CC BY
167
Культурология
УДК 008
БеляковаДарья Владимировна Darya Beljakova
ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ БАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА: К ВОПРОСУ ОБ ИСТОРИИ И ПОНЯТИИ
PROVINTIAL BALL CULTURE:
THE QUESTION ON HISTORY AND CONCEPT
Рассматривается проблема провинциальной бальной культуры, под которой понимается особое семиотическое пространство провинции, выполнявшее роль организатора ритуально-праздничной светской жизни образованной элиты и в качестве основного исторического кода имевшее придворный танец
Ключевые слова: провинциальная бальная культура, бал, семиотика столичного и провинциального пространства
The problem of provincial ball culture is studied. The author views this problem as special semiotics provincial space, carrying out a role of an organizer of ritu-ally-celebratory high life of educational elite and having court dance as the basic historical code
Key words: provincial ball culture, ball, semiotics of capital and provincial space
В русской провинциальной культуре ХУШ-Х1Х вв. бальная культура составляла один из важных социокультурных компонентов. Она являлась частью праздничной культуры городской провинции.
Начиная с петровской эпохи, в русском светском быте утверждается атмосфера торжественного праздника, во многом заимствованная у Западной Европы.
«Состояние ученичества было не случайным, так как игровая природа русской культуры этого времени определялась состоянием текучести, незавершенности и изменчивости самой российской действительности. Потребность в игре диктовалась возникшим в русском обществе напряжением от встречи с новым, «чужим», которое активно привносилось в жизнь и быт людей разных сословий реформами Петра I. Через игру (праздник, развлечение, ритуал) снимался страх перед непривычным, незнакомым и «незаконным» с точки зрения православия и православной культуры, что помогало вытеснить из массового сознания
чувство неуверенности. Игра освобождала «маленького» человека от тягот жизненных перемен, реформаций и модернизаций, осуществленных в России в I четверти
XVIII в., делала восприятие бытия веселым и в некоторой степени беззаботным» [1].
Бал относился изначально к типу придворных праздников, но в XIX в. стал частью культуры светского общества аристократического и буржуазного сословий. Придворные балы служили каноническим образцом для организации городских балов. Театрализованность, повышенная ритуальность светской жизни в XVIII в. диктовала и режиссуру праздника: она создавалась как своего рода «театральная» постановка с традиционной композицией: пролог (приезд гостей), завязка (обед), развязка (бал, фейерверк), эпилог (разъездгостей).
Западное происхождение бала как ри-туализованного светского развлечения отражено и в этимологии данного слова.
Слово пришло в русский язык из немецкого: в переводе Ball означает «мяч». В
старину в Германии существовал обычай: на Пасху сельские девушки с песнями обходили дома своих подруг, которые за минувший год вышли замуж. Каждой из них дарили по мячику, набитому шерстью или пухом. В ответ молодая женщина обязывалась устроить для всей молодежи деревни угощение и танцы, наняв за свой счет музыкантов. Сколько было в селе молодоженов, столько давалось и мячей, или «балов», т.е. вечеринок с танцами.
В России до конца XVII в. ничего похожего на балы не существовало. Лишь в 1718 г. указом Петра I были учреждены ассамблеи, ставшие первыми русскими балами.
На протяжении XVIII-XIX вв. балы все прочнее входили в русский обиход и вскоре перестали быть принадлежностью только дворянского образа жизни, проникнув во все слои городского населения. Некоторые бальные танцы, например, кадриль, в XIX в. стали танцевать даже в деревне.
Во французском языке обозначением для праздничных костюмированных танцев служит слово bal [2].В словоупотреблении оно сочетается с такими словами, как «костюмированный бал», «бал-маскарад» (bal masque, bal travesty, bal pare, bal costume).
