CC BY
91
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2011. № 4
ГОСУДАРСТВО И ПРАВО РОССИИ В ВЕК М.В. ЛОМОНОСОВА (XVIII столетие)
Т.Е. Новицкая, доктор юридических наук, профессор кафедры истории государства и права юридического факультета МГУ*
ПОСТУПЛЕНИЕ НА ГОСУДАРСТВЕННУЮ СЛУЖБУ В СЕРЕДИНЕ XVIII В.
Статья на основе документальных источников дает представление о правовом регулировании порядка прохождения и подготовки к государственной службе в России в середине XVIII в.
Ключевые слова: история права России; государственная служба; XVIII
век.
The article on the basis of documentary sources gives representation about legal regulation of the order of passage and preparation for public service in Russia in the middle of XVIII century.
Keywords: history of law of Russia; public service; XVIII century.
В Российской империи поступление на государственную службу для различных сословий регламентировалось по-разному. Отличался и порядок поступления на военную службу от порядка поступления в штатскую. Для лиц податных сословий поступление на государственную службу и прежде всего на военную было существенно ограничено. Как известно, государственная служба для дворян являлась обязательной вплоть до принятия в 1762 г. Манифеста о даровании вольности и свободы всему российскому дворянству.
Служба дворян начиная со второй четверти XVIII в. постепенно облегчалась: появилась возможность вообще освободиться от военной службы, а также выйти в отставку за выслугу лет. Манифест от 31 декабря 1736 г. «О порядке приема в службу шляхетских детей и увольнения от оной»1 допускал возможность одному из двух и более сыновей или братьев не служить, а остаться «в доме для содержания экономии», а также устанавливал для всех дворянских детей от 7 до 20 лет обязательное обучение. Принятый в развитие Манифеста Именной указ от 9 февраля 1737 г.2 определил порядок промежуточных проверок процесса обучения дворянских недорослей. В 7, 12 и 16 лет недоросли
* kafedra02@mail.ru
1 Российский государственный архив древних актов (далее — РГАДА). Ф. 271. Оп. 1. Кн. 14. Л. 15. При ссылках на нормативный правовой материал предпочтение отдается публикациям XVIII в.
2 РГАДА. Ф. 276. Оп. 1. Ч.2. Д. 2957. Л. 49.
должны были являться на смотр и демонстрировать свои познания в науках. Указ содержит и требования, предъявляемые к познаниям молодых дворян. Так, в 12 лет они должны были «действительно и совершенно грамоте читать и чисто писать обучены». К 16 годам они «кроме иностранных языков, которых по своему изволу учить станут, и само собою разумеющаго должнаго и нужнейшаго знания закона и артикулов нашей православной кафолической веры Греческаго исповедания, арифметики и геометрии со основанием обучены были». К 20 годам они должны были показать знания «географии, фортификации и при том гистории». Указ оставлял на усмотрение родителей, обучать ли детей в домашних условиях или отдать в «государственные академии», впрочем, этот выбор предоставлялся только владельцам более 100 душ крепостных крестьян, а малопоместные должны были подтверждать присягой, что «к обучению способ имеют». Уровень знаний должен был учитываться при определении на должность и продвижении по службе: «чтоб те, которыя в своих науках паче других предуспели и радетельное старание имели, такожде прежде других в чины произведены были и тако за свое прилежание к наукам и награждение получить могли». Каждый закон, принуждавший дворянских детей к учебе, содержал еще и определенный набор угроз. Как правило, в действие они не приводились, о чем сообщал один из указов, подписанных Елизаветой Петровной3.
Требование получения образования касалось всех, поступавших на государственную службу. Поэтому с начала XVIII в. создаются училища, в которые принимали детей представителей всех сословий (кроме крепостных крестьян), причем ученики получали поденное денежное жалованье. Постепенно происходило разграничение учебных заведений — для дворян и для разночинцев. Одновременно получение более высокой квалификации разночинцами ограничивалось. Ко второй четверти XVIII в. были открыты Школа математических и навигационных наук (Навигацкая школа) (1701 г.)4, Морская академия (создана в 1715 г. на базе морских классов Школы математических и навигационных наук, переведенных в Санкт-Петербург), артиллерийские школы в Петербурге, Москве и других крупных городах, нави-гацкие школы в портовых городах, а также Хирургическая школа, Инженерная школа и «разноязычная» школа в Москве. В 1721 г. на Урале создается первая горнозаводская школа, позже при всех уральских государственных заводах были открыты арифметические школы,
3 Именной указ от 29 августа 1759 г. «Об отпущении впадшим в вины недорослям за неявление на смотр в указныя лета» // РГАДА. Ф. 294. Оп. 1. Д. 172. Л. 104.
4 Аналогичное реальное учебное заведение, открытое в 1708 г. в Галле (Германия), называвшееся «Математическое, механическое и экономическое реальное училище», было частным, имело мало учеников (12 человек) и просуществовало всего несколько лет (см.: Константинов Н.А., Медынский Е.Н., Шабаева М.Ф. История педагогики. М., 1982).
на некоторых горнозаводские школы, в Екатеринбурге Центральная школа, руководившая всеми арифметическими и горнозаводскими школами Урала. В 1718 г. было открыто 42 цифирных училища5. Создаваемые со второй четверти XVIII в. учебные заведения чаще всего имели сословный характер, и их программы были приспособлены к определенному роду службы.
