CC BY
312
3. Луман, Н. Реальность масс-медиа [Текст] / Н. Луман. - М.: Праксис, 2005.
4. Мамардашвили, М.К. Идея преемственности и философская традиция [Текст] / М.К. Мамардашвили // Как я понимаю философию. — М.: Прогресс: Культура, 1992.
5. Молодцова, Е.Н. Предисловие [Текст] / Е.Н. Молодцова // Проблема знания в истории науки и культуры. — СПб.: Алетейя; М.: Изд-во Ин-та истории естествознания и техники РАН, 2001. — 224 с.
6. Найссер, У. Познание и реальность. Смысл и принципы когнитивной психологии [Текст] / У. Найссер. — М.: Прогресс, 1981. — 232 с.
7. Налимов, В.В. Требование к изменению образа науки [Текст] / В.В. Налимов // Проблема знания в истории науки и культуры. — СПб.: Алетейя; М.: Изд-во Ин-та истории естествознания и техники РАН, 2001. - 224 с.
8. Стрельченко, В.И. Деперсонализация человека и функциональность сознания: к проблеме массового общества [Текст] / В.И. Стрельченко, Л.В. Мурейко // Философия права. — Ростов н/Д, 2009. — № 5 (36). — С.45—52.
9. Jakobson, R. Verbal Art, Verbal Sign, Verbal Time [Text] / R. Jаkobson. — Minneapolis, 1985.
УДК 339. 924+32
С.Р. Абгарян
ПОНЯТИЕ «ИНТЕГРАЦИЯ» В ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКЕ
Сегодня интеграция представляет собой одну из доминирующих тенденций современных мирополитических процессов в условиях глобализирующегося мира. В начале XXI века мировая система переживает развитие различных интеграционных процессов. Возникают новые интеграционные группировки, усложняются их организационные формы. Несомненно, современные интеграционные процессы оказывают определяющее воздействие на формирование новой модели многополярного мироустройства. Они охватили практически все регионы и государства, а также все сферы общественного развития и стали поистине мировыми интеграционными процессами.
Распространено мнение, что интеграция — феномен ХХ столетия, но первые элементы интеграционных процессов возникли еще в древности. Процесс интеграции в виде расширения экономических, политических и культурных взаимозависимых связей между различными государствами и даже отдельными регионами мира начался давно. Элементы этого явления развивались (хотя и неравномерно) десятилетиями, а в отдельных областях общественной жизни — столетиями. Так, например, в эконо-
мике долгое время происходило преодоление автаркии государств, утверждение хозяйственных международных связей, образование региональных и мировых рынков. В социальном плане действовала историческая тенденция тяготения человека к социальной причастности к своему роду, племени, сословию, классу, народу, государству, а в перспективе — к общечеловеческому социуму. В духовной сфере распространялись идеи «всеединства», цивилизационного взаимообогащения и сближения культур разных народов, морально-этические принципы всеобщей справедливости и гуманизма и т. д.
Понятие «интеграция» вошло в научный обиход в Новое время, когда на волне развития естественно-научного знания возникла потребность в синтезе различных подходов к осмыслению окружающей действительности. В социальных науках данный термин стал употребляться в период активного становления европейских государств-наций, что сопровождалось объединительными тенденциями в различных регионах мира. Следующим этапом развития интеграционных тенденций стало формирование первых международных институтов в начале XIX века (например,
в 1815 году была создана Центральная комиссия судоходства по Рейну), вызванное объективными геоэкономическими и геополитическими условиями (единое водное пространство Рейна, Дуная, Балтики и т. д.). Истории знакомы идеи консолидации и призывов к единению обществ в целях совместного мирного развития.
Идея европейского единства в философской мысли периодически актуализировалась начиная со Средних веков. А уже в воззрениях Ж.-Ж. Руссо параллельно имеют место и необходимость европейского союза, и скепсис к абсолютизму, что отдаленно напоминает зачаток федерализма. Но гораздо более подробно и предметно идея федерации описывается в учении И. Канта, а именно в трактате «К вечному миру» (1795) и ряде параграфов «Метафизики нравов». Идея вечного мира у философа увязывается с необходимостью создания мировой федерации. В своих суждениях о публичном праве он, к примеру в 59-м параграфе «Метафизики нравов», определяет федерацию как «взаимное объединение» ряда государств для совместной защиты от любых внешних или внутренних возможных нападений, но не для нападения или внутренних завоеваний [1, с. 214]. Именно кантианская идея о вечном мире стала идейной основой, на которую опирался проект Лиги наций в период своего функционирования. Успешная реализация идеи федеративной республики в Соединенных Штатах стала стимулом для обогащения теоретической базы федерализма. В Европе идея федерации начала принимать зримые черты после Первой мировой войны на волне панъевропейского движения. Старая идея европейского единения приняла форму организованного идеологического течения во главе с австрийским графом Р. Куденхов-Калерги. В ситуации жесткой политической конкуренции и нарастающего национализма в Европе он в 1923 году издал книгу, озаглавленную «Пан-Европа», представлявшую собой воззвание к европейским народам. В ней автор призывал европейские страны к единению в европейской нации на базе культурно-ценностной и исторической общности. Помимо теоретической деятельности, Куденхов-Калерги пытался на практике осуществить разработанные им концептуальные положения панъевропейской идеи. В
этом направлении он особенно активно действовал по окончании Второй мировой войны, когда после временного упадка популярности идея европейского единства вновь приобрела актуальность. Куденхов-Калерги принимал активное участие в подготовке предложения У. Черчилля по созданию «Соединенных штатов Европы», представленного в 1946 году в Цюрихе, что имело огромное значение в укреплении позиций федерализма в западноевропейских интеграционных дискуссиях.
