CC BY
145
УДК 81'25
ПРАГМАТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РУССКО-ПОЛЬСКОГО ПЕРЕВОДА
Б. Г. Гасек
PRAGMATIC ASPECTS OF RUSSIAN-POLISH TRANSLATION AND INTERPRETATION
B. G. Gasek
В настоящей статье рассматриваются основные прагматические аспекты русско-польского перевода. Сделана попытка выявить закономерности межъязыковых отношений на уровне отдельных лексем, целостных фраз, реплик речевого этикета. Обсуждаются основные приемы прагматической адаптации текста перевода.
The article aims to present the main pragmatic aspects of Russian-Polish translation and interpretation. The starting point for the analysis is the pragmatic meaning of words and collocations (stylistic characteristics, stylistic register, and context of use). Special attention was givento pragmatic adaptation.
Ключевые слова: прагматическое значение, прагматическая адаптация, межъязыковая асимметрия, адекватный перевод, речевой этикет.
Keywords: pragmatic meaning, pragmatic adaptation, interlingual asymmetry, adequate translation, language etiquette.
Перевод - это сложный процесс, требующий учета различных факторов, среди которых можно назвать не только денотативное и коннотативное значение исходных единиц, элементы страноведческого и культурологического характера, присущие единицам исходного языка (ИЯ), но также прагматическую составляющую. Под прагматическим значением принято понимать «специфическое восприятие заключенной в языковом высказывании информации со стороны различных получателей и групп получателей» [8, с. 163]. Необходимо отметить, что советский переводовед Л. С. Бархударов, рассматривая проблему прагматического значения, включал в эту категорию стилистическую характеристику слова, его регистр и эмоциональную окраску. Упомянутый нами ученый понимал стилистическую характеристику как закрепленность слов за определенными речевыми жанрами. На этом основании были выделены следующие виды стилистической характеристики слова: нейтральная (стилистически непринужденные слова), обиходно-разговорная (слова, употребляемые в устной речи в «неофициальной обстановке» и не употребляемые, как правило, в письменной речи), книжная (употребляемые только в письменной речи), поэтическая (слова, употребляемые преимущественно в языке поэзии), терминологическая (слова, употребляемые прежде всего в официально-научном жанре). Понимая под регистром слова состав коммуникантов и ситуацию общения («условие, в котором протекает процесс коммуникации»), Л. С. Бархударов выделил фамильярный, непринужденный, нейтральный, формальный, возвышенный регистры. Эмоциональная окраска, в свою очередь, подразумевала подразделение лексики на три группы - отрицательно-эмоциональная, нейтрально-эмоциональная и положительно-эмоцио-
нальная [2, с. 108 - 115].
Прагматическое значение в широком плане подразумевает учет таких параметров, как: нормы правильного употребления единиц, их стилистическая характеристика, отношение говорящего к предмету высказывания, желание повлиять на поведение получателя сообщения (см., например, [10, с. 137]).
Расхождение вышеуказанных характеристик слов и других единиц перевода в двух языках зачастую делает необходимой так называемую прагматическую адаптацию, понимаемую в соответствии с одной из многочисленных дефиниций: «система действий переводчика с использованием приемов, направленных на приспособление текста ПЯ к восприятию его адресатом, являющимся носителем другой культуры» [6, с. 142].
Мы попробуем проследить на русско-польском материале некоторые закономерности, касающиеся упомянутого нами явления. Итак, сравнивая лексику русского и польского языков, следует заострить внимание на парах слов, которые при сходстве в плане выражения и плане содержания, различаются оттенками значения, отнесенностью к конкретному стилевому регистру, частотностью употребления и т. п. Этот тип отношений, рассматриваемый Н. К. Гарбов-ским в рамках типологии межъязыковой асимметрии, получил название равнообъемности [3, с. 342 - 346]. Более подробный анализ данного явления позволяет констатировать существование следующих закономерностей.
