CC BY
74
УДК 81'255.2 + 81 '373.611
DOI: 10.15593/2224-9389/2018.1.3
Пермская государственная фармацевтическая академия, Пермь, Российская Федерация
Е.А. Наугольных
Получена: 20.02.2018 Принята: 19.03.2018 Опубликована: 30.03.2018
«ПОМИНКИ ПО ФИННЕГАНУ» В РАЗРЕЗЕ РУССКОГО ЯЗЫКА: СПЕЦИФИКА ДЕФОРМАЦИИ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ
Статья посвящена исследованию особенностей техники Дж. Джойса в романе «Поминки по Финнегану», раздвигающего границы традиционного художественного дискурса за счет инкорпорирования элементов других языковых систем, синтаксических и лексических деформаций, внедрения дополнительного звукового измерения и других приемов, необходимых писателю для воссоздания процесса сна. Отмеченные особенности произведения усложняют процесс его восприятия, углубляют идейно-содержательную сторону романа, порождая многообразие интерпретаций, участвуют в создании интертекстуальности и игрового пространства оригинала, вызывая непомерные трудности в процессе межъязыковой трансляции. Детальному анализу подвергнуто стихотворение «The Ballad of Persse o'Reilly», включенное в текст романа «Поминки по Финнегану», а также его переводы на русский язык, выполненные А. Сергеевым, А. Волохонским и А. Рене. Исследование показало, что наиболее сложным для межъязыковой трансляции представляется смешанный тип окказиональных новообразований, включающий единицы, которые строятся посредством комбинирования нескольких механизмов. В таких случаях переводчики, как правило, вынуждены прибегать к комментариям, позволяющим максимально приблизить читателя к разгадке сложнейших ребусов, задуманных Дж. Джойсом. Доказано, что решающим фактором в достижении перевода нередко становится творческая личность самого переводчика, поскольку именно он вычленяет ту часть информативного субстрата, которая семантически и логически ассоциируется с реальной действительностью. Стремление максимально передать эксплицитно и имплицитно заложенный компонент культурно-специфичных знаний, сохраняя, насколько возможно, ритмический рисунок текста, приводит к радикальной переработки первоисточника. В результате перед читателем появляются не столько переводы, сколько вариации на тему романа, а у любого переводчика становится возможным обнаружить как необоснованные вольности, так и удачные находки, позволяющие взглянуть на роман под новым углом.
Ключевые слова: транстекстуальность, девиации, межъязыковая передача, окказиональное слово, семантическая многослойность, переводимость.
The paper deals with studying certain aspects of deviation techniques in Finnegans Wake, where James Joyce expanded the boundaries of traditional artistic discourse through incorporating the units of other linguistic systems, syntactic and lexical deformations, as well as applying additional musical layer and other literary devices in attempt to recreate the experience of sleep. All these combined
Perm State Pharmaceutical Academy, Perm, Russian Federation
E.A. Naugolnykh
Received: 20.02.2018 Accepted: 19.03.2018 Published: 30.03.2018
FINNEGANS WAKE IN RUSSIAN: LANGUAGE DEFORMATION AND TRANSLATION CHALLENGES/INTERPRETATION
seriously complicate interpretation, deepen the idea behind the novel by generating as many meanings as possible, create intertextual play space and cause enormous difficulties in the process of cross-language translation. The "The Ballad of Persse O'Reilly," or "Hosty's Ballad," from Finnegans Wake and its three translations into Russian language produced by A. Sergeev, A. Volokhonskii A. Rene are explored. The analysis reveals that the most challenging seem to be the mixed type occasional units formed using several word-formation methods. In such cases translators often have to submit comments, thus, helping the reader to get closer to solving the most complicated puzzles invented by James Joyce. The creativity of a translator's personality is proved to be crucial in rendering, as it is the translator who figures out and interpret informative substrate semantically and logically associated with reality. Intention to fully preserve explicit and implicit shades of cultural-specific knowledge, as well as to reproduce the rhythm and linguistic playfulness of the original leads to the radical transformation of the source text. As a result, the reader gets the modified version of Finnegans Wake rather than a translation in the true sense, which exemplifies translator's ungrounded freedom along with brilliant decisions helping to look at text from other languages' perspective.
