CC BY
224
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМы РОССИЙСКОГО ПРАВА И ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
Метод финансового права: переосмысление
КАЗАНЦЕВ Николай Михайлович,
и. о. руководителя Центра экономико-правовых проблем государственного и муниципального управления ИЗиСП, доктор юридических наук, профессор
Сциентизация права и рефлексия метода. Задача восхождения от методологии гуманитарных наук к методам наук естественных произрастает из картезианской революции и сопровождает развитие европейской цивилизации по сей день. В ХХ в. эта задача получила частичные решения, которые возвысили экономическую, психологическую и социологическую науки, и теперь они по своим методам приблизились к естественным наукам. Понятия «мера» и «число» пришли в экономику через финансы и математическое моделирование, в психологию и социологию — тесты и анкетирование, в право и политологию — контент-анализ и правовую статистику. Это явление целесообразно называть сциентиза-цией (от англ. science — естественные, или позитивные, науки).
Сциентизация гуманитарных наук, точнее сциентизация их научного метода, актуальна для права и как отрасли человеческого знания, и как регулятора частной и общественной жизни. Право издавна стремится к облику позитивной и объективной науки и практики. Доктриной позитивного права принято именовать догму, произрастающую из трудов Т. Гоббса1, Б. Спинозы, Дж. Остина и выражаемую знаменитым постулатом «право — это приказ сувере-
1 См.: Нерсесянц В. С. Философия права: учеб. для вузов. М., 1997.
на»2. Степень позитивности и объективности этого постулата становится очевидна, если провести аналогию с какой-либо из естественных наук и утверждать, что физика — это изобретение инженера, химия — наитие алхимика, а математика — творение землемеров. Конечно, такие постулаты наивны. Но приведенная аналогия продуктивна тем, что указывает на многосубъектное происхождение не только любой науки, но и любой науконаполненной практики и рациональной общественной ценности, каковы право и правоприменение. По этой причине сциентиза-ция права столь же трудна, сколь и важна.
Задача сциентизации метода права особенно существенна для финансового права. Во-первых, потому что в продолжение доктрины советского финансового права оно признается исключительно публичным правом — как право государственной власти односторонне регулировать финансы как отношения. Советская идеология в силу монистической партократии деформировала публичное право из права общего блага граждан в единопартийное право государственных должностных лиц изымать и перераспределять достояние подданных, реализуя гоббсовскую догму права как приказа суверена. Однако финансы — это не только отношения, но и вещи, ценности, которые составляют суть объекта права собственности. Причем финансы — единственный вид общего блага, который об-
2 История политических и правовых уче-
ний: учеб. для вузов / под общ. ред. В. С. Нер-сесянца. М., 1998. С. 539.
ладает статусом общего блага лишь в той степени, в какой распределен по частным достояниям, и тем большей обладает ценностью, чем в большей степени представлен на финансовых рынках. Финансы создают ликвидность и свободу обмена и экономического оборота в масштабе национального рынка как рынка национальной валюты, финансовых инструментов и иных видов ликвидности, а также формируют связи национальных рынков различных стран и глобальный рынок. Поэтому задача метода финансового права — распространение свободы рыночного позицирования, оценивания, обмена и экономического оборота ценностей на все новые виды прав собственности и иные права.
Сциентизация предмета и метода финансового права реконструирует его в общее и частное право граждан на создание, владение, распоряжение и использование общего блага финансовых ценностей как в общих, так и в частных интересах, следовательно, и в публичное, и в частное финансовое право. Публичное право изначально является общим достоянием, общим благом граждан, государству оно лишь делегируется как органу гражданской нации, что указывает на медиальную функцию финансового права в отношении публичного и частного права, а значит, на его позицию в качестве третьей отрасли права.
Во-вторых, финансовое право по своей природе наиболее близко к естественным наукам и практикам, поскольку для его объектов и операций с ним свойственны измеримость, оцениваемость, мерная ликвидность, обмениваемость, сбалансированность, накапливаемость, а также информационность. В продолжение метафоры В. С. Нерсесянца о праве как математике свободы3 скажем, что финансовое право как физика ценностей перекидывает мост
3 См.: Нерсесянц В. С. Право — математика свободы. М., 1996.
от естественных наук и инженерных практик к гуманитарным и социальным наукам и практикам, сопоставляет измеримые и ликвидные ценности с неизмеримыми и неотчуждаемыми, выражает правомерность и целеустремленность, моральность и социальность, результативность и эффективность власти, культуры и законодательства.
В-третьих, если задача метода права состоит в том, чтобы устанавливать правомерным для индивидуального субъекта то, что может быть принято и осуществляемо в качестве правомерного для каждого такого субъекта, и так, чтобы он не нарушал границы правомерного другого субъекта, то это положение специфицируется для финансового права как право признавать финансово-правомерными лишь те финансовые действия, операции, отношения, состояния данного субъекта права, которые не влекут умаления ценности таковых у других субъектов права.
