CC BY
65
© 2003 г. С. А. Шоткинов КРИМИНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ЧАСТЬ 2. ТЕОРИЯ ГЕНДЕРА.
« Ничего нет в жизни более важного и любопытного, чем мотивы человеческих действий...»
(М. Горький)
Продолжая разговор, начатый нами в предыдущем номере «СЮВа» (см. «Сибирский юридический вестник», 2003. № 2), нам хотелось бы отметить, что в рамках указанного научного проекта, названного нами «Криминальная культурология», мы отнюдь не собираемся претендовать на всеобъемлемость исследования, на его глобальность. Речь идет о своеобразном преломлении учения о криминологической детерминации на отдельные аспекты социокультурной среды личности, как в микро-, так и в макромасштабе. Объединяет же эти преломления их безусловная принадлежность к процессу порождения конкретного акта преступного поведения и к тому, что мы называем обыденной средой обитания каждого из нас.
Как помнит читатель, первым из таких социокультурных феноменов нами были избраны СМИ, думается, нам удалось объяснить, почему. Сейчас же представляется интересным перейти к качественно противоположному предмету исследования, от проблем исключительно социального характера, каковой является проблема СМИ, к проблемам на первый взгляд биологическим: культуре взаимоотношений и общений представителей разных полов. Сразу оговоримся, что мы представим лишь одну из граней этой поистине сложнейшей проблемы: насколько изначально запрограммированная природой принадлежность человека к определенному полу (что по сути своей, бесспорно, биологично) отражается на его социальном статусе и помогает ему этот статус реализовывать. Вообще, надо ли «программироваться» при освещении данной проблемы? Думается, ответ на этот вопрос отнюдь не столь однозначен, каким он мог быть (и был, вероятно) например в конце Х1Х века. С большой степенью достоверности можно утверждать только одно: сегодня проблема соотношения полов перестает быть проблемой, «замешанной» исключительно на биологии. Мир все больше склоняется к социокультурному объяснению феноменов половой принадлежности. Кстати, речь идет и о т. н. преступности по признаку пола, в частности, женской преступности.
Значение категории мотива в изучении характеристик и закономерностей индивидуального преступного поведения трудно переоценить. Исследования мотивации преступника позволяют взглянуть на преступление изнутри, не как на статистическую единицу во всем массиве преступности с ее собственными характеристиками и свойствами, а как на реальное конкретное поведение реального человека. Мотив помогает искать ответ на вечный вопрос: почему люди
совершают преступления, что толкает их к этому?
Проблема мотивации и мотивов поведения и деятельности — одна из стержневых в психологии, и в этой науке ее рассмотрению уделяется большое значение, однако, изучение мотивов отклоняющегося, в том числе преступного поведения, имеет особое значение и для развития юридической науки.
Во-первых, наиболее очевидной целью изучения мотивов преступной деятельности является правильная квалификация совершаемых преступлений, что в свою очередь способствует своевременному их раскрытию и правильному применению мер ответственности. Мотив является признаком субъективной стороны преступления, в части составов преступлений, предусмотренных Особенной частью Уголовного Кодекса РФ, мотив является обязательным квалифицирующим признаком состава. Необходимость установления мотивов преступления предусмотрена в уголовно-процессуальном законодательстве в качестве элемента предмета дока-зывания[1]. Также Пленум Верховного Суда РФ в постановлении «О судебном приговоре» подчеркнул необходимость установления мотивов и целей преступления наряду с другими обстоятельствами совершения преступления[2].
Но помимо уголовно-правового значения изучения мотивов преступлений, не следует забывать о, возможно, более важном в глобальном общесоциальном смысле значении — криминологическом. В данной сфере научного знания выявление закономерностей формирования и реализации мотивов преступного поведения может служить информационной базой для выработки новых подходов и совершенствования мер по профилактике преступности.