Обычно начальное образование получали дети и разночинцев, и дворян. Так, среди 198 учеников Навигацкой школы на 1709 г. по происхождению было детей: подьячих 43, дворянских 34, посадских 31, церковнослужителей 25, священников 18, из людей боярских 13, солдатских 9, приказных 4, дворовых 7. Были также один калмык, два князя — Андрей Кропоткин и Ефим Мышецкий6.
А вот высшее образование получали уже преимущественно дворяне.
Военную службу несли все сословия в Российской империи. Для дворян в середине XVIII в. она была обязанностью, а для податных сословий — повинностью.
В то же время, особенно для крепостных крестьян, поступление на военную службу было основанием для прекращения крепостной зависимости. В целях защиты прежде всего интересов помещиков правительство Петра II Указом от 20 сентября 1727 г.7 запретило впредь принимать «в солдаты, ...в матросы, ни в какую службу» ни дворовых, ни крепостных крестьян независимо от того, записаны они в подушный оклад или нет. Правда, во время русско-польской войны (1733— 1735) набор желающих поступить в армию был максимально упрощен. Для пополнения находившейся на территории Польши регулярной 50-тысячной русской армии под командованием одного из лучших генералов-иноземцев шотландца П.П. Лесси было разрешено записывать всех желающих, находившихся в расположении русских войск: лифляндцев, курляндцев и даже беглых крепостных из России, которые засчитывались помещикам как рекруты8. Отношение к побегам крепостных крестьян резко меняется с наступлением относительно мирного времени. В 1742 г. Именным указом из Сената за побеги и подачу прошений о записи в армию для крепостных вводилось битье кнутом и вечные каторжные работы9.
Потери русской армии в русско-турецкую войну 1735—1739 гг. привели к принятию в 1737 г. кабинет-министрами резолюции на
5 Там же.
6 «Надлежит... ведать все уставы государственный и важность их»: Документы РГАДА по истории государственной службы России. XVIII в. Док. № 4 / Публ. подгот. Н.Ю. Болотина // Исторический архив. 1999. № 2 (электронный ресурс): URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Gossluzba/text1.htm
7 Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1-е (далее — ПСЗРИ). Спб., 1830. Т. VII. № 5161.
8 ПСЗРИ. Т. IX. № 6639, 6640.
9 Там же. Т. XI. № 8577.
доклад Сената10, которой предписывалось церковников и разночинцев «от 15 до 40 лет... всех взять без разбора в военную службу». Допускалось вместо назначенных в военную службу детей церковников выплачивать 200 руб. или выставлять купленных людей. Однако это требование не касалось тех, кто уже обучался наукам: Именной указ от 25 сентября 1737 г. содержал, правда, положение чтобы «непонятных в науках долго в школах отнюдь не держать, но отсылать их к гражданским управителям для определения в военную службу, дабы на таких глупых или ленивых людей напрасного расхода и другим трудолюбивым людям в их науках препятствия от них не было»11.
Сословный строй сказался и на организации обучения военному делу. Дети солдат должны были нести солдатскую службу. Для них и вообще для детей непривилегированных слоев населения предназначались гарнизонные школы, преобразованные из нескольких уцелевших к 30-м гг. цифирных училищ. Туда же определялись и дети беспоместных офицеров. Именным указом от 21 сентября 1732 г. «О заведении при пехотных гарнизонах школ и устройстве оных»12, «дабы впредь польза и государству в рекрутах облегчение быть могло», для детей в возрасте от 7 до 15 лет, рожденных от офицеров «не из шляхетства», драгун и солдат, не положенных в подушный оклад (или даже положенных, но рожденных, когда отцы их находились на военной службе), создавались учебные заведения, в которых они бесплатно обучались как светским предметам (писать, читать, считать), так и военным упражнениям. Этим же Указом военная служба для детей военнослужащих не из дворян становилась наследственной профессией. Именные указы от 6 мая и 26 августа 1736 г.13 повторяли требование «офицерским и дворянским, также салдатским, рейтарским, казачьим, пушкарским и протчих всякого звания служилых чинов и подьяческим детям, которые в подушной оклад не положены и в цехи не записаны, от седми лет и выше» явиться «в Санктпетербурге у Геролдмейстера, а в Москве в Сенатской канторе, и при армии — командующему генералитету, в губерниях же и городех — губернатором и воеводам». Явившихся направляли либо для поступления на службу, либо для того, чтобы «малолетных записывать в школы и обучать грамоте и протчим наукам, кто к чему охоту возъимеет, также и воинской экзерциции, дабы оную твердо знали и при определении в полки обучать их той эк-зерциции было не потребно». Указы не определяли сроки обучения. Однако из обоих указов ясно, что дети старше 15 лет сразу зачислялись на службу, а моложе — поступали в гарнизонные школы.
10 ПСЗРИ. Т. Х. № 7389.
"Там же. Т. X. № 7385.
12 Там же. Т. VIII. № 6188.
13 РГАДА. Ф. 276. Оп. 1. Ч. 2. Д. 2956. Л. 286; ПСЗРИ. Т. IX. № 6949.
В 1730 г. для подготовки из «пушкарских» сыновей канцелярских и полковых писарей была открыта арифметическая артиллерийская школа, а в 1735 г. для дворянских и офицерских детей создана чертежная артиллерийская школа. В 1736 г. оба учебных заведения были объединены, и объединенное заведение стало именоваться Санкт-Петербургской артиллерийской школой. Учащиеся при поступлении в учебное заведение приводились к присяге и считались рядовыми, по окончании учебы им присваивалось унтер-офицерское звание, слабо усвоившие артиллерийские учебные предметы выпускались рядовыми14.
