CC BY
92
ПОРТУГАЛЬСКАЯ ЭКСПАНСИЯ В МАРОККО В НАЧАЛЕ XVI ВЕКА
А.М. ХАЗАНОВ
Отдел комплексных проблем международных отношений Институт Востоковедения РАН
На основе новых документов из Лиссабонских архивов рассматривается история португальского проникновения в Марокко в начале XVI века.
В 1509 г. Португалия и Испания заключили конвенцию в Синтре о разграничении зон влияния в Марокко. Между двумя коронами давно шел спор о праве владения Канарскими островами и о праве завоевания марокканского побережья к востоку от Гибралтарского пролива и на Средиземном море. Португальские короли Дуарти и Афонсу V предпринимали даже три экспедиции на Канары, но не смогли их оккупировать. Кастильцы достигли большего успеха и сумели обосноваться на Канарах. Право Кастилии на владение Канарами было признано португальско-кастильским договором, подписанным в Алкасовас в 1479 г. В то же время этот договор признал за Португалией право на завоевание «королевства» Фес (хотя папская булла 1454 г., гарантировав Португалии право на завоевание африканского побережья южнее мысов Hay и Божадор, видимо, исключила из португальской конкисты атлантическое побережье Марокко). Договор Алкасовас, однако, не определил границы «королевства» Фес, и, воспользовавшись этим, Кастилия попыталась приобрести некоторые территории на севере Марокко под тем предлогом, что они находятся вне этого «королевства».
По Тордесильесскому договору 1494 г. марокканское побережье оказалось в сфере интересов Португалии, однако Кастилия уже в 1497 г. завладела Мелильей, а в 1506 г. Касаса. Что касается южных границ «королевства» Фес, этот договор установил, что лузокастильская комиссия определит их в течение трех лет. Неопределенность этих границ стала причиной ряда инцидентов между двумя коронами. Кастильцы захватили и укрепили остров Пиньян де Билес. Португалия заявила решительный протест, так как считала оккупацию Пиньян де Белес нарушением договоров 1479 и 1494 гг. Из этих жалоб и родилась упомянутая Конвенция в Синтре 1509 г. Согласно этой конвенции Португалия признала за Кастилией право на владение Пеньян де Белес и право на завоевание в «королевстве» Фес земель к востоку от Белес де Гомейра, но к западу и к югу от этого пункта весь Марокканский берег остался в сфере влияния Португалии [1].
В 1508 г. португальский королевский двор принял решение захватить Аземмур. Один моряк из Тавира по имени Родригиш Берриу, который ежегодно плавал туда, чтобы ловить рыбу, снабдил дона Мануела важной информацией о численности и состоянии арабского гарнизона Аземмура. Дон Мануэл сформировал флот более чем из 50 судов с 2500 солдатами и офицерами во главе с Жуаном де Менезишем и Берриу. С учетом информации Берриу эти силы казались достаточными для овладения городом. Когда португальский флот встал на якорь в гавани Аземмура, крепость приготовилась к обороне. Несколько мавров с ее стен с издевкой спрашивали: «Неужели, Берриу, ты собираешься с этими жалкими каравеллами взять Аземмур?» [2]. Эти шутки не понравились дону Мануэлу. Он решил проучить самонадеянных шутников. Если 50 судов заставили смеяться жителей Аземмура, он пошлет 500 судов, которые заставят их плакать.
И это произошло, когда дон Мануэл отправил против Аземмура большое войско из 13 тыс. человек и 2000 лошадей под командованием герцога де Браганса.
В письме к папе Льву X дон Мануэл объяснил это предприятие тем, что оно облегчит завоевание «королевства Феса и Марокко», поскольку Аземмур был ключом к ним. Ясно, что это было большим преувеличением. В основе этой экспедиции лежало лишь стремление дона Мануэла присоединить к своей короне еще одну крепость.
Автору этой работы удалось обнаружить в Лиссабоне в Национальном Архиве Toppe ду Томбу любопытный документ — «Письмо Жоржи Пириша дону Фернанду ди Каштру» от 4.09.1513 г., в котором содержится подробнейший рассказ о взятии Аземмура. В нем сообщается, что король Мануэл отправил из Португалии против Аземмура войско, предводительствуемое герцогом Браганса, капитаном Жуан де Менезишем, графом Борба и «многими другими фидалгуш». В начале флот с этим войском не смог произвести высадку в Аземмуре из-за отсутствия лоцманов и вынужден был пройти к Мазагану. Благополучно высадившись там, войска прошли две лиги до Аземмура, разгромили арабский гарнизон и захватили город, «куда герцог вошел триумфально, овладев Аземмуром» [3].
