CC BY
54
выросло не на 150 тыс. тонн, а на 70-100 тыс. тонн и составило менее 2,5 млн. тонн.
Однако более всего по российскому производителю ударит уменьшение пошлины на ввоз живых свиней по данным участников рынка, в странах-членах ВТО она снижается с 40% до 5% от стоимости килограмма. В 2009 году, когда действовала такая пошлина, в Россию был ввезен 1 млн. голов свиней, это более 100 тыс. тонн в живом весе. По прогнозу Союза свиноводов России, после присоединения к ВТО на таких условиях доля импорта в потреблении свинины вырастет до 32% в 2015 году и 45% в 2020 году.
Относительно производства яиц Россия полностью обеспечивает себя (в 2010 году было произведено 40,6 млрд. штук при потреблении 37,6 млрд. штук). Однако рентабельность производства яйца невысокая -на разных предприятиях от 0 до 5%. И даже она во многом обеспечивается господдержкой. В 2012 году на поддержку агропромышленного комплекса России выделят примерно $9 млрд., к 2018 г. этот показатель со-
кратится до $4,4 млрд. Пока неизвестно, какие именно отрасли и как Россия будет субсидировать. Скорее всего, существенные суммы будут направлены на поддержку производства зерна и разведения крупного рогатого скота. Субсидии производителям яйца будут сильно сокращены, и чтобы сохранить рентабельность, по мнению некоторых экспертов, они повысят цены на продукт, что снизит конкурентоспособность отечественной продукции.
Таким образом, наиболее благоприятное развитие событий в сфере экспорта животноводческой продукции сельскохозяйственными организациями Белгородской области складывается для производителей куриного мяса.
Литература:
1. Сельское хозяйство Белгородской области. 2012: Стат.сб./Белгородстат, - 2012 - 140 с.
2. http://meatinfo.ru/surveys/html?id=3 6&part=20
3. http://ru.wikipedia.org/wiki/Россия_и_ВТО
Ляхова Н.И. - e-mail: nata17l@yandex.ru Статья поступила в редакцию 30.11.2012 г.
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
УДК 81.133
ПОЗНАНИЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ И ПРОБЛЕМА ЕЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
REALITY COGNITION AND THE PROBLEM OF ITS INTERPRETATION
Л.В. Калашникова, доктор филологических наук, профессор
L.V. Kalashnikova, Doctor of philology, professor
Орловский государственный аграрный университет
Orel State Agrarian University
Рассмотрена проблема интерпретации действительности в процессе познания индивидом окружающего мира. Язык, являясь частью сложного процесса восприятия и средством передачи мысленных образов, описывая ситуацию, сообщает определенный объем знаний о мире. Особое внимание акцентируется на идее о неразрывной взаимосвязи процессов, происходящих в человеческой памяти, определяющих построение и понимание языковых сообщений.
The problem of reality interpretation in the process of reality cognition being done by an individual is examined. Language as a part of the complicated perception process and a mean of mental image transmission during the situation description carries a certain amount of knowledge about the world. Special attention is paid to the idea of continuous interprocess communication taking place in a human memory and determining the construction and understanding language statements.
Ключевые слова: интерпретация действительности, сознание, речевые ситуации, структуры знаний, восприятие, фоновые знания, когнитивные структуры.
Keywords: reality interpretation, mind, knowledge structures, verbal situations, perception, background knowledge, cognitive structures.
Проблема интерпретации действительности в процессе познания индивидом окружающего мира имеет особое значение и имеет непосредственное отношение к вопросу о том, как и в каком виде, хранятся знания. На протяжении многих веков эта тема занимала умы представителей когнитивной психологии Келлера, Толмена, представителей гештальт-психологии, Ж. Пиаже, Косслинга, Тульвинга, Найссера [15, 16], Ж Годфруа [4], Р. Солсо [11], Г.А. Гальперина, А.Н. Ждана [2] и многих других психологов. Несомненно, для выявления структур представления знаний, учета взаимосвязи лингвистических и психологических процессов велика роль восприятия и памяти, без которых невозможно формирование когнитивных структур (Туль-винг, Ллойд и Маргарет Петерсоны, Скиннер, Бусфилд, Bower; Brown; Osgood Lenneberg).
