CC BY
30УДК 94(47+57)" 1940/1950"
ГРНТИ 03.23.55: История России Новейшего времени
03.23.07: Историография и источниковедение Истории России
DOI 10.35231/25422375_2022_1_20
О.Г. Леонтьева
Повседневная жизнь в СССР 1940-1950-е гг.: источниковая база и перспективы исследования*
В статье дана характеристика источниковой базы научного исследования, осуществляемого в рамках проекта «Церковная жизнь в советском обществе в 19401950 гг.: религиозные практики населения Калининской области в воспоминаниях детей войны». Для реализации проекта использованы две основные группы источников: архивные документы и устные исторические источники (анкеты). Особое внимание в статье уделено характеристике архивных документов как источников по истории повседневности. Цель статьи - на примере документных комплексов региональных архивов определить возможности изучения религиозных практик населения в военные и послевоенные годы.
Архивные документы являются результатом документирования деятельности организаций и учреждений, в первую очередь государственных, и отражают значимые события и официальную точку зрения на эти события. Бытовая сторона жизни населения в целом отражена в архивных документах, в том числе личного происхождения, слабо. В статье проанализированы отдельные виды архивных документов, их информативность и возможность создания информационного блока по истории повседневности.
Ключевые слова: история повседневности, архивные документы, личные фонды, церковная жизнь в советском обществе, открытие церквей, религиозные практики, устная история, Калининская область 1940-1950 гг.
Ol'ga G. Leont'eva
Everyday life in the USSR of the 1940s - 1950s: source base and research prospects
The article describes the source base of the scientific research carried out within the framework of the project «Church life in Soviet society in 1940-1950: religious practices of the population of the Kalinin region in the memoirs of "war children"». To implement the project, two main groups of sources were used - archival documents and oral historical sources (questionnaires). Special attention is paid to the characteristics of archival documents as sources on the history of everyday life. The purpose of the article is to determine possibilities of studying religious practices of the population in the war and post-war years by the example of documentary complexes of regional archives.
© Леонтьева О.Г., 2022
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 21-09-43126.
Archival documents are the result of documenting the activities of organizations and institutions, primarily state ones, and reflect significant events and the official point of view on these events. The everyday side of the population life, as a whole, is poorly reflected in archival documents, including documents of personal origin. The article analyzes certain types of archival documents, their informative value and the possibility of creating an information block on the history of everyday life.
Key words: history of everyday life, archival documents, personal papers, church life in Soviet society, the opening of churches, religious practices, oral history, Kalinin Oblast 1940-1950
Повседневная жизнь стала объектом пристального внимания российских историков на рубеже XX-XXI вв. [1-3]. Историки повседневности пытаются проанализировать образ жизни отдельного человека и групп людей во множественных историко-культурных, политико-событийных, этнических и конфессиональных контекстах. По мнению Ф. Броделя, существует тесная взаимосвязь между образом жизни, бытом людей и их ментальностью1. В основе всех исследований лежит стремление изучить человеческий опыт, стратегию поведения людей в различных социальных условиях.
В определенной мере одной из задач реализации проекта «Церковная жизнь в советском обществе в 1940-1950 гг.: религиозные практики населения Калининской области в воспоминаниях „детей войны"» является определение места Русской православной церкви в повседневной жизни советских граждан в военные и послевоенные годы. Реконструкция исторического опыта и образа жизни широких слоев населения позволяет ответить на вопрос о причинах разного восприятия группами населения изменений в отношении церкви и государства и, соответственно, разного поведения: почему одни открыто принимали веру и церковь, а другие оставались тайно сочувствующими.
История повседневности, как и любое направление исторической науки, располагает собственной источниковой базой. Разумеется, вопрос заключается в том, насколько эта база обширна, достоверна и презентабельна. Следует отметить, что круг источников, привлекаемых историками повседневности, весьма разнообразен, начиная с археологических данных и заканчивая результатами социологических опросов. Тем не менее основу составляет документированная информация, т. е. письменные источники во всех их проявлениях.
Обращаясь к архивным документам как источникам по истории повседневности, исследователи особое внимание обращают на документы личного происхождения, содержащие информацию о частной
1 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII вв.: в 3 т. Т. 1. Структуры повседневности: возможное и невозможное. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/knigi/brodel/brodel.pdf (дата обращения: 25.12.2021).
жизни человека или группы людей, в основном бытовой ее стороне. Повседневность фиксируется в личных дневниках, частной переписке, воспоминаниях, но именно эти категории документов редко присутствуют в личных фондах региональных архивов. Кроме того, даже при наличии таких документов в фонде интересующую информацию придется буквально выбирать из общего потока.
