CC BY
54
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
В. ХОТЕЕНКОВ, кандидат исторических наук
Т Тетырнадиатый министр народно-Л го просвещения России барон Александр Павлович Николаи был внуком Людвига-Генриха Николаи (28.12.1737
- 6.11.1820) - немецкого поэта-просве-тителя. Профессор кафедры логики Страсбургского университета Л.-Г. Николаи писал идиллии, басни, издал книгу «Смешанные стихотворения», переводил Мольера, был знаком с Дидро, Д’Аламбером, Гриммом. Свою службу в России Л.-Г. Николаи, получивший здесь имя Андрея Львовича, начал в 1764 г., когда принял предложение от графа К.Г. Разумовского сопровождать его детей в Англию. В 1769 г. вместе с Разумовскими Андрей Львович прибыл в Россию. Вскоре по приглашению Н.И. Панина он поступил библиотекарем, воспитателем и преподавателем к вел. кн. Павлу Петровичу, затем стал его секретарем, тайным советником и казначеем. Не меньшим доверием Андрей Львович пользовался у будущей императрицы Марии Федоровны, выполняя для нее особые поручения. Во время путешествия великокняжеской четы по Европе А.Л. Николаи получил (1782 г.) от австрийского императора Иосифа II звание барона Священной Римской империи. А.Л. Николаи был в дружеских отношениях с графом С.Р. Воронцовым и скульптором Э.М. Фальконе. С восшествием Павла на престол А.Л. Николаи был назначен членом Кабинета и президентом Академии наук. С воцарением Александра I Андрей Львович разработал проект нового устава Академии, в котором считал необходимым для
Последняя капля «оттепели»
возрождения Академии, «порабощенной корпорацией писцов», дать право участвовать в управлении «ее делами ученой корпорации» [1, с.39; 2, с.313-315]. Сын Андрея Львовича, отец нашего героя - Павел Андреевич Николаи (1777-1866), был известным дипломатом русской миссии в Лондоне, Стокгольме и Копенгагене. В 1828 г. получил баронское достоинство Российской империи от Николая 1 [3, с.215].
Пользуясь связями, П.А. Николаи определил своих сыновей: Николая - по дипломатической части, Леонтия - по военной, а Александра - по гражданской, устроив его в Царскосельский лицей.
В это время директором элитного учебного заведения был «добрый старик» генерал-лейтенант Ф.Г. Гольдгой-ер. В лицее преподавались русский и латинский языки (Гроздов и П.Е. Георгиевский), французский язык (Беген и П.И. Жилле), английский (Враун), немецкий (Пецольд и Олива), математика (Щиглев и Щеглов), история и география (Турунов и И.К. Кайданов), нравственная философия (Оболенский), законоведение (Е.Е. Врангель и Я.И. Бар-шев), политическая экономия, статистика и дипломация (И.И. Ивановский). Учащиеся занимались танцами, фехтованием и гимнастикой, а желающие -еще музыкой и верховой ездой. Особых успехов А.П. Николаи достиг в изучении латинского, английского и французского языков [4, с.82-86].
В декабре 1839 г. А.П. Николаи закончил лицей. Среди его сокурсников были будущие министр финансов
М.Х. Рейтерн, министр народного просвещения А.В. Головнин, сенаторы В.А. Чеэ и П.И. Саломон, гофмейстер князь Н.М. Голицын и губернатор М.К. Клин-генберг. В числе выпускников Х курса лицея был М.В. Буташевич-Петрашевс-кий, который впоследствии «в сибирских рудниках искупил преступные замыслы против правительства» [5, с.119].
Свою службу молодой барон начал при Новороссийском и Бессарабском генерал-губернаторе. В середине 40-х Александр Павлович перебрался на Кавказ, связав с ним значительную часть своей жизни. В 1845 г. он был назначен младшим чиновником особых поручений при Кавказском наместнике М.С. Воронцове, с которым совершил несколько экспедиций против Шамиля. В 1848 г. А.П. Николаи становится директором канцелярии Кавказского наместника и главнокомандующего отдельным кавказским корпусом, в 1852 г. - членом совета Главного управления Закавказского края, а в 1859 г. был введен в Совет при Кавказском наместнике. В 1860 г. мы видим А.П.Николаи начальником управления сельского хозяйства и промышленности на Кавказе и за Кавказом. По воспоминаниям С.Ю. Витте, «это был рыжий немец, или, вернее, кажется, финляндец, очень сухой и умный человек». В 1850 г. в промежутке между назначениями Александр Павлович женился на грузинке и обосновался в «маленьком имении около Каджиоре - местечке в 12 верстах от Тифлиса, на горе...» [6, с.49].
Знакомство А.П. Николаи с делом народного просвещения относится к 1852 г., когда он, наряду с прочими должностями, был назначен попечителем созданного в декабре 1848 г. Кавказского учебного округа. Университета в округе не было. Здесь действовали 5 гимназий, целями которых помимо двух основных, предусмотренных Уставом 1828 г., была третья - «образо-
вать молодых людей для государственной службы в Кавказском и Закавказском крае». Округ насчитывал 21 уездное училище, которые готовили «детей недостаточных дворян и чиновников для государственной службы в низших управлениях вообще». Уездные училища были «общие», дававшие элементарное образование, и «специальные»
- сельскохозяйственные и коммерческие. В округе появились первые частные пансионы. Все эти учебные заведения были рассчитаны на христианское население. Что касается мусульман, то для них под общим контролем главного начальства Кавказского наместника были открыты при мечетях мусульманские училища, фактически находившиеся в непосредственном ведении местного мусульманского духовенства. В этих непростых условиях А.П. Николаи руководствовался политикой, направленной «на сближение местных порядков с общегосударственною учебною системою». По его инициативе 29 октября 1853 г. в виде опыта на 4 года было введено новое положение о Кавказском учебном округе с целью «постепенно ввести на Кавказе и за Кавказом ту же систему народного просвещения, которая существует в прочих частях государства». Учебный округ был разделен на четыре дирекции вместо пяти, упразднили Комитет для начертания учебных пособий, а деятельность цензурного комитета была подчинена правилам общего цензурного устава. В гимназии теперь допускались дети всех сословий, кроме крепостных, а в перечень предметов помимо обычных для гимназий дисциплин было введено преподавание местных языков. «Для доставления несколько высшаго образования жителям тех губерний За-кавказскаго края, в которых до времени еще не учреждены гимназии», создавались особые высшие четырехклассные училища [7, №№270, 295, 333 и др.].
