CC BY
199
УДК 347.73+347
ПОСТАНОВКА ВОПРОСА О РАЗГРАНИЧЕНИИ ФИНАНСОВОГО И ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА С ПОЗИЦИЙ ПРОБЛЕМЫ КОЛЛИЗИЙ В ПРАВЕ
© С.В. Рыбакова
В представленной работе автор предпринимает попытку рассмотрения проблемы установления сходства и различий между отраслями финансового (публичного) и гражданского (частного) права с точки зрения такого явления, как правовые коллизии.
Ключевые слова: финансовое право, гражданское право, предмет правового регулирования, правовые коллизии, денежные отношения.
На основе анализа научной литературы ХІХ-ХХІ вв. можно убедиться в том, что проблема установления соотношения между гражданским и финансовым правом представляла собой интерес для научных исследований на протяжении всего указанного периода.
По справедливому высказыванию Г.Ф. Шершеневича, «граница между публичным и частным правом, основанная на различии охраняемых интересов, не может быть безусловно точной. На рубеже всегда останется полоса отношений, которая будет возбуждать сомнение, куда их поместить» [1].
В свою очередь И.Т. Тарасов также указывал, что на связь науки финансового и гражданского права обратил внимание еще Юсти: «Связь эта обнаруживается в особенности там, где государство рассматривается как субъект имущественных прав или где оно входит в соприкосновение с частноправовыми имущественными отношениями» [2].
Практически без сомнения можно говорить о том, что основной причиной, побуждающей исследователей к размышлению над данными вопросами, является имущественный характер отношений, регулируемых как нормами гражданского (частного) права, так и нормами финансового (публичного) права. Иными словами, речь идет о предметах правового регулирования указанными отраслями права.
Следует отметить, что обозначенная проблема имеет не только теоретический характер, но, что особенно важно, практический характер, а именно, правотворческий, правоинтерпретационнный и правоприменительный.
Так, существуют многочисленные правовые дискуссии об отраслевой природе
норм, регламентирующих банковскую деятельность [3-6]; а также юридические коллизии среди регулирующих ее отдельных правовых предписаний.
Примером может служить известное противоречие между ч. 2 ст. 29 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» [7] и п. 2 ст. 838 Гражданского кодекса Российской Федерации [8] (о допустимости (недопустимости) изменения банком в одностороннем порядке процентов по вкладам на основании условия, закрепленного в договоре).
Имеющаяся на данный счет позиция Конституционного суда Российской Федерации [9], которая признала не соответствующей Конституции Российской Федерации положение Федерального закона «О банках и банковской деятельности», в своей сути не затрагивает вопроса об отраслевой природе указанных отношений, тогда как в соответствующем решении Верховного суда Российской Федерации [10] в качестве определяющего фактора указано именно на приоритет норм Гражданского кодекса Российской Федерации по сравнению с другими законами, содержащими нормы гражданского права.
В данном случае представляется уместным задать вопрос, является ли содержание
ч. 2 ст. 29 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» («кредитная организация не имеет права в одностороннем порядке изменять процентные ставки по кредитам, вкладам (депозитам) ...за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом или договором с клиентом») полностью положением гражданско-правовым?
Несмотря на то, что Федеральным законом от 2 ноября 2007 г. № 249-ФЗ [11] в анализируемую статью внесены определенные изменения, направленные на установление
соответствия между т. н. банковским и гражданским законодательством (ст. 29 дополнена ч. 3, в которой установлены запреты на ухудшение условий договора по срочным вкладам и вкладам на иных условиях возврата, «за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом»), тем не менее остается неясной отраслевая правовая природа соответствующих положений законодательства.
В настоящее время проблемы взаимодействия и разграничения норм финансового и гражданского права наиболее ярко выражены в следующих своих проявлениях.
Достаточно часто попытка объяснить их сходство и различие предпринимается с учетом экономического характера денежных отношений, складывающихся в рамках указанных отраслей, что, как нам представляется, объясняет существо соответствующих общественных отношений.
Кроме того, в современных научных исследованиях серьезное внимание уделяется вопросу разграничения финансов на государственные (муниципальные) и частные, в связи с чем проводится дальнейшее разграничение сфер правового регулирования. При этом отдельно ставится вопрос о категории «публичные финансы», которая в настоящее время эксплуатируется наиболее часто (в разрезе с категорией «частные финансы»), что, на наш взгляд, позволяет увидеть особенности предмета отрасли современного финансового права.
