CC BY
41
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 3 (332).
Филология. Искусствоведение. Вып. 87. С. 117-119.
И. К. Феоктистова
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОБРАЗА БЕГЛЕЦА СОРОКИ В УСТНОЙ ПРОЗЕ ГОРНОРАБОЧИХ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
Продолжение исследований автора, посвященных образам беглецов - народных мстителей, рассказы о которых собрал и опубликовал новосибирский писатель и фольклорист Александр Мисюрёв. Впервые полно на материале всех опубликованных повествований системно рассматриваются художественные особенности образа одного из беглецов Салаирского края - Сороки.
Ключевые слова: беглец, народный мститель, образ, мотив.
Данная статья продолжает исследования автора, посвященные образам народных заступников, в том числе беглецов [6], рассказы о которых собрал и в 1938 г. впервые опубликовал новосибирский писатель и фольклорист Александр Мисюрёв [1]. Позднее Мисюрёв переиздал тексты о беглецах в сборниках 1940 и 1959 гг. [2 ; 3]. На Салаирских рудниках и заводах (юг Западной Сибири) составителю удалось записать двенадцать повествований о Сороке, имеющих форму предания или мемо-рата [3. С. 34-40].
В первом предании «Здешний, салаир-ский» [1. С. 34-35] исполнитель объясняет, почему герой начал бегать от властей, выделяет характерную черту его личности - артистизм, умение принимать неузнаваемый облик: «Беглецом Сорока из-за того стал, что много розог приговорили. Из-за них и бежал. И гуляка здоровый был - здешний, салаирский <... > В гулевую неделю в женских платьях Сорока ходил, женски голоса у него были всякие, разны голоса. Толчется в народе. Ну, как его взять?»
Основная причина преследования со стороны властей очевидна - «пакостил казне. Где-то помогал, а где-то грабил».
Рассказчик отмечает склонность героя к эпатажу и розыгрышу. Например, тот сам предупреждает, чтобы люди опасались воровства Сороки:
«Кто из квартиры пойдет - наказывает сродственникам:
- Вы крепче запирайтесь, а то Сорока утащит.
Это и теперь говорят».
Однажды устроил опасный для себя и своей «шайки» «подвох». В результате необдуманных действий к беглецам подступили солдаты, но все-таки «шайка» сумела отбиться камнями, пущенными с высоты. Исполнитель сопровождает повествование особой ремаркой: «Сорока - ему все шутки, он - вроде шутил»,
смерть героя от выстрела медной пуговкой, сделанного каким-то старым человеком, считает выдумкой. Мотив «смерть от медной пуговицы» был ранее проанализирован автором статьи, с учетом предшествующих работ [5. С. 47-49].
Сорока отличался особой ловкостью: очень быстро умел передвигаться с помощью «шестиков», «костылей». Именно эта яркая черта упоминалась всеми исследователями устной рабочей прозы.
Повествование «Шел за свободу» [3. С. 35] представляет собой меморат, записанный со слов человека, считающего Сороку своим отцом. В рассказе перечислены некоторые сведения из личной жизни героя, полученные от родных и знакомых исполнителя: был родом из деревни Лучшевой, близ Кузнецка, начал работать с семи лет, отличался ловкостью, за что и получил известное прозвище. Когда сыну было три года, Сороку посадили в тюрьму за то, что осмелился с казенного покоса уйти к жене. Из тюрьмы он сбежал и «пошел страдать», пока не «помер <... > в бегах».
Внутри мемората есть вставной эпизод, имеющий характер уже сложившегося повествования: исполнитель слышал от людей, что Сорока был чеботарь и пошел страдать потому, что из желтой кожи, полученной от управляющего, сшил сапоги простому рабочему, а управляющему досталась «обувь», стачанная из бумаги того же цвета. Подобный проступок грозил смертью и послужил причиной бегства.