Дворяне поступали на службу либо непосредственно по прибытии в Военную коллегию, либо после окончания военного училища. До 30-х гг. XVIII в. сохранялся принцип, заложенный Петром I: будущий офицер-дворянин должен был некоторое время прослужить солдатом. Даже Сенатский указ от 4 октября 1760 г.15 подчеркивал, что «российских дворян дети в военную службу не инако, как с начала в солдаты определяются». Однако поскольку возраст поступления дворян на военную службу четко определен не был, это способствовало тому, что в период царствования Елизаветы Петровны «шляхетских детей записывали в службу с младенчества, и в полк они являлись 16-17-летними офицерами»16.
Способом избежать службы рядовыми для дворян, не желавших служить солдатами и матросами, стало поступление в специальные учебные заведения, прежде всего в учрежденную в 1731 г. по инициативе сподвижника Петра I П. И. Ягужинского офицерскую школу для дворян — Шляхетский кадетский корпус17, шефом которого стал Ми-них. Обучавшиеся там сотни российских дворян и остзейцев по окончании получали младший офицерский чин либо звание гардемарин в зависимости от того, шли они служить в армию или на флот.
При Петре Великом были созданы первые военно-морские училища: морских офицеров готовили уже упоминавшиеся Школа математических и навигационных наук (1701), Морская академия (Академия морской гвардии) (1715), Гардемаринская рота, куда первоначально зачислялись лучшие воспитанники академии на последних годах обучения. Выпускники этих учебных заведений, прежде чем стать офицерами, некоторое время должны были прослужить рядовыми. В 1725 г. в Кронштадте была открыта Гардемаринская школа18, в 1752 г. Морская академия преобра-
14 Сайт Военной академии РВСН имени Петра Великого: URL:http://www.arvsn.mil.ru/ history/histor1_1.html; также см.: АртамоновВ.А. Русская армия после Петра I // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 43.
15 ПСЗРИ. Т. XV. № 11112.
16 Смагина Г.И. Академия наук и российская школа. СПб., 1996. С. 101.
17 РГАДА. Ф. 248. Оп. 8. Кн. 445. Л. 132.
18 В 1716 г. было учреждено воинское звание «гардемарин», которое заменило звание «навигатор» в качестве переходного от ученика к младшему офицерскому чину.
зована в Морской шляхетский кадетский корпус. Если в Навигацкую школу принимались как дворянские дети, так и дети из иных сословий, то само название «шляхетский» подчеркивало, что комплектовался Корпус исключительно лицами дворянского происхождения.
В 1758 г. по приказу генерал-фельдцейхмейстера, главноначаль-ствующего над инженерным корпусом, графа П.И.Шувалова Инженерная и Артиллерийская школы были объединены в одно учебное заведение — Артиллерийскую и инженерную дворянскую школу19.
Поступление на военную службу без специального образования осуществлялось, как и ранее, явкой дворянского недоросля на смотр в Военную коллегию. Однако в ряде случаев этот порядок изменялся. Во-первых, русско-турецкая война 1735—1739 гг. потребовала упрощенного порядка поступления на военную службу. Командующему генерал-майору фон Бисмарку разрешалось принимать по своему усмотрению в войско обер-офицеров, а о штаб-офицерах доносить в Санкт-Петербург20. Понятно, такой привилегированный порядок набора в армию просуществовал недолго. Во-вторых, на особом положении находилось население присоединенных по Ништадтскому 1721 г. мирному договору Остзейских губерний. Для дворянства этих губерний служба была необязательной: по желанию оно могло записываться, «как и российского шляхетства недоросли», в лейб-реги-мент, что ему предлагал Указ из Верховного Тайного Совета от 4 апреля 1728 г.21
По описаниию В.О.Ключевского, к концу царствования Петра I было три гвардейских полка: «К двум старым пехотным прибавлен был в 1719 г. драгунский "лейб-регимент", потом переформированный в конногвардейский полк. Эти полки служили военно-практической школой для высшего и среднего дворянства и рассадниками офицерства: прослужив рядовым в гвардии, дворянин переходил офицером в армейский пехотный или драгунский полк. В лейб-регименте, состоявшем исключительно из "шляхетских детей", числилось до 30 рядовых из князей; в Петербурге нередко можно было видеть на карауле с ружьем на плече какого-нибудь князя Голицына или Гагарина. Дворянин-гвардеец жил, как солдат, в полковой казарме, получал солдатский паек и исполнял все работы рядового. Державин в своих записках рассказывает, как он, сын дворянина и полковника, поступив рядовым в Преображенский полк, уже при Петре III жил в казарме с
19 Обучавшиеся в Артиллерийской школе солдатские сыновья вместе с воспитанниками того же звания из Крепостной инженерной школы были переведены в образованную в 1759 г. Соединенную солдатскую школу, составившую особое отделение нового учебного заведения — Артиллерийской и инженерной дворянской школы (Кадеты России:Энциклопедия кадетского воспитания и образования (электронный сайт): URL:http://www.гuscadet.гu/histoгy/гkk_1701_1918/common/vuz-1700-1800.htm).
20 ПСЗРИ. Т. IX. № 6866.
