CC BY
15Практика и результаты применения Европейским Судом по правам человека временных мер в российских делах о высылке и выдаче
Надежда Ермолаева*
В статье анализируется практика применения Европейским Судом по правам человека временных мер в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, а также проблемы исполнения таких решений Суда. В статье сделаны выводы о том, в каких категориях дел Европейский Суд обычно применяет временные меры; также отмечается наличие острой проблемы исполнения Россией указаний Суда по правилу 39, а равно и отсутствие какого-либо прогресса в исполнении постановления Суда по делу СавриддинаДжураева и создании защитного механизма, позволяющего предотвратить новые нарушения в отношении защищенных правилом 39 заявителей Суда.
^ Европейский Суд по правам человека; Конвенция о защите прав человека и основных свобод; высылка; экстрадиция; временные меры; правило 39 Регламента Суда; исполнение постановлений ЕСПЧ; Комитет Министров Совета Европы; право не подвергаться пыткам, бесчеловечному и унижающему человеческое достоинство обращению и наказанию
SIMPOSIUM
Введение
Временные меры Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ или Суд) предусмотрены правилом 39 его Регламента. Они представляют собой исключительные меры вмешательства Суда в действия сторон спора путём указания им на необходимость совершения или не совершения определённых действий с целью сохранения предмета судебного разбирательства и недопущения причинения охраняемым Конвенцией интересам серьёзного и непоправимого вреда. Применение временных мер отнюдь не влияет на
исход разбирательства ни в вопросе приемлемости жалобы, ни по существу спора. В делах о высылке и выдаче правило 39 Регламента Суда применяется путем указания государству-ответчику на недопустимость высылки лица в иностранное государство, где для него существует реальная угроза жизни или риск применения к нему пыток и жестокого обращения, то есть где потенциально могут быть нарушены статьи 2 и 3 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Следует отметить, что дела о высылке могут ставить перед Судом и вопросы о других нарушениях Конвенции (на-
* Ермолаева Надежда Викторовна — адвокат Адвокатского бюро «Мусаев и партнёры» (г. Москва), ведущий эксперт программы «Право на убежище» АНО «Институт прав человека» (e-mail: n.v.ermolayeva@gmail.com).
1 ECtHR. Alim v. Russia. No. 39417/07. Judgment of 27.09.2011.
2 ECtHR. Othman (Abu Qatada) v. the United Kingdom. No. 8139/09. Judgment of 17.01.2012. § 258-287.
пример, статьи 81, статьи 62, статьи 4 Протокола 43 и статьи 1 Протокола 7 к Конвенции4, касающиеся процедурных гарантий при высылке иностранцев, статьи 55 в контексте содержания под стражей иностранцев, подлежащих высылке), однако только нарушение фундаментальных прав человека рассматривается Судом как основание для применения такой серьёзной меры вмешательства в действия государства, как указание на необходимость воздержаться от высылки заявителя.
Практика применения Европейским Судом временных мер
Для того чтобы определить некоторые тенденции в практике Суда по применению временных мер в российских делах о высылке и выдаче, необходимо, в первую очередь, обратиться к статистическим данным, публикуемым самим Судом6. Представляется целесообразным пользоваться для этого данными за 2013— 2014 годы. Так, за 2013 год Европейский Суд удовлетворил 21 запрос о применении правила 39 в делах о высылке из России (в 11 случаях речь шла о высылке в Узбекистан, в 6 — в Кыргызстан), а в 37 случаях в применении временных мер было отказано. За первое полугодие 2014 года Европейский Суд опубликовал следующие данные: в 19 российских делах о высылке Суд применил временные меры (из них 6 заявителей подлежали высылке в Узбекистан, 4 — в Кыргызстан, 3 — в Сирию), в 34 случаях в применении правила 39 отказано. Примечательно, что среднеазиатские государства (в рассматриваемых случаях — Узбекистан и Кыргызстан) являются «пунктом назначения» лишь для заявителей из России.