Keywords: transtextuality, deviations, interlingual rendering, nonce word, multiple semantic layers, translatability.
Введение
Неоспорим тот факт, что постмодернизм как феномен сегодня находится в фокусе философского, культурологического, филологического интереса. Об этом свидетельствует не только уже имеющийся массив серьезных исследований данного феномена, но и стремительный рост публикаций, который можно наблюдать в последние годы. Произведения постмодернизма зачастую объединяются такими общими характеристиками, как неопределенность и открытость. Создавая законченную в себе форму, автор в то же время четко осознает, что возникший результат является открытым, то есть, по сути, предоставляет бесконечные возможности толкования себя без потери неповторимого своеобразия текста. Стремление к многосмысленности вынуждает писателя экспериментировать с языком, творец ощущает потребность создания «игрового конструктора», который затем попадает в руки читателя.
Несомненно, язык для писателя как «мрамор для скульптора». Однако автор художественного произведения порой не осознает, в какой мере он ограничен, стимулируется или зависит от языковой матрицы, пока не появляется вопрос о переводе его произведения на другой язык. Именно тогда природа оригинальной матрицы сразу дает о себе знать. Э. Сепир объясняет это тем, что «все эффекты писателя были рассчитаны или интуитивно обусловлены в зависимости от формального гения его родного языка», и поэтому они «не могут быть выражены средствами другого языка, не претерпев соответствующего ущерба или изменения» [1, с. 196].
М.Ю. Лотман рассматривает текст как «информационный генератор, обладающий чертами интеллектуальной личности» [2, с. 133], а в последнее время неизбежно происходит смещение фокуса исследовательских интересов с понятия текст на интертекст, поскольку представляется невозможным разорвать внутренние межтекстовые отношения, скрепляющие текстовый континуум. Универсальность и целостность мировой литературы лежат в основе
многих философско-лингвистических подходов к теории перевода, ведь последний, в свою очередь, и это общеизвестно, имеет литературную природу.
Таким образом, происходит переосмысление сущности перевода как вторичной текстовой деятельности, непосредственно участвующей в формировании межтекстовых связей, образующих интертекстовое пространство. Все это делает актуальным анализ специфики перевода на основе сложнейших постмодернистских текстов, среди которых, безусловно, выделяется и последний роман Дж. Джойса «Поминки по Финнегану».
Роман Дж. Джойса Finnegans Wake: особенности интерпретации
Анализируя открытое произведение, возможности его интерпретации и перевода, исследователь неизбежно сталкивается с понятием универсальности. Автор стремится воспроизвести картину экзистенциального состояния современного мира, аналогичная задача становится и перед переводчиком. Так, именно идея универсальности пронизывает трактовку перевода в работах О. Паса. Его концепция рассматривает произведение писателя не изолированно, хотя оно и укоренено в собственной словесной почве, а во всей взаимосвязи с текстами других культур и особенно с переводами на иные языки [3]. Несмотря на то, что поэтика перевода О. Паса содержит ряд внутренних противоречий, его мысли в какой-то степени перекликаются с идеями французского ученого Ж. Женетта о так называемой транстекстуальности. Под ней Ж. Женетт понимает обобщенный класс, к которому относится все, что превышает данный конкретный текст, подключая его к литературе в целом [4, p. 76]. Транстекстуальность при этом включает пять типов межтекстовых связей (интертекстуальность, паратекстуальность, метатекстуальность, гипертекстуальность и архитекстуальность), исследованием которых и занимался ученый.
Транстекстуальную модель перевода предлагает П. О'Нил, где текст оригинала заменяется понятием «прототекст», которое вместе с транстекстом (или текстом перевода) образует так называемую макротекстуальную систему автора. Таким образом, перевод рассматривается исследователем как «вариации» на тему исходного текста, его радикальная переработка и продолжение [5, p. 13].
