Понимание толерантности Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО: ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

УДК 159.922.4

Н. И. Фатиев

Понимание толерантности

Ключевые вопросы понимания толерантности в современной России, будут пересмотрены в настоящем документе. Автор показывает, что толерантность толкование наших практических психологов в недостаточной. Среди основных причин - никто не может определить терпимости с помощью психологической устойчивости, адаптивность личной и так далее. Приведенные выше критерии не подходят для социальных и моральных аспектах правильного понимания терпимости. Традиционное понимание толерантности результате европейские либеральные идеи, выглядит ahistoric и противоречивым и в наши дни России.

The key issues of tolerance understanding in contemporary Russia are revised in this paper. The author shows that tolerance interpretation by our practical psychologists in inadequate. Among the main reasons - one cannot identify tolerance with the help of psychological stability, personal adaptivity and so on. The above criteria are not suitable for social and moral aspects of proper tolerance understanding. Traditional understanding of tolerance resulted from European liberal ideas, looks ahis-toric and contradictory in our days Russia.

Ключевые слова: толерантность, границы толерантности, конфликт.

Key words: tolerance, limits of tolerance, conflict.

В современной России тему толерантности начали обсуждать в начале XXI в. Стимулом для ее обсуждения явилась принятая в 2001 г. федеральная целевая программа «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе». Необходимость создания подобной программы не может подвергаться сомнению. Нарастание негативных тенденций в социально-экономическом развитии российского общества в 90-х годах прошлого века, криминализация общественных отношений в этот период усиливались за счет фактически бесконтрольной миграции из постсоветского пространства, что вело к увеличению межэтнической напряженности, росту ксенофобии и т. д. Общее улучшение социально-экономической ситуации в последнем десятилетии, стремление к государственному регулированию миграционных процессов, незначительное оздоровление общей криминогенной ситуации в определенной степени снизили остроту проблемы, на решение которой была направлена данная програм-

ма. Это позволяет более внимательно посмотреть на саму концепцию толерантности, оценить ее категориальный статус.

Сегодня есть ряд авторов, по мнению которых толерантность как этико-философская категория - не просто общечеловеческая ценность, но некий фундамент «общеевропейского дома», на котором эти ценности держатся. И если вспомнить историю европейской мысли, то для сказанного выше имеются разумные основания. Ибо, сформировавшись в рамках споров о свободе религии в английском либерализме XVII в. (мы имеем в виду, прежде всего, An Essay Concerning Toleration Дж. Локка), толерантность действительно явилась одним из фундаментальных условий политического и культурного разнообразия, присущего современной европейской цивилизации.

Однако проблемы начинаются непосредственно с определения понятия, поскольку напрашивающийся перевод термина «толерантность» как терпимость не раскрывает всех имеющихся здесь смы -слов. Более того, добродетель терпения так, как она представлена, например, в библейской книге Иова, лишь отдаленно связана с темой толерантности, так как последняя проявляет себя, в первую очередь, при наличии внешнего, а не внутреннего конфликта. Разумеется, ответ на вопрос - рефлексивно ли отношение толерантности, чаще всего положителен, некто вряд ли способен быть в целом нетолерантен по отношению к самому себе (более интересна квазирефлексивность отношения толерантности, т. е., если кто-то терпим к себе по поводу какого-то своего недостатка, то и я буду терпим по отношению к себе в рамках того же недостатка).

Но в современной, в первую очередь постмодернистской, традиции толерантность представляется в форме гармонии между ин -дивидом и присущим миру многообразием. Если обратиться назад, в перестроечные времена конца 80-х годов с их тезисом плюрализма, добавив мультикульторализм 90-х годов, то полученный в итоге результат должен персонифицировать толерантность. Сказанное ведет нас к констатации того, что толерантность как бы растворена в идеальном состоянии социума, которого хотелось бы достичь адептам современной европейской культуры.

Однако, если вернуться от должного к сущему, картина радикально меняется. В обществе, далеком от идеала, толерантность представляется, прежде всего, в качестве инструмента предупреждения конфликтов или их разрешения. На этом же уровне она должна противостоять насилию, революции, борьбе за свои права, межконфессиональным и межэтническим конфликтам. Но этот широкий спектр явлений невозможно подвести под общий знамена -тель, хотя бы в нравственном отношении. Традиционная христианская позиция «терпите и вам воздастся» по-разному звучит в отношении людей, испытывающих проблемы со здоровьем, и лю-

дей, испытывающих социальное угнетение. Из сказанного очевидным образом следует, что толерантность сама по себе не обладает позитивной ценностью. В России 90-х годов на фоне социальной разрухи и на идейной базе толерантности и «плюрализма в оценках» развелась «аномия» - социальное безразличие к колоссальному ухудшению условий жизни большинства. Воровство, коррупция, порнография, педофилия и многие другие преступления перестали вызывать резкое неприятие их социумом, что совершенно аналогично потере иммунитета организмом (интересно, что в медицине под толерантностью как раз понимается недостаточная иммунологическая реакция организма на отрицательное внешнее воздействие).

