CC BY
61
Социально-экономические и гуманитарные науки
[7, с. 34], Казалось бы, что типообразующий необходимый принцип реляционного концептуального моделирования - относительность ценностного основания того или иною культурно-исторического типа - должен приводить к принципу равнове-ликости культур. Тем не менее для Ф. Броделя есть миры-цивилизации, а есть "окна" в культурно-ис-торической действительности - дикие человеческие общества [1, с. 77].
Если для Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера и, отчасти, для А. Тойнби смерть культуры - неизбежность, то для И. Валлерстайна такой финал развития культуры носит вероятностный характер: "Каждая историческая система проживает свою жизнь -
начало, развитие и (возможно) конец" [2, с. 110]. Аналогично, представление о возможности смерти того или иного культурно-исторического типа характерно для П. Сорокина, А. Крёбера. Несомненно, что принцип неизбежного конца культуры ведет к циклической конфигурации развития культуры. Отрицание этого принципа в концептуальном моделировании культурной динамики приводит к . образу постоянно сменяющихся культурных эпох одного и того же культурно-исторического типа, вследствие исчерпания созидательных потенций определенной систеиы ценностей, к образу волнообразного культурно-исторического движения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.. Бродель Ф. Структуры повседневности: возможное и невозможное. - М.: Прогресс, 1986. - 622 с.
2. Валерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. - СПб.: Университет. Кн., 2001. - 414 с.
3. Гречко П.К. Концептуальные модели истории. - М.: Логос, 1995. - 140 с.
4. Уайт Л. Энергия и эволюция культуры // Антология исследований культуры. - СПб.: Университетская книга, 1997. - С. 439-464.
5. Уайт Л. Концепция эволюции в культурной антропологии // Антология исследований культуры. -СПб.: Университетская книга, 1997. - С. 536-558.
6. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. - 1990. - № 3. - С. 134-147.
7. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. - 1994.-№ 1. - С. 33-48.
УДК 2 ..
ПОНИМАНИЕ ПРОГРЕССА В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ
В.И. Легостаева*, A.B. Носков**
♦Томский государственный университет "Томский филиал Академии права й управления Минюста России Тел.: (382-2)-53-35-54
' В рамках русской философии можно обнаружить два 'различных понимания прогресса: прогресс-Преображение и прогресс-революционность. Первое толкование свойственно русской религиозной философии, включая литературу XIX века (Л.Н. Толстой, Ф.М.Достоевский, Н.В. Гоголь). Своими истоками оно имеет православие. Прогресс-Преображение предполагает: изменение человека, окружающего его мира, не через материальный прогресс, а посредством обожения личности, по мере возможности уподобенье Богу и единение с Ним, что предполагает выполнение абсолютных нравственных принципов. Одним из условий прогресса-Преображения является раскрытие абсолютного в человеке. Поскольку человек - это абсолютное становящееся, движущей силой прогресса-Преображения является становящаяся духовность. Так намечается богочеловеч'еская направленность в развитии личности.
Духовность связана с иерархическим восприятием структуры человека, с тремя онтологическими ступенями бытия, с восприятием человека как существа телесного, душевного и духовного. При этом, каждая высшая ступень бытия предполагает и содержит в себе низшую, но не наоборот. Духовность понимается в русской религиозной философии как оформленная духом душевная стихия. Такое понимание духовности отличается от представления о душе и духовности в западной философии.
Б.П. Вышеславцев, исходя из контекста русской религиозной философии, определяет понимание души, которое сложилось в рамках западноевропейской философской традиции, через отрицание: как недуховное, животное представление о душе, пронизанное эгоцентрической установкой сознания. Такая душа руководится "интересами" как расчетом удовольствия или неудовольствия, воспринимает и оценивает всё лишь в соответствии с витальным центром сознания [1, 226].
Известия Томского политехнического университета. 2004. Т. 307. № 1
В русской религиозной философии имеет место другое понимание души. Г.В. Флоровский выделяет такие признаки души как стихийность, мечтания, воображение и "психичность" [4, 3-4].
