DOI: 10.15643/libartrus-2020.1.2
Постнеклассическая философия: постмодернистская «деконструкция» и рациональная реконструкция
истории науки
© Л. Б. Султанова
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, улица З. Валиди, 32.
Email: slinera@inbox.ru
В статье анализируются вопросы методологии постнеклассической философии. В центре внимания автора находятся постмодернистская «деконструкция» и рациональная реконструкция истории науки. Автор стремится выявить сходство и различие этих методологий. Постмодернистская «деконструкция» представляет собой базовую методологию постмодернизма, разработанную для «ликвидации» классической философской установки. В целом «деконструкция» является иррационалистической и носит негативный характер. Рациональная реконструкция истории науки применяется в области философии и методологии науки для построения концепций развития науки. Основная цель при этом - открытие и обоснование основных закономерностей в развитии науки. Методология контрпримеров и методология неявного знания, примененные к истории математики как дополнительные приемы, позволяют при этом уточнить математические доказательства и теоремы, а также получить прирост математического знания на основе экспликации скрытых лемм. Автор обосновывает, что «методология неявного знания» имеет явные преимущества, поскольку в отличие от «методологии контрпримеров» позволяет сохранить и укрепить дедуктивный статус математики.
Ключевые слова: постнеклассическая методология, «тоталитаристский» дискурс, классическая философская установка, проблема истины, философский рационализм, диалектический материализм, рациональная реконструкция истории математики, прирост научного знания, математический квазиэмпиризм, дедуктивизм, неявное знание.
Базовой стратегией постмодернизма как основного направления современной зарубежной философии является «деконструкция». Такой подход разработан преимущественно для интерпретации текстов классической философии, в целях «разоблачения» их авторов в разработке и обосновании так называемых «тоталитаристских» дискурсов, т.е. дискурсов, ведущих, по мнению постмодернистов, к однозначно доказуемой, т.е. научной, истине. В итоге развития ориентированной таким образом философии, по мнению постмодернистов, как раз и формируется «тоталитаристский» дискурс, порождающий «тоталитарное общество». При этом все критические рассуждения постмодернистов разворачиваются в парадигме философии языка, преимущественно в соединении с какими-либо методиками психоанализа. Как считают постмодернисты, «тоталитаристский» дискурс порождает классическая философская установка, берущая начало в работах Декарта, затем получившая новый импульс в работах Канта и Гегеля и полностью оформившаяся в работах позитивистов двадцатого столетия как аналитическая философия. Однако какого-либо более или менее точного и, тем более, однозначного определения «деконструкции» в постмодернизме не дается. Французский философ Ж. Деррида,
внедривший этот термин в современную философию, также такого определения не предлагает. «Деконструкция» в этом смысле представляет собои некоторыи методологическии прием, которыи, вообще говоря, может применяться в различных контекстах.
Само понятие «деконструкции» сформировано в работах Деррида на основе хаидеггеров-ского понятия «деструкции» классическои онтологии, которая, по мысли Хаидеггера, должна быть проведена «с прицелом на вопрос о смысле бытия» [1, с. 52]. Фактически Хаидеггер для современнои ему философии ставил задачу «разрушения традиционнои онтологии» [1, с 52], как он отмечает, для «улучшения» Аристотеля, и, прежде всего, для понимания категории времени как фундаментальнои. В дальнеишем хаидеггеровская «деструкция» трансформировалась в «деконструкцию» Деррида и стала рассматриваться как базовая методология постмодернизма.
При этом трансформировалась и задача философии этого исторического периода и стала рассматриваться уже как задача вскрывать и «разоблачать» эти самые «тоталитаристские» идеи, или предпосылки «тоталитаристских» идеи, при «деконструкции» философских классических текстов. В результате выполнения этои постмодернистскои задачи должна была быть получена новая интерпретация классическои философии именно как источника тоталитаризма, что позволило бы объяснить возникновение фашистскои идеологии особенностями классическои философии и из классическои философии. Это, в свою очередь, позволило бы переложить на классиков всю ответственность за возникновение и распространение фашистскои идеологи, в результате отказ от классического наследия выглядел бы как нечто само собои разумеющееся.