Между тем в отечественной социальной психологии тема «диагностики толерантности», «обучение толерантному поведению» переведена в практическую плоскость. Если попытаться оценить содержание, которому при этом должно соответствовать понятие толерантности, то получим четыре компонента: устойчивость, адаптивность, неконфронтационность, позитивное взаимодействие с окружающим миром. «Толерантность - это интегральная характеристика индивида, определяющая его способность в проблемных и кризисных ситуациях активно взаимодействовать с внешней средой с целью восстановления своего нервно-психического равновесия, успешной адаптации, недопущения конфронтации развития позитивных взаимоотношений с собой и окружающим миром» [5, с. 9]. Невозможно не заметить, что каждый из этих компонентов не беспроблемен даже в теории.

Начнем с темы устойчивости. «Толерантность - характеристика физиологической психологической и социальной устойчивости человека». Зададимся вопросом: а достижима ли здесь вообще инте -гральная оценка? Устойчивость в нервно-психологическом смысле труднодоступна для людей с тонкой душевной организацией, таких, например, как Шопен или Паскаль. Значит ли это, что быть «душевно-толстокожим» лучше? А что понимается выше под «социальной устойчивостью»? Само истолкование понятия «социальная устойчивость» возможно в очень широких пределах от конформизма до нонконформизма, в зависимости от смысла, который мы в это понятие вкладываем. Не спасает в данном случае и конкретизация -«устойчивость к мировоззренческим различиям». Так, М. Уолцер определяет толерантность как особый позитивный способ принятия различий [6, с. 31]. Имеет ли в данном случае существенное значение, о каких различиях идет речь? Например, когда перед нами ценности современного преступного мира - насилие, обман, воровство - как в этом случае понимать, скажем, «устойчивость к нарушению

границ»? В нормальном человеческом языке это будет называться трусостью.

Та же проблема с неконфронтационностью. Следует ли всегда избегать конфликтов? Но ведь из работ классиков философии и психологии, таких как Г. Зиммель или С. Коузер, давно известны положительные стороны конфликта. Во многих случаях конфликт основной, а иногда даже единственный способ позитивной «перезагрузки» отношений в социальной группе [2].

Еще одна методика связывает интолерантность с «ригидностью» при общей оценке личности по шкале «ригидность - флекси-бильность» [5, с. 76]. Нужно ли сказать о том, что упрямство не очень хорошее свойство личности. В обыденном языке его подчас произносят как «упертость» с явно отрицательными смысловыми коннотациями. Но в анализе ригидности невозможно выявить грани -цу между упрямством и упорством, ибо в том и другом случае это «упертость», этическая оценка которой определяется вектором направленности интересов личности, интенцией, кругом решаемых задач, а не внутренними особенностями психики человека.

Обобщение вопросов ряда представленных методик ясно показывает, кто интолерантен. Это те, кто за наведение порядка в стране, за ограничение религиозных свобод, изоляцию психически больных людей, введение смертной казни в стране и т. д. Толерант-ны же те, кто думает наоборот. Но ведь вопросы, о которых идет речь, носят философско-мировоззренческий и идейно-политический характер. Они не определяются в принципе на уровне психологии личности. Портрет толерантного человека у составителей данных методик напоминает отражение лица современного либерала на дне глубокого колодца. В том смысле, что, видя знакомые черты личности, этот либерал почему-то не догадывается, что это он сам и есть.

Разумеется, сегодняшние составители методик опираются на представления полувековой и более давности. Так, в работе Г. Олпорта [8] толерантность связывалась с принципами индивидуализма, свободы и демократии. Не составляет труда увидеть заложенный в нее пропагандистский ресурс, который следовало бы оценивать отдельно от научного. Более того, эта составляющая временами представляется в чем-то антинаучной, скажем, когда утверждается, что «авторитарность, которую соотносят с интолерант-ностью, обычно определяется как психическая «тугоподвижность», консерватизм, что связано с определенным типом психологической устойчивости человека...» [5, с. 9]. По-моему, проще было написать, что консерваторы интолерантны, потому что они флегматики. А сан-гвинники - либералы и достойны за это похвалы.

