (его имя, паспортные данные, полные контактные данные), объем информации, подлежащей ограничению, указатель страницы сайта, где эта информация находится и, наконец, согласие заявителя на обработку его персональных данных.
Оценить эффективность механизма реализации права на забвение, как элемента современной российской консервативно-модернистской политико-правовой стратегии, можно сквозь призму правоприменительной практики, которая наглядно демонстрирует сильные и слабые стороны анализируемой правовой конструкции. Так, первое судебное решение, обязавшее оператора поисковой системы прекратить выдачу ссылок на информацию, было вынесено в России в 2017 г. Истец (бывший министр сельского хозяйства РФ Е.Б. Скрынник) после отказа поисковой системы «Яндекс» удалить недостоверные сведения обратилась в суд, который в полной мере удовлетворил ее требования [8]. Также следует выделить и первое упоминание о праве на забвение, закрепленное в Определении Конституционного Суда РФ (далее - КС РФ) 2018 г. [9] В соответствии с правовой позицией КС РФ право на забвение в сети Интернет есть производное субъективное право от таких особых конституционных прав, как право на неприкосновенность частной жизни и запрет на сбор, хранение и распространение информации о частной жизни лица без его непосредственного согласия.
Практика показывает, что в реализации права на забвение в России имеются определенные сложности, в первую очередь связанные с тем, что именно оператор поисковой системы (например, Google, Яндекс и т.д.) должен определить факт нарушения законодательства и,
соответственно, подтвердить, что информация является недостоверной или неактуальной. При этом не всегда конкретный оператор системы может быть компетентен в решении оговоренных в законе вопросов. Таким образом, фактически операторам поисковых систем переданы несвойственные им полномочия, традиционно относимые к ведомству правоохранительных и судебных органов.
При этом, если относительно понятия «недостоверная информация» в правоприменительной практике есть хоть какая-то определенность (очевидно, что это некоторые сведения, которые не соответствуют действительности), то в отношении неактуальной информации или утратившей значение для заявителя информации дело обстоит гораздо сложнее. В большинстве случаев вопрос об актуальности или неактуальности информации является субъективным, а потому указанная сфера требует дальнейшей регламентации. Правильные вопросы в этом плане задает Е.М. Подрабинок, а именно: как быть, если внешность человека изменилась в связи с возрастом, в связи с медицинским вмешательством и т.д. - может ли человек требовать удаления ссылок на свои фотографии, поскольку они уже не соответствуют действительности? [10, с. 296] Эти вопросы остаются, к сожалению, на сегодняшний день риторическими, поскольку механизм реализации права на забвение в России требует доработки.
Можно привести в пример и еще одну проблему в реализации субъективного права на забвение. Как справедливо указывает Е.М. Подрабинок, говоря о ситуации с удалением негативных отзывов об оказываемых пользователем сети «Интернет» услугах, выполненных им работах, производстве им некачественных товаров, такая информация, по мнению самого пользователя, может быть недостоверной, неактуальной [10, с. 296], однако, для потребителя негативные отзывы могут быть гораздо полезнее полного их отсутствия. Сюда же относятся и попытки удаления негативных отзывов о работе врачей, различных организаций, оказывающих услуги. Очевидно, что удаление подобной информации по запросу заинтересованных лиц существенно ограничивает объективность поиска достоверной информации [6, с. 225].
Субъективное отношение к оценке информации подтверждается и отчетами о работе самих операторов поисковых сетей. К примеру, в соответствии с опубликованными компанией «Яндекс» статистическими данными по использованию права на цифровое забвение, за период с января по июнь 2021 года было получено 4405 запросов об удалении определенных сведений (или ограничения доступа к ним третьих лиц) о пользователе сети «Интернет» по причине неактуальности информации, из которых 2572 были отклонены оператором (что составляет 58% заявлений), 3069 запросов содержали требование об удалении сведений по причине их недостоверности, 2352 заявления были отклонены (что составляет 77% заявлений), 3113 запросов были связаны с распространением информации в нарушение законодательства, 2534 из них были отклонены (81% заявлений) [11].