Сложность изучения мотивов преступного поведения заключается в том, что даже в психологии эта сфера считается трудно исследуемой и сложной. Обилие литературы по проблеме мотивации и мотивов сопровождается и многообразием точек зрения на их природу, что вынуждает некоторых психологов пессимистически заявлять о практической ее неразрешимости[3].
Однако комплексный анализ различных точек зрения и позиций психологов позволит значительно продвинуться в изучении мотивации человеческого, в том числе преступного, поведения.
Сам ход развития общества, его история, физиологические и психофизиологические исследования подтверждают существование различий психоэмоциональных состояний и реакций у мужчин и женщин. Возможно, анализ мотивов и мотивации с точки зрения этих различий позволит впоследствии посмотреть комплексно на эту проблему несколько иначе, раскрыть новые закономерности или особенности.
Кроме этого, рассмотрение проблем мотивов и мотивации через призму женской преступ-
ности позволит обратить внимание на некоторые аспекты этой, не менее важной, социальной проблемы. Выявление особенностей мотивации преступлений, совершаемых женщинами, прежде всего необходимо для выработки специфических мер профилактики.
Мотивационная сфера человека представляет собой сложное многогранное явление, и в рамках данного сообщения не предполагается рассмотрение всей его многогранности. Однако, представляется существенным показать, что мотивация есть по своей сути социокультурное явление.
С этой точки зрения представляется важным раскрыть содержание и необходимость применения в криминологических исследованиях гендерного подхода.
Долгое время в отраслях российской и зарубежной науки, затрагивающих вопросы человеческой личности, не уделялось должного внимания структурному делению исследований по признакам пола. Вопросы, связанные с половой спецификой личности, до сих пор остаются малоисследованными не только в правовом, но и в психологическом и педагогическом аспектах.
Сегодня в социологии, психологии и других гуманитарных науках все больше говорят о необходимости «гендерного подхода».
В современных условиях научный прогресс во многом обеспечивается за счет дифференциации и интеграции отдельных отраслей знания, теория и практика профилактики правонарушений и борьбы с преступностью, наряду с новыми положениями традиционно «криминальных» наук (уголовного права, криминологии, криминалистики и др.), обогатились целым рядом оригинальных идей и разработок на основе социологии, психологии, педагогики и некоторых других научных дисциплин. К числу таких идей относится и использование гендерного подхода в современных научных исследованиях. Он позволяет проникнуть более глубоко в проблемы, связанные с личностью человека в целом и с личностью преступника в частности.
Понятие «гендер» расшифровывается как социальный пол. Тендер означает отрицание биологического детерминизма, неизбежно следующего из понятия «пол». Использование этого понятия переносит акцент на взаимодействия между полами с учетом всей сложности их биологических, социальных и культурных особенностей. Сейчас понятие «гендер» широко используется в общественных науках на Западе. Поиск новых научных подходов к изучению социальной реальности приводит к все большему внедрению гендерных исследований в России.
Ценности и представления, касающиеся роли женщины и мужчины в обществе, и связанные с ними гендерные стереотипы и социальные установки регулируются на глубинном ментальном уровне общественного сознания. Этот уровень, наиболее стабильный, уходит корнями в далекое прошлое, передается из поколения в поколение. Он формируется в ходе долгой истории развития общества и имеет самые различные аспекты: исторический, социальный, эконо-
мический, культурный, религиозный, политический.
Сложившиеся в ходе многовекового развития человеческого общества тендерные стереотипы настолько прочно вошли во все сферы человеческой жизни, что кажутся чем-то предопределенным, обусловленным биологическими, а не социальными причинами. Они находят проявление везде: в разделении обязанностей в семье, на производстве, во всех сферах общественной жизни. Поэтому было бы заблуждением считать, что гендерные стереотипы не пустили свои корни и в таком социальном явлении как преступность.
Чтобы развить и в достаточной мере исследовать проблему влияния гендера, как социального пола, на характеристики преступности, потребуется не один год совместных исследований психологов, криминологов, социологов, однако обозначить интерес к этой проблеме возможно уже сегодня.
