CC BY
19
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ
2022'2
ПОСЯГАТЕЛЬСТВО НА ЖИЗНЬ БЕРЕМЕННОЙ ЖЕНЩИНЫ ОШИБОЧНО ПРИНЯТОЙ ЗА НЕБЕРЕМЕННУЮ
•9
ASSAULT ON THE LIFE OF A PREGNANT WOMAN, MISTAKEN FOR A NON-PREGNANT WOMAN
УДК 343.6
доктор юридических наук, доцент (Юго-Западный государственный университет,
Россия, Курск) orcrimpravo@yandex.ru
А.И. СИТНИКОВА,
ALEXANDRA I. SITNIKOVA,
Doctor of Law, Associate Professor (Southwest State University, Kursk, Russia)
Аннотация: об актуальности темы свидетельствует сложность и противоречивость квалификации действий лица, посягающего на жизнь беременной женщины, при наличии фактической ошибки в ее физиологических свойствах. Предметом исследования является уголовно-правовое предписание, сформулированное в п. «г» ч. 2 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, и доктринальные положения, касающиеся правил квалификации посягательства на жизнь потерпевшей. Цель данной работы состоит в аргументации исключения из законодательной новеллы такого субъективного признака, как заведомость. Методологической основой научного исследования выступает диалектический метод, использованный в единстве с инструментальными методами познания. В ходе исследования выявлено: признак заведомого знания виновным о наличии у женщины беременности, содержащийся в п. «г» ч. 2 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, обусловил возникновение двух видов фактических ошибок, связанных с неправильным представлением субъекта о физиологических свойствах потерпевшей. Выводными положениями являются: 1) заведомое знание виновного о физиологических свойствах женщины следует относить не к факту наличия беременности, а к тому, что субъект получил информацию о наличии беременности; 2) при отсутствии медицинских документов или явных внешних признаков о наличии беременности виновное лицо вполне осознанно скрывает свое знание о физиологических свойствах женщины от следствия и суда; 3) из законодательной конструкции п. «г» ч. 2 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации следует изъять признак заведомости, что позволит более адекватно учесть тяжкие последствия в виде смерти потерпевшей при наличии фактической ошибки и сохранить законодательный подход к жизни беременной женщины как ценному объекту. Полученные результаты в ходе проведенного исследования могут быть использованы в законотворческой деятельности, при внесении изменений в действующие постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, а также в научной и учебной сферах деятельности.
Ключевые слова: посягательство на жизнь беременной женщины, признак заведомости.
Для цитирования: Ситникова А.И. Посягательство на жизнь беременной женщины, ошибочно принятой за небеременную // Вестник Белгородского юридического института МВД России имени И.Д. Путилина. 2022.№ 2. С. 19-22.
Abstract: the relevance of the topic is evidenced by the complexity and inconsistency of the qualification of the actions of a person who encroaches on the life of a pregnant woman in the presence of an actual error in her physiological properties. The subject of the study is the criminal law prescription formulated in paragraph "g" of Part 2 of Article 105 of the Criminal Code of the Russian Federation, and doctrinal provisions concerning the rules of qualification for the life of the victim. The purpose of this work is to argue for the exclusion of such a subjective feature as knowingness from the legislative novel. The methodological basis of scientific research is the dialectical method used in unity with instrumental methods of cognition. In the course of the study, it was revealed: the sign of the culprit's knowledge of the presence of pregnancy in a woman, contained in paragraph "g" of Part 2 of Article 105 of the Criminal Code of the Russian Federation, caused the occurrence of two types of factual error associated with the incorrect representation of the subject about the physiological properties of the victim. The final provisions are: 1) the guilty person's knowledge of the physiological properties of a woman should not be attributed to the fact of pregnancy, but to the fact that
КРИМИНОЛОГИЯ
the subject received information about the presence of pregnancy; 2) in the absence of medical documents or obvious external signs of pregnancy, the guilty person quite consciously hides his knowledge about the physiological properties of a woman from the investigation and the court; 3) the sign of knowingness should be removed from the legislative structure of paragraph "g" of Part 2 of Article 105 of the Criminal Code of the Russian Federation, which will more adequately take into account the grave consequences in the form of the death of the victim in the presence of an actual error and preserve the legislative approach to the life of a pregnant woman as a valuable object. The results obtained in the course of the conducted research can be used in law-making activities, when amendments are made to the current resolutions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation, as well as in scientific and educational fields of activity.
