CC BY
174
УДК 343.91.
ББК 67.512.
Х 29
Б.Н. Хачак
Понятие и значение гендерного анализа: правовой и научно- теоретический аспекты
(Рецензирована)
Аннотация:
В статье исследуются основные подходы криминологической характеристики преступности с точки зрения гендерного анализа. Несмотря на множество позиций в рассмотрении этой проблемы можно выделить основные общие аспекты этого подхода: использование гендерного подхода в анализе общественных отношений, в том числе правовых, предполагает учет гендерных особенностей человека, то есть его половой принадлежности, возраста. Это важно во всех сферах правового регулирования в том числе и сфере уголовного, уголовно-исполнительного права, где необходимо учитывать при определении вида и меры уголовного наказания эти особенности.
Ключевые слова: гендер, биологический пол, преступность, половая принадлежность, социальная среда, уголовное наказание, гендерный подход.
Толкование понятий «гендерный признак», «гендерные отношения» и гендера как обособленного термина, лежащего в основе всех образованных от него понятий, весьма неоднозначно. В упрощенном виде гендерный признак отождествляют с признаком половой принадлежности, а иногда -только с признаком принадлежности лица к женскому полу. В целом, если рассмотреть точки зрения различных научных школ, то можно выделить основные из них, базирующиеся на философском, биологическом, психологическом и социологическом подходах.
Философская концепция понимания гендерной проблемы не столь четко отражена в научных трудах, как иные теоретические суждения по этому вопросу. Существуют следующие основные философские направления, определяющие сущность человеческой природы: идеалистическое, абсолютизирующее духовное начало в человеке, и натуралистическое, акцентирующее значимость природных качеств человека. Обосновывая идею социального равенства и социальной справедливости, французские материалисты 18 века (В. Гольбах, Ж. Ламетри и другие) опровергали неравенство людей по какому- бы то ни было признаку, утверждая, что все люди от природы обладают одинаковыми способностями и задатками. Следовательно, никаких особенностей разделения людей по признаку пола в данной позиции не усматривалось.
Свой взгляд в понимание биологической и социальной сущности человека внесли русские философы, революционеры- демократы А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский и их соратники. В отличие от французских материалистов, они уже размышляли о диалектике взаимодействия среды и личности, о том, что человек- не только и не столько природное существо, но и социальный субъект, однако огромное значение при этом придавалось духовности как сущности человека. К. Маркс писал: «Только в обществе природа является для человека звеном, связывающим человека с человеком, бытием его для другого и бытием другого для него, жизненным элементом человеческой действительности; только в обществе природа выступает как основа его собственного человеческого бытия» [1, с. 589-590].
Современные философы отмечают, что вопрос о диалектическом единства социального и биологического, соотношение их не перестает быть спорным. Представители современной философской антропологии утверждают, что человек в сущности своей биологичен.[2]. При этом российская философская школа подчеркивает, что для зарубежной социобиологии и антропологии характерна абсолютизация биологических признаков, генетики, нейрофизиологии и их автоматический перенос на деятельность человека, - что, конечно же, непозволительно.
«Недопустимо отождествлять творческую деятельность человека с инстиктивным, бессознательным поведением животных, абсолютизировать животное начало в человеке, хотя объективный анализ человека требует учитывать, что природа образует основу его существования как биологического вида. Человеку присущи биологические потребности, инстинкты, унаследованные от животных предшественников, но они не определяют его социальную сущность». [3, с.20].
Таким образом, философские воззрения, хотя и придают значение дискуссии о противоречиях биологической и социальной природы человека, но в рамках первой специально не выделяют вопрос о половой дифференциации человека, по крайней мере, судя по содержанию научных трудов и иным источникам, философов он мало интересует. Напрашивается вывод о том, что философская концепция в данном случае считает гендерный признак совершенно несущественным, а, значит, и не заслуживающим особого научного обсуждения. Можно предположить, таким образом, что принадлежность лица к определенному полу, с точки зрения философии, -не определяет сущность человека и не является знаковым критерием для определения его глобальной социальной и личностной роли в жизни личности и общества.
Биологический пол человека в научном понимании данной категории, представляет собой совокупность контрастирующих генеративных признаков особей одного вида. [4, с.280].