Правовое регулирование: пробелы доктрины. Российская правовая теория, постулируя регулирование отношений в качестве основной формы и назначения правового метода, упускает из виду саму сущность регулирования.
Понятие правового регулирования для финансового права имеет особое значение. Строгость, точность и современность его определения, в зависимости от смысла, вкладываемого в это понятие, предопределяют допустимые и недопустимые формы и способы регулирования финансовых отношений правом, а это неизбежно сказывается на состоятельности или несостоятельности тех или иных субъектов права, возможностях приумножения, или, наоборот, хищения национального богатства, размещенного в частных и публичных достояниях. Известный специалист по финансовому праву И. В. Рукавишникова, ссылаясь на учебник4, в кото-
4 См., например: Общая теория государства и права. Академический курс: учеб. для
ром излагается признанная доктрина российского права, отмечает, что «под правовым регулированием общественных отношений понимают одну из форм воздействия права на общественные отношения — воздействие при помощи специфических правовых средств: норм права, правоотношений, актов реализации»5.
Обратим внимание на то, что помимо непроверенной гипотезы о том, что возможны общественные отношения вне права и власти и исключения из предмета правового регулирования частных отношений (только общественные!), в этом «доктринальном определении» имеется еще три ошибочных утверждения: 1) воздействие, совершаемое посредством правовых средств, становится правовым воздействием; 2) воздействие может стать регулированием, и регулирование есть одна из форм воздействия права; 3) регулирование отношений включает якобы достаточно средств для регулирования действий и состояний (правовых положений, статусов).
Речь идет о любом воздействии, осуществляемом посредством правовых средств и без учета последствий от вмешательства власти в отношения. Определение не предусматривает какой-либо оценки последствий воздействия, наличия и установления ограничений и зависимости осуществления воздействия от его последствий, ответственности власти за последствия ее воздействий, в том числе ответственности перед собой, т. е. одних должностных лиц и органов публичной власти перед другими. Кроме того, оно не предусматривает, в частности, и контроль за тем, чтобы воздействие на те отношения, которые влекут образование, движе-
вузов: в 2 т. / под. ред. М. Н. Марченко. Т. 2. М., 1998. С. 436.
5 Рукавишникова И. В. Метод финансового права / отв. ред. Н. И. Химичева. 2-е изд. М., 2006. С. 55.
ние или приумножение финансовых ценностей, не приводило к негативным процессам, к обесценению национального богатства, находящегося как в частных, так и в публичных достояниях. Такое понимание правового регулирования противоречит Конституции РФ: ст. 35 защищаются наряду с другими правами и свободами человека и гражданина права частной собственности и права совместной (с неограниченным кругом лиц) собственности, следовательно, права публичной собственности; п. 2 ст. 55 устанавливает запрет на издание законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина, а п. 1 этой же статьи запрещает толковать основные права и свободы, перечисленные в Конституции РФ, как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод.
Можно ли считать правовым такое регулирование, которое влечет неопределенные последствия для права по последствиям для прав и свобод человека, в том числе и запрещенные основами конституционного строя? Конечно, нет. Величина мерной ликвидной ценности национального богатства, размещенного в частных как первичных и публичных как вторичных достояниях, непосредственно образует состав прав человека, и потому не может быть правомерным ее умаление каким-либо законодательным регулированием, осуществляемым в виде воздействия, форма и содержание которого не зависят от его последствий. Факт юрисдикцион-ной защиты ценности публичного и частного богатства не влечет прав на изменение ценности этого богатства, так же, как и полномочия по охране земельного участка не влекут прав на изменение границ этого участка охранниками.
Данное толкование согласуется с авторитетным комментарием Конституции РФ, в котором судья Конституционного Суда РФ Н. С. Бондарь и профессор В. И. Крусс отме-
чают, что «в конституционно-статусном измерении права и свободы выступают нормативно-регулятивными величинами, определяющими единый, равный для всех государственно-правовой масштаб урегулирования наиболее важных, основополагающих отношений по поводу свободы личности в обществе и государстве. Результатом такого урегулирования является возникновение правоотношений общего конституционного характера между государством, с одной стороны, и каждым в отдельности человеком и гражданином — с другой»6.
Для определения понятия правового регулирования в качестве более общей, родовой категории не может быть использовано понятие воздействия, которое означает деяние, во-первых, одностороннее, во-вторых, однократное и, в-третьих, такое, которое совершается вне зависимости от своих последствий, ибо не предусматривает оценки последствий своего применения и коррекции последующих новых воздействий в зависимости от последствий прежних, поскольку вообще не предусматривает какой-либо многократности.