Сущностный же анализ успешных обращений в ЕСПЧ за применением временных мер показывает следующее: Суд предпочитает воздерживаться от высылки в Узбекистан таких заявителей, которым в этом государстве предъявлены обвинения в совершении преступлений на почве религиозного экстремизма. Об этом свидетельствует и устойчивая
практика Европейского Суда по делам о высылке в Узбекистан7. Тем не менее, автоматическое исключение из числа успешных заявителей Суда лиц, которым грозит высылка в Узбекистан для целей уголовного преследования в связи с подозрением в совершении иных преступлений формирует чрезмерно обобщённый, создает устойчивые клише, а подчас и не согласуется с авторитетными данными о практике применения пыток в системе уголовной юстиции этой среднеазиатской страны. Так, заслуживающие доверия международные источники информации о правах человека, к сведениям которых Европейский Суд постоянно обращается (Международная Амнистия, Хьюман Райтс Вотч (Human Rights Watch), органы и структуры ООН), не отмечали сколь-либо значительных изменений в системе уголовной юстиции Узбекистана, напротив, свидетельствовали, что «пытки в уголовном судопроизводстве носят систематический характер. Пытки широко распространены в местах лишения свободы, где они нередко применяются для принуждения к признанию и происходят безнаказанно... Нет никаких признаков того, что введение в 2008 году института Хабеас Корпус привело к уменьшению масштабов пыток в предварительном заключении или способствовало обеспечению задержанным процессуальных прав... Правительство регулярно отрицает факт существования пыток и до сих пор не выполнило ни содержательных рекомендаций, предложенных в 2003 году профильным спецдокладчиком ООН, ни аналогичных рекомендаций, предлагавшихся за последнее десятилетие международными органами»8. Именно на презумпции того, что любой заключённый под стражу человек, независимо от предъявленных ему обвинений, в Узбекистане потенциально рискует подвергнуться пыткам, основывалась позиция Суда по делам об экстрадиции в Узбекистан, рассмотренным в 2009—2010 годах, которая представляется более взвешен-
3 ECtHR. Hirsi Jamaa v. Utaly. No. 27765/09. Judgment of 23.02.2012.
4 ECtHR. Georgia v. Russia (I). [GC] No. 13255/07. Judgment of 03.07.2014.
5 ECtHR Kim v. Russia. No. 44260/13. Judgment of 17.07.2014.
6 См. официальный сайт Европейского Суда по правам человека. URL: http://www.echr.coe.int/Documents/Stats_art_39_2013_ENG.pdf (дата обращения: 23.11.2014).
7 ECtHR. Ismailov v. Russia. No. 20110/13. Judgment of 18.04.2014.
8 См. например, Всемирный доклад-2014. Опубликован на официальном сайте Human Rights Watch 23.01.2014. Глава «Узбекистан». URL: http://www.hrw.org/world-report/2014 (дата обращения: 23.1 1.2014).
ной. Суд обращал внимание на совокупность факторов, в том числе и на прежний опыт заявителя, поскольку риск применения пыток становился гораздо серьёзней, если ранее он подвергался такому обращению9. Однако в 2011 году позиция Суда кардинально переменилась без явных причин для этого: в постановлении по жалобе гражданина Республики Узбекистан З. Эльмуратова, обвиняемого в Узбекистане в совершении краж, Суд пришёл к выводу об отсутствии возможного нарушения статьи 3 Конвенции в случае выдачи, поскольку заявитель обвинялся в совершении «обычного преступления против собственно-сти»10. При этом Суд не придал значения утверждениям заявителя о том, что ранее его уже пытали в местах лишения свободы в Узбекистане11. Эта позиция Европейского Суда была подтверждена затем в деле Шакурова12. Однако, на наш взгляд, практика применения или неприменения Судом временных мер в делах о высылке должна базироваться не на устоявшейся позиции Суда в отношении той или иной категории обвиняемых, а скорее на оценке индивидуальных особенностей дела, и если заявитель утверждает, что в случае высылки его ожидают пытки, и основывает свои утверждения на prima facie достоверных доказательствах, то такие обращения должны подвергаться более тщательному изучению со стороны Европейского Суда. Известен печальный случай, имевший место в конце 2011 года, когда отказ Суда применить правило 39 в деле о высылке лица, обвиняемого в Узбекистане в хранении наркотических средств с целью сбыта, ранее неоднократно судимого и подвергавшегося изощрённым пыткам, стоил заявителю жизни. Следует помнить, что применение Судом временных мер не влияет на решение по существу спора, а лишь обеспечивает сторонам равные и адекватные возможности представить перед Судом доказательства своей позиции, а Суду — оценить эти доказательства и
принять решение на основе принципов состязательности и справедливости.