21 ПСЗРИ. Т. VIII. № 5257.
рядовыми из простонародья и вместе с ними ходил на работы, чистил каналы, ставился на караулы, возил провиант и бегал на посылках у офицеров»22.
«Прочих, которые не из шляхетства», упомянутый Указ 1728 г. предписывал брать «только в полевые полки». Через год Верховный Тайный Совет уточнил порядок записи в армию «недорослей из лиф-ляндского и эстляндского шляхетства, також которые и не из шля-хетства»23. Указ разрешал для записи рядовыми являться в полки к генералам без смотра в Военной коллегии. На обер-офицерские должности мог принимать в службу генерал-фельдмаршал, лифляндский генерал-губернатор Петр Петрович Лесси, а о штаб-офицерах, желавших служить в русской армии, ему надо было доносить в Военную коллегию, равно как и об их отставках. К 1739 году порядок зачисления в армию остзейских недорослей становится таким же, как и русских. И на доклад ревельского губернатора графа Дугласа с просьбой зачислять дворянских детей в солдаты без того, чтобы лично приезжать в Военную коллегию, был дан ответ, по которому для записи в армейский полк необходимо было прибыть в Военную коллегию24.
Однако если дворянство Остзейских губерний преимущественно служило по месту жительства, служба «иноверцев», т.е. мусульман Казанской, Астраханской и Воронежских губерний, в гарнизонах своих родных губерний в 30-е гг. XVIII в. «заполезно не признавается», поэтому Именным указом, данным из Кабинета Ее Величества25, указывалось «впредь взятых в службу иноверцев определять в гарнизоны. при Отзее полки».
Гражданская служба дворян находилась в ведении Герольдмей-стерской конторы. Герольдмейстер подбирал кандидатов из дворян на вакансии и направлял их для смотра в Сенат. По мнению Л.Е.Шепелева, предоставление преимущественного права на продвижение по государственной службе дворянам, проявлявшееся, во-первых, в льготных условиях самого поступления на службу и, во-вторых, в более быстром продвижении по рангам, обусловливалось не только значением дворянства как социальной опоры самодержавия, но и его более высоким в целом образовательным уровнем и имущественной обеспеченностью. «Последнее было важно ввиду сравнительно низкого материального вознаграждения за государственную службу, считавшуюся сословной обязанностью дворянства. Существовало убеждение, что зависимость государственного служащего от получаемого им жалованья лишает его необходимой свободы суждений и поведения»26. Идея, мо-
22 Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. Т. 4: Курс русской истории. М., 1989. С. 73—74.
23ПСЗРИ. Т. VIII. № 5385.
24ПСЗРИ. Т. Х. № 7917.
25 Там же. Т. IX. № 6913.
26 Шепелев Л.Е. Титулы, мундиры и ордена Российской империи. М., 2005 (электронный ресурс): URL: http://www.bibliotekar.ru/CentrTitul/3.htm
жет быть, и оригинальная, но не учитывающая бедность основной массы российского дворянства. Сомнителен тезис и о более высоком образовательном уровне дворянства, во всяком случае на начало XVIII в.
Представители непривилегированных сословий — выходцы из среды духовенства, приказных, купечества и пр. — устраивались на гражданскую службу самостоятельно. Именно они и составляли костяк канцелярских служителей ко второй четверти XVIII в.27 Интересна челобитная Семена Маскина об определении его в Посольский приказ для «обучения письму», которая относится к более раннему периоду, но наглядно демонстрирует преемственность профессии в канцелярской среде. Челобитная приведена в публикации Н.Ю.Болотиной.
Москва Ноябрь 1719 г.
Державнейший царь, государь милостивый.
Отец мой, Матвей Козмич Маскин, служил Вашему Величеству во дьяцех, а я, государь, нижайший раб твой ни в какой чин не определен.
Всемилостивейший государь, прошу Вашего Величества, да повелит державство Ваше быть мне у своих государевых дел для учения письма на Москве государственной Посольской канцелярии в подьячих Вашего Величества. Нижайший раб Семен Маскин, ноября в 1 де[нь] 1719 году.
Запись на л. 1: «1719-го ноября в 9 де[нь] по Указу великого государя быть ему в Посольском приказе в подьячих для обучения письма и приказных дел в повытье старого подьячего Степана Никитина»28.
Как и в военной службе, в службе гражданской стали цениться образованные кадры. В этой связи надо затронуть и светское образование. При зачислении на штатскую службу ранее нигде не служивший молодой человек получал низшую должность. Можно согласиться с Л.Е.Шепелевым, что «это диктовалось как необходимостью замещения всех должностей, так и29 получения требуемой опытности (поскольку сама практика службы являлась главной школой профессиональной подготовки чиновничества)»30. Однако практиковалось и предварительное обучение будущих штатских чиновников. Еще Генеральный регламент 1720 г. вводил институт коллегии юнкеров31, молодых людей, зачисляемых в коллегии для подготовки к работе в них.
В развитие Манифеста 1736 г. и Именного указа 1737 г.32 резолюцией кабинет-министров на доклад Сената от 6 марта 1737 г. утвер-
27 Подробнее см.: Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII веке: формирование бюрократии. М., 1974. С. 213—214; Архипова Т.Г., РумянцеваМ.Ф., Сенин А.С. История государственной службы в России. XVIII — XX века. М., 1999. С.71—81.
28 «Надлежит... ведать все уставы государственным и важность их». Док. № 8.