Затрагивая тему перевода как «радикальную переработку первоисточника», нельзя не упомянуть работу У. Эко «Сказать почти то же самое: опыты о переводе», где этому вопросу посвящена целая глава [6, с. 362]. В ней рассматривается особый случай перевода Дж. Джойса и его романа «Finnegans Wake» -текста неоднозначно воспринятого в литературной среде. Так, В.В. Набоков метафорически обозначает роман как «бесформенную серую массу подложного фольклора, не книгу, а остывший пудинг» [7, с. 187]. Однако, в частности для
У. Эко, последняя работа Дж. Джойса в какой-то степени «гениальна», поскольку «определяет наш универсум, уже не вовлекая нас в него», предлагает читателю «заполнить пространство любым возможным содержанием» [8, с. 455]. В этот текст «необходимо войти, как в воду, и утонуть в нем полностью» [9, с. 229]. Эффект имитации сновидения романа базируется на главных механизмах работы сна, разобранных З. Фрейдом, - сгущении, смещении, превращении мыслей в зрительные образы и вторичной обработке [10].
Все вышеперечисленные механизмы сновидения, безусловно, работают на уровне словесной техники писателя. Так, сгущение (или по З. Фрейду сокращение скрытых мыслей) осуществляется, в частности, на уровне сгущения коннотативных значений в лексеме. Комбинация слов, в реальности несовместимых, нерасчлененность спаянных единиц интенсифицируют символическую глубину текста, рождают богатство ассоциативных связей. При смещении (или замещении скрытого элемента другим непохожим, выведении на первый план малоприметного, несущественного) на синтаксическом уровне, например, происходит особое развитие каждого предложения, теряется линейная структура событий, мысли уже не могут адекватно отображаться языком реальной действительности.
Это не означает, однако, что произведение не имеет смысла, напротив, Дж. Джойс стремился к тому, чтобы сочетание корней становилось вместилищем иных значений, открывая тем самым новые варианты и возможности прочтения. Читатель «Поминок по Финнегану» неизбежно оказывается в ситуации человека, «слушающего постдодекафоническую композицию», ему приходится «добровольно проникать в сеть неисчерпаемых связей, находить свои уровни приближения и точки схождения» [11, с. 82]. Стоит ли при этом акцентировать, насколько сложной становится задача переводчиков, талант которых должен «сообразовываться» с талантом автора оригинала. Анализ их титанической работы позволяет сделать некоторые немаловажные выводы относительно специфики перевода, в высокой степени ориентированного на цель, а также в целом изучить потенциал словообразовательной системы русского языка.
Деформация языка в стихотворении Дж. Джойса The ballad of Persse o'Reilly и его транслируемость на русский язык
Как и в прежних работах Дж. Джойса, в «Поминках по Финнегану» присутствует дополнительное звуковое измерение. Музыкальный аспект текста, ощутимый с первых строк, несомненно, играет доминирующую роль в поэтических вставках романа и особой музыкальной главе «Анна Ливия Плюрабель» [12]. В данной статье делается попытка выделить некоторые особенности лексических девиаций Дж. Джойса в стихотворении, включенном в текст романа «Поминки по Финнегану», а также анализируются переводы отрывка, выполненные А. Сергеевым, А. Волохонским и А. Рене.
Само название стихотворения содержит антропоним (Persse o'Reilly), который наряду с традиционными функциями (номинативной, идеологической, экспрессивной, характеризующей, эстетической, эмоционально-оценочной, символической и т.д.) выполняет целый ряд глобальных художественных задач. Он углубляет идейно-содержательную сторону произведения, порождая многообразие интерпретаций, а также участвует в создании интертекстуальности и игрового пространства романа.