В практике применения временных мер по делам о высылке в Киргизию Европейский Суд исходит из того, что в особо уязвимую категорию входят этнические узбеки, проживающие на юге и юго-востоке Киргизии. В июне 2010 года регион потрясли массовые беспорядки на этнической почве, жертвами этих столкновений стали тысячи человек, в основном — как раз этнические узбеки. Последствия этих событий стали предметом анализа со стороны международных организаций, была создана международная комиссия по расследованию гибели людей. Международные исследователи пришли к неутешительному выводу, что с этого этнического конфликта в Киргизии начались притеснения узбеков в целом. Что касается тех, кого власти подозревают в участии в беспорядках в июне 2010 года, то в ходе уголовного преследования к этим людям систематически применялись пытки. К настоящему моменту Европейским Судом рассмотрено по существу 4 дела об экстрадиции в Киргизию этнических узбеков: дела Эргашева13, Мамашева, Кадиржанова14, Салиева15. Во всех четырех случаях Суд решил, что при экстрадиции заявителей в Киргизию в отношении них может быть нарушена статья 3 Конвенции. В первом из этих дел заявитель не имел никакого отношения к массовым этническим беспорядкам в 2010 году, но три остальных случая касались экстрадиции подозреваемых в участии в этих событиях, и Суд подчеркнул, что такие заявители составляют особенно уязвимую группу даже в сравнении с другими этническими узбеками, не имеющими отношений к событиям 2010 года16.
Высылка в Сирию, по мнению Европейского Суда, создаёт угрозу причинения людям непоправимого и существенного вреда, поскольку в настоящее время эта страна находится в состоянии войны17. Ни одно из по-
9 ECtHR. Garayev v. Azerbaijan. No. 53688/08. Judgment of 10.06.2010.
10 ECtHR. Elmuratov v. Russia. No. 66317/09. Judgment of 03.03.2011. § 84.
11 ECtHR. Elmuratov v. Russia. No. 66317/09. Judgment of 03.03.2011. § 85-86.
12 ECtHR. Shakurov v. Russia. No. 55822/10. Judgment of 05.06.2012.
13 ECtHR. Makhmudzhan Egrashev v. Russia. No. 49747/11. Judgment of 16.10.2012.
14 ECtHR. Kadirzhanov and Mamashev v. Russia. Nos. 42351/13 and 47823/13. Judgment of 17.04.2014.
15 ECtHR. Gayratbek Saliyev v. Russia. No. 39093/13. Judgment of 17.04.2014.
16 См. там же. § 62.
17 Даная позиция Европейского Суда следует из его выводов по делам M. E. v. Denmark. No. 58363/10. Judgment of 08.07.2014. § 52; а также М. А. v. Cyprus. No. 41872/10. Judgment of 23.07.2013. § 108.
добных дел по существу пока Судом не разрешено.
В делах прежних лет о высылке из России речь шла также об угрозе пыток для экстра-дируемых по обвинениям религиозно-экстре-мистского18 и политического10 характера в Таджикистан. В указанных случаях Европейский Суд соглашался с опасениями заявителей и устанавливал возможность нарушения статьи 3. В вопросе экстрадиции в Казахстан20 и Беларусь Суд стоит на иных позициях — в последних делах об экстрадиции в эти страны из России Суд пришёл к выводу о недостаточной обоснованности утверждений заявителей о риске подвергнуться пыткам. Не убедили Европейский Суд и опасения заявителей по поводу назначения им смертной казни в Беларуси21. В связи с этим есть большая вероятность, что последующие запросы в Суд о временных мерах, имеющих целью приостановить высылку в эти страны, будут отклонены.