Что касается политической сферы, то исторически важным этапом формирования первых международных организаций можно считать так называемый Европейский концерт наций, состоявший из пяти великих держав (в него входили Англия, Пруссия, Россия, Австрия и Франция). Цель его деятельности — согласование позиций этих стран по вопросам европейской безопасности на основе принципа равновесия. В результате к началу Первой мировой войны были созданы десятки международных организаций, однако термин «интеграция» еще не был окончательно закреплен в политико-правовой и экономической лексике того времени. По мнению известного экономиста Ф. Махлупа, понятие «интеграция» приобрело значение, близкое к его современному восприятию, в 1942 году, когда оно стало одним из важнейших для характеристики международного политико-экономического взаимодействия государств [2, с. 62].
Существует и другая точка зрения, согласно которой понятие «интеграция», как и сам процесс интеграции, появилось в политическом словаре в 20-х годах ХХ века и означало «учение об интеграции». Его родоначальниками были немецкие ученые Р. Шмед, Х. Кельзен и Д. Шиндлер. Согласно их подходу, термин «интеграция» означает некую целостность, структуру, совершенствование. В этом смысле он применялся в естественных науках. Перенося его в сферу анализа общественных отношений, упомянутые авторы имели в виду объединение людей или государств в некую социально-политическую общность. Однако уровень развития международного сообщества, особенно в сфере экономических отношений, в тот период еще не создал необходимых предпосылок для реализации идей интеграции [3].
Первая попытка политической интеграции была предпринята в межвоенный период (Лига Наций). Однако лишь после Второй мировой войны термин «интеграция» стали применять к обозначению различных форм международного сотрудничества, что на практике нашло свою реализацию в создании первой успешной универсальной международной структуры — Организации Объединенных Наций, политически интегрировавшей мировой социум. В результате стало возможным говорить о появлении понятия «международная интеграция».
К началу XXI века понятие «интеграция» уже неотъемлемая часть языка международных отношений и мировой политики. Под «интеграцией» (от лат. Ме^аНо - восстановление, восполнение некого единства) в широком значении понимается возникновение новой общности из прежде разрозненных частей [4]. В современной научной литературе мы не встретим двух одинаковых определений понятия «интеграция». По мнению Н.Е. Овчаренко, это можно объяснить, «во-первых, наличием множества моделей, типов интеграционных процессов, которые различаются по целям и функциям, и, во-вторых, различиями национальных интересов, которые преследуют отдельные государства или группы государств» [3]. Практический опыт интеграции государств свидетельствует о том, что между интеграционными моделями, союзами и их формами имеются существенные различия. Это, естественно, затрудняет выработку общего определения понятия «интеграция». Кроме того, определения данного термина представителями различных теоретических направлений не всегда совпадают.
Так, например, в экономической науке существует представление о том, что интеграция «развивается на базе интернационализации всей общественной жизни, ускоряемой научно-техническим прогрессом, возрастания взаимозависимости народов и государств» [5, с. 122] и в основе этих процессов лежат прежде всего экономические процессы. По мнению Ю.В. Шишкова, «международные организации интеграционной направленности — это лишь видимая часть айсберга, основная же его часть — процессы международного разделения труда, опосредуемого торговлей и другими экономическими отношениями на микро- и ма-
кроуровне» [6, с. 79]. Отсюда следует, что интеграция — «это закономерный процесс, который является следствием постепенного "раскрытия" стран друг другу, в ходе которого несколько моногосударственных макроэкономических организмов шаг за шагом сращиваются в целое полигосударственное хозяйственное пространство, которое со временем структурируется в новый, укрупненный, более эффективный экономический организм» [Там же. С. 83].
В политической науке в определении, данном неофукционалистом Э. Хаасом, под интеграцией понимается «процесс, посредством которого лояльность политических акторов нескольких национальных образований смещается в сторону нового наднационального центра принятия решений, который становится центром политической активности. Конечным результатом процесса политической интеграции является новое политическое сообщество» [7, с. 433].