29 Видимо, автор имеет в виду необходимостью.
30 Шепелев Л.Е. Указ. соч.
31 Законодательство Петра I. М., 1997. С. 116—117.
32 РГАДА. Ф. 271. Оп. 1. Кн. 14. Л. 15; Ф. 276. Оп. 1. Ч.2. Д. 2957. Л. 49.
ждаются Правила определения недорослей к приказным делам33. Правила имели цель привлечь молодежь из «средней» знатности фамилий к штатской службе. Предполагалось из имевшихся налицо в Санкт-Петербурге недорослей 15—17 лет, умеющих грамоте, набрать для обучения канцелярской службе и «другим пристойным наукам» для дальнейшей службы в Сенате, коллегиях и канцеляриях. В качестве условия называлось и владение не менее чем 100 душами крепостных для определения в Сенат и не менее 25 душами для работы в коллегиях и канцеляриях. Интересно, чтобы выделить этих дворянских детей из разночинной массы канцелярских служителей, предлагалось именовать их «дворянами», хотя по должности они исполняли бы работу копиистов (один год), подканцеляристов и канцеляристов (по два года). После успешного обучения профессии они через пять лет получали бы должность секретаря, т.е. приобретали бы сразу классный чин как минимум 10-го ранга (или класса). Те же, которые через год службы оказывались к штатским делам неспособными, отсылались в Военную коллегию для определения в полевые полки в солдаты.
Во исполнение резолюции кабинет-министров 11 мая 1737 г. Правительствующий сенат издал указ34, который уже содержал конкретный план подготовки из дворянских недорослей будущих государственных чиновников. В программу обучения входило изучение «приказного порядку и знания указов и прав государственных, Уло-женья и прочего», кроме того, два дня в неделю они должны были обучаться «арифметике, геометрии, геодезии и географии и грамматике». Каждую неделю об их успехах должны были докладывать как секретари, которые обучали их канцелярской работе, так и учителя. Одновременно Указ обращал внимание и на моральный облик будущих чиновников: требовалось, чтобы они «в вольные домы не ходили и не пьянствовали, в карты и кости не играли б, ...удалялись бы от всякого бесчестия». Их внешний вид также заботил законодателя: «Дворянам содержать себя чисто в платье и в белье, также и волосы пудрили б всякой день, чтоб им небесчестно было являться пред честными людьми». Спустя три года были подведены итоги.
Указ Правительствующего сената от 24 марта 1740 г.35 знакомит с результатами обучения канцелярской службе. Молодые дворяне были определены для обучения при Сенате, Синоде, коллегиях и канцеляриях. После проверки их знаний свыше 20 человек «за непонятием и неприлежностью к наукам и приказным делам» было решено «отослать для определения в полевые полки в солдаты». Девять человек «по их желанию и прилежности быть в науках и у приказных дел» оставили на гражданской службе, а еще 28 человек, хотя в науках и показали
33 ПСЗРИ. Т. X. № 7201.
34 ПСЗРИ. Т. X. № 7248.
35 Там же. Т. XI. № 8043.
себя прилежными, но «к приказным делам прилежности не имеют и не хотят», «желают все в военную службу». В итоге был сделан вывод: «впредь определять из таких, кои сами к приказным делам охотою пожелают, а не в неволе».
Определенные надежды на приобретение молодыми дворянами качественного гражданского образования возлагались на учрежденный в 1755 г. Московский университет, особенно его юридический факультет.
В связи с открытием Московского университета в 1758 г. были введены некоторые изменения в продвижении по службе дворян. Однако заявлено о них было весьма осторожно: обучающиеся в Московском университете «из записанных в воинской и гражданской службах обучаться» могли быть повышены чином не ранее, как представят «о их учении и состоянии из Московского университета надлежащее свидетельство»36. Столь осторожные заявления имели под собой почву. Как отмечает В.А.Томсинов, становление университетского образования шло медленно, встречало различные препятствия, одним из которых являлась неопределенность статуса этого учебного заведения37. Видимо, следствием цитированного выше Именного указа от 24 марта 1740 г. явилось поручение, о котором пишет В.А.Томсинов: «В марте 1758 г. президент Академии наук граф К.Г. Разумовский поручил коллежскому советнику Ломоносову "иметь особливое прилежное старание и смотрение, дабы в Академическом, Историческом и Географическом Собраниях, тако ж в университете и в гимназии все происходило порядочно, и каждой бы должность свою в силу регламента и данных особливых инструкций отправлял со всяким усердием, употребляя труды свои к настоящей пользе Академии"»38. Из трех факультетов Московского университета (юридического, медицинского и философского) подготовка к гражданской службе должна была вестись преимущественно на юридическом. Однако «программа преподавания юридических наук ограничивалась в первое время естественным и римским правом. Причем вплоть до 1768 г. лекции читались на иностранных языках. Первый выпуск студентов-юристов, завершивших полный курс университетского обучения, состоялся лишь в 1770 г. И было в нем всего два человека: Иван Борзов и Алексей Артемьев»39.
Неудивительно, что раз дела с гражданским образованием обстояли неважно, специалистов для гражданского ведомства продолжали готовить на службе. В апреле 1758 г. до сведения заинтересованных лиц и ведомств было доведено, что обучающиеся при русских
36 ПСЗРИ. Т. XV. № 10812.
