CC BY
690
Кондратьев А. Н.
ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ ОФИЦЕРОВ В ОБЩЕСТВЕ И СЕМЬЕ XVIII - нач. XX в. В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Отечественная историческая литература насчитывает большое количество работ, посвященных поведенческой культуре дворянства в свете и семье. Много интересных наблюдений о русском обществе приводит историография дореволюционного периода, обращая внимание на то, что хорошо воспитанные люди из высшего общества оказывают воздействие на общественное мнение [17, с. 276].
В XVIII в. российская аристократия становится законодательницей в области общественного этикета. Основы поведения в свете и семье закладывались воспитанием, определялись моралью общества.
Одной из важнейших составляющих культуры поведения офицера в XVIII
- начале ХХ в. являлся «неслужебный этикет». Светский этикет офицера включал многие стороны офицерской жизни вне службы: поведение в общественных местах, гостевой, свадебный, застольный, эпистолярный, танцевальный этикет и т.д. Несоблюдение этикетных норм светского поведения грозило офицеру стать изгоем не только в свете, но и в военной среде.
Оценка человека, его моральных качеств осуществлялась по его «внешней этикетной оболочке», умению вести себя в обществе. Очень точную характеристику этикету дал российский философ и искусствовед К.М. Кантор: «Приличия
- это то, что при личности, как показатель ее достоинства, состоящего в том, что она уважает личность и в себе, и в каждом другом человеке, сдерживая, обуздывая стихийные проявления собственной природы - биологической и социальной,
- которые могут быть оскорбительны для другого». В исследуемый период соблюдению правил этикета придавалось большое значение. «В обществе необходимы хорошие манеры и сдержанность в обращении, при дворе же эти качества еще необходимее», - говорилось в издании конца XIX в. [5, с. 135].
Практически во всех источниках отмечается, что активным поборником внедрения новых, европейских правил этикета являлся Петр I. Изданное при его
непосредственном участии «Юности честное зерцало»1 открыло череду пособий по поведению в свете2, которые начали активно публиковаться в середине XVIII в.
Большая заслуга в развитии светского этикета принадлежит Екатерине II. При ней произошел расцвет русско-французских культурных связей. Поэтому именно французские правила высшего света (в самой Франции уже ушедшие в прошлое) активно культивировались в России.
Этикет, внедрявшийся Павлом I, некоторыми своими чертами был неприятен дворянству, в том числе офицерству. «Ни один офицер, - вспоминает генерал Н.А. Саблуков в «Записках о времени императора Павла и его кончине», - ни под каким предлогом не имел права являться куда бы то ни было иначе как в мундире... офицерам вообще воспрещалось ездить в закрытых экипажах, а дозволялось только ездить верхом или в санях, или в дрожках. Кроме того, был издан ряд полицейских распоряжений, предписывавших всем обывателям носить пудру, косичку или гарбейтель и запрещавших ношение круглых шляп, сапог с отворотами, длинных панталон, а также завязок на башмаках и чулках, вместо которых предписывалось носить пряжки. Волосы должны были зачесываться назад, а отнюдь не на лоб» [15, с. 112].
Дореволюционные авторы обращали внимание на то, что при Александре I жесткие правила этикета были несколько смягчены. Николай I имел собственные представления о придворном и светском этикете. Дореволюционные историографические источники содержат информацию об особой любезности Николая I
1 Впервые книга была опубликована в 1717 г., а в 1719 г. вышло уже ее четвертое издание. До конца XIX в. книга переиздавалась неоднократно. Юному дворянину рекомендовалось учиться в первую очередь иностранным языкам, верховой езде, танцам и фехтованию. Добродетелями девушки признавались смирение, почтение к родителям, трудолюбие и молчаливость. Сочинение регламентировало практически все аспекты общественной жизни: от правил поведения за столом до государственной службы. Книга формировала новый стереотип поведения светского человека, избегающего дурных компаний, мотовства, пьянства, грубости, и придерживающегося европейских светских манер. - А.К.