В городе возникла страшная паника и жители в ужасе искали спасения в бегстве. В воротах города возникла такая пробка, что 80 человек умерли от удушья, как рассказывает об этом Лев Африканский. Третьего сентября 1513 г. город сдался. Командовать португальским гарнизоном и городом было поручено Жуану де Менезишу и Руи Баррету.
В связи со взятием Аземмура в Португалии были устроены великие празднества, организовывались пышные праздничные процессии. Даже в Риме праздновалась эта победа португальского оружия и прославлялись «великие услуги, оказанные Португалией Христианству» [4].
Большой интерес представляет обнаруженное нами в том же архиве письмо короля Мануэла архиепископу Лиссабона от 19 сентября 1513 г., в котором он с нескрываемым восторгом и гордостью сообщает радостную весть о том, что «милостью Божьей достигнуто завоевание этого города (Аземмура) и это совершил герцог Браганса» [5].
В тот же день герцог Браганса отправляет королю письмо, в котором уведомляет о том, что город нуждается в пшенице и ячмене, а также о том, что необходимо построить тюрьму [6].
Вскоре, как это видно из другого документа, обнаруженного нами в том же архиве, приор Лагуша Г. Рибейру де Алмейда направил в Аземмур своих представителей для учреждения там церкви [7]. После их прибытия некий Антониу Лейти сообщил в письме королю Мануэлу, что падре Педру из Ордена Св. Августина начал сооружать в Аземмуре церковь Св. Марии [8].
Стратегическое военное и экономическое значение Аземмура хорошо понимали португальцы и арабы. Это видно, в частности, из имеющегося в том же архиве письма королю коменданта Сафи Нуно Фернандиша де Атайде, в котором он подчеркивая важность удержания в руках португальцев Аземмура, рекомендовал королю усилить его гарнизон не только людьми, но и военным флотом, «поскольку король Феса может воспылать желанием вернуть этот город себе». Учитывая это, комендант Сафи советовал королю «уделить этому наибольшее внимание» [9].
О том же предупредил короля Лобу Кабрейра в письме от 11 декабря 1513 г., в котором он, в частности, сообщал, что «Мулей Мафамеде (так — А.Х.) собирается атаковать». Аналогичные предупреждения королю мы находим в письмах Жуана де Менезиша от 1.12.1513 г. и 5.12 1513 г.
Документы, обнаруженные нами в Архиве Toppe ду Томбу, позволяют со всей определенностью утверждать, что король Мануэл I прислушался к этим рекомендациям. В своем письме от 5 января 1514 г. Жуану Соаришу он предписывает ему разместить в Аземмуре с помощью Жуана де Менезиша 1000 стрелков, вооруженных арбалетами и ружьями, и кавалеристов [10]. Шестого января король пишет аналогичные предписания Жуану де Менезишу [11]. 31 марта 1514 г. Жуан де Менезиш пишет королю письмо, в котором сообщает о том, что против
Аземмура движется армия мавров, «которую ведут Мулей Насер и Мулей Мафа-мед (т. е. Мухаммед)» [12].
После взятия Аземмура герцог Жайме Браганса в письме королю утверждал, что это «лучший порт в мире» и предлагал построить там крепость [13]. Это предложение было принято, и в 1514 г. вокруг Аземмура были возведены крепостные стены.
Как видно из ряда писем, направленных королю из Аземмура в марте—июле 1514 г., в эти месяцы в городе велись интенсивные работы по сооружению оборонительных укреплений. Так, в письме Нуно Гату от 31 марта сообщается о работах по возведению крепости, а в письме Антониу Лейти от 27 июля о строительстве крепости и хранилища соли [14].
Одновременно португальцы приняли спешные меры по укреплению Мазагана и Сафи, где велись интенсивные работы по возведению оборонительных сооружений в связи с известиями о наступлении армии марокканского шерифа. Об этом в частности свидетельствуют обнаруженный нами в Архиве Toppe ду Томбу указ короля Мануэла от 6 июля 1514 г. о передаче овидору (управляющему) строительством в Мазагане 800 тыс. крузадуш для сооружения крепости [15], а также королевский указ от 24 сентября 1516 г. о передаче дополнительно 600 крузадуш помимо ранее 1000 крузадуш на строительство оборонительных сооружений в Сафи [16].