Некоторые старые славянские слова относятся в русском языке к поэтическим архаизмам, а в польском - к общеупотребительной лексике (ср.: [5, с. 26]), напр.: чело, длань, очи, перси, уста и czolo, dion, oczy, piersi, usta. Разумеется, что, несмотря на совпадение денотативных значений, приведенные нами пары лексем не являются в типичном контексте эквивалентами, что вынуждает переводчика использовать приемы трансформации. При переводе с польского языка для указанных лексических единиц в виде эквивалентов чаще всего используются слова лоб, ладонь, глаза, грудь, губы.
Следует также отметить, что при совпадении денотативного значения и сходстве внешней формы слово одного языка может относиться к устаревшей, а другого к нейтральной лексике (ср.: лекарь, оборотить, покой и польск. lekarz, obrocic, pokoj).
Продолжая указывать группы слов, совпадающих при сходстве внешних оболочек в плане денотативного значения, но различающихся в плане значения
прагматического, необходимо выделить пары, одно слово в которых относится к нейтральному стилю речи, а второе к разговорному: работа, рыжий, танцевать и польск., разг. robota, ryzy, tancowac. Следовательно, не приходится говорить об эквивалентности фраз, типа:
Я нашел другую работу.
Znalazlem inn^ robot^.
Несомненно, лексема robota принадлежит к разговорному регистру. Правильным соответствием может послужить предложение :Znalazlem innq prac§.
Еще более убедительный пример - это пара фраз:
Я работаю на заводе.
Robi§ w fabryce.
Польское robi§ в отличие от русского глагола придает высказыванию не только оттенок разговорности, но одновременно в более широком контексте может выражать отрицательное отношение к выполняемой работе или иронию. Нейтральный переводной эквивалент исходной фразы - это: Pracuj^ w fabryce.
Еще одной закономерностью, рассматриваемой нами в рамках отношения равнообъемности, следует считать сходство звучания / написания и денотативного значения пары слов при значительных расхождениях в плане частотности употребления, напр., журналист, фактор, тротуар и zurnalista, faktor, trotuar. Частотность употребления напрямую влияет на восприятие конкретной лексемы и, таким образом, она относится к важнейшим параметрам переводческой эквивалентности. Итак, польское zurnalista употребляется редко, иногда в шутку или с оттенком иронии. Слово faktor характерно для речи специалси-тов и специальных текстов, а trotuar ассоциируется с устаревшей лексикой.
Поясним, что точными эквивалентами указанных русских лексем являются слова dziennikarz, czynnik, chodnik.
Исходные лексические единицы, характеризующиеся равнообъемностью, требуют отдельного решения на перевод, позволяющего сохранить присущие им оттенки значения. Данное положение хорошо просматривается на примере пар слов азер, жид, Ruski (Rusek) - Azer, Zyd, русский, первое из которых носит уничижительный оттенок значения, вследствие чего в качестве эквивалента должна быть выбрана другая единица. Отметим, что иногда переводчик вынужден прибегать к приему описательного перевода или к другим типам трансформаций, включая добавление, переводческий комментарий, компенсацию и т. п. По нашим наблюдениям, источниками неточного перевода могут, в частности, стать лексемы армия (во многих контекстах правильнее wojsko, чем armia), афера (в словосочетаниях типа политическая афера
- skandal polityczny, а не afera), беременный (устойчивым переводческим соответствием является словосочетание w ci^zy, а отнюдь не высок. brzemienna), вундекинд (в польском языке в качестве эквивалента используется выражение cudowne dziecko, wunderkind, скорее всего, употребляется в шутку), думать (myslec, а не dumac), киллер (чаще всего переводится как platny zabojca, в то время как killer остается в польском языке жаргонизмом), профессия (чаще zawod, чем profesja), сторонник (чаще zwolennik,
чем stronnik), социальный (в многочисленных случаях не socjalny, a spoleczny), фактор (в нетерминологическом употреблении намного лучше czynnik, чем faktor), футбол (чаще pilka nozna, чем fútbol), экономика (часто не ekonomika, а gospodarka).