Человек - как духовная личность есть строитель и носитель православно-христианской культуры. Эгоцентрическая установка сознания при таком понимании исчезает, поскольку субъективное человеческое восприятие и оценка уступают место объективной Божественной. "Для духа существует не только то, что полезно и приятно для витального сознания, но то, что само по себе объективно ценно и истинно" - отмечает Б.П. Вышеславцев [1,227].
Так в историософско-антропологическом контексте русской религиозной философии намечается богочеловеческая направленность в развитии личности. Онтологические основания такого понимания личности укоренены в христианстве.
В христианстве источником духовности является Бог. Приятие Духа в свою душу, жизнь и становление в Нём, или, иными словами, то, что в богословской литературе получило название "стяжание Духа Святого", и есть дровность как процесс или становящаяся духовность. Становящаяся духовность - это преображение душевного в духовное, через "умную аскезу", через восхождение к "умному" видению и созерцаниям. Становящаяся духовность проистекает не от "наивности" к "сознательности" и не от "веры" к "знанию", и не от доверчивости к недоверию и критике. Путь духовности -это путь от стихийной безвольности к волевой ответственности, от кружения помыслов и страстей к аскезе и собранности духа, от воображения и рассудочности к цельной духовной жизни, опыта, видения и делания [3,4].
Таким образом, в русской религиозной философии не допускается понимание духовности как разложение "душевности" рассудком или рассудочным сомнением. Для религиозного мировоззрения "научный" рационализм есть болезнь, не меньшая чем мечтательность. Становящаяся духовность, которая и есть движущая сила прогресса-Преображения, для русской религиозной философии задает соборный контекст её понимания, при котором Дух, душа' и тело рассматриваются не отдельно друг от друга, а во взаимозависимой и взаимообусловленной иерархичности. При этом прогресс-Преображение предстает как трудный и долгий путь умного внутреннего подвига, путь незримого человеческого делания. В связи с этим, наиболее приемлемый для прогресса-Преображения тип общественного деятеля - это пророк. Пророк не заставляет, не покушается на свободу человека, не обещает "златые горы", он старается преобразить человека, "глаголом жжет сердца людей" и этим несет Высшую правду.
Иное понимание прогресса было свойственно демократической традиции. Прогресс-революцион-ность своими истоками имеет просвещение, а точнее, идею неизменности человеческой природы и возможности соотнесения её с естественным зако-
ном, путем изменения социальных институтов. Прогресс-революционность рассчитан на короткий период времени. При этом предполагается некоторое волевое насилие, некоторый переходный период времени - период строительства, после которого наступит всеобщее благоденствие. Всеобщее благоденствие само по себе не плохо, но обратим внимание на принципы, которые предполагаются в переходный период.
В прогрессе-революционности нет признания абсолютной ценности человеческой личности. Через это отрицание свободы само добро, ради которого направлен прогресс, в конечном счете, может выступать в виде принуждения, поскольку действует принцип: "цель оправдывает средства" и, следовательно, сегодняшние "грехи" оправдаются благом последующих поколений. H.A. Бердяев очень удачно назвал это "маратовской любовью к человечеству", что означает возможность пожертвовать сотнями человеческих жизней, для того, чтобы счастливы были тысячи.
Итак, прогресс-революционность предполагает личность включенную в социум. В связи с этим, закономерный тип общественного деятеля, который обусловлен таким пониманием прогресса - революционер.
Русские философы (A.C. Хомяков, И.В. Киреевский) критиковали идею прогресса-революционности как самоцели. Они говорили и писали о необходимости поставить прогресс на службу человеку. Возможность позитивных изменений они видели в Церкви, как просветляющем, преобразующем начале, способствующем сохранению, развитию и продолжению русской традиции.
Прогресс-Преображение в рамках русской религиозной философии предстает как закономерное продолжение и развитие её историософской проблематики. В самом общем плане историософия исходит из признания непосредственного участия Бога в ходе исторического процесса. Именно непосредственное участие Бога в человеческой истории придает её течению закономерный характер и позволяет обнаружить в последовательности событий несобытийный смысл.
Несобытийный смысл исторического процесса раскрывается не в том, что Бог есть творец истории и все исторические события проистекают по заранее, написанному сценарию, а в том, что Бог присутствует и участвует в истории непосредственно через человека. Бог, сотворивший этот мир и человека - по своему образу и подобию, есть в тоже время деятельный участник всех событий, проявляющий своё деятельное участие в человеческой истории Промыслом.