20 октября 1859 г. Положение 1853 г. было дополнено уставом горских школ, учреждавшихся «на степени уездных и первоначальных училищ». Эти школы должны были «распространять гражданственность и образование между покорившимися мирными горцами и доставлять служащим на Кавказе семейным офицерам и чиновникам средства к воспитанию и обучению детей». Школы делились на окружные - четырехклассные и начальные - трехклассные. При школах создавались пансионы, которые должны были готовить молодое поколение горцев «к той гражданственности, которая есть собственно главная цель их образования» [8, №220] Общая сумма на содержание округа, администрации и учебных заведений была увеличена с 185.980 руб. в 1848 г. до 219.740 руб. в 1853 г. [9, с.329-331].
Свои полномочия попечителя округом А.П. Николаи сохранял до 2 июля 1860 г., когда собственной властью Кавказского наместника князя А.И. Барятинского было утверждено новое «Положение об управлении учебной частью на Кавказе», по которому «Наместник Кавказский есть высший блюститель точнаго и правильнаго исполнения всех постановлений по учебной части во вверенном ему крае». Права и обязанности попечителей учебных округов были переданы начальникам областей, военным и гражданским губернаторам. Тем самым управление учебным округом было изъято из ведения Министерства народного просвещения и подчинено местной власти [9, с.351].
18 марта 1861 г. действительный статский советник, камергер, барон
А.П. Николаи получил назначение попечителем Киевского учебного округа. Новыми в работе для Александра Павловича были вопросы руководства университетской жизнью округа. Чтобы понять новые для него проблемы, А.П. Николаи посещал университетские
аудитории и гимназии, проводил время на лекциях и уроках, критиковал часто практиковавшееся «чтение лекций по однообразным, четверть века не изменявшимся запискам» [10, с.78]. Попечитель лично знакомился с профессорами и преподавателями, вникал в потребности учебных заведений, с участием относился ко всем вопросам народного просвещения.
Серьезное влияние на деятельность учебных заведений округа оказывала общественно-политическая ситуация, сложившаяся в начале 60-х гг. XIX в. Особую тревогу вызывали университеты, куда проникали революционные настроения. Строгие «временные правила» 31 мая 1861 г., составленные комиссией С.Г. Строганова, запрещали студенческие организации, сокращали число студентов, освобожденных от платы за учебу, санкционировали жесткие меры против нарушителей внутри университетского распорядка. Эти меры вызвали осенью того же года бурные студенческие выступления по всей стране. Дело дошло до временного закрытия Петербургского и Казанского университетов.
Массовые сходки начались и в Киевском университете. Волнения переросли в столкновения с властями и полицией. 25 студентов были приговорены к заключению, ссылке, отдаче в солдаты. Министр внутренних дел предлагал университет закрыть, город объявить на военном положении. Однако помехой студенческому движению в Киеве была национальная рознь между русскими и украинскими студентами с одной стороны, польскими - с другой. Это обстоятельство было использовано попечителем и руководством университета для прекращения волнений. Узнав, что часть русской и украинской молодежи не одобряет «беспорядки», университетский совет по инициативе ректора предложил подписать
коллективное заявление. Учащихся предупредили, что в случае продолжения волнений «охранение тишины и спокойствия в университете может попасть постороннему ведомству» [11, с.41-43]. Выступления студентов пошли на убыль.
Студенческие волнения оказались решающим стимулом в борьбе за преобразование университетов. Правительству пришлось срочно взять курс на реформу, которая поставила бы университеты в лучшие условия.
Главным вопросом в этой связи стала разработка нового университетского устава. В ноябре 1861 г. министр народного просвещения Е.В. Путятин собрал комиссию под руководством Е.Ф. фон Брадке по подготовке окончательной редакции устава. Комиссия была образована на бюрократических началах - из генералов и сановников, попечителей учебных округов и профессоров по назначению начальства. Это был новый подход, отличный от традиционной практики: прежде в подобные комиссии профессоров не приглашали. От Киевского учебного округа в ее состав вошли попечитель барон А.П. Николаи и ректор университета профессор Н.Х.Бунге [12, с.148-149].
Комиссия приступила к своим обязанностям 7 декабря. Работа велась в предельно напряженном режиме. Собирались даже 31 декабря, в воскресенье, накануне Нового года. В этот день удалось закончить пересмотр устава. 6 января все материалы были переданы в министерство. На всю работу потребовалось меньше месяца.
На первом же заседании выяснилось, что большинство членов комиссии — за составление общего устава для всех университетов (хотя и с учетом местных особенностей), а также за сохранение для них «тех целей, которые они имели доныне». Иными словами, с самого начала комиссия заняла
определенную позицию, положив в основу работы устав 1835 г.
Однако именно в это время, 25 декабря 1861 г., последовала отставка Е.В. Путятина, с именем которого связывались те самые «временные правила» об университетах, что вызвали осенние беспорядки. На его место прочились
В.П. Титов, Н.И. Пирогов, Г.А. Щербатов, М.А. Корф, А.В. Головнин, П.А. Валуев, среди возможных претендентов называли и А.П. Николаи.