Проблемы исполнения Российской Федерацией указаний Суда о временных мерах
Нами были рассмотрены случаи применения Европейским Судом временных мер в последних делах о высылке из России, теперь представляется необходимым понять, каковы же последствия таких решений в условиях российской правовой действительности.
Как говорилось ранее, указания Европейского Суда в соответствии с правилом 39 Регламента преследуют цель приостановить высылку лица в страну, где к нему с высокой степенью вероятности могут быть применены пытки и жестокое обращение. Следовательно, результатом применения Судом временных мер должно стать воздержание властей государства-ответчика от высылки заявителя в любой возможной форме.
Российское законодательство предусматривает три возможных формы высылки ино-
странных граждан. Самой формализованной и создающей хотя бы минимальные гарантии соблюдения прав лица в стране его гражданской принадлежности является экстрадиция, осуществляемая на основе норм Уголовно-процессуального Кодекса РФ (глава 54 УПК РФ).
В правоприменительной практике в последнее время сложилась тенденция подменять экстрадицию выдворением, когда лицо, выдача которого в рамках уголовно-процессуального закона не может быть осуществлена, подвергается административному задержанию, в отношении него составляется протокол о совершении административного правонарушения и ему назначается наказание в виде административного выдворения за пределы Российской Федерации. Подобное имело место в делах Каримова22, Исмаило-ва23, Эгамбердиева24, Рахимова25 и др.
Третьей формой высылки иностранцев, предусмотренной законом, является депортация. В соответствии с Федеральным законом от 25 июля 2002 года № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан и лиц без гражданства» депортации подлежат иностранные граждане, в отношении которых принято решение о нежелательности их пребывания на территории РФ, те, кому в силу разных причин аннулировано разрешение на временное проживание или вид на жительство. В соответствии с российским законодательством о беженцах26, депортации также подлежат лица, которым отказано в предоставлении статуса беженца или временного убежища, и кто самостоятельно после этого отказа не покинул территории Российской Федерации. Процедура принятия решения о депортации исключительно административная. И хотя решение миграционных органов о депортации может быть оспорено в суде в порядке, предусмотренном главой 25 ГПК РФ, это не предполагает автоматического приостановления исполнения решения (то есть самой высылки), а значит, с точки зре-
18 ECtHR. Sidikovy v. Russia. No. 73455/11. Judgment of 20.06.2013.
19 ECtHR. Nizomkhon Dzhurayev.v. Russia. No. 31890/11. Judgment of 03.10.2013.
20 ECtHR. Yefimova v. Russia. No. 39786/09. Judgment of 19.02.2013.
21 ECtHR. Kazhayev v. Russia. No. 60045/10. Judgment of 05.06.2012; K. v. Russia. No. 69235/11. Judgment of 23.05.2013.
22 ECtHR. Akram Karimov v. Russia. No. 62892/12. Judgment of 28.05.2014.
23 ECtHR. Ismailov v. Russia. No. 20110/13. Judgment of 17.04.2014.
24 ECtHR. Egamberdiyev v. Russia. No. 34742/13. Judgment of 26.06.2014.
25 ECtHR. Rakhimov v. Russia. No. 50552/13. Judgment of 10.07.2014.
26 См. Федеральный закон от 19 февраля 1993 года № 4528-I «О беженцах». Первоначальный текст Закона опубликован в Ведомостях Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации от 25 марта 1993 года. № 12. Ст. 425.
ния Европейского Суда, не является эффективным средством правовой защиты27. Кроме того, процедура принятия решения о депортации может вызывать сомнения в соблюдении требований статьи 1 Протокола 7 к Конвенции, предусматривающей процедурные гарантии при принятии решений о высылке иностранцев28. В настоящий момент на рассмотрении Европейского Суда находятся минимум два дела против России, в которых поднимаются вопросы нарушения Конвенции при депортации.