В наиболее общем виде мозг человека - сложная система хранения и обработки информации. Структуры знаний, именуемые фреймами [14], схемами (Бартлетт, Найссер [15]), сценариями [6], планами, форматами (Buosfield and Sedgewick) и т. д., представляют собой пакеты информации, которые обеспечивают адекватную когнитивную обработку стандартных ситуаций.
Структуры знаний играют существенную роль в функционировании естественного языка. С их помощью устанавливается связность текста на микро- и макроуровне, обеспечивается вывод необходимых умозаключений, они "поставляют" контекстные ожидания, позволяющие прогнозировать будущие события на основе ранее встречавшихся сходных по структуре событий [3]. Конкретное речевое событие рассматривается через "призму" разных фреймов. При многообразии точек зрения на возможные способы представления знаний, возможно, наиболее уместной структурой представления знаний является деятельностный (или динамический) фрейм, т. к. он базируется на деятельности субъекта и дает точное представление о структуре отношений: "S деятельность O". В структуре фрейма обязательно (или, как правило) представлены: процес-суальность, субъект речи, объект речи или ее адресат, мотив или потребность, интенция или речевое намерение, цель, содержание или предмет речевого общения, языковые или семиотические средства [7].
В психолингвистике объектом исследования всегда является совокупность речевых событий или речевых ситуаций. Согласно идеям Л.С. Выготского, в основе порождения речи лежит действие или операция. В семантике понимания языковые формы являются словами и текстами; контексты включают доступные для подробного описания предпосылки, перспективы, ориентации, продолжающиеся виды деятельности и т. д., а интуитивные суждения составляют исходные данные для понимания. Раскрытие сущностных связей между языковыми текстами и достижением полного понимания этих текстов в их окружении [14] возможно только на базе ситуационного основания дискурса. Именно ситуация включает и те аспекты понимания языковых выражений, которые в первую очередь входят в описание языка, и те, которые в точном смысле относятся к описанию различных видов деятельности и рассуждения. В их сферу в процессе порождения и понимания языковых текстов вовлекаются носители языка, чья языковая компетенция взаимодействует с другими видами знаний и умений. В процессе понимания текста и его интерпретации активизируется и используется внутренняя когнитивная информация [7, с. 124].
По мнению Ван Дейка Т.А. «...люди не просто лгут, - они интерпретируют социальную действительность» [6]. Восприятие и понимание каких-либо событий происходит не в вакууме, а в рамках ситуаций и социальных контекстов [6]. Человек, используя или конструируя информацию о взаимосвязях между событиями и ситуациями, располагает тремя видами данных: а) информацией о самих событиях; б) информацией о ситуациях, или контексте; в) информацией о когнитивных пресуппозициях. Люди способны гибко использовать информацию разных видов. Даже если информация представляется неполной, происходит конструирование ментальных представлений события или происшествия и его последствий, остающихся в памяти. Восприятие рассказа о происшествии, его понимание также требует построения ментальной модели [7]. Однако репрезентация самого происшествия и репрезентация рассказа о происшествии не будут совпадать. Во втором случае мы получаем представление вербализованной версии говорящего о случившемся. Общая черта того и другого когнитивного процесса состоит в
том, что свидетель происшествия и слушающий историю конструируют в памяти некоторое представление на основе визуальных или языковых данных. Естественно, что конструирование представления осуществляется не только на основе визуальных и вербальных данных. Оно скорее представляет интерпретацию событий и высказывания. В обоих случаях они конструируют значение: события интерпретируются как "происшествие", а языковое сообщение как "рассказ о происшествии" [7]. Так или иначе, имеет место семантический аспект обработки текста. Конструирование представления происшествия или рассказа о происшествии происходит практически одновременно с осуществляющейся обработкой этого материала. Понимание осуществляется оперативно, т. е. параллельно с обработкой воспринимаемых данных. Необходимо располагать общими знаниями о таких событиях для конструирования ментального осмысленного представления. Сходным образом, очевидец и слушатель могут интерпретировать события в свете прошлого опыта. Говорящие или субъекты конструируют представление не только соответствующего текста, но и социального контекста, и эти два представления взаимодействуют
[7].
