CC BY
11Оценка Европейским Судом обоснованности запросов по правилу 39 Регламента Суда: некоторые процессуальные и содержательные аспекты
Кирилл Белогубец*
В статье представлен обзор правовой природы и сферы применения временных мер в практике Европейского Суда по правам человека на основании правила 39 Регламента Суда. Также представлен анализ основных проблемных аспектов, связанных с подачей и обоснованием запроса о применении таких мер, с оценкой Судом поступивших запросов и исполнением государством-ответчиком вынесенных предписаний.
^ Европейский Суд, Европейская Конвенция, правило 39, временные меры
SIMPOSIUM
Введение
Согласно правилу 39 Регламента Европейского Суда по правам человека (далее — Суд или ЕСПЧ)1 Суд имеет полномочие указать сторонам по делу на необходимость совершить то или иное действие или воздержаться от совершения такового в интересах сторон или надлежащего рассмотрения дела.
Так называемые временные меры, применяемые на основании правила 39 Регламента ЕСПЧ, приобрели особую актуальность в последние восемь лет. К примеру, в период с 2006 по 2010 год число запросов по правилу 39 увеличилось более чем в 40 раз (рост со 112 до
4786 запросов в год). Подобный рост и интерес к тематике временных мер могут быть объяснены усилением иммиграционных процессов, вызванных, в частности, различными локальными и региональными конфликтами. Другие возможные объяснения актуальности — это подтверждение в 2005 году Большой палатой Европейского Суда обязательности исполнения предписываемых временных мер2; факты нарушений предписаний государствами-ответчиками3; использование механизма временных мер в межгосударственных делах, находящихся на рассмотрении Суда4.
Для оперативного рассмотрения большого количества запросов о временных мерах
* Белогубец Кирилл Николаевич — юрист Секретариата Европейского Суда по правам человека, магистр права (Оксфордский университет) (e-mail: kbelogubets@yahoo.com). Данная статья отражает личное мнение автора и не выражает официальную позицию Европейского Суда или его Секретариата.
1 Статьи Регламента обычно называются «правилами»; процедура, закреплённая в статье 39, традиционно именуется «правилом 39». В связи с правилом 39 обычно говорят о срочных/неотложных временных и/или обеспечительных мерах (в Регламенте Суда — interim measures (на англ. языке), mesures provisoires (на франц. языке)).
2 ECtHR [GC]. Mamatkulov and Askarov v. Turkey. Application Nos. 46827/99 and 46951/99. Judgment of 4 February 2005.
3 ECtHR. Grori v. Albania. Application No. 25336/04. Judgment of 7 July 2009; ECtHR. Al-Saadoon and Mufdhi v. the United Kingdom. Application No. 61498/08. Judgment of 2 March 2010; ECtHR. Labsi v. Slovakia. Application No. 33809/08. Judgment of 15 May 2012.
4 Например, решение о применении временных мер в порядке правила 39 было принято Судом в августе 2008 года в связи с межгосударственной жалобой Georgia v. Russia (II) (Application No. 38263/08).
на уровне Секретариата Суда были созданы специализированный отдел «Правило 39» и экспертные группы со специализацией по делам о выдаче/выдворении. На уровне судейского корпуса рассмотрение запросов было закреплено за заместителями председателей Секций и отдельными судьями по принципу ротации. Потребовалось совершенствование механизмов оперативного взаимодействия со сторонами (в первую очередь, с государством-ответчиком) и между органами власти на национальном уровне.
Согласно статистическим данным Суда в 2013 году было удовлетворено менее 10 процентов запросов по правилу 39 (108). Основными странами, в отношении которых поступали запросы о предписании временных мер, являлись Швеция, Нидерланды, Франция и Великобритания. В отношении России в 2010—2014 годах таких запросов поступало от 80 до 120 в год. И только в отношении в среднем 20-ти из них выносилось положительное решение.
