CC BY
63Государственная служба и кадры. 2022. № 2. С. 71—75. State service and personnel. 2022;(2):71—75.
Научная статья УДК 342; 347
https://doi.org/10.24412/2312-0444-2022-2-71-75
NIION: 2012-0061-02/22-078 MOSURED: 77/27-008-2022-02-278
Права ребенка в информационной среде: пробелы российского законодательства и пути их преодоления
Сергей Валерьевич Симушин
Волгоградский государственный университет, Волгоград, Россия, krestinskii2@yandex.ru
Аннотация. Статья посвящена проблемным вопросам общей теоретической характеристики прав ребенка в информационной среде и специфики их законодательной регламентации в Российской Федерации. В рамках исследования анализируются основные аспекты понимания сущности соответствующих прав в отечественной правовой доктрине, а также иллюстрируются законодательные пробелы в их регулировании, требующие восполнения. По итогам работы автором сформулированы выводы как концептуального свойства, так и предметно-практического, касающиеся совершенствования действующего российского законодательства, регламентирующего права ребенка.
Ключевые слова: права ребенка, информационная среда, цифровая среда, информационный обмен, право ребенка на свободное выражение мнения, право ребенка на получение информации, правовой пробел, юридическая техника, законодательство.
Для цитирования: Симушин С.В. Права ребенка в информационной среде: пробелы российского законодательства и пути их преодоления // Государственная служба и кадры. 2022. № 2. С. 71—75. https://doi.org/10.24412/ 2312-0444-2022-2-71-75.
Original article
Rights of the child in the information environment: gaps in Russian legislation and ways of its overcoming
Sergey V. Simushin
Volgograd State University, Volgograd, Russia, krestinskii2@yandex.ru
Abstract. The article is devoted to the problematic issues of the general theoretical characteristics of the rights of the child in the information environment and the specifics of their legislative regulation in Russian Federation. The study analyzes the main aspects of understanding the essence of the relevant rights in the domestic legal doctrine, and also illustrates the legislative gaps in their regulation that require filling. Based on the results of the work, the author formulated conclusions of both conceptual properties and substantive and practical ones concerning the improvement of the current Russian legislation regulating the rights of the child.
Keywords: children's rights, information environment, digital environment, information exchange, child's right to freedom of expression, right of the child to information, legal gap, juridical techniques, legislation.
For citation: Simushin S.V. Rights of the child in the information environment: gaps in Russian legislation and ways of its overcoming // State service and personnel. 2022;(2): 71—75. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2312-0444-2022-2-71-75.
В реалиях развития современного общества, все чаще характеризуемого как информационное или цифровое, особую значимость представляет обеспечение наиболее полной и последовательной реализации прав человека в информационной среде. В особенности это касается прав ребенка, осмысление специфики регламентации которых в информационном контексте и сопутствующей проблематики, по сути, только начинается.
© Симушин С.В. М., 2022.
В свою очередь, вопросы исследования специфики прав ребенка в информационной среде в современной отечественной правовой науке, несмотря на определенную новизну, характеризуются довольно значительным интересом со стороны ученых. Тем не менее ряд аспектов их теоретического анализа (равно как и законодательного регулирования) отличается пробельностью, что, вкупе с динамизмом развития общественных отношений в данной сфере, актуализирует значимость дальнейших системных разработок по рассматривае-
№ 2/2022
мой тематике, как собственно юридического, так и комплексного, междисциплинарного свойства.
Как справедливо отмечает Т.Н. Балашова, цифровые права человека — это, по сути, конкретизация (посредством закона и правоприменительных, в том числе судебных, актов) универсальных прав человека, гарантированных международным правом и конституциями государств, применительно к потребностям человека и гражданина в обществе, основанном на информации [10, с. 31].
В данном контексте следует отметить, что фундаментальной основой для развития национального правового регулирования прав детей в информационной среде выступают положения Конвенции о правах ребенка 1989 г., согласно п. 1 ст. 13 которой «ребенок имеет право свободно выражать свое мнение; это право включает свободу искать, получать и передавать информацию и идеи любого рода независимо от границ, в устной, письменной или печатной форме, в форме произведений искусства или при помощи других средств по выбору ребенка» [1].