Следует заметить, что далеко не все исследователи разных аспектов толерантности способны опуститься до такого «научного»

уровня. Социологи ВЦИОМ, обнаружившие в ходе социологических опросов чуть не двукратный рост толерантности по отношению к различным девиантам (проституткам, наркоманам, гомосексуалистам), не прониклись по этому поводу излишним оптимизмом. Директор ВЦИОМ Ю. Левада пишет: «Вопрос о том, что означают такие сдвиги в массовых установках: распространение более гуманных, более цивилизованных критериев толерантности или рост безразличия к нравственным нормам (и к людям), сопутствующий ситуации ценностного кризиса и распада» [3, 121].

Еще резче высказываются сегодня представители русской пра -вославной церкви, в частности, епископ Пермский и Соликамский Иринарх выступил с открытым письмом, в котором пишет: «предпринимается попытка привития нашему народа приемлемости порока. Истинная цель здесь состоит вовсе не в борьбе с экстремизмом, а в стремлении зарабатывать на людских пороках и слабостях через игровые клубы, автоматы и казино, через ночные клубы, порноиндустрию, наркоманию... » [1, с. 31]. Далее епископ делает вывод об опасности «навязывания толерантности нашему народу, ибо толерантность в западном понимании означает принятие без сопротив -ления любых явлений мира сего, включая всякую гадость» [там же]. В связи со сказанным на православных сайтах требуют запретить проведение в школах «уроков толерантности» без согласия родителей [/www.pravaya.ru/].

Вернемся к методологической стороне проблемы. Перед нами определение толерантности как предмета исследования практиче -ской психологии. «Толерантность - это интегральная характеристика индивида, определяющая его способность в проблемных и кризисных ситуациях активно взаимодействовать с внешней средой с целью восстановления своего нервно-психического равновесия, успешной адаптации, недопущения конфронтации и развития позитивных взаимоотношений с собой и окружающим миром. Это определение предполагает рассмотрение толерантности в широком диапазоне: от ее понимания как нервно-психической устойчивости до ее оценки как нравственного императива личности» [5].

Оценим первую позицию «способность в проблемных и кризисных ситуациях активно взаимодействовать с внешней средой с целью восстановления своего нервно-психического равновесия», она предполагает возможность самых разнообразных интерпретаций. Для одного человека основной способ восстановления - книжку почитать, для другого - что-нибудь выпить, для третьего - подраться, для четвертого - то и другое вместе. Возможна ли в этом случае оценка нравственного императива личности? Логико-методологический аспект темы - отсутствие не то что единства,

но даже единообразия интерпретации и толерантности применительно к тем или иным аспектам человеческого поведения.

Теперь вопрос, касающийся адаптации. Сама по себе способность к адаптации - очень существенное свойство индивида, но в теме толерантности оно связано без достаточных оснований с позитивными отношениями с окружающим миром. Между тем адаптация может быть как со знаком плюс, так и со знаком минус, например, многие социальные психологи связывали уменьшение числа самоубийств в России во второй половине 90-х гг. XX в. с адаптацией со знаком минус - через деградацию личности. Такая адаптация получила даже название «синдром концлагеря» (попадающий в условия концлагеря человек вначале ведет себя неразумно, если не сказать самоубийственно - спорит с тюремщиками, пытается бежать. А потом «адаптируется», но за счет деградации личности. Привыкнуть к условиям концлагеря без деградации личности невозможно - он на это и рассчитан).

Наконец, «недопущение конфронтации». Опять пред нами вопрос анализа моделей поведения. В одних случаях подобная толерантность морально приемлема, например, в ситуации коммунальной кухни. В других - толерантность как недопущение конфронтации при столкновении с вором или грабителем нравственно ущербна.

Все вышесказанное ставит перед исследователями данной проблемы весьма непростую задачу: необходимость определения границ толерантности, варьируемых в зависимости от типа и характера общественного конфликта, научного спора, политической или религиозной дискуссии. Но само определение этих границ не является тривиальным. Для примера, сошлемся на определение толерантности в интересной в целом статье Н. Н. Федотовой: «Толерантность - это признание легитимности законных и не расходящихся с моралью интересов другого и открытость по отношению к его опыту.» [11, с. 10]. Но позвольте, «признание легитимности законных интересов...» - это нечто во всех отношениях тривиальное. Перед нами утверждение о том, что законные интересы легитимны, т. е. законны. В логике это называется тавтологией.

Перейдем теперь к фундаментальной для данной темы статье В. А. Лекторского, точнее, к выделенным им четырем способам понимания толерантности [12, с. 15].

Толерантность как безразличие, т. е. равнодушие к поведению другого. Эта позиция сомнительна в моральном отношении, даже если поведение другого не затрагивает интересов общества или личности. Напомним, что подвергавшаяся разумной критике в русской философии идея «любви к дальнему» представляется значи-

тельно более значимой в нравственном отношении, чем идея толерантности в данном истолковании. Опять-таки, этическая оценка равнодушия невозможна вне моделирования конкретной жизненной ситуации.