О том, какое значение придавали португальские колонизаторы строительству этих крепостей, свидетельствует письмо герцога Браганса королю, в котором он писал: «В Мазагане крепость необходима больше, чем жизнь» [17].
Первым комендантом крепости в Мазагане был назначен Мартин Афонсу де Мелу (10 августа 1514 г.). Эта крепость находилась в 16 км от крепости Аземмур и была гораздо важнее. В 1542 г. она была расширена. Мазаган часто посещался португальскими судами, которые везли оттуда пшеницу в метрополию, как это видно, например, из расписки-квитанции 1500 г. и из письма Перу Мендиша, написанного в 1502 г. (год голода в Португалии) [18].
По словам португальского историка Давида Лопиша, «дон Мануэл был ненасытен. Его план, очевидно состоял в том, чтобы, не считаясь ни с какими человеческими и финансовыми потерями, которых ему стоил Восток, заковать атлантическое побережье Марокко в панцирь сильных крепостей, которые воспрепятствовали бы передвижениям противника и вынудили бы его сдаться» [19].
Однако политика строительства сильных крепостей привела к результатам, прямо противоположным ожидавшимся. Христианский кнут вызвал в Марокко реакцию, выбившую португальцев с их позиций. Последней каплей терпения была Мамора. В соответствии со своим планом король Мануэл построил в 1515 г. седьмую крепость в Мамора.
Задолго до этого португальцы облюбовали и основательно изучили место для строительства этой крепости. Папа Лев X издал специальную буллу, разрешавшую завоевать это место, как его о том просил португальский король.
Сформированный для этого флот состоял из 200 кораблей, на борту которых было 800 человек. Ими командовал Антониу де Норонья (позже — граф Линьяриш). Флот вышел из Лиссабона 13 июня 1514 г. и прибыл в Мамора 23 июня. На следующий день люди высадились в месте, выбранном для крепости. Вначале был построен деревянный частокол, а потом уже внутри его стали возводить сооружения из камня и извести. Однако еще до окончания работ на португальцев напало большое арабское войско. Португальцы потерпели сокрушительное поражение. Как свидетельствует хронист Гоиш, они потеряли 100 кораблей из 200, и около 400 людей из 800. Это было самое крупное военное поражение за все время правления Мануэла I. Его влияние на арабов было огромным. Так называемые «замиренные мавры» были таковыми только по тому, что чувствовали силу христиан. Как только эта сила была потеряна, они повернули свое оружие против португальцев. Поэтому возникли серьезные проблемы для гарнизонов Аземмура и Сафи. Нуно де Атайде писал королю, что он стремится любой ценой удержать крепость Мамора, поскольку в случае ее потери могут серьезно пострадать и доброе имя португальцев и безопасность этих крепостей и всей зоны, уплачивающей дань королю [20].
Сокрушительный разгром португальцев в Мамора отрезвляюще подействовал на дона Мануэла. Он отказался от планов строительства новых крепостей и от фантазий о крестовых походах на Востоке.
Как видно из документов, после взятия Аземмура правитель марракешского государства был вынужден просить у португальцев мир. В коллекции документов из Национального архива Toppe ду Томбу, опубликованной коэлью, имеется любопытное письмо короля Мануэла Марракешскому султану (8 августа 1514 г.) [21]. В этом письме португальский монах выражает радость в связи с получением письма султана, в котором он просит заключить договор о мире с Португалией (для этого султан собирался направить послов в Лиссабон). Дон Мануэл отклоняет предложение султана об отправке послов и сообщает, что он сам пошлет к султану своего посла Фернана Диаша Родригеса с полномочиями на заключение мирного договора [22].
В том же сборнике документов имеется «инструкция, которую получил Фернан Диаш для мира с королем Марокко» от дона Мануэла 10 августа 1514 г. В этой инструкции ему предписывалось соглашаться на заключение мирного договора лишь на следующих условиях:
Марракешский султан должен признать себя вассалом короля Португалии и платить ему в знак вассалитета определенную дань, должен разрешить португальцам построить крепость на своей территории и отдать в качестве заложника одного из своих сыновей и еще 3—4 знатных лиц [23].
Таким образом, португальский монарх фактически предлагал не мир, а капитуляцию.