Ниже изложены некоторые аспекты, связанные с пониманием сферы действия правила 39, обоснованием запроса о применении временных мер, с оценкой Судом такого запроса и исполнением предписаний, вынесенных Судом.
Сфера действия правила 39
Историческим предшественником современного правила 39 было правило 36 Регламента Европейской Комиссии по правам человека, которая могла принять решение о «желательных» временных мерах в отношении сторон по делу. Опираясь на практику Комиссии по применению временных мер, Суд ограничил сферу применения правила 39 ситуациями, в которых имплементация того или иного решения властей в отношении заявителя может повлечь нанесение «серьёзного и непоправимого ущерба», как правило, его жизни и/или здоровью5. Обычно в таких делах зая-
вители поднимают жалобы в связи с предполагаемым нарушением статей 2 и/или 3 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция)6. Наиболее очевидными и распространёнными примерами являются дела, в которых идёт речь о риске приведения в исполнение наказания в виде смертной казни7 или о риске применения к заявителю пыток в случае исполнения решения о его выдаче иностранному государству, а также дела по поводу отказа в оказании медицинской помощи лицам, содержащимся в пенитенциарных учреждениях.
При этом следует учитывать развивающуюся практику Суда, в частности по статье 3 Конвенции (о запрете пыток, бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения и наказания). В 2013 году Суд постановил, что отсутствие в государстве правового механизма рассмотрения вопроса о своего рода «досрочном» освобождении лица, осужденного к пожизненному лишению свободы, может повлечь нарушение статьи 3 Конвенции8. Эта правовая позиция даёт основание для постановки вопроса о допустимости экстрадиции такого лица в данное государство. Наряду с этим можно ставить и вопрос о приостановлении исполнения решения об экстрадиции в такой ситуации на основании правила 39 Регламента Суда9.
Что касается иных положений Конвенции, например, к нарушениям статей 5 и 6 Конвенции может привести экстрадиция лица в государство, где ему грозит произвольное содержание под стражей (например, без возможности какого-либо участия судов в решении этого вопроса) или где он был осужден или может быть осужден со ссылкой на показания, полученные с применением пыток к этому лицу, сообвиняемым или свидетелям по делу10. В контексте статьи 8 Конвенции Суд постановил, что, хотя разлука заявителя с семьёй в результате экстрадиции в иное государство и последующее заключение зая-
5 Например, см.: ECtHR. Aoulmi v. France. Application No. 50278/99. Judgment of 17 January 2006.
6 Для информации: с 2014 года HUDOC, поисковая система постановлений и решений ЕСПЧ, содержит расширенный перечень актов Суда в переводе на русский язык. URL: http://www.hudoc.echr.coe.int (дата обращения: 30.10.2014).
7 ECtHR. Kozhayev v. Russia. Application No. 60045/10. Judgment of 5 June 2012.
8 См.: ECtHR [GC]. Vinter and Others v. the United Kingdom. Application Nos. 66069/09, 130/10 and 3896/10. Judgment of 9 July 2013.
9 См.: ECtHR. Trabelsi v. Belgium. Application No. 140/10. Judgment of 4 September 2014 [по данным за декабрь 2014 года постановление не было окончательным].
10 См.: ECtHR. Othman (Abu Qatada) v. the United Kingdom. Application No.8139/09. Judgment of 17 January 2012.
вителя там под стражу могут являться «вмешательством» в право заявителя на защиту «семейной жизни», такое вмешательство может привести к нарушению этой статьи лишь в особых обстоятельствах11. Обоснование запроса о необходимости применения временных мер в подобных делах потребует приведения особо веских аргументов о причинении «серьёзного и непоправимого ущерба»12.
Подача запроса по правилу 39
Зачастую запрос о применении временных мер делается до подачи в Суд надлежащим образом заполненного формуляра жалобы. Напомним, что с 2014 года был введён новый формуляр жалобы, где существенно повышены требования и к его оформлению, и к подаче жалобы в целом с учётом требований правила 47 Регламента Суда13. При этом формальные требования правила 47 не распространяются на подачу запроса в порядке правила 39 Регламента. Так, если жалоба должна быть обязательно изложена на новом бланке формуляра и отправлена исключительно почтой, то запрос о временных мерах может быть изложен в свободной форме и направлен на специальный номер факса Секретариата Суда.