В свою очередь, в российском законодательстве исходной в связи с этим выступает норма ч. 4 ст. 29 Конституции РФ о праве каждого «свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом» [2].
В то же время в российской правовой доктрине практически отсутствуют комплексные исследования по вопросам специфики информационных (цифровых) прав детей; достаточно редко предлагаются соответствующие легальные дефиниции (тогда как в целом сложилась триалистическая концепция информационных прав личности:
1) право на информацию (создавать, искать, получать, передавать и распространять);
2) право на защиту информации (право на конфиденциальность);
3) право на защиту от воздействия информации) [14, с. 129].
В свою очередь, информационные права несовершеннолетних, как отмечает К. Д. Радченко, дифференцируются на:
а) общие (универсальны независимо от возраста), по степени реального исполнения выступающие условными (номинально декларируются, однако в контексте законодательных ограничений и при отсутствии гарантий реализации скорее являются юридической фикцией, отданной на усмотрение законных представителей и органов власти, уполномоченных осуществлять опеку, воспитание и образование) и абсолютными (реализуются в полном объеме независимо от степени дееспособности субъекта-носителя);
б) специальные (пассивная форма запрета на ознакомление ребенка с отдельными категориями
информации, способной причинить его психике вред) [14, с. 134].
Думается, что не в последнюю очередь вследствие дефицита соответствующих концептуальных разработок процесс конкретизации названных общих нормативных положений о правах детей в информационной среде реализуется в отечественном законодательстве не вполне стройно и последовательно. В рамках существующего правового регулирования в данном аспекте преобладают запреты и ограничения, предусмотренные специальными законами, при том, что в отношении изложения общих норм, развивающих международно-правовые и конституционные положения, адаптированных именно к специфике информационных прав ребенка, наблюдаются очевидные пробелы. Подобная ситуация выглядит неоправданной как с формальной, юридико-технической, так и с содержательной точек зрения.
Приведем некоторые показательные примеры.
Так, «рамочным» в свете упомянутых ограничений выступает Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» [6] (затрагивающий, в общем виде, практически все информационные сферы: телевидение, Интернет, печать, радиовещание, с дифференциацией возрастных групп несовершеннолетних) [11, с. 101].
Отдельные ограничения предусмотрены также в федеральных законах «О рекламе» [4; 12], «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» [5] (касательно, например, реестра интернет-сайтов с запрещенной информацией, в том числе и в связи с опасностью для несовершеннолетних), в развитие положений которых принят целый комплекс подзаконных нормативных актов (в частности, Концепция информационной безопасности детей, утвержденная распоряжением Правительства РФ в 2015 г. [7]).
И наконец, примечательно, что и в рамках закона, специально посвященного регламентации прав ребенка и вопросов их обеспечения (Федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» [3]), баланс между формулированием собственно правомочий и их ограничений явно не выдержан. Так, подробное раскрытие в ст. 14 данного Закона содержания обязанности органов государственной власти РФ принимать меры по защите ребенка от информации, способной нанести вред его здоровью, нравственному и духовному развитию, не предваряется характеристикой сущности и содержания права ребенка на получение информации.
Стоит ли говорить, что в безусловной связи с заявленной проблематикой остается и вопрос о принятии специализированного «предметного» закона «О правах ребенка», необходимость которого под-
№ 2/2022
черкивается долгое время рядом признанных специалистов в соответствующей области (например, в докторской диссертации В.И. Абрамова [9, с. 13]); конечно же, и вопросы концептуализации информационных прав ребенка (как и иных) было бы логичнее решать в рамках подобного акта.