История теоретических и практических исследований преступности более чем богата различными теоретическими подходами, но, как правило, эти теории ориентированы на объяснение мужской преступности. Если и рассматривается женская преступность, то в основном в аспекте проституции. В результате, мы до сих пор мало знаем, отличаются ли причины женской преступности от мужской. Представляется, что это значительное упущение, поскольку система превенции и коррекции делинквентного поведения будет более эффективна, если ее дифференцировать по отношению к причинам.
Можно предположить, что обхождение целенаправленного научного изучения преступности в гендерном аспекте связано с отсутствием в отечественной науке этой исследовательской традиции.
Женщины совершали и совершают значительно меньшее число преступлений, нежели мужчины. Это факт, подтверждаемый статистикой. Есть цифры, но нет ответа, почему уровень женской преступности всегда был и остается ниже мужской. Исторически сложились два направления исследований, объясняющих причины именно женской преступности.
К первому из них традиционно относится группа теорий, доказывающих, что объяснения женской преступности лежат во врожденных психобиологических свойствах полов.
К этому направлению относится в частности Чезаре Ломброзо, который считал, что женщина более преступна по своей природе, чем мужчина, так как стоит на более низкой ступени развития. Так как эта позиция противоречила данным статистики, он предложил объединить данные по женщинам-преступницам и женщи-нам-проституткам, так как эти типы схожи[4].
В рамках этого же направления пытались объяснить женскую преступность и некоторые современные криминологи. Так, итальянский ученый Л. Вальцелли провел масштабное исследование, в ходе которого, наблюдая за жен-щинами-заключенными, установил, что чаще всего (примерно в 60% случаев) они совершали преступления агрессивного характера в те мо-
менты менструального цикла, когда в крови было особенно мало женского полового гормона — прогестерона[5].
Нельзя полностью согласиться с такой концепцией, заставить человека совершить преступление не может ни один гормон. Биологический фактор — необходимое, но не достаточное условие преступного поведения субъекта. Биологический фактор, будучи первичным, является предпосылкой социального.
В ходе эволюции, в ходе развития цивилизованного общества человек давно руководствуется в своих действиях социальными мерками, а не биологическими нуждами своего организма. Как говорил Зигмунд Фрейд: «Первый человек, который бросил ругательство вместо камня, был творцом цивилизации». А с того момента человечество продвинулось много дальше.
Более распространенными являются теории второй группы, обосновывающие преступность именно с точки зрения социальных свойств личности, противоречий, коренящихся в самом обществе. Эта группа теорий указывает на разнообразие социальных факторов, которые по-разному влияют на женщин и мужчин.
Еще в начале XX века ученые, например, М. Н. Гернет, связывали женскую преступность с социальными изменениями. Считалось, что социальное положение женщины сказывается на преступности. Так, в странах, где женщины вели практически затворнический образ жизни, преступность среди женщин была значительно ниже, чем в странах, где они обладали более широкими правами.
На сегодняшний день эта закономерность не так очевидна. Женщины разделили с мужчинами практически все сферы труда и жизнедеятельности, они также социально активны, но уровень преступности женщин все-таки в несколько раз ниже, чем этот же показатель преступности мужчин.
Поэтому на сегодняшний день наиболее актуально именно использование гендерного подхода для раскрытия закономерностей женской преступности. Использование понятия гендер в исследованиях позволяет учитывать и психофизиологические особенности, связанные именно с биологическим понятием пола, и те социальные требования и нормы, которые определяют отношение общества к представителям разных полов.
Традиционно большинство культур ориентируются на то, что роль мужчины определяется независимостью, уверенностью в себе; роль женщины пассивна и сводится, главным образом, к ведению домашнего хозяйства и воспитанию детей.
Уже с раннего детства дети учатся осознавать себя мальчиками или девочками, у них формируются понятия о мужественности и женственности, и представления о том, как нужно весть себя в соответствии с ожиданиями взрослых. Знания, полученные в процессе социализации, влияют на поведение и во многом определяют мотивацию,
То, что различия между полами в мотивах, интересах, личностной направленности обу-
словлены культурными стереотипами, а не биологическими признаками, в частности, подтверждается исследованиями М. Мид в Новой Гви-нее[6].