При этом доктринально принятое в российском праве понятие правового регулирования отражает реальность достигнутого уровня развития российского права и самого такого регулирования как деяния, совершаемого без учета своих последствий для права и регулируемого объекта. Строго говоря, имеет место лишь законодательное воздействие, но никак не правовое регулирование. Это особенно важно для финансового права, поскольку законовоз-действия, совершаемые под его «эгидой» и не учитывающие свои последствия, могут не только влечь частные
6 См.: Комментарий статьи 18 Конституции РФ // Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В. Д. Зорькина, Л. В. Лазарева. М., 2010. URL: http:// kommentarii.org/konstitutc/page23.html.
и публичные финансовые ущербы, но и порождать финансовые и экономические кризисы национального и глобального значения.
Причины доктринальной ограниченности и несовершенства понятия правового регулирования заключаются в следующем.
Во-первых, теоретико-правовая неосмысленность новой для России Конституции 1993 г. и недостаточно последовательное применение правового позитивизма при толковании права как конституционного общенационального установления, в котором права и свободы человека определяют «смысл, содержание и применение всех законов» и права как такового.
Во-вторых, теоретико-правовая неосвоенность достижений кибернетики как новой для человечества методологии исследования, познания и конструирования процессов регулирования в природе, обществе, языке, мышлении и государстве на основе обратной связи как единственного средства и принципа всякого регулирования и управления, исполняемого исключительно регулятором или управляющим органом.
В-третьих, искаженность понимания и толкования понятий обратной связи и информации в праве, особенно в административном праве и теории государственного управления, возникшая вследствие недоработки методов этих наук и специфичности инженерного языка, использующего на первый взгляд те же понятия, что и гуманитарные науки, но в иных, строгих и ограниченных смыслах, для которых не существует очевидной интерпретации на языке понятий общественных наук.
Регулированию могут быть подвергнуты исключительно процессы преобразования неких входных параметров, элементов в выходные, называемые также результатами процесса. Регулирование процесса производится итеративно, через циклические изменения входных параметров в зависимости от резуль-
татов его осуществления таким образом, чтобы была достигнута цель, для которой предназначен этот процесс. Такое понимание регулирования легло в основу кибернетики как универсальной науки об управлении. Суть регулирования состоит в обратной связи, которая устанавливает причину изменения поступающих на вход процесса элементов путем изучения значений результатов, или выходов процесса. Впервые эти идеи были сформулированы (причем для управления государством) А. Ампером в XIX в. и уже в трудах Н. Винера и У. Р. Эшби получили строгую систематическую форму.
Примером кибернетического метода управления обществом и государством в отечественной истории является перестройка М. С. Горбачева. За его радостными словами победителя «процесс пошел» стояло понимание, что советская бюрократическая система ручного управления не сможет ничего противопоставить кибернетическому методу перестройки. Н. Винер сформулировал и основную проблему введения кибернетического регулирования и управления в социальных системах7: в них имеют место короткие статистические ряды, и трудно отделить объективные характеристики системы от влияния наблюдателя на исследуемый процесс в ней, разграничить выходные и входные параметры для любого социального или экономического процесса. Выход становится входом, результат — началом, следствие — причиной. Но эта ви-неровская проблема как раз и означает, что в общественных системах всегда есть обратные связи, причем не установленные человеком сознательно. Это такие связи, которые обусловлены и порождены социальной и экономической природой этих систем. Их названия известны, но они
7 См., например: Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине / пер. с англ.; под ред. Г. Н. Поварова. 2-е изд. М., 1983. С. 246—247.
до сих пор не признаны в качестве фундаментальных обратных связей для общества и государства.
Право, экономика, культура, история — это и есть фундаментальные и первичные для общества и государства обратные связи в процессах их функционирования. Каждая из них несет воздаяние, возмездие или забвение всякому субъекту процессов осуществления действий, состояний, отношений сообразно их последствиям. Правомерное осуществление субъектом действий, состояний, отношений влечет обратную связь подтверждения его права и статуса и экономическое воздаяние его трудов. Неправомерные деяния субъекта в условиях некоррумпированного, т. е. неразрушенного или неотмершего, права и государства влекут правовое и экономическое возмездие в виде ограничения его прежней свободы действий, осуществления состояний и отношений и вменения обязанностей компенсации причиненного имущественного и морального вреда и иного экономического ущерба.
Учитывая, что непосредственно действующие права человека, согласно ст. 18 Конституции РФ, определяют смысл, содержание и применение законов, этот институт должен образовать основу для смысла, содержания и применения понятия правового регулирования и на его основе понятия финансово-правового регулирования: это законодательно осуществляемая, конституционно-сообразная и практически исполняемая форма обратной связи подтверждения или изменения статуса субъекта (индивидуального, определенной или неопределенной категории) в зависимости от последствий совершенных им прежде действий, состояний, отношений посредством финансовых средств и инструментов. Дефиниро-ванное регулирование — это регулирование частных и общественных отношений путем права, но чаще под правовым регулированием понимают регулирование самого права посред-
ством законов и подзаконных актов, что правильнее называть нормоуста-новлением.