Выбор пал на А.В. Головнина - одного из представителей либеральной бюрократии, занявшего сначала должность управляющего министерством. 28 декабря 1861 г. себе в помощь на место товарища министра народного просвещения он назначил А.П. Николаи, с которым был с молодых лет в дружеских отношениях. «Независимо от личных достоинств барона Николаи -ума, образованности и благородства, Головнин считал его специалистом по учебной части. и очень любил эту часть. Головнин, зная свое слабое здоровье, не полагал, что он в состоянии будет долго оставаться министром, и желал передать министерство барону Николаи. Некоторые считали Николаи реакционером, врагом улучшений и прогресса, тормозом. Головнин не был этого мнения. Он находил его осторожным, осмотрительным и потому иногда более способным проводить действительно полезные реформы, чем некоторые горячие и неосторожные поклонники прогресса» [13, с.103].
Несмотря на кадровые изменения в министерстве, работа по новому университетскому уставу продолжалась. Общие положения нового проекта университетского устава получили одобрение комиссии фон Брадке, однако было ясно, что он не способен коренным образом снять напряжение в обществе. В этих условиях министерство сочло необходимым привлечь к работе
общественное мнение, направив проект устава в университеты, высшим духовным лицам и предводителям дворянства для обсуждения. Документ перевели на европейские языки и послали на отзыв некоторым иностранным ученым. Правительство всеми мерами стремилось показать свою готовность сотрудничать с обществом.
Дальнейшая работа по подготовке устава велась в Ученом комитете Главного правления училищ под председательством А.С.Воронова - видного педагога, либерала по взглядам, - туда поступали отзывы на проект. В состав комитета была привлечена петербургская профессура, в основном либерального толка: А.Н. Бекетов, Н.И. Костомаров, А.Н. Савич, А.В. Советов, М.И. Сухомлинов, П.Л. Чебышев и др.
- всего более двадцати человек. В результате Ученый комитет подготовил совершенно новый вариант проекта, создававший более благоприятные условия для деятельности университетов.
Проект исходил из принципиального признания университетской автономии и центральной роли Совета в управлении всеми научными, учебными и хозяйственными делами в университете. Вводилась выборность ректора и деканов, расширялся круг деятельности факультетских собраний. Попечитель утратил свои прежние полномочия. В зависимость от него были поставлены выбор университетских судей, назначение университетских чиновников, допущение приват-доцентов к чтению лекций, увольнение за неблагонадежность.
Подготовленный проект Александр II направил для обсуждения в специальную комиссию во главе с графом
С.Г. Строгановым. Там проект устава с его ощутимыми либерально-просветительскими тенденциями не встретил сочувствия и подвергся ожесточенным нападкам. Сторонник бюрократичес-
ких принципов устава 1835 г. и один из его авторов С.Г.Строганов выступил против большинства проектируемых нововведений. У члена комиссии министра внутренних дел П.А. Валуева вызвало особое недовольство предлагаемое снижение платы за обучение. Министр придерживался противоположной точки зрения.
Позицию комиссии необходимо было смягчить. Непосредственный помощник А.В. Головнина - товарищ министра барон А.П. Николаи высказался с критическими замечаниями на предложения П.А. Валуева. Желая помочь своему начальнику «разбить союз, составленный против Фив» (т.е. союз П.А. Валуева и С.Г. Строганова), А.П. Николаи советовал из тактических соображений пойти на уступки С.Г. Строганову, а именно: отказаться от уменьшения платы за слушание лекций, сохранить звание действительного студента, оставить существующий состав правления и подчинить ему университетский суд. Вместе с тем он убеждал А.В. Головнина непреклонно отстаивать мысль о подчинении правления совету (против чего возражал С.Г. Строганов)»[12, с.169]. Обнаружились разногласия и по приему: А.П.Николаи вместе с помощником попечителя Харьковского учебного округа К.К.Фойгтом и попечителем Московского учебного округа
Н.В.Исаковым высказались за облегчение приема в университет [12, с.152].
Не менее остро обстояло дело с разработкой нового устава низших и средних училищ, «более сообразного с современным взглядом на обучение и воспитание». В 1860 г. подготовка устава была завершена, и его проект был опубликован в печати для обсуждения. Проект предполагал деление народных училищ на низшие и высшие, четырехклассные, предназначенные преимущественно для торгово-промышленного класса. При этом народные училища
выделялись в качестве отдельной школы, которая совершенно не связана с гимназией. В гимназии предполагалось восьмилетнее обучение, причем последние три года - на одном из двух отделений - филологическом или естественно-математическом. Знания, даваемые на каждом отделении, носили общеобразовательный, а не специальный характер. Такая структура гимназии должна была решить вопрос о перегрузке учащихся. Современники приветствовали «гуманный общечеловеческий» характер проекта, принцип бессословности школы, отмену телесных наказаний, предполагавшееся увеличение числа школ для всех сословий, частную и общественную инициативу в деле народного просвещения, открытие учительских курсов, организацию публичных лекций и т.п. [14, с.15-17].
Вместе с тем проект подвергся резкой критике за половинчатость и непоследовательность. Так, указывалось на отсутствие связи между народными училищами и гимназиями, на слабое проведение принципа народности в гимназическом образовании, на недостаточное место, отводимое гуманитарным предметам за счет математики и древних языков.
Одним из наиболее жгучих был вопрос о сословности школы. А.П. Николаи, имевший непосредственное отношение к проекту, высказался вполне определенно: барон был в числе тех, кто открыто выступал против принципа бессословности: «... старая, но хорошая поговорка: в тот день, когда все мужики захотят идти в университет, приговор обществу будет произнесен. Всякому желудку можно только предложить то, что он может переварить» [15].
Проект устава низших и средних учебных заведений, согласно многочисленным замечаниям и поправкам, поступившим от разных лиц и учреждений, был переделан в Ученом коми-
тете, и в 1862 г. появилась в печати вторая его редакция под названием «Проект устава общеобразовательных учебных заведений».