В трех исследованных племенах мужчины и женщины исполняли совершенно различные роли. У арапешей, как у мужчин, так и у женщин, в одинаковой мере оказалось нормой поддерживать, лелеять детей. Оба пола в племени арапешей характеризуются миролюбием, добротой, отзывчивостью, стремлением к сотрудничеству. В племени мундугуморов считается, что и мужчины, и женщины должны воплощать в себе единый тип личности. Здесь не поощряются такие качества, как нежность, ласка, доброта. Как от мужчин так и от женщин ожидалось, что они должны быть открыто сексуальными и агрессивными. В племени чамбули именно девочки были наиболее сообразительны и свободны. В этом племени женщины ведут все дела, ловят рыбу, торгуют, в то время как мужчины занимаются искусством украшают себя, сплетничают, впадают в истерику, соперничают.
Маргарет Мид в результате своих наблюдений делает вывод о том, что тендерные роли в обществе складываются скорее на основе культурных и социальных особенностей. Эти роли по существу не обусловлены такими биологическими признаками, как большая физическая сила мужчин или способность женщин к деторождению.
Роберт Мертон говорил, что основной причиной преступности является противоречие между ценностями, на которые ориентирует общество, и возможностями их достижения по установленным обществом правилам[7]. Возможно, то, что женщины совершают меньше преступлений , чем мужчины , связано именно с тем , что общество ориентирует их на другие ценности, вкладывает в женщин и во всех, кто их окружает, те самые гендерные стереотипы, которые определяют место и роль женщины.
Если учитывать и биологические, и социальные характеристики личности женщин-преступниц, можно более глубоко и обоснованно рассматривать причины, совершаемых ими преступлений. В большинстве случаев имеет место удобные для бытового понимания ссылки на существование «мифической» — «женской логики и женских капризов». В то время как сам ход развития общества, его история, физиологические и психо-физиологические исследования подтверждают существование различий психоэмоциональных состояний и реакций у мужчин и женщин. В психологии многими авторами утверждается, что мотивы входят в структуру личности. Можно согласиться или не согласиться с этой позицией в зависимости от того, что понимать под мотивами. Например, если взять такое побуждение к действию как месть. Было бы неточно считать, что мотив мести сформировался в личности еще до появления обиды и занимал в ее структуре определенное место. Сложнее обстоит дело, если понятие мотива отождествлять с потребностями. У каждого человека в процессе его жизни и деятельности вырабатывается своя, соответствующая его внутреннему миру, систе-
ма потребностей, влечений и интересов. В криминологии многие авторы говорят о мотивационной сфере преступника, понимая под ней именно сформировавшиеся в процессе жизнедеятельности ценности и установки, которыми обусловлен процесс формирования мотивов деятельности человека. От внутренних условий, биологических особенностей личности главным образом зависит то, что она возьмет из окружающей среды, какие отношения войдут в ее сущность, составят ее структуру[8].
В любом случае нельзя отрицать важную роль, которую играют в мотивации преступного поведения взгляды , убеждения , ценностные ориентации, интересы, притязания, потребности, интеллектуальные, эмоциональные и волевые особенности, свойственные данной конкретной личности. Совокупность данных об этих особенностях позволяют выявить стимулы активности, побуждения, формирующие и определяющие поведение, проникнуть в мотивационную сферу.
Общественно опасное поведение, как и любое поведение, выступает как результат сложного взаимодействия объективных и субъективных факторов, личности и среды, природы и социальных начал. При этом, важно подчеркнуть, что это взаимодействие осуществляется не только на уровне конкретного поведения, но и на уровне формирования личности. Причем в криминологическом плане взаимодействие объективного взаимодействия объективного и субъективного, биологического и социального приобретает наибольшую значимость именно на уровне формирования личности[9].