Однако даже при беглом знакомстве с классическои философиеи практически очевидно, что изначально классические философские тексты в теории познания создавались в контексте познания внешнего мира с целью разработки критериев истинности утверждении о внешнем мире. В этих текстах разрабатывались и обосновывались основные принципы и категории новои формы познания, которая бы гарантировала получение истинного знания на основе дедукции как метода полного и окончательного доказательства выдвигаемых утверждении. Эта новая форма познания впоследствии стала широко известнои под названием науки. Ничего подобного ранее, в схоластике, не было, и это была совершенно новая стратегия поиска истины - стратегия рационализма, в которои разум опирался на свои внутренние ресурсы. Исторически, в процессе развития рационализма, критика положении классическои философии его продолжателями также имела место, но тоже исключительно в контексте стремления к получению истинного знания, т.е. в том же контексте, в котором исторически и создавались анализируемые тексты. Например, разработка новои теории познания Кантом осуществлялась на основе критики работ Декарта. Более того, и сама наука как форма познания развивалась на основе критики и развития работ Декарта и других критических рационалистов. В наши дни наука является основнои формои познания.
Что касается «борьбы с тоталитаризмом», декларируемои постмодернистами, то, вникая в суть «деконструкции» и опираясь на работы постмодернистов, мы приходим к выводу о том, что этот контекст был буквально навязан классическои философии постмодернистами, причем навязан с целью снять ответственность за идеологию европеиского фашизма с основных идеологов постнеклассическои философии, исторически как раз за нее ответственных (Ницше, Хаидеггер), и попытаться переложить эту ответственность на классическую философию - причем не просто на уровне какого-либо опосредованного влияния каких-либо
маргинальных направлении, а полной ответственности, так сказать, не только за «букву», но и за «дух» фашистское идеологии.
Представляется, что никакои инои цели, кроме этои цели «разоблачения» классическои философии как источника тоталитаризма, такая интерпретация не имела. В этом и заключается основная методологическая специфика постмодернистскои «деконструкции». Понятно, что конкретные «деконструкции» при этом «разоблачают» конкретные идеи и «обличают» конкретных авторов, а контекст зарубежнои философии в двадцатом веке и, прежде всего, во второи его половине вполне убедительно демонстрирует, что эта задача, к сожалению, как говорится, с «легкои» руки Хаидеггера была блестяще решена.
Классическая философия была объявлена источником тоталитаризма, и, по этои причине, классическая философская парадигма постмодернистами была отброшена принципиально, полностью и навсегда. Понятно, правда, что уже совершенно «вычистить» классику из постмодернистского контекста было невозможно, и мы видим блестящее ее обсуждение на основе методологии «деконструкции» в работах, прежде всего, Ж. Деррида. Но этот отрадньш факт общеи картины, к сожалению, не меняет. Практически все работы постмодернистов, за исключением разве что работ самого Деррида, какими бы новаторскими и содержательными они не являлись бы по сути, на деле подчинены решению задачи ликвидации классического дискурса. А раз классическии дискурс, ведущии к истине, с точки зрения постмодернистов, является тоталитаристским уже сам по себе, поскольку обладание истинои дает ее обладателям неоспоримое и существенное преимущество над другими людьми, позволяя тем самым диктовать им свои условия, то любая идеология, основанная на таком дискурсе, с точки зрения постмодернистов, непременно будет тоталитаристскои. А это в дальнеишем вполне может привести к возникновению на основе этои идеологии тоталитаристского режима и тоталитарного государства. Единственное спасение, с точки зрения постмодернистов - это тотальная ликвидация классическои парадигмы и «деконструкция» классических философских текстов. И, разумеется, прежде всего, это элиминация категории истины из проблематики философских исследовании.
