CC BY
79
^ Теория и история культуры
3. Послание Нострадамуса. Истолкование иероглифов Гораполлона. Москва : Астрель; ACT, 2004.
4. Тезауро Э. Подзорная труба Аристотеля. Санкт-Петербург : Алетейя, 2002. 368 с.
5. Andrea Alciato and the emblem tradition. N.Y.: AMS Press, 1989. P. 19.
6. Schöne A, Henkel A. Emblemata: Handbuch zur Sinnbildkunst des XVI und XVII Jahrhunderts. Stuttgart: Sonderausgabe, 1978. Pp. XVI—XVIII.
References
1. Koleso fortuny. Iz evropeyskoy poezii XVII veka [The wheel of fortune. Of European poetry of the XVII century], Moscow, Moskovskiy rabochiy Publ. [Moscow worker Publ.], 1989.
2. Morozov A. A., Sofronova L. A. Emblematika i ee mesto v iskusstve barokko [Emblematika and her place in art of baroque]. Slavyanskoe barokko. Istoriko-kuPturnye problemy epokhi [Slavic baroque. Historical and cultural problems of an era]. Moscow, Nauka Publ. [Science Publ.],1979, p. 25.
3. Poslanie Nostradamusa. Istolkovanie ieroglifov Gorapollona [Nostradamus's message. Interpretation of hieroglyphs ofGorapollon]. Moscow, Astrel' Publ., AST Publ., 2004. 416 p.
4. Tesauro E. Podzornaya truba Aristotelya [Telescope of Aristotle]. St. Petersburg, Aleteyya, 2002. 368 p.
5. Andrea Alciato and the emblem tradition. N.Y.: AMS Press, 1989. P. 19.
6. Sch öne A., Henkel A. Emblemata: Handbuch zur Sinnbildkunst des XVI und XVII Jahrhunderts. Stuttgart: Sonderausgabe, 1978. Pp. XVI—XVIII.
УДК 81'37
Н. М. Локтионова, И. А. Кузьминова
Ростовский государственный строительный университет (г. Ростов-на-Дону)
В русской языковой картине мира понятие «головной убор» отображает как составляющие этнокультурной и языковой истории русского народа, так и состояние современного русского национального языка, в том числе в его территориальной разновидности. Понятие «головной убор» — это своего рода обобщённое отражение в сознании, мышлении людей основных представлений о свойствах, функциях, особенностях изучаемого объекта в процессе исторического развития, познания реального мира.
Данная статья рассматривает номинации головных уборов с позиций лингвистической антропологии. Данная лексика, будучи непосредственно связанной с историей, бытом, культурой народа, представляет собой ценный источник для лингвокультурологического изучения. Лексические единицы такого рода представляют собой лингвокультуремы, чья двойственная природа позволяет рассматривать их и как факты языка, и как факты культуры.
Ключевые слова: лингвокультурология, понятие, головной убор, лингвокультурема, языковая картина мира, национально-культурный код.
ЛОКТИОНОВА НАДЕЖДА МИХАЙЛОВНА — доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Ростовского государственного строительного университета (г. Ростов-на-Дону)
LOKTIONOVA NADEZHDA MIKHAILOVNA — Full Doctor of Philology, Professor of Department of Russian language, Rostov State University of Civil Engineering (RSUCE)
КУЗЬМИНА ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА — кандидат филологических наук, преподаватель кафедры русского языка Ростовского государственного строительного университета (г. Ростов-на-Дону)
KUZ'MINA IRINA ALEKSANDROVNA — Ph.D. (Philology), teacher of Department of Russian language, Rostov State University of Civil Engineering (RSUCE)
416 с.
ОНЯТИЕ «головной УБОР» В АСПЕКТЕ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИИ
e-mail: nad572@yandex.ru © Локтионова Н. М., Кузьмина И. А., 2014
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 5 (61) сентябрь-октябрь ^
N. M. Loktionova, I. A. Kuz'minova
Rostov State University of Civil Engineering (RSUCE), The Ministry of Education and Science of the Russian Federation, Sotsialisticheskaia str., 162, Rostov-on-Don, Russian Federation, 344022
"HEAD-DRESS" CONCEPT IN TERMS OF CULTURAL LINGUISTICS
In Russian linguistic world-image, the concept of "head-dress" presents the components of ethnocultural and linguistic Russian history, as well as the modern state of Russian national language including its territorial forms. The concept of "head-dress" is a sort of generalized comprehension in people's minds of properties, functions, characteristics of the studied object in the process of historical development and learning the real world.
