CC BY
115
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 4
М.О. Маринин
ПОЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1830-1831 гг. И ВНЕШНЯЯ
ПОЛИТИКА ВЕЛИКОБРИТАНИИ И ФРАНЦИИ
(историко-культурологический аспект)
Вспыхнувшее в 1830 г. восстание в Королевстве Польском оказалось одним из ключевых событий первых лет правления императора Николая I. Восьмимесячная борьба Петербурга против войск мятежников в значительной мере повлияла на дальнейшее развитие двухсторонних русско-польских отношений и взаимное восприятие народами России и Польши друг друга. В этой связи указанные события вызывали и продолжают вызывать интерес у исследователей истории русско-польских отношений.
Ключевые слова: история дипломатии, польское восстание, Российская империя.
The Polish Rebellion (1830) turned out to be one of the key events of the first years of the rule of Nicholas I. 8-month struggle between Petersburg and rebels in Warsaw had a profound influence on the subsequent development of the bilateral Russian-Polish relations and the way Russian and Polish people treated each other. These events have always been of great interest for those scholars who deal with the history of Russian-Polish relations.
Key words: history of diplomacy, Polish rebellion, the Russian Empire.
История польского мятежа 1830—1831 гг. не ограничивается рамками внутренней политики Российской империи или двухсторонних отношений регионов. Варшавское восстание и события, вызванные им, стали одним из элементов в череде европейских революций 30-х гг. XIX в., которые последовательно охватили Францию, Бельгию, Италию и другие европейские страны. С самого начала польское восстание воспринималось как событие международного значения. Например, бельгийская газета "Moniteur" писала: "Польша стала героическим бастионом европейской свободы!"1.
Несмотря на то что с момента указанной публикации в прессе прошло более полутора веков, в целом восприятие историками влияния польского восстания на международную политику Николая I совпадает с мнением, высказанным в 1830 г. на страницах бельгийской газеты. Безусловно, в работах, посвященных истории
Маринин Мстислав Оганесович — аспирант и преподаватель кафедры региональных исследований факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова; тел.: 8-495-783-02-64, e-mail: mo.marinin@gmail.com
1 Цит. по: Война женскими глазами: Русская и польская аристократки о польском восстании 1830—31 годов / Сост., вступ. статья В.М. Боковой, Н.М. Филатовой. М., 2005. С. 27.
дипломатии, дается описание реакции европейских государств на польское восстание, но часто оно не является детальным. Например, в классическом трехтомном исследовании "История дипломатии"2 вопрос международной реакции на Русско-польскую войну 1830—1831 гг. рассматривается в главе "Позиция великих держав в вопросе о польском восстании"3, написанной Е.В. Тарле. Однако в статье не предложен детальный анализ позиций великих держав на всем протяжении польского кризиса, а в ряду великих держав рассматриваются исключительно Франция и Великобритания. Выбор именно этих двух великих держав того времени очевиден, но отсутствие анализа изменений политики Лондона и Парижа в соответствии с развитием мятежа в западных губерниях Российской империи не дает возможности понять глубину влияния событий, происходящих в Королевстве Польском, на внешнюю политику Петербурга.
В этой связи представляется интересным проследить последствия польского восстания в более широком спектре, проанализировав внешнюю политику двух указанных великих держав на всем протяжении кризиса. Подобный подход является перспективным, так как дипломатические действия, явившиеся результатом восстания в Варшаве, проявили не только позицию Петербурга в отношении европейских партнеров, но и намерения западных держав в отношении Российской империи.
Международная реакция на события польского восстания наглядно продемонстрировала Петербургу истинное отношение его внешнеполитических партнеров к влиянию Российской империи в Европе, установившемуся после венских соглашений 1815 г.