Исторически бал является формой придворного танцевального празднества, возникшего в XV в. в Италии, а затем распространившегося во Франции и по всей Европе. Через жонглеров и труверов в бальные танцы проникали народные традиции, они соединялись с придворным этикетом, отличавшимся чопорностью и строгим символизмом.
Развитие танцев в течение XVI-XIX вв. происходило в сторону большей раскованности и свободы, так что в начале романтичного XIX в. вальс стал считаться вольнолюбивым и даже непристойным танцем, хотя впоследствии завоевал широкую европейскую и российскую публику, став каноническим для бальной культуры. Толчком к развитию бала в русской культуре стали учрежденные Петром I так называемые ассамблеи [3].
По признанию одного из авторитетней-
ших исследователей русской бальной культуры Ю.М. Лотмана, танцы были важным структурным элементом дворянского быта. Их роль существенно отличалась как от функции танцев в народном быту того времени, так и от современной. «В жизни русского столичного дворянина XVIII — начала XIX в., — пишет Ю.М. Лотман, — время разделялось на две половины: пребывание дома было посвящено семейным и хозяйственным заботам <...>; другую половину занимала служба — военная или статская, в которой дворянин выступал как верноподданный, служа государю и государству <...>» [4].
Исследователь подчеркивает семиотическое разделение двух пространств жизни дворянина — частное и официальное.
Именно на балу устранялась эта семантическая оппозиция двух сфер коллективного бытия и быта. При сохранении сословной принадлежности бал позволял развивать неформальные и даже интимноличностные взаимоотношения между «равными среди равных», более того, отчасти снимал и резкие границы внутрисословной иерархии. «Юный поручик, ловко танцующий и умеющий смешить дам, мог почувствовать себя выше стареющего, побывавшего в сражениях полковника» [4].
Социально-историческая функция бальной культуры состояла в формировании специфически дворянской формы коллективного светского отдыха. Бальная культура, по сути, стала носительницей цивилизующего, прозападного направления русской культуры. Это определило создание семиотического кода бальной культуры, своеобразной «грамматики» (Ю.М. Лотман). Центральным композиционным элементом бала как ритуализованного действа являлись собственно танцы, которые определяли легкий, светский, развлекательный тон беседы, требовавшей остроумия и владения словом.
До начала XVIII в. в общественном сознании ритуал воспринимался как способ сохранения сложившегося столетиями порядка. В этом качестве он регулировал повседневность и заполнял все пространство
человеческой жизни. За рамками ритуала оставались лишь экстравагантность и причуды, акты творчества и инициативы. Исходя из данного понимания ритуала, культурные новации Петра I воспринимались как причуды, хотя таковыми не являлись.
Затем, по мере усвоения европейских культурных форм праздника, досуга, веселья, ритуал вновь входит в ткань повседневной культуры, но уже в ином, десакрализированном виде. Через светские ритуалы (церемонии) личность стала осознавать свою коллективную, сословную и культурную принадлежность. Сознание участников таких ритуалов-церемоний по сценарному замыслу организаторов должно было воспарять ввысь над житейской суетой и скукой буден [5].
Таким образом, бал становился новой формой определения своего места в социокультурном пространстве.
Во время правления Елизаветы Петровны бал вошел в систему праздников, согласующуюся с языческим календарем. Масленичные маскарады были потеснены маскарадными балами, но затем последние стали особой разновидностью бальной культуры. Бальная культура ХУ1П-Х1Х вв. включала ригуализованный игровой элемент (шахматы, карты, лото, фанты, курение трубки и т.д.), при этом каждый вид игры имел свое значение. Например, карты являлись формой познания свого «рока», «судьбы» (эта семантика отчетливо воплотилась в повести А.С. Пушкина «Пиковая дама»). Курение — неформальный ритуал, связанный с расслабленным межличностным общением, созданием новых отношений, укреплением мужской дружбы. По мнению некоторых исследователей, бал был аналогом европейского карнавала, устранявшего на время игры жесткую социальную иерархию [1].