При этом, как мы видим, в философии и методологии науки постмодернистская «деконструкция» не применяется - ни в отечественно^ ни в зарубежнои философии. Правда, мета-физическии фундамент из проблемы истины также изымается, и в зарубежнои философии науки проблема истины ограничивается пределами философии языка. В этот период в зарубежнои философии науки в основном господствует аналитическая традиция, а исследуются преимущественно проблема сознания и методология искусственного интеллекта. В отече-ственнои философии, на основе диалектического материализма и философского рационализма, применяются другие методологии и эвристики, можно сказать, лишь частично сходные с методологиеи постмодернистскои «деконструкции». Это, прежде всего, рациональная реконструкция истории частных наук, конкретным примером которои является рациональная реконструкция истории математики, разработанная и успешно примененная в свое время И. Лакатосом.
Если рассматривать такие науки, как математика и физика, то следует учитывать, что результатом рациональнои реконструкции истории математики или физики, или отдельных событии этои истории, являются не только новая концепция развития математики или физики, или науки в целом, но и прирост собственно самого математического или физического знания. Особенно ярко это проявляется в рамках математического контекста. В современнои научно-
философскои литературе обосновано [2], что прирост знания при этом достигается в результате экспликации неявных элементов доказательств математических теории, что является важнеишим вкладом в повышение уровня строгости как отдельных важнеиших математических теории, так и собственно самои математическои науки. А это способствует повышению надежности математическои науки в целом, а также укрепляет статус и значение науки как единственнои доказательнои формы познания. В принципе этот вопрос в современнои отече-ственнои философии и методологии математики достаточно разработан [2, 3].
Что касается «деконструкции» как именно постмодернистскои методологии, то результатом ее последовательного применения может быть лишь обратное - т.е. понижение статуса и значения науки как формы познания. Во всяком случае применение постмодернистскои методологии, которая отбрасывает «логоцентризм» как тоталитаристскую программу и вслед за этим и философскую проблему истины, вряд ли годится для исследования проблем философии науки в любом виде и на любом уровне. Примененная в контексте постмодернизма даже такая методология, как рациональная реконструкция истории науки, например, математики, не рассматривающая возможность получения прироста знания как одну из обязательных це-леи, может давать основания для, так сказать, «постмодернистски-деконструктивистских» выводов. Что мы и видим у самого И. Лакатоса, в его широко известнои работе по философии математики «Доказательства и опровержения» [4], где он в итоге приходит к необходимости отказа от математического дедуктивизма и к необходимости сближения математики и естественных наук в аспекте признания тождественности роли контрпримеров в обосновании конкретных естественно-научных и математических теории. Однако сам феномен экспликации «скрытых лемм» в математике можно объяснить без учета «методологии контрпримеров», на основе применения методологии «неявного знания» в отечественных исследованиях в области философии математики. Дело здесь в том, что для уточнения формулировок математических теорем на основе историческои экспликации скрытых лемм в математических доказательствах, в принципе, никаких контрпримеров не нужно - достаточно парадигмального изменения гносеологическои установки математического познания с «творческои» на «критическую» [5, с. 172,195]. Кроме того, всегда следует учитывать, что в математике обнаружение «неявных лемм» в результате появления контрпримеров ведет лишь к уточнению формулировок доказываемых конкретных утверждении, а не к их элиминации или к изменению контекста (парадигмы) научного исследования, как в естественных науках. Поэтому можно утверждать, что методологии неявного знания, по краинеи мере, не уступают методологии контрпримеров. При этом дедуктивныи статус математики остается нерушимым, поскольку математика герметична как теория, исторически формирующаяся посредством аксиоматического метода.
Думается все же, что если у нас есть возможность выбирать, по каким методологическим правилам выстраивать историко-философское или научно-философское исследование, то более целесообразно ориентироваться на такую методологию, которая приведет нас к укреплению статуса науки как единственнои доказательнои формы познания и к росту обоснованного знания. И это следует учитывать, прежде всего, в математическом познании, поскольку именно математическая наука имеет приоритетное значение в обосновании любых современных естественно-научных теории, а математическая гипотеза на сегодняшнии день является важнеишим методом развития современного естествознания.