37 Томсинов ВА. Развитие русской юриспруденции во второй половине XVIII века // Законодательство. 2006. № 8, 9, 10, 11 (август, сентябрь, октябрь, ноябрь): СПС «Гарант».
38 Там же.
39 Там же.
министрах (послах) в иностранных государствах молодые дворяне, «кои еще в нижних чинах или и совсем еще не в службе», получали чин титулярных советников (9 ранг), а те, «кои наибольше себя усердными и способными» показали и были произведены Коллегиею иностранных дел в советники посольства, получали чин надворного советника (7 ранг). Интересно замечание закона, согласно которому высокие оклады этих чиновников обусловлены тем, что «знатному при посольстве чину» необходимо «себя с надлежащею благопристойностью содержать... и другим к полезной ревности пример подавать»40.
Довольно противоречивое отношение законодателя видно к выходцам из среды духовенства. Здесь борются два направления: одно связано с сословным началом и направлено на ограничение приема выходцев из духовенства на государственную службу, другое — напротив, опирается на качественное образование церковных учебных заведений и проявляется в привлечении их выпускников к государственной службе.
Из духовных учебных заведений, выпускники которых принимались на гражданскую службу, следует прежде всего назвать Славяно-греко-латинскую академию. Так, в соответствии с Указом 1728 г., данным Петром II из Синода в Спасский училищный монастырь, предписывалось завести записные книги, в которых фиксировать, «кто и каких чинов приняты во учение и сколько времяни учиться будут и куда кто по какому указу произведетца»41. В соответствии с требованием монастырь доносил, что «с состояния тех московских школ из бывших в учении учеников в разные чины произведено по прошлой [1]728 год, а именно: в архиреи — 3, в архимандриты — 3, во игумены — 2, во иеромонахи — 12, во иеродиаконы — 6, в монахи — 8, в священники — 25, в диаконы — 8, в переводчики — 6, в справщики — 3, в гофшпиталь для учения хирургической науке — 63, в Санкт-Петербургскую аптекарскую науку — 45, в Московскую главную аптеку — 1, в учители в Сербию и в епархии и в протчие места — 11, в полковые писари — 4, в разные чины и достоинства — 28; итого — 23642». По социальному составу в учении «обреталось»: иеродиаконов — 3, монах — 1 (пост[р]ижены Макарий Левицкий в Колоцком монастыре Иосиф Скрыпицын в Борисоглебском монастыре что в Переславле-Залесском, а Дамаскин и монах Дезидерий в Спасском училищном монастыре), поповых детей — 48, дьяконовых — 15, цер-ковнических — 28, подьяческих — 21, шляхетских — 3, салдацких — 79, посацких — 11, мастеровых — 25, иноземческих — 7, дворовых служителей — 6, монастырских служителей — 3, сторожевых — 4, лекарских — 2, матрозской — 1, богадельникова — 1, школьников — 1;
40 ПСЗРИ. Т. XV. № 10827.
41 «Надлежит... ведать все уставы государственным и важность их». Док. № 11.
42 Получается 228.
итого — 259 человек. Да в славянороссийской школе 51 человек, в том числе: салдацких детей — 17, подьяческих — 2, мастеровых — 2, монастырского слуги — 1, посацких детей — 10, крестьянских — 1, дворцовых служителей — 2, боярских служителей — 2, церковниче-ских — 4, иноземческой природы — 3, шляхетских детей — 3, ками-сарских детей — 2, поповых — 1»43.
Славяно-греко-латинская академия готовила будущих медиков благодаря изучению там латинского языка: именно благодаря «языковому уклону» туда обращались и для того, чтобы найти будущих переводчиков с иных языков. Так, в 1739 г. по Именному указу «к отсылке в Кантору Иностранной коллегии для обучения мансурскаго языка» были подготовлены помимо сразу выразивших желание «школы пиитики поповича Ивана Патрекеева да церковникова сына Николая Смирнова» другие в той академии из разночинцовых детей «охотножелающие ученики» Алексей Леонтьев, подьяческой сын, Андрей Канаев, купеческой сын, школы синтаксимы», которые и были представлены44.
Готовили будущих статских служащих и епархиальные школы. Так, в уже упоминавшемся Именном указе от 25 сентября 1737 г.45 говорилось, что выпускников этих учебных заведений, кто «в духовном чине быть не пожелает», следует направлять «губернаторам и воеводам для определения в гражданскую службу, где они, увидев в тех делах практику», смогли бы «знатные чины заслужить». Указ интересен еще и тем, что рассматривает епархиальные школы как заведения, готовящие специалистов высокого класса, которых следует определять «к таким делам, чему они выучились и охоту имеют, дабы от них польза государству и отечеству впредь быть могла».
Однако сословный принцип приема на государственную службу детей священно- и церковнослужителей нашел отражение в Указе Правительствующего сената от 24 мая 1732 г.46, которым было «впредь... поповых, диаконских и причетниковских детей в коллегии и канцелярии в подьячие и в другие светские чины принимать... запрещено». Примечательно, что данный указ ссылался на петровский указ 1708 г.
Однако уже при открытии гимназий при Московском университете классовый принцип стал строго соблюдаться. «В гимназии учеников извольте принимать, в первую дворянскую никого кроме дворян не записывать, в другую разночинцов, кроме положенных крепостных людей, разве когда какой господин захочет дать ему волю и отказаться от всякой над ним власти, как яснее о том в поданном мною в Прави-
43 «Надлежит... ведать все уставы государственным и важность их». Док. № 11.