На балу представлялась возможность танцевать даже с членами царствующей фамилии, а иногда возникала возможность решать некоторые дипломатические проблемы. Основной пласт бальной культуры был ориентирован на сословно-консолиди-рующие функции. Он оказывался эффек-
тивным средством воспитания чувства сословной корпоративности.
Функциональное назначение бальной культуры заключалось в том, что балы стимулировали проникновение в культуру России европейских элементов культуры, новаций и как бы расчищали плацдарм для более глубоких и масштабных культурных преобразований. Об этом свидетельствует не только размах придворных балов, на которых во времена Елизаветы собиралось до трех тысяч человек [6], но и возникновение целой системы балов: придворные, частные, коммерческие, антрепренерские [6].
Бальная культура вызвала к жизни спрос на новые профессии: танцмейстеров, хореографов, на оркестры и соответствующую светскую музыку и привела к появлению танцзалов, танцевальных школ, учителей танцев. Молодых людей учили танцевать менуэты, «англицкие контрадан-сы», французские котильоны, польскую мазурку и т.п. «Учителей танцев (на первых порах это были иностранцы) приглашали в частные дома для преподавания иноземной поступи и правил светского поведения. В специально изданном наставлении для молодежи излагались правила поведения во время танцев. Танцы преподавались во всех казенных и частных учебных заведениях» [8].
Очерченные особенности бала XVIII — начала XIX вв. — это церемониал. В бальном церемониале разворачивались социальные страсти и дискурсивные ходы (серия проходок отдельных пар, демонстрация искусности каждого танцующего «себя перед всеми»). На балу через особые церемонии проходило вынесение «Я» вовне и отождествление его с внешней данностью [6].
Подтверждением этому может служить система общения мужчин и женщин на балу, выбор женщиной мужчины, выбор «царицы бала». В этой части бальной культуры просматривалась ностальгия по непрожитым русской культурой временам средневековой рыцарской эстетики. Ориентация на демонстративность, зрелищность, парадную церемониальность бала конт-
растировала с функциональной нагрузкой «бальной рамы» (курительной, игровой, буфетной комнатами).
Его «экстравертность» была направлена на выявление способности участников бала к овладению комплексом сословных норм. На эти же цели была направлена и его атрибутика: платье, украшения, множество свечей, цветы, громкая музыка, танцевальные фигуры.
К началу XIX в. бал теряет свой церемониальный характер, обязательную «бальную раму», врастая в социокультурную повседневность высшего сословия. Бал, как часть праздничной культуры XVIII в., более всего разрушил древнерусскую «теремную культуру».
В начале XIX в. бал смещается на периферию культурной жизни. «Русская культура в целом в тех характеристиках в период европеизации праздничной культуры предстает не только как трансляция образов, норм и ценностей прошлого новым поколениям, но и как открытая для нового система, свободная от контуров, заданного стереотипа традиционной культуры» [1]-Такие внешние явления, как балы, маскарады, любительские спектакли, домашние концерты, туалеты и т.д. в провинции являлись показателями культурного уровня [9].
К XIX в. относится процесс распространения столичной бальной культуры в провинции. Достаточно важное влияние на инновацию форм и образа жизни оказывали перемещения крупных войсковых соединений по России, которые способствовали тиражированию европеизированных культурных образов. Эти модернизированные ритуально-праздничные формы «вживлялись» в обиход наиболее авторитетных и зажиточных, образованных слоев российского общества. Это способствовало становлению общеевропейской ментальности россиянин, постепенному приобщению отдаленных регионов страны к прозападной культуре. Однако при этом в провинции сохранялось наличие собственных этнокультурных и социальных традиций. Традиционность — это одно из специфических качеств провинции. «Провинциальная культура соединяет, ка-
залось бы, несоединимое, но в своем миропонимании она основывается на единстве и гармонии мира, в ней нет противоречия между традициями и новаторством, нет конфликта, выходящего на первый план в Столичной культуре» [10].