Биологические теории подчеркивают преимущественно филогенетические и универсальные свойства, но следует признать, что степень половых различий меняется не только от одного биологического вида к другому, но и оказывается неодинаковой в разных подсистемах и
сферах жизнедеятельности одних и тех же организмов (половая дифференциация мозга, телосложение, разные формы поведения и др.)
Первичное звено эволюционного биологического процесса -хромосомный (генетический) набор, определяющий пол, который создается уже в момент оплодотворения и предопределяет программу развития организма, в том числе, половых желез. Биологические особенности людей игнорировать невозможно, в том числе, и в сфере законотворческой деятельности и правоприменительной практики. Между тем, следует отметить, что вряд ли следует придавать превалирующее значение именно биологическим признакам вне учета иных, не менее, а, как правило, более значимых (психологических, социальных). После рождения ребенка биологические факторы половой дифференциации дополняются социально значимыми, причем именно под влиянием последних у ребенка формируется половое самосознание, осознание своей половой идентичности, соответствующие им самооценки и предпочтения.
Далее, в период полового созревания в результате гормональных процессов, протекающих на фоне социального микро- и макро - окружения, половая идентичность дополняется сексуально- эротическими ориентациями и интересами, которые, несомненно, напрямую предопределены биологической природой индивидуума, так и своеобразием его социального воспитания.
История знает случаи, когда в результате, например, воспитания мальчика как девочки он, при наличии всех обязательных биологических мужских признаков и нормального полового развития, тем не менее, в дальнейшем уже не смог стать полноценным мужчиной. И наоборот-примеры «омужествления» девочек, с раннего возраста отданных на воспитание в армейские условия (или им подобные) с выдвижением к ним идентичных мужчине требований поведения, свидетельствуют о полной деформации полового статуса и соответствующей роли, поскольку личность полностью идентифицирует себя с тем образом, который навязан ей окружающей средой.
В этом отношении гендерный подход должен быть защищен не только в социальном, но и в правовом отношении, поскольку подобная рассогласованность биологического и социального в человеке, созданная искусственно, насильно, не может не привести к личностной трагедии, утрате человеком социально ценных и индивидуально установленных уже природой качеств, что обедняет его жизнь.
Таким образом, половое созревание человека и личности - процесс многоэтапный, комплексный, всегда по- своему уникальный, в развитии которого порождается множество индивидуальных комбинаций, которые не могут быть однозначно объяснены ни наследственными чертами, ни социальным влиянием объективной среды. До сих пор таким неисследованным феноменом является, например, трансвестизм, гомосексуализм, иные сексуальные отклонения. Сексопатологи и ученые -генетики до сих пор не могут однозначно объяснить природу подобных
явлений, когда биологическая природа человека данного от рождения пола не соответствует его психологической, духовной, социальной сущности другого: сделаны многочисленные попытки генетического, микросредового, психического и иных толкований данных аномалий, но к единому выводу ученые и практики так и не пришли.
Более того, дискуссии вокруг проблем определения места, роли и значения биологической природы человека вообще и отдельных его специфических биологических свойств (особенно, в вопросе объяснения факторов, детерминирующих совершение лицом преступление) до сих пор достаточно остры. Высказываются различные, порой абсолютно противоположные суждения по поводу преимуществ одного пола над другим, при этом противоречивые по своему содержанию. Так, в учебнике социологии под редакцией Л.Г. Эфендиева высказано следующее интересное утверждение: «Естественные различия далеко не безобидны, они могут стать основой для появления неравных отношений между индивидами...Красивая женщина всегда имеет преимущество по сравнению с остальными, ей многое прощается, а выполнение ее желаний становится для многих мужчин добровольной обязанностью. Неравенство, вытекающее из естественных различий, является первой формой неравенства, в том или ином виде проявляющемся и у некоторых видов животных». [5, с.58-59].
Таким образом, из вышесказанного напрашивается вывод о существующем преимуществе красивых женщин среди иных представительниц женского пола, так, фактически, и их превосходстве над мужчинами исключительно по признаку внешней привлекательности. Представляется, что авторы данного суждения придают эмоциональному (а, возможно, и сексуальному) аспекту половых отношений ведущее значение в сравнении с оставшимися «за кадром» глобальными социальнополитическими, демографическими, психологическими и иными структурными соотношениями полов в государственной и общественной жизни, - что, разумеется, несправедливо и ненаучно.
