CC BY
144
УДК 81
А. В. Рожкова
Прагматические функции комического в политическом дискурсе
В статье рассматривается технологичное инкорпорирование комического в политический дискурс на материале речей, выступлений и интервью президента РФ В. В. Путина. Внимание фокусируется на выявлении прагматических функций комического, проявляющихся, в частности, в креативно-авторском способе «оживления» дискурса политика и в его технологичной борьбе за истину.
The article considers the use of the comical as a discourse technology in political discourse based on speeches, performances and interviews of the President of the Russian Federation Vladimir Putin. Attention is paid to the pragmatic functions of this technology, in particular, to the creative «revival» of political discourse and the technological struggle for truth.
Ключевые слова: дискурсивная технология, технологизация дискурса, политический дискурс, комический дискурс, социальный адресат, остроумная коммуникативная личность, истина.
Key words: discourse technology, technologisation of discourse, political discourse, comical discourse, social addressee, quick-witted communicative person, truth.
Политический дискурс, который уже достаточно хорошо изучен в современной лингвистике, требует, тем не менее, дальнейшего исследования и осмысления его сущностной природы. Политический дискурс представляет собой сложное многомерное образование, в создании которого участвуют не только профессионалы, но и другие представители общества, например, журналисты, общественные деятели, рядовые граждане [16]. Политический дискурс, главной интенцией которого является борьба за власть [15], относится к институциональному типу дискурса, который функционирует в заданных рамках статусно-ролевых отношений и определяется как дискурс, производимый политиками в институциональной коммуникации [2; 7; 14; 15; 17]. Данный дискурс относят также к особому типу общения, для которого характерна высокая степень манипулирования, поэтому выявление механизмов политической коммуникации представляется значимым для определения характеристик языка как средства воздействия. В. Н. Базылев указывает: «Важно не только то, что политик говорит, но и то, как он говорит. Между тем, незначительные на первый взгляд эпизоды, отдельные элементы мышления и поведения политиков оказываются нередко определяющими, способствующими глубинному пониманию происходящих в стране и в обществе процессов» [2, c. 4].
Присущие современному миру процессы глобализации и технологи-зации способствуют изменению политической коммуникации. Глобализа-
© Рожкова А. В., 2013
ция и возникновение информационного общества сопровождаются формированием новых социально-политических и дискурсивных технологий, влияющих на коммуникативное поведение отдельных индивидов и больших социальных групп. В различных сферах жизни происходит процесс всеохватывающей технологизации дискурса [18]. Как отмечает С. Н. Плотникова, применение той или иной дискурсивной технологии позволяет технологам управлять социальным адресатом в заданных параметрах. Однако, при этом «технологичность дискурса не означает, что все участники коммуникации будут находиться в равных или взаимно выгодных отношениях. Создатели технологий зачастую разрабатывают их в пользу одних людей и против других. Во многих сферах жизни происходит борьба дискурсивных технологий, в частности, в политике» [12, с. 139].
Целью данной статьи является определение прагматических функций использования комического в речах, выступлениях и интервью В. В. Путина. Сведение этих функций воедино и их обобщенный анализ позволяет, на наш взгляд, выявить креативно-авторскую технологию инкорпорирования комического в политический дискурс. Под инкорпорированием имеется в виду интеграция двух дискурсов: политического и комического.
В общих чертах комическое содержание как когнитивная основа комического дискурса отражает расхождение наблюдаемых свойств объекта и представления о норме, имеющейся в сознании воспринимающего [3; 4; 6; 8]. В лингвистическом плане комическое понимается как речевой смысл, то есть смысл, вкладываемый автором в высказывание (речевой акт). Комический речевой акт выполняет комическую интенцию: сознательное стремление адресанта вызвать смех у адресата. Комический речевой акт -это «индивидуальное вербальное проявление интенции адресанта и вербальной/невербальной реакции адресата на нечто смешное, забавное или заслуживающее осмеяния в <...> действительности» [6, с. 99].