Тем не менее, процедура правила 39 не имеет автономного значения в отрыве от «основного дела», возникающего в результате подачи индивидуальной жалобы на основании статьи 34 Конвенции либо межгосударственного дела на основании статьи 33 Конвенции. Запрос о принятии временных мер должен быть подан «заявителем» либо лицом, уполномоченным на инициирование индивидуальной жалобы от его имени и в его интересах. Правило 39 предоставляет это правомочие «заинтересованному лицу». Однако такое лицо должно без промедления документально подтвердить свои полномочия.
Непредставление или несвоевременное представление формуляра с соблюдением требований правила 47 Регламента после вынесения предписаний по правилу 39 может повлечь принятие Судом решения о прекращении временных мер.
Строго говоря, к запросу о временных мерах не предъявляется и требование о соблюдении критериев приемлемости (ст. 35 Конвенции), которые существуют для самой жалобы. Однако очевидное несоблюдение таких критериев фактически приводит к (как правило, оперативному) признанию Судом жалобы неприемлемой, что является исходом дела. В таком случае временные меры обычно не имеют смысла. Поэтому заявитель заинтересован в том, чтобы уже сам запрос (или сопровождающий его формуляр жалобы) содержал достаточные обоснование и доказательства соответствия жалобы критериям приемлемости.
Следует отдельно подчеркнуть, что исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты и предоставление документального подтверждения такого исчерпания являются важными элементами для оценки приемлемости жалобы. Наличие или отсутствие эффективных средств защиты с точки зрения требований статьи 13 Конвенции — в связке с содержательной жалобой по иной статье Конвенции (например, по статье 3 в связи с риском пыток при экстрадиции) — и корреспондирующая этому обязанность исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты могут стать предметом сложного правового анализа со стороны Суда при рассмотрении дела на предмет его приемлемости и по существу. При разрешении же вопроса о временных мерах эти обстоятельства имеют значение в той степени, в какой они касаются оценки обоснованности запроса о применении временных мер. Таким образом, как правило, запрос о применении временных
11 О соотношении подходов Суда по статье 8 Конвенции в делах об экстрадиции и в делах об иных формах удаления лица с территории государства-ответчика (например, в порядке выдворения) см.: ECtHR. Shakurov v. Russia. Application No. 55822/10. Judgment of 5 June 2012.
12 Для сравнения см. предписания Суда о принятии мер по сохранению эмбрионов/генетического материала: ECtHR [GC]. Evans v. the United Kingdom. Application No.6339/05. Judgment of 10 April 2007; ECtHR. Knecht v. Romania. Application No. 10048/10. Judgment of 2 October 2012.
13 Следует обратить особое внимание на то, что согласно правилу 47 § 2(a) «сведения, указанные в пунктах 1(d)—(f) и изложенные в соответствующих разделах формуляра [изложение фактов, предполагаемые нарушения и информация о соблюдении условий приемлемости], должны быть достаточными для того, чтобы Суд смог определить суть и объём жалобы, не обращаясь ни к каким другим документам». Подробная информация о правилах подачи жалобы, о правиле 39 и т. п. представлена на русскоязычной странице сайта Суда по адресу: URL: http://www.echr.coe.int/Pages/home.aspx?p=applicants/rus&c (дата обращения: 30.10.2014).
мер будет своевременным после исчерпания внутригосударственных средств защиты. Однако он может быть сделан и до получения заявителем окончательного решения по результатам такого исчерпания, если очевидно, что в силу национального законодательства или особых фактов дела исполнение решения о выдворении, например, неминуемо близко по времени.