По фактическим последствиям и выдворение, и депортация идентичны экстрадиции: незамедлительно после пересечения границы государства своей гражданской принадлежности (которое подчас и является инициатором актуального на момент фактической высылки уголовного преследования) лицо будет взято под стражу с целью последующего привлечения к уголовной ответственности, а значит риск пыток в этой стране для него сохраняется. Следовательно, указание Суда о применении временных мер в соответствии с правилом 39 Регламента исходит из того, что высылка приостанавливается в любой предусмотренной законом форме.
За последние два года в России сформировалась очень тревожная тенденция. Невозможность выслать заявителя, подавшего жалобу в Европейский Суд, не нарушив указание, данное в соответствии с правилом 39, отнюдь не всегда останавливает власти в их желании выслать заявителя29. Участились случаи, когда заявители попросту становятся жертвами похищения и вывоза в страну гражданской принадлежности, где осуществляется уголовное преследование заявителя, вне какой-либо правовой процедуры. Европейским Судом уже рассмотрено несколько подобных дел30, и особое место занимает постановление по делу Савриддина Джурае-ва31. Анализу этого постановления, а также
результатам его исполнения (точнее — неисполнения), были посвящены статьи Д. В. Трениной, опубликованные ранее в журнале «Международное правосудие»32. В деле Савриддина Джураева Суд нашёл, что исчезновение заявителя и таинственное обнаружение его впоследствии в Таджикистане явилось ничем иным, как результатом действий российских властей. Суд счёл, что доказательства, представленные заявителем, были достоверными и не были опровергнуты доводами Правительства Российской Федерации. Более того, Суд обрушился с критикой на проводимое властями расследование исчезновения заявителя. Постановление по делу Саврид-дина Джураева уникально, прежде всего, тем, что, интерпретируя статью 46 Конвенции, Суд предписывает государству-ответчику определённые действия по исполнению указанного постановления. Предписания касаются принятия как индивидуальных мер (в отношении самого заявителя), так и мер общего характера, которые были бы способны предотвратить повторение подобных нарушений в будущем и обладали свойствами защитного механизма.
С сожалением приходится согласиться с мнением Д. В. Трениной, высказанным в упомянутых выше статьях, что значительного практического эффекта постановление по делу Савриддина Джураева не имело. Не только не было создано механизма, способного предотвратить похищение заявителя, защищён-ного временными мерами Европейского Суда, но даже напротив, число похищений возросло: после вынесения этого постановления произошло 8 похищений (а всего известно о 16 похищениях, начиная с сентября 2011 года).
Обстоятельства похищений весьма разнообразны. Так, первое похищение, произошедшее всего через месяц после вынесения Судом постановления по делу Савриддина Джураева, произошло в Оренбурге — его
27 ECtHR. M.S.S. v. Belgium and Greece. No. 30696/09. Judgment of 21.01.2011. § 317, 321—322.
28 ECtHR. Takush c. Greece. Req. No. 2853/09. Arret de 17.02.2012. § 52—63.
29 ECtHR. Zokhidov v. Russia. No. 67286/10. Judgment of 05.02.2013.
30 ECtHR. Abdulkhakov v. Russia. No. 14743/11. Judgment of 02.10.2012; Nizomkhon Dzhurayev v. Russia. No. 31890/11. Judgment of 03.10.2013; Ermakov v. Russia. No. 43165/10. Judgment of 07.11.2013; Kasymakhunov v. Russia. No. 29604/12. Judgment of 14.11.2013.
31 ECtHR. Savriddin Dzhurayev. v. Russia. No. 71386/10. Judgment of 25.04.2013.
32 Тренина Д. В. Применение Страсбургским Судом статьи 46 Европейской конвенции по правам человека в деле «Савриддин Джура-ев против России» // Международное правосудие. 2013. № 3(7). С. 16—24; Тренина Д. В. Проблемы исполнения Россией постановлений Европейского Суда в делах о выдаче и высылке // Международное правосудие. 2014. № 3(11). С. 63—78.