The present article deals with the names of headdresses in terms of cultural linguistics. Being directly associated with folk history, everyday life and culture, this vocabulary represents a valuable source for a lingvoculturological study. Such lexical items are lingvoculturems, which dual nature allows us to consider them as language facts, as well as cultural facts.
Keywords: cultural linguistics, concept, head-dress, lingvoculturem, linguistic world-image, national cultural code.
Языковая картина мира — это «выработанное многовековым опытом народа и осуществляемое средствами языковых номинаций изображение всего существующего как целостного и многочастного мира в своём строении и в осмысляемых языком связях своих частей представляющего, во-первых, человека, его материальную и духовную жизнедеятельность, и, во-вторых, всё то, что его окружает: пространство и время, живую и неживую природу, область созданных человеком мифов...» [4]. Это определение, на наш взгляд, чётко выражает антропоцентризм языка: в нём подчёркивается творческий характер и динамизм языка, обусловленный осознанной деятельностью человека.
Несомненный научный интерес представляют наименования различных артефактов, созданных самим человеком для своего пользования в процессе эволюции, в том числе сегментирующих сферу головных уборов. Описание номинаций головных уборов с позиций лингвистической антропологии вполне оправдано, поскольку, будучи непосредственно связанной с историей, бытом, культурой народа, данная лексика представляет собой ценный источник для лингвокультурологического изучения.
Лингвокультурология исходит из признания того факта, что три феномена — язык, менталитет и культура — органически связаны между собой, предполагают друг друга, ни один из них не может быть исключён и ни один из них не может быть признан доминантным. Лингвокультурология как область научных поисков, ориентированная на выявление характера связей и отношений между языком, этнической ментальностью и культурой, становится сегодня перспективной.
Анализ собранного эмпирического материала показал, что в составе данного тематического пласта лексики функционирует большое количество наименований, в структуре которых возможно вычленить национальный, культурный компонент значения путём синхронической реконструкции конечного словообразовательного акта, далее не прибегая к глубокому этимологическому анализу. На наш взгляд, именно лексические единицы такого рода представляют собой лингвокультуремы в их классическом понимании — единицы, чья двойственная природа позволяет рассматривать их и как факты языка, и как факты культуры.
В применении к некоторым номинациям головных уборов вполне правомерно
^ Теория и история культуры
использование термина «линвокультуре-ма». В отличие от слова и лексико-семан-тического варианта слова как собственно языковых единиц, лингвокультурема представляет собой совокупность языковых и культурных (внеязыковых) смыслов. Лингвокультурема, будучи комплексной ме-журовневой единицей, представляет собой диалектическое единство лингвистического и экстралингвистического содержания.
Лингвокультуремы в лексико-семанти-ческом пространстве головных уборов могут быть представлены в двух направлениях: социально-историческом и социально-культурном. Лингвокультуремы социально-исторической направленности включают единицы языка, манифестирующие национально-культурный код, например шапка Мономаха, Казанская шапка, корона Российской империи; корона, венец как символы власти, будёновка и т.д. В неё могут быть включены и другие совокупности номинаций, например названия головных уборов в контексте национального костюма и др. Рассмотрим некоторые из них.
Великие князья и русские цари венчались на царство тапкой Мономаха, ставшей символом самодержавия в России. Не исключено, что шапка Мономаха представляет собой дар хана Узбека московским князьям (Юрию Даниловичу или Ивану Калите) либо изготовлена по их заказу восточными мастерами.
Номинация шапка Мономаха закрепилась в языке как символ власти, теряя первоначальный смысл имени её владельца и приобретая обобщённый характер царствования на престоле. Сам головной убор, который состоит из восьми золотых пластинок, увенчан «яблоком» с четырьмя камнями: рубином, жемчугом, голубым и жёлтым яхонтами (так в старину называли сапфиры) и крестом, и в прямом смысле тяжёлый. Однако в сознании носителей русского языка закрепился переносный образ — «тяжела ты, шапка Мономаха» — метафорический смысл выражения о тяжёлом
бремени выполняемых обязанностей.