В свете указанных цифр представляется обоснованным мнение А.И. Минаевой о том, что механизм реализации права на цифровое забвение в настоящее время нельзя признать совершенным. Одним из ключевых факторов здесь выступает право операторов поисковых сетей самостоятельно формировать «поле» для собственного усмотрения, субъективного определения соответствия информации, на которую указывает субъект права на цифровое забвение, критериям, сформулированным в правовых нормах [12, с. 165]. Отсутствие четких критериев, по которым оператор поисковой системы определит неактуальность информации, либо зафиксирует утрату значения информации для заявителя в силу последующих событий или действий заявителя является одним из существенных недостатков российского механизма реализации права на забвение. Следует согласиться с А.И. Минаевой в том, что, если исходить из известного принципа, что права одного человека заканчиваются там, где начинаются права других людей, ограничение потенциального потребителя в возможности ознакомиться со всей возможной информацией о продавце товаров или исполнителе услуг будет нарушением его прав [12, с. 165]. Здесь также требуется вдумчивый анализ практики со стороны экспертного сообщества для выработки справедливого (насколько это возможно в сфере частноправовых, товарно-денежных отношений) решения.
На недостатки существующего в России механизма реализации прав на забвение указывает и М.А. Борисов, который акцентирует внимание на отсутствии норм о порядке судебного обжалования действий операторов поисковых систем и первоначальных заявителей [13, с. 115].
Наконец, еще одной недоработкой действующего в России механизма реализации права на забвение является тот факт, что при обращении за реализацией своего права на забвение гражданин (заявитель) обязан в своем требовании указывать, в числе прочих, согласие на обработку своих персональных данных. Представляется, что этот пункт может определенным образом служить препятствием для реализации права на забвение: законодатель увязал реализацию права на забвение с согласием на обработку персональных данных заявителя, хотя в российской правоприменительной практике встречается немало случаев отказа от такой обработки. Все же реализация права на забвение не должна быть связана с обязательным получением от заявителя согласия на обработку его персональных данных, поэтому в законодательство целесообразно внести изменение, отменив п.5 ч. 2 ст. 10.3 Федерального закона от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
Таким образом, право на забвение, являясь непосредственным элементом современной консервативно-модернистской политико-правовой стратегии, тесно связано с цифровизацией всех сторон жизни современного общества. Появление в российском законодательстве подобного субъективного права следует признать позитивным и прогрессивным явлением. При этом сам механизм реализации права на забвение в нашей стране требует доработки и совершенствования в силу следующих обстоятельств: а) доктринально не решен вопрос о соотношении права на забвение и конфиденциальности личной (частной) жизни. Если право на забвение качественно меняет публичную информацию (ранее опубликованные сведения, ставшие достоянием общества), превращая ее в частную с одновременным ограничением доступа к ней третьих лиц, то это должно быть отражено в законодательстве с одновременным указанием на критерии возможной трансформации информации; б) операторам поисковых систем сегодня переданы несвойственные функции и полномочия, в частности, именно они должны определять факт нарушения законодательства, подтверждать факт недостоверности или неактуальности информации (традиционно это прерогатива суда и иных правоохранительных органов); в) ограничение информации по запросу заявителей может ограничить права на доступ к информации иных лиц, что приводит к коллизии прав и законных интересов субъектов права. Следовательно, границы возможных ограничений в рамках реализации права на забвение нуждаются в дальнейшем уточнении; г) следует конкретизировать законодательство в плане закрепления норм о порядке судебного обжалования действий операторов поисковых систем и первоначальных заявителей.
Литература и источники
1. Толковый словарь С.И. Ожегова: Электронный ресурс. URL: https://slovarozhegova.ru/word.php?wordid=7873 (дата обращения: 01.07.2022).
2. Войниканис Е.А. Право быть забытым: правовое регулирование и его теоретическое осмысление // Правоведение. 2016. №
3. С. 70-89.
3. Герасимова Е.В. Право на забвение в практике органов конституционного правосудия Российской Федерации и ФРГ // Вестник Тюменского государственного университета. Социально-экономические и правовые исследования. 2020. Т. 6. № 3 (23). С. 170-187.
4. Чикишев Н.А. Право на забвение в европейском цифровом законодательстве (на примере Франции) // Медиаскоп. 2017. Вып. 3 // (Электронный ресурс). URL: http://www.mediascope.ru/2348 (дата обращения: 03.07.2022).
5. Керимханова Д.С. Право на забвение // Евразийский юридический журнал. 2015. №7. С. 316-317.