В переводных статьях, публикуемых в польской прессе, а также в телевизионных сообщениях, касающихся постсоветского пространства, часто появляются определения stronnicy Putina, stronnicy
Lukaszenki, хотя для исходного сторонники Путина, сторонники Лукашенко точнее соответствие в виде фразы: zwolennicy Putina, zwolennicy Lukaszenko. Нейтральным соответствием рус. лексемы следует считать польск. zwolennik, в то время как stronnik относится к высокой лексике [4, с. 49], а в некоторых контекстах может иметь уничижительный оттенок значения.
Суть рассматриваемого нами явления можно проследить, сравнивая следующий отрывок статьи с ее переводом на польский язык:
«Вот диапазон интереса Ростроповича к человечеству - от королевы Елизаветы до продавца на рынке...»
[7]. „W diapazonie jego zainteresowan miesci si§ i królowa angielska, i sprzedawca na targu” [9].
В исходном тексте мы видим слово диапазон, которое довольно часто встречается в составе выражения диапазон интересов. В текстах на польском языке лексема diapazon редко появляется в нетерминологическом значении. Следовательно, мы имеем дело с выбором неточного - в силу расхождения прагматических значений - эквивалента. Добавим, что выбранное переводчиком соответствие не мешает пониманию текста перевода и не меняет значения исходного текста, но нарушает его стилистику.
Сходные в плане выражения и содержания лексемы двух языков могут отличаться особенностями функционирования в речи. Сравним слова инвалид, слепой, глухой и польск. inwalida, slepy, gluchy. С формальной точки зрения, они образуют пары межъязыковых эквивалентов. Однако приведенные польские слова считаются некорректными и как таковые в нейтральных контекстах, официальных текстах, публичных выступлениях чаще всего заменяются лексемами niepelnosprawny, niewidomy, nieslysz^cy. Итак, Международный день инвалидов - это по-польски Mi^dzynarodowy Dzien Osób Niepelnosprawnych, а Международный шахматный комитет глухих - это Mi^dzynarodowy Komitet Szachistów Nieslysz^cych. Отметим, что в последнее время также в русском языке наметилась тенденция к эвфемизации речи - СМИ довольно часто вместо слова инвалиды пользуются формулировкой люди с ограниченными возможностями.
Подчеркнем, что рассматривая отношение равно-объемности, мы оставляем в стороне рассуждения об эквивалентности типа: бдительное око; беречь как зеницу ока; в мгновение ока; бить челом; око за око, зуб за зуб; сытый голодного не разумеет; спасать свою шкуру; не так страшен чёрт, как его малюют; с улыбкой на устах; на устах у всех; бить себя в перси; время - лучший лекарь; красный как бурак и czujne oko; strzec jak zrenicy oka; w
mgnieniu oka; bic czolem; oko za oko, z^b za z^b; syty glodnego nie zrozumie; ratowac wlasn^ skor§; nie taki diabel straszny, jak go maluj^, z usmiechem na ustach; na ustach wszystkich; bic si§ w piersi; czas jest najlepszym lekarzem; czerowny jak burak, потому что в таких случаях мы имеем дело с эквивалентностью на уровне целостных фраз, а не их отдельных компонентов.
Считаем нужным добавить, что задача переводчика усложняется, когда он имеет дело с сверхслов-ными единицами (разного рода устойчивыми оборотами или даже целыми высказываниями). Сравнивая русский и польский языки, можно отметить существование некоторого числа фраз, буквальный перевод которых, не нарушая нормы переводящего языка (ПЯ), может привести к изменению стилистики сообщения. Итак, русский оратор, ссылаясь на слова своего собеседника, оппонента, предыдущего докладчика и т. п., может сказать: «Он сказал, что ...». Его реплика, переведенная на польский язык как: „On powiedzial, ze ...”, звучит грубо. Иными словами, правильный на уровне лексики и грамматики перевод изменяет прагматическое значение высказывания. В таком случае переводчик вынужден прибегнуть к приему прагматической адаптации. На практике это может означать необходимость использования стандартной фразы, употребляемой в аналогичной ситуации носителями ПЯ. При соблюдении данного правила указанная нами реплика может быть переведена как: „Jak
powiedzial moj przedmowca ...” / „Jak stwierdzil moj kolega ...” / „Jak zaznaczyl poprzedni prelegent ...”. Аналогичную ситуацию видим в случае естественных для русского покупателя в разговоре с продавцом фраз - «Покажите мне пальто!», «Я хочу купить костюм!» [1, с. 145]. Несомненно, для польского рецептора данные фразы звучали бы грубо, так что, ради сохранения нейтральности высказывания, следует выбирать типичные польские реплики, например, „Czy mog§ obejrzec plaszcz?”, „Chcialbym kupic garnitur” и т. д.