Представляется, что, с точки зрения общеи эффективности и значимости получаемых результатов, современную фундаментальную науку может заинтересовать реконструкция
истории науки, и реконструкция, по возможности, рациональная. Дело в том, что прирост научного знания, которыи обеспечивает рациональная реконструкция истории науки, достигается реконструкциеи предпосылочного уровня естественно-научного знания. А в современ-нои науке сегодня, т.е. в условиях продолжающегося поиска единои квантовои парадигмы, вообще говоря, также необходим, как и на предыдущих этапах развития естествознания. Однако вследствие необходимости исследования научных проблем на границе возможностеи человеческого восприятия и мышления, как это обосновывает современная методология научного знания, сегодня искомыи прирост научного знания достигается ценои уже гораздо больших усилии. Поэтому рациональная реконструкция истории науки, позволяющая получить и прирост собственно самого научного знания, безусловно, востребована. И если в неи при скрупулезном изучении можно обнаружить сходство с постмодернистскои «деконструкциеи», это еще не означает, что фундаментальные основания самои науки как формы познания при ее применении подвергаются опасности.
Однако чтобы разобраться, насколько рациональная реконструкция истории науки методологически близка постмодернистскои «деконструкции», необходимо исследовать базовые принципы и основания методологии рациональнои реконструкции истории науки. Сходство здесь заключается преимущественно в том, что «деконструкция» методологически есть такая же интерпретация, как и реконструкция. Фундаментальное различие «реконструкции» и «деконструкции» проявляется уже на лингвистическом уровне и состоит в том, что «деконструкция» в целом имеет негативныи характер и, деиствительно, постмодернистская «деконструкция» предполагает ликвидацию классики. А рациональная «реконструкция» истории науки предполагает дальнеишее развитие науки. Это означает, что какое-либо сближение постмодернистскои «деконструкции» и конкретно методологии рациональнои реконструкции истории науки полезно исключительно в методологическом отношении для понимания наличия парадигмальнои общности всех направлении развития постнеклассическои философии и теории познания - как в зарубежнои, так и в отечественнои философии и методологии науки.
В целом основнои задачеи постпозитивизма в философии науки была разработка концепции и теории исторического развития науки и выявление закономерностеи этого развития. Сама методология рациональнои реконструкции истории науки в общих чертах была разработана И. Лакатосом. Можно считать, что эта методология представляет собои направление в историко-научном эволюционизме философии науки, основателем которои является К. Поп-пер. И. Лакатос обратил внимание на то, что для разработки эффективных концепции и теории развития науки необходимо установление теснои связи истории науки с философиеи науки. В самом деле, исторические факты развития любои научнои дисциплины имеют значение только при условии их интерпретации в свете какои-либо философскои гипотезы, выра-жающеи основную закономерность развития этои дисциплины. В выдвижении и развитии та-кои философскои гипотезы, по сути, и заключается основная задача рациональнои реконструкции истории отдельных научных дисциплин. При этом разрабатываемая концепция развития науки не должна противоречить историческим фактам, иначе она не будет иметь научного значения. Философская гипотеза в таком исследовании, в случае его успешного завершения, приобретает статус закономерности развития науки или конкретного научного направления. А именно - обнаружение закономерностеи в развитии науки и является важнеишеи целью философии и методологии науки.
Очевидно, что любая новая эффективная и обоснованная концепция развития науки увеличивает наше знание о природе науки и делает более объемным наше понимание ее специфики. Особыи статус математики в системе научного знания придает особое значение и исследованиям в области истории математики, поэтому, как представляется, всегда актуален поиск опорнои философскои гипотезы для построения концепции развития математики.