В первую очередь речь идет о Франции, которая находилась в очень нестабильном состоянии после июльской революции 1830 г. Не доверяя французскому правительству и уклоняясь от попыток официального Парижа улучшить отношения с Россией, Николай I полагал, что события восстания представляют французам хорошую возможность убедить петербургский кабинет в искренности своих слов: "Если... правительство короля Луи-Филиппа с нетерпением ожидало подходящего момента, чтобы дать Европе гарантии безопасности и приобрести доверие императора, ему не следует упускать возможности воспользоваться нынешними обстоятель-ствами"4. Первоначально действия официальных представителей Франции соответствовали взглядам русского самодержца, и офици-
2 История дипломатии: В 3 т. Т. 1 / Под ред. В.П. Потёмкина. М., 1941.
3 Там же. С. 409-413.
4 Вице-канцлер К.В. Нессельроде послу в Париже К.О. Поццо-ди-Борго // Внешняя политика России 19 и начала 20 века: документы МИД РФ. Т. 8. М., 2005.С. 182.
альный Париж дал понять русскому послу во Франции К.О. Поццо-ди-Борго, что не собирается вмешиваться в борьбу русских войск с бунтовщиками5.
Однако эти слова остались пустыми обещаниями. На самом деле французское правительство оказывало непосредственное влияние на события в Польше как прямо, так и косвенно. В частности, в течение всего 1831 г. французские дипломаты пытались уговорить главные западноевропейские дворы к проекту демарша, направленного против Петербурга, с целью склонить Николая I сохранить в неприкосновенности политическое существование Королевства Польского6.
Были предприняты неоднократные попытки выступить посредником между поляками и Петербургом, что неизменно вызывало отрицательную реакцию: "Если же. оно (французское правительство. — М.М.) действует за одно с польскими агентами, находящимися в Париже, и в самом деле вынашивает планы посредничества между императором и его взбунтовавшимися подданными, то его необходимо лишить всякой надежды на то, что подобное предприятие когда-нибудь может осуществиться"7.
Французский посол в Лондоне князь Талейран делал официальные предложения английскому правительству принять проект договора, обязывающего русского императора мирно урегулировать конфликт с поляками при посредничестве европейских держав8. Французский король Луи-Филипп в своей тронной речи объявил, что в его планы входит "прежде всего обеспечить Польше, чье мужество пробудило к ней прежние симпатии французов, ту национальную самобытность, которая оказалась неподвластной времени и его превратностям"9.
Французское правительство было готово в одностороннем порядке признать независимость Польши: ".если наш августейший государь никоим образом не примет посредничества Франции, она приступит к признанию независимости поляков."10.
Действия французского правительства не ограничивались дипломатическим противостоянием Петербургу. С целью оказать польским бунтовщикам непосредственную помощь были выделены
5 Вице-канцлер К.В. Нессельроде послу в Париже К.О. Поццо-ди-Борго // Там же. С. 184.
6 Вице-канцлер К.В. Нессельроде послу в Вене Д.П. Татищеву // Там же. С. 301.
7 Вице-канцлер К.В. Нессельроде послу в Париже К.О. Поццо-ди-Борго // Там же. С. 357.
8 Посол в Париже К.О. Поццо-ди-Борго вице-канцлеру К.В. Нессельроде // Там же. С. 418.
9 Там же. С. 420.
10 Вице-канцлер К.В. Нессельроде послу в Париже К.О. Поццо-ди-Борго // Там же. С. 444.
деньги — 20 тыс. ф. ст. на проведение на территории Финляндии, входящей в состав Российской империи, мощной диверсии11. Кроме того, при поддержке французов готовилась диверсия в тылу наступающих на Варшаву русских войск, и именно французские транспортные корабли должны были доставить в русский тыл оружие и боеприпасы12. Наконец французское правительство приняло решение создать польский легион: "...мы получили сведения о том, что в польских отрядах, укрывшихся в Галиции, уже проводится вербовка от имени французского правительства."13.