Под комическим дискурсом понимается последовательность речевых актов, несущих комический смысл. Комический дискурс выступает в двух основных разновидностях. Он может функционировать в виде отдельного самостоятельного типа дискурса или может инкорпорироваться в структуру дискурса другого типа, становясь его составной частью. Таким образом, инкорпорируемый комический дискурс переходит в статус наслаивающегося типа дискурса, представляющего собой особое качество, некую дискурсивную практику, модифицирующую исходный дискурс [11]. Общая гомогенность дискурса-оригинала при этом сохраняется, смены дискурсивной формации не происходит. «Комический дискурс следует признать более сложным по своей природе, чем выделенные к настоящему моменту типы дискурса. С одной стороны, комический дискурс реализуется в определенном наборе идеальных текстов, что сближает его с функциональнопрагматическими разновидностями дискурса. С другой стороны, данный дискурс явным образом направлен на выражение особой ментальности, что сближает его с дискурсами, имеющими сквозной, «поперечный» характер
и обладающими способностью интегрироваться в качестве составной части в любое другое дискурсивное образование» [10, с. 171].
Итак, в структурном отношении спецификой комического дискурса является то, что он может функционировать в виде отдельных высказываний в структуре дискурса другого типа. В качестве основной характеристики личности, создающей комический дискурс, признается остроумие [19]. Создание комического смысла остроумной личностью способствует «оживлению» политического дискурса, преодолению его стереотипного характера, например: Мы понимаем свои преимущества, но не собираемся задирать нос и дремать на своих природных ресурсах (www.bogatej.ru,
12.08.2010).
Политик является адресантом, производящим политический дискурс для непосредственно присутствующей аудитории и для социального адресата в целом. Инкорпорирование комического при помощи метафор задирать нос, дремать на ресурсах позволяет политику продемонстрировать такие качества своей коммуникативной личности, как остроумие, активность, способность схватывать противоречия действительности, живой ум, заостряющий эти противоречия, веселость. Эти качества позволяют описывать факты, события и явления с точки зрения комизма, то есть контраста в жизненной ситуации, вызывающего смех. Но кроме этого в данном комическом высказывании, инкорпорированном в политический дискурс, содержится большой объем имплицитно выраженной информации, которую, используя процедуру инференции, или логического вывода [20], можно эксплицировать следующим образом: Мы понимаем свои преимущества, но не собираемся задирать нос и дремать на своих природных ресурсах: В России много природных ресурсов Это дает России преимущество над многими другими государствами Однако нельзя полагаться только на природные ресурсы и ничего не делать в других отраслях Подобная политика напоминала бы поведение спесивого хвастуна.
Становится очевидным, что комическое высказывание, внедренное в политический дискурс, выражает и вполне серьезный смысл, социально значимую истину. В свою очередь, социальный адресат, воспринимая данную истину, осуществляет «развертывание» имплицитно выраженного содержания и воспринимает политика как человека, близкого к народу, «своего».
Благодаря этому политик осуществляет прагматическую цель вовлечения социального адресата в свое коммуникативное пространство, а сам при этом предстает как «человек остроумный», а также использует остроумие как прием «оживления» своего дискурса.
Использование комического, несомненно, является характеристикой уникальной личностной идентичности В. В. Путина, его «бытия самим собой». Вместе с тем, как показывает анализ, комическое также используется политиком в особом ракурсе - как средство борьбы за истину. Данный
технологический прием не лежит на поверхности. Наоборот, при восприятии дискурса иногда создается впечатление некой «неуместности» выражения, некой «неловкости» от того, что высказывание неуместно в «серьезном» политическом дискурсе. Например, на заседании правительства, посвященном контртеррористической операции на Северном Кавказе,
В. В. Путин сказал: Массовый террор <...> - желание поставить под контроль большие массы людей. Психологически унизить, поставить на колени власть, общество и государство <...>. Но Россия может подняться с колен и как следует огреть (Известия, 17.09.1999).