Финансовому праву принадлежит особая роль в осуществлении обратной связи правомерных последствий либо неправомерных деяний любого субъекта с соответствующим расширением или ограничением его правовых и финансовых возможностей для его новых действий. При надлежащем регулировании оно будет синтезировать финансово-правовую обратную связь регулирования развития частных и публичных субъектов, обеспечивая соответственно каждому из них воздаяние либо возмездие как в правовой, так и в экономической форме, сообразно последствиям процессов осуществления их действий, состояний, отношений.
Впервые роль финансов и финансового права в обеспечении обратных связей в управлении государством и обществом показала профессор О. Н. Горбунова8. Замечательным образчиком приложения методов кибернетики к финансовому праву является анализ налогово-правовых причин финансовой неспособности местного самоуправления обеспечить пожарную безопасность в 2010 г.9 Ученый констатирует, что «в стране с запада на восток и с севера на юг подан сигнал обратной связи со знаком минус... » в отношении управления государственными денежными средствами. Поясним, что отрицательная обратная связь выражает такое управление, которое влечет стагнацию и инволюцию системы.
Предлагаемое нами определение финансового права как права обла-
8 См.: Горбунова О. Н. Проблемы совершенствования основных финансово-правовых институтов в условиях перехода России к рынку: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1996. С. 18; Она же. Финансовое право и финансовый мониторинг в современной России. М., 2003. С. 27—35; и др.
9 См.: Горбунова О. Н. Экологическая катастрофа и проблемы финансового права // Финансовое право. 2010. № 12. С. 18.
дания средствами для управления и защиты мерной ликвидной ценности прав собственности, образующих национальное богатство, размещенное в частных, публичных и общественных достояниях, влечет квалификацию финансово- или экономически неэффективных действий, а также таких юридически значимых деяний, которые повлекли умаление или обесценение национального богатства в каких-либо частных или публичных достояниях в качестве неправомерных с точки зрения финансового права деяний, для которых должно быть создано законодательное регулирование, юридически закрепляющее их квалификацию в качестве правонарушений. В этом определении финансового права мы намеренно не используем терминов правомочий вещного права. Правомочия финансового права иные, нежели вещного права, причем это не означает, что финансовые права как правомочия обладания, управления, защиты мерной ликвидной ценности прав собственности не могут быть оформлены в виде вещных прав посредством выпуска ценных бумаг или иных финансовых инструментов, в том числе и производных. Напротив, секьюритизация финансовых прав в виде вещных прав на финансовые инструменты не преобразует финансовые права в вещные, но сохраняет их как права мерной ценности этих вещных прав по мере их ликвидности и котировки на финансовых рынках.
Регулирование всегда предполагает отслеживание последствий регулирующего акта и в зависимости от его результатов проведение новых регулирующих мероприятий. Регулирование — базовая категория кибернетики, определяется через понятие обратной связи, с помощью которой осуществляется регулирование, выражающееся в ограничении разнообразия исходов регулируемого процесса, посредством применения позитивных или негативных последствий от действий регулируе-
мого субъекта права к его правовому положению, в целях закрепления или расширения прав, использованных с позитивными результатами, или, напротив, наложения санкций, ограничения прав и вменения обязанности компенсации причиненного вреда.
В советское время смысл понятия «обратная связь» был искажен настолько сильно, что утратил связь с идеями кибернетики как универсальной науки об управлении в любых сложных системах. В кибернетике исключительно через обратную связь совершается управляющее воздействие на управляемую систему посредством информации как меры ограничения разнообразия поведения и степеней свободы функционирования управляемого процесса10. Но в отечественных общественных науках, в том числе и в правовой мысли, и в теории государственного управления11 под обратной связью стали понимать информирование подчиненным своего начальника, постулируя в качестве управляющего воздействия некую иную, прямую связь, а информирование о последствиях этого «прямого» воздействия именовали обратной связью. Примечательным в этой девиации и констрикции идей кибернетики является то, что само это искажение выражало суть деформированных и, более того, примитивных отношений отечественного государственного управления, начиная от ленинского управления методом репрессий12 вплоть до нынешне-
10 Подробнее об этом см.: Право и финансовый контроль / под ред. Н. М. Казанцева, Е. И. Ивановой. М., 2009. С. 22—33.
11 Мы сознательно не приводим никаких ссылок на опубликованные работы, потому что искажение смысла понятия обратной связи было связано не с личностями авторов, а с присущей тому времени партийной идеологией.
12 См., например: Письмо В. И Ленина П. А. Богданову. От 23 декабря 1921 г. // Ленинский сборник VIII. 1928 г. С. 87—89.
го управления методом коррупции и хищения бюджетных или корпоративных средств. Прямое или собственно управляющее воздействие по такой теории совершается произвольно, без каких-либо правовых ограничений, связанных с последствиями воздействия.