Когнитивность - это и социальное событие. Ситуация контролирует такое взаимодействие: нельзя говорить что угодно в любой ситуации, т. е. у ситуации существуют ограничительные параметры. Хранящийся в памяти фрейм ситуации имеет способность обновления по мере накопления информации. Она может инкорпорировать предыдущий опыт [7, с. 125]. Мы постоянно сравниваем данное представление с тем, что мы уже знаем о подобных ситуациях. Использование знаний зависит от целей субъекта, языка, объема знания, имеющегося в тексте, и т. д. В большинстве случаев понимание связано с личными мнениями, оценками. Субъект, производя поиск связей между фактами, определяет локальную связность текста. Вербальный материал организуется в памяти по линиям связной информации, а контекстуальная информация позволяет соотнести ее с уже имеющейся. Субъекты стремятся к установлению смысловых связей как можно скорее, не ожидая завершения предложения или фразы. Общая связь устанавливается на основе локальных связей и знаний пользователя о каких-то ситуациях, сходных с той, что представлена в дискурсе. В этом случае мы говорим о глобальной связности текста и о его макроструктуре. Это теоретическое понятие применяется для обозначения того, что обычно называется сутью, об-
щим содержанием, темой или топиком текста. Субъекту нет необходимости ожидать завершения абзаца, главы или целого текста, чтобы понять, о чем идет речь в тексте или в его фрагменте [7]. О теме текста можно догадаться уже после минимума текстовой информации. Использование знания в понимании текста означает способность соотносить текст с некоторыми имеющимися структурами знания в долговременной памяти. Эти структуры сугубо индивидуальны и образованы по признаку сходства с хранящимися в памяти ситуациями. Они субъективны и различны у каждого человека. Они более гибки и подвижны по сравнению со сценариями и фреймами. Кроме того, в них имеются пустые места для заполнения их дополнительной информацией [5, 6]. Наша память способна "узнавать" ситуацию по определенным признакам и извлекать нужную схему из структур знаний.
Одним из важных результатов развития когнито-логии является идея о неразрывной взаимосвязи процессов, происходящих в человеческой памяти, определяющих построение и понимание языковых сообщений.
Фундаментальные исследования Л.С. Выготского [1], Ж. Пиаже, С. Рубинштейна [10], А.А. Леонтьева [8, 9], А.Р. Лурия позволили выделить основные положения, лежащие в основе связи мышления и речи. Ж. Пиаже раскрыл когнитивный базис развития речи. Появившись, речь оказывает огромное влияние на мышление, существенно перестраивая его (Ж. Пиаже, Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия). По мере накопления языкового опыта происходит дальнейшее формирование когнитивного базиса.
Можно выделить три плана когнитивных предпосылок развития речи: начиная от усвоения простых языковых форм; возможности усвоения формальноязыковых средств, что требует достаточно высокого уровня сформированности процессов анализа, синтеза, обобщения (генерализации), дифференциации, и, заканчивая таким уровнем овладения речью, при котором появляются возможности обработки информации, связанные с объемом кратковременной памяти. Человеческая речь воспринимается и воспроизводится в сжатые временные сроки [7].
Согласно идеям Л.С. Выготского, основной и подлинной единицей (и языка и мышления) является психологическое действие или операция. Внутренняя психологическая организация процесса порождения (производства) речи трактуется им как последовательность взаимосвязанных фаз деятельности: "отношение мысли к слову есть, прежде всего, не вещь, а процесс,
это отношение есть движение от мысли к слову и обратно - от слова к мысли..." [1]. Все языковые средства суть только формальные операторы, с помощью которых человек осуществляет процесс общения, прилагая их к системе значений и получая осмысленный и целый текст (сообщение). Само понятие значения выходит за пределы общения - это основная когнитивная единица, входящая в этом качестве в состав разного рода когнитивных схем, эталонных образов типовых когнитивных ситуаций.