Подготовка нового проекта Устава совпала «с уничтожением в настоящее время крепостного состояния и с дарованием через то прав гражданских и человеческих всем лицам без исключения». Поэтому новый проект требовал, с одной стороны, «более, чем когда-либо... приготовлять людей для всех поприщ и для всякой деятельности», с другой - приучить людей «пользоваться разумно правами человеческими. развить в массах сознание этих прав, возбудить любовь к труду разумному и поселить в каждом уважение к самому себе и к человеку вообще. Только при таких условиях, - читаем мы в Объяснительной записке к проекту устава, -может уничтожиться господствующее еще у нас разъединение между сословиями и явиться разумное распределение занятий между всеми общественными деятелями». Поэтому Ученый комитет счел «необходимым всем низшим и средним заведениям дать характер исключительно общеобразовательный, т.е. поставить главной задачей для них приготовление не специалистов, а воспитание человека» [16, с.100]).
Главные изменения, касающиеся гимназий, по сравнению с проектом 1860 г., заключались в разделении гимназий на два типа - филологические и реальные, в еще большем усилении значения педагогических советов, в разделении общеобразовательных учебных заведений на три разряда: народные училища, прогимназии и гимназии. Прогимназии должны были заменить уездные училища, их курс соответствовал курсу низших четырех классов гимназии. Они мыслились как подготовительные заведения к гимназии, которые по новому проекту были ограничены четырьмя старшими клас-
сами, - таким способом решался принцип единства школы.
Преобразования коснулись и Министерства народного просвещения. Инициатором реформ был сам министр А.В. Головнин, выступавший за децентрализацию управления во вверенном ему деле. В этом направлении предполагалось расширить власть попечителей учебных округов, сократить центральное делопроизводство, уменьшить министерский аппарат и увеличить оклады оставшимся сотрудникам. Это были не пустые пожелания. Уже 10 марта 1862 г. были упразднены канцелярия министра и Главное управление цензуры. 9 июня 1862 г. было издано «Положение об особых правах и обязанностях товарища министра народного просвещения», предоставившее ему право разрешать собственной властью все дела по еврейским училищам и образованию евреев и некоторые другие менее важные дела. Вскоре опыт показал, что должность товарища министра могла бы быть вовсе замещаема без ущерба для дела. В отсутствие или по болезни министра его обязанности могли быть временно поручены одному из высших должностных лиц министерства, пользующемуся доверием Государя и хорошо знакомому с делами министерства [9, с.400].
В 1863 г., получив звание статс-секретаря Его Величества и сенатора, А.П. Николаи вернулся на Кавказ начальником Главного управления кавказского наместника вел. князя Михаила Николаевича. Одновременно с этим он занял место председателя Закавказского центрального комитета об устройстве быта помещичьих крестьян. На этих постах А.П. Николаи много внимания уделял проведению крестьянской и судебной реформ на Кавказе.
30 августа 1875 г. А.П. Николаи был назначен членом Государственного совета. Как специалист, хорошо знавший
по предшествующей службе вопросы народного образования, барон участвовал в работе нескольких комиссий, рассматривавших ежегодные всеподданнейшие отчеты по Министерству народного просвещения, состоял почетным опекуном при учреждениях Императрицы Марии.
1 марта 1881 г. нарушило неустойчивое равновесие в русском обществе. Взрыв на набережной Екатерининского канала положил конец либеральным настроениям в правительстве, всем подготовительным мерам по разработке проекта будущего корпоративного устройства студентов. Начавшие было действовать студенческие организации, кассы взаимопомощи, библиотеки и даже студенческие научные общества были закрыты. 6 марта 1881 г. К.П. Победоносцев писал Александру III: «Новую политику надобно заявить немедленно и решительно. Надобно покончить разом, именно теперь, все разговоры о свободе печати, о своеволии сходок, о представительном собрании...» [15, с.317].
Однако, как бы правительство не спешило покончить с «новыми веяниями», на фоне усиливавшихся студенческих волнений столь решительный поворот мог очень дорого стоить. Вместе с тем Александр III понимал, что «Сабуров не может быть более терпим на месте». Однако царь отказался от возможности «немедленно поручить управление Делянову, которого знает все ведомство очень близко и человека здравого духа», и счел необходимым сохранить остатки иллюзии единения либерализма в оппозиции с либерализмом у власти. Вместо А.А. Сабурова, подавшего в отставку, «из называемых кандидатов всех серьезнее» был А.П. Николаи, тем более, что барона поддерживал сам К.П. Победоносцев. В письме Александру III последний отмечал, что А.П.Николаи «человек с достоин-
ством, серьезных правил, в которых очень упорен, серьезных приемов, бесспорно умный и всесторонне образованный и, сколько я знаю, человек с сердцем, хотя несколько сух в обращении. Для того, чтобы быть министром, требуется серьезная и спокойная постановка, которая у него есть, и которой не найдено в других кандидатах.
Затем необходимо сознаться, что в нынешнюю несчастную пору надобно быть очень легким человеком, чтобы жел ать звания министра ради почета и выгоды. Для серьезного человека -это великое бремя и жертва великая» [17, с.320].
Это, по-видимому, понимал и А.П. Николаи и потому не «желал себе этого назначения». Барон А.П. Николаи в откровенном разговоре с К.П. Победоносцевым изложил причины своего нежелания быть министром. «Он принадлежит к старому поколению и к школе, и практике прежнего времени: хотя занимался постоянно педагогией, но отстал от требований нового времени и нового поколения. . Ныне в министерстве он не знает людей и должен мало-помалу узнавать их; между тем, силы его слабеют, и он, имея 60 лет отроду, не может рассчитывать на продолжительный период деятельности. Наконец, он лютеранин, и в этом обстоятельстве может быть неудобство, хотя он религиозный человек и привык уважать все вероисповедания. Вдовый, одинокий, он имеет единственное утешение в том, что проводит лето в имении своем на Кавказе, и рассчитывал даже провести там всю зиму» [17, с.320].
К.П. Победоносцев настаивал. Его вполне удовлетворяли умеренные взгляды Александра Павловича на развитие среднего и высшего образования, «здравые понятия об устройстве женских гимназий и женских высших курсов». Как известно, воля царя - приказ для подчиненных. 24 марта 1881 г.
А.П. Николаи был назначен министром народного просвещения.