В предании «Скрылся, пропал» [3. С. 35] сообщается, что «отцам и дедам жизнь была плохая, хуже некуда», даже тальник не успевал вырасти, потому что ветви срезали на прутья для порки. Однажды «Сорока не стерпел, убил одного управляющего <... > Из ружья в окно конторы стрельнул. Народ как волна: куда захочет - туда плеснет и смоет, чего не надо ему. Так и скрылся Сорока, пропал без вести».
В рассказе «Деньги на трубе» [3. С. 36]
вначале изображается остроумная уловка, с помощью которой герою удалось уйти от облавы - он с помощью шестика якобы сумел заскочить в дупло, где «повесился вниз головой. Три дня висел в дупле, так и не нашли». Когда облава была снята, он с помощью того же приспособления прыгнул прямо на крышу дома сестры, где на трубе оставил деньги. За ним проследили и убили во время переправы на лодке через Томь.
Текст «Отбивал караваны» [3. С. 36] - типичное предание о «благородном разбойнике». Здесь атаман Сорока отбивает вместе с товарищами караваны казенного серебра. Люди рассказывают, что вдове запоротого насмерть рабочего Сорока из награбленного дал денег на постройку дома. Поймали обманом: поскольку он был знатным кузнецом, позвали выковать ось или особые кандалы, пообещав взамен прощение. В результате оказалось, что кузнец изготовил оковы для себя и в них был отправлен в Кузнецкий острог. Судьба товарищей неизвестна: либо погибли в перестрелке, либо ушли подземным ходом.
Обстоятельства поимки беглеца, где он проявляет необоснованное простодушие, на первый взгляд, противоречат мотивам хитрости, смекалки, отмеченным в других преданиях, но в то же время работают именно на образ благородного разбойника и показывают, что Сорока не был закоренелым злодеем, а ударился в бега только в силу известных причин.
Рассмотренный материал показывает, что Сорока обладал вполне человеческими качествами, хотя и отчасти гиперболизированными, не обращался к магии. Однако образ все же включает мифологический мотив, о чем свидетельствует предание «Медная пуговка» [3. С. 37].
Вначале рассказчик отмечает уже известные нам качества Сороки: хитрость, ловкость, затем называет новое, прямо указывающее на магические способности героя - «простая пуля не брала - он ее через плечо назад бросал».
Далее говорится, как старик Лександра Бессонов заявил, что убьет Сороку, и сумел осуществить намерение, выстрелив из ружья медной пуговкой - «стрелил и сразу убил. Простая-то пуля не брала».
В предании «Поймали Сороку» [3. С. 38] изображаются обстоятельства поимки беглеца: он долгое время скрывался в подполе у одного знакомого, пока его не выдала женщина. Во
время облавы Сорока пытался убежать через окно, но был ранен вилами в лицо - «в нос», схвачен и увезен еще живым в неизвестном направлении.
Читателя всякий раз поражает бесстрастная констатация убийства или фатального ранения беглецов, в том числе Сороки, хотя они вроде бы выступают за народ, грабят в основном казну или богатых, не трогая бедняков. В первых текстах цикла нет сведений о причинах, побуждающих именно простых людей добиваться смерти или заточения в тюрьму своих заступников, однако контаминированное предание «Сорока и старички» [3. С. 38] добавит необходимые штрихи к неоднозначному образу защитника с разбойничьими ухватками.
В первой истории говорится, как Сорока отнял у нищего горшок сметаны и вымазал его коня - сделал из «чернового» «пегим», потом заплатил цену, которую предложил определить самому старику. Тот смело запросил сто рублей и получил желаемую сумму. В результате старику больше не пришлось нищенствовать, «собирать кусочки». Такая внешне благополучная развязка явно по душе исполнителю, безбедная жизнь кажется настолько привлекательной, что мотив откровенного унижения достоинства нищего не вызывает никакой рефлексии.
Во второй части события разворачиваются по иному сценарию: жадная богатенькая старуха не дала разбойнику меда, пожаловавшись, что ее якобы обобрал Сорока. Жестокое ответное действие вряд ли соответствовало тяжести проступка: беглец отрезал ей ухо и издевательски посоветовал сварить, раз уж она пожалела меда.