Наконец, одним из самостоятельных направлений научного поиска является проблема заимствования финансовым правом отдельных цивилистических конструкций, что предопределяет вопрос о возможности или невозможности подобного шага.
Безусловно, в науке имеют место и иные аспекты дискуссионности анализируемой проблемы.
Как нам представляется, научный поиск в сфере указанных отношений также можно вести через призму такого явления в праве, как правовые или юридические коллизии.
Современной юридической науке известны два родственных понятия «коллизия» и «конфликт». Как отмечают большинство ученых, конфликт, с одной стороны, является наиболее острой формой развития противоречивой ситуации, с другой стороны, пред-
полагает наличие субъектов конфликта, которые являются участниками конкретных правоотношений [12-14].
С точки зрения теории правовых коллизий чаще всего они выражаются как коллизии между нормативными правовыми актами или отдельными правовыми нормами, между национальным и международным правом, как коллизии полномочий и статусов государственных органов, должностных лиц, других властных структур и образований и др. [15]. Думается, что некоторые из приведенных правовых коллизий являются достаточно выраженными в рассмотренных выше примерах.
Однако для целей настоящего исследования, по нашему мнению, необходимо обратиться к иным формам правовых коллизий, которые развиваются в сфере правовой теории, т. е. в рамках теоретических аспектов права.
В частности, В.Н. Кудрявцев помимо конфликта интересов (главного детерминирующего признака правовых конфликтов), выделяя «так называемый когнитивный конфликт - спор о знании», указывает на такую разновидность юридического спора, как теоретические споры [14, с.12]. В то время как М.Н. Марченко определяет такой вид коллизий, как коллизии юридических доктрин [12, с. 164]. Указание на данные обстоятельства можно рассматривать как одну из посылок к дальнейшему размышлению.
Думается, что второй посылкой можно считать выделение в среде правовых коллизий особой формы их проявления - коллизий институтов, на которые указывают М.Н. Марченко, Н.И. Матузов, Ю.А. Тихомиров [12, с. 164; 16, 17].
Наконец, в качестве обстоятельства, заслуживающего внимания, необходимо отметить обозначение отраслевых форм и приоритетов, которые в научной литературе выделяются в качестве «приоритетных» принципов форм конкуренции законов [12, с. 172]. В свою очередь, последняя рассматривается как наиболее мягко выраженная неоднозначность правового регулирования, которая часто связана с конкретизацией того или иного правового предписания [12, с. 166; 16, с. 206].
Исходя из определения «юридический конфликт», данного В.Н. Кудрявцевым, под ним следует понимать разновидность социального конфликта как противоборства двух
или нескольких субъектов, обусловленного противоположностью (несовместимостью)
их интересов, потребностей, систем ценностей и знаний [14, с. 9], что признано и принято большинством ученых, рассматривающих соответствующие проблемы в праве [16, с. 504; 18].
При этом юридическая коллизия учеными трактуется неоднозначно.
В частности, Ю. А. Тихомиров понимает под ней «противоречие между существующими правовыми актами и правопорядком и притязаниями, действиями по их изменению, признанию или отторжению» [18, с. 503]. В то время как Н.И. Матузов видит в них «расхождение или противоречие между отдельными нормативными правовыми актами, регулирующими одни и те же либо смежные общественные отношения, а также противоречие, возникающее в процессе правоприменения и осуществления компетентными органами и должностными лицами своих полномочий» [15, с. 203].
Присоединяясь к позиции ученых, рассматривающих динамику превращения коллизии в конфликт [12, с. 166; 18], полагаем, что имеющиеся в научной литературе разногласия и споры относительно соотношения финансового и гражданского права, которые находят свое подтверждение в нормах законодательства и в материалах судебной практики, можно интерпретировать следующим образом.
Нам представляется, что объективно возникшая из недр общественных отношений и выявленная учеными коллизия (родство и несовпадение) между предметами правового регулирования отраслями финансового (публичного) и гражданского (частного) права, естественным образом перемещается в сферу правотворчества и правоприменения, что в дальнейшем порождает соответствующие юридические конфликты, выраженные в юридических спорах, подлежащих разрешению судебными и иными компетентными органами.