6. Логинова Т.Д. «Право на забвение» как способ обеспечения информационной безопасности личности // Актуальные проблемы преступлений и иных правонарушений: материалы междунар. науч.-практ. конф. 2 февраля 2018 г. / под ред. д-ра юрид. наук, доцента Ю.В. Анохина Барнаул: Барнаульский юридический институт МВД России, 2018. С. 225-226.
7. Google проиграл дело в суде ЕС о защите персональных данных // (Электронный ресурс). URL: https://www.forbes.ru/news/257113-google-proigral-delo-v-sude-es-o-zashchite-personalnykh-dannykh (дата обращения: 04.07.2022).
8. Мытищинский городской суд Московской области: официальный сайт // (Электронный ресурс). URL: http://mitishy.mo.sudrf.ru/modules.php?name=press_dep&op=1&did=103 (дата обращения: 04.07.2022).
9. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26.11.2018 № 3087-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина К. на нарушение его конституционных прав пунктом 1 статьи 3 и частью 1 статьи 8 Федерального закона „Об информации, информационных технологиях и о защите информации"» // (Электронный ресурс). URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-26112018-n-3087-o (дата обращения: 03.07.2022).
10. Подрабинок Е.М. Особенности осуществления права на забвение в эпоху цифровизации общества // Пермский юридический альманах. 2019. № 2. С. 290-300.
11. Transparency Report («Яндекс»): Обращения по закону «о праве на забвение» // Электронный ресурс. URL: https://yandex.ru/company/privacy/transparencyreport (дата обращения 01.07.2022).
12. Минаева А.И. Право на цифровое забвение как субъективное право индивидуальных субъектов права: вопросы теории и практики // Современная наука: актуальные проблемы теории и практики. Серия: экономика и право. 2022. №03. С. 162-166.
13. Борисов М.А. Право на забвение: доктрина, регулирование, правоприменение // Труды по интеллектуальной собственности. 2019. №3-4. Т. XXXIV. С. 89-118.
References and Sources
1. Tolkovyj slovar' S.I. Ozhegova: Elektronnyj resurs. URL: https://slovarozhegova.ru/word.php?wordid=7873 (data obrashcheniya: 01.07.2022).
2. Vojnikanis E.A. Pravo byt' zabytym: pravovoe regulirovanie i ego teoreticheskoe osmyslenie // Pravovedenie. 2016. № 3. S. 70-89.
3. Gerasimova E.V. Pravo na zabvenie v praktike organov konstitucionnogo pravosudiya Rossijskoj Federacii i FRG // Vestnik Tyumenskogo gosudarstvennogo universiteta. Social'no-ekonomicheskie i pravovye issledovaniya. 2020. T. 6. № 3 (23). S. 170-187.
4. Chikishev N.A. Pravo na zabvenie v evropej skom cifrovom zakonodatel'stve (na primere Francii) // Mediaskop. 2017. Vyp. 3 // (Elektronnyj resurs). URL: http://www.mediascope.ru/2348 (data obrashcheniya: 03.07.2022).
5. Kerimhanova D.S. Pravo na zabvenie // Evrazijskij yuridicheskij zhurnal. 2015. №7. S. 316-317.
6. Loginova T.D. «Pravo na zabvenie» kak sposob obespecheniya informacionnoj bezopasnosti lichnosti // Aktual'nye problemy prestuplenij i inyh pravonarushenij: materialy mezhdunar. nauch.-prakt. konf. 2 fevralya 2018 g. / pod red. d-ra yurid. nauk, docenta YU.V. Anohina Barnaul: Barnaul'skij yuridicheskij institut MVD Rossii, 2018. S. 225-226.
7. Google proigral delo v sude ES o zashchite personal'nyh dannyh // (Elektronnyj resurs). URL: https://www.forbes.ru/news/257113-google-proigral-delo-v-sude-es-o-zashchite-personalnykh-dannykh (data obrashcheniya: 04.07.2022).
8. Mytishchinskij gorodskoj sud Moskovskoj oblasti: oficial'nyj sajt // (Elektronnyj resurs). URL: http://mitishy.mo.sudrf.ru/modules.php?name=press_dep&op=1&did=103 (data obrashcheniya: 04.07.2022).