Не ставя под сомнение целесообразность и значимость упомянутых законодательных ограничений и запретов, видится, тем не менее, исключительно важным сбалансировать соответствующее регулирование и устранить имеющиеся пробелы. В связи с этим отметим, что одними из базовых юридико-технических принципов в разрезе законодательной техники выступают не только полнота и конкретность регулирования, но и логическая последовательность изложения, цельность, сбалансированность, взаимосвязь нормативных предписаний [8]. В данном контексте позволим себе высказать следующие предложения по совершенствованию закона «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации», касающихся как регламентации прав ребенка на свободное выражение мнения и получение информации, в том числе в процессах информационного обмена в интернет-среде.
Прежде всего, видится целесообразным дополнить главу II «Основные направления обеспечения прав ребенка в Российской Федерации» названного Закона статьей 16 «Обеспечение прав детей на свободное выражение мнения и получение информации» следующего содержания:
«Каждый ребенок имеет право на свободное высказывание личного мнения, формирование собственных взглядов, развитие собственной общественной активности, получение информации, соответствующей возрасту ребенка.
В свою очередь, право на получение информации включает свободу поиска, получения, использования, распространения и хранения информации в устной, письменной или иной форме, при помощи произведений искусства, литературы, средств массовой информации, средств связи (компьютерной, телефонной сети и т.п.) или других средств на выбор ребенка. Для полноценной реализации этого права государство гарантирует ребенку возможность поиска информации и материалов из различных национальных и международных источников, способствующих его здоровому физическому и психическому развитию, социальному, духовному и моральному благополучию».
Кроме того, следует отметить, что в настоящее время в Российской Федерации, как и в других государствах мира, дети стали полноценными участниками информационных отношений в среде Интернет.
Доля интернет-пользователей в России — 81% граждан. В том числе 65% выходят в сеть ежед-
невно. Среди россиян от 18 до 24 лет этот показатель составляет 97% . Интернет используют 99% учеников общеобразовательных школ средних и старших классов, а из них 58% используют мобильные переносные устройства [13].
Дети имеют собственные страницы в различных социальных сетях, являются зарегистрированными пользователями многих сайтов и интернет-сервисов. Использование ресурсов всемирной сети в учебных заведениях стало уже традиционным. Соответственно, в Российской Федерации значительное количество детей привлечено к процессам информационного обмена в онлайн среде и наблюдается тенденция только к увеличению этого количества.
Отмечая положительные аспекты данного явления (повышение цифровой грамотности ребенка, развитие личностной активности, умение ориентироваться в значительном потоке информационных данных), следует также учитывать, что возможны и негативные последствия этого (отвлечение от учебы, ознакомление с информацией аморального характера, оперирование информационными ресурсами, которые имеют в своей идейной основе антигосударственные призывы, побуждение к противоправному поведению и др.).
Последнее обстоятельство является особенно актуальным ввиду того, что информационные ресурсы сети Интернет неоднократно становятся средством манипуляции поведением конкретного ребенка или группы детей. При этом, как справедливо констатируют ряд специалистов, комплексный подход по взаимодействию уполномоченных органов на различных уровнях власти в сфере защиты детей от негативного информационного воздействия отсутствует [15, с. 75].
С целью упорядочения участия ребенка в процессах информационного обмена в интернет-среде и обеспечения гарантий его безопасности от негативного влияния такой среды считаем целесообразным дополнить закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» статьей 16-1 под названием «Право ребенка на участие в процессах информационного обмена в интернет-среде» и изложить ее в следующей редакции:
«Каждый ребенок имеет право принимать участие в процессах информационного обмена в интернет-среде с применением компьютерной техники, портативных мобильных технических средств и устройств. Это право включает свободу ознакомления, сбора, использования, хранения, получения, передачи информации с использованием ресурсов интернет-среды.
Детям запрещается использовать информационные ресурсы интернет-среды и цифровую информацию аморального содержания или пропагандирующую насилие, содержащую призывы к ан-
№ 2/2022
тигосударственной или противоправной деятельности. Родители и персонал образовательных учреждений обязаны осуществлять контроль за использованием детьми соответствующих информационных ресурсов.