2 Например: «Светская школа, или Отеческое наставление сыну о обхождении в свете» (17631764); «Женская школа, или Нравоучительные правила для наставления прекрасного пола, как оному в свете разумно себя вести при всяких случаях должно» (1773); «Наука быть учтивым» (1774); «Наставление знатному молодому господину, или Воображение о светском человеке» (1778); «Разговор о свете» (1781); «Карманная, или памятная, книжка для молодых девиц, содержащая в себе наставления прекрасному полу с показанием, в чем должны состоять упражнения их» (1784); «Искусство быть забавным в беседах» (1791); «Наука общежития нынешних времен в пользу благородного юношества» (1793); «Карманная книжка честного человека, или Нужные правила во всяком месте и во всякое время» (1794). - А.К.
по отношению к дамам. Но в то же время тон «утонченной вежливости» не мешал Николаю I требовать от своих подданных соблюдения тех правил, которые он считал обязательными. Необходимо отметить, что роль субъективного фактора, т.е. личности императора, была чрезвычайно велика и в сфере светского этикета. Можно согласиться с мнением Е.В. Лаврентьевой, которая подчеркивает: «Монарха воспринимали как символ не только государства, но и дворянской чести. Именно через связь с верховной властью каждый дворянин ощущал свою принадлежность к избранному сословию» [10, с. 36].
Важной стороной поведения офицера в обществе был учет социальной иерархии. Как в армии существовали начальники и подчиненные, так и в светском обществе офицер должен был учитывать чины и звания людей, с которыми он общался. «Чиноположению с тою же строгостию следуют в публике, как этикету при дворе», - отмечалось в одном из учебников по этикету XIX в. [13, с. 35]. В театре, например, до начала спектакля офицеры не садились, чтобы не вскакивать со своих мест при появлении в ложах того или иного старшего офицера или генерала. Как свидетельствуют работы многих авторов, военные должны были строго соблюдать этикет и в неофициальной сфере общения. Г.А. Римский-Корсаков был исключен из гвардии за то, что позволил себе за ужином после бала расстегнуть мундир. «Этого было достаточно: Васильчиков послал сказать ему, что он показывает дурной пример офицерам, осмеливаясь забыться до такой степени, что расстегивается в присутствии своих начальников, и что поэтому он просит его оставить корпус! Корсаков тотчас подал в отставку совсем» [18, с. 29].
Однако нельзя полагать, что такого рода отношения строгой субординации были приняты везде и всегда. Как показывает анализ историографии, в вопросах службы уважение старшего по званию присутствовало всегда, в общественных местах также соблюдались все необходимые правила приличия. Однако в узком офицерском кругу этикет допускал определенное «выравнивание отношений. Как вспоминает С.Г. Волконский, «в служебном отношении строгая субординация, но вне оной все равны» [1, с. 138].
Особой стороной поведения офицеров являлось их общение с дамами. В описаниях рассказчиков XVIII - начала XX в. офицеры предстают, как правило, галантными кавалерами, свято соблюдавшими все требования светского этикета. Если светская дама обращалась к мужчине с какой-нибудь просьбой, он не впра-
ве был ей отказать. «Надобно быть всегда веселу, всегда улыбаться и нет никогда не произносить; разве в самой крайней неизбежности», - говорится в «Наставлении молодому человеку» [11, с. 317].
Светский этикет предусматривал соблюдение достаточно строгих правил в переписке. Об этом свидетельствуют специальный учебник «Полный всеобщий письмовник, или Подробное и ясное наставление, как сочинять и писать всякого рода письма...», вышедший в свет в 1786 г., так и специальные «учебники» по написанию писем, тщательно прописываемые правила в общих наставлениях по этикету [16, с. 90 - 97].