Keywords: encroachment on the life of a pregnant woman, a sign of knowledge.
For citation: Sitnikova A.I. Assault on the life of a pregnant woman, mistaken for a non-pregnant woman // Vestnik of Putilin Belgorod Law Institute of Ministry of the Interior of Russia. 2022. № 2. P. 19-22.
Уголовное уложение 1845 г. и проект Уложения 1903 г., равно как и Уголовные кодексы РСФСР 1922 г. и 1926 г., содержали нормативные предписания об ответственности за посягательство на жизнь беременной женщины без учета квалифицирующего признака, характеризующего физиологические свойства потерпевшей. Впервые в отечественном уголовном законодательстве убийство беременной женщины в виде квалифицированного состава появилось в УК РСФСР 1960 г., поскольку законодатель признал такое посягательство преступлением повышенной общественной опасности, так как лишается жизни женщина и ее плод [4, с. 280].
Составы преступлений, сформулированные в п. «ж» ст. 102 УК РСФСР и п. «г» ч. 2 ст. 105 действующего Уголовного кодекса Российской Федерации1, отличаются терминологически: в УК РСФСР 1960 г. уголовно-правовое предписание сформулировано как «убийство женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности», а в действующем уголовном законе - «убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности».
Включение в нормативный текст субъективного признака в виде заведомого знания виновным лицом о наличии у женщины беременности привело к возникновению двух видов фактических ошибок, связанных с неправильным представлением виновного лица о физиологическом состоянии потерпевшей. Первый вид ошибки связан с посягательством на жизнь мнимо беременной женщины, когда субъект полагает, что женщина беременна, а лишает жизни небеременную женщину. Вторая ошибка свидетельствует о заблуждении субъекта, посягнувшего на жизнь небеременной женщины, а фактически лишившего жизни беременную женщину.
В доктрине уголовного права существует традиционный подход к квалификации действий посяга-
1 Далее - УК РФ.
ющего на жизнь беременной женщины, ошибочно принятой за небеременную, по ч. 1 ст. 105 УК РФ. В основе такого подхода лежит учет субъективного признака, характеризующего заведомое знание субъекта о наличии у женщины беременности. Указанный признак в УК РФ закреплен дважды: в п. «г» ч. 2 ст. 105 и п. «з» ч. 1 ст. 63.
Ориентир на квалификацию убийства беременной женщины, ошибочно принятой за небеременную, в качестве «простого» убийства задан известными учеными-криминалистами. Так, С.В. Бородин считал, что отсутствие у посягающего заведомой осведомленности о беременности потерпевшей исключает применение п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ [1, с. 137]. По мнению комментаторов Уголовного кодекса Российской Федерации, «заведомость... означает осведомленность убийцы о наличии состояния беременности у потерпевшей» [6, с. 465]. Сторонником такой квалификации является А.Н. Попов, который рассматривает посягательство на жизнь беременной женщины при ошибке в ее физиологических свойствах как убийство, подпадающее под признаки ч. 1 ст. 105 УК РФ. По мнению указанного автора, «если виновный ошибочно полагал, что потерпевшая не беременна, а фактически погибшая оказалась беременной, то в этом случае содеянное должно квалифицироваться при отсутствии иных отягчающих обстоятельств как простое убийство. Нельзя вменять в вину субъекту отягчающее обстоятельство, которое не охватывалось его умыслом. Представляется, что иного подхода к оценке содеянного в этом случае быть не может» [3, с. 343].
Оценивая предложенный вариант квалификации, необходимо отметить следующие моменты:
1. Квалификация при наличии указанной ошибки осуществляется с учетом содержания и направленности умысла.
2. Такого рода квалификация не учитывает фактические последствия в виде смерти потерпевшей и ее плода.
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И
КРИМИНОЛОГИЯ
2022'2
3. Реальные последствия выражают большую общественную опасность, чем содержание и направленность умысла.