Однако надежды К.П. Победоносцева на лояльность А.П. Николаи не вполне оправдались. В своей деятельности новый министр весьма определенно стал проводить головнинскую политику. Принадлежа по своим взглядам к либеральной бюрократии, А.П. Николаи исходил из того, что системе народного образования чужда тенденция к строгой регламентации и единообразию: общие положения должны применяться с учетом местных условий и потребностей. А.П. Николаи выступал за развитие и поощрение инициативы и самостоятельности местных органов народного просвещения, учителей и преподавателей, ратовал за широкое участие общества в решении просвещенческих проблем.
Из вопросов, касающихся внутренней жизни средней школы, особое внимание привлекал к себе вопрос об испытаниях. Барон А.П. Николаи счел необходимым несколько смягчить строгость режима, введенного графом Д.А. Толстым, в отношении гимназий и реальных училищ. Еще А.А. Сабуров приступил к пересмотру суровых толстовских правил, но не успел ничего сделать. А.П. Николаи продолжил эту работу. 28 апреля 1881 г. он разослал попечителям учебных округов циркуляр, в котором признал целесообразным пересмотр правил и приказывал до окончательного пересмотра правил ныне же отменить §§30 и 59 правил испытаний 1872 г., т.е. отменить выведение среднего арифметического балла, а также недопущение к устным испытаниям, если учащийся получил на испытаниях неудовлетворительную отметку по письменной работе. А.П. Николаи писал, что надо подходить к ученику индивидуально, а не формально. Преподавателям было предоставлено право при выставлении оценки на испытани-
ях учитывать годовые успехи учеников. Педагогические советы обязывались при переводе учащихся из класса в класс не ограничиваться механическим исчислением баллов, а учитывать совокупность всех успехов каждого ученика [9, с.632; 14, с.85-87].
Большое внимание министр придавал религиозно-нравственному воспитанию подрастающего поколения. В январе 1882 г. А.П. Николаи подал в Комитет министров записку о роли православного духовенства в народном образовании. «Я проникнут убеждением, - писал министр,- что народная школа для достижения своей просветительской цели должна быть основана на религии и что одна из важнейших задач, возложенных на духовенство, заключается в содействии к укреплению в народе сознательного религиозного чувства». К этой цели, по его мнению, ведут два пути: преподавание в школе Закона Божия и контроль в школах за преподаванием и религиознонравственным воспитанием. Министр находил, что существующие законоположения «вполне удовлетворяют потребности дать представителям церкви прямое и постоянное влияние на религиозное образование народа и на ограждение школы от вторжения в нее всяких антирелигиозных веяний». Если же на деле эта цель не достигалась, то виной тому были не недостатки законодательства, а другие причины: недостаток законоучителей и занятость духовенства его прямыми обязанностями. В частности, по вопросу о церковно-приходских школах А.П. Николаи опроверг мнение, что уменьшение их числа зависело от разделения духовного и учебного ведомств. По заверению министра, «пособия, которыя выдавались от Министерства народного просвещения церковно-приходским школам, не подвергались изменению при соединении или разделении двух ве-
домств». Министр заявил, что подчинение церковно-приходских школ исключительно духовенству с передачей последнему тех денежных средств, которые выделяются на эти школы, не встретит серьезного возражения со стороны Министерства народного просвещения. Однако эти средства едва ли смогут решить задачу улучшения в народе знаний религиозных начал. Барон А.П. Николаи предложил передать церковно-приходские школы в ведение обер-прокурора Святейшего Синода. 22 января 1882 г. Комитет министров утвердил это решение [9, с.650-651].
Более деликатным делом оказались взаимоотношения с мусульманскими школами. Еще в 1874 г. был подготовлен проект особой инструкции об этих учебных заведениях. Однако он встретил серьезное противодействие со стороны некоторых губернаторов восточных губерний. Смысл возражений сводился к тому, что вводимые правила «могут послужить поводом к возбуждению недовольства среди мусульман, которые усмотрят в правилах инструкции меры, направленныя к стеснению мусульманской религии». В 1882 г. А.П. Николаи также признал, что инструкция вовсе не внушает той осторожности в наблюдении за мусульманскими школами, которую рекомендовал Государственный совет. Поэтому министр, учитывая собственный попечительский опыт на Кавказе, испросил через Комитет министров Высочайшее разрешение не издавать эту инструкцию, но вместе с тем предложить попечителям учебных округов содействовать в установлении осторожного фактического наблюдения за мусульманскими школами. Эта мера, по мнению Николаи, не возбуждала бы ропота и в то же время приучало бы мулл и мусульманское население к мысли о небесконт-рольности их школ и подчинении их учебному начальству [9, с.692-693].
Как известно, школьная реформа 1860-х гг. открыла широкий простор для общественной и частной инициативы в образовании, для педагогической самостоятельности школ и развития учительского творчества. Период «облегчений» коснулся и других вопросов педагогической жизни, в частности организации педагогических съездов. Весьма отрицательную позицию в этом вопросе занимал Д.А. Толстой. Он всеми мерами затягивал разрешение о созыве съездов учителей. Лишь при А.А. Сабурове и А.П. Николаи деятельность съездов была разрешена. Эти съезды, проходившие в учебных округах, высказались против существующей классической системы, предлагали введение естествознания, расширение преподавания русского языка, истории, географии, физики и т.д. Много говорилось о зависимом положении учителя, о бюрократическом гнете и пр. На съездах звучали доклады директоров и учителей на темы: «Что лишает нашу школу любви и симпатий ее воспитанников и какими средствами можно завоевать этот необходимый и важный элемент.», «О необходимости уничтожить деление предметов гимназического курса на главные и второстепенные», «О выборе и размещении материала в гимназическом курсе языка и словесности» и т.д. Высказывались мысли о перегрузке детей. Для повышения качества подготовки учителей и ознакомления учительства с новейшими методиками преподавания школьного курса с 1882 г. были открыты краткосрочные курсы.