Осуществление права ребенка на участие в процессах информационного обмена в интернет-среде может быть временно ограничено законом в интересах обеспечения национальной безопасности, территориальной целостности, общественного порядка, охраны здоровья населения, защиты деловой репутации физических или юридических лиц, для предотвращения разглашения конфиденциальной информации, поддержания авторитета органов государственной власти и обеспечения беспристрастности правосудия.
Использование детьми информационных ресурсов интернет-среды в образовательных учреждениях во время учебного процесса осуществляется под руководством педагога в установленном порядке».
Думается, что внесение соответствующих изменений в законодательство будет способствовать расширению прав ребенка как участника информационных отношений, улучшению публичного администрирования реализации детьми информационных прав, формированию благоприятной для стабильного социального развития ребенка информационной среды, повышению уровня законности и правопорядка в государстве, повышению чувства личной ответственности за действия, связанные с оперированием информацией.
Таким образом, основываясь на вышеизложенном, необходимо сделать следующие основные выводы.
В действующем российском законодательстве, посвященном регламентации прав ребенка в информационной сфере, наблюдается дисбаланс, выраженный в явном доминировании правовых запретов и ограничений при отсутствии формулирования собственно содержания (и, соответственно, уточнения границ реализации) прав, что идет вразрез с такими принципами законодательной техники, как: полнота и конкретность регулирования; логическая последовательность изложения, цельность, сбалансированность, взаимосвязь нормативных предписаний. Иными словами, такой аспект информационных прав ребенка, как право на защиту от воздействия информации, явно преобладает над другим, собственно правом на информацию.
Соответственно, в процессе совершенствования российского законодательства в рассматриваемой сфере первоочередными видятся следующие меры: ■ раскрыть содержание и специфику обеспечения прав детей на свободное выражение мнения и получение информации;
■ раскрыть содержание информационных прав детей как участников процессов информационного обмена в интернет-среде;
■ закрепить запрет на использование детьми информационных ресурсов интернет-среды, а также цифровой информации аморального содержания, пропагандирующей насилие, содержащей призывы к антигосударственной или противоправной деятельности, возложив на родителей и персонал образовательных учреждений обязанность осуществлять контроль за использованием детьми соответствующих информационных ресурсов.
Перечисленные меры предлагается реализовать посредством дополнения ст. 16 и внесения новой ст. 16.1 в Федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации».
В дальнейшей перспективе развития законодательного регулирования видится целесообразной более подробная регламентация прав ребенка в информационной среде (с выработкой их легальной дефиниции) в контексте отдельного федерального закона «О правах ребенка», о необходимости принятия которого, в дополнение к ориентированному на «рамочное» регулирование закону «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации», уже длительное время высказываются ряд специалистов.
Список источников
1. Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989, вступила в силу для СССР 15.09.1990) // http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_9959/ (Дата обращения: 05.03.2022)
2. Конституция РФ (принята всенародным голосованием 12.12.1993; с изм., одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW
3. Федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» от 24.07.1998 № 124-ФЗ (ред. от 11.06.2021) // http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW
4. Федеральный закон «О рекламе» от 13.03.2006 № 38-Ф3 (ред. от 30.12.2021) // http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW
5. Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27.07.2006 № 149-ФЗ (ред. от 30.12.2021) // http:/ /www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW
6. Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» от 29.12.2010 № 436-ФЭ (ред. от 01.07.2021) // http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW
7. Распоряжение Правительства РФ от 02.12.2015 № 2471-рК «Об утверждении Концепция инфор-
№ 2/2022
мационной безопасности детей» // http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW
8. Юридическая техника: Учебник / Ю.К. Краснов, В.В. Надвикова, В.И. Шкатулла. М.: Юстиц-информ, 2014 // https://expert.kursksu.ru/wp-content/uploads/2019/02/krasn.pdf (Дата обращения: 06.03.2022)
9. Абрамов В.И. Права ребенка и их защита в России: общетеоретический анализ: Автореф. дис. ... д-ра. юрид. наук. Саратов, 2007. 56 с.
10. Балашова Т.Н. Законодательное обеспечение цифровых прав ребенка в Российской Федерации // Образование. Наука. Научные кадры. 2019. № 3. С. 31—34.