Использование разноязычных кодов усложняет процесс восприятия окказионального имени собственного. Безусловно, в его основе просвечивает созвучие с французской лексемой perce-oreille - уховертка, кожестокрылые. Помимо этого окказиональный антропоним вызывает у читателя целый пласт исторически сложившихся ассоциаций. Так, имя Persse, скорее всего, отсылает нас к П.Г. Пирсу (Persease) - ирландскому поэту, революционеру, жившему в конце XIX - начале XX века и расстрелянному англичанами в связи с участием в Пасхальном восстании 1916 года. В этом же восстании, как известно, гибнет Michel Joseph O'Rahilly - культовая личность для всего ирландского народа. Кроме того, О'Райли (O'Reillys) является фамилией принцев восточного Брейфне, на гербе которых встречаются изображения дуба и змеи, сползающей с него. Еще один семантический пласт просвечивает сквозь призму фразеологии и связан с тем, что словосочетание life of Riley - это идиоматическое выражение, вошедшее в английский лексикон в начале ХХ века, обозначающее легкую, беззаботную жизнь. Естественно, возможны поиски и других «мотивов» образованного имени собственного, ведь именно искусственное наложение, культурная эклектика, полисемантичность позволяют достигнуть целостности созданной единицы, выразить иронию автора, «создать то, что принято называть концептуально-гротесковой поэзией» [13, с. 132].
Кратко проанализируем варианты перевода The Ballad of Persse o'Reilly: Баллада о Хухо О 'Вьертткке (А. Сергеев), Баллада о Перссе ОэРейлли (А. Во-лохонский), Баллада «Прося Сухокрыл» (А. Рене). Как видно, при межъязыковой трансляции переводчики руководствовались различными переводческими стратегиями, а диапазоны поиска порой были настолько широки, что найденный в процессе трансформации вариант перевода (особенно у А. Рене (Баллада «Прося Сухокрыл»)) на первый взгляд оказывается далек от оригинала. Подобное толкование Дж. Джойса вызвано намерением переводчика передать максимальное количество коннотаций. Фамилия Сухокрыл образована контаминацией известной фамилии Сухомлин (также участника революционного движения, но в России) и названия семейства кожестокрылых, а имя Прося (простак) - это намек на беззаботность, простоту, о чем свидетельствуют комментарии самого А. Рене. Однако несколько смущает выбранный переводчиком стиль, который заставляет текст Дж. Джойса звучать чрезмерно «по-русски». Доместикация (sensus pro senso), как особая стратегия пере-
вода, использовалась с древних времен и издавна противопоставлялась форе-низации (verbum pro verbo). Отметим, при этом, что золотая середина, по мнению Ф. Шлейермахера, к сожалению невозможна [14, с. 133].
Заголовок в принципе всегда выполняет ономасеологическую функцию, задавая имя объекту-тексту, это, как правило, рамочный знак, к которому читатель возвращается и воспринимает несколько иначе после прочтения всего текста. Именно поэтому перевод А. Волохонского (Баллада о Перссе ОэРейлли) кажется несколько менее выигрышным, ведь транскрипция/ транслитерация не позволяют передать смысловой элемент, богатую многоуровневую структуру исходной единицы. Доминирующей ассоциацией для А. Сергеева становится лежащая в основе окказионального антропонима французская лексема, поэтому его вариант (Баллада о Хухо О 'Вьертткке), по сути, запускает у русского читателя лишь один ассоциативный ряд, в некоторой степени затмевая оставшиеся смысловые образы.
Среди других особенностей текста следует отметить то, что в данном стихотворении Дж. Джойс лишь приблизительно выдерживает размер и рифму, поскольку с середины баллады начинают рифмоваться только три последние строчки, слова ломаются, появляются девиации на графическом уровне, авторские символы, квадратные скобки, слова разбиваются (chiken-[pox and china...; on ye, rhyme the ran; admiring the mon [keys..), растягиваются, передавая особенности произношения/распева (good as noo; fafafather of all schemes, Billing and Coo), появляются орфографически неассимилированные иностранные слова (Donnez, moi).
Включенные в текст стихотворения окказиональные лексемы образуются как типовыми способами (аффиксация (rotorious), словосложение (hayheaded, backtrap)), так и нестандартно. Наряду с простой контаминацией (scampitle = scamp + little) встречаются случаи, когда в основе окказиональной единицы лежат иноязычные лексемы (интеръязыковые окказионализмы): balbaccio (ball + babaccio (итал. простофиля)), balbuccio (ball + babbucia (итал. тапочка)). Часто обыгрывается подобие фонетического звучания между лексемами разных языков, вводятся реалии других культур: He'll Cheat E'erawan (предполагаемая основа ассоциативных рядов: Erevan, he will cheat every one).
