CC BY
79
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 35 (326). Филология. Искусствоведение. Вып. 85. С. 127-129.
И. К. Феоктистова
ПОВЕСТВОВАНИЯ О БРАТЬЯХ БЕЛОУСОВЫХ (ПО МАТЕРИАЛАМ АЛЕКСАНДРА МИСЮРЁВА)
Впервые рассматривается жанровая принадлежность частей контаминированных повествований о силачах братьях Белоусовых, записанных и опубликованных Александром Мисюрёвым. В текстах также системно проанализированы мифологические и эпические мотивы.
Ключевые слова: фольклорный жанр, повествование, мифологический мотив, эпический мотив.
Александр Мисюрёв, записывая в 1930-е гг. в старинных горнозаводских селах юга Западной Сибири устную прозу потомков закрепощенных рабочих, позднее опубликовал всего два текста о силачах братьях Белоусовых. В связи с этим вряд ли уместно применительно к данному материалу употреблять термин «цикл», однако первое повествование «Про колыван-ского змея и братьев Белоусовых» является контаминированным, состоит из девяти частей, которые могут бытовать самостоятельно: 1) про колыванского змея; 2) как рабочий Вилага проучил помощника управляющего немца Вецеля; 3) история беглеца Тычкина; 4) «как старшой Белоусов на покосе змея убил»; 5) бегство и жизнь на свободе братьев Белоусовых; 6) попытка братьев убить «сударя» - управляющего Лаулина; 7) зверства управляющего Злобина; 8) как пастух Митрий Половинкин отомстил своему «сударю»; 9) попытка Белоусовых отомстить Злобину за смерть рабочего.
Мы рассмотрим с точки зрения жанровой принадлежности те части сводного текста, в которых братья и/ или враг всего рабочего люда - змей, символизирующий крепостничество, занимают центральное место, проведем анализ мифологических и эпических мотивов.
Часть «Про колыванского змея» представляет собой сочетание поверья о мифическом змее, живущем на Фабричной сопке, с преданием о действии его свиста:
«Колыванский змей очень старый, давнишний. Люди говорят: чешуя у него вроде как рыбья, глаза зеленые, навыкате. Глаза - по пятаку. Сам - длинный, с бастрык. Кому покажется - тот человек вскорости помирает» [5. С. 16-17]. Бастрык - «это стяг, которым сено, солома <...> притягиваются на возу» [2. С. 210].
Таким образом, описание змея сделано людьми, которым якобы не повезло его уви-
деть или, что более вероятно, обладающим богатым воображением. Но слышать змея, по словам исполнителя, приходилось всем и каждому, поскольку издаваемый звук по силе походил на фабричный гудок. Излюбленное время свиста - весенние темные ночи.
История о том, «как старшой Белоусов на покосе змея убил» [5. С. 19-20], привлекала внимание исследователей из-за наличия яркого эпического мотива «змееборчества». Старший Белоусов, как и русские былинные богатыри, использует в поединке только свою огромную физическую силу. Различие состоит в том, что змей не проявлял никакой агрессии, хотя бы потому что спал, и Белоусов первым напал на него.
Из ноздрей змея, проснувшегося от удара топора Белоусова, полетели искры. Даже когда голова была, наконец, с третьего удара отсечена, тело змея еще жило и пыталось задавить смельчака хвостом. Сбежавшиеся на помощь братья освободили старшего и с песней понесли насаженную на кол змеиную голову в Колывань. В описании размеров головы также используется гипербола - «аршина три-четыре в ней будет» [5. С. 19], то есть от двух до трех метров.
По приказу управляющего Лаулина из головы было сделано чучело и выставлено в кабинете. Однако управляющему этого показалось мало, он потребовал от братьев убить еще трех таких же змеев, иначе пообещал запороть до смерти. Подобное заведомо невыполнимое требование и послужило причиной бегства.
Далее повествуется об обстоятельствах бегства братьев и житье на свободе. Чтобы уйти от погони, они использовали свою богатырскую силу: поднявшись «в белки», то есть на заснеженные вершины - «на самый камень», они на арканах сумели поднять и коней. Преследовавшим их казакам такой подвиг ока-
128
И. К. Феоктистова
зался не по плечу, и погоня вернулась ни с чем. На свободе братья вели себя как типичные беглецы: они «барантовали», то есть разбойничали, обирая богатых мужиков. Характерный мифологический мотив - неуязвимость:
«Ежели кто в них стрелит - пулю в ладонь ловили, а то - в подол рубахи, через плечо бросали. Бедный народ им не противен, и они не были противны народу. Беглецам от народа уважение было» [5. С. 20].
Здесь налицо сочетание мотивов героического эпоса и предания.
Следующие части также могли бытовать вне целого рассказа: представлена истории о неудавшейся попытке братьев убить «сударя» - управляющего Лаулина; изображено зверство управляющего Злобина, который своими действиями полностью оправдывал «говорящую» фамилию, проявляя настоящий садизм: по его приказу «Шипунова Ивана Федорыча задрали до смерти. Дерут, а Злобин сидит на балконе, сигару курит, наблюдает». На просьбы фельдшера прекратить порку управляющий отмалчивался, продолжая курить, и только когда ушел, выбросив окурок, рабочего «на кошмах унесли в лазарет. Пока несли - кончился» [5. С. 20-21].
В этом рассказе отсутствуют ярко выраженные мифологические мотивы, но все же речь идет об особых обстоятельствах смерти, поэтому имплицитно мифологема включена в текст. Именно такие ситуации порождают открытое (борьбу) или пассивное (бегство) сопротивление. Братья Белоусовы представляют собой редкое явление: это не просто беглецы, благородные разбойники, живущие грабежами богатых, они имеют намерения восстановить социальную справедливость: отомстить Злобину за смерть Шипунова, о чем повествует последняя часть.