В начале 1882 г. не меньшую полемику вызвал вопрос об «участии представителей земств и общественных городских управлений в комиссии по пересмотру устава реальных училищ и гимназий». В этой инициативе министра власти увидели посягательство на «дело жизненного интереса для госу-
дарства». К.П. Победоносцев всеми мерами стремился «предотвратить неудобства и вредные последствия от собрания депутатов», однако А.П. Николаи «упорно держался своего и почитал себя как бы оскорбленным тем, что другие. вмешиваются в дело, до него одного относящегося». Встал вопрос об отставке министра. Однако общественный резонанс от скандала заставил власти пойти на уступки. В своем письме от 16 января 1882 г. Александру III К.П. Победоносцев дипломатично напишет, что «в настоящем положении дела нет основательной причины, которая для всех была бы очевидна к увольнению бар. Николаи» [17, с.364 -370].
Все расставила по своим местам острая борьба вокруг университетского устава 1884 г. Проект нового Устава, подготовленного Н.А. Любимовым при участии М.Н. Каткова, предлагал ликвидацию университетской автономии. Вместо выборов ректора и деканов из среды профессуры предусматривалось их назначение Министерством просвещения. Вводились государственные экзамены, ставившие под контроль не только студентов, но и преподавателей. Проект устава ставил своей задачей превращение университета в полностью «огосударствленное» учебное заведение, готовящее необходимые самодержавию научные и чиновничьи кадры. Характерным было дополнение о возможности преподавать в университетах в качестве приват-доцентов директорам, инспекторам и преподавателям гимназий с университетским образованием. Причем через 3 года они могли получить с утверждения министра звание профессора. «Никто до сих пор,- писал по этому поводу А.П. Николаи,- не выдумал такой нелепости. Без соединения профессорского звания с кафедрой это имело бы вид раздачи министром профессорских «титулов». По убеждению А.П. Николаи,
проект превратил бы университеты «из храмов науки в храмы письмоводства» [18, с.115].
Оппозицию университетской контрреформе составили такие видные либеральные администраторы, как Д.А. Милютин, А.А. Абаза, М.Т. Лорис-Меликов, А.В. Головнин, Н.Х. Бунге и Д.Н. Набоков. Среди противников проекта нового университетского устава был и А.П. Николаи [19, с.314-315].
Принципиальным в полемике вокруг нового устава стал вопрос об университетской инспекции. А.П. Николаи считал, что «существующее неопределенное положение создано временными правилами для университетской инспекции, которые противоречат духу Высочайше утвержденного устава означенных учебных заведений и ныне нигде не применяются на практике». По представлению А.П. Николаи 26 мая 1881 г. действующий устав был восстановлен. Предоставленное 2 августа 1879 г. министру право издать инструкцию для университетской инспекции и другие временные правила были отменены, устройство инспекции было восстановлено по уставу 1863 г., министру было дано право определять число чинов инспекции и ее содержание. В своих циркулярах попечителям А.П. Николаи особенно настаивал на строгом соблюдении закона, т.е. Устава 1863 г., видя в этом единственное средство восстановить нарушенный порядок и спокойствие академической жизни.
Отвечая на выраженное некоторыми членами Государственного совета сомнение, не предрешает ли ходатайство министра хода общей реформы университетов, барон А.П. Николаи заявил, что дело это «по чрезвычайной важности своей требует всестороннего и основательного изучения. Только по предварительном исполнении сего, а также удостоверившись на местах, в чем именно заключаются недостатки
нынешнего положения университетов, представится возможным дать упомянутому общему вопросу надлежащее направление». Таким образом А.П. Николаи не считал возможным торопиться с университетской реформой, стремился сохранить устав 1863 г. Вместе с тем непрекращающиеся беспорядки и волнения среди студентов заставили А.П. Николаи издать 30 июня
1881 г. циркуляр, предлагавший советам университетов пересмотреть издаваемые ими правила. Если у кого-то были сомнения на предмет приверженности А.П. Николаи либеральным идеям, то после появления подобных инструкций «не подлежало сомнению, что Николаи стремился поколебать только что установившуюся у нас учебную систему» [20, с.179].
Стремление министра не обсуждать меры по предотвращению студенческих беспорядков не осуществилось. Высочайшим повелением 25 мая 1881 г. была образована комиссия под председательством И.Д. Делянова, на которую возлагалась задача «составить правила для усиления надзора за учащейся молодежью». Приняв во внимание восстановление 25 мая устава 1863 г., комиссия в то же время, находя положение университетов «исключительным и расшатанным», выработала ряд предложений, суть которых сводилась к усилению власти попечителей, разработке мер по ограничению приема, установлению норм вольнослушателей и введению полицейских и дисциплинарных мер к студентам. Мнение комиссии поддержал император, заметив, «что усиление надзора за учащейся молодежью представляется мерой неотложно необходимой, и что правила, определяющие на будущее время этот надзор, следовало бы ввести в действие до начала учебного года».
Однако А.П. Николаи не сдавался. Во всеподданнейшем докладе 17 авгус-
та 1881 г. министр заявил, что существующие по уставу 1863 г. правила «заключают в себе нужные для ограждения порядка постановления». Более того, им - министром, ввиду сугубой заботы
об охранении в университетах порядка и спокойствия, предложено попечителям округов и советам университетов пересмотреть эти правила.
В октябре 1881 г. А.П. Николаи представил свой отзыв на предложения комиссии И.Д. Делянова, в котором высказал возражения по большинству предложений. Представленный на Высочайшее воззрение, отзыв министра был подвергнут обсуждению в январе
1882 г. на новом особом совещании министров народного просвещения, финансов, государственных имуществ, путей сообщения, военного, внутренних дел и статс-секретаря И.Д. Деля-нова. Стало ясно, что правительство склонилось к мнению И.Д. Делянова о необходимости безотлагательно «только коренными, а не паллиативными средствами. связанными с уставом 1863 г. ... привести наши университеты в нормальное положение и обратить их из рассадников политической агитации в рассадники науки» [9, с.613-614].