Данный пример показывает, что быть «человеком остроумным» не является для В. В. Путина самоцелью. Все три качества остроумной коммуникативной личности, отмеченные в теоретической литературе [10], не отражают его главного коммуникативного намерения: он не
развлекается, не занимается в анализируемом политическом дискурсе самопрезентацией своего интеллекта и даже не критикует кого-либо. Прагматической функцией комического здесь является нацеленность на отстаивание истины, то есть остроумная коммуникативная личность политика в данном случае включает в себя дополнительную характеристику по отношению к набору инвариантных качеств остроумной коммуникативной личности.
В когнитивном плане интенциональное использование комического как способа борьбы за истину состоит в том, что политик выстраивает цепочку смыслов, которые помогают социальному адресату вывести из дискурса политика невыраженную на поверхностном языковом уровне истину. Путин технологично борется за истину, но высказывает ее не прямо, а завуалированно, тем самым оставляя место для работы социального интеллекта.
Имплицитное содержание в форме невыраженных смыслов можно эксплицировать следующим образом: из высказывания Россия может подняться с колен структурно вычленяется фразеологическое выражение подняться с колен, которое связано антонимической связью с фразеологической единицей преклонить колени, используемым для описания пребывания в униженном состоянии как знака согласия [23], склонения, принижения вниз [24], полного подчинения, покорности [26]. Субъекты данной метафоры могут быть разными: страна, нация, экономика, политика и пр. В выражении подняться с колен отражается обратный процесс: встать, выпрямиться из такого состояния [24], пробудиться к активным действиям, начать действовать, восстать [25]. Просторечное выражение как следует огреть, интерпретируемое в словарях как сильно ударить палкой; ударить по спине [24], физически или морально ударить [22], навредить, бить [21], позволяет извлечь главный смысл из глубинной структуры речи политика: У России огромный военный и экономический потенциал, о котором не стоит забывать.
Восстановим цепочку не выраженных на вербальном уровне смыслов, встающих за дискурсом, в виде процедуры логического вывода, которая отражает динамику процесса инференции, основанную на обратных смысловых связях, когда самые глубинные смыслы - невыраженные истины -постепенно, одна за другой, подводятся к поверхностному непрямому дискурсу в результате интерпретативной деятельности: Россия может подняться с колен и как следует огреть ^ Россия сейчас стоит на коленях <Россия потеряла достоинство и статус, находится в униженном положении ^ У России раньше был более высокий статус мировой державы ^ Россия может вновь обрести прежний статус мировой державы <Россия может нанести мощный ответный удар по врагу ^ Россия отразит любые удары и защитит себя У России огромный военный и эконо-
мический потенциал, о котором не стоит забывать.
Длина расширения смыслов указывает на то, что данный дискурс является весьма не прямым дискурсом [11]. При этом невыраженные глубинные смыслы представляют собой главное коммуникативное намерение говорящего - те истины, за которые он борется в своем дискурсе. Борьба за истину прослеживается и на концептуальном уровне - политик активно управляет социальным адресатом как концептоносителем, переводя относящиеся к России концепты в аксиологически ценностные. Основные концепты, вокруг которых организуется данный дискурс, - «Россия», «унижение», «достоинство», «статус», «защита». Социальный адресат, выводя из дискурса политика истину, конструирует у себя соответствующее восприятие мира.
В политической коммуникации, где центральное место занимает человек, нельзя игнорировать человека, забывать его ценностные ориентации, и, прежде всего - нормы нравственности. Истина, касающаяся ценностных доминант, отстаивается В. В. Путиным также во время встречи с главой Минтранса И. Летвиным: У нас народ простой и очень решительный. Как только разрешение получат - все будут летать на метле и на кастрюле, и с этим ничего нельзя будет поделать! [www.lifenews.ru,
10.04.2010].