Деформированные имена собственные становятся нередким явлением в исследуемом стихотворении: Lord Olofa Crumple (в основе Oliver Cromwell, to crumple - мять, скручивать) - не переведено (А. Сергеев), Гоголь-моголь (А. Волохонский), Олофер Сгорблень (А. Рене); the jail of Mountjoy - тюрьма Маунтджой (А. Сергеев), тюрьма на Веселой Горе (А. Волохонский), тюрьма его Чудогора (А. Рене); down Bargainweg (bargain (сделка) + weg (нем. переулок)) - не переведено (А. Сергеев), по Торговой Штрассе (А. Волохонский), по ул. Свойзавод (А. Рене); Poolbeg (pool (пруд, объединение) + beg (просить)) -Пулбег (А. Сергеев), Берикуль (А. Волохонский), Чернопруд (А. Рене); Cookingha'pence (cooking (готовка) + Copenhagen + pence (пенни)) - на пол-
пенни хлебелого (А. Сергеев), Кукингаэпенс (А. Волохонский), Скупердяген (А. Рене) и т. д. Проанализируем перевод следующих строчек, содержащих цепочку из окказиональных антропонимов:
Big earwigs on the green,
The largest ever you seen.
Suffoclose! Shikespower! Seudodanto! Anonymoses! [15, p. 47].
Хуховертки с дерев
Вопят, озверев:
Аноним! Моисей! Псевдодант! Шайкеспауэр! [16, с. 183].
Громадными уховертками,
Листами трав подпертыми.
Сафо'клоуз! Шикеспа'уер! Севдоданто! Ей, Анонимоис! [17].
Уховертки в ходу -
Это пытка в аду!
- Сапфокл! Шексперт! Седодантис! Анонимоисей! [18].
В оригинальном тексте Дж. Джойса легко вычленимые четыре окказиональных антропонима имеют в основе огромное количество ассоциаций, приведем лишь некоторые из них: Suffoclose (Sophocles, suffer, close), Shikepower (Shakespear, Shakyamuni Buddha, power) Seudodanto (Dante, Suddhodana, pseudo), Anonymoses (any, anonymous, Moses). В переводе А. Сергеева вместо четырех окказиональных лексем присутствует две, стилистическая погрешность при этом сопровождается потерей и целого ряда коннотаций. Наименее благозвучным и сложным для восприятия на слух, по нашему предположению, является вариант А. Волохонского. Для правильных акцентов переводчик даже снабжает образованные единицы ударением. При этом его читателю необходимо, как минимум, владеть иностранным языком первоисточника, иначе значения английских лексем power, close останутся нераскрытыми. Выдвинув на первый план передачу смысла, А. Рене скрупулезно подыскивает эквиваленты каждого «осколка» текста Дж. Джойса, но «собранный кувшин», безусловно, приобретает другой орнамент.
Исследование перевода поэтического текста - задача сложная и противоречивая, ведь хорошо известно высказывание С.Я. Маршака о том, что перевод стихов невозможен и каждый раз это исключение [19]. Привлечение в процессе сопоставительного анализа трех переводов на русском языке проводилось впервые, позволило увидеть индивидуальные «переводческие» решения и сопоставить их, тем самым расширив границы интерпретации исходного текста романа.
Заключение
Таким образом, восприятие открытого произведения - это воссоздание собственной формы без давления оказываемого определенными способами организованного текстового пространства. Автор нацелен, прежде всего, за
счет экспериментов с языком добиться не только двусмысленности, но и неограниченного числа истолкований его работы в различных перспективах. Поскольку именно переводу и переводчикам мы обязаны цивилизацией и феноменом мировой культуры, встает вопрос о возможности и особенностях трансляции подобных работ на другие языки.