Также нужно учитывать, что государственные архивы комплектовались личными фондами по принципу значимости фондообразовате-ля. В связи с этим количество фондов священников, церковных старост, руководителей религиозных обществ в современных государственных и муниципальных архивах весьма ограничено. В практике тверских архивов присутствует один личный фонд священника объемом семь дел, включающий документы за 1905-1992 гг., это фонд священника Н.В. Лебедева [4].
Священник церкви Казанской иконы Божьей Матери с. Власьево Калининского района Н.В. Лебедев был репрессировании в 19311933 гг. и отправлен в лагерь для ссыльных в Коми-Пермяцкий (национальный) округ. В архив документы о Н.В. Лебедеве поступили в конце 1990-х гг.
К сожалению, личный фонд не богат документами, кроме того, документы его информационно ограничены, основу составляют два письма и три фотографии. В фонд включены письма политических заключенных, отправленные родственникам Н.В. Лебедева, о его жизни в лагере в 1930-1940 гг. Особое дополнение к этим письмам составляют копии документов из архивного уголовно-следственного дела Н.В. Лебедева. В целом информация фонда дает возможность составить представление об эпизоде из повседневной жизни.
Документы личных фондов священников представляют интерес с позиции рассмотрения отношений батюшки и паствы. Священник в данном случае выступает как участник повседневных событий, но документный комплекс государственных архивов не позволяет провести полноценное исследование по данному направлению без привлечения дополнительных источников. В первую очередь это могут быть документы епархиального архива, к сожалению, малодоступные широкому кругу исследователей.
Особый информационный комплекс составляют архивно-следственные и фильтрационно-проверочные дела бывших органов НКВД / КГБ, в которых сосредоточена информация о репрессиях против служителей культа. В Тверской области документы, переданные на государственное хранение в Тверской центр документации новейшей истории, составляют отдельный фонд [5]. К сожалению, доступ к информации этого комплекса документов также ограничен для исследователей, поскольку документы содержат информацию конфиденциального характера.
Документы личных фондов характеризуют чаще всего быт, но информация такого характера редко представлена единым блоком. Причина, с нашей точки зрения, заключается в принципах комплектования личных фондов. Фактически до настоящего времени в основе оценки документальных комплексов личного происхождения лежит значимость фондообразователя. При таком подходе на архивное хранение в первую очередь отбираются документы о творческой и профессиональной деятельности граждан.
В связи с этим, если обращаться к личным фондам региональных архивов, то личная жизнь фондообразователя, как правило, представлена личными документами, поздравительными письмами, документами родственников; при отсутствии дневниковых записей или воспоминаний сложно составить целостную информационную картину о повседневной жизни. На основе этих документов можно реконструировать частную жизнь отдельных людей.
Возвращаясь к целям и задачам проекта «Церковная жизнь в советском обществе в 1940-1950-х гг.: религиозные практики населения Калининской области в воспоминаниях „детей войны"» следует отметить, что информации о церковной жизни в документах граждан, переданных на государственное хранение, полностью отсутствует. Пожалуй, можно говорить лишь об отдельных репликах некоторых лиц.
Архивные документы, как источники по истории повседневности, могут использоваться более успешно, если отражают повседневность как многократно повторяющиеся социальные явления. Объем таких документов в архивах невелик, поскольку массовые источники поступали на государственное хранение в ограниченном виде.
В качестве таких источников информации могут быть использованы документы партийных организаций КПСС и органов государственной власти, контролировавших действия религиозных организаций в стране, т. е. документы, которые составлялись регулярно по одному и тому же поводу. Например, в государственном архиве Тверской области на хранении находится фонд уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР по Калининской области, в котором сохранилось значимое количество регистрационных дел религиозных объединений.
Эти дела однотипны по составу документов, они содержат информацию о порядке регистрации религиозных объединений разных конфессий, существовавших на территории Калининской области в 19301980 гг., в том числе в период 1940-1950 гг. Наибольший интерес в рамках проекта представляют списки верующих с их личными подписями, которые служат подтверждением аутентичности информации. Проведенный анализ регистрационных дел позволил выделить группы однотипных сведений [6]:
принадлежность к конфессии (вид религиозного объединения: Русская православная церковь, евангельские христиане баптисты, старообрядцы, старообрядцы беспоповцы и пр.);
количество обращений о регистрации объединения и результат;
место действия религиозной организации, географическое расположение;
сведения о верующих (ФИО, пол, год рождения, гражданство (лишен или не лишен избирательных прав), наличие судимости, место работы, место жительства, дата перехода в другое вероисповедание);
сведения о реагировании местной власти (проверки подлинности подписей, указание порядка сбора подписей, причин подписания документов гражданами, количество лиц, выбывших из списков).