В частности, в приведенных выше примерах коллизии правовых актов имеет место коллизия, по крайней мере, двух правовых институтов - финансово-правового института государственного регулирования банковской деятельности и гражданско-правового института договора банковского вклада, ко-
торая детерминирована, с одной стороны, родством указанных отношений, с другой стороны, их различием. Последнее обусловливает различные цели и приоритеты их правового регулирования, что находит свое выражения в нормах не только различных отраслей права, но и в нормах различных отраслей законодательства.
В рамках обозначенных выше направлений обсуждения проблемы взаимодействия и разграничения норм финансового и гражданского права считаем целесообразным обратить внимание на вопрос, касающийся понятия «публичные финансы», «государственные финансы», «частные финансы».
При этом следует отметить, что в науке финансового права вопрос о категории «публичные финансы», которая в настоящее время эксплуатируется наиболее часто (в разрезе с категорией «частные финансы»), выделяется в самостоятельное доктринальное учение. Однако следует оговориться, что в науке не только по-разному трактуется само понятие «публичные финансы», но и его актуальность также оценивается неоднозначно.
Так, если П. С. Пацуркивский полагает, что основные характеристики современного финансового права «необходимо искать в проявлениях сущности, принципов, содержания и закономерностей публичных финансов, а не наоборот, потому что последние являются наиболее обобщенным объектом финансового права» [19], то С.В. Запольский отмечает, что «терминологический оборот «публичные финансы» не только весьма туманен, но и опасен в применении» [20].
В связи со сказанным, одной из наиболее острых проблем современного финансового права видится проблема включения либо невключения в рамки его предмета общественных отношений, связанных с деятельностью хозяйствующих субъектов, основанных на частной форме собственности, что особо подчеркивается Э.Д. Соколовой [17, с. 666].
Так, Н.П. Кучерявенко, размышляя о неоднородности отношений по образованию публичных денежных фондов, отмечает, что «в данном случае мы не заимствуем, не переносим гражданско-правовые институты (как совокупности правовых норм) в финансовое право, а выделяем для финансовоправового регулирования то в явлении (при получении доходов или дивидендов от ис-
пользования государственного имущества и т. д.), что входит в сферу финансового права, имеет публично-правовую природу и связано с движением публичных денежных фондов». Однако, как следует из дальнейших рассуждений указанного автора, им делается акцент именно на движении государственных денежных средств [21].
В связи со сказанным, институт «публичных финансов» оценивается нами не с точки зрения формы собственности, когда данным понятием обобщаются государственные и муниципальные финансы, а с точки зрения публичного (общезначимого, общественного) интереса.
Таким образом, следует согласиться с мнением Н.И. Химичевой, по справедливому замечанию которой предмет финансового права не должен ограничиваться только отношениями, непосредственно возникающими в процессе финансовой деятельности государства и муниципальных образований, поскольку следует учитывать деятельность государства, обусловливающую содержание финансово-правовых институтов, направленных на обеспечение публичных интересов (например, обязательное страхование вкладов граждан) [22].
Как представляется, аналогичной позиции придерживается Г.Ф. Ручкина, подчеркивая, что «государственный финансовый контроль не должен рассматриваться как контроль только за государственными финансами» [23]; Е.М. Ашмарина, включающая частные фонды денежных средств, которые государство может подвергать регулированию с помощью сугубо экономических инструментов, в состав децентрализованных финансов [24]; А.Н. Искоростенский, указывающий на валютное регулирование [25], и другие ученые.
Вместе с тем, как было отмечено выше, не все ученые разделяют данную точку зрения.
В частности, А.И. Худяков свою позицию аргументирует тем, что «существующие определения финансового права не включают в себя такой разновидности деятельности государства, как регулирование денежных отношений субъектов частно-предпринимательской деятельности (в том числе финансовых)» [26]. Думается, что данную точку зрения также не разделяет М.Ф. Ивлиева [27].
Возражая позиции А. И. Худякова, полагаем возможным отметить, что, с одной стороны, предложенное им в 2004 г. обоснование о невключении в предмет финансового права денежных отношений субъектов частно-предпринимательской деятельности в настоящее время отпало [28], с другой стороны, в имеющихся на момент указанного периода научных работах и учебниках по финансовому праву неоднократно подчеркивался факт расширения границ финансовой деятельности государства именно в сторону обращения внимания на общественные отношения по государственному регулированию фондов денежных средств, образующихся в рамках функционирования частно-хозяйствующих субъектов.