Политик мыслит в рамках социально значимой картины мира и выдвигает из общего фонда знаний истинный смысл через непрямую коммуникацию: Как только разрешение получат - все будут летать на метле и на кастрюле ^ Если частная авиация получит разрешение на рынке услуг авиаперевозок, то она будет пользоваться этим в своих личных целях <Государство не сможет контролировать частную авиацию ^ Русский народ относится ко всему доверчиво и будет пользоваться услугами не-сертифицированных воздушно-транспортных средств ^ Существует необходимость государственного контроля над воздушнотранспортными средствами с целью сокращения числа авиакатастроф.
Семантическим центром высказывания, выводящим на поверхность истинный смысл политика, служит метафора все будут летать на метле и
на кастрюле. Именно эта метафора, а также атрибуция качеств российскому народу (простой и очень решительный) запускают смысловое расширение в процессе герменевтической деятельности интерпретатора и позволяют ему «добраться» до отстаиваемой политиком истины и согласиться с ней. То, что это именно истина, верифицируется социальным адресатом на основе реального опыта, поэтому комическое в данном случае позволяет политику упреждающе отклонить возможные упреки политических оппонентов в недемократичности (отклонить контртезис: В демократических странах разрешена частная авиация).
Оценка смыслов политического дискурса как истинных или ложных, а политиков - как искренних или неискренних коммуникантов, представляет собой основу коммуникативной активности социального адресата. Для политиков важно учитывать дискурс реагирования, так как он способствует удержанию ими власти.
В исследовании С. А. Домышевой, посвященном политическому дискурсу в пространстве дискурса реагирования, установлено, что «реагирующий (интерпретатор) связывает свой дискурс с политическим дискурсом при помощи двух основных модусов - модуса истинностной оценки <...> и модуса общей аксиологической оценки» и что «именно благодаря этим двум модусам происходит основное развитие смыслов, выраженных в политическом дискурсе» [5, с. 116].
Анализ приведенных примеров, как и многих других, им подобных, заставляет усомниться в достаточно распространенном мнении о преимущественно манипулятивной природе политического дискурса. Вскрытая когнитивная сущность технологичного инкорпорирования комического в политический дискурс доказывает противоположную точку зрения, высказанную А. Бадью, который определяет политику как «истинностную процедуру». В отличие от многих других исследователей политического дискурса, А. Бадью утверждает, что «политика сама по себе - по своей сути, в своем «делании» - является мыслью» [1, с. 116]. При этом под словом «мысль» он имеет в виду «какую угодно взятую в субъективности истинностную процедуру. «Мысль» есть имя субъекта истинностной процедуры, <...> если мысль является политической, то она распространяется на всех. В отличие от прочих типов истины, это не только вопрос ее адресата. Разумеется, всякая истина обращена ко всем. Но в случае политики универсальность представляет собой внутреннюю сущность. <...> В этом смысле политика - единственная истинностная процедура, являющаяся «родовой» не только по результату, но и по локальному составу субъекта. <...> Политическая мысль является топологически коллективной, а это означает, что она может существовать только как мысль всех» [1, с. 218 - 219].
В отношении политического дискурса В. В. Путина выясняется, что технология комического делает политический мир видимым, поскольку технология является инструментом, формирующим это видение. Субъект политического управления (политик) и сами управляемые (социальный ад-
ресат), будучи охваченными данной технологией, приобретают определенные способы интерпретации окружающей действительности. Инкорпорирование комического позволяет политику создавать социальность в истинах - вести адресата от одной истины к другой. Другими словами, политик создает коммуникативное пространство, позволяющее ему и социальному адресату совершенно свободно обсуждать высшие ценности и волнующие вопросы, избегая конфликта и разрушения социальных институтов. Создаваемые истины при этом взаимопроникают и взаимонасыща-ют друг друга. Важно отметить, что определение истины, в том широком аспекте, который мы рассматриваем, а также возникновение ответного социального действия возможно лишь при ее восприятии.