Личные сведения о верующих носят общий характер, но и в этом случае возможны обобщения. Самую большую возрастную группу составляют родившиеся в 1870-1890 гг., незначительная часть граждан указывает годом рождения 1920-е гг., очень редко в списках встречаются люди, родившиеся в 1930-е гг. [6, л. 13]. Вместо должности и места работы указывалось занятие: колхозник, домохозяйка, член артели, пенсионер. Собственно, этими занятиями и ограничивается сфера деятельности верующих. Можно предположить, что занятия такого рода в совокупности с возрастом позволяли гражданам открыто выступать и подписывать документы.
Для подачи заявления о регистрации общины требовалось согласие 20 чел., но в архивных документах имеется информация о присутствии на собраниях верующих от 30 до 100 чел. [7, л. 144; 8, л. 1]. Хотя информация о значительном количестве верующих, добивающихся открытия церквей, признавалась государственными органами недостоверной, можно предположить, что часть населения просто не желала открыто высказывать свое мнение.
Таким образом, регистрационные дела содержат информацию, позволяющую значительно дополнить «портрет» верующего человека 1940-1950 гг.
Определенную информацию о религиозных практиках населения Калининской области содержат отчеты уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР по Калининской области, представителей исполкомов районных советов депутатов трудящихся, секретарей Калининского обкома КП РСФСР, составленные по итогам событий и мероприятий религиозного характера, произошедших на территории Калининской области.
Например, в 1944 г. впервые было разрешено ночное богослужение при праздновании Пасхи, что привлекло в церкви значительное число людей. В информации уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР по Калининской области указывалось, что на пасхальную службу с 15 на 16 апреля 1944 г. в действующих церквах собиралось от 1000 до 1500 чел. [7, л. 144 об.]. Богослужения проходили не только во всех действующих, но и около закрытых и разрушенных церквей.
Особое место в информационном блоке официальных архивных документов занимают сведения о закрытии и открытии церквей на тер-
ритории Калининской области. Этот блок очень разнообразен и по составу документов, и по содержанию информации. Прежде всего в фондах сохранились списки действующих и недействующих церквей. Такие списки сохранились не только в фонде уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР по Калининской области, но и в фонде Калининского обкома КПСС.
Составлены списки по районам Калининской области, сведения по крупным городам, например Калинине, Торжке, выделены в отдельную строку. Имеется информация о количестве церковных зданий, сохранившихся на определенную дату, сведения о количестве действующих и недействующих церквей, а также информация о количестве зданий, использовавшихся для «культурных целей» [7, л. 146-146 об.]. Отдельно указано количество неиспользуемых, пустующих церковных зданий. Например, на 20 апреля 1944 г. в Калининской области имелась 571 церковь, действующими были 64, соответственно недействующими значилось 507, из которых под культурно-хозяйственные цели использовалось 305, пустующими были здания 202 церквей [7, л. 144-145].
Судя по документам, в 1940-е гг. на территории некоторых районов Калининской области не было действующих церквей [7, л. 146]. В списке, составленном на 20 апреля 1944 г., указано, что действующие церкви отсутствовали в Бологом, Вышнем Волочке, Кимрах, Торжке, т. е. в крупных районных центрах. В списках указано, что церковные здания были переданы «под культурные цели» [7, л. 146]. К сожалению, в большинстве случаев отсутствуют указания на конкретные объекты культуры.
Данная информация позволяет наглядно увидеть попытки власти не просто закрыть церкви, а заменить их учреждениями культуры. Большинство церквей было передано под клубы и школы, что в 19431944 гг. позволило местным властям отказывать верующим в передаче им культовых зданий.
Попытки верующих добиться передачи в пользование ранее закрытых церквей особенно активизируются в 1943-1944 гг. после принятия в ноябре 1943 г. постановления СНК СССР «О порядке открытия церквей»1. В документах уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви в Калининской области сохранились документы, характеризующие инициаторов открытия церквей. Уполномоченные лица ставили своей задачей создавать и поддерживать иллюзию того, что общины верующих - это искусственно созданные путем обмана сиюминутные объединения граждан преклонного возраста во главе с бывшими и действующими служителями культа.