4. Умысел устанавливается на основе показаний виновного, которые меняются в процессе следствия и зачастую являются ложными, ошибочными либо внушенными, а преступный результат всегда остается в неизменном виде.
5. В этой связи складывается неоднородная судебная практика, в процессе осуществления которой принимаются неоднозначные решения о квалификации действий посягающего на жизнь женщины при наличии ошибки в ее физиологических свойствах.
В литературе высказана и другая точка зрения на квалификацию действий виновного, посягнувшего на жизнь беременной женщины, достоверно не знавшего о наличии у нее беременности. Так, авторы курса российского уголовного права согласились с решением Президиума Верховного Суда РСФСР, поддержавшего приговор Тюменского областного суда. В ходе судебного рассмотрения Тюменский областной суд пришел к выводу, что виновный совершил убийство беременной женщины. Виновный знал о предполагаемой беременности со слов жены, и посмертная экспертиза подтвердила реальное наличие беременности у потерпевшей. Несмотря на отсутствие в материалах дела данных, подтверждающих заведомое знание виновного о физиологическом состоянии его жены, суд квалифицировал содеянное по п. «ж» ст. 102 УК РСФСР (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ) [2, с. 148-149].
Заведомое знание виновного о физиологическом состоянии женщины следует относить не к факту наличия беременности, а к тому, что субъект получил информацию о наличии беременности. При этом для квалификации по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ источник осведомленности не имеет значения [5, с. 310]. Кроме того, необходимо исходить из того, что убийство беременной женщины может быть не только с прямым, но и с косвенным умыслом. В последнем случае субъект сознательно допускает причинение смерти беременной женщине либо безразлично относится к наступлению преступного результата. Практика применения ст. 105 УК РФ показывает, что при отсутствии медицинских документов или явных внешних признаков, подтверждающих наличие беременности, виновные лица вполне осознанно скрывают свое знание о физиологическом состоянии женщины от следствия и суда, чтобы не быть привлеченными за убийство заведомо беременной женщины.
Забайкальский краевой суд признал Ш. виновным в совершении посягательства на жизнь
женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, и квалифицировал его действия по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Из материалов уголовного дела следует, что виновный Ш. в судебном заседании вину признал частично, заявив, что о состоянии беременности во время посягательства вообще не знал. Потерпевшая и ее родственники якобы об этом ему не говорили. Достоверность знания виновного о наличии у потерпевшей состояния беременности суд установил в результате показаний родственников и части свидетелей. Из показания одного из свидетелей следует, что никто, в том числе и Ш., не знал о беременности потерпевшей. Судебно-медицинская экспертиза установила, что на момент смерти потерпевшая была беременна2.
В данном случае суд справедливо не принял во внимание показания виновного лица, отрицавшего знание о беременности потерпевшей. При квалификации учтено фактическое обстоятельство, установленное экспертизой, а не искаженное содержание умысла Ш., поскольку подсудимый пытался ввести суд в заблуждение относительно достоверного знания о физиологических свойствах потерпевшей.
Второй пример из судебной практики также свидетельствует о том, что суд при вынесении приговора руководствовался объективными обстоятельствами совершенного посягательства. Так, подсудимый Ш. неоднократно звонил своей бывшей жене, с которой состоял в разводе. На телефонные звонки она не отвечала. Испытывая к ней неприязнь, Ш. решил причинить смерть женщине, для чего взял нож в сарае и проник в дом, где потерпевшая жила вместе с дочерью, матерью и сестрой. Подошел к спящей и, обхватив ее за шею, стал сдавливать органы дыхания. Проснувшись от удушья, А. стала оказывать сопротивление, оттолкнула Ш. от себя руками, стала кричать. Проснувшихся мать и сестру потерпевшей Ш. убил ножом, выбежал на улицу и уехал на велосипеде. О беременности потерпевшей подсудимый узнал на следствии при предъявлении ему акта судебно-медицинской экспертизы. Суд пришел к обоснованному выводу, что Ш. дал ложные показания о мотиве убийства бывшей жены, отрицая знание о ее беременности во время посягательства. Соответственно, суд квалифицировал действия Ш. по п. «а» ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ3.
2 Приговор Забайкальского краевого суда от 27 мая 2016 г. № 2-21/2016 [Электронный ресурс]. - URL: https://sudact.ru/ regular/doc/qvPTKMmTGYgn/ (дата обращения: 10.02.2022).