Множество работ криминалистов, пенитенциаристов и криминологов посвящено проблеме биологического фактора и связанных с ним особенностей в структуре личности преступника, механизме преступного поведения, детерминантах преступного поведения. Прогрессивные ученые отмечают и обязательность учета биологических (генетических) предпосылок при разработке программ предупреждения и профилактики преступности. [6, с.282].
Огромный вклад в развитие именно антропо - биологического подхода в изучении преступной природы человека внесла известная школа Чезаре Ломброзо, итальянского тюремного врача и крупного ученого-исследователя. Он был одним из первых ученых, построивший свои теоретические выкладки на преимущественно биологическом исследовании личности преступника, при этом основное значение в объяснении криминального поведения женщин он придавал их физиологической неполноценности, неразвитости их в сравнении с мужчинами. Данные
выводы подтверждались краниометрическими измерениями размеров черепной коробки преступниц, длиной их волос, весом головного мозга, специфичностью конституционального сложения и т.п. Кроме био -антропологических объяснений, ломброзианцы использовали еще и данные исследования женщин- проституток, подтверждающие, на их взгляд, нравственную извращенность представительниц женского пола. «Но и помимо этих данных много других веских аргументов заставляет считать женщину более преступной, чем она кажется нам на основании статистик. Нравственная извращенность в женщине сказывается с большей силой, чем в мужчине», - утверждал Ч. Ломброзо в работе «Преступление». Однако затем, после обвиняющих женскую криминогенную природу фактов, следовал неожиданный вывод: «Как бы то ни было, факт меньшей преступности женщин согласуется с меньшим числом дегенеративных признаков, наблюдаемых у нее».[7, 168].
Важно заметить, что явно несправедливыми являются обвинения учения Ломброзо в том, что оно носило исключительно биологическую направленность. Это не соответствует действительности, поскольку параллельно с исследованиями физиолого- генетического содержания, он изучал множество свойств, черт и признаков социального характера. В плане гендерного подхода, проводя сравнительную характеристику преступности лиц противоположного пола, он, например, не меньшее значение уделял образованию, социальной среде, семейному окружению преступника, его занятиям, трудовой занятости, привычкам и т.п.
Так, в указанной выше работе он установил прямую корреляцию между преступным поведением женщин - и цивилизованностью государства, отмечая, что в целом и по отдельным видам количество преступлений возрастает в тех странах, где цивилизация «слабая, поверхностная». «В цивилизованных странах у девушек сильнее развито чувство стыдливости.», «Распространение образования во Франции - причина того, что преступность женщин не достигает там такой степени, как у мужчин». [8, с.169-170].
В дальнейшем, при отстаивании своих позиций Ч. Ломброзо отчасти изменил свои взгляды, возможно, прислушиваясь к мнению критиков. Так, в последние годы жизни ученый признал значение общественной жизни в формировании причин преступности, в том числе и женской, но все же придавал им второстепенное значение.
В социальном плане, пол (принадлежность к определенному полу) понимается как комплекс соматических, репродуктивных, социокультурных и поведенческих характеристик, обеспечивающих индивиду личный, социальный и правовой статус мужчины или женщины. В англоязычной литературе для разграничения понятий биологического и социального пола (а также биологических и социальных половых особенностей при их характеристиках наиболее часто используются такие определения как sex-биологический пол. Связанный прежде всего с репродуктивной функцией
человечества, и gender (от латинского gender-род), - включающий всю совокупность свойств, отличающих мужчину от женщины и наоборот.
Ю.Г. Волков и В.С. Поликарпов пишут: «Термин «гендер»понимается как представление, показывающее принадлежность к классу, группе, категории...Мускулинистые и феминистские гендерные установки - не биолого-анатомические, а культурно-психологические характеристики, имеющие историческую природу. В сложившейся системе отношений женщинам отводится пассивная, зависимая роль, а мужчинам активная. Феминистская гендерная установка опирается на идею сотрудничества, любви и уважения к ближнему, ненасильственных действий».
Собственно гендерные исследования проводятся современной социологией, и целью их является изучение особенностей поведения людей, отличающихся по полу - в рамках данной культуры. Вообще, социологи предлагают различать гендерные и социогендерные отношения. «В отличие от сторонников первого, практикующих биологический подход к отношениям между полами, сторонники второго особый акцент делают на социокультурные причины различий между мужчинами и женщинами. Сторонники этого второго подхода (О.А. Воронина, А. Посадская, О.М. Здравомыслова и др.) рассматривают не «женский» аспект нравственной, экономической и демографической проблематики, но нравственные, экономические, демографические явления как грани, отражающие положение женщины в обществе. Они исходят из того, что естественные и вечные устои общества, к которым относят и так называемое «естественное» разделение функций между полами- не более чем социальная иллюзия, которая носит преходящий характер». [9, с.25].