Толерантность как готовность сосуществования с теми факторами, проявления которых нам не понятны. В этом случае может иметь место две шкалы оценок. Научная, ее значения «истина, ложь» и ценностная, ее значения «нравится, не нравится».

Если незнакомое явление может быть познано, то процесс научного познания необратим и представляет собой осуществление возможностей, заложенных в природе человека. Попытки остановить научное познание с религиозных позиций («Ад для любопытных») или с позиции общественной пользы («Ящик Пандоры»), начиная с эпохи Просвещения, вызывают общественное осуждение. Применительно к данному аспекту темы легко сформулировать общий принцип.

Толерантность не работает применительно к системе значений «истина, ложь». Толерантность ко лжи, даже если это «ложь во спасение», морально сомнительна, а толерантность к истине выглядит как нечто избыточное. Характерные для постмодернизма сомнения в объективности истины имеют право на существование по отношению к отдельным случаям, но абсолютно не приемлемы и недостоверны в качестве общего принципа.

Совсем иначе выглядит толерантность в той области, которую И. Кант назвал «суждениями вкуса». Здесь не может быть научной истины. Тема «нравится - не нравится» затрагивает эстетические предпочтения, которые сугубо индивидуальны. Недостаток толерантности к чужой одежде, прическе, музыкальным вкусам или кулинарным пристрастиям не заслуживает одобрения. Кстати, вспоминая почти всю вторую половину XX в., нельзя не упомянуть о том, сколько здесь копий было бесцельно сломано в борьбе с разными реинкарнациями молодежной субкультуры: стилягами, хиппи, панками и т. д. Уместно вспомнить при этом, что Платон, рассматривая место искусства в идеальном государстве, не согласился бы с нами, поскольку для него эстетическое и социально-политическое начало в государстве неразрывно связаны. Развитие общества за последовавшие после Платона две с половиной тысячи лет показало, что эта связь весьма неоднозначна и пока не поддается научному анализу.

Следующий вопрос: толерантность как снисхождение к слабостям и недостаткам других людей. Такое проявление толерантности чаще всего встречается в современном обществе, и его границы вполне очевидным образом определены юридически. Свобода са-

мовыражения одного индивида заканчивается у кончика носа другого (менее очевидным образом они определяются в нравственной сфере. Исключение здесь - законы шариата в исламском праве, где грань между первым и вторым стирается). Приходится констатировать даже при анализе интернета, что сегодня самые активные борцы за толерантность - сторонники нетрадиционных сексуальных отношений. И в этом случае границы толерантного отношения в данном аспекте межличностных отношений определяет право. Но не только оно. Существуют еще нормы морали и обычаи и традиции того или иного этноса. Учитывать надо всю их совокупность.

Ну и, наконец, напоследок - толерантность как условие возможности спора, полемики между людьми или культурами в целом. Вспомним, что в алгебре функции будут считаться толерантными (находиться в рефлексивном и симметричном отношении друг к другу), если графики этих функций имеют хотя бы одну общую точку. В этом случае толерантность представляет собой способность сформировать общее поле аргументации, необходимое для ведения диалога. Отсутствие такого поля, как, например, в диалоге Остапа Бендера с ксендзами в известном романе, полностью исключает возможность общения. «Эй, ксендзы, Бога нет! - сказал Остап. -Есть, Есть! - сказали ксендзы». Чем шире границы толерантности в этом случае, тем сильнее сближаются позиции сторон в процессе аргументации.

Попробуем очень коротко подвести некоторый итог сказанному. Толерантность сегодня - не нашедшая достаточно ясных и общезначимых теоретических обоснований категория. Не следует переводить в прикладную плоскость то, что не нашло адекватного истолкования в теоретической науке. Инженер не станет конструировать прибор, физический принцип действия которого не нашел еще теоретического обьяснения. Неужели кто-то думает, что с человеком дело обстоит проще?

Список литературы

1. Консерватор. - № 15. - 2009.

2. Коузер Л. Основы конфликтологии. - СПб., 1999. 191 с.

3. Левада Ю. А. От мнений к пониманию: социолог. очерки. - М., 2000.

4. Лекторский В. А. О толерантности // Филос. науки. - № 3-4. - 1997.

5. Солдатова Г. У. и др. Психодиагностика толерантности личности. - М., 2008.

6. Уолцер М. О терпимости. - М., 2000.

7. Федотова Н. Н. Толерантность как мировоззренческая и инструментальная ценность // Философские науки. - № 4. - 2004.

8. Allport G.W. The nature of prejudice. - N.Y., 1954.