После июльской революции Франция оказалась в сложном положении на внешнеполитической арене. Лидеры великих держав смотрели на новое правительство Франции с опасением, боясь новой войны. Положение усугубила революция в бельгийских землях нидерландского монарха, которая свела на нет роль Бельгии как заслона Европы перед Францией, которым она являлась по решениям Венской конференции 1815 г.14 Последовавший вслед за ней мятеж в Польше позволил Франции надеяться на преодоление изоляции, разрушение направленного против нее "Четверного союза", а также на значительное ослабление стран Священного союза, представлявших одну из главных сил в Европе в 30-е гг. XIX в. Активная дипломатическая деятельность Франции в период подавления восстания (во многом вдохновляемая князем Талейраном) стремилась к созданию совместного с другими европейскими странами (в том числе с союзниками России) блока, который поставил бы Николая I перед необходимостью признать новую власть в Польше. Признание Польши со стороны Франции фактически означало бы полный разрыв отношений с Россией: ".если пале-рояльский кабинет даст ход идее Себастиани и на самом деле приступит к признанию Польши, это будет расценено нашим августейшим государем как действие подлинно враждебное России и Вам в таком случае в соответствии с намерениями е. и. в-ва надлежит незамедлительно затребовать Ваши паспорта и вместе со всеми сотрудниками посольства и всеми подданными е. в-ва покинуть Францию"15.
Непосредственное участие французских властей в событиях польского восстания заключалось в активной финансовой помощи
11 Вице-канцлер К.В. Нессельроде посланнику в Стокгольме П.К. Сухтелену // Там же. С. 255.
12 Поверенный в делах в Берлине Ф.П. Мальтиц вице-канцлеру К.В. Нессельроде // Там же. С. 451.
13 Вице-канцлер К.В. Нессельроде послу в Париже К.О. Поццо-ди-Борго // Там же. С. 541.
14 Вице-канцлер К.В. Нессельроде посланнику в Гааге Н.Д. Гурьеву // Там же. С. 95.
15 Вице-канцлер К.В. Нессельроде послу в Париже К.О. Поццо-ди-Борго // Там же. С. 444.
"польскому кабинету", закупке и транспортировке вооружения и амуниции. Кроме того, предпринимались попытки создать из польских беженцев так называемый "польский легион", но от этой идеи французское правительство отказалось после категорического требования Николая I: ".наш августейший государь рассматривал бы формирование такого легиона под названием польский как поистине враждебный акт в отношении России, не совместимый с поддержанием дружественных отношений между двумя страна-ми"16. После падения Варшавы вовлеченность парижского кабинета в польский вопрос значительно снизилась. "Взятие Варшавы и блистательное подавление польского мятежа лишили военную партию веры в возможность успешной войны. В свете этого события они поняли, что вся континентальная Европа выступит против них, и стали вести себя скромнее"17.
Великобритания оказалась между Францией, выступавшей в качестве оппонента Петербурга, и Австрией с Пруссией, которые были его союзниками. Изначально английское правительство выражало солидарность с политикой Николая I, но потом политика лондонского кабинета претерпела изменения: ".он изменяет свою позицию и поведение и следует линии, прямо противоположной собственным самым определенным заверениям. Польских агентов в Лондоне принимают и оказывают им покровительство. Многие члены правительства щедро расточают им советы и слова ободрения. С их соизволения Королевство Польское и даже польские провинции России признаются потерянными для нее"18. Подобные дипломатические маневры Лондона естественным образом сказались на отношении русского императора: "Образ действий, которого английский кабинет придерживался в польских делах, неизбежно должен был породить сомнение в искренности его намерений"19.
В ходе интересующих нас событий политика английского правительства была двойственной. С одной стороны, оказывалась помощь польским агентам, в частности пересылалось оружие бунтовщикам20. С другой стороны, власти Англии отказывались участвовать в демаршах Франции и сотрудничали с Россией в вопросе о защите английских подданных в Польше. Сам государственный секретарь Великобритании лорд Пальмерстоун заявлял в частных беседах следующее: "Англия не имеет ни права, ни даже
16 Там же. С. 541-542.
17 Личное письмо посла в Париже К.О. Поццо-ди-Борго вице-канцлеру К.В. Нессельроде // Там же. С. 544.
18 Вице-канцлер К.В. Нессельроде послу в Лондоне Х.А. Ливену // Там же. С. 428-433.
19 Там же.