В этой связи хотелось бы остановиться на особенностях воспитания девочек в детском возрасте, что в свою очередь формирует особенности их личности, составляющих ее ориентации и потребностей. Уже в детском возрасте окружающие, как правило, требуют от девочек большей дисциплинированности и подчинения правилам и установлениям[10]. Формы организации построены таким образом, что требуют от девочек с самых первых шагов прилежания, сосредоточенного внимания, усидчивости. Основное отличие в направленности воспитания девочек заключается в том, что их изначально воспитывают как будущую жену и мать. Мальчиков же нацеливают не на роль мужа и отца, а на роль мужчины.
Кроме того, девочкам свойственно особенно сильное желание подражать. Чаще всего главным образцом для подражания является мать, именно она выражает для девочки эталон поведения, красоты и т. п. В этом смысле особенно пагубно влияние матерей, которые на самом деле не являются «эталонами», злоупотребляют алкоголем, ведут паразитический образ жизни, совершают аморальные поступки или правонарушения. Наиболее криминогенный фактор в подобной ситуации — судимость мате-ри[11].
Неблагополучные условия воспитания и отношения с родителями создавали предпосылки для формирования личности будущих преступниц. Они, как правило, плохо или посредственно учились в школе, у них не складывались
отношения с коллективом, где они учились или работали. Они не считались с общепринятыми нормами поведения, были агрессивны с окружающими.
Кроме того, нужно отметить, что девушки, воспитывающиеся в неблагополучной семье, часто начинают употреблять алкоголь с малолетства. «Алкоголь в несколько раз усиливает проявление агрессии и утяжеляет ее»[12].
В ключе рассуждения о влиянии воспитания на особенности совершения преступлений можно привести интересную концепцию, выработанную зарубежными авторами, основанную на идеях З. Фрейда. Так, У. Уайт утверждал, что человек рождается преступником, а его последующая жизнь — процесс подавления разрушительных инстинктов, заложенных в ОНО. Д. Аб-рахамсен пошел дальше и вывел формулу преступления, основанную на идеях фрейдизма: преступные устремления, заложенные в ОНО + криминогенная ситуация Преступление = контролирующие способности Сверх-Я.
Сверх-Я заключает в себе два основных императива: «Ты должен быть таким» и «Таким ты не смеешь быть». Сверх-Я аккумулирует традиции и идеалы прошлого. Заповеди и заветы родителей, учителей и авторитетов сохраняют свою силу в Сверх-Я и осуществляют в качестве совести моральную цензуру. Именно в Сверх-Я концентрируются контролирующие воздействия общества и влияние культуры.
Именно в контролирующем воздействии Сверх-Я заложены те различия в социальном воздействии на мальчиков и девочек в процессе их воспитания, формирования их личности. Образцы поведения, которые традиционно ставятся перед девочками семьей и обществом в целом, более строгие: ты не можешь драться, ругаться и тому подобное. И объяснение одно: «потому что ты — девочка, а не мальчик».
В результате, даже если предположить с учетом представленной формулы, что природные преступные свойства, заложенные в ОНО, у мужчин и женщин равны, и криминогенная ситуация действует на них в равной мере, тем не менее за счет большего числа императивов, заложенных в Сверх-Я, женщина в результате все равно совершит преступление с меньшей вероятностью. И очевидно, что причины этого не биологические, а социальные.
Проблема воспитания девочек и девушек в семье прочно связана с проблемой подростковой делинквентности.
Выделяется три группы отрицательных факторов, действующих в сфере семейного воспитания, которые могут повлечь делинквентное поведение подростков:
§ длительная безнадзорность;
§ излишняя опека и строгость родите-
лей (которые могут вызвать реакцию протеста);
§ конфликтные семейные обстоятель-
ства.