44 Там же. Док. № 13.
45 ПСЗРИ. Т. X. № 7385.
46 Там же. Т. VIII. № 6066.
тельствующий сенат проекте изображено», — гласил второй пункт инструкции куратора И.И. Шувалова директору Московского университета об организации гимназий при университете47.
Постепенно государственная служба становится наследственной не только для дворянства. Так, детей рассыльщиков, не включенных в подушный оклад, предписывалось «определять на ваканции отцов их, и для того из таких определенных городовых розсылщиков детей в иныя службы и в школы не отлучать»48.
Привлечение к государственной службе представителей податных сословий было связано с получением ими отпускных и увольнительных писем. В противном случае они подлежали возвращению на прежние места49.
На гражданскую службу переходили также вышедшие в отставку военные, которые уже не могли исполнять свои обязанности в связи с состоянием здоровья. В 1725 г. Сенат разрешил герольдмейстеру «как отставных от службы обер- и унтер-офицеров, так и дворян, которые с смотров Правительствующего сената назначены будут к делам», самостоятельно назначать на низшие судебные должности в коллегии, губернии и провинции (кроме членов коллегии, провинциальных воевод, камериров и ассесоров). Сведения о назначении на штаб-офицерские чины и «к прочим знатным делам» — представлять в Сенат50. В связи с учреждением Верховного Тайного Совета Сенату был оставлен выбор только кандидатов «в штатские коллегии президентов, вице-президентов и советников», а окончательное назначение на должность перешло к императрице и Верховному Тайному Совету51. Позднее процесс определения на штатские должности отставных военных несколько усовершенствовался: Военная и Адмиралтейств коллегии должны были присылать кандидатов прямо в Герольдмейстер-скую контору52. Однако после издания в 1762 г. Манифеста о даровании вольности и свободы всему российскому дворянству число отставных военных оказалось настолько большим, что Сенату пришлось издать Указ, по которому Герольдмейстерская контора писала бы всех желающих в «валовой список и за неимением к определению порозжих вакансий» отпускала «в домы до указа, не докладывая Правительствующему Сенату»53.
Назначение на ответственные должности требовало знания прошлого назначенца. В этом смысле интересен Указ из Кабинета, объявленный Сенату герольдмейстером П.А.Квашниным-Самариным,
47 «Надлежит... ведать все уставы государственный и важность их». Док. № 17.
48 РГАДА. Ф. 248. Оп. 11. Д. 609.
49 ПСЗРИ. Т. XII. № 9008.
50 Там же. Т. VII. № 4780.
51 Там же. № 4847 (п. 5).
52 Там же. Т. XII. № 9324.
53 Там же. Т. XV. № 11561.
от 31 декабря 1733 г.54 Сенат предложил кандидатуры на должности воевод, из которых одна была отложена. Причина названа следующая: Сенату надлежит впредь при избрании офицеров и дворян «в провинции и города в воеводы, а прежде того были они у дел и сказками показывать будут, что они сочтены и начетов на них никаких не имеется», проверять эти «сказки», «а на сказках их не утверждаться».
В связи с бюрократизацией государственного аппарата и отделением в государственных учреждениях присутствия, где принимались решения, от канцелярии, где велось делопроизводство, особую роль в последней занимает секретарь. В соответствии с петровским Генеральным регламентом на секретаре лежала ответственность за организацию делопроизводства, подготовку дел к слушанию, докладывание дел на заседании присутствия, ведение справочной работы по делам, оформление решений и контроль за их исполнением. Это все делало секретаря ключевой фигурой в бюрократическом государственном аппарате.
О роли секретарей, об их злоупотреблениях и о борьбе с этим очень красочно, живо, со знанием дела говорит Именной указ из Правительствующего сената от 22 октября 1737 г.55 Следует остановиться на нем подробнее, поскольку здесь можно найти много полезного и для сегодняшнего дня. Прежде всего указ свидетельствует о том, что чин секретаря «весьма нужной», но попадают на него часто люди недостойные, «будучи под опекою своих благодетелей, за свои к ним партикулярныя услуги», другие же — назначаются на секретарские должности из-за родственных связей, «а дел ничего не делают для того, что недостаток ума их до того не допущает». Указ примечателен тем, что демонстрирует хорошее знание проблемы, глубину порока, разъедающего государственный механизм: вместо честной работы плутни-секретари «для ненасытности своей под видом правды свои мины подводят и народ утесняют, чтоб им те денги, которыя они издержали при возведении своем в секретари, возвратить и впредь с неправдою богатство собирать с таким чаянием, что хотя до них какое дело коснетца, могут теми ж своими неправедными иждивениями не токмо достойнаго наказания избежать, но и в прежних чинах остатца». «Государство не от податей или инаго чего, но от таких плутов и грабителей до основания разоряетца», — горестно восклицает законодатель. Как же изловить таких чиновников? Предлагается несколько путей. Во-первых, необходимо составить списки секретарей всех уровней и указать в них, кто с какого времени работает, какое жалованье получает и прочее, чтобы выявить лиц, продвигавшихся по службе слишком стремительно и не показавших особых заслуг. Во-вторых, кандидаты на секретарские должности должны проходить испытание в Сенате у сенатских секретарей. В-третьих, следует проверять, были
54 Там же. Т. IX. № 6522.