Ей предшествует история, «как пастух Митрий Половинкин отомстил своему "сударю"» [5. С. 21-22]. Братьям, в отличие от пастуха Половинкина, не удалось физически расправиться со своим врагом, однако они одержали моральную победу: Злобин вначале испытал унижение, поскольку вынужден был отсиживаться в угольном коробе, как ранее Лаулин. В результате стал посмешищем для рабочих: «Мастеровые со смеха животы надорвали: какой вышел закон - управителям в коробе сидеть» [5. С. 22].
Затем управляющий был повержен самим ходом истории, поскольку вышел указ об отме-
не крепостного права - «Конец обязательному труду»: Злобин зубами скрипел от переполнявших его чувств, а Белоусовы, как ни странно, «ушли еще дальше в горы и стопудовый лом в расщелине скалы оставили - в знак памяти. Лом и теперь в той скале. И змеи ушли из этих мест» [5. С. 22].
Братья уходят, как былинные богатыри, потому что им теперь не с кем бороться, они свободны, враг исчез как таковой. Можно сказать, что и змеи исчезли потому, что они в определенной мере символизировали крепостничество: недаром говорилось, что змей на Фабричной сопке - «с крепостных времен <... > с обязательного труда» [5. С. 17].
Правда, в первой части рассказчик использует форму настоящего времени - «змей живет», но к концу повествования оказывается, что «змеи ушли из этих мест» [5. С. 22]. Такого рода противоречия могут встречаться в ходе развертывания большого многосоставного произведения, ведь подобные случаи встречаются даже в эпических песнях, тексты которых гораздо устойчивее прозы.
Как показывает проведенный анализ, в изображении братьев Белоусовых доминируют эпические мотивы, дополненные мифологическими. Полный текст можно охарактеризовать как контаминированное предание, отдельные части которого включают эпические мотивы, в результате чего они получают промежуточный межжанровый характер.
Второй текст назван собирателем «Камень ворочали» [5. С. 22-23]. В отличие от первого, здесь в центре предания два главных эпизода - бегство братьев Белоусовых, их пленение и смерть. Основной мотив - гиперболизация физической силы: «<...> на ногах кандалы по пуду, а каждый вывернет глыбу в сто пудов, на плечо вскинет и прет - с Чарыша в Колывань» [5. С. 22].
В Коргоне старший Белоусов оставил память о братьях - «лом железный воткнул в трещину скалы - на двадцать пять пудов лом.
- Память вам оставляю про Белоусовых!
Лом и теперь там» [5. С. 22].
Когда братьев с большим трудом поймали, они ушли из тюрьмы, применив свою огромную силу, без какой-либо магии: «Как ночь пала - ушли Белоусовы. Кандалы унесли, решетки унесли, лошадей увели у начальника» [5. С. 23]. Взять их смогли только подлым способом: арестовали отца и стали подвергать порке кнутом. Чтобы спасти отца, братья сда-
Повествования о братьях Белоусовых.
129
лись и были запороты насмерть на Пригонной сопке.
О том, что отдельные части сводного повествования могут бытовать самостоятельно, свидетельствует издание 1954 г. «Предания и сказы Западной Сибири» [4]. Здесь текст носит название «Змей убивали и в управителя стреляли», первые три эпизода отсутствуют, остальное опубликовано полностью [4. C. 84-87].
Интересно, что в разных изданиях Мисюрев менял и расположение текстов. Так, в сборнике 1940 г. вначале идет повествование «Про колыванского змея и братьев Белоусовых», а затем «Камень ворочали».
В сборнике 1954 г. вначале идет текст о гибели Белоусовых, причем преданию составитель дает иное название, которое представляется более обоснованным - «За отца». Следовательно, второе место занимает повествование, где братья вместе со всеми дожидаются «манифеста» и становятся свободными. Такая композиция сборника способствует более оптимистическому восприятию произведений, что, возможно, было продиктовано желанием следовать требованиям времени.
Очевидно, Мисюрев, следуя своему замыслу, изменил композицию при подготовке издания 1954 г., а затем, в период «хрущевской оттепели» (в 1959 г.) вернулся к предшествующему варианту. Трудно сделать вывод о том, какой порядок является более обоснованным, степень авторского вмешательства составителя можно установить только при сличении публикаций с рукописью.
Это обусловливает закономерный вывод о необходимости обращения ко всем материа-
лам экспедиций Александра Мисюрёва 19301950 гг. в южную часть Западной Сибири. Следует учитывать, что, по свидетельству известного фольклориста М. Н. Мельникова, речь идет о тысячах записей [3. С. 172], а опубликовано менее двухсот. Поэтому необходимо провести детальное и объективное исследование совокупности рукописей и издать их в составе нового, желательно полного, научного сборника с соблюдением всех эдиционных требований. Пояснения автора к ранее опубликованным текстам, носящие популярный характер, сопроводить научными комментариями.
Список литературы
1. Легенды и были. Сказания алтайских мастеровых / А. А. Мисюрёв. Новосибирск, 1938. 220 с.
2. Легенды и были. Фольклор старых горнорабочих Южной и Западной Сибири / А. А. Мисюрёв. Новосибирск, 1940. 232 с.
3. Мельников, М. Поиски сокровищ // Сибир. огни. 1969. № 12. С. 172-173.
4. Предания и сказы Западной Сибири / Записи и коммент. А. А. Мисюрёва. Новосибирск, 1954. 108 с.
5. Сибирские сказы, предания, легенды : сборник / А. А. Мисюрёв. Новосибирск, 1959. 230, [1] с.
6. Словарь металлургических терминов [Электронный ресурс]. URL: http://dic.academ-ic.ru