Анализ трех русскоязычных версий сложнейшего стихотворения Дж. Джойса из романа «Поминки по Финнегану» показал, что решающим фактором в достижении перевода нередко становится творческая личность самого переводчика, поскольку именно он вычленяет ту часть информативного субстрата, которая семантически и логически ассоциируется с реальной действительностью. При этом он, опираясь на собственный мыслительный опыт, стремится максимально передать не только эксплицитно, но и имплицитно заложенный компонент культурно-специфичных знаний, сохраняя насколько возможно ритмический рисунок текста. Перевод А. Сергеева, по нашему мнению, более художествен, но наиболее волен, в нем можно обнаружить наибольший процент опущений и непереданных имен собственных. Перевод А. Волохонского не всегда удачно передает всю гамму глубинных смыслов, теряет ряд скрытых аллюзий, тогда как А. Рене местами меняет стиль оригинала, сдвигает тональность лирики, делает ее порой чрезмерно «русской», а, значит, стилистических и смысловых потерь также оказывается достаточное количество.
Сопоставительный анализ поэтического отрывка и его трех переводов позволил сделать вывод о том, что неоднозначность толкований различных девиаций, использованных писателем, приводит к множественности их прочтения, а, следовательно, и к расхождениям в использовании переводческих приемов для их трансляции. Помимо субъективной интерпретации произведения на конечный результат нередко влияли и объективные факторы, а именно несовпадения языковых систем английского и русского языков.
В результате перед читателем появляются не столько переводы, сколько вариации на тему романа, а у любого переводчика становится возможным обнаружить необоснованные вольности, как, впрочем, и удачные находки. Тем не менее не стоит забывать, что перевод, как верно подметил Х. Ортега-и-Гассет, «это не само произведение, а путь к нему» [20, с. 350], а значит, любое стремление максимально сохранить многослойный и многоязычный колорит текста Дж. Джойса заслуживает особого внимания.
Список литературы
1. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. - М.: Прогресс, 1993. - 656 с.
2. Лотман Ю.М. Избранные статьи: в 3 т. Т. I: Статьи по семиотике и типологии культуры. - Таллин: Александра, 1992. - 478 с.
3. Paz O. Traducción: literatura y literalidad. - Barcelona: Tusquets, 1971. - 178 p.
4. Genette G. Palimpsestes. La littérature au second degré. - Paris, Seuil, coll. «Poétique», 1982. - 467 p.
5. O'Neill P. Polyglot Joyce: Fictions of Translation. - Toronto, Buffalo, London: U of Toronto P, 2005. - 301 p.
6. Эко У. Сказать почти то же самое. Опыты о переводе. - СПб.: Симпозиум, 2006. - 574 с.
7. Набоков В. Набоков о Набокове и прочем: интервью, рецензии, эссе. - М.: Независимая Газета, 2002. - 704 с.
8. Эко У. Поэтики Джойса. - СПб.: Симпозиум, 2003. - 496 с.
9. Гениева Е.Ю. И снова Джойс.... - М.: Изд-во ВГБИЛ им. М.И. Рудомино, 2011. - 368 с.
10. Фрейд З. Толкование сновидений. - Ереван: Камар, 1991. - 448 с.
11. Эко У. Открытое произведение. - СПб.: Симпозиум, 2006. - 412 с.
12. Szczerbowski T. Anna Livia Plurabelle po polsku. - Krakow: Wydawnictwo naukowe akademii pedagogicznej, 2000. - 105 s.
13. Эпштейн М.Н. Поэзия и сверхпоэзия: о многообразии творческих миров. -СПб.: Азбука, 2016. - 480 с.
14. Шлейермахер Ф. О разных методах перевода // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9: Филология. - 2000. - № 2. - С. 127-145.
15. Joyce J. Finnegan's Wake. - London: Wordsworth classics, 2012. - 628 p.
16. Джойс Дж. Стихотворения. - М.: Радуга, 2003. - 240 с.
17. Джойс Дж. Уэйк Финнеганов / пер. с англ. А. Волохонский. - URL: http ://www.mitin.com/proj ects/Joyce/
18. Джойс Дж. На помине Финнеганов / пер. с англ. А. Рене. - URL: http ://samlib .ru/r/rene_a/122 .shtml
19. Ортега-и-Гассет Х. Нищета и блеск перевода // Что такое философия. - М.: Наука, 1991. - С. 336-365.
20. Маршак С.Я. Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 1971. - 311 с.