По И. Лакатосу, такои опорнои методологическои предпосылкои является «методология контрпримеров», разработанная для естествознания К. Поппером. Поскольку такие контрпримеры не могут быть выявлены дедуктивным образом, И. Лакатос получил, вроде бы, обоснованный повод для защиты идеи «математического квазиэмпиризма», а в итоге - и для пересмотра дедуктивного статуса математики на основе сближения математики с естественными науками. Однако методология неявного знания, не апеллирующая к «контрпримерам» по типу естественных наук, что мы видим у И. Лакатоса, фактически решает задачу повышения уровня теоретическои строгости в математике, не подвергая сомнениям дедуктивный статус математическои науки. Поэтому, как представляется, никакои особои почвы для развития «математического квазиэмпиризма» все-таки не существует. При этом именно методология неявного знания, скорее всего, должна рассматриваться как основная базовая философская предпосылка для проведения рациональнои реконструкции истории математики.
Понятно, что такои подход имеет определенное сходство с постмодернистскои методоло-гиеи «деконструкции». Такое сходство состоит в том, что проводится пересмотр сложившегося и обоснованного математического контекста с целью поиска «скрытых лемм». Эта цель вполне вписывается в традицию рационализма, хотя наличие таких предпосылок ему в корне противоречит, что сближает методологию неявного знания с неклассическои наукои, и, следовательно, мы получаем внятный повод для вывода об определенном сближении рациональнои реконструкции в математике, проводимои на основе методологии неявного знания, с постмодернистскои «деконструкциеи». Однако никаких выводов о возрождении на этои основе «математического квазиэмпиризма», что провозглашал И. Лакатос на основе попперов-скои «методологии контрпримеров», из применения методологии неявного знания при проведении рациональнои реконструкции истории математики, ни в коем случае и ни при каких условиях не следует, что, безусловно, имеет положительное значение как для развития математики, так и для развития науки в целом.
Заключение
1. Методология постмодернизма на основе идеи «деконструкции» разрабатывалась для ликвидации классическои философскои традиции на основе критическои интерпретации классических текстов с позиции иррационализма как фундаментальнои основы неклассическои философии. Понятно, что такая интерпретация была практически «навязана» классическои философии, которая исторически разрабатывалась на основе рационалистического подхода. Целью при этом был поиск в классических текстах предпосылок, которые могли быть истолкованы как основания для возможного формирования в будущем тоталитаристскои идеологии. В зарубежнои постнеклассическои философии и методологии науки тенденции постмодернизма проявлялись исключительно в виде эмпиризма, и с 40-х гг. двадцатого века зарубежная философия и методология науки развивались в парадигме инновации аналитически философии. При этом ставилась задача разработки концепции развития науки, которая реализовывалась уже в постпозитивистскии период, т.е. на протяжении последнеи четверти
двадцатого века. Наиболее интересной в этом плане представляется разработанная И. Лака-тосом методология рациональной реконструкции истории науки.
2. Ценность методологии рациональнои реконструкции истории науки заключается в возможности установления закономерностеи развития науки, а также в получении на этои основе прироста собственно научного знания. Это важно, поскольку сегодня вследствие необходимости исследования научных проблем в пределах квантовои парадигмы, т.е. практически на границе возможностеи человеческого восприятия и мышления, прирост научного знания достигается ценои уже гораздо больших усилии. И методология, позволяющая получить прирост собственно самого научного знания, может быть востребованнои. И если в неи при скрупулезном изучении можно обнаружить определенное сходство с постмодернистскои «декон-струкциеи», это еще не означает, что фундаментальные основания самои науки как формы познания при применении такои методологии подвергаются опасности.
3. Рациональная реконструкция истории математики, проведенная И. Лакатосом, позволила выявить важнеишии феномен «скрытых лемм» в математических доказательствах, что существенно обогатило и обновило научное представление о природе математического мышления и формировании математических инновации. Но поскольку научные исследования велись И. Лакатосом с учетом «методологии контрпримеров» в парадигме эмпиризма, в целом чуждого математическои науке, его выводы в целом приобрели негативныи характер, поскольку были истолкованы И. Лакатосом как «математическии квазиэмпиризм», что фактически разрушало дедуктивныи статус математики.