55 РГАДА. Ф.1239. Оп. 3. Ч. 94. Д. 44623. Л. 519-520-об. 4 ВМУ, право, № 4
ли эти чиновники «у приходов и росходов, буде были, в том сочтены ль и имеют ли квитанции». И вообще «лучше держать людей менше на доволном жалованье, толко б достойны были».
Спустя полгода, в апреле 1738 г., Сенатский указ56 вновь обратился к работе секретарей, акцентируя внимание на обязанности секретарей при докладах дела, «ежели коллегия противно указам и регламентам рассуждать будет, все противные указам обстоятельства представлять» или на худой конец записывать в протокол. Если же представления секретарей о нарушении законов, обращенные к президентам и членам коллегий, губернаторам и прокурорам, остаются без внимания, то предлагалось «представлять в Правительствующем Сенате к прокурорским делам». А в Указе от 3 июня 1738 г.57 Сенат вновь возвратился к этой проблеме: в нем помимо требования выслать секретарей и канцеляристов в Петербург говорилось еще и о испытании, которое должны были пройти секретари — их должны были «освидетельствовать в Рекетмейстерской конторе сочинением из имеющихся в оной дел выписок и экстрактов».
Продолжение история с секретарями имела уже при Елизавете Петровне. Именной указ от 22 июня 1742 г.58 знакомит с губернской и провинциальной практикой нарушения предшествующих указов, касающихся секретарей. Местные власти в обход законов назначают «из городовых подьячих к секретарской должности, кого хотят, определяют, имяновав оных за секретаря». В то же время «определенных от Прави-тельствующаго Сената секретарей без ясных вин и преступлений собою без указу Правительствующаго Сената» увольняют от должности. Чувствуется, что такое самоуправство серьезно рассердило императрицу: еще бы, представителя центральной власти, обязанного следить за соблюдением законов, доносить об их нарушении и не связанного с местной администрацией, старались заменить на «своего», чтобы скрыть злоупотребления на местах. Поэтому понятно требование о том, что снимать назначенного Сенатом секретаря могли только «по первым двум пунктам», т.е. в случае совершения государственного преступления.
На государственную службу поступали не только в качестве чиновников, требовались представители и иных профессий, как правило, горожане. Часто поступлению их на службу предшествовало обучение. Потребность государства в хороших мастерах заставляла предоставлять известные льготы при обучении ремеслам. Красочную картину рисует Сенатский указ от 27 марта 1761 г.59 Сенаторы вполне справедливо считали, что «ежели хотеть национальных хороших мастеров иметь», надо их готовить из способных людей. Рекруты, которых направляли учиться мастерству коновалов, кузнецов, седельников, шорников и
56 ПСЗРИ. Т. Х. № 7567.
57 Там же. № 7590.
58 РГАДА. Ф. 276. Оп. 1. Ч. 2. Д. 2962. Л. 138.
59 ПСЗРИ. Т. XV. № 11224.
другим профессиям, необходимым для войска (имеющего кавалерийские части, а также использующего конную тягу), не могли овладеть профессией, поскольку, по мнению авторов Указа, были уже немолоды и не обладали умственными способностями. «Ни один помещик доброго человека в рекруты не отдаст». Поэтому предполагалось учеников брать из солдатских детей с 13 до 15 лет. Примечательно, что Сенат предложил, чтобы получившие квалификацию мастера, долее 12 лет (при обязательной выслуге для дворян — 25 лет) в армии не служили, а по прошествии этого срока могли уволиться и записаться в цехи «в Санкт-Петербурге и в Москве или в других знатных городах, кто куда похочет».
Представляет интерес и процесс профессиональной подготовки конюхов для Двора. В 30-е гг. еще в бытность во главе Конюшенного ведомства Волынского и, вероятно, по его инициативе было «повелено набрать из волостей из крестьянских и бобыльских детей 200 человек в конюхи, и пока при конюшнях обучаться будут», им было определено жалованье. Они должны были обучаться «российской грамоте и писать». В 1741 г. эта норма была подтверждена, причем в резолюции указывалось, что «ежели оные ученики обучатся, то в них будет не без пользы, ибо они по науке будут определены в конюхи, а из конюхов могут происходить в нарядчики, а потом в задворные и стремянные конюхи и в прочие конюшенные чины, а безграмотным людям во оных чинах быть невозможно»60.
Таким образом, с середины XVIII в. становится заметна тенденция к некоторому стиранию сословных перегородок, очень строгих сословных ограничений, если речь шла о высококвалифицированных специалистах. Однако касалось это весьма узкого круга лиц.
Список литературы
1. Полное собрание законов Российской империи. Спб., 1830. Т. VII—XV.
2. «Надлежит... ведать все уставы государственный и важность их»: Документы РГАДА по истории государственной службы России. XVIII в. / Публ. подгот. Н. Ю. Болотина // Исторический архив. 1999. № 2 (электронный ресурс): URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Gossluzba/text1.htm
3.Томсинов В.А. Развитие русской юриспруденции во второй половине XVIII века // Законодательство. 2006. № 8, 9, 10, 11 (август, сентябрь, октябрь, ноябрь): СПС «Гарант».
4.Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII веке: формирование бюрократии. М., 1974.
5.Шепелев Л.Е. Титулы, мундиры и ордена Российской империи. М., 2005 (электронный ресурс): URL:http://www.bibliotekar.ru/CentrTitul/3.htm
60 ПСЗРИ. Т. XI. № 8350 (п. 16).