К сожалению, мы не располагаем документами, которые бы дали возможность судить о результатах миссии Фернана Диаша. Однако есть некоторые косвенные данные, которые позволяют предполагать, что предложения Лиссабона были отвергнуты и мир не был заключен.
Вряд ли Марракешский султан мог согласиться на мирный договор на тех тяжелых и унизительных условиях, которые были предложены доном Мануэлем.
О том, что мир не был заключен, свидетельствует, в частности, тот факт, что война между португальцами и арабами скоро возобновилась.
В частности, угроза арабского нападения нависла над португальским гарнизоном Сафи. В письме от 19 июля 1515 г. некий учитель Дуарти сообщал королю Мануэлу о том, что против Сафи движется с армией «король Феса» [24]. 15 декабря того же года Нуну Фернандиш де Атайде направил королю письмо, в котором рассказывает «о войне, которую он ведет против мавров в этом городе» (Сафи) [25].
Документы, обнаруженные нами в Архиве Toppe ду Томбу, позволяют сделать вывод о том, что осенью 1515 г. португальский гарнизон в Аземмуре оказался в крайне сложном положении, поскольку к городу подошла армия султана Мухаммеда, а в самом городе назревало восстание местного арабского населения. О серьезности внешней и внутренней угрозы португальскому гарнизону сообщал королю, в частности, Афонсу Ваз Каминья в письме от 30 сентября 1515 г. [26].
Однако, как видно из документов, длительная осада города не принесла успеха арабам, а в январе 1517 г. в Аземмур прибыло сильное подкрепление во главе с неким капитан-мором. В письме от 25 января 1517 г. некий Адибе с нескрываемой радостью пишет королю о том, что «огромную пользу этому городу принесло прибытие капитан-мора, который скоро отбросит мавров» [27].
Решающее сражение произошло в апреле 1517 г. Португальцы нанесли серьезное поражение марракешскому султану. Подробное описание этой битвы мы находим в письме португальского военачальника королю от 27 апреля 1517 г., в котором сообщается о «победе, которую одержали защитники города над маврами», а также о числе убитых и о захваченной португальцами добыче [28].
О том же свидетельствует следующий документ, который имеется в том же сборнике Коэлью: «Письмо Ихеа Тафу Королю дону Мануэлю о победе, которую португальцы одержали над королем Марокко и об огромной добыче, оставшейся от его войска.
...Бог дал нам победу над этим народом. Мы взяли столько, сколько смогли унести, захватили палатки короля Марокко — владыки гор и палатки его братьев... Они оставили 200 лошадей, из которых 104 имели мертвых хозяев. 120 ло-
шадей принадлежали королю Марокко и его родственникам. Из пехотинцев, я думаю, было убито 200 человек...» [29].
Война в Марокко приняла чрезвычайно затяжной характер. Она проходила главным образом в форме мелких стычек между португальцами и арабами, набегов португальских гарнизонов на окружающие селения и попыток марокканцев завлечь португальских солдат в засаду. Взбешенная сопротивлением и ослепленная фанатичной ненавистью к «неверным» португальская солдатня учиняла в марокканских поселениях кровавую резню, не щадя стариков, детей и женщин. Приведем в качестве примера леденящий душу документ — письмо капитана крепости Сафим, от 8 июля 1541 г., в котором он, докладывая королю о результатах внезапной атаки гарнизона на два мавританских лагеря, сообщал: «Мы застигли их врасплох и убили около 400 человек, большинство из коих были женщины и дети. Большинство солдат не щадили никого, и только после того, как они устали убивать, мы захватили в плен примерно 80 душ» [30].
В 1538 г. был заключен мир между королями Португалии и Феса. Султан Феса пошел на это в связи с тем, что был обеспокоен быстрым продвижением войск шерифов, угрожавших отнять у него страну. Шерифы разгромили португальские войска, занимавшие крепости на юге Марокко и нанесли поражение войскам султана Феса. Для того, чтобы сопротивляться шерифам, султану нужен был мир с Португалией. Этот договор о мире был подписан на берегу реки Досе сроком на 11 лет. Согласно этому договору все поселения на севере Марокко (на юг договор не распространялся) должны были быть под юрисдикцией султана Феса. Арабы, которые в будущем переселятся туда, должны будут платить королю Португалии одну добру (старинная португальская монета) за каждую соху, а султан Феса отдаст королю Португалии по 10 хороших лошадей за каждое поселение, перешедшее под его юрисдикцию. Этот договор о мире должен был действовать до 1549 г., но ни арабы, ни христиане долгое время не выполняли его. На это жаловался уже в 1540 г. португальский агент в Фесе Себастьян де Варгаши в письме Жуану III, прося его наказывать тех португальцев, которые нарушают договор, поскольку иначе невозможно будет сохранить мир. В Фесе недвусмысленно высказывалось недовольство несоблюдением португальцами договора 1538 г. [31].