3 Приговор Тамбовского областного суда от 26 апреля 2013 г. № 2-12/2013 [Электронный ресурс]. - URL: https://sudact.ru/ regular/doc/jluKrHgOhtrl/ (дата обращения: 10.02.2022).
КРИМИНОЛОГИЯ
Приведенные примеры показывают, что такой признак, как заведомость знания, является ненадежным мерилом содеянного, поскольку виновные лица пытаются ввести в заблуждение следственно-судебные органы в отношении своего знания о беременности потерпевшей. Добиваясь смягчения своей участи, виновные лица отрицают осведомленность о физиологическом состоянии женщины даже в тех случаях, когда имеются внешние признаки беременности, а свидетели прямо указывают на знание виновного об этом факте. Следует отметить, что лица, посягающие на жизнь женщины, находящейся в детородном возрасте, безразлично относятся к тому, что женщина, в силу ее природы, может находиться в состоянии беременности. В этой связи при посягательстве на жизнь женщины не требуется достоверного знания о беременности потерпевшей. Исходя из этого, более надежным квалифицирующим признаком является сам факт беременности, а не содержание умысла виновного лица, зачастую искаженное виновным лицом ради смягчения наказания. При уголовно-правовой оценке действий посягающего следует принимать во внимание позицию медицинских работников, которые считают, что бере-
менность является имманентным свойством женщины в силу ее биологической природы.
В заключение отметим, что из законодательной конструкции п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ следует изъять признак заведомости, поскольку наличие этого признака затрудняет квалификацию действий виновного, совершившего убийство беременной женщины, так как наличие этого признака дает возможность виновному сослаться на свое неведение либо ошибку в ее физиологических свойствах. Изъятие признака заведомости позволит адекватно учесть тяжкие последствия в виде смерти беременной женщины и сохранить законодательный подход к жизни беременной женщины как более ценному объекту, чем жизнь небеременной женщины. Предлагаемая редакция квалифицированного состава п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде «убийства беременной женщины» позволит без особых затруднений квалифицировать действия виновного при наличии субъективных ошибок. Соответственно, при посягательстве на жизнь мнимо беременной женщины осуществлять квалификацию по ч. 1 ст. 105 УК РФ, а при посягательстве на жизнь беременной женщины, ошибочно принятой за небеременную, - по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Литература
1. Бородин С.В. Преступления против жизни. - Санкт-Петербург: Юридическии цент Пресс, 2003. - 467 с.
2. Курс российского уголовного права. Общая часть. - Москва: Спарк, 2002. - 1040 с.
3. Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. - Санкт-Петербург: Юридический центр Пресс, 2003. - 898 с.
4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. Л.Л. Кругликова. - Москва: Волтерс-Клувер, 2005. - 1104 с.
5. Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. А.Э. Жалинского. - Москва: Эксмо, 2005. - 1088 с.
6. Уголовный кодекс Российской Федерации / под ред. А.И. Чучаева. - Москва: Проспект, 2021. - 1536 с.
References
1. Borodin S.V. Prestupleniya protiv zhizni. - Sankt-Peterburg: Yuridicheskii tsent Press, 2003. - 467 s.
2. Kurs rossiiskogo ugolovnogo prava. Obshchaya chast'. - Moskva: Spark, 2002. - 1040 s.
3. Popov A.N. Ubiistva pri otyagchayushchikh obstoyatel'stvakh. - Sankt-Peterburg: Yuridicheskii tsentr Press, 2003. - 898 c.
4. Kommentarii k Ugolovnomu kodeksu Rossiiskoi Federatsii / pod red. L.L. Kruglikova. - Moskva: Volters-Kluver, 2005. - 1104 s.
5. Uchebno-prakticheskii kommentarii k Ugolovnomu kodeksu Rossiiskoi Federatsii / pod red. A.E. Zhalinskogo. - Moskva: Eksmo, 2005. - 1088 s.
6. Ugolovnyi kodeks Rossiiskoi Federatsii / pod red. A.I. Chuchaeva. - Moskva: Prospekt, 2021. - 1536 s.
(статья сдана в редакцию 17.02.2022)