Эффективность тех или иных средств защиты и необходимость их исчерпания зависят от предмета жалобы. Так, если заявитель намерен аргументировать, что его удаление с территории страны повлечёт нарушение статьи 3 Конвенции, подаче жалобы в Суд и подаче запроса о временных мерах должно, как правило, предшествовать использование таких средств защиты, которые имеют «автоматический приостанавливающий эффект» по отношению к оспариваемому акту (например, по отношению к решению об экстрадиции)14. В зависимости от особенностей той или иной правовой системы это может быть судебное обжалование решения об экстрадиции, обращение с ходатайством о предоставлении статуса беженца (о предоставлении убежища) и/или судебное обжалование соответствующих административных отказов. С содержательной же точки зрения средства защиты должны давать адекватную возможность оценки сути заявленных требований и аргументов, например, риска применения пыток или осуждения без предоставления минимальных гарантий справедливого судебного разбирательства после исполнения решения об экстрадиции лица в запрашивающее государство.
Если речь идёт о так называемых «медицинских делах» (о жалобах на длящиеся ситуации отсутствия лечения лиц, содержащихся в пенитенциарных учреждениях), то подаче запроса о временных мерах должно, как правило, предшествовать использование тех средств защиты, которые нацелены на оперативную оценку необходимого и факти-
чески проводимого лечения и на незамедлительное устранение выявленных недостатков15.
Обоснование запроса по правилу 39
Как сама жалоба о нарушении конвенционного права, так и процессуальный запрос о предписании временных мер должны быть обоснованы и подтверждены доказательствами.
Исполнение решения о выдворении, экстрадиции для уголовного преследования или исполнения приговора — либо исполнение иного аналогичного решения — влечёт нарушение государством статьи 3 Конвенции (о запрете пыток, бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения и наказания), если имеются веские аргументы в обоснование риска применения пыток и иного указанного выше обращения или наказания в отношении лица, «удаляемого» с территории государства — члена Совета Европы16. В обширной практике Европейского Суда, в том числе по российским делам, изложены различные аспекты рассмотрения соответствующих жалоб по статье 3 Конвенции, в том числе относительно стандартов и бремени доказывания, критериев оценки доказательств17.
Сложность обоснования жалобы и запроса о временных мерах и их оценки Судом связана, среди прочего, с тем, что предметом анализа является риск нанесения серьёзного и непоправимого вреда, предположительно проистекающего из того или иного решения властей, которое затрагивает конвенционные права или свободы заявителя. Обоснованию и оценке подлежит вероятность наступления неблагоприятного события, в том числе с точки зрения того, насколько реализация риска является актуальной/реальной в обстоятельствах конкретного дела и приближённой по времени к дате запроса о временных мерах.
Поскольку на заявителе лежит бремя первичного (prima facie) обоснования запроса
14 Например, власти Российской Федерации признали отсутствие такого эффекта у процедур так называемой «новой» кассации по Уголовно-процессуальному и Гражданскому процессуальному кодексам (см. ECtHR. Gayratbek Saliyev v. Russia. Application No. 39093/13. Judgment of 17 April 2014. §49).
15 Об эффективности внутригосударственных средств правовой защиты см. постановления ЕСПЧ: ECtHR. Dirdizov v. Russia. Application No.41461/10. Judgment of 27 November 2012; ECtHR. Koryak v. Russia. Application No. 24677/10. Judgment of 13 November 2012.
16 ECtHR. Soering v. the United Kingdom. Judgment of 7 July 1989.
17 См., например, соответствующую аргументацию Суда в постановлении ЕСПЧ: ECtHR. Umirov v. Russia. Application No. 17455/11. Judgment of 18 September 2012. § 92-100.