Балы в провинции, как правило, давались в дни государственных праздников, связанных с важными моментами в жизни царствующего дома Романовых: рождением, крещением наследников, достижением ими совершеннолетия, вступлением в брак, коронацией [7]. При этом бал, как составная часть праздника, неизменно заключал торжество, являясь «финалом» в праздничном обеде, перед которым почти всегда обязательны были богослужение и военный парад. Эти официальные обеды обычно давались главными должностными лицами: генерал-губернаторами, губернаторами, окружными начальниками, а в тех городах, где купечество играло заметную роль, официальные приемы мог устраивать и городской голова.
Таким образом, по нашему мнению, провинциальная бальная культура — это особое семиотическое пространство провинции, выполнявшее роль организатора ритуально-праздничной светской жизни образованной элиты и в качестве основного исторического кода имевшее придворный танец.
Провинциальная бальная культура служила средством приобщения к столичной европеизированной ритуальной жизни, пропитывалась ее духовными и материальными ценностями и служила средством консолидации центра и периферии.
Наряду со столичной бальной культурой провинциальная бальная культура несла отпечаток особой ментальности, где развитие провинциальной культуры определяли личности. Это отразилось в более консервативном и демократизированном характере провинциальной бальной культуры.
Салонная культура выступает по отношению к бальной как более узкая и специфическая, направленная в большей степени на духовное самовыражение и самоопреде-
ление, чем на празднично-телесную самореализацию провинциальной элиты.
В русле современных подходов провинциальная культура не рассматривается как культура «низшего порядка», а признается самобытной, обладающей своими непов-
торимыми чертами, присущими только ей. Таким образом, наблюдается отход от негативных коннотаций, распространенных в художественной литературе и публицистике XIX — начала XX вв.
Литература
1. Семина B.C., Баженова Т.П. Европейские мотивы в архитектонике праздничной и развлекательной культуры России XVIII-XIX веков // Электронное издание «Аналитика культурологии» // analiculturolog.ru/ Режим доступа: http://www.analiculturolog.ru/index.php?module=subjects &func=printpage&pageid=290&scope=all.
2. Новый французско-русский словарь. — М., 1994. — 1194 с.
3. Музыкальный энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1991. — С.
52.
4. Лотман Ю. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века). — СПб., 1994. — 399 с.
5. Развлекательная культура XVIII-XIX вв. Очерки истории и теории. — СПб., 2000. — С.
75.
6. Дуков Е.В. Бал в культуре России XVIII — первой половине XIX века// Развлекательная культура. Очеркиисторииитеории. — СПб., 2000. — С. 174-178.
7. Гончаров Ю.М. Очерки истории и городского быта дореволюционной Сибири (середина
XIX — начало XX в.). — Новосибирск: Сова, 2004. — 358 с.
8. Эльяш Н.И. Русскаятерпсихора. — М.: Советская Россия, 1965 . — С. 10.
9. Азадовский М. Очерки литературы и культуры в Сибири: Выпуск I. — Иркутск: ОГИЗ Ирк. Обл. изд-во, 1947. — С. 26.
10. Шамес Л.Я. Культурное пространство Юго-Восточной Сибири (Предбайкалье): традиции и современность. Книга II: коренные жители, старожилы, переселенцы, ссыльные. Каменное и деревянное зодчество. Персонология. — СПб.: Астерион, 2006. — С. 112.
Коротко об авторе________________________________________________Briefly about the author
Белякова Д.В., аспирантка, Восточно-Сибирс- D. Belyakova, post-graduate student of theory and кая государственная академии культуры и искусств cultural history department, East-Siberian State Acad-(ВСГАКИ) emy of Culture and Art
Тел.: 301-2-23-50-61
Научные интересы: культурология, быт и традиции русского дворянства
Scientific interests: cultural science, life and traditions of Russian nobility