Таким образом, историософская интерпретация исторических событий в качестве смыслообразую-щего основания включает Божий Промысел. В этом отличие историософии от исторической науки, основные положения которой были сформулированы ещё Геродотом и представляют собой описание пос-
Технологии инженерного образования
ледовательности событий в человеческой истории. Признание Божьего Промысла преображает исто- • рию в историософию. В свою очередь, признание историософского характера русской философии позволяет прояснить и понять её специфическую онтологичность и религиозно-мистический антропоцентризм.
Антропоцентризм русской религиозной философии проистекает из сыновства в подчинении человека Богу и не имеет ничего общего с гуманистическим антропоцентризмом Возрождения и Нового времени, а также с антропоцентристским гуманизмом современности. В русской религиозной философии человек определяется как высшая цель Творения, человек - единственное Творение Бога, которое не только содержит в себе Божественную основу, но и способно её осознавать. Так, благодаря историософскому антропоцентризму, в русской религиозной философии закономерно появляется тема прогресса-Преображения. Прогресс-Преображение, в отличии от прогресса-революционности, полагает человеческую личность не в социуме, который всегда ограничивает её конкретно-историческим временем, а в Вечности, позволяющей рассматривать человеческую личность как абсолютно становящееся.
B.C. Соловьев для продолжения русской традиции предлагал развитие троякого богочеловеческо-го соединения:
1. Соединение Священное, где преобладает Божественный элемент, образуя Церковь.
2. Соединение Царское, где господствует человеческий элемент, образуя Христианское государство.
3. Единство Пророческое, где Божественный и человеческий элемент должны проникать друг в друга, в свободном сочетании образуя Христианское общество.
"Христианская Церковь, Христианское государство и Христианское общество - три модификации Царства Божьего на земле имеют одну и туже общую сущность - Правду Божью" [3,154-155].
С позиции религиозного типа сознания, который имманентен русской религиозной философии, два обозначенных понимания прогресса предстают
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Вышеславцев Б.П. Вечное в русской философии. -Нью-Йорк, 1955. - 298 с. '
2. Соловьев B.C. Из философии истории. Б/м. Б/г. 25 с.
в качестве вневременного по своей сути, но всегда случающегося в конкретное время, человеческого выбора между добром и злом, между Христом и антихристом. Этот выбор, определяющий всю последующую жизнь человека, начинается с признания им безусловности человеческой личности в плане свободы выбора. Если человек выбирает Христа -путь добра и начинает двигаться по пути прогресса-Преображения, то признание безусловности человеческой личности проходит две стадии - отрицательную и положительную:
1. Отрицательная безусловность принадлежит человеческой личности и состоит в способности переступить за всякое ограниченное содержание, не удовлетворяясь никаким конечным результатом. Человек заявляет себя свободным от всякого внутреннего ограничения. Отрицательная безусловность - залог бесконечного развития.
2. Положительная безусловность проявляется в требовании действительно верной цели, в желании обладать всецелою действительностью, полнотою жизни. Без положительной безусловности отрицательная безусловность, не имеет смысла, а имеет значение безысходного внутреннего противоречия [2,119].
Таким образом, благодаря развитию темы прогресса-Преображения в русской религиозной философии, мы можем констатировать, что философия не обязательно начинается с сомнения. По крайней мере, русская религиозная философия началась не с сомнения, а с очевидного признания присутствия Бога в человеческой жизни и истории в виде Божьего Промысла, не с противопоставления человека Богу, а с его сыновства, что предполагает реальную возможность для христианина испытать Благодать Божью и получить отпущение грехов.
Именно Божественный исток, вселенский масштаб и возможность человека быть причастным Вечности придает цельность, уникальность и неповторимость русской религиозной философии. В ней совершенно нет ничего, лишнего и случайного, что можно было бы безболезненно убрать, от чего можно было бы отказаться, не рискуя разрушить органическую целостность.
3. Соловьев B.C. Чтения о богочеловечестве. Собрание сочинений..Т. 3. - С-Пб.: б/г. - 658 с.
4. Флоровский Г.В. Пути русского богословия. - Париж, 1937.-599 с.