При обострившихся отношениях разных общественных течений позиция барона А.П. Николаи перестала удовлетворять консервативного императора и его окружение. Дни А.П. Николаи на посту министра народного просвещения были сочтены. Нужен был лишь благовидный повод к отставке.
В начале марта 1882 г. появились сведения о существовании в Литве тайных польских школ и пансионов, в которых обучение велось на польском языке и по польским учебникам. Формально деятельность этих школ была разрешена еще при А.А. Сабурове, однако официальные власти препятствовали их работе. Министр вновь был поставлен в затруднительное положе-
ние. 13 марта 1882 г. А.П. Николаи встретился с К.П. Победоносцевым и высказал «готовность оставить свой пост совершенно спокойно». На следующий день К.П. Победоносцев написал Александру III письмо о непригодности А.П. Николаи как министра народного просвещения. Здесь же К.П. Победоносцев с досадой замечает, что «многого он (Николаи - В.Х.) не понимает в наших делах». И все же, по мнению К.П. Победоносцева, «он, без сомнения, человек, достойный уважения, и прямой, и справедливо было бы отпустить его с честью» [21, с.394-395]. На посту министра народного просвещения А.П.Николаи пробыл около года, и16 марта1882 г. по собственному прошению был уволен от должности Высочайшим рескриптом.
Взамен министерского портфеля А.П. Николаи было предложено место товарища министра народного просвещения с обязанностями попечения вопросов женского воспитания. Однако Александр Павлович ответил отказом, сославшись на то, что эти вопросы «для него совершенно чужды, и он чувствует себя вполне неспособным заведовать организацией, которая, по его убеждению, не может быть оставлена в нынешнем виде» [17, с.375].
После отставки А.П. Николаи остался работать в Государственном совете. Председатель Государственного совета вел. князь Михаил Николаевич, знавший Александра Павловича еще по службе на Кавказе, и государственный секретарь А.А. Половцов увидели в А.П. Николаи человека, способного занять очень важный пост - председателя Департамента законов. Трудность назначения А.П. Николаи состояла в том, что ближайшее окружение Александра III - в частности К.П.Победо-носцев,- хотя и считало Александра Павловича «почтенным, трудолюбивым, добросовестным и основательным
человеком», но видело в нем «космополита», который «не знает России, не понимает положение поляка или немца среди нас», в котором самом «ничего нет русского». В глазах царедворца А.П. Николаи - «человек-доктринер, под влиянием Головнина» - одного из оппонентов контрреформаторов [22, Т.1, с.21,123,154]. С подачи К.П. Победоносцева Александр III «не хотел слышать о бар. Николаи».
Однако ситуация складывалась так, что «лучшего кандидата, как Николаи. иметь невозможно». Основным аргументом была «необходимость подкрепить состав Государственного совета людьми, способными к серьезному труду». Это в конце концов понял и Д.А. Толстой - один из противников А.П. Николаи. В беседе с А.А. Половцевым он заявил, «что если государь его спросит, то он. при этом выскажет убеждение, что при назначениях государю невозможно руководствоваться личными симпатиями или антипатиями» [22, Т.1, с.157]. Д.А. Толстой свое слово сдержал. В конце декабря 1883 г. А.П. Николаи был назначен председателем Департамента законов Государственного совета, а с 1 января 1884 г. приступил к своим обязанностям.
Обязанности председателя были более чем обширными: рассмотрение проектов законов о железных дорогах, о донских торговых казаках, о переустройстве судов в Сибири, об опекунских советах, об ограничении семейных крестьянских разделов, об изменении управления Кубанской и Терской областями, о земских начальниках, о запрещении евреям переселяться из одной деревни в другую и т.д. Важность и сложность вопросов определяли и состав заседания: отраслевые законопроекты рассматривались на объединенных заседаниях Департамента законов и отраслевого департамента, комплексные - нуждались в обсуждении на
Общем собрании Государственного совета. От председателя Департамента законов во многом зависел уровень рассмотрения законопроекта, да и во многом дальнейшая судьба документа. Существенное значение имела личность председательствующего. Современники отмечали, что стиль работы А.П. Николаи был «до крайности утомителен. Медленность процесса его мышления отражается в его речах, как в увеличительном зеркале», и при всей добросовестности и трудолюбии его отличало «много и медленноязычие». Бывали случаи, когда на заседаниях барон «своим вялым и тягучим председательствованием» и немецкой педантичностью портил дело, возбуждая у собрания ненужные сомнения [23, с.334, 338].
В конце 1883 г. центр тяжести борьбы вокруг университетского устава переместился в Государственный совет. Вполне естественно, что А.П. Николаи вошел в формировавшееся большинство Государственного совета, не желавшего подвергать университетский строй коренной ломке. Председателя Департамента продолжали беспокоить положения проекта нового университетского устава об усилении административной власти попечителей и министра народного просвещения и ограничении прав университетских советов лишь вопросами учебной жизни. Не меньшие сомнения вызывала и система экзаменов, предполагавшая создание экзаменационных комиссий над университетами при управлении учебного округа, установление правительством единообразия экзаменационных требований для всех университетов. А.П. Николаи доказывал, что созданием подобных комиссий «высказывается оскорбительное для университетов недоверие» [22, Т.1, с.129,133]. В результате большинство членов Государственного совета по предложению А.П. Николаи приняло компромиссное
решение, считая, что экзаменационная комиссия должна состоять «под председательством назначенного министром народного просвещения лица, из декана, профессора и назначаемых министром лиц, имеющих ученую степень доктора или магистра» [18, с.138-139]. Впоследствии А.П. Николаи в письме А.В. Головнину от 19 августа 1884 г. сожалел о том, что «большинство в старании и надежде придти к соглашению наделало слишком много уступок» [24, Ф.169.п.61.№43].
Становящееся в России техническое образование требовало организационного и законодательного оформления.