о временных мерах, к нему должны быть приложены копии решений национальных властей вместе с иными подтверждающими документами. Наличие или отсутствие адекватных ответов властей на соответствующие аргументы заявителя может быть одним из элементов оценки обоснованности запроса и жалобы в целом. Напомним в данной связи, что учитывая правовые позиции Суда по статьям 3 и 13 Конвенции, можно утверждать, что на властях лежит первичная, своего рода «процессуальная» задача по тщательному рассмотрению вопроса наличия и обоснованности риска пыток и ненадлежащего обращения. В отношении Российской Федерации такое рассмотрение актуально, например, в ходе досудебных и судебных процедур по вопросу о статусе беженца, при назначении наказания в виде административного выдворения по статье 18.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях или в связи с признанием пребывания лица на территории России нежелательным18. Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2012 года разъяснено, что на органы прокуратуры России возложена обязанность по обоснованию обстоятельств, свидетельствующих об отсутствии серьёзных оснований полагать, что в случае выдачи к лицу могут быть применены пытки, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание, а также что лицо может подвергнуться преследованию по тому или иному призна-ку19. При оценке указанного выше требуется комплексный анализ общей ситуации, касающейся соблюдения прав и свобод человека в запрашивающем государстве, и конкретных обстоятельств дела с изучением имеющихся доказательств, включая документы международных внедоговорных и договорных органов20.
Что же касается «медицинских дел», здесь, как правило, требуется чёткое объяснение тяжести и остроты ситуации, касающейся со-
стояния здоровья заявителя на момент подачи запроса по правилу 39, и имеющихся или возможных серьёзных последствий, связанных, например, с отказом властей оказать тот или иной вид медицинской помощи лицу, содержащемуся под стражей. Также необходимо описание медицинского диагноза, предписаний врачей и предоставление документальных и иных доказательств, которые указывают на существенные недостатки лечения и на другие важные аспекты дела, как, допустим, отказ властей в предоставлении доступа к необходимой документации (например, к медицинскому делу осуждённого)21.
Наконец, существенными являются чёткость и реалистичность запрашиваемых временных мер, и их прямая связь с сутью содержательных жалоб на основании Конвенции. Так, если жалоба касается риска применения пыток в случае исполнения решения об экстрадиции, в определённых ситуациях уместно говорить о мерах, которые состоят во временном запрете исполнения не только конкретного решения об экстрадиции, но и любых иных актов, решений и действий национальных властей, нацеленных на удаление лица с территории государства в запрашивающее государство либо любое иное государство помимо воли заявителя. В связи с жалобой на ненадлежащее оказание медицинской помощи осуждённому временные меры могут состоять в предписании немедленного осмотра заявителя экспертами, не связанными с пенитенциарной системой, с целью установления адекватности проводимого лечения, совместимости состояния здоровья с режимом содержания, необходимости освобождения из мест лишения свободы и/или лечения в специализированном медучреждении22.
Исполнение предписаний по правилу 39
Предписание в порядке правила 39 Регламента отражает неотложность и очевидную
18 Рассмотренные Судом дела в отношении Российской Федерации касались «удаления» лица из России в другие государства-члены Совета Европы (например, в Украину и Азербайджан) или в третьи страны (в Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан, Кыргызстан, Казахстан, Беларусь, КНДР, Колумбию, Сирию и Камерун) по запросу о выдаче или по иному правовому основанию.
19 Пункт 14 Постановления. Также см.: Указание Генеральной прокуратуры РФ от 18 октября 2008 года № 212/35 «О порядке работы органов прокуратуры Российской Федерации по вопросам выдачи лиц для привлечения к уголовной ответственности или исполнения приговора и передачи лиц, совершивших общественно опасные деяния, для проведения принудительного лечения».
20 Пункт 14 Постановления. Также см.: ECtHR. Azimov v. Russia. Application No.67474/11. Judgment of 18 April 2013.
21 См.: ECtHR. Sakhvadze v. Russia. Application No. 15492/09. Judgment of 10 January 2012. §88-93.
22 ECtHR. Aleksanyan v. Russia. Application No. 46468/06. Judgment of 22 December 2008; ECtHR. Amirov v. Russia. Application No. 51857/13. Judgment of 27 November 2014 [по данным за декабрь 2014 года постановление не было окончательным].