Социологи полагают, что главной чертой человеческого общества является социальное неравенство, неразрывно связанное с социальными различиями, социальной дифференциацией, - при этом, однако, зачастую игнорируется значимость биологических свойств человека в целом (что, в свою очередь, свидетельствует об односторонности, узости применяемых социологических подходов). Социальные различия порождаются такими социальными факторами, как: разделение труда (интеллектуальный и физический труд), уклад жизни (например, городское и сельское население), социально - профессиональные роли (врач, политический деятель и т.д.) С одной стороны, это справедливое суждение.
Вместе с тем, нельзя не учитывать тот факт, что сами по себе социальные различия во многом формируются благодаря существующим гендерным отношениям, в основе которых лежит половая дифференциация людей со всеми соответствующими ей последствиями. Так, женщины фактически не могут выполнять тяжелые физические работы; те из них, кто имеет малолетних детей, исключительно редко занимаются трудовой деятельностью, сопряженной с опасностью для жизни, экстремальными ситуациями, длительными командировками и т.п. Напротив, мужчины традиционно стараются избирать такие профессии и занимать такие
должности, которые требуют определенного риска, а также содержат больший элемент авторитарности, властности.
XIX век привнес значительные перемены в отношения полов и произвел своего рода раскрепощение женщины. Руссо, Байрон, Гете открыто признали свободную любовь, полноправность женского непостоянства, полноценность женской личности, ее своеобразную силу, эмоциональность, чувственность. Женщина перестала иметь положение «вещи», ей больше не вменялось в обязанность приносить при вступлении в брак огромное приданое (в России данный пережиток сохранился вплоть до Октябрьской революции 1917г.).
Развивающаяся индустриализация в мире постепенно освобождала женщин определенной социальной принадлежности от традиционных забот по приготовлению пищи, шитью одежды, воспитанию детей. Начинается активное вовлечение женщины в производственные отношения. Данный фактор имеет и криминогенное значение: общеизвестно, что страны, где женщина раньше и активнее вовлечена в сферу производства, имеют значительно более высокие показатели преступлений, совершаемых ими, и наоборот.
М.Н. Гернет, констатируя рост женских преступлений в промышленноразвитых странах, указывает: «Преступность женщины различается...
приближаясь к преступности мужчины или отдаляясь от нее по мере того, как социальные условия, в которых живет она, приближаются к положению мужчины или отличаются от него».
Появление научно-статистических материалов, посвященных проблеме женской преступности, связано с именами бельгийца А.Кетле и французского министра юстиции А.Герри (XIX век), которые изучая законы преступности приходят к выводу о том, что влечение к совершению преступления находится в определенной зависимости от возраста, пола человека, его профессии, времени года и т.п.
А.Кетле, констатируя сравнительно малую долю преступлений, совершаемых женщинами, объясняет это не столько физиологическими особенностями и слабостью их, как отрешенностью женщины от общественной жизни, ограничением общения кругом семьи и бременем семейных обязанностей, значительно снижающих возможность
использования тех прав и свобод, которые имеются у мужчин.
По мнению Кетле, столь ограниченный правовой статус не может иметь следствием высокую криминальную активность. Отметим, что подобные взгляды существуют и в современной криминологии, предопределенные социологическим подходом в теории причин преступности женщин.
В период XIX - начала XX веков была распространена теория «нравственности», опиравшаяся в познании женской преступности на основу якобы глубокой нравственности женской натуры. Несомненно, что данный подход давал лишь односторонне-психологическое объяснение женской преступности. Так, например, Н. Зеланд писал, что сравнение душевных
качеств полов прямо подтверждает необходимость меньшей преступности женщин, и если бы последнего не было, это оставалось бы великою психологической загадкой.
Вместе с тем подобный подход не давал объяснений, например, фактам тяжких деяний, совершаемых женщинами, которые не уступали по способу совершения и жестокости мужскому криминальному поведению.
Собственно, тот же Н. Зеланд писал, в определенном противоречии с первым своим суждением, следующее: «Жизнь, самая замкнутая и однообразная при самом ограниченном круге лиц, в известных случаях может привести к преступлению скорее, чем жизнь самая разнообразная и кипучая».
