CC BY
35
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
«После Христа нехристианская философия невозможна» (О кн. Д. К. Бурлаки «Мышление и Откровение. Систематическое введение в христианскую метафизику». СПб., Изд-во РХГА, 2007.— 448 с.) *
Рецензии бывают разные: критические, хвалебные, аналитические.
Я предпринимаю попытку представить рецензию-анонс книги Д. К. Бурлаки «Мышление и Откровение. Систематическое введение в христианскую метафизику». И вот почему. На суд читателя автор представил первую из трех своих книг, в совокупности представляющих фундаментальное изложение основ христианской философии. Автор предельно честен перед читателем, рассказав, как эти книги создавались из его лекций перед студентами Русской христианской гуманитарной академии и отдельных энциклопедических статей; из каких мировоззренческих предпосылок и методологических оснований он исходит; кто из философов для него является авторитетом; как он видит прошлое, настоящее и будущее отечественной философии.
Буду и я честен, отметив, как мало в постсоветское время появилось философских работ, особенно имеющих статус учебных пособий, в которых автор открыто бы заявлял и отстаивал свои методологические и мировоззренческие установки (а в скобках я отмечу, что обсуждение судьбы и содержания отечественной философии во всех ее составляющих аспектах в постсоветское время уже давно стало насущной проблемой).
Книга Д. К. Бурлаки — одна из тех редких теперь книг, которая, думается, вызовет одобрение сторонников его видения философии и ее проблем и критику со стороны противников такой ее трактовки, что я отношу к достоинствам этой работы. Другими ее бесспорными достоинствами, на мой взгляд, являются: во-первых, как я уже отмечал, ясность исходных позиций автора. Он философ христианской ориентации, неоднократно утверждающий: «После Христа нехристианская философия невозможна» (с. 68) и всем текстом своей книги доказывает это.
Во-вторых, данная книга и, думается, весь трехтомник — это едва ли не первый в постсоветское время опыт построения философского видения мира, человека и культуры на гипертекстовом принципе, который для автора является заранее заявленной
* Впервые напечатано в: Философское образование: Вестник Межвузовского центра по русской философии и культуре.— № 18.— январь-июнь 2008.— С. 90-92.
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2013. Том 14. Выпуск 2
305
мировоззренческой позицией. Рассмотрев ситуацию постмодерна, Бурлака обращает внимание на то, что в век постмодерна философия замыкается в круге «чистой длительности, времени без вечности, мира без Бога, существующего в просвете между бытием и ничто... Философия, в классическом ее понимании, как мышление о мире с точки зрения вечности, исчезает или становится ненужной, когда отсутствует положительное переживание вечности, личное отношение к ней» (с. 10). Поэтому вполне актуален поиск систематичности, которая связала бы в единый каркас проблемное поле философии, Д. К. Бурлака создает такую систематичность, определяя ее как нелинейную, предполагающую некоторую свободу в текстуальном анализе тех или иных философских проблем, но при обязательном обращении к нескольким сверх(гипер)-идеям христианского мировоззрения — идее грехопадения, продолжающегося творения и Откровения бога в мире.
В-третьих, в книге Д. К. Бурлаки постоянно ощущается ненавязчивое обращение к историческим реалиям развития философских идей. Историческое и логическое в ней переплетаются, представляя цельное видение философской мысли в многообразии решения ею проблем от библейских до марксистских вариантов, правда, без ссылок и цитат, что автор специально оговаривает, объясняя их отсутствие энциклопедическим и лекционным происхождением текста. Оговаривает он и свои симпатии: «Мой круг — это сфера идей русской религиозной метафизики Х1Х-ХХ столетий, включая неопатристическую реакцию на идеализм» (с. 14).
В-четвертых, автор — принципиальный сторонник полноты в организации проблематики осуществляемого им исследования «христианской метафизики». Уже во «Введении» он определяется с существованием философии в пространстве культуры, т. е. в отношении к науке, искусству, морали, религии. Не забыто и время ее существования в постхристианском и постсоветском обществе. И только после онтологии и аксиологии «христианской метафизики» (в книге «Мышление и Откровение»), пространства и времени, истории, религии, культуры, космоса и жизни (в последующих двух книгах трилогии).
Текст первой книги дает основание утверждать, что цель автора — возможно полный анализ максимально большего объема фундаментальных философских идей, понятий и категорий — выполнена. В первом разделе книги — «Гносеология» — он исходит из утверждения, что познание — «самое человечное в человеке» (с. 85), а «познание идеального в его абстрактной самобытности», захватывающей сферу Абсолюта, является предметом философии (с. 88). Констатируя, что «целостных воззрений» на познание не так много, Д. К. Бурлака представил один из вариантов (христианский!) такого воззрения, рассмотрев весь мыслимый объем проблем, связанных с познанием в христианском их понимании. Поэтому наряду с привычными гносеологическими проблемами им рассмотрены и такие, как: «духовное познание», «миф и Откровение», «мышление и Боговоплощение». Обращает на себя внимание новая постановка (или новое решение) гносеологических проблем, таких, как «трансцендентальная память».
Не столь явно заявлены в названии глав, параграфов и в самом тексте христианские гиперидеи во втором разделе книги — «Онтология». Однако и здесь позиция христианского философа автором выдержана в рассмотрении ряда категорий в их взаимодействии — всеобщего и всеединого, субстанции и Сущего.
Наконец, в третьем разделе — «Аксиология» — автор рассматривает «ценностномировоззренческую» проблематику христианской метафизики. Следуя за «Уни-
верситетскими лекциями по метафизике» А. Иванова и В. Миронова, Д. К. бурлака во «Введении» понимает аксиологию как этику, хотя и оговаривается, что «аксиология представляет, пожалуй, самую разработанную нравственную философию в XX в., тогда как термин “этика” широко применяется сейчас для обозначения узких и специальных сфер в межличностных отношениях» (с. 47).
Однао у меня, принявшего в свое время аксиологические новации В. П. Тугарино-ва, О. Г. Дробницкого, Л. Н. Столовича, представление об аксиологии несколько иное. Вероятно, поэтому третий раздел книги, посвященный содержательному историкофилософскому анализу шести «типов мировоззрения» (идеализма, материализма, иррационализма, позитивизма, теизма и атеизма), показался мне менее интересным. Правда, в тексте книги я обнаружил несколько заявлений, что аксиологические проблемы будут исследоваться и в последующих книгах.
Закончу свою рецензию-аннотацию известным примером. Когда-то после одного из военных парадов на Красной площади французский атташе заявил: «Мы поражены тем, что нам сегодня показали, но еще более потрясены тем, чего нам не показали!» Я готов повторить эти слова и по отношению к книге Д. К. Бурлаки: ее содержание вызывает истинное удовлетворение, а замысел всей трилогии — тем более!
Б. В. Емельянов, Уральский университет