Особый статус шапки Мономаха диктовал её использование до конца XVII века при становлении на престол всех русских государей. Этот головной убор всегда принадлежал старшему в роде, остальные довольствовались зубчатыми обручами или обручами с трилистниками.
Другим, не менее культурно значимым головным убором является Казанская шапка. Шапка Казанская — золотой филигранный венец, изготовленный приблизительно в 1553 году для Ивана Грозного сразу после покорения и присоединения Казанского ханства к Русскому государству. Молено сделать вывод, что и шапка Мономаха, и шапка Казанская представляют собой образцы татарской культуры и попали к русским царям от татарских ханов.
Рассматривая головные уборы, маркированные национально-культурным компонентом, нельзя обойти вниманием знаменитую русскую будёновку, так как именно она служит символом борьбы за свободу и за переустройство общества на началах социальной справедливости. Будёновка в своём экстралингвистическом содержании обладает несколькими специфическими этнокультурными составляющими: легендарная историческая личность полководца, маршала Советского Союза С.М. Будённого; Первая Конная армия, красноармейцы; Гражданская война; сукно, особая форма.
В словаре С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой находим следующее определение лексемы будёновка — «красноармейский суконный головной убор в виде шлема (в 1 знач.) с красной звездой». Здесь же: «будёновец — в годы гражданской войны: боец Первой Конной армии С. М. Будённого» [3]. Можно сделать вывод, что обе номинации являются персонимами, так как образованы от имени личности, повлиявшей на их употребление.
Красноармейский шлем получил название «богатырка» за свой былинный облик в первое время своего существования. В дальнейшем его стали называть по именам
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 5 (61) сентябрь-октябрь ^
военачальников М. В. Фрунзе и С. М. Будённого: «фрунзевка» и «будёновка», и лишь последнее закрепилось и вошло в словари русского языка. Будёновки шили из сукна, а специальные отвороты делали этот головной убор удобным и тёплым. Цвет звезды на шлеме (тоже суконной) отличал род войск. Будёновка сохранялась в Красной Армии до начала Великой Отечественной войны.
Одной из основных задач данной науч-
ной статьи явилось выявление лингвокуль-турного компонента лексической семантики изучаемых языковых единиц в русле выбранных аспектов. Представленные номинации головных уборов описаны как слова-символы, в которых выделены не только интегральные и дифференциальные семантические признаки, но и обозначен национально-культурный код для полного осмысления воспроизводимого знака.
Примечания
1. Ларина Ю. Е. Прагматика термина как семиотическое свойство (на материале русской лингвистической терминологии) : дис. на соиск. уч. ст. кандидата филологических наук / Ларина Юлия Евгеньевна. Ростов-на-Дону, 2007. 164 с.
2. Локтионова Н. М. Лексико-семантическая характеристика термина. Ростов-на-Дону, 2001. 176 с.
3. Ожегов С. И, Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская АН: Российский фонд культуры. 2-е изд., испр. и доп. Москва : АЭЪ, 1995. 928 с.
4. Шведова н. Ю. Русский семантический словарь. толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений : в 2 томах. Москва : Азбуковник, 1998—2000.
References
1. Larina Iu. Е. Pragmatika termina kak semioticheskoe svoistvo (na materiale russkoi lingvisticheskoi terminologii). Diss. kand. fil. nauk [Term pragmatics as semiotics property (on material of the Russian linguistic terminology. Cand. phil. sci. diss.]. Rostov-on-Don, 2007. 164 p.
2. Loktionova N. M. Leksiko-semanticheskaia kharakteristika termina [Lexico-semantic characteristic of the term]. Rostov-on-Don, 2001. 176 p.
3. Ozhegov S. I., Shvedova N. Iu. Tolkovyi slovaf russkogo iazyka: 80000 slov i frazeologicheskikh vyrazhenii [Explanatory dictionary of Russian: 80000 words and phraseological expressions]. Moscow, 1995. 928 p.
4. Shvedova N. Iu. Russkii semanticheskii slovar\ Tolkovyi slovar\ sistematizirovannyi po klassam slov i znachenii, v 21. [Russian semantic dictionary. The explanatory dictionary systematized on classes of words and values, in 2 vol.]. Moscow, Azbukovnik Publ., 1998—2000.