Внимания заслуживает типичная русская реплика переспроса - «что?» При нейтральном употреблении (например, преподавателем в учебной аудитории во время беседы со студентами) ее эквивалентом следует считать польск. „Prosz^?”, а не словарное, но невежливое в качестве реплики - „co?”. Неучет прагматического значения фраз приводит к изменению стилистики высказывания, что препятствует достижению адекватного перевода.
Потенциальным источником переводческих ошибок могут стать некоторые разговорные формы обращения к незнакомым людям, напр., дядя!; тётя!; командир!, поскольку для польского языка нехарактерно употребление аналогичных лексем *wujku!; ciociu!; dowodco! в указанной функции.
Вне всяких сомнений, трудности при переводе вызывают специфические для русского речевого этикета формы обращения - по имени-отчеству. При ху-
дожественном переводе, а также - спорадически в случае других типов перевода - возможна передача этих форм путем транскрибирования, но намного более распространенным следует считать перевод с помощью эквивалента-аналога. Поскольку русскому обращению по имени-отчеству часто соответствует польск. обращение по учёной степени / названию занимаемой должности / званию, в русско-польском переводе допустимы такие соответствия, как: Ирина Павловна! - Pani doktor! (в вузовской среде), Андрей Николаевич - Panie prezesie! (обращение к председателю фирмы), Игорь Валентинович! - Panie kierowniku! (обращение к начальнику), Анна Михайловна! - Pani profesor! (в среднем учебном заведении), Уважаемый Виктор Николаевич! - Szanowny Panie Dyrektorze! (в заглавии письма) и т. п. Намного сложнее дело обстоит с разговорной репликой речевого этикета отчество / стяженная форма отчества + обращение на ты (Степаныч, скажи), а также - с передачей дифференцированности форм: Александр Александрович, скажите / Алекандр Саныч, скажите, Сан Саныч, скажите / Александр Александрович, скажи / Саша, скажите / Александр, скажи / Саша, скажи / Сашка, скажи / Сашенька, скажи.
Подводя итоги наших рассуждений, хочется подчеркнуть значимость прагматических аспектов перевода для пары близкородственных языков. По нашему мнению, необходимо отметить, что на уровне профессионального перевода грубые смысловые ошибки встречаются относительно редко, поскольку коренные расхождения значений лексем в двух языках известны профессионалу по определению. Намного большая вероятность того, что злую шутку сыграют с переводчиком те единицы ИЯ и ПЯ, которые, при сходстве формы и денотативного значения, различаются особенностями функционирования в речи, принадлежностью к стилевому регистру, частотностью употребления. Игнорирование прагматического значения необязательно приводит к появлению серьезных переводческих ошибок, но может стать причиной неточностей на уровне стилистики или сочетаемости слов, нарушая, таким образом, естественность звучания ТП и органичность его восприятия носителем языка. Таким образом, вопрос о прагматическом значении должен стать объектом пристального внимания любого практического переводчика. Хочется выразить надежду, что все более эффективным подспорьем для переводчика будут становиться современные двуязычные словари, при составлении которых надлежащим образом будет учитываться прагматическое значение эквивалентов. В свою очередь, начинающему переводчику хотелось бы посоветовать не только работать над постоянным расширением лексического запаса иностранного и родного языков, но также -изучать лексические системы обоих языков «вглубь», что подразумевает анализ оттенков значений, эмоциональной окраски и нюансов употребления отдельных лексем.
Литература
1. Алексеева, И. С. Введение в переводоведение / И. С. Алексеева. - СПб.: СПбГУ; М.: Академия, 2004. -352 с.