В зависимости от возраста выявляются различные формы негативного отклоняющегося поведения у женщин. В раннем возрасте существует «сближение» негативных форм отклоняющегося поведения у мальчиков и девочек — хулиганство, мелкие кражи, вымогательство. Они чаще всего обусловлены сходными мотивами: неподчинение родителям, старшим, нарушение установленных для них запретов, стремление к общению с «плохими» старшими[13].
Для того, чтобы понять, насколько тендерный аспект проблемы подростковой делинквентности представлен сегодня в отечественной социологии и криминологии, Бочкаревой И. Н. были проанализированы публикации в журналах «Социс» и «Милиция» за период с января 1995 по июнь 1997 г.[14]. В результате анализа выявлено, что в публикациях не рассматривают подростковую делинквентность в гендерном аспекте.
Проанализированные публикации в журналах можно разделить на две группы. Первая группа публикаций построена на общей оценке ситуации подростковой делинквентности в стране, вторая группа публикаций содержит описание жизненных историй.
В данных публикациях работники милиции отмечают зависимость делинквентного поведения и семьи, в которой проживает несовершеннолетний. В половине жизненных историй о девушках с делинквентным поведением был сделан акцент на благополучие родительской семьи. Однако критерии, которые используются в милиции для определения благополучия или неблагополучия семьи, — судимость членов семьи, алкоголизм, уровень доходов, уровень образования. При этом не учитываются иные характеристики, влияющие на делинквентность несовершеннолетних: стиль воспитания, характер отношений между супругами, родителями и детьми.
В нашей стране официальная статистика подростковой делинквентности больше пестрит данными о возрасте подростков, о роде их занятий, о социальном положении родительской семьи, о содержании и характере преступлений. В гендерном аспекте подростковая делинквентность в статистике представлена крайне редко и только в общем виде, как например, удельный вес женского пола среди состоящих на учете в милиции в 1994 году составил 10,3%. И далее мы не увидим анализа факторов, влияющих на состояние проблемы: возраст девушек, состоящих на учете, какие преступления характерны для них, существуют ли принципиальные отличия в женской подростковой преступности от мужской? Возможно, сотрудникам МВД проблема женской подростковой делинквентности представляется менее актуальной, чем наркотизация подростков или тенденция к снижению возраста тех, кто впервые совершает преступление.
До настоящего времени в нашей стране в отделах по предупреждению правонарушений несовершеннолетних МВД существует практика постановки на учет девушек не по причине совершения правонарушения, а за уходы из дома и
аморальное поведение, воспринимаемое взрослыми как половая распущенность. Еще не так давно такое поведение могло стать причиной направления девушек в специальные воспитательные учреждения закрытого типа. Возникает вопрос — почему именно частная жизнь девушек подвергается пристальному вниманию со стороны общества, государства и сопоставима ли тяжесть наказания с их поведением?
За рубежом имеются традиции рассмотрения гендерного аспекта подростковой преступности в контексте социокультурного анализа. Так, в Англии ряд исследователей полагает, что восприятие обществом женской подростковой делинквентности тесно связано с представлением о женщине, принадлежащей частной сфере семьи и дома, и что этот взгляд на женщину и семью продолжает приводить к озабоченности, связанной с сексуальностью молодых девушек. Отмечается, что около половины девочек предстали перед судом не за преступные действия, а за прогуливание, существование в «моральной опасности».
Существует единое мнение, что причина делинквентного поведения девочки заключены в семье, и девочка должна стремиться быть матерью и хорошей хозяйкой. Это мнение находит свое отражение в программах образовательных учреждений — кулинарных, швейных занятиях. Образ «хорошенькой» девочки в этих учреждениях был связан с представлением о присущих женщине от природы черт пассивности, заботливости, чувствительности. Следуя этому представлению, девочек приучают заботиться о своем внешнем виде, уважать своих родителей, быть неагрессивными, сдержанными в манерах и поведении. Часто в качестве основной цели, которая ставится перед девочками, выступает необходимость в замужестве и создании собственной семьи и дома.
Постановка перед девушками завышенных предустановленных требований формирует большую зависимость от мнения окружающих.