В третьей части события достигают пика трагизма: против героя выступил его дядя, который «был в начальстве». Дядя не давал Сороке бегать, тот в отместку пообещал вырезать у него из спины ремень и осуществил намерение. В финале дядя и племянник вступили в смертельный поединок: «Стрелил, а Сорока в него. Так и убились...»
Два следующих предания по-разному повествуют об обстоятельствах смерти Сороки. В тексте «Уходился на Спасском» [3. С. 39] рассказывается, как герой поддался на провокацию знающих: чтобы показать, какой он «удалец», Сорока залез в кадку вниз головой, с целью «продюжить» в таком положении полчаса, однако переоценил свои возможности и погиб.
В предании «Копил для бедных» [3. С. 39] сообщается о гибели беглеца от руки сообщника Кадилова. Дважды повторяется утверждение (ничем, впрочем, не обоснованное), что «Сорока копил для бедных людей. А все Кадилову досталось <...> А бедным не досталось», «никого Сорока здесь не обидел. Он для бедных копил».
В предании «Бегал в семерых» [3. С. 40] можно выделить две самостоятельные части. В первой говорится об очередной проделке героя: во время облавы он спросил у одной старушки, почему народ ездит. Услышав, что ищут мошенника Сороку, сел на коня и предложил поглядеть, как Сорока бежит: «Конь как прыгнет - сразу на семь верст». Во второй части изображается гибель беглеца: когда он хотел отнять у мужика Пахомова казенные деньги, «Пахомов жербеек медный снял с себя, заложил в ружье, стрелил, убил сразу». Жербеек, то есть жеребейка - это опора, поддерживающая стержень внутри литейной формы [4]. Здесь повторяется мотив смертоносной пули, изготовленной из какого-либо медного предмета.
В заключительном предании «По Сорокам» [3. С. 40] дается одно из толкований прозвища беглеца: «Сорока увидела и давай чекотать. По сорочьему крику нашли <... > Он до смерти сороку ругал, его <...> звали - Сорока».
Итак, в устной традиции в образе Сороки гиперболизируются ловкость, смекалка, хитрость, артистизм героя. Мифологизация образа проявляется в некоторых эпизодах гибели беглеца, однако во многих текстах обстоятельства смерти вполне реалистичны. Несмотря на утверждения исполнителей, что Сорока не представлял опасности для бедноты, почти во всех случаях против него выступают именно простые люди. Можно сделать вывод, что в целом народ отрицательно относился к разбою
и насилию. Проведенный анализ мотивов позволил найти необходимые для этого доказательства, которые ранее не рассматривались.
Конечно, сама власть, нечеловеческие условия труда, жестокость заводской администрации, иначе говоря, весь горно-военный строй, обусловливали регулярное появление беглецов. Потеря социальных связей способствовала ожесточению обездоленных людей, пробуждала другие негативные качества, что зачастую вызывало ненависть местного населения и закономерно приводило к трагической развязке.
Список литературы
1. Легенды и были. Сказания алтайских мастеровых / А. А. Мисюрев. Новосибирск, 1938. 220 с.
2. Легенды и были. Фольклор старых горнорабочих Южной и Западной Сибири / А. А. Мисюрев. Новосибирск, 1940. 232 с.
3. Сибирские сказы, предания, легенды : сборник / А. А. Мисюрев. Новосибирск, 1959. 230, [1] с.
4. Словарь металлургических терминов [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://dic.academ-ic.ru.
5. Феоктистова, И. К. «Легенда о Лиханове» в сборниках А. А. Мисюрева: мифологические мотивы образа народного заступника // Филология и человек. 2012. № 1. С. 40-52.
6. Феоктистова, И. К. Образ беглеца Криволуцкого в устной традиции горняков Западной Сибири (по сборникам А. А. Мисюрева) // Лики традиционной культуры в начале XXI столетия : материалы между-нар. науч. конф. «VI Лазаревские чтения» : в 2 ч. / Челяб. гос. акад. культуры и искусств ; сост. Л. Н. Лазарева. Челябинск, 2013. Ч. I. С. 75-78.