В литературе, посвященной дворянскому этикету XVIII - начала XX в., много внимания уделено вопросам курения. Более либерально к вопросам курения общество стало относиться после войны 1812 г. Интересные наблюдения оставил Д.М. Бутурлин. По его словам, «на курившего молодого человека смотрели почти так же, как мы теперь смотрим на пьяницу... Курение в обществе получило право с 30-х гг., да и то не повсеместно». Однако даже после войны 1812 г., курить в присутствии дам считалось невежливым. Довольно распространенной, в том числе и среди женщин, как свидетельствуют многочисленные источники, была привычка нюхать табак. К концу века стали курить и в стенах императорского дворца. Как свидетельствуют современники, Николай II был любителем табака и курения. 22 декабря 1895 г. Николай II записал в своем дневнике: «Табак - самый практичный и приятный подарок, по-моему!».
Помимо курения отечественная историография уделяла достаточное внимание картам. Карточные игры, с которыми пробовал бороться Петр I, не прекращались ни при Павле, ни при Александре. По воспоминаниям декабриста
А.Е. Розена, «в полку от полкового командира до последнего прапорщика почти все играли в карты» [14, с. 115]. Распространение карточных игр проходило с такой скоростью, что в 1817 г. в Петербурге появилась своя карточная фабрика. Карточная игра офицеров стала одним из самых популярных сюжетов в художественной литературе в конце XVIII - первой половине XIX в. Историография дореволюционного периода приводит случаи, когда офицеры, в том числе командиры полков, проигрывали в карты казенные деньги, что нередко приводило офицеров к неприятностям как на службе, так и в семье.
В области отношений молодых офицеров со своими будущими женами, как следует из литературных источников, также существовали определенные прави-
ла приличия. Согласно строгим правилам дворянского общества офицер не мог позволить себе вести переписку с девушкой, во всяком случае, до официального объявления их женихом и невестой. Жених и невеста могли появляться на обществе только в сопровождении старших [4, с. 155].
По неписаным правилам этикета брак офицера предполагался лишь с дочерью дворянина, либо духовного лица или чиновника, либо купца первых двух гильдий. Нередко общество офицеров запрещало вступление в брак. Из переписки князя Константина Константиновича с Николаем II узнаем, что из полка должен уйти офицер, так как он вступил в брак с разведенной женщиной, которая при разводе добровольно взяла вину на себя.
Развод супругов был в XVIII - XIX в. делом достаточно непростым. Как показывает анализ литературы, ещё в первой трети XIX в. развод был возможен только по решению Священного Синода. Для расторжения брака требовались строго определенные условия (прелюбодеяние, двоемужество, болезнь, покушение на жизнь супруга, монашество). Этикет семейных отношений, впрочем, не был слишком детализированным. Как показывает анализ литературы, этикетные учебники считали эту сферу отношений достаточно «интимной» и не требующей внешнего вмешательства. По воспоминаниям М.Д. Бутурлина, скандалы в высшем свете были крайне редким явлением до начала 30 - 40-х гг. XIX в., когда впервые стали открыто проявляться элементы распущенности [7, с. 441].
В 1799 г. была издана «Полезная книжка для женатых и холостых, желающих счастливого супружества», в которой были обобщенны правила взаимоотношений между супругами.
Русский офицер, стремящийся быть естественной составной частью света, по воспоминаниям В.Н. Погожева, «...должен иметь следующие качества: говорить по-французски, танцевать, знать хотя бы по названиям сочинений новейших авторов, судить о их достоинстве, порицать старых и все старое, разбирать играемые на театрах пьесы, уметь завести спор о музыке; знать наизусть несколько стишков модного современного поэта. Но главнее всего - это играть в карты и быть одетым по моде. Кто имеет все эти достоинства, тот может с честью явиться на сцену модного света» [12, с. 126]. Эти слова, характеризующие русское дворянство, были не без доли иронии.
Одним из важнейших правил светского поведения было умение танцевать. Воспитанный офицер, вращающийся в свете, должен быть превосходным танцо-
ром - это правило соблюдалось неукоснительно. На придворные балы, как следует из исторических источников, допускалась только аристократическая верхушка общества, придворные и высшие офицерские чины, которые являлись в мундирах [3, с. 205].
