CC BY
13
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2016. № 3
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА Н.К. Гарбовский
доктор филологических наук, профессор, директор Высшей школы перевода (факультета) МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: [email protected]
ПРАКТИКА - ОСНОВА И ОБЪЕКТ ТЕОРИИ (предисловие к статье М. Балляра)
Nikolai K. Garbovsky,
Dr. Sc. (Philology), Professor, Director of the Higher School of Translation and Interpretation, Lomonosov Moscow State University, Russia; e-mail: [email protected]
PRACTICE AS THE BASIS FOR
AND THE SUBJECT MATTER OF THEORY
(Foreword to Michel Ballard's Article)
В 2012 г студентам Высшей школы перевода Московского университета посчастливилось послушать лекцию выдающегося французского лингвиста, теоретика и историка перевода Мишеля Балляра.
Его книга «От Цицерона до Беньямина» [Ballard, 1992] представляет собой одно из наиболее глубоких исследований истории переводческой мысли в Европе.
В лекции он продолжил развитие идей, сформулированных им на первой международной научной конференции, организованной Высшей школой перевода Московского университета в 2008 г. и по-свящённой современной теории перевода. Его доклад на конференции — «К основаниям реалистической методологии в науки о переводе»1 — на полном основании можно было назвать программным. Основываясь на историческом опыте, Балляр очертил круг проблем этой сложной и кажущейся противоречивой науки, предложил возможные подходы к изучению её объекта — переводческой деятельности.
Балляр справедливо отмечает, что существует предрассудок, заключающийся в противопоставлении теории перевода практике, в попытке представить их как различные области интеллектуальной деятельности. По его мнению, теория, возвышаясь над реальностью
1 Доклад опубликован на французском и русском языках в первом номере нашего журнала (Вестник Московского университета. Серия 22. Теория перевода. 2008. № 1).
и дистанцируясь от переводческой практики, утрачивает всякую связь со своим объектом и начинает жить собственной жизнью, оказываясь малопригодной для практики.
Можно с грустью констатировать, отмечает Балляр, что между теорией и практикой существует пропасть, но можно и попытаться навести мост между ними. Именно такую попытку и предпринимает Балляр.
Взгляд на историю перевода позволяет ясно понять, что зарождение размышлений об этой деятельности тесно связано с практикой перевода, прежде всего со сравнением исходного и переводного текстов. Более того, нередко эти размышления были вызваны стремлением оправдать свой вариант перевода. По его мнению, уже у Цицерона проявляются первые ростки озабоченности и некий минимум теории. Его теоретический псевдотекст цитировали и упоминали чаще остальных на протяжении всей истории перевода, во многом потому, что в нём автор отходит от лингвистических частностей и открывает переводчику простор для свободы действий.
Балляр упоминает знаменитое «Письмо Аристея» о методах создания Септуагинты, которое, по его мнению, можно считать истоком всей истории перевода и переводоведения, а также знаменитое «Письмо Паммахию» Св. Иеронима, заложившее фундамент европейской науки о переводе.
Балляр полагает, что в XVII веке начинается становление лингвистической парадигмы науки о переводе на основе методов сравнительного языкознания.
Важным для понимания эволюции научного знания о переводе является и понимание критики перевода как одной из основ метода. Балляр справедливо отмечает, что значительная часть размышлений о переводе зародилась из критических оценок текстов перевода в сравнении с текстами оригинала, а, начиная с XVII века, такую критику всё чаще используют и для обучения переводчиков.
Современные исследователи, по мнению Балляра, развивают иную ветвь науки о переводе, ту, которая всё более отдаляется от эмпиризма. Но именно эмпиризм имеет позитивное значение метода, основанного на опыте: знание о переводе можно обрести только с помощью сравнительного критического анализа текстов оригинала и перевода, т.е. апостериори.
Балляр вступает в дискуссию с авторитетными представителями современной французской школы перевода, а именно, с Жоржем Муненом и Мариан Ледерер. По его мнению, Мунен, основоположник лингвистического подхода к исследованию перевода, несмотря на добросовестность лингвистического анализа, при изложении теоретических проблем перевода порой теряет связь с реальностью,
т.е. с переводческой практикой. Что же касается сторонников ин-терпретативной теории перевода, которая своей популярностью во многом обязана работам Мариан Ледерер, то для них возможность теоретически изучить процесс перевода, напротив, предполагает отход от лингвистических проблем и обращение к процессу перевода и его универсальному характеру, независимо от пары языков и индивидуальной манеры автора оригинала.
Одним из уязвимых мест современной науки о переводе оказывается, по мнению Балляра, то, что на протяжении веков исследователи часто обращаются к мифическим фигурам (Цицерон, Иероним и др.) для того, чтобы получить подтверждение целесообразности выбора того или иного способа перевода, но не для осмысления этого выбора.
Каждая теория что-то привносит в наше общее научное знание о переводе; однако, как только она начинает претендовать на универсальность, она рискуют превратиться в некую искажающую призму.
Совершенно правомерно принимать во внимание цель переводимого текста (scopos-теории), равно как и учитывать аудиторию, которой адресован текст перевода (социологические теории перевода). Однако при исследовании процесса перевода непозволительно пренебрегать лингвистическими формами. С другой стороны, полезно использовать теории и техники литературного анализа в художественном переводе, но не следует превращать науку о переводе в отрасль литературоведения и литературной критики.