References
1. Sepir E. Izbrannye trudy po iazykoznaniiu i kul'turologii [Selected works on linguistics and culturology]. Moscow, Progress, 1993, 656 p.
2. Lotman Iu.M. Izbrannye stat'i v trekh tomakh. T.I. Stat'i po semiotike i tipologii kul'tury [Selected articles in 3 volumes. Vol. I. Theses on the semiotic study of cultures]. Tallin, Aleksandra, 1992, 478 p.
3. Paz O. Traducción: literatura y literalidad. Barcelona, Tusquets, 1971, 178 p.
4. Genette G. Palimpsestes. La littérature au second degré. Paris, Seuil, coll. "Poétique", 1982, 467 p.
5. O'Neill P. Polyglot Joyce: Fictions of Translation. Toronto, Buffalo, London, U of Toronto P, 2005, 301 p.
6. Eco U. Experiences in Translation [Russ. ed.: Eko U. Skazat' pochti to zhe samoe. Opyty o perevode. Saint Petersburg, Simpozium, 2006, 574 p.].
7. Nabokov V. Nabokov o Nabokove i prochem: interv'iu, retsenzii, esse [Nabokov on Nabokov and other things: interviews, reviews, essays]. Moscow, Nezavisimaia Gazeta, 2002, 704 p.
8. Eco U. Le poetiche di Joyce [Russ. ed.: Eko U. Poetiki Dzhoisa. Saint Petersburg, Simpozium, 2003, 496 p.].
9. Genieva E.Iu. I snova Dzhois... [And Joyce again...]. Moscow, VGBIL im. M.I. Rudomino, 2011, 368 p.
10. Freud S. Die Traumdeutung [Russ. ed.: Freid Z. Tolkovanie snovidenii. Erevan, Kamar, 1991, 448 p.].
11. Eco U. The open work [Russ. ed.: Eko U. Otkrytoe proizvedenie. Saint Petersburg, Simpozium, 2006, 412 p.].
12. Szczerbowski T. Anna Livia Plurabelle po polsku. Krakow, Wydawnictwo naukowe akademii pedagogicznej, 2000, 105 s.
13. Epshtein M.N. Poeziia i sverkhpoeziia: o mnogoobrazii tvorcheskikh mirov [Poetry and superpoetry: On the variety of creative worlds]. Saint Petersburg, Azbuka, 2016, 480 p.
14. Schleiermacher F. Über die verschiedenen Methoden des Übersezens [Russ. ed.: Shleiermakher F. O raznykh metodakh perevoda. Vestnik Moskovskogo universiteta. Filologiia, 2000, no. 2, pp. 127-145].
15. Joyce J. Finnegan's Wake. London, Wordsworth classics, 2012, 628 p.
16. Joyce J. Poems [Russ. ed.: Dzhois Dzh. Stikhotvoreniia. Moscow, Raduga, 2003, 240 p.].
17. Joyce J. Finnegans Wake [Russ. ed.: Dzhois Dzh. Ueik Finneganov, available at: http://www.mi-tin.com/projects/Joyce/ (accessed 16 January 2018)].
18. Joyce J. Finnegans Wake [Russ ed.: Dzhois Dzh. Na pomine Finneganov, available at: http://sam-lib.ru/r/rene_a/122.shtml (accessed 22 January 2018)].
19. Ortega i Gasset J. ¿Qué es filosofía? [Russ. ed.: Ortega-i-Gasset Kh. Nishcheta i blesk perevoda. Chto takoe filosofiia. Moscow, Nauka, 1991, pp. 336-365].
20. Marshak S.Ia. Sobranie sochinenii [Collected works]. Moscow, Khudozhestven-naia literatura, 1971, 311 p.
Сведения об авторе
НАУГОЛЬНЫХ Евгения Андреевна
e-mail: [email protected]
Кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры иностранных языков, Пермская государственная фармацевтическая академия (Пермь, Российская Федерация)
About the author
Evgeniya A. NAUGOLNYKH
e-mail: [email protected]
Candidate of Philological Sciences, Associate Professor, Foreign Languages Department, Perm State Pharmaceutical Academy (Perm, Russian Federation)