жертвой оказался Икромжон Мамажонов33. По истечении установленного срока содержания под стражей он был освобождён из следственного изолятора. Но несмотря на многочисленные просьбы самого заявителя и ходатайства его адвоката об обеспечении участия защитника в процедуре освобождения (в свете печальной судьбы Азаматжона Эрмакова34, который также исчез после того, как был освобождён рано утром из следственного изолятора), заявитель был освобождён задолго до начала рабочего дня — в 7 часов утра, что значительно затрудняло участие адвоката. Примечательно, что ни родственники, ни адвокат, всё-таки ожидавшие Мама-жонова возле единственного выхода из изолятора, его не встретили. Он бесследно исчез. Расследование уголовного дела, возбуждённого по факту исчезновения человека, не привело ни к установлению достоверной картины произошедшего, ни к выявлению причастных к преступлению лиц. Европейский Суд установил ряд нарушений статьи 3 и 34 Конвенции и констатировал, что его выводы по делу Савриддина Джураева не были услышаны российскими властями, и защитный механизм для заявителей, в отношении которых применены временные меры, так и не создан.
Комитет Министров Совета Европы, в свою очередь, не оставил без внимания эти происшествия. С 2012 года Комитет издал несколько решений35 и одну Предварительную Резолюцию36, принятию которой как раз предшествовало исчезновение И. Мамажо-нова в Оренбурге. Во всех этих актах Комитет выразил крайнюю озабоченность сложившейся ситуацией.
Последнее постановление по данной категории дел состоялось в сентябре 2014 года:
ему предшествовали похищения в Москве Умида Якубова (в 2011 году Суд нашёл, что его выдворение в Узбекистан может повлечь нарушение статьи 3 Конвенции37) и в Тюмени — Абдулажона Исакова (в 2010 году Европейский Суд решил, что в случае его высылки в Узбекистан может быть нарушена статья 3)38 и Лутпиддина Мухитдинова, чьё дело в настоящий момент рассматривается Европейским Судом (с марта 2014 года он защищён правилом 39 Регламента Суда). Последний был похищен после того, как оказался в офисе Управления Федеральной миграционной службы России по Тюменской области под предлогом проверки у него документов. В решении сентября 2014 года Комитет в довольно жёстких формулировках призвал российские власти обеспечить «физическую безопасность заявителей»30. Комитет также готовит новую Предварительную Резолюцию, принятие которой планируется в декабре 2014 года.
Тревожная ситуация с исчезновениями заявителей, в отношении которых Судом приняты временные меры, позволяет предположить, что продолжающиеся похищения людей с их последующим обнаружением в странах, которые ранее запрашивали их выдачу, означает не только безразличное отношение властей к судьбам конкретных людей, но и ставит под удар функционирование конвенционной системы защиты прав человека в целом, превращая Конвенцию в декларативный акт, а разбирательство в Суде — из действенного и эффективного механизма защиты — в формальную процедуру, не имеющую реальных последствий для заявителей. Надо ли добавлять, что это прямая дорога к повсеместному произволу властей?
33 ECtHR. Mamazhonov v. Russia. No. 17239/13. Judgment of 23.10.2014.
34 ECtHR. Ermakov v. Russia. No. 43165/10. Judgment of 07.11.2013.
35 Информацию об актах Комитета и коммуникациях Правительства-ответчика и представителей заявителей см. на сайте Департамента по исполнению Комитета Министров по ссылке URL: http://www.coe.int/t/dghl/monitoring/execution/Reports/pendingCas-es_en.asp?CaseTitleOrNumber=Garabayev&StateCode=&SectionCode = (дата обращения: 23.11.2014).
36 Предварительная Резолюция (CM/ResDH(2013)200) принята Комитетом Министров Совета Европы 26.09.2013.
37 ECtHR. Yakubov v. Russia. No. 7265/10. Judgment of 08.11.2011.
38 ECtHR. Abdulazhon Isakov v. Russia. No. 14049/08. Judgment of 08.07.2010.
39 Решение Комитета Министров Совета Европы, принятое на 1208-ой встрече по правам человека 26.09.2014 (CM/Del/OJ/ DH(2014)1208/18). П. 8.