Таким образом, исходя из сказанного можно сделать вывод о том, что в настоящее время появилось весомое теоретическое основание относить общественные отношения, складывающиеся в процессе финансовой деятельности государства с участием хозяйствующих субъектов, основанных на праве частной собственности, по поводу обеспечения финансовой стабильности их деятельности, именно к предмету отрасли финансового права.
Вместе с тем, мы также поддерживаем высказывания ученых о том, что необходимо избегать опасности необоснованного расширения предмета финансового права и его институтов [22, с. 736; 27, с. 21], тогда как, вероятнее всего, имеющиеся опасения имеют под собой различные, возможно, полярные основания.
В современной правовой науке отдельно обсуждается вопрос о коллизионном праве, которое предлагается признать и выделять в качестве самостоятельного правового образования [15, с. 205; 29, 30].
В частности, коллизионное право трактуется как своеобразная комплексная отрасль права, нормы которой охватывают своим воздействием все фазы развития юридических коллизий и конфликтов и гибко регулируют способы преодоления противоречий между правовыми взглядами и позициями, юридическими действиями и решениями субъектов права, создавая длящийся правовой режим для их преобразования [29, с. 45].
В связи с изложенным, представляет интерес позиция Д.В. Винницкого, который,
основываясь на правовой позиции Конституционного суда Российской Федерации в отношении закрепленного в Конституции Российской Федерации понятия «финансовое регулирование», предполагает возможным существование концепции финансового права для группы отраслей финансово-правового цикла (налогового, бюджетного, банковского, валютного и иных областей) по аналогии с конституционным правом. «Можно предположить, - пишет Д.В. Винницкий, -что один из возможных путей реализации регулятивного потенциала единого финансового права в современных условиях - развитие его как макроотрасли, содержащей элементы коллизионного права, а именно федерального коллизионного права, закрепленного Конституцией РФ в исключительном ведении Федерации» [31]. В свою очередь, Ю.А. Тихомиров, автор концепции коллизионного права, предлагает рассматривать последнее в качестве подотрасли конституционного права [17, с. 504].
По нашему мнению, механизмом разрешения коллизии, которая в своей природе имеет корни доктринального характера, вряд ли может быть разрешена с помощью нормативно-правовых предписаний, поскольку пути ее преодоления необходимо искать в ее корнях.
Сказанное не означает, что мы не согласны с мнением М.Ю. Челышева, высказавшего идею о необходимости формирования внутреннего коллизионного права, которое могло бы разрешать любые межотраслевые коллизии [32]. Однако, как нам видится, коллизионные нормы востребованы только в тех случаях, когда нет иных путей разрешения сложной ситуации.
Таким образом, юридической доктрине финансового права и юридической доктрине гражданского права принадлежит роль того «субъекта», который потенциально способен разрешить коллизии между предметами правового регулирования и правовыми институтами публичного и частного права, регулирующих имущественные (денежные) отношения. Правовая коллизия, разрешенная на стадии доктринального обсуждения, призвана пресечь издание коллизионных норм, необходимость в которых в таком случае отпадает сама по себе.
1. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Выпуск третий. М., 1912. С. 536.
2. Тарасов И.Т. Очерк науки финансового права. Конспект лекций. Ярославль, 1889. С. 9.
3. Тосунян Г.А. Теория банковского права: в 2 т. М., 2004. Т. 1. С. 20.
4. Банковское право Российской Федерации. Особенная часть: в 2 т. / отв. ред. Г.А. Тосунян. М., 2001. Т. 1. С. 333.
5. Братко А.Г. Банковское право России. М., 2003. С. 27.
6. Арутюнян Т.Р. Совершенствование правового регулирования банков и банковской деятельности в Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1997. С. 20.
7. О банках и банковской деятельности: федеральный закон // СЗ РФ. 1996. № 6. Ст. 492.
8. Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. 2 // СЗ РФ. 1996. № 5. Ст. 410.
9. Постановление Конституционного Суда РФ от 23.02.1999 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года «О банках и банковской деятельности» в связи с жалобами граждан О.Ю. Весе-ляшкиной, А.Ю. Веселяшкина и Н.П. Лазаренко» // Вестн. Конституционного Суда Российской Федерации. 1999. № 3.
10. Определение Судебной коллегии Верховного суда РФ от 27.01.1998 г. «По договорам банковского вклада, заключенным с гражданами, банки не вправе с 1.03.1996 г. уменьшать размер процентов по вкладам и в тех случаях, когда условие об одностороннем уменьшении банком размера процентов включено в договор банка с гражданином-вкладчиком» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 6.