4. Развитие отечественнои философии и методологии науки начиная с 60-х гг. прошлого столетия осуществлялось в творчески развиваемои исследователями парадигме диалектического материализма. В философии математики такои подход позволил избежать эмпирицист-ских отклонении. Например, методология неявного знания, примененная при разработке концепции развития математики на основе рациональнои реконструкции истории математики, позволяет объяснить экспликацию «скрытых лемм» без учета «методологии контрпримеров» на основе исторического повышения уровня теоретическои строгости математики в результате смены познавательнои установки с «творческои» на «критическую». Поэтому именно методология неявного знания, скорее всего, должна рассматриваться как основная базовая философская предпосылка для проведения рациональнои реконструкции истории математики.
Литература
1. Деррида Ж. Ousia и gramme. Примечание к одному примечанию из «Sein und Zeit» // Поля философии. М.: Академический проект, 2012. С. 52-94.
2. Султанова Л. Б. Роль неявных предпосылок в историческом обосновании математического знания // Вопросы философии. 2004. №4. С. 102-114.
3. Перминов В. Я. Развитие представлений о надежности математического доказательства. М.: изд-во МГУ, 1986. 239 с.
4. Лакатос И. Доказательства и опровержения. М.: Наука, 1967. 152 с.
5. Султанова Л. Б. Неявное знание в развитии математики. Уфа: РИЦ БашГУ, 2009. 260 с.
Поступила в редакцию 05.02.2020 г.
DOI: 10.15643/libartrus-2020.1.2
Post-non-classical philosophy: postmodern "deconstruction" and rational reconstruction of the history of science
© L. B. Sultanova
Bashkir State University 32 Zaki Validi Street, 450076 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Email: slinera@inbox.ru
The article analyzes the issues of the methodology of post-non-classical philosophy. The author focuses on the postmodern "deconstruction" and the rational reconstruction of the history of science. The author seeks to identify the similarities and differences between these methodologies. Postmodernist "deconstruction" represents the basic methodology of postmodernism, designed to "eliminate" the classical philosophical context. In general, "deconstruction" is irrational and negative. Rational reconstruction of the history of science is used in the field of philosophy and methodology of science to build concepts for the development of science. The main goal in this case is the discovery and justification of the basic laws in the development of science. The methodology of counterexamples and the methodology of implicit knowledge, applied to the history of mathematics as additional methods, make it possible to clarify mathematical proofs and theorems, as well as to obtain an increase in mathematical knowledge based on the explication of hidden lemmas. The author substantiates that the "methodology of implicit knowledge" has obvious advantages, because unlike the "methodology of counterexamples" it allows preserving and strengthening the deductive status of mathematics. The main findings of the article are summarized in the Conclusion.
Keywords: post-non-classical methodology, "totalitarian" discourse, classical philosophical context, the problem of truth, philosophical rationalism, dialectical materialism, rational reconstruction of the history of mathematics, growth of scientific knowledge, mathematical quasi-empiricism, deductivism, implicit knowledge.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at edit@libartrus.com if you need translation of the article.
Please, cite the article: Sultanova L. B. Post-non-classical philosophy: postmodern "deconstruction" and rational reconstruction of the history of science / / Liberal Arts in Russia. 2020. Vol. 9. No. 1. Pp. 16-23.
References
1. Derrida Zh. Polya filosofii. Moscow: Akademicheskii proekt, 2012. Pp. 52-94.
2. Sultanova L. B. Voprosy filosofii. 2004. No. 4. Pp. 102-114.
3. Perminov V. Ya. Razvitie predstavlenii o nadezhnosti matematicheskogo dokazatel'stva [The development of ideas about the reliability of mathematical proof]. Moscow: izd-vo MGU, 1986.
4. Lakatos I. Dokazatel'stva i oproverzheniya [Proofs and refutations]. Moscow: Nauka, 1967.
5. Sultanova L. B. Neyavnoe znanie v razvitii matematiki [Implicit knowledge in development of mathematics]. Ufa: RITs BashGU, 2009.
Received 05.02.2020.