Ошибка проистекала из отождествления управляющей информации в кибернетических системах со сведениями, с которыми «имеют дело» общественные науки. Управляющая информация в любой системе непосредственно сама влечет физические и химические изменения. У. Р. Эшби определил информацию как ограничение разнообразия. Ее аналогом в праве будут действия судебных приставов по исполнению приговора или правоприменительные действия исполнительной власти, а также платежи по сделке, расчеты по кредиту, закрытие рыночной позиции, уплата налога государству. Это — обратные связи в форме так называемой прагматической информации, осуществляемые правом в отношении его субъектов и общества в целом. Обратная связь — это ограничение разнообразия осуществляемых действий, состояний, отношений в зависимости от отклонения их результатов от целевых значений — так можно определить это понятие применительно к праву.
Метод обратной связи. Финансы и правовые нормы — два средства установления обратных связей управления в развитии общества и государства. Далеко не всякая норма, в том числе и норма финансового законодательства, образует обратную связь. При этом право, если это действительно право, а не всего лишь его предпосылка — законодательство, всегда является обратной связью. Финансы — это обратная связь объема произведенных и вырученных законным образом мерных ликвидных ценностей прав собственности, образующих национальное богатство, размещенное в частных, публичных и общественных
достояниях, с будущим использованием, применением этих ценностей для нового производства новых ценностей. Инфляция рубля — фактическая обратная связь последствий от действующих в России финансового, административного, гражданского и уголовного законодательств с вовлеченным в производственный и экономический оборот национальным богатством. Далеко не все обратные связи созданы управляющими субъектами, но единственным способом регулирования и управления для любого субъекта является установление обратной связи последствий с ресурсами, потребляемыми регулируемым процессом.
Обратная связь без действий, совершаемых управляющей системой в отношении управляемой, невозможна; они включают сбор и анализ информации о результатах управляемого процесса, осуществляемого системой (параметрах так называемого выхода, т. е. результатах), выработку, принятие решения и совершение собственно управляющего деяния как изменения элементов входа управляемой системы, т. е. изменения включаемых в процесс материальных и нематериальных условий и ресурсов, а также технологий их использования в процессе.
Учитывая единство метода наук, предложим взаимосвязанные определения права и финансового права.
Право — это обратная связь блага и свободы деяний, отношений и состояний каждого с благом и свободой деяний, отношений и состояний каждого другого, обусловленная свободой и общим благом всех. Финансовое право, следуя этому определению, — это обратная связь блага и свободы деяний, отношений и состояний, осуществляемых посредством ликвидных мерных ценностей каждым лицом с благом и свободой деяний, отношений и состояний каждого другого, обусловленная свободой и общим благом всех. Обратная связь в праве — это возвращение и
применение последствий от осуществленных юридически значимых действий, отношений, состояний к их субъектам сообразно их участию и законоустановленной ответственности за последствия таковых. Пресловутые императивный и диспози-тивный методы в праве являются средствами установления таких законодательных и подзаконных норм, которые порождают обратные связи, образующие саму природу права.
Право открыло пресловутую обратную связь до появления кибернетики, более того, право само стало такой обратной связью, причем именно в том смысле, в котором в будущем будет понимать обратную связь кибернетика. Если право не будет возвращать или рефлексировать последствия позитивных и негативных деяний, отношений и состояний их субъектам, то его нельзя будет признавать правом. Метод обратной связи субстанциально, т. е. материально-правовым образом, и акцидентально, т. е. процессуальной правовой формой правоприменения, связан с природой права, образует его метод, его отсутствие влечет утрату правом своей природы. В финансовом праве метод обратной связи реализуется не только через нормы законодательства и их правоприменение, но и посредством финансовых результатов, влекущих доход или санкции в зависимости от законности своего получения. Финансовое право как обратная связь — это ограничение разнообразия осуществляемых с помощью финансов действий, состояний, отношений в зависимости от их последствий для мерной ценности частных, публичных и общественных достояний национального богатства.
В постсоветской доктрине российского права сохраняется в том числе и предельно узкое понимание правоприменения как исключительно силового принуждения, совершаемого в форме вмешательства, что препятствует пониманию права как обрат-
ной связи регулирования общества, государства и человека. В результате в методологию финансового права проникают констрикционистские толкования правового регулирования из отсталой отечественной доктрины права. Так, И. В. Рукавишникова пишет: «В то же время стадия правоприменения в процессе правового регулирования может отсутствовать, если осуществление прав, исполнение и соблюдение обязанностей субъектами правоотношений протекает без вмешательства компетентных органов»13.