Эти рассуждения приводят Балляра к признанию междисципли-нарности науки о переводе. Перевод как некий феномен слагается из многих элементов, поэтому вполне естественным оказывается то, что в исследованиях перевода проявляется методологический плюрализм. Однако, отмечает Балляр, не следует забывать, что перевод — это процесс, единственный в своём роде. Поэтому для его исследования необходимы особые, соответствующие объекту методы и приёмы.
По мнению исследователя, перевод должен описываться по отношению к сферам существования (sphères d'existence). Эти сферы заключены одна в другую и имеют зоны контакта, взаимного влияния и реакции. Балляр подчёркивает, что сфера — это не круг на плоскости, а объёмная фигура, следовательно, и элементы, находящиеся внутри сфер вступают в весьма сложные отношения между собой.
Центр этой сложной многоплановой сферической фигуры составляет действующая сила перевода — переводчик.
Во внешней сфере, включающей политические, экономические, культурные факторы, возникает решение переводить. Представление
о том, что решение переводить может происходить от переводчика, обманчиво. Перевод — это услуга, требуемая предприятием, социальным индивидом, который чаще всего является представителем группы.
Внешняя сфера обусловливает и критерии качества перевода, так как в ней хранится некая коллективная память о нормах литературного творчества, в том числе и о нормах перевода.
Представление о внешней сфере переводческой деятельности весьма важно для понимания социальной сущности перевода, в первую очередь, для выявления причин выбора переводчиком форм выражения.
Зависимость выбора и организации средств выражения от социальной среды отмечал ещё Ш. Балли. Напомним строки из его «Французской стилистики»: «Каждое более или менее оформленное сообщество людей и каждый вид деятельности стремится создать свой особый "язык"». И далее: «Такое "языкотворчество" объясняется целым рядом обстоятельств, чаще всего специфическими потребностями, свойственными каждой отдельной форме существования мысли; совокупность людей, которым присуща данная форма речи, и совокупность условий, определяющих её создание и сохранение, — вот что мы называем (за неимением более точного термина) средой» [Балли, 1961: 252].
Сфера коммуникации, несомненно, влияет на принципы отбора и организации средств выражения. Понятие сферы общения непосредственно связано с понятием сферы человеческой деятельности. Однако понятие сферы общения, равно как и понятие сферы человеческой деятельности, весьма расплывчато, и в каждом конкретном случае выбираются различные критерии для отграничения одной сферы общения от другой.
Исследователи неоднократно предпринимали попытки создания системных типологий сфер общения, беря за основу то одни, то другие их признаки. Сфер человеческой деятельности, а следовательно и сфер существования перевода, может быть бесконечно много. В содержание понятия сферы общения может входить и тематика коммуникации, и время, и место общения, и область общественной деятельности.
Балляр, к сожалению, лишь заявил о том, что внешняя сфера переводческой деятельности существует, но не определил, каковы её параметры, какие элементы взаимодействуют в этой области, и как они влияют на переводческий выбор.
В средней сфере располагаются языки и тексты.
Внутренняя сфера — это внутренний мир переводчика.
Все эти сферы могут быть познаны в результате сравнения переведённого текста с оригиналом.
Переведённый текст, который для среднего читателя представляет собой лишь текст для чтения, под таким же заголовком, как текст на языке оригинала, на самом деле является текстом с несколькими пластами, который для исследователя содержит в себе отпечаток работы переводчика. Эта работа состоит из ряда операций. Прежде всего, чтения и толкования исходного текста, затем лингвистической и культурной адаптации, к которым могут либо присоединяться, либо сменять друг друга обсуждения текста и поправки, вносимые в текст.
Именно отпечаток работы переводчика и должна идентифицировать и интерпретировать теория перевода.
Такая теория проистекает из практики. Цель же обучения состоит в том, чтобы научить студентов думать самим, и если нужно, принимать точку зрения других. Необходимо в равной степени быть способным анализировать свою работу и работу других.
Чтобы теория принесла плоды, она должна помогать переводчику воплощать то, что мы называем переводческой компетенцией.
Балляр показывает на конкретном примере, как сравнительно-критический метод может быть использован для развития теории перевода.
Анализ принятых переводчиком решений выявил, что они не возникают случайно, даже когда они не эквивалентны. Каждое решение — это часть единого акта перевода, внутри которого реализуются схемы перефразирования, основанные на различных принципах.
Балляр завершает свою лекцию утверждением, что теория необходима для стимулирования человеческой активности и самопознания, а также для обобщения опыта.
Теория необходима переводчику для того, чтобы иметь широкий взгляд на поле деятельности, в котором он будет работать.
Мы публикуем текст лекции Мишеля Балляра, любезно предоставленный нам автором, в его оригинальном виде на французском языке. Сокращённый перевод текста лекции редакция планирует разместить на сайте Высшей школы перевода Московского университета.
Список литературы
Балли Ш. Французская стилистика. M.: Издательство иностранной литературы, 1961. 394 с. Bally, Ch. Francuzskaya stilistika. [French style], Moscow: Izdatelstvo Inostran-
naya literature, 1961, 394 p. (in Russian). Ballard, M. De Cicéron à Benjamin. Traducteurs, traductions, réflexions. Lille, Presse du Septentrion, 1992.