9. Opredelenie Konstitucionnogo Suda Rossijskoj Federacii ot 26.11.2018 № 3087 O «Ob otkaze v prinyatii k rassmotreniyu zhaloby grazhdanina K. na narushenie ego konstitucionnyh prav punktom 1 stat'i 3 i chast'yu 1 stat'i 8 Federal'nogo zakona „Ob informacii, informacionnyh tekhnologiyah i o zashchite informacii"» // (Elektronnyj resurs). URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-26112018-n-3087-o (data obrashcheniya: 03.07.2022).
10. Podrabinok E.M. Osobennosti osushchestvleniya prava na zabvenie v epohu cifrovizacii obshchestva // Permskij yuridicheskij al'manah. 2019. № 2. S. 290-300.
11. Transparency Report («YAndeks»): Obrashcheniya po zakonu «o prave na zabvenie» // Elektronnyj resurs. URL: https://yandex.ru/company/privacy/transparencyreport (data obrashcheniya 01.07.2022).
12. Minaeva A.I. Pravo na cifrovoe zabvenie kak sub"ektivnoe pravo individual'nyh sub"ektov prava: voprosy teorii i praktiki // Sovremennaya nauka: aktual'nye problemy teorii i praktiki. Seriya: ekonomika i pravo. 2022. №03. S. 162-166.
13. Borisov M.A. Pravo na zabvenie: doktrina, regulirovanie, pravoprimenenie // Trudy po intellektual'noj sobstvennosti. 2019. №3-4. T. XXXIV. S. 89-118.
ПАРОНЯН КАРЭН МАРТИНОВИЧ - кандидат юридических наук, доцент кафедры отраслевых юридических дисциплин Таганрогского института (филиала) им. А.П. Чехова Ростовского государственного экономического университета (РИНХ). PARONYAN, KAREN M. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Sectoral Legal Disciplines, Taganrog institute (branch) named after A.P. Chekhov Rostov State Economic University (RINH) (pkm2000@mail.ru).
ПУБЛИЧНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ
УДК 342.94(470) DOI: 10.24412/2411-2275-2022-3-48-53
БАТОВА О.С., ШАЛЫГИНА И.С. К ВОПРОСУ О СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ ИНСТИТУТА УПОЛНОМОЧЕННОГО ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И СУБЪЕКТАХ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ
Ключевые слова: омбудсмен, права человека, институт защиты прав человека, механизмы, обращение, уполномоченный.
Статья посвящена сравнительному анализу правового статуса уполномоченного по правам человека в РФ и уполномоченного по правам человека в субъектах РФ. Авторы предлагают ввести дополнительные цензы к лицам, претендующим на должность омбудсмена с учетом характера, осуществляемых полномочий, а также обосновывают необходимость усовершенствования механизма назначения Уполномоченного по правам человека в РФ в части расширения субъектов, которые могут внести предложение по кандидатуре в Государственную Думу Российской Федерации. В статье сделан анализ федерального и регионального законодательства в части процедуры согласования кандидата на должность регионального омбудсмена и предложены пути по устранению правовой неопределённости в отношении сроков и порядка назначения его на должность. Авторы предлагают рассмотреть вопрос об увеличении состава субъектов законодательной инициативы в рамках федерального и регионального законодательных процессов, с учетом предусмотренного полномочия по совершенствованию законодательства в части защиты прав и свобод человека и гражданина.
BATOVA, O.S., SHALYGINA, I.S. ON THE ISSUE OF IMPROVING THE INSTITUTION OF THE COMMISSIONER FOR HUMAN RIGHTS IN THE RUSSIAN FEDERATION AND THE SUBJECTS OF THE RUSSIAN FEDERATION
Key words: Ombudsman, human rights, institution for the protection of human rights, mechanisms, complaint, commissioner.
The article is devoted to a comparative analysis of the legal status of the Commissioner for Human Rights in the Russian Federation and the Commissioner for Human Rights in the constituent entities of the Russian Federation. The authors propose to introduce additional qualifications to persons applying for the position of an Ombudsman, taking into account the nature of the authority exercised, and also justify the need to improve the mechanism for the appointment of an authorized person in the Russian Federation in terms of expanding subjects who may make a proposal to the State Duma of the Russian Federation. The article has an analysis of federal and regional legislation regarding the procedure for coordinating a candidate for the position of regional Ombudsman and proposed ways to eliminate legal uncertainty in relation to the terms and procedure for appointing it to the position. The authors propose to consider an increase in the composition of the constituent entities of the
