CC BY
214УДК 343.13
Сугаипов А.С-Э., магистрант УФРГУП Россия, г. Челябинск
ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ: ИСТОЧНИК УГОЛОВНОГО ПРАВА
ИЛИ РАЗЪЯСНЕНИЕ?
Аннотация: Рассматривается вопрос об источниках уголовного права в России. В статье анализируются перспективы законодательного признания постановлений Пленума Верховного Суда РФ источниками уголовного права. Формулируется вывод, что такие постановления уже являются фактическим источником уголовного права.
Ключевые слова: юридический источник уголовного права, правотворческая деятельность, судебная практика, уголовный закон, решения Конституционного Суда РФ, руководящие разъяснения, общепризнанные принципы.
Sugaipov A. S-E., graduate student URGUP Russia, Chelyabinsk
DECISIONS OF THE PLENUM OF THE SUPREME COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION: SOURCE OF CRIMINAL LAW OR EXPLANATION?
Annotation: The article is about the sources of criminal law in Russia. The article analyzes the prospects for legislative recognition of the decisions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation as sources of criminal law. It is concluded that such decisions are already the actual source of criminal law.
Key words: legal source of criminal law, law-making activity, judicial practice, criminal law, decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation, guiding explanations, generally recognized principles.
Анализ многочисленных современных воззрении в области уголовно -правовой юстиции позволяет говорить о том, что одна из наиболее актуальных научно - практических проблем уголовного права заключается в отсутствии определенности относительно роли, степени влияния, императивности или диспозитивности правовых позиции Верховного Суда РФ, закрепленных в постановлениях пленума по вопросам практики применения норм или институтов уголовного кодекса. В настоящее время наличие феномена судебного правотворчества высших судебных инстанции уже не вызывает сомнении и споров. Учитывая ту значительную полезную роль, которую выполняют постановления пленума ВС РФ в практической уголовно-правовой деятельности, вопрос о теоректико - правовой природе указанных решении, в частности о допустимости их отнесения к формальным источникам уголовного права, представляется весьма актуальным и требующим разрешения.
В данной статье мы считаем необходимым посредством правового анализа юридической сущности и целевой направленности постановлении пленума ВС РФ рассмотреть допустимость их включения в перечень формальных источников уголовного права.
Научно - практические споры о возможности и необходимости признания постановлении пленумов ВС РФ источниками уголовного права не утихает на протяжении многих десятков лет. Концептуально существуют две прямо противоположные точки зрения. Представители первой позиции полагают, что постановления пленума обладают всеми необходимыми свойствами и признаками, в том числе и элементами нормативности, которые присущи формальным источникам уголовного права. [1, с. 5]. Представители второй позиции полагают, что решения ВС РФ не только не могут быть, но и ни при каких обстоятельствах не должны быть включены в
систему формальных источников уголовного права, поскольку несут важную, индивидуально - правовую функцию. [1, с. 7].
Проанализируем более подробно аргументы и доводы представителей первой точки зрения. Общий лейтмотив научно - практических воззрений сторонников отнесения постановлении пленума к источникам уголовного права заключается в необходимости преодоления двух препятствии, которые мешают данной трансформации - речь идет о доказывании и выявлении нормативных предписании и признаков формальной общеобязательности.
В подтверждение наличия признака общеобязательности постановлении пленума ВС РФ, проводятся в качестве аргумента параллель с императивной силой постановлении, ранее действующего, Высшего Арбитражного Суда РФ, которые в силу части 2 статьи 13 ФКЗ «Об Арбитражных судах в РФ» обладали фактически силой закона и обязательном порядке подлежали правопримению при рассмотрении экономических споров, и именно поэтому отдельные авторы заявляют о том, что несмотря на разные сферы распространения, смысл правой природы указанных разъяснении одинаковый - то есть является общеобязательным. [1, с. 3].
Еще одним аргументом в пользу общеобязательности является тот факт, что в подавляющем большинстве судейского правосознания разъяснения пленума ВС РФ по уголовным делам имеют де - факто силу закона и почти в каждом втором судебном акте, особенно в судах среднего звена, можно встретить ссылку в мотивировочной части на постановление пленума ВС РФ. [1, с. 14]. К примеру, в апелляционном постановлении Челябинского областного суда от 28 августа 2019 года, суд, отказывая начальнику ГУФСИН РФ по Челябинской области в ходатайстве о заключении под стражу осужденного К., сослался с п. 5.11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 ноября 2012 года №21 «О практике применения судами законодательства об исполнении
приговора», исходя из положений ч. 6 ст. 53.1 УК РФ, статьи 60.17 УИК РФ, вопрос о замене неотбытой части принудительных работ лишением свободы разрешается в случаях признания осужденного злостным нарушителем порядка и условий отбывания принудительных работ либо уклонения осужденного от их отбывания. [1, с. 10]. При этом, отдельные авторы, опираясь на подобную судебную практику, отмечают, что разъяснения ВС РФ направлены неопределенному кругу лиц, что свидетельствует о возложении на адресатов обязанности по их неукоснительному соблюдению. [1, с. 275].