20 Посланник в Стокгольме П.К. Сухтелен вице-канцлеру К.В. Нессельроде // Там же. С. 394-395.
средств вмешиваться в польские дела." Но вместе с тем глава английского кабинета сообщал, "что считает Польшу потерянной для России; думает, что такой же будет и участь Литвы и что мы не располагаем возможностями подчинить первую, равно как и сохранить вторую"21.
После падения Варшавы английский кабинет, так же как и дворы Пруссии и Австрии, находился в страхе военного похода русских войск против Франции, и русской дипломатии стоило больших усилий убедить Лондон в том, что для Николая I важно сосредоточиться на решении внутренних проблем страны, а не на развязывании всеобщей войны в Европе22.
С точки зрения Петербурга недружественные шаги английского правительства были продиктованы желаниями Франции: "Таким образом, Англия уже второй раз стала игрушкой в интригах Фран-ции."23. Слабая активность Лондона в польском вопросе объяснялась тем, что первостепенным для Англии было успешное и выгодное для нее завершение бельгийского кризиса, а в этом вопросе обойтись без помощи России Лондон не мог. Свою политику английское правительство объясняло давлением общественного мнения, разогреваемого истерией в печатных изданиях. "Судьба Польши интересовала лондонский кабинет в очень малой степени. Сам государственный секретарь занимался польскими делами главным образом в угоду общественному мнению"24.
Таким образом, можно утверждать, что реакция двух великих держав, Великобритании и Франции, на события польского восстания не была столь односторонней, как это считалось ранее, и имела свои особенности, определяемые динамикой развития событий и национальными интересами этих стран.
Необходимо отметить, что хотя действия великих держав, рассмотренных в данном исследовании, проводились в сфере международных отношений и были направлены на изменение международной ситуации, возникшей в связи с польским восстанием, тем не менее эти действия оказали значительное влияние на восприятие России в Западно-Европейском регионе. Ситуация, неоднократно описанная в донесениях русских дипломатов, когда правительства различных государств объясняли свою антирусскую позицию общественным мнением, безусловно, имела под собой
21 Вице-канцлер К.В. Нессельроде послу в Лондоне Х.А. Ливену // Там же. С. 428-433.
22 Посол в Лондоне Х.А. Ливен вице-канцлеру К.В. Нессельроде // Там же. С. 480-482.
23 Вице-канцлер К.В. Нессельроде послу в Лондоне Х.А. Ливену // Там же. С. 428-433.
24 Там же.
основание. Негативный образ Российской империи, создаваемый средствами массовой информации, не только оказывал влияние на восприятие России обществами различных стран, но и провоцировал людей на конкретные действия: покровительство польским беженцам, сбор пожертвований на нужды восставшим, политическое давление на правительства своих держав и т.д.
Следует отметить, что антирусская риторика, развязанная в западноевропейской и американской прессе, во многом опиралась на французские газеты, которые характеризуются антирусской тональностью своих статей с 20-х гг. XIX в. По мнению ряда исследователей, отправной точкой антирусской риторики во французской прессе стала публикация работы аббата де Прадта "Сравнение Англии и России в их отношении к Европе"25. Как уже было отмечено, в донесениях русских дипломатов указывается, что часто материал из французских газет целиком перепечатывается без проверки или критического анализа. Безусловно, все отмеченные обстоятельства оказали значительное влияние на восприятие России и отношение к ней в Европе и Северной Америке.
Список литературы
Ансело Ф. Шесть месяцев в России / Вступ. статья Н.М. Сперанской. М., 2001.
Внешняя политика России 19 и начала 20 века: документы МИД РФ. Т. 8. М., 2005.
Война женскими глазами: Русская и польская аристократки о польском восстании 1830-31 годов / Сост., вступ. статья В.М. Боковой, Н.М. Филатовой. М., 2005. История дипломатии: В 3 т. Т. 1 / Под ред. В.П. Потемкина. М., 1941.
25 См., например: Ансело Ф. Шесть месяцев в России / Вступ. статья Н.М. Сперанской. М., 2001. С. 11.