Показателен в этом отношении сравнительный анализ суицидов у мужчин и жен-щин[15]. Статистические международные данные свидетельствуют о значительном преобладании мужских суицидов над женскими. Как правило, в последнее десятилетие это соотношение 3:1 в большинстве стран. Уровень самоубийств среди мужчин даже в благополучный период жизни общества выше, чем среди женщин, и так называемый индекс сверхсуицидальности мужчин составляет от 2,619 до 4,235, если женский принять за единицу. (В 1994 году в России этот индекс равнялся 5, 571, в 1995 г. — 5, 530).
Однако обращает на себя внимание совсем иная картина, которая складывается при анализе суицидальных попыток. Соотношение попыток к завершенным суицидам во многих странах ха-растеризуется как 10:1, и здесь преобладают женские попытки самоубийства. Целью истинного суицида является смерть. Мотивирован он может быть рациональным отказом от жизни, депрессией, усталостью от жизни, физическими страданиями и т. п.
Попытки суицида совершают чаще всего молодые женщины (14-30 лет). Истинные мотивы этих попыток, как правило, жизненные, и смерть не является желаемой целью, они могут быть обусловлены конфликтами с родителями, потерей дорогого человека. Отсутствие цели наступления смерти подтверждается и выбором способа самоуничтожения — как правило, в этих случаях женщины выбирают не мгновенную смерть, а отравление барбитуратами и психоактивными веществами, которые характеризуются замедленным действием. В литературе существует определение суицидальной попытки как фемининного пути агрессивности, в котором мазохизм является важной и преобладающей структурой. Истинной причиной суицидальных попыток женщин является желание обратить на себя внимание, изменить мнение окружающих и тому подобные. Это женский путь борьбы со сложившейся трудной ситуацией, выхода из нее.
Представители феминистского движения считают, что гендерные различия, закладываемые в людей разных полов, начиная с самого детства, являются ущемлением прав женщин, униженным положением по сравнению с мужчинами. Однако если посмотреть на этот вопрос с точки зрения преступности, то возможно именно эти различия в воспитании и во всем отношении общества к представителям разных полов являются тем базисом, основой относительно спокойного существования общества. И их нужно не разрушать, а укреплять. И стирать грани между гендерными стереотипами не в пользу мужских, а в пользу женских.
[1] Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. М., 2002. С. 44.
[2] Сборник Постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР,
РСФСР) по уголовным делам/ Сост. С. Г. Ласточкина, Н. Н. Хохлова. М., 2001. С. 402.
[3] Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. СПб., 2000. С. 12.
[4]Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. М., 1995.
С. 122.
[5] Свирин Ю. Биологический (генетический) фактор как одно
из условий преступного поведения// Рос. юстиция. 1996. № 12.
С. 23.
[6] Мид М. Культура и мир детства. Избранные произведения. М., 1988. С. 57-65.
[7] Цит. по: Иншаков С. М. Зарубежная криминология. М., 1997.
С. 167.
[8] Волков Б. С. Мотивы преступлений. Казань, 1982. С. 30.
[9] Лунеев В. Мотивация преступного поведения. М., 1991. С. 37.
[10] Прядеин В. П. Половозрастные особенности ответственности личности. Екатеринбург, 1998. С. 120.
[11] Васильев Л. В. Юридическая психология. СПб., 2001. С. 329.
[12] Иншаков С. М. Зарубежная криминология. С. 328.
[13] Серебрякова В. А. Преступность среди женщин как объект криминологического изучения// Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 22. М., 1975. С. 28.
[14] Бочкарева И.Н. Гендерный аспект подростковой делинквентности// Социокультурный анализ гендерных отношений: Сб. ст./ Под ред. Е. Ярской-Смирновой. Саратов, 1998. С. 56.
[15] Бойко О. В. Тендерные различия суицидального поведения// Социокультурный анализ тендерных отношений: Сб. ст./ Под ред. Е. Ярской-Смирновой. Саратов, 1998. С. 56.