Следующий аргумент заключается в наличии объемных императивных предписании, которые по своему характеру развивают, дополняют или уточняют смысл той или иной нормы, или обязательного элемента состава преступления. Отмечается, что постановления пленума ВС РФ, устанавливая подобные законодательные предписания, восполняют недоработки федерального законодателя и тем самым способствуют скорейшему преодолению правовой неопределенности, которая особенно недопустима в публичном праве, коим является уголовная отрасль. В качестве примера, можно привести разъяснение пленума относительно практики применения статьи 138.1 УК РФ (её объективной стороны), согласно которому участие в незаконном обороте специальных технических средств не может свидетельствовать о виновности лица в совершении преступления, предусмотренного статьи 138.1 УК РФ, если его умысел не был направлен на приобретение и (или) сбыт именно таких средств (например, лицо посредством общедоступного интернет-ресурса приобрело специальное техническое средство, рекламируемое как устройство бытового назначения, добросовестно заблуждаясь относительно его фактического предназначения). [1, с. 16]. В другом примере, ВС РФ уточнил цель сбыта для практики применения статьи 238 УК РФ, в частности, о цели сбыта должны свидетельствовать не только количество (объем) произведенного, хранимого, перевозимого товара, продукции, не отвечающих требованиям
безопасности, но и совершение действий, подтверждающих намерение лица сбыть этот товар, продукцию, например их предпродажная подготовка, рекламирование, наличие договоренности с торговыми организациями, потребителями об их реализации, размещение товара, продукции в местах торговли и так далее. [1, с. 14].
Важнейший аргумент сторонников данной позиции заключается в том, что в случае непризнания постановлении пленума источниками уголовного права, представляется затруднительным и невозможным достижение их соответствия уголовному закону.
Забегая вперед отметим, что, рассматривая правовую природу постановлении пленума ВС РФ мы придерживаемся мнения о недопустимости и невозможности их отнесения к системе формальных источников уголовного права по целому ряду концептуальных причин. [1, с. 78].
Изначально стоит сказать о том, что любой, даже самый плохой закон, должен обладать презумпцией соответствия Конституции РФ, что позволит заинтересованным субъектам обратиться в Конституционный Суд РФ с целью опровергнуть данную презумпцию. И надо сказать о том, что в практике конституционного правосудия, время от времени, встречаются жалобы от граждан на неконституционность отдельных положении пленумов, в том числе и по уголовным делам, но они остаются без рассмотрения, поскольку не содержат в себе предмета конституционной проверки.
Так, КС РФ в Определении от 28 февраля 2019 года №536-О указал, что положения постановления пленума ВС РФ от 04 декабря 2014 года №16 изданы для формирования единообразия судебной практики и не содержат, вопреки доводам заявителя, положений, изменяющих правила действия уголовного закона во времени. [1, с. 11]. Таким образом, КС РФ обратил внимание на то обстоятельство, что разъяснения пленума ВС РФ, даже если признать то, что они адресованы неопределенному кругу лиц, тем не менее
обладают только право интерпретационным свойством, то есть служат своеобразным вектором для правоприменителей при разрешении спорных ситуации, которые, к примеру, напрямую не урегулированы нормой УК РФ.
При этом, мы считаем необходимым обратить особое внимание на то, что полномочии ВС РФ действительно сконцентрированы относительно дачи разъяснении по формированию судебной практики по уголовным делам, что следует из 126 статьи Конституции РФ и из норм ФКЗ «О судебной системе РФ», но вот формальное императивное указание об их общеобязательной силе отсутствует, и это крайне важно понимать, потому что устанавливая спектр действия нормы, особенно касающейся уголовно-правового запрета, обязывает прописывать это на законодательном уровне, чтобы у неопределенного круга лиц было ясное понимание того, что это именно закон. При отсутствии законодательной обязанности соблюдать указания ВС РФ, постановления пленума ВС РФ приобретают только свойства официальных, но при этом, рекомендательных разъяснении.
Также, нередко встречаются ситуации, когда разъяснения пленума меняют формальный смысл объективной стороны. К примеру, в постановлении пленума ВС РФ от 28.06.2011 года №11 указывается, что преступление, предусмотренное статьей 280 УК РФ окончено с момента публичного провозглашения хотя бы одного призыва, которым удалось побудить граждан к осуществлению экстремистской деятельности. [1, с.19]. Тогда как в диспозиции УК РФ речь идет не об одном, а очевидно, что о как минимум двух призывах, потому что законодатель сформулировал норму в виде существительного во множественном числе. [1, с. 211]. Отметим, что это не игра словами, а важное замечание и расхождение, которые влияет на правоприменительную практику, и, по нашему мнению, негативно отражается на субъекте преступления.
В заключении считаем необходимым, сославшись на научно -практическую позицию Ершова В.В., отметить, что постановления пленума ВС РФ не выполняют конкретизирующую функцию [1, с. 67]., которая
присуща в полной мере феномену судебного правотворчества, а носят исключительно разъяснительный характер, направленный на толкование уголовного права, поэтому их отнесение к формальным источникам уголовного кодекса представляется, по меньшей мере, преждевременным.
Библиографический список
1. Ображиев К.В. Постановления пленума Верховного Суда РФ как формальные (юридические) источники российского уголовного права // «Уголовное право». 2008 год. №4 // СПС «КонсультантПлюс».
2. Рарог А.И. Правовое значение разъяснений Пленума Верховного Суда РФ // «Государство и право». 2001 год. №2 // СПС «КонсультантПлюс».
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 №11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» // СПС «КонсультантПлюс».
4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 4 т. Особенная часть. Разделы X - XII" (постатейный) (том 4) (отв. ред. В.М. Лебедев) («Юрайт», 2017) // СПС «КонсультантПлюс».
5. Ершов В.В. Конкретизация Конституции России: теоретические и практические проблемы // Российское правосудие. 2013. №12 (92). С. 9. В данной работе, Ершов В.В. высказывает мнение о необходимости законодательного закрепления понятии «конкретизация» и «толкование», предложена концепция Федерального закона «О конкретизации права».