В отчете о действиях Русской православной церкви в апреле 1944 г. содержится характеристика пяти человек, выступавших от лица
1 Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны в 1941-1945 гг.: сб. док. С. 290-291. Док. № 99. URL: https://azbyka.ru/otechnik/ Istorija_Tserkvi/msskaja-pravoslavnaja-tserkov-v-gody-velikoj-otechestvennoj-vojny-1941-1945-gg/2_29 (дата обращения: 06.01.2022).
25
верующих за открытие церквей [7, л. 144-145]. Во всех случаях указывается, что граждане действовали без полномочий верующих, а подписи были собраны обманом. Например, ходатайство жителей д. Городок Козловского района об открытии церкви, подтвержденное протоколом собрания верующих, описывается автором отчета как действия «бывшей монашки Николаевой и старика Соболева» [7, л. 144145] по сбору подписей по собственной инициативе. Отмечалось также, что часть граждан, при опросе их представителями власти, отказалась от своих подписей.
Подобным образом истолковывались ходатайства о передаче полуразрушенных церковных зданий в с. Николо-Малица Калининского района [8, л. 7]. В этом случае желание верующих воспринималось властью как единоличные действия бывшего церковного старосты.
Попытки представить просьбы населения об открытии церквей как коростные действия отдельных граждан опровергаются все теми же официальными документами, в первую очередь регистрационными делами. Например, жители с. Родня Старицкого района Калининской области в течение двух лет (1944-1946) добивались разрешения открытия церкви и в результате получили его [9].
В отчетах уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР по Калининской области присутствует информация о том, что активность верующих в вопросе открытия церквей не уменьшалась, несмотря на многочисленные отказы. Кроме того, в отчетах имеется сведения о настроениях верующих. Например, священник церкви в с. Раевское Брусиловского района в проповеди утверждал, что скоро в школах введут Закон Божий [7, л. 145], в чем нашел поддержку паствы.
Верующие были настроены оптимистично, надеялись на дальнейшие послабления в отправлении культа. В докладной записке о состоянии агитационно-пропагандисткой работы в Торопецком районе Калининской области отмечались панические настроения, неверие в победу Красной армии, распространение слухов о конце света [10]. В ряде отчетов указывалось, что некоторые граждане не приняли изменений в отношении государства к церкви и верующим, считая действия власти неправомерными и неоправданными уступками.
По итогам изучения архивных документов можно сделать вывод, что информация официальных документов свидетельствует о желании людей возвратить утраченные ритуалы и обряды, проводить богослужения с соблюдением основных канонов, что характеризует настроения части населения. Но официальные документы все же фиксируют единичные события, которые лишь в силу своей повторяемости могут быть рассмотрены как проявление повседневности.
Информация о повседневности, быте, культуре рассредоточена по многим фондам и делам. Причем это достаточно широкий спектр: от фонда уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР по Калининской области до коллекции фольклорных
экспедиций. Даже в случае активной работы с архивными документами нет гарантии создания единого информационного комплекса.
Сформировать информационный блок, состоящий из многочисленных, повторяющихся эпизодов, пережитых разными людьми по одному и тому же поводу, возможно только целенаправленно, инициативно. Это позволяет сделать устная история, которая сегодня рассматривается как индустрия исторических исследований [11], в первую очередь исследований повседневной жизни и быта населения.
Большую часть источников по истории повседневности представляют именно устные исторические источники. Результаты устных опросов составляют основную часть источниковой базы исследования, проводящегося в рамках проекта «Церковная жизнь в советском обществе в 1940-1950 гг.: религиозные практики населения Калининской области в воспоминаниях „детей войны"». При реализации проекта в качестве основной формы документирования информации выбрано анкетирование, в процессе которого формируется коллекция воспоминаний жителей области [12].
Анкетирование изначально позволяет структурировать полученные сведения, что упрощает их обработку при создании базы данных и последующем анализе информации. Тем не менее часть опросов проводится с применением технических средств, результатом таких опросов является фонозапись.
В анкете большинство вопросов сформулировано с целью получения фактического материала, но примерно треть из них составляют вопросы, требующие оценки ситуации. Всего в анкете 109 вопросов.
Условно вопросы можно разделить на несколько групп1:
персональные сведения;
сведения о семье и быте;
вопросы о личном отношении к церкви и религии;
вопросы-оценки об отношении общества, в том числе семьи, к церкви и религии.
На следующем после сбора информации этапе реализации проекта предполагается провести сравнительный анализ сведений, полученных в процессе проведенных опросов респондентов, и информации архивных документов.
Завершающий этап работы по формированию документного комплекса предполагает создание единой базы данных, которая позволит обобщить и структурировать информацию всех источников. Таким образом, источниковую базу исследования составят анкеты и база данных.