7 февраля 1887 г. министр просвещения И.Д. Делянов представил в Государственный совет проект, по сути направленный на уничтожение реального образования и сохранявший «несерьезное образование ремесленное». Срок обучения в реальных училищах сокращался с 6-7 до 5 лет. Более того, «реалисты» лишались права поступать в высшие технические учебные заведения, а их места должны были занять выпускники классических гимназий. Большинство членов департаментов выступило против проекта И.Д. Деля-нова, считая нужным «не только сохранить за реальными училищами настоящее их положение в учебной системе, но и всемерно озаботиться об их улучшении». Весьма весомой оказалась позиция А.П. Николаи, который, указав на недостаточность и несовершенство представленного проекта «промышленного образования», настаивал на невозможности связывать вопрос о технических (промышленных) школах с вопросом о коренном преобразовании реальных училищ. В результате «решено было выделить из представления все касающееся реальных училищ и заняться исключительно промышленными учебными заведениями». В дальнейшем разногласия зашли так далеко, что по-
требовалось заседание Общего собрания Государственного совета, на котором 34 против 8 членов во главе с председателем Государственного совета вел. князем Михаилом Николаевичем выступили решительно против ликвидации семиклассных реальных училищ. Как отмечало большинство, «удар, который будет нанесен таким образом высшим классам общества, окажется особенно чувствительным для той части обедневшего дворянства, которая не устояла в экономической борьбе с другими классами населения. У небогатых дворян с закрытием реальных училищ будет отнято единственное отвечавшее их средствам реальное образование в силу того, что они не смогут по окончании реальных училищ поступить в высшие технические учебные заведения». Главным же аргументом было то, что многие дети «из высших классов общества» окажутся неудачниками, «которые будут лишь увеличивать собой контингент недовольных - самый опасный элемент в государстве». Ознакомившись с мнением Общего собрания, император наложил резолюцию: «Проект оставить без последствий. Я дал лично министру народного просвещения указания по этому вопросу». В итоге 7 марта 1888 г. Александр III подписал указ, согласно которому реформа коснулась лишь промышленных училищ, а реальные училища были сохранены в их изначальном виде, лишь обучение было сокращено на один год [22, Т.2, с.52-53,467-468].
После такой полуторагодичной гонки в мае 1886 г. А.П. Николаи, которому было уже 65 лет, запросился в отставку. Свою просьбу он мотивировал тем, что «устал от множества занятий по Государственному совету» и от присутствия «в Комитете министров, где господствует антипатичное для него направление преследовать все носящее хотя б какой-нибудь немосковский ха-
рактер». В то же время, имея единственную дочь (замужем за князем Шерванидзе), живущую на Кавказе, он хочет пожить в ее обществе и в хорошем климате.
Это известие наделало переполох в правительственных кругах, где не видели адекватной замены. Государственный секретарь А.А. Половцов прямо заявил, что «заменить его будет очень трудно, и нет сомнения, что партия юродивых интриганов с Катковым во главе сделает все возможное, чтобы провести кого-нибудь из своих клевретов, который будет добиваться достижения своих выгод под видом служения народному знамени» [22, Т.1, с.418]. А.А. Половцову при поддержке вел. князя Михаила Николаевича и Д.А. Толстого удалось уговорить Александра III, чтобы тот упросил А.П. Николаи остаться еще на один год председателем Департамента. В знак того, что царь действительно оценил «его полезную службу», 17 декабря 1886 г. барон А.П. Николаи получил Андреевскую ленту.
А.П. Николаи заседал в Государственном совете до 1894 г., прерывая работу в Департаменте законов то частыми болезнями и работой в своей скромной квартире на Мойке, 28, то годичными отпусками в Грузии.
Умер А.П. Николаи 3 июля 1899 г. в своем имении недалеко от Тифлиса.
Литература
1. Долгоруков И.М. Капище моего сердца.- М., 1997.
2. Знаменитые Россияне XVIII - XIX веков. Биографии и портреты. По изданию вел.кн. Николая Михайловича «Русские портреты XVIII и XIX столетий». - СПб., 1996.
3. Кошелев А.И. Записки // Русское обще-
ство 40-50-х годов XIX в. Ч.1. - М., 1991.
4. Головнин А.В. Записки для немногих // Вопросы истории.- 1996.- №1
5. Милютин Д.А. Воспоминания. 1843-
1856. - М., 2000.
6. Витте С.Ю. Воспоминания. Т.1. - М., 1960.
7. Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. Царствование Николая I. Т.П. - СПб., 1865.
8. Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. Царствование Николая I. Т.Ш. - СПб., 1866.
9. Рождественский С.В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802-1902. - СПб., 1902.
10. Эймонтова Р.Г. Русские университеты на грани двух эпох. - М., 1985.
11. Ранненкампф Н.К. Киевская университетская старина: (По поводу некоторых документов и писем, относящихся к студенческим волнениям в университете св. Владимира в 1860-1862 гг.) // Русская старина.- 1899.- №7.- С.31-49.
12. Эймонтова Р.Г. Русские университеты на путях реформы. - М., 1993.
13. Головнин А.В. Записки для немногих // Вопросы истории.-1997.- №1.
14. Ганелин Ш.И. Очерки по истории средней школы в России второй половины XIX века. - М., 1954.
15. Николаи А.П. О назначении гимназий // Морской сборник.- 1860.- №4.
16. Замечания на проект устава общеобразовательных учебных заведений и на проект общего плана устройства народных училищ. Т.1-6. - СПб., 1862.- Т.1.
17. Письма К.П.Победоносцева Александру III. - Т.1. - М., 1925.
18. ЩетининаГ.И. Университеты в России и устав 1884 года. - М., 1976.
19. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. - М., 2000.
20. Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы. 1848-1896. - М., 1991.
21. Корнилов А.А. Курс истории России XIX века. - М., 1993.
22. Половцов А.А. Дневник государственного секретаря А.А. Половцова. В 2 тт.
- М., 1966.
23. Валуев П.А. Дневник П.А.Валуева, министра внутренних дел. Т.1-2. - М., 1961.
24. Отдел рукописей. Российская публичная библиотека.