Таким образом, как это прослеживается в данных выводах Н.Зеланда, так и многих других источниках, - попытки объяснить данное явление достаточно противоречивы, и в большинстве случаев предпринимаются с позиций только одной из теорий. Последующий исторический анализ показывает множественность и неоднозначность теоретических и практических подходов к объяснению причин женских преступлений, альтернативность оценок криминального поведения женщины и своеобразия ее личности.
Как отмечает Г. Тард, обращаясь к ломброзианцам, «женщины имеют поразительное сходство с врожденными преступниками, но это не мешает им быть в четыре раза менее склонными к совершению преступлений, чем мужчины, и я могу добавить, - в четыре раза более склонными к хорошему». [10]
В правовом отношении, все граждане, согласно Конституции страны, имеют равные права, в том числе право занимать любое место в иерархической структуре социальной лестницы. Основной закон не содержит каких- либо исключений по гендерному признаку, ограничивающих права того или другого пола. Между тем, общеизвестно, что данное юридическое равенство носит во многом декларативный характер. Неравенство очевидно и постоянно подтверждается официальной статистикой, в частности, показателями разницы женской и мужской заработной платы, трудовой занятостью, участием в государственном управлении и политической жизни страны и т.д. Общеизвестно, что женщины явно «проигрывают» мужчинам в социальном успехе, укреплении социального статуса.
Характерно, что ряд социологов утверждают, что социальное неравенство не только нормально, но просто необходимо, поскольку является важным источником социального развития. По их мнению, уравнивание людей в доходах, отношении к собственности, власти и иных социальных благах лишает человека внутреннего стимула к действию, стремлению к самореализации, к постановке и достижении конкретных общественно полезных и личных целей, что, в конечно счете, способно привести к утрате обществом важнейшего и основного энергетического источника развития.
Если в целом, безотносительно гендерного дифференцирования, данное утверждение можно признать вполне разумным, то применительно к
гендерным отношениям, следует рассматривать ущемление женщины в социальном утверждении и росте не с точки зрения статуса ее как «биологического» представителя, а ущемление статуса женщины как носительницы целой совокупности био-социальных отношений (материнство, воспитание детей, супружество, и т. д.)
В таком масштабном и комплексном аспекте проблемы нельзя не увидеть всю ущербность одностороннего подхода («биологического») к решению всех государственных и общественных проблем, поскольку он неполноценен, односторонен и составляет только базовую часть собственно гендерного подхода.
Современные социологи и психологи считают, что если ранее система распределения половых ролей отличалась жесткостью предписаний, то в современном обществе она существенно деформирована, размыта. В принципе, это абсолютно нормальный, естественный процесс, обусловленный тем, что по мере обеспечения реального социального равенства, экономического и политического демократического прогресса противоречия полов, основанные на подчинении женщин, утрачивают свою остроту, стираются многие социально- ролевые и психологические различия.
При этом данный процесс протекает неодинаково: распределение социально- половых ролей во многом зависит от условий социальноэкономического уклада государства, этноса и культуры страны. Например, в Арабских Эмиратах, где женская преступность составляет менее 0, 1 %, при все большей доступности социальных благ для женщины, ее половая роль в семейном плане (зависимость от мужа, жестко контролируемые именно по половой принадлежности.) В то время как в современной Швеции женщина -мать новорожденного ребенка продолжает работу в государственных и правоохранительных органов, имея множество льгот и преимуществ по необходимому за ребенком без отрыва от своих должностных обязанностей, на равнее с мужчинами.
Что касается отражения гендерного признака законодательства, применение гендерного подхода в регулировании общественных отношений правом, то в данной сфере наиболее часто используется дифференцирование субъектов правоотношения (физических лиц) именно по половой принадлежности. По-видимому, законодатель предполагает, исходя из указания на половую принадлежность субъекта, такие сопутствующие ей признаки, как исторически сложившееся разделение труда, обусловленное половыми особенностями, распределение родительских и воспитательных функций в семье, различного воспитания мальчиков и девочек, власти и авторитета мужчины и женщины и многие другие, неразрывно связанные с полом человека.