остроту проблемы, поднимаемой заявителем по Конвенции. Следует понимать, что исходя из природы временных мер, решение об их запросе и решение по такому запросу принимаются в сжатые сроки. Поэтому решение по запросу может приниматься на основании первичной оценки фактов, которые впоследствии могут быть предметом уточнения или оспаривания при рассмотрении дела по существу, что в свою очередь может привести и к отмене временных мер23. При этом нужно подчеркнуть, что удовлетворение запроса о временных мерах не предрешает исход дела относительно приемлемости жалобы или наличия нарушения того или иного положения Конвенции.
Предписание зачастую состоит в приостановлении исполнения решения внутригосударственного органа публичной власти и требует комплексного ответа со стороны национальных властей. Так, например, приостановление исполнения решения о выдаче заявителя по запросу другого государства или об административном выдворении может потребовать, среди прочего, решения вопроса о законности и целесообразности продления срока содержания под стражей лица, подлежащего выдаче либо выдворению, в рамках временного периода действия временных мер24. Обычно срок действия предписания по правилу 39 распространяется на весь срок рассмотрения дела в Суде (включая срок рассмотрения запроса о передаче дела на рассмотрение Большой палаты после вынесения итогового постановления по сути заявленных жалоб). При этом предписание может быть отменено Судом в любой момент в
ходе рассмотрения дела, если отпали основания для его действия.
Лейтмотивом обсуждения тематики временных мер является вопрос об их обязательном характере и правовых последствиях неисполнения или ненадлежащего и/или несвоевременного исполнения государством предписанных мер25. Действительно, ни Конвенция, ни Протоколы к ней не содержат специального правового основания для принятия временных мер (в отличие, например, от сопоставимых полномочий Суда Европейского Союза)26. Еще в 1970-х годах предложение о принятии дополнительного Протокола к Европейской конвенции с нормой о временных мерах было отвергнуто Комитетом министров Совета Европы со ссылкой на удовлетворительную практику соблюдения национальными властями предложенных временных мер27.
Согласно действующему Практическому руководству о временных мерах (которое является приложением к Регламенту Суда), в силу правила 39 Регламента Европейский Суд «может выносить предписания, которые являются обязательными для заинтересованного государства». На основании сложившейся правоприменительной практики, установленной Большой Палатой Суда в 2005 году28, неисполнение национальными властями вынесенного Судом предписания расценивается как препятствие заявителю в реализации его процессуального права на обращение с жалобой в Суд (ст. 34 Конвенции)29. В таких случаях последствия неисполнения предписания могут быть существенными для заявителя (отсутствие возможности контакта зая-
23 См.: ECtHR [GC]. Paladi v. Moldova. Application No. 39806/05. Judgment of 10 March 2009. § 89.
24 См.: EctHR. Rakhimov v. Russia. Application No.50552/13. Judgment of 10 July 2014; EctHR. Umirov v. Russia. Application No. 17455/1 1. Judgment of 18 September 2012.
25 Возможно, что то или иное (без)действие властей, направленное на воспрепятствование Суду в принятии решения по запросу на основании правила 39 и в своевременном уведомлении властей о таком решении, может нарушить статью 34 Конвенции. См.: ECtHR. Muminov v. Russia. Application No. 42502/06. Judgment of 11 December 2008; ECtHR. Al-Moayad v. Germany. Application No. 35865/03. Decision of 20 February 2007.
26 См. статьи 278 и 279 Договора о Европейском ^юзе (приостановительные и временные меры Суда ЕС), а также статью 160 Регламента Суда ЕС.
27 См.: Recommendation 623 (1971). Yearbook of the Convention. Vol. 14. P68—71; Doc. 3325. P 4-6. Working Papers of Consultative Assembly. 25th Ordinary Session. 25 September — 2 October 1973.
28 См.: ECtHR [GC]. Mamatkulov and Askarov v. Turkey. Application Nos. 46827/99 and 46951/99. Judgment of 4 February 2005.