В отличие от этого подхода немецкая правовая доктрина сущность юридического метода видит именно в правоприменении, и поэтому она кибернетична и современна. Германский правовед Я. Шапп, используя в качестве синонимов понятия юридического и правоприменительного методов, отмечает: «Основой для приобретения способности разрешать спорные случаи является юридический метод, который открывает молодому юристу путь к пониманию и применению права. Юридический метод для каждой сферы права устанавливает один и тот же исходный пункт, хотя в последующем особенности каждой отрасли права отражаются и на ее методике. Последующее изложение правоприменительного метода имеет значение для всего частного права, а не только для более узкой области гражданского права»14. Добавим, что Германия относится к странам так называемого цивильного права. Термин «правовая семья» получил свое название потому, что именно гражданское право и его метод легли в основу метода публичного права. Благодаря этому граждане этих стран контролируют и ограничивают власте-осуществление государства посредством права.
13 Рукавишникова И. В. Указ. соч. С. 56.
14 Шапп Я. Система германского гражданского права: учебник / пер. с нем. С. В. Королева. М., 2006. С. 23.
В России традиционно вовсе не гражданское, а публичное право составляет основу метода правового регулирования. Это порождает иной тип культуры, права, законодательства и отношений власти с народом. Еще А. С. Пушкин в своих дневниках писал: «Граждане живут в республиках, а народы в государствах». Государство как волеустановление государя, иными словами держава, неизбывная российская традиция, прошедшая через царистский, советский и нынешний период федеративного государства.
Державное право и финансово-правовая наука. Право в цивилизации и право в стране державного типа имеют существенно разные смыслы и значения, хотя и именуются одинаково. Право в цивилизации, или в странах цивильного и общего права, является ценностью, находящейся в общем и неделимом достоянии граждан, оно существует исключительно как многосубъектное и многостороннее явление. Право в странах державного типа находится изначально во владении одного субъекта — государства, персонализированного личностью монарха, единовластной партией или деперсонализированного государства, в котором сохраняется традиция едино-державности, а конкретная фигура первовластителя — акциденция различных обстоятельств, демократических выборов по форме или доминирующих по какой-либо причине внутриэлитных ad hoc союзов. Этот тип права логичнее называть державным правом. Советская попытка заменять права и свободы граждан и их равенство в этих правах и свободах идеологическими суррогатами догмы фактического равенства в коммунистическом будущем при партийном неравенстве перед законом и судом в настоящем была как исторически непродолжительной, так и человекозатратной. Сектантская непримиримость, порожденная догмой коммунистического равенства, повлекла самоуничто-
жение человеческого у человека, обесценение национальной валюты и человеческого труда. Финансово-правовая ограниченность и неэффективность строя выразились в неспособности к экономически эффективному использованию научно-технических нововведений, особенно в товарах массового спроса, и нисхождению экономики к сырьевому типу, преимущественно углеводородного профиля.
Но в демократической России сохранилась в гуманитарных науках державная догматика прошлого времени. Она имеет место и в финансовом праве, толкуемом поэтому весьма констрикционистски — право государства управлять своими денежными фондами. И это несмотря на то, что финансовое право осуществляется и как право публичных лиц, в том числе государства, и как право частных лиц: в публичной форме (валютной эмиссии, налога и бюджета) и в частной (финансовых рынков, котировок и оценок, банковских счетов, платежей, расчетов, займов и частной эмиссии финансовых инструментов). Оно имеет универсальный, всеобщий и единый для процесса реализации характер — осуществление права эмиссии, обращения, реализации, использования, накопления знаков ликвидных мерных прав ценности прав собственности, объединяющих взаимо-обращающиеся мерные ценности — денежные знаки, ценные бумаги, а также иные документы мерной ликвидной ценности и права управления этими правами собственности, среди которых лишь эмиссия денег составляет монополию государства, но уже не во всех странах.
В связи с этим мы предлагаем многосубъектное доктринирование науки финансового права вследствие полифункционального подхода к определению места и значения этой науки в общественной и частной жизни граждан, их обществ и государства. Знаки прав мерной ликвидной ценности являются основ-
ным инструментом науки и практики финансовых отношений, осуществляемых при реализации финансовых прав. Правовые формы и способы эмиссии, обращения, реализации, использования, накопления этих знаков ликвидной ценности обращающихся прав собственности предопределяют успех или стагнацию развития хозяйства, эффективности государства, экономических возможностей общества, граждан и народа такого государства, его конкурентоспособность относительно иных народов и государств.
Субъекциями финансовых прав как мерных финансовых ценностей являются все осуществляемые посредством их действия, состояния, отношения: от гражданской сделки до национального хозяйства, национальной экономики или только публичного сектора экономики, находящегося в ведении государства и его бюджета. Многие из гражданских прав оказываются невозможны в отсутствие финансовых прав и их инструментов — денег и проч.