Оказывается, что, в сущности, лингвистическая модель сводится к именной группе и группе сказуемого; т. е. субъектно-предикатной структуре (что соответствует структуре фрейма в памяти). В языковом сознании носителя языка существуют стойкие семантические зависимости, по крайней мере, между основными членами предложения. По мнению Ю.С. Степанова [12], лингвистической сущностью, психические корреляты которой предстоит исследовать, является не конкретные предложения, не их связь, образующая текст, а тип предложения - структурная схема, или пропозициональная функция. Если принять во внимание, что лингвистической сущностью все-таки является тип предложения, структурная схема, и что процесс речепорож-дения напрямую связан с когнитивными факторами, в частности с непосредственно воспринимаемыми актантами (участниками описываемой ситуации), то эта схема совпадает со схемой деятельностного фрейма, лежащего в основе любой деятельности.
Мы воспринимаем обычно вещи в определенных ситуациях, в которых они даны в тех или иных соотношениях с другими вещами, - пространственных, временных и т. д. Вещи воспринимаются как равные или неравные, большие или меньшие, как определенным образом расположенные, т. е. находящиеся в тех или иных отношениях порядка или последовательности, как предшествующие или последующие. Язык, являясь частью сложного процесса восприятия и средством передачи мысленных образов, описывая ситуацию в дискурсе, сообщает определенный объем знаний о мире [7, с. 127].
Ситуация, определяя отношение между высказыванием и обозначаемым им экстралингвистическим событием, представляет собой совокупность элементов, присутствующих в сознании и обусловливающих отбор языковых элементов. Ситуация - это "факт" объективной действительности в сознании и средство передачи мысленного образа, имеющего семантическое содержание. Каждый воспринимаемый или представляемый
нами образ фигурирует обычно в связи с определенным значением, выражаемым в слове: он обозначает предмет. Это семантическое содержание является общим знаменателем для образа и слова - понятия; их семантическая общность преодолевает обычное противопоставление логически-понятийного и образночувственного, включая и одно и другое как необходимые звенья в реальный мыслительный процесс. Конечным этапом интеллектуализации образа, которая делает его наглядным выражением мысли, является переход от вещного представления к схеме. Именно такие свойства ситуации позволяют сделать предположение о том, что существует связь между языком и когнитивным узнаванием, которая зависит от степени сформированности когнитивных функций и уровня познавательной деятельности. Поэтому, чтобы правильно интерпретировать текст, необходимо располагать фоновыми знаниями, когнитивной информацией: убеждениями, мнениями или установками, относящимися к подобным событиям, а, кроме того, мотивациями цели или особыми задачами, связанными с обработкой соответствующей информации. Понимание включает в себя не только обработку и интерпретацию воспринимаемых данных, но и активацию, и использование имеющейся когнитивной информации [7].
Человек использует или конструирует информацию о взаимосвязях между событиями и ситуациями, имеющими место в жизни. "Переживая" ту или иную ситуацию в реальной жизни, человек приобретает социальный опыт и знания, связанные с ним. Чем его опыт богаче, а объем жизненных знаний больше, тем скорее человек научится "узнавать" ту или иную ситуацию при повторном ее упоминании.
Понимание некоторой новой ситуации сводится, прежде всего, к попытке найти в памяти знакомую ситуацию, наиболее сходную с новой. Мы можем обрабатывать новые данные, не иначе как обратившись к памяти о ранее накопленном опыте, т. к. структуры, применяемые для обработки новых данных, аналогичны используемым для организации памяти. Память никогда не бывает буквальной. При воспроизведении текста одним и тем же человеком по памяти нередко производится его модификация, осуществляющаяся в соответствии с познавательными стереотипами и нормами, принятыми в данной социальной среде. Это связано, прежде всего, с абстрагированием воспринимаемой информации и с хорошо структурированной организацией памяти. Всякий раз при воспроизведении текста, говоря об одной и той же ситуации, мы будем по-
разному описывать ее, употребляя выражения, уместные в каждом конкретном случае. Мы всегда действуем в контексте определенной ситуации. Как объективная ситуация "заставляет" нас выбирать тот или иной вид деятельности, точно так же, речевая ситуация обусловливает употребление определенных выражений. Человеческая память при восприятии объединяет фрагменты полученной информации, полученной из разных источников, и формирует целевые схемы, которые модифицируются при поступлении наличной информации. Именно небуквальная репрезентация ситуации провоцирует в зависимости от условий варьирование употребления выражений, описывающих эту ситуацию, т. е. языковых средств, которые создают контекст для репрезентации ситуации в дискурсе, тогда как ситуация в реальной жизни представлена окружающими предметами, вещами. Между этими реальными предметами ситуации, ее объективными признаками и словами, называющими их, устанавливается символическая связь на уровне понятия [7].