Лучшими танцорами на балах, как свидетельствуют многочисленные источники, почти всегда были военные. Офицер, желающий танцевать, отстегивал и оставлял шпагу у швейцара. Неизменной принадлежностью бального костюма были перчатки. Они не снимались на балу, даже если лопнули. Военные строго наказывались за нарушение бальной формы. По свидетельству А.В. Богдановича, офицеры, позволившие на придворном балу в 1890 г. танцевать без перчаток, были посажены в комендантскую. В эпоху Александра I военных также ждал арест за нарушение бальной формы: «...щеголи надевали на балы с бальными туфлями вместо белых черные чулки и панталоны, выпускали поверх галстука и краев стоячего воротника мундира углы ворота рубашки. Исподнее белье полагалось иметь белым, но щеголи могли надеть и черное».
Светское общество постепенно вырабатывало правила не только в отношении костюма, но и в отношении различных деталей светского этикета. Например, в начале XIX в. появляться в обществе в очках считалось неприличным. Будущий декабрист А.Н. Муравьев, носивший очки, мог служить в армии только благодаря протекции своего дяди, действительного камергера Д.М. Мордвинова.
Ярым противником ношения очков во времена Александра I был московский главнокомандующий фельдмаршал граф Гудович: «Никто не смел явиться к нему в очках, - пишет П.А. Вяземский, - даже и в посторонних домах случалось ему, завидя очконосца, посылать к нему слугу с наказом: нечего вам здесь так пристально разглядывать; можете снять с себя очки» [2, с. 189].
Ситуация начала меняться уже в 20-е гг. XIX в. Более того, в книгах и журналах того времени стали появляться сообщения, какие носить очки согласно моде. «Притворная близорукость, - как отмечает Ю.М. Лотман, - становится одним из признаков щеголя».
Интересно и отношение дворянского этикета к бороде. Анализ историографии приводит к выводу, что постепенно усы и борода становились своего рода визитной карточкой именно военного сословия. В армии для ношения бород и усов вырабатывались свои правила. Так, в приказе по морскому ведомству, вышедшем в 1837 г., говорилось: «Его величество изволил повелеть не допускать
никаких странностей и в усах, и в бакенбардах, наблюдая, чтобы первые были не ниже рта, а последние, ежели не сведены с усами, то также не ниже рта, выбривая их на щеках против оного» [20, с. 197].
Особенности светского этикета, как следует из анализа историографии, определялись тем, где проходил службу офицер: в столице или в провинции. Провинциальное дворянство, с одной стороны, стремилось подражать стандартам высшего света. С другой стороны, провинция не принимала всего, что было модным в Санкт-Петербурге или Москве. Впрочем, и в рядах столичного дворянства не все строго придерживались установленных правил этикета. Особенно это стало заметно в 20-е гг. XIX в., когда модным стал плохо понятый на русской почве «английский стиль поведения». В результате дерзость в поведении становилась визитной карточкой русского денди [6, с. 14].
Наконец, следует выделить ещё одну важную сторону светского этикета -столовый этикет, особенности дворянской кухни, приема пищи, гостеприимства и так далее. Следует отметить специальное исследование Е.В. Лаврентьевой «Культура эпохи застолья XIX века. Пушкинская пора». Важными представляются следующие аспекты этого вопроса: постепенное вытеснение русского порядка приема пищи европейским; особое хлебосольство русского дворянства, которое отмечалось и многими иностранцами [8, с. 75]; важность соблюдения столового этикета военнослужащими.