В науках криминального цикла (уголовном праве, криминологии, уголовно- исполнительном праве) гендерный признак имеет существенное значение, хотя он также чаще всего рассматривается применительно лишь к указанию половой принадлежности субъекта преступления. Например, назначение и исполнение уголовных наказаний предполагает в основном
дифференциацию именно по половому признаку (запрет на применение смертной казни в отношении женщин; разделение видов исправительных учреждений на мужские и женские и т.п.) Между тем, как уже отмечено, половая принадлежность определяет лишь биологические отличия, далеко не самые значимые для дифференциации субъектов в процессе применения уголовных наказаний.
Более правильно и целесообразно рассматривать дифференцирование уголовной ответственности именно с применением гендерного подхода в целом, учитывающего не только лишь половую принадлежность субъекта преступления, а тот комплекс сопутствующих ей факторов, который в целом определяет его социально- половой, психологический статус.
В отношении гендерного подхода в анализе российского законодательства и юридической литературы можно сказать, что наиболее распространенным в них является указание на особенности правового статуса женщины (а не мужчины), при этом выделяются дополнительные, так называемые, био-социальные статусы: например, беременная женщина, роженица, женщина- мать. Таким образом, в некоторых случаях законодатель указывает только лишь на половую принадлежность (возможно, подразумевая и иные дополнительные свойства, в первую очередь, социальные, которые ему сопутствуют), а в других - уточняет специальный, дополнительный статус женщины.
Например, это можно увидеть на примере ст. 82 УК РФ «Отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей», когда для принятия судом решения о ее применении осужденная женщина должна иметь статус матери малолетнего ребенка (как основное условие предоставления отсрочки данного вида).
Что касается применения гендерного подхода в анализе правового статуса мужчины, то, несомненно, здесь также наблюдаются существенные отличия, хотя их и меньше - в сравнении с «женским» разнообразием. Тем не менее, перечень наказаний, применяемых к мужчинам, существенно шире, нежели применяемых к женщинам, и отличаются они большей суровостью (пожизненное лишение свободы, смертная казнь), более разветвлена система исправительных учреждений, где отбывают лишение свободы взрослые осужденные мужского пола, усилен карательный элемент режима отбывания наказания (например, водворение в штрафной изолятор среди дисциплинарных взысканий, неприменяемое в отношении осужденных женщин) и т.д.
Таким образом, если подвести некоторые итоги, то можно придти к выводу, что определение гендерного признака включает в себя не только половую принадлежность (биологическая дифференциация), которая, несомненно, лежит в основе первичной дифференциации полов, но и множество социальных, психологических, исторических, социокультурных и иных факторов, тесно связанных с дифференциацией людей по полу. Использование гендерного подхода в анализе общественных, а, в их числе, и правовых проблем, и при разработке методов их решения должно иметь
своей целью достижение справедливого социального равенства при обязательном учете гендерных особенностей человека, гендерных отношений в существующем обществе.
Следует подчеркнуть, что применение гендерного подхода в законодательстве и правоприменительной сфере - не абстрактный, теоретизированный метод, а актуальная, объективно обусловленная необходимость использования научных методов в практике борьбы с преступностью. Преступность, в своей криминологической природе, исторически разделяется на женскую и мужскую составляющие ее ветви. При этом криминологические характеристики (детерминанты, их обусловливающие, механизм преступного поведения субъектов разного пола, психологические особенности, и т.д.) каждой из них имеют самые серьезные различия, что исключает использование одинаковых единообразных превентивных мер противодействия, и требует применения именно гендерного подхода, учитывающего биологические, социальнопсихологические и иные особенности полов в их комплексном масштабе и взаимодействии.
Примечания:
1. Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 589-590.
2. Любушкин К.Н. Биологизаторская ветвь философской антропологии (критический анализ) // Философская наука. 1985. № 4.
3. Бушуев А.М., Сулейманов Т.Ф. Проблема человека как биосоциального существа // Биологическое и социальное в личности преступника и проблемы ее ресоциализации: материалы Межвуз. науч.-практ. конф. Уфа, 1994. С. 20.
4. Психология. Словарь / под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. М., 1990. С. 280.
5. Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии. М., 1968. С. 58-59.
6. Основы социологии: учебник / под ред. Л.Г. Эфендиева. М., 1993. С. 282.
7. Ломброзо Ч. Преступление. М., 1994. С. 168.
8. Ломброзо Ч. Преступление. М., 1994. С. 169-170.
9. Ломброзо Ч. Новейшие успехи науки о преступнике. СПб., 1982. С. 25.
Тард Г. Сравнительная преступность. М., 1907.