Виновными в нарушениях договора были как португальцы, так и арабы. Португальцев договор о мире не устраивал, так как они не хотели делить свою власть над севером страны с султаном Феса, а арабов он не устраивал, поскольку союз султана с христианами умножал число его противников и сторонников шерифов. Антихристианский «джихад», возглавленный шерифами, находил все больший отклик даже среди подданных султана Феса, неутомимо сражавшихся против христиан. Ситуация в Фесе стала резко ухудшаться, моральный дух его подданных падал и, наконец, султан Феса вынужден был в одностороннем порядке аннулировать в 1543 г. договор о мире 1538 г. После этого начался период непрерывной войны между португальцами и марокканцами.
Правда, в 1545 г. предпринимались попытки реанимировать договор о мире 1538 г., но даже в тех случаях, когда это удавалось, арабы не выполняли договор [32].
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Cenival P. Les Sources inédites de histoire du Maroc. T. 1. — Portugal, 1953, p. 203—212.
2. Lucio de Azevedo (ed). II, p. 589.
3. Arquivo Nacional da Torre do Tombo. Cartas dos govemadores dos Lugares de Africa. Doc. № 102.
4. Pires de Lima. Azamor: os precedentes da conquista e a expedi do duque D. Jaime; Cenival. Les Sources inedites. I., p. 394—402.
5. Arquivo Nacional da Torre do Tombo. Doc. № 56.
6. Ibid. Doc. № 62.
7. Ibid. Doc № 332.
8. Ibid. Doc № 104.
9. Ibid. Doc № 331.
10. Ibid. Doc № 48.
11. Ibid. Doc № 50.
12. Мухаммед II аль Буртукали (1504—1524) был имам Феса. Мальчиком попал в плен к португальцам при взятии ими Арсилы в 1471 г. Он был привезен в Лиссабон и оставался там при королевском дворе 2 года. За это время он выучил португальский язык и узнал местные обычаи. Он был возвращен португальцами отцу Мухаммеду ми-Шейху в 1473 г. в обмен на останки «святого» инфанта Фернанду вскоре после того, как Мухаммед шейх взял Фес, где они находились После возвращения на родину будущий имам Мухаммед II получил прозвище «Буртукали» («португалец»). Под этим именем он и вошел в историю Марокко.
13. Ibid. Doc № 15.
14. Ibid. Doc № 97.
15. Ibid. Corp. Chron. Doc № 82.
16. Ibid. Doc № 105.
17. Lopes D. Op. cit., note, p. 93.
i A
18. Arquivo historico portugués. V, p. 76; Antonio Baiao. Documentos do Corpo cronologico relativos a Marrocos, p. 11.
19. Lopes D. Op. cit., p. 39.
20. Cenival P. Les Sources inedites. — P., t. I, p. 696—702.
21. Alguns documentos do Archivo Nacional da Torre do Tombo a cerca das Navegacoes e conquistas Portuguezes. — Lisboa, 1892, p. 362.
22. Там же.
23. Там же.
24. Ibid. Corpo Cron., Doc. № 39.
25. Ibid. Corpo Cron., Doc. № 55.
26. Ibid. Doc. № 108.
27. Ibid. Doc. № 19.
28. Ibid. Doc. № 93.
29. Там же, p. 398—399.
30. D. Rodrigo de Castro a rei D. Joao III, Safim, 8. VII 1541-Gulbenkiana. As gavetas da Torre do Tombo. — Lisboa, 1960, t. I, p. 771.
31. Rodrigues B. Anais de Azzila, II, p. 309.
32. Lopes D. Historia de Azzila, p. 383.
THE PORTUGUESE EXPANSION TO MOROCCO AT THE BEGINNING OF THE XVI CENTURY
A.M. CHAZANOV
The Institute of Orient Studies of the Russian Academy of Sciences
Dealing with the materials from the Lisbon Archives the author describes the history of the
Portuguese conquista of Morocco at the beginning of the XVI c.