Правило рефлексированной свободы и деньги. Метод права — это метод создания универсальной формы индивидуальной свободы через рефлексию всеобщего равенства каждого другому в публичных и частных отношениях. Это означает, что свободой признается лишь такая свобода каждого, которая, во-первых, неизменна, применяема ли она к нему самому как свобода другого в отношении его, или как осуществляемая свобода этого каждого в отношении каждого другого, того, к которому применяема свобода каждого, а во-вторых, это такая свобода, которая не пресекает индивидуальной свободы каждого. Свобода становится объектом самой себя и лишь в этом качестве является и признается свободой. В результате свобода каждого получает естественное ограничение в виде свободы каждого другого и потому обретает максимально возможные границы, значение и смысл. Поэтому свобода каждого становится эквивалент-
ной, равной, в том числе и равной по ценности как благо, свободе другого, и эта эквивалентность обретает ценность вследствие того, что установлена эквивалентность свободы различных деяний, отношений, состояний в связи с различными благами разных лиц. Это правило рефлексиро-ванной свободы, применяемое и сформулированное относительно конкретных деяний, отношений, состояний, в целях его соблюдения нуждается в письменном закреплении, утверждаемом и защищаемом властью.
Знаковая форма правила рефлек-сированной свободы реализуется в двух взаимосвязанных ипостасях, в первой — правило получает именование и силу закона, во-второй — измеримость и ликвидность и называется деньгами. В результате и закон, и деньги становятся формой выражения, бытием и мерой свободы. Но если закон — это мера бытия объективной свободы, то деньги — мера бытия субъективной свободы. При этом закон и деньги взаимно обусловливают и ограничивают возможность реализации друг друга — объективную свободу можно осуществить в порядке субъективного права и по мере наличия субъективной ликвидной свободы, т. е. сообразно количеству располагаемых денег, а реализовать финансовые ценности правомерно лишь в соответствии с законом и законным способом.
Следствием знаковой реализации правила рефлексированной свободы является свойство, обретаемое правом, которое становится средством максимизации свободы каждого его субъекта.
Ступени рефлексии свободы. Но свобода рефлексирована далеко не в каждом обществе и государстве, существуют разные степени и ступени ее рефлексии.
Так, при нулевой или отсутствующей рефлексии свободы имеет место произвольная свобода, или свобода произвола каждого; безответственная свобода, когда для каждого субъекта существует исключитель-
но он сам и никто другой для него несуществен, другому остается либо подчиняться произволу данного лица, либо не вступать с ним ни в какие отношения, либо вести борьбу за собственную свободу. Здесь еще нет общества, поэтому невозможны ни деньги как универсальная и инвариантная от владельца мерная ликвидная ценность прав собственности, ни справедливый обмен, ни рынок, ни единое право с равенством каждого перед законом и судом. Здесь есть только государство, оно производно всякий раз от главы этого государства и является государством как порождением государя и его свободы действий и отношений с его подданными. Государь, индивидуальный или коллективный в виде единовластной партии, держит все права своих подданных в своих руках, предоставляя права некоторым из них по своему усмотрению. Это державный тип государства, соответственно, и право в нем державное.
Заметим, что в России некоторые философы отстаивают в качестве исконно русского явления отсутствие рефлексии в мышлении15, причем эту идею предлагается осуществлять в качестве национальной идеи. Столь замечательный патриотизм обеспечит России неизбывную будущность быть всегда чьей-то третьей копией, и, соответственно, будет предпринята попытка прививать гражданам несвободу в качестве национальной традиции.
Первая ступень рефлексии свободы — это свобода для меня и для ближнего моего, такая же, как и моя, и равная моей, эта свобода может быть за счет другого. Это варварство, но еще не цивилизация. Здесь деньги — универсальная мерная ценность прав собственности. Эквивалентный обмен совершается лишь в сообществах своих людей, ближних друг другу.
15 См.: Гиренок Ф. И. Мы и русская философия // Завтра. 2011. 26 янв. С. 3—4.
Вторая ступень рефлексии свободы достигается тогда, когда возникает равенство граждан государства перед законом и судом. Это цивилизация наций, объединенных в национальные государства. Если же равенство граждан перед законом и судом лишь провозглашено, но фактически не достигнуто, то и о фактическом построении цивилизованного общества говорить преждевременно. Это равенство граждан не распространяется на равенство гражданина и иностранца, особенно в части их финансовых прав и обязанностей. Но интересы свободы финансового оборота влекут распространение финансово-правового равенства через границы национальных государств на всех людей. Так, финансовое право влечет распространение цивилизации за пределы национальной территории и создает третью ступень рефлексии свободы — транснациональную цивилизацию, или трансцивилизацию, приобретающую глобальное значение для всего человечества.
Инструментом возвышения общества ко второй и третьей ступени рефлексии свободы является определенное состояние развития законодательства, характеризуемого Г. Хартом как реальные законы, которые представляют собой условные предписания должностным лицам по применению санк-ций16. «Там, где законы, направлены против наших сильных наклонностей, как, например, законы, предписывающие платить налоги, наше, в конечном итоге, повиновение им, даже будучи регулярным, не имеет нерефлексивного, не требующего усилий и укоренившегося характера привычки»17.