29 Дополнительно отметим, что факты нарушения предписанных мер оказали влияние на содержание сферы защиты самой Конвенции, в частности статьи 3. Согласно позиции Суда в определённых (исключительных) обстоятельствах на государстве-ответчике лежит позитивное обязательство обеспечить защиту конкретного заявителя от реальной и непосредственной угрозы принудительного удаления из страны «неправовыми методами» и вопреки предписаниям на основании правила 39, а равно процессуальное обязательство расследовать обстоятельства такого удаления. См.: ECtHR. SavriddinDzhurayev v. Russia. Application No. 71386/10. Judgment of 25 April 2013.
вителя с внешним миром после его выдачи государству, не являющемуся государством — членом Совета Европы; отсутствие или ограниченность той или иной формы общения заявителя с его представителями по делу перед Судом или с самим Судом).
Оценивая нарушение предписанных временных мер, Суд также постановил, что на государстве-ответчике лежит позитивное обязательство содействовать Суду в надлежащем и эффективном рассмотрении дел заявителей30. Согласно тексту правила 39 предписание временных мер нацелено как на обеспечение «интересов сторон», так и на «надлежащее рассмотрение дела». Поэтому неисполнение предписанных временных мер мешает Суду предоставить заявителю эффективную защиту его конвенционных прав и свобод. В частности, удаление заявителя с территории государства-ответчика вопреки предписанию Суда о временном приостановлении исполнении решения об экстрадиции может привести впоследствии к трудностям с исполнением постановления Суда по сути заявленных жалоб и с выплатой заявителю «справедливой компенсации», присуждённой Судом31.
Также в связи с вопросом эффективности рассмотрения дела Судом следует упомянуть положения статьи 38 Конвенции о том, что при необходимости Суд предпринимает расследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого власти государства-ответчика должны создать все необходимые условия. Интересно отметить, что
Суд установил наличие нарушения статьи 38 Конвенции при нарушении предписаний по правилу 39 Регламента не столько в связи с невыполнением предписанных временных мер, сколько по причине отказа государства-ответчика предоставить информацию и документы, касающиеся расследования «исчезновения» с его территории лиц, в отношении которых были вынесены предписания по правилу 3932. Таким образом, с позиции статей 34 и 38 Конвенции соблюдение временных мер нацелено на создание необходимых условий для предоставления Судом эффективной защиты и эффективного восстановления конвенционных прав заявителя в рамках рассматриваемого дела.
Подводя итог, следует признать, что своего рода «популярность» запроса в порядке правила 39 Регламента Суда состоит, среди прочего, в возможности получения быстрого ответа Суда по процессуальному вопросу, имеющему отношение к жалобе, поданной или подаваемой на основании статьи 34 Конвенции. При этом в практике Суда относительно правила 39 выработаны существенные ограничения процессуального и содержательного плана, отражающие исключительный характер данной процедуры и нацеленные на предоставление эффективной временной защиты именно тем лицам, в отношении которых доказано наличие реального риска причинения серьёзного и непоправимого вреда, как правило, их жизни и здоровью, с учётом положений статей 2 и 3 Конвенции.
30 См.: ECtHR. Abdulkhakov v. Russia. Application No. 14743/11. Judgment of 2 October 2012; ECtHR. Kasymakhunov v. Russia. Application No. 29604/12. Judgment of 14 November 2013.
31 ECtHR. Muminov v. Russia (just satisfaction). Application No. 42502/06. Judgment of 4 November 2010: «Государство-ответчик должно... обеспечить, надлежащим путем, выплату присуждённой суммы, в частности путем обеспечения (восстановления) контактов заявителя с Комитетом Министров Совета Европы, с представителем заявителя перед Судом или с иным лицом, уполномоченным представлять интересы заявителя при исполнении постановления Суда.».
32 См.: ECtHR. Nizomkhon Dzhurayev v. Russia. Application No.31890/11. Judgment of 3 October 2013.