В свое время П. Серио назвал советский политический дискурс «деревянным» [13]. Сейчас же, благодаря появлению и внедрению технологии комического, «деревянный» стереотипный дискурс российских политиков переходит в статус «живого» дискурса.
Список литературы
1. Бадью А. Мета/Политика: Можно ли мыслить политику? Краткий трактат по метаполитике / пер. с фр. Б. Скуратов, К. Голубович. - М.: Логос, 2005.
2. Базылев В. Н. Политические страсти: лица и маски // Политический дискурс в России: Лица и маски: Материалы постоянно действующего семинара / под ред. В. Н. Базылева, В. Г. Красильниковой. - М.: МАКС Пресс, 2007. - Вып. 9. - С. 4 - 9.
3. Борев Ю. Б. Комическое. - М.: Искусство, 1970.
4. Дземидок Б. О комическом. - М.: Прогресс, 1974.
5. Домышева С. А. Политический дискурс в пространстве дискурса реагирования (на материале британской и американской прессы за 2000-2007 гг.): дис. ... канд. фи-лол. наук: 10.02.04. - Иркутск, 2008.
6. Желтухина М. Р. Комическое в политическом дискурсе: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.20. - Волгоград, 2000.
7. Карасик В. И. Язык социального статуса. - М.: Гнозис, 2002.
8. Лихачев Д. С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы. - СПб: Алетейя, 1999.
9. Панченко Н. Н. Лингвистическая реализация комического в английском новостном дискурсе: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04. - Иркутск: ИГЛУ, 2005.
10. Плотникова С. Н. Комический дискурс // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении: сб. науч. тр. - Волгоград: Перемена, 2003. - С. 162 -172.
11. Плотникова С. Н. Непрямое общение в беседе // Прямая и непрямая коммуникация. Сб. научн. статей. - Саратов: Колледж, 2003б. - С. 263 - 273.
12. Плотникова С. Н. Технологизация дискурса: Процесс и результат // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. - Сер. Филология. - № 4. - 2008. - С. 138 - 147.
13. Серио П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинализаций // Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса / пер. с франц. и португ. - М.: Прогресс, 1999. - С. 337 - 383.
14. Чудинов А. П. Политическая лингвистика. - М.: Флинта: Наука, 2006.
15. Шейгал Е. И. Эвфемизация в политическом дискурсе // Языковая личность: проблемы креативной семантики. К 70-летию профессора И. В. Сентенберг: сб. науч. тр. - Волгоград: Перемена, 2000. - С. 158 - 171.
16. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. - М.: Гнозис, 2004.
17. Dijk T. A. van. What is political discourse analysis? // Political linguitics / ed. by
Jan Blomaert, Chris Bulcaen. - Amsterdam, 1998. - P. 353 - 371.
18. Fairclough N. Technologisation of discourse // Texts and Practices: Readings in Critical Discourse Analysis / ed. by C. R. Caldas-Coulthard, M. Coulthard. - N. Y.: Routledge, 1996. - P. 143 - 159.
19. Minsky M. A Framework for Representing Knowledge // The Psychology of Computer Vision. - N. Y.: McGraw-Hill, 1975. - P. 211 - 277.
20. КСКТ - Кубрякова Е. С. Краткий словарь когнитивных терминов. - М.: Фи-
лологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 1997.
21. СРС - Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. - М.: Русские словари, 1999.
22. СПРЯ - Вишнякова О. В. Словарь паронимов русского языка. - М.: Русс. яз,
1984.
23. ТСЖВЯ - Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. - СПб., 1863 - 1866.
24. ТСРЯ - С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений, Российская академия наук. Институт русского языкознания им. В. В. Виноградова. - 4-е изд., доп. - М.: Азбуковник, 1999.
25. ТСУ - Д. Н. Ушаков. Толковый словарь. - М.: Астрель, 1935 - 1940.
26. ФЭС - А. А. Ивина. Философия: энциклопедический словарь. - М.: Гардари-ки, 2006.