Для того чтобы вообще произвести единичную референцию, необходим прием, позволяющий читателю или слушателю идентифицировать предмет речи, который помещается в контекст высказывания. Контекст, в понимании Стросона [13], включает, по меньшей мере: время, место, ситуацию, личность говорящего и предмет, который находится в центре внимания, а также личный опыт как говорящего, так и тех, к кому обращена речь. Необходимо, чтобы предмет находился в определенном отношении к говорящему и к ситуации высказывания.
Важно учитывать знание ситуации для когнитивной обработки дискурса, которая выполняется с учетом самых разнообразных знаний, имеющихся у индивидуума и включающих следующие элементы: 1) языковые знания: знания языка, знания об употреблении языка, знание принципов речевого общения; 2) внеязыковые знания: о контексте и ситуации, знания об адресате, в том числе знания поставленных адресатом целей и планов его представления о говорящем и об окружающей обстановке, а также и общефоновые знания (т. е. знания о мире, событиях, состояниях, действиях, процессах) [7].
Литература:
1. Выготский Л.С. Проблемы общей психологии.// Собр. соч.: В 6 томах. - М., 1982. - Т.2. -С. 5-361.
2. Гальперин Г.А., Ждан А.Н. История зарубежной психологии 30 - 60-х годов. Тексты. - Изд-во МГУ, 1986. - 267 с.
3. Герасимов В.И., Петров В.В. Когнитивные аспекты языка. // Новое в зарубежной лингвистике. -Вып.23. - М.: Радуга. - 1988. - С. 5-6.
4. Годфруа Ж. Что такое психология? - Т. 1-2. -М.: Мир, 1992. - 610 с.
5. Дейк Ван Т. А. Язык. Познание. Коммуникация.- М.: Прогресс, 1989. - 312 с.
6. Дейк ван Т.А., Кинч В. Стратегии понимания связного текста. // Новое в зарубежной лингвистике. -Вып.23. - М.: Радуга, 1988. - С.153-211.
7. Калашникова Л.В. Метафора как механизм когнитивно-дискурсивного моделирования действительности: дисс.... докт. наук / Л.В. Калашникова. - Волгоград, 2006. -409 с.
8. Леонтьев А.А. Признаки связности и цельности текста. // Сб. науч. тр. МГПИИЯ им. М.Тореза. -Вып.103. - М., 1976. - С. 60, 168-172.
9. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. -М.: Смысл, 1997. - 285 с.
10. Рубинштейн С.А. Основы общей психологии. // Серия “Мастера психологии”. - СПб: ЗАО Изд-во “Питер”, 1999. - 720 с.
11. Солсо Р.Л. Когнитивная психология. - М.: Тривола, 1996. - 600 с.
12. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. Семиотическая грамматика. - М., 1981. - 235 с.
13. Стросон П. О референции: Логика и лингвистика (Проблемы референции) // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып.13. - М.: Радуга, 1982. - С. 55-86.
14. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания. (Когнитивные аспекты языка) // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып.23. - М.: Радуга, 1988. - С. 52-92.
15. Neisser U. Cognitive Psychology. - New York, 1961. - Р. 5-195.
16. Neisser U. Cognitive Psychology. - New York: Appleton-Century-Crofts, 1967. - Р. 33-94.
Калашникова Л.В. - e-mail: lkalashnikova@inbox.ru Статья поступила в редакцию 30.11.2012 г.