11. Власенко М.С. Обеспечение информационной безопасности несовершеннолетних в сети Интернет: современное состояние и совершенствование правового регулирования // Вестник ВУиТ. 2019. № 3. С. 98—104.
12. Давудов ДА. Национальный вопрос в политико-правовом учении М.Н. Каткова // Закон и право. 2012. № 4. С. 45—47.
13. Количество пользователей Интернета в России // http://www.bizhit.ru/index/users_count/ 0-151 (Дата обращения: 05.03.2022)
14. Радченко К.Д. Особенности обеспечения прав и законных интересов несовершеннолетнего в информационной сфере // Уголовно-процессуальная охрана прав и законных интересов несовершеннолетних. 2017. № 1(4). С. 129—136.
15. Ситкова О.Ю., Шварц Л.В. Перспективные направления государственной правовой политики в сфере информационной безопасности несовершеннолетних граждан в сети Интернет / / Право и политика. 2021. № 8. С. 71—86.
References
1. Convention on the Rights of the Child (approved by the UN General Assembly on November 20, 1989, entered into force for the USSR on September 15, 1990) // http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_9959/ (Accessed: 05.03.2022)
2. The Constitution of the Russian Federation (Adopted by popular vote on 12.12.1993; with changes approved during the nationwide vote on 07.01.2020) // http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW
3. Federal Law № 124-FZ of 24.07.1998 (as amended on June 11, 2021) «On the Basic Guarantees of the Rights
of the Child in the Russian Federation» // http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW
4. Federal Law № 38-FZ of 13.03.2006 (as amended on December 30, 2021) «On Advertising» // http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW
5. Federal Law № 149-FZ of 27.07.2006 (as amended on December 30, 2021) «On Information, Information Technologies and Information Protection» // http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW
6. Federal Law № 436-FZ of 29.12.2010 (as amended on July 1, 2021) «On the Protection of Children from Information Harmful to Their Health and Development» // http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW
7. Decree of the Government of the Russian Federation of December 2, 2015 № 2471-rK «On Approval of the Concept of Information Security of Children» // http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW
8. Legal technique: Textbook / Yu.K. Krasnov, V.V. Nadvikova, V.I. Shkatulla. M.: Yustitsinform, 2014 // https://expert.kursksu.ru/wp-content/ uploads/2019/02/krasn.pdf (Accessed: 06.03.2022)
9. Abramov V.I. The rights of the child and their protection in Russia: general theoretical analysis: author. Dis. ... dr. legal Sciences. Saratov, 2007. 56 p.
10. Balashova TN. Legislative support of the digital rights of the child in the Russian Federation // Education. The science. Scientific personnel. 2019. № 3. Pp. 31—34.
11. Vlasenko M.S. Ensuring information security of minors on the Internet: the current state and improvement of legal regulation // The Reporter of Volzhsky University after V.N. Tatischev. 2019. № 3. Pp. 98—104.
12. Davudov DA. The national question in the political and legal doctrine of M.N. Katkova // Law and legislation. 2012. № 4. Pp. 45—47.
13. Number of Internet users in Russia // http:// www.bizhit.ru/index/users_count/0-151 (Accessed: 05.03.2022)
14. Radchenko K.D. Features of ensuring the rights and legitimate interests of a minor in the information sphere // Criminal procedure protection of the rights and legitimate interests of minors. 2017. № 1 (4). Pp. 129—136.
15. Sitkova O.Yu., Shvarts L.V. Perspective directions of state legal policy in the field of information security of minors on the Internet // Law and Politics. 2021. № 8. Pp. 71—86.
^мушин С.В. — аспирант Simushin S.V. — postgraduate student
Информация об авторе Information about the author
Статья поступила в редакцию 28.04.2022; одобрена после рецензирования 08.05.2022; принята к публикации 14.05.2022.
The article was submitted 28.04.2022; approved after reviewing 08.05.2022; accepted for publication 14.05.2022.
№ 2/2022