2. Бархударов, Л. С. Язык и перевод (вопросы общей и частной теории перевода) / Л. С. Бархударов. - М.: Международные отношения, 1975. - 240 с.
3. Гарбовский, Н. К. Теория перевода: учебник / Н. К. Гарбовский. - 2-е изд. - М.: Изд-во Моск. гос. ун-та,
2007. - 544 с.
4. Гасек, Б. Г. Межъязыковая симметрия и асимметрия в переводе (русский и польский языки) / Б. Г. Гасек // Актуальные вопросы филологии и культурологии: материалы Международной заочной научно-практической конференции (03 мая 2011 г.). - Новосибирск: ЭНСКЕ, 2011.
5. Ерановска-Гронческа, Э. Лексико-семантическая интерференция: на примере устной и письменной речи поляков и петербуржцев польского происхождения в Санкт-Петербурге: дис. ... канд. филол. наук / Э. Еранов-ска-Гронческа. - М., 2005. - 109 с.
6. Захарова, Л. Д. Прагматическая адаптация перевода / Л. Д. Захарова // Основные понятия переводоведе-ния (отечественный опыт): терминологический словарь-справочник / отв. ред. М. Б. Раренко. - М.: ИНИОН РАН, 2010. - 260 с.
7. Независимая газета. - 2007. - 27 марта.
8. Нелюбин, Л. Л. Толковый переводческий словарь / Л. Л. Нелюбин. - 5-е изд. - М.: Флинта: Наука, 2008. -320 с.
9. Forum. - Nr 17/18. - 2007.
10. Jarosz, J. Dunskie ekwiwalenty tlumaczeniowe polskich przyimkow we frazach temporalnych / J. Jarosz. -Wroclaw: Oficyna Wydawnicza ATUT: Wroclawskie Wydawnictwo Oswiatowe, 2008.
Словари
Новейший большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С. А. Кузнецов. - СПб.; М.: Рипол-Норинт,
2008. - 1536 с.
Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова // Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова. - 4-е изд., доп. - М.: Азбуковник, 1999. - 944 с.
Chwatow, S. Wielki slownik polsko-rosyjski, rosyjsko polski / S. Chwatow, М. Timoszuk, Е. Sz^dzielorz, В. Walczak-Seroczynska. - Wyd.: REA, 2008.
Hessen, O. Wielki slownik polsko-rosyjski. t. 1-2, wyd. V / О. Hessen, R. Stypula. - Warszawa: Wiedza Powszechna, 2001. - 1659 s. - Т. 1-2.
J^zyk polski. Wspolczesny slownik j^zyka polskiego / гл. ред. B. Dunaj. t. 1-2. - Warszawa: Langenscheidt, 2007.
- 2250 c. - Т. 1-2.
Miodek, J. Slownik ojczyzny polszczyzny / J. Miodek. - Wroclaw: Wydawnictwo EUROPA, 2005. - 811 c. Mirowicz, A. Wielki slownik rosyjsko-polski, t. 1-2, wyd. VI / А. Mirowicz, I. Dulewiczowa, I. Grek-Pabisowa, I. Maryniakowa. - Moskwa; Warszawa: Wydawnictwo Wiedza Powszechna, 1999. - 1500 c.
Nowy slownik poprawnej polszczyzn / гл. ред. A. Markowskiego. - Warszawa: Wyd. Naukowe PWN, 2002. -1786 s.
Wielki slownik polsko-rosyjski / гл. ред. J. Wawrzynczyk. - Warszawa: Wyd. Naukowe PWN, 2005, [электронная версия].
Wielki slownik rosyjsko-polski z kluczem polsko-rosyjskim / гл. ред. J. Wawrzynczyk. - Warszawa: Wyd. Naukowe PWN, 2004 [электронная версия].
Информация об авторе:
Гасек Богумил Генрикович - кандидат филологических наук, адъюнкт кафедры русского языка, Институт славянской филологии, Вроцлавский университет, Польша, г. Вроцлав, +48 71 375 45 66, [email protected]. Gasek Bogumil - PhD in linguistics, assistant professor at the Russian Language Department at the Institute of Slavic Studies, University of Wroclaw.