Далее Г. Харт показывает, как из рефлексии действительности рождается критическое отношение к
16 См.: Харт Г. Л. А. Понятие права / пер. с англ.; под общ. ред. Е. В. Афонасина, С. В. Моисеева. СПб., 2007. С. 44.
17 Там же. С. 59.
ней, которое, получая выражение в виде деонтических модальных операторов, порождает право и правовой характер отношений, действий и состояний в обществе: «Напротив, критическое и рефлективное отношение к определенным образцам поведения, рассматриваемым как общий стандарт, необходимо, и оно должно проявляться в критике (в том числе своего собственного поведения), требованиях соблюдать правила и признании того, что критика и требования подобного рода оправданны. Все это выражается при помощи таких нормативных оборотов, как «вам следует», «вы должны», «вам надлежит», «правильно» и «неправильно»18. Так, критика практик всех субъектов права от власти до граждан, будучи сочетаемой с деонтическими модальными операторами, создает право. Возникает вопрос: а если в державном государстве критика власти не допускается, то появляется ли там право, или имеет место исключительно законодательство и осуществляющее его вла-стительство? Конечно, достаточно, чтобы в каждую из трипропозицион-но связанных лексических форм были помещены деонтические модальные операторы и возникал правовой нормативный текст с прескриптив-ной информацией, устанавливающей правила. Правовая форма лишь необходимое, но еще не достаточное условие для образования права.
Тем самым Г. Харт показывает, что императивный и диспозитивный методы права, реализуемые посредством суперпозиции (подстановки) и согласования модальных операторов, сами являются результатом критики правил законодательства и рефлексии свободы, а потому образуют не первичный, но производный метод права от методов рефлексии и обратной связи.
18 Там же. С. 64. Возможно, именно поэтому книгу Г. Л. А. Харта «Понятие права» называют главным произведением философии права ХХ в.
Библиографический список
Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине / пер. с англ.; под ред. Г. Н. Поварова. 2-е изд. М., 1983.
Гиренок Ф. И. Мы и русская философия // Завтра. 2011. 26 янв.
Горбунова О. Н. Проблемы совершенствования основных финансово-правовых институтов в условиях перехода России к рынку: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1996.
Горбунова О. Н. Финансовое право и финансовый мониторинг в современной России. М., 2003.
Горбунова О. Н. Экологическая катастрофа и проблемы финансового права // Финансовое право. 2010. № 12.
История политических и правовых учений: учеб. для вузов / под общ. ред. В. С. Нер-сесянца. М., 1998.
Комментарий статьи 18 Конституции РФ // Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В. Д. Зорькина, Л. В. Лазарева. М., 2010.
URL: http://kommentarii.org/konstitutc/ page23.html
Нерсесянц В. С. Право — математика свободы. М., 1996.
Нерсесянц В. С. Философия права: учеб. для вузов. М., 1997.
Общая теория государства и права. Академический курс: учеб. для вузов: в 2 т. / под ред. М. Н. Марченко. Т. 2. М., 1998.
Письмо В. И. Ленина П. А. Богданову. От 23 декабря 1921 г. // Ленинский сборник VIII. 1928 г.
Право и финансовый контроль / под ред. Н. М. Казанцева, Е. И. Ивановой. М., 2009.
Рукавишникова И. В. Метод финансового права / отв. ред. Н. И. Химичева. 2-е изд. М., 2006.
Харт Г. Л. А. Понятие права / пер. с англ.; под общ. ред. Е. В. Афонасина, С. В. Моисеева. СПб., 2007.
Шапп Я. Система германского гражданского права: учебник / пер. с нем. С. В. Королева. М., 2006.
Конституционные принципы федерального коллизионного права
СТАРОДУБЦЕВА Инна Алексеевна,
доцент кафедры конституционного права России и зарубежных стран юридического факультета Воронежского государственного университета, кандидат юридических наук
Коллизии (конфликты, споры, разногласия) возникают в любом обществе между различными субъектами (физическими и юридическими лицами, органами государственной власти и местного самоуправления, общественными объединениями и др.). Функции их разрешения возлагаются на специально уполномоченные государством органы, прежде всего судебные, а также на Президента и Правительство РФ, высших должностных лиц субъектов РФ, негосударственные субъекты разрешения споров (третейские суды, посредники), устанавливая основы их
деятельности путем правового регулирования.
Конституция РФ относит к предметам ведения Российской Федерации «федеральное коллизионное право» (п. «п» ст. 71), по вопросу понятия и содержания которого среди российских ученых нет единого мнения1. Наиболее детально коллизионное право исследовал Ю. А. Тихомиров, который обосновал необходимость его формирования как комплексной суперотрасли права. По его мнению, конституционная формула «федеральное коллизионное право» является юридическим ориентиром и стимулом для формирования та-
1 См.: Звеков В. П. Международное коллизионное право. М., 1998. С. 5—21; Окуньков Л. А. Постатейный комментарий к Конституции Российской Федерации. М., 1994. С. 59.