11. О внесении изменений в статью 29 Федерального закона «О банках и банковской деятельности»: федеральный закон // СЗ РФ.
2007. № 45. Ст. 5425.
12. Марченко М.Н. Коллизия и конкуренция законов: вопросы теории и практики // Научные труды. Российская академия юридических наук. Вып. 7: в 2 т. М., 2007. Т. 1. С. 166.
13. Тихомиров Ю.А. Юридическая коллизия, власть и правопорядок // Государство и право. 1994. № 1. С. 4.
14. Кудрявцев В.Н. Юридический конфликт // Государство и право. 1995. № 9. С. 9.
15. Матузов Н.И. Актуальные проблемы теории права. Саратов, 2004. С. 210.
16. Теория государства и права / под ред. В.К. Бабаева. М., 2007. С. 203.
17. Соколова Э.Д. К вопросу о понятии «финансовая система» // Научные труды. Российская
академия юридических наук. Вып. 4: в 3 т. М., 2004. Т. 3. С. 134.
18. Общая теория государства и права. Академический курс: в 3 т. / отв. ред. М. Н. Марченко. М., 2001. Т. 3. С. 431.
19. Пацуркивский П. С. Интегративная естественно-позитивистская доктрина финансового права // Актуальные проблемы финансового права республики Беларусь, России, Украины / отв. ред. Д.В. Винницкий. СПб., 2006. С. 82.
20. Запольский С.В. Дискуссионные вопросы теории финансового права: монография. М.,
2008. С. 24.
21. Кучерявенко Н.П. Система финансового пра-
ва: содержание, противоречия, перспективы // Финансовый механизм и его правовое регулирование: материалы Междунар. науч.-
практ. конф. (24-25 апр. 2003 г.) / под ред. Е.В. Покачаловой, О.Ю. Бакаевой. Саратов,
2003. Ч. 2. С. 4.
22. Химичева Н.И. Основные тенденции и проблемы развития современного российского финансового права // Научные труды. Российская академия юридических наук. Вып. 5: в 3 т. М., 2005. Т. 1. С. 736.
23. Ручкина Г.Ф. Государственный финансовый контроль за предпринимательской деятельностью // Научные труды. Российская академия юридических наук. Вып. 4: в 3 т. М., 2004. Т. 3. С. 489.
24. Ашмарина Е.М. Финансовая деятельность современного государства // Государство и право. 2004. № 3. С. 87.
25. Искоростенский Н.В. Некоторые проблемы науки финансового права // Федеральные и региональные аспекты финансового права: «круглый стол», посвящ. 75-летию академика Н.И. Химичевой: тез. выступлений (2-3 окт.
2003 года) / под ред. Е.В. Покачаловой. Саратов, 2004. С. 19.
26. Худяков А.И. К вопросу о содержании некоторых финансово-правовых категорий // Научные труды. Российская академия юридических наук. Вып. 4: в 3 т. М., 2004. Т. 3. С. 674.
27. Ивлиева М.Ф. Категория «финансы» и «финансовая деятельность государства» в науке финансового права // Государство и право.
2004. № 7. С. 21.
28. Финансовое право / отв. ред. Н.И. Химичева. М., 2008. С. 38.
29. Тихомиров Ю.А. Коллизионное право. М., 2000. С. 45.
30. Петров Д.Е. Отрасль права / под ред. М.И. Байтина. Саратов, 2004. С. 76.
31. Винницкий Д.В. Финансовое право в современных условиях: традиции и инновации // Актуальные проблемы финансового права Республики Беларусь, России, Украины / отв. ред. Д.В. Винницкий. СПб., 2006. С. 29.
32. Челышев М.Ю. О концепции оптимизации межотраслевых связей гражданского права // Научные труды. Российская академия юридических наук. Вып. 7: в 2 т. М., 2007. Т. 1. С. 983.
Поступила в редакцию 28.11.2008 г.
Rybakova S.V. Statement of a question on differentiation of the financial right and civil law from positions of a problem of collisions in the right. In the presented work the author makes an attempt of considerations of a problem of an establishment of similarity and distinctions between the branches of the financial (public) and civil (private) right from the point of view of such phenomenon as legal collisions.
Key words: financial law, civil law, subject of legal regulation, legal collisions, monetary relations.
2б7