В контексте теории европейской интеграции важно упомянуть работу американского исследователя Б. Розамонда «Теории европейской интеграции» [8], где он собрал и проанализировал различные определения феномена интеграции. Так, например, в книге приведено определение интеграции, данное М. Ходжес: «формирование новой политической системы из существовавших до этого разделенных систем» [Там же. С. 12]. В свою очередь, К. Дойча подразумевает под интеграцией «создание сообщества безопасности между государствами региона» [Там же]. Наконец, по определению У. Уолласа, интеграция — «это создание и поддержание интенсивных и разносторонних систем взаимодействия между ранее автономными частями» [9, с. 9]. Розамонд резюмирует, что феномен интеграции представляет собой многоуровневое и многофакторное явление современной международной жизни. Проведенный им анализ дает основания рассматривать понятие «интеграция» как сложно структурированную категорию общественных наук. В представленных определениях четко видны разногласия по поводу того, что является движущей силой интеграция: экономическая выгода или политическая идея. В связи с этим Розамонд отмечает, что каждая теория призвана дать свое объяснение интеграционным процессам. Объединяет все теории согласие в том,
что предметом их изучения является мирное независимых государств, осознающих свою и технологически обоснованное объединение взаимозависимость, в единую систему [10].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Кант, И. Метафизика нравов [Текст]. В 2 ч. / И. Кант; пер. с нем., примеч. С.Я. Шейнман-Топштейн и Ц.Г. Арзаканьяна. — М.: Мир книги, 2007. — 400 с.
2. Machlup, F. A History of Thought on Economic Integration [Text]/ F. Machlup. — L.; Basingstoke: Macmillan, 1977.— Vol. XI. — 323 p.
3. Овчаренко, Н.Е. Модели современных интеграционных процессов [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.xserver.ru/user/intpr.shtml (дата обращения 13.03.2006).
4. Стержнева, М. Интеграция и вовлечение как инструменты глобального управления [Текст] / М. Стержнева // Междунар. процессы. — 2005. —Т. 3, № 1 (7). — Январь — апрель.
5. Политология [Текст]: энцикл. слов. /общ. ред. и сост. Ю.И. Аверьянов. — М., 1993.
6. Шишков, Ю.В. Формирование европейского экономического пространства [Текст] / Ю.В. Шишков// Заглядывая в XXI век: ЕС и СНГ — M., 1998.
7. Dougherty, J. Contending Theories ofInternational Relations. A Comprehensive Survey [Text]/ J. Dougherty, R.L. Pfaltzgraff. — N.Y., 1990.
8. Rosamond, B. Theories of European Integration [Text] / B. Rosamond. — L., 2000.
9. Wallace, W. The Dynamics ofEuropean Integration [Text] / W Wallace. — L., 1990.
10. Бугров, Р.В. Интеграция в теории международных отношений: обзор современных подходов. [Электронный ресурс] / Р.В. Бугров. — Режим доступа: http://www.unn.ru/rus/fmo/Archive/books/posobiy/ Integrationtheoriesrevision.doc.
УДК 316.1
Н.Л. Антонова
ТЕОРИЯ РАЦИОНАЛЬНОГО ВЫБОРА КАК ИНСТРУМЕНТ РАЗВИТИЯ ИДЕОЛОГИИ ОБЯЗАТЕЛЬНОГО МЕДИЦИНСКОГО СТРАХОВАНИЯ
В современном российском обществе обязательное медицинское страхование (ОМС) — один из видов социальной практики, направленный на формирование защитного поля в сфере медицинского обслуживания населения, позволяющего увеличить доступность медицинских услуг, выравнять стартовые возможности при их получении, способствуя снижению социальной напряженности и конфликтности.
Свою легитимацию практика получила в начале 1990-х годов с принятием Закона РФ «О медицинском страховании граждан в РФ». В процессе ее 20-летнего функционирования определились проблемные зоны, которые пытается снять новый Закон РФ «Об обязательном медицинском страховании», вступивший в силу 1 января 2011 года. Однако нормативно-правовая база не решает ряд проблем, заклю-
ченных в идеологии практики ОМС. Речь идет о создании условий для реализации права выбора пациентами, застрахованными в ОМС, медицинского учреждения и страховой медицинской организации, закрепленного в законе.
Сегодня акторы практики при получении медицинской помощи не используют предоставленную государством возможность выбора. К числу причин подобной ситуации можно отнести следующие:
♦отсутствие доступной информации и, возможно, нежелание пациента искать ее;
♦ патерналистские ориентации населения в сфере собственного здоровья, перекладывание заботы о нем на систему здравоохранения;
♦ снятие ответственности пациента за выбор исполнителя медицинских услуг и страховщика, делегирование данного выбора страхователю и