В отличие от своих подданных Екатерина II, Павел I и его сыновья были весьма умеренны в еде. Павел I для того, чтобы приучить своих подданных к умеренности, назначил число подаваемых к столу блюд по сословиям, а у служащих - по чинам. Как следует из мемуаров, достаточно широко была распространена практика приглашения военнослужащих отобедать с особами царской фамилии или даже с самим императором. Воспитанник кадетского корпуса
В. Д. Кренке вспоминает: «Слишком за год до выпуска и я был удостоен один раз назначением на обед к великому князю (Михаилу Павловичу - А.К.). Накануне, или за день перед тем, Клингенберг, по обыкновению, делал репетицию, т. е. звал обедать к себе, причем учил, как держать в руке ложку, нож, вилку, объяснял, при каких кушаньях употребляется одна вилка, когда нож и вилка, как привстать на месте, если великий князь обратится с личным вопросом. Он советовал отказываться от тех блюд, которые увидят в первый раз, и проч. При мне за обедом у великого князя было много гостей; кадеты сидели через одного между гос-
тями. Помню, что к обеду подавались щи и каша, подавались и устрицы, от которых кадеты большею частию отказывались, но великий князь заставлял брать устрицы и учил, как их едят. После обеда кадет забавляли фокусами; вечерний чай разливала сама великая княгиня Елена Павловна; при отъезде из дворца кадетские кивера наполнялись конфетами» [9, с. 361].
Таким образом, анализ историографии показал, что большая часть работ, посвященная вопросам внеслужебного поведения офицера русской армии, увидела свет на дореволюционном этапе историографии. Наиболее подробно освещаемыми аспектами светского этикета российского офицерства XVIII - начала XX в. являются: дворянство как «двигатель» европейского светского этикета; придворный этикет и чинопочитание; этикет отношения к старшим и женщинам; семейный этикет; гостевой этикет; отношение к прислуге; детали светского поведения (курение, карточные игры, ношение усов и бороды, отношение к очкам) и др.
В советский период интерес к этой стороне поведения русского офицера был минимальным. Современный этап историографии отличается резким возрастанием исследовательского интереса к светскому дворянскому этикету, что находит своё выражение в переиздании различных мемуаров дореволюционной эпохи, появлении монографий и диссертационных исследований.
В связи с переходом Вооруженных Сил к новому облику, соблюдение «неслужебного» этикета является важным направлением в повышении культуры офицеров, их статуса и престижа российской армии.
* * *
1. Волконский С.Г. Записки. Иркутск, 1991.
2. Вяземский П.А. Старая записная книжка // Полн. собр. соч. СПб., 1883. Т. 8.
3. Дамский журнал. 1826. № 5.
4. Дмитриев М. Главы из воспоминаний моей жизни. М., 1998.
5. Жизнь в свете, дома и при дворе. СПб., 1890.
6. Записки графа Дмитрия Николаевича Толстого // Русский Архив. 1885. № 5.
7. Записки графа Михаила Дмитриевича Бутурлина // Русский Архив. 1897. № 2.
8. Из записок Ипполита Оже // Русский Архив. 1877. № 1.
9. Кадетский быт. 1826—1834: отрывок из воспоминаний генерал-лейтенанта В. Д. Кренке // Исторический вестник. 1882. № 5.
10. Лаврентьева Е.В. Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. М., 2007.
11. Наставление молодому человеку // Северный вестник. 1805. Ч. VI.
12. Погожев В.Н. Воспоминания // Исторический вестник. 1893. № 6.
13. Правила светского обхождения о вежливости: полная карманная книжка, содержащая правила, наставления, применения и примеры, как представить себя в общество и как обращаться в нем: пер. с фр. М., 1829.
14. Розен А.Е. Записки декабриста. Иркутск, 1984.
15. Саблуков Н.А. Записки о времени императора Павла и его кончине // Исторический вестник. 1906. № 1.
16. Соколов Д.Н. Светский человек, или Руководство к познанию правил общежития. СПб., 1847.
17. Сталь Ж. де. О литературе, рассмотренной в связи с общественными установлениями. М., 1989.
18. Тучкова-Огарева Н.А. Воспоминания. М., 1959.
20. Фаресов А.И. История бороды и усов // Исторический вестник. 1904. № 10.