Список литературы
1. Поляков Ю.А. Человек в повседневности (исторические аспекты) // Отечественная история. - 2000. - № 3. - С. 125-132.
2. Пушкарева Н. Л. Предмет и методы изучения «истории повседневности» // Этнографическое обозрение. - 2004. - № 5. - С. 3-19.
1 Анкета для опроса респондентов - из архива участников проекта.
27
3. Кром М.М. Повседневность как предмет исторического исследования (вместо предисловия) // История Повседневности. Сборник научных работ. Серия «Источник. Историк. История» / отв. ред. М.М. Кром. - СПб.: Изд-во Европейского унта, 2003. - Вып. 3. - С. 7-14.
4. Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. Р - 2260.
5. Тверской центр документации новейшей истории (ТЦДНИ). Ф. 7849.
6. Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. Р - 2723. Оп. 2. Д. 25.
7. Тверской центр документации новейшей истории (ТЦДНИ). Ф. 147. Оп. 3. Д. 530.
8. Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. Р - 2723. Оп. 1. Д. 2.
9 Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. Р - 2723. Оп. 1. Д. 122.
10. Тверской центр документации новейшей истории (ТЦДНИ). Ф. 147. Оп. 3. Д. 456.
11. Ростовцев Е.А. Российская наука об устной истории // Вестник СПбГУ. История. - 2018. - Т. 63. - Вып. 2. - С. 523.
12. Леонтьева О.Г. Формирование коллекции воспоминаний «детей войны» о религиозных практиках населения Калининской области в 1940-1950 годы // Вестник Тверского университета. Серия: История. - 2021. - № 3 (59). - С. 114-119.
References
1. Poljakov U.A. Chelovek v povsednevnosti (istoricheskie aspekty) [Man in Everyday Life (Historical Aspects)] // Otechestvennaja istoria [Patriotic History]. - 2000. -№ 3. - Р. 125-132. (in Russ.)
2. Pushkareva N.L. Predmet i metody izuchenija "istorii povsednevnosti" [The Subject and Methods of Studying the "History of Everyday Life"] // Etnograficheskoe obozre-nie [Ethnographic Review]. - 2004. - № 5. - Р. 3-19. (in Russ.)
3. Krom M.M. Povsednevnost' kak predmet istoricheskogo issledovanija (vmesto predislovija) [Everyday Life as A Subject of Historical Research (Instead of A Ppreface)] // Istorija Povsednevnosti. Sbornik nauchnykh rabot. Serija "Istochnik. Istorik. Istorija" [The History Of Everyday Life. Collection of scientific papers. The series "Source. Historian. History"] / Otv. redactor M.M. Krom. - SPb.: Izd-vo Evropeiskogo un-ta, 2003. - Vol. 3. -Р. 7-14. (in Russ.)
4. Gosydarstvennyi archive Tverskoi oblasti [State Archive of Tver Region]. F. P -
2260.
5. Tverskoi tzentr dokumentatsii noveishei istorii [Tver Center of Documentation of Recent History]. F. 7849.
6. Gosydarstvennyi archive Tverskoi oblasti [State Archive of Tver Region]. F. P -2723. Op. 2. D. 25.
7. Tverskoi tzentr dokumentatsii noveishei istorii [Tver Center of Documentation of Recent History]. F. 147. Op. 3. D. 530.
8. Gosydarstvennyi archive Tverskoi oblasti [State Archive of Tver Region]. F. P -2723. Op. 1. D. 2.
9. Gosydarstvennyi archive Tverskoi oblasti [State Archive of Tver Region]. F. P -2723. Op. 1. D. 122.
10. Tverskoi tzentr dokumentatsii noveishei istorii [Tver Center of Documentation of Recent History]. F. 147. Op. 3. D. 456.
11. Postovtzev E.A. Rossiiskaja nauka ob ustnoi istorii [Russian Science of Oral History] // Vestnik SPbGU. Istorija [Bulletin of St. Petersburg State University. History]. -2018. - Т. 63. - Vol. 2. - Р. 523. (in Russ.)
12. Leontieva O.G. Formirovanie kollektzii vospominanii "detei voiny" o religioznykh praktikakh naselenija Kalininskoja oblasti v 1940-1950 gody [Formation of the collection of memories of "children of war" about religious practices of the population of Kalinin Ob-last in the 1940s - 1950s] // Vestnik Tverskogo universiteta. Serija: Istorija [Bulletin of Tver University. Series: History]. - 2021. - № 3 (59). - Р. 114-119. (in Russ.